Текст книги "День исповеди"

Автор книги: Аллан Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

133

Пятница, 17 июля, 00 часов 10 минут

Палестрина проснулся от собственного крика. Весь мокрый от пота, он в темноте непроизвольно выбросил руки вверх, отталкивая видения. Уже вторую ночь подряд к нему во сне являлись темные духи. Их было много, и они пытались накрыть его тяжелым нечистым одеялом, он знал, что это одеяло пропитано ядом, тем самым ядом, который вверг в болезнь и прикончил его в той давней жизни, когда он был Александром.

Лишь через некоторое время он осознал, что разбудил его не ночной кошмар, а звонок телефона, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью. Вскоре звон прекратился, но почти сразу же начался снова; на многоканальном пульте аппарата высветился сигнал, что вызов поступил по секретному номеру, известному только одному человеку – Томасу Добряку. Кардинал быстро взял трубку.

– Si…

– В Китае произошел сбой, – небрежным тоном сказал Добряк по-французски, стараясь не слишком волновать Палестрину. – Ли Вэня арестовали. Но ситуация у меня под контролем. Вам не о чем беспокоиться, разве что о планах на завтрашний день.

– Merci, – мрачно ответил Палестрина и положил трубку.

Неожиданно для самого себя он передернул плечами от самого настоящего холода, пробравшего его до костей. Духи были не только порождениями сна, они существовали в действительности и подбирались все ближе и ближе. А что, если что-то опять сорвется и окажется, что ситуация у Томаса Добряка вовсе не под контролем? В этом не было ничего невозможного – как-никак, он не смог устранить отца Дэниела.

И эта мысль породила другую, еще более пугающую – что отец Дэниел жив не из-за благоприятного для него стечения обстоятельств, а потому, что ему покровительствуют эти духи, приславшие ему на помощь брата. Они – сама смерть и нацелились на него, на Палестрину. И не просто нацелились, как вылетевшая из коробки моль стремится в пламя. Палестрина сам призвал их в свою обитель.

00 часов 35 минут

Гарри открыл дверь в кухню и щелкнул выключателем. Подойдя, он проверил зарядные устройства и убедился, что электросеть исправно вливает жизнь в сверхтонкие аккумуляторы сотовых телефонов. Телефонов было два – тот, который Гарри получил от Адрианны, и еще один, оказавшийся в квартире. Утром им предстояло отправиться в Ватикан; один телефон возьмет Дэнни, а второй будет у Гарри. С их помощью они смогут поддерживать между собой связь, когда отправятся выручать Марчиано. Наверняка Фарелу будет крайне трудно, если не невозможно, засечь их нечастые переговоры среди бесчисленных звонков, которые делают по сотовым телефонам туристы и обслуживающий персонал Ватикана, даже если служба безопасности догадается об их приходе туда.

Удовлетворенный результатами осмотра, Гарри выключил свет и направился в коридор.

– Вам надо поспать.

Елена стояла в двери своей комнаты, расположенной прямо напротив той спальни, которую Гарри делил с братом. Ее волосы были зачесаны назад, а одета она была лишь в легкую ночную рубашку. Дальше по тому же неосвещенному коридору располагалась гостиная, откуда слышался заливистый храп Геркулеса, спавшего на кушетке.

Гарри шагнул к ней.

– Я не хочу, чтобы вы ходили с нами. Мы с Дэнни и Геркулесом сами справимся.

– У Геркулеса свое собственное задание, а отца Дэниела все равно кто-то должен возить в кресле – ведь вы же не сможете находиться одновременно в двух местах.

– Елена… все слишком опасно, слишком непредсказуемо…

Свет падал от лампы, стоявшей возле ее кровати, и просвечивал сквозь тонкую материю ее ночной рубашки, надетой на голое тