Текст книги "Единорог и три короны"
Автор книги: Альма-Мари Валери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)
Камилла плохо понимала, что говорил пленник, ибо речь его отличалась сильным акцентом – то ли баварским, то ли австрийским; к тому же ему, по-видимому, становилось хуже, и он все чаще умолкал, тяжело дыша и ловя ртом воздух. Наконец голова его поникла; скорее всего, он умер от внутреннего кровоизлияния: на теле его нигде не было заметно ни одной серьезной раны. – Что вам удалось разобрать? – обратился Филипп к Камилле, склоняясь над телом пленника.
– Увы, ничего особенного. Из того, что я сумела услышать, я поняла, что наняли их австрийцы. Но кто именно договаривался с ними и платил, мне узнать не удалось… Впрочем, возможно, этот человек и сам того не знал!
– Вполне возможно! Что ж, кое-чего мы все-таки от него добились. А теперь давайте посмотрим, как себя чувствует бедняга де Трой.
Бургундец уже пришел в сознание, но глубокая рана на бедре полностью лишила его возможности передвигаться. Они не могли бросить товарища!
Ближе всего к месту происшествия находился Монмелиан. Филипп решил доставить туда Готье на носилках и там поручить его заботам хирурга из Форта. Французы не откажут им в подобной услуге: ведь их государи больше не воюют друг с другом! Соорудив легкие носилки и закрепив их с обоих концов на спинах самых смирных лошадей, они с величайшими предосторожностями водрузили на них раненого дворянина.
– Камилла, садитесь ко мне в седло, – приказал шевалье. – Ангерран поведет коней.
Девушка села позади Филиппа. Она чувствовала себя немного неловко: ей страшно мешали руки. Наконец одну руку она положила на плечо офицеру, а другую ему на рукав.
– Осторожно, держитесь крепче, – произнес Филипп и, поймав руку девушки, сам положил ее себе на талию.
Выпрямившись, Камилла в нерешительности отстранилась от него, но затем, махнув рукой, прижалась к спине молодого дворянина, обхватив обеими руками его могучее тело. Д’Антюин ехал впереди, направляя несущих носилки лошадей, а Филипп и его спутница завершали шествие, время от времени оглядываясь по сторонам, все ли спокойно. Нарочито небрежным тоном шевалье бросил через плечо:
– Только что у вас была превосходная возможность навсегда избавиться от меня, но вы ею не воспользовались. Что побудило вас спасти мне жизнь?
При воспоминании о выстреле, столь взволновавшем все ее существо, Камилла инстинктивно еще крепче прижалась к Филиппу; смерть прошла так близко от него! Ее порыв не ускользнул от шевалье, и, довольно улыбнувшись, он вновь обернулся к ней:
– Теперь я ваш должник.
– Нет, – возразила она. – Вы дважды спасли мне жизнь, так что я все еще у вас в долгу. Сегодня я просто вернула вам часть долга. А вы уже забыли, как дважды спасли меня?
– Ого! А я и не знал, что был так галантен!
Филипп мог шутить сколько угодно: потрясение Камиллы, вызванное грозившей ему смертельной опасностью, еще не прошло. Сейчас девушка пыталась решить для себя вопрос, испытывал ли шевалье такие же чувства, когда вырывал ее из лап смерти, или же нет. Внезапно ее охватило искреннее раскаяние: она припомнила все неприятности, причиненные ею д’Амбремону с тех пор, как они узнали друг друга.
– О чем вы сейчас думаете? – вновь обратился к ней шевалье.
– О вас.
– А точнее?
– Мне кажется, что я часто была с вами… ставила вас… ну, скажем, в затруднительное положение.
– Какое поразительное открытие!
– У вас есть полное право ненавидеть меня.
Прежде чем ответить, молодой человек немного помолчал.
– Надеюсь, что теперь у меня не будет поводов для ненависти!
Весело рассмеявшись, он одной рукой сжал ее руку, и Камилла вздрогнула, почувствовав прикосновение его сильной и теплой ладони.
55
Филипп решил остаться в Монмелиане и проследить за лечением де Троя.
– Возвращайтесь на ферму, – приказал он Камилле и Ангеррану. – Завтра утром вы отправитесь в Турин и расскажете королю обо всем, что случилось.
– А как же вы? – спросила девушка.
– Я догоню вас через день или два. Я останусь и прослежу, чтобы за Готье ухаживали должным образом; как только он сможет передвигаться, его отправят домой.
– В таком случае я останусь с вами.
– И речи быть не может! – не терпящим возражения тоном отрезал шевалье. – Я думал, вы наконец поняли необходимость дисциплины! – Затем, заметив опечаленное лицо молодой женщины, более мягко добавил: – Вам нельзя терять времени. Вы разве забыли, что через несколько дней в Турине начнутся августовские празднества? Разве вам не надо заказать новые туалеты у портного? Ведь я надеюсь, что вы позволите мне стать вашим кавалером хотя бы на несколько праздничных дней.
Последние слова были сказаны с таким уверенным видом, что у Камиллы пропало всяческое желание возражать. Но сердце ее сжималось от одной только мысли, что Филипп будет путешествовать один. Неправильно поняв причину ее тревоги, молодой человек ласково улыбнулся ей:
– Не бойтесь, с д’Антюином вам нечего бояться; с ним вы не заблудитесь, он великолепно знает все дороги. К тому же вы будете в полной безопасности: он не только прекрасный солдат, но и страстно влюблен в свою жену!
– Так вы женаты? – удивлено спросила девушка, оборачиваясь к молчаливому офицеру; она не раз замечала, что он вместе с остальными офицерами увивался вокруг хорошеньких крестьяночек.
– Да, а что?
– Ничего, просто странно, я думала, вы холостяк…
– Потому что он один из немногих, кто не стал ухаживать за вами? – коварно спросил Филипп. – Ангерран приберегает все свои чары для своей чудесной жены, по которой он очень соскучился, и это еще одна причина, чтобы не откладывать ваш отъезд. Так что до скорой встречи. И подробно доложите королю, о чем говорилось во время наших переговоров с французами! Хотя документы и утеряны, это не значит, что переговоры не состоялись!
Пришло время расстаться.
Камилла печально возвращалась в Ла-Молетт. Встреча с Клер приободрила ее. Но ведь вскоре ей предстояло разлучиться также и с подругой! Сейчас она никак не могла взять ее с собой – вряд ли Клер сумеет ехать с той скоростью, с какой предстояло мчаться обоим офицерам. Приезд Клер в Турин откладывался на неопределенное время.
– Клянусь тебе, я тотчас же пошлю за тобой. И ты приедешь ко мне, правда?
– Вы же знаете, что да. Лишь бы вы сами не передумали взять меня к себе.
– Никогда в жизни! Как ты могла такое подумать! Я обязательно напишу тебе, чтобы ты была готова. Может быть, брат тоже захочет уехать с тобой?
– Не думаю. У него здесь друзья, невеста.
– У него есть невеста? Вот шалопай! – И она звонко рассмеялась, вспомнив о вчерашнем маленьком приключении на заднем дворе; затем девушки легли спать, продолжая строить тысячи планов на будущее, когда они будут жить вместе.
56
Предпраздничная лихорадка в Турине достигла своей высшей точки. Везде, во всех слоях общества, только и разговоров было что о предстоящих трех праздничных днях. В каждом квартале готовились отслужить торжественную мессу и заранее приглашали певчих; замысливались карнавальные шествия, балы, спектакли – словом, все те же увеселения, которым собирался предаваться королевский двор.
Камилла равнодушно относилась к царящей повсюду суете. Прибыв в столицу, она, по совету Филиппа, сразу же заказала себе несколько новых туалетов, а потом предалась иным заботам. Ей предстояло устроить переезд в столицу Клер, и к тому же она задумала сделать шевалье подарок. Она решила подарить ему чистокровного жеребца, искупив тем самым свое преступное легкомыслие во время поездки в Фор-Барро.
Как только они вместе с д’Антюином отчитались перед королем, Камилла спешно начала объезжать конские табуны и торговцев лошадьми, которых в окрестностях Турина было великое множество, и искать коня своей мечты.
Кроме искреннего желания сделать подарок Филиппу, это был прекрасный предлог хотя бы ненадолго уехать из столицы. Проведя десять дней вдали от городской суеты, она утратила привычку жить беспокойной и лихорадочной жизнью, какую вели все придворные. Она уже не чувствовала себя как рыба в воде среди этого блистательного и легкомысленного общества. Ей страшно не хватало Клер, и – надо ли говорить? – она немного беспокоилась за д’Амбремона.
В тот день, когда она спасла ему жизнь, она осознала, что испытывает к шевалье совершенно особые чувства. Она всегда считала его несносным, временами даже ненавидела его и вдруг обнаружила, что дрожит от одной лишь мысли о том, что дорогой с ним может что-нибудь случиться и она больше никогда не увидит его.
Стоило ей вспомнить те удивительные минуты после сражения с разбойниками, когда она испуганно прижималась к груди Филиппа, как сердце ее начинало взволнованно биться. Ей очень хотелось повернуть время вспять, снова прижаться к могучей груди молодого дворянина, почувствовать, как его сильные руки обнимают ее, и забыть обо всем; неожиданно для себя она обнаружила, что только в его объятиях она чувствует себя спокойно и уверенно. Неужели Филипп умеет быть нежным, только скрывает это и случайно выдал ей свой секрет? Интересно, о чем еще она даже не подозревает?
Камилла с нетерпением и страхом ожидала его возвращения: она боялась вновь встретить прежнего офицера – надменного и жестокого. Каждый раз, когда намечалось их сближение, когда они наконец приходили к согласию, тотчас же случалось какое-нибудь непредвиденное событие, разрывавшее и без того тонкую связующую их нить и, что еще хуже, вызывавшее неукротимый гнев вспыльчивого дворянина.
Ощущение неопределенности угнетало Камиллу, поэтому она не имела никакого желания вновь завертеться в вихре придворной жизни. Едва узнав о ее возвращений, к ней тут же устремился Ландрупсен. Он нанес ей визит, долго говорил о том, как ему не хватало ее, нежно попросил ее рассказать о пережитых во время пути приключениях. Под предлогом усталости Камилле удалось отослать датчанина; она не решилась пообещать сделать его своим кавалером на время праздничных дней.
Поэтому она с радостью отправилась на поиски вожделенного коня, захватив с собой Тибора в качестве советчика. Оруженосец был прекрасным знатоком лошадей, и его не так-то просто было обвести вокруг пальца.
Вместе они осмотрели множество предлагаемых им коней, внимательно изучали их стати, наблюдали, легки ли они на ногу, смотрели, какие у них глаза…
Наконец они остановили свой выбор на великолепном рыжем жеребце; он с первого взгляда необычайно приглянулся Камилле. Великолепно сложенный, он был горяч и стремителен, однако нрав имел спокойный и без строптивости; Филипп не любил норовистых лошадей. От животных, так же как и от людей, Филипп требовал беспрекословного подчинения и соблюдения строжайшей дисциплины!
Довольная своим приобретением, девушка разместила жеребца в королевской конюшне рядом с лошадью Филиппа, поместив на его клети табличку, где после перечисления всех достоинств коня было написано: «Персеваль, собственность шевалье Филиппа д’Амбремона». Затем в сопровождении венгра она вернулась во дворец Ферриньи.
– Тибор, – обратилась она к нему, – теперь у меня есть для тебя еще одно поручение.
Рыжеволосый гигант что-то пробурчал, и Камилла поняла это как приглашение изложить, в чем, собственно, состоит ее просьба.
– Так вот: во время своего путешествия по Савойе я познакомилась с одной юной крестьянкой по имени Клер; мы быстро подружились. Она просто восхитительна, мы прекрасно понимаем друг друга, и я подумала, что она вполне могла бы приехать в Турин и стать моей камеристкой. Только вот… нужен надежный человек, который бы поехал за ней на ферму и привез ее сюда. Я не знаю, кого мне попросить об этой услуге…
– Я поеду и привезу ее!
– О, спасибо, Тибор! – воскликнула молодая женщина, бросаясь ему на шею. – Я напишу Клер письмо, и ты, приехав в деревню, передашь его ей. Когда ты собираешься выехать?
– Прямо сейчас.
– Сейчас? А разве ты не хочешь посмотреть на праздничные торжества, хотя бы один день побывать на празднике?
– Нет.
Камиллу не очень удивило решение венгра: она знала, что здесь, в столице, он уже давно томится от бездействия. Следить и преследовать некого, ибо после ее приключения в донжоне заговорщики словно растворились в воздухе!
Оруженосец тяготился городской жизнью, чувствовал себя не на месте, праздники его не интересовали, и он был искренне рад возможности уехать из города и немного размяться. Поэтому он мгновенно согласился исполнить поручение Камиллы. Девушка старательно объяснила ему дорогу, и, не теряя времени, Тибор уехал.
Совершив все, что она замыслила сделать по возвращении, и избавившись от сопутствующих хлопот, Камилла вернулась к прежним привычкам и вновь стала делить свое время между казармами и королевским дворцом.
Ее появление при дворе было встречено единодушным восторгом. Друзья устроили по этому случаю небольшой праздник; все ждали ее рассказа о дорожных приключениях. Больше всего любопытства проявляли дамы: им всем страшно хотелось знать, как проходило путешествие; особенно настойчиво требовала рассказов Камиллы герцогиня д’Абрициано:
– Ах, говорите же, дорогая Камилла! Нам так не хватало вас. Теперь мы все с нетерпением ждем рассказов о вашей одиссее.
– Боюсь, что разочарую вас: за время пути со мной не случилось ничего интересного.
– Не может быть! Но д’Антюин сказал нам, что на вас напали бандиты с большой дороги, а толстый де Трой даже был ранен! Или вы хотите сказать, что подобные происшествия вам неинтересны?
Камилла поняла, что ей не избежать подробного повествования о дорожных происшествиях. Главная трудность состояла в том, что ей необходимо скрыть истинную цель поездки, а именно – тайные переговоры с французами. Поэтому она решила ограничиться пересказом фактов и не вдаваться в подробности, дабы окончательно не запутаться.
– А правда, что, если бы не вы, наш дорогой Филипп был бы мертв? – дрожащим голосом спросила ее одна молодая женщина.
Камилла смутилась; обычно столь сдержанный д’Антюин на этот раз оказался излишне многословен! Девушке претило рассказывать в обществе о поступках, которые тут же называли геройскими и начинали превозносить до небес, поэтому она решила уйти от ответа:
– Я уверена, шевалье будет рад сам рассказать вам о своих впечатлениях.
Когда любопытство дам было отчасти удовлетворено, к Камилле подошел виконт Ландрупсен и, взяв ее под руку, отвел в сторону. Вид у него был необычайно радостный:
– Я хочу пригласить вас совершить со мной небольшую прогулку; уверен, она вам понравится.
– А куда мы пойдем?
– Пока секрет. Для вас это будет небольшой сюрприз.
– Вы меня заинтриговали!
– Идемте со мной в собор Святого Иоанна, и там вы все узнаете.
Камилла уже хорошо знала часовню Святой Плащаницы. Недоумевая, она последовала за датчанином. Они вместе вышли из дворца и, пройдя по эспланаде, обогнули его, воспользовавшись специально устроенным возле западного крыла проходом, и вышли прямо на площадь Сан-Джованни.
Микаэль по-прежнему хранил таинственный вид. И только когда они проникли в белокаменный собор со скромно украшенным фасадом, молодой человек торжествующе воскликнул:
– Теперь слушайте!
В ту же секунду Камилла была захвачена величественной и проникновенной музыкой; музыка заполняла все: скромный по своим размерам неф, трансепты, нависший над ними купол. Она села, и благоговейно внимала мелодии, то напевной, то яростной, исторгавшейся из недр огромного органа. Датчанин устроился рядом с ней; через некоторое время он взял ее за руку и сказал:
– Следуйте за мной.
И повлек ее к узенькой, незаметной обветшавшей лестнице.
– Куда мы идем? – спросила Камилла.
– Познакомиться с органистом. Это настоящее чудо, я вам его представлю.
– А он не рассердится, если мы потревожим его?
– Нет, будьте уверены.
Они поднялись на органную галерею, нависавшую над хорами и протянувшуюся по правой стороне прямо напротив королевской галереи. Обогнув внушительную механику органа, они добрались до пульта. Камилла ожидала увидеть величественного маэстро, немного ворчливого, и была очень удивлена, обнаружив за клавиатурой подростка. Прекратив игру, он повернулся к посетителям и приветливо улыбнулся.
– Это Жан-Батист фон Брюке, – представил его Микаэль. – Его пригласили специально ради августовских праздников, и завтра он будет играть во время большой мессы. Он учился играть на органе под руководством Иоганна-Себастьяна Баха, любимого музыканта прусского короля. Ему всего четырнадцать лет, а он уже виртуозно играет на своем инструменте.
Мальчик скромно потупился.
– Мне еще есть чему поучиться! – произнес он с ярко выраженным немецким акцентом.
– Не могли бы вы, когда будете свободны, показать нам ваш инструмент? – спросила Камилла.
– Я могу сделать это прямо сейчас, если вам угодно.
– Но нам бы не хотелось прерывать вашу репетицию!
– О, как раз сейчас мне требуется небольшой перерыв, – с чувством ответил юный музыкант. – Идемте, я объясню вам, как работает орган: это очень интересно.
Он оказался совершенно прав.
Подросток показал посетителям мехи органа, приводимые в движение четырьмя рослыми молодцами, регулярно сдавливающими гигантские гармошки. Вытолкнутый из мехов воздух проходил в деревянные или оловянные трубки разной длины и толщины.
– Каждая трубка издает свой особый звук, соответствующий определенной ноте. Каждая группа схожих по образованию звуков называется регистром; чтобы выбрать нужный вам регистр, следует нажимать вот на эти маленькие рычаги.
Музыкант продемонстрировал им все возможности инструмента, затем сыграл прекрасную фугу и пассакалью. Камилла была совершено очарована юным музыкантом: подросток с чувством исполнял мелодии, идущие прямо к сердцу. Выглядел он необычайно трогательно: голубые глаза, светлые волосы и удивительно сосредоточенное выражение лица. Девушка любовалась тонкими гибкими пальцами, с невероятной быстротой порхавшими по клавишам; игра юного виртуоза опьяняла ее.
Она готова была слушать его и дальше, но внезапно вспомнила, что ее ждет портной для примерки заказанных ею новых платьев; увы, но столь приземленное занятие никак нельзя было отложить. Убедив себя, что она должна быть красивой и понравиться Филиппу, Камилла решила покинуть собор, пообещав юному немцу присутствовать завтра на его концерте.
Видя восхищенное лицо дамы своего сердца, Микаэль чувствовал себя на седьмом небе от счастья:
– Я знал, что вы будете рады познакомиться с фон Крюке. Разве он не чудо?
– Больше чем чудо!
– А теперь не разрешите ли вы мне проводить вас домой и присутствовать на вашей примерке?
– Разумеется, нет!
– Что ж, я в отчаянии. Однако никогда не следует сразу отказываться от попыток достичь недосягаемого, – с лукавым видом заключил молодой датчанин.
Проводив Камиллу до дворца Ферриньи, он мгновенно исчез.
В гостиной девушка увидела Пьера и барона де Бассампьера, которые что-то обсуждали с графом де Ферриньи. Она постаралась поскорее примерить все платья, а потом спустилась в гостиную и присоединилась к друзьям.
Собеседники обсуждали секретную миссию четырех офицеров в Савойе. Дома у Камиллы не было необходимости притворяться, ибо друзья прекрасно знали истинные причины поездки девушки в Монмедиан.
– Досадно, что находятся политики, готовые прибегнуть к бесчестному способу! – произнес граф, намекая на засаду возле Фор-Барро. – Если Франция и Австрия находятся между собой в таких натянутых отношениях, нам это не сулит ничего хорошего.
– В самом деле, – согласился Бассампьер, – если две великие державы начнут войну, нам неминуемо придется стать на чью-либо сторону.
– Неужели нельзя сохранять нейтралитет? – спросила Камилла.
– Увы, нет, потому что, стремясь расширить свои владения, его величество заключил союзы.
– С кем?
– К несчастью, с обеими сторонами. Во всем, что касается дипломатии, наш монарх всегда проводил крайне опасную политику. Надо признать, что его желание сохранить независимость вынуждает его иногда лавировать между австрийским блоком и французской партией. Однако, увы, его расчеты зачастую весьма рискованны…
– Во время войны за испанское наследство мы уже имели возможность убедиться, каковы эти расчеты…
– Да… Хотя в результате, когда казалось, что Савойя утеряна бесповоротно, Виктор-Амедей все-таки сумел стать королем!
– Вот почему, на мой взгляд, мы должны доверять ему: его величество знает что делает.
Разговор двух старых политиков очень занимал Камиллу.
Она полагала, что за один вечер узнает больше, чем за десять лет придворной жизни. Обсудив еще некоторые подробности со своим почтенным собеседником, Ферриньи с улыбкой повернулся к девушке:
– Вам, ваше высочество, наверняка уже наскучило слушать о столь серьезных и скучных материях. Только что к вам приходил ваш портной: надеюсь, вы довольны своими новыми туалетами?
– Вполне. Однако не думайте, что ваша беседа меня утомляет, напротив! Мне очень жаль, что я никак не могу поговорить на подобные темы со своим дедом. Мы с ним встречаемся исключительно на глазах у толпы придворных, когда он никак не может преподать мне урок современной политики!
– Полагаю, что скоро, и даже очень, все изменится: его величество приготовил для вас небольшие апартаменты во дворце. Это облегчит вам доступ во дворец в любое время.
– Но вчера, когда я вместе с д’Антюином пред ставила ему свой доклад, он ничего мне об этом не сказал!
– У него не было времени… Мне поручено помочь вам перебраться и устроиться на новом месте. Разумеется, если вам понадобится, мое скромное жилище по-прежнему остается в полном вашем распоряжении, и я всегда почту за честь принять вас у себя.
– А когда я смогу переехать? – спросила Камилла; ее нетерпение увидеть новую квартиру было весьма неожиданным.
– Я предлагаю сделать это после праздников; когда торжества окончатся, вы переедете, как только пожелаете.
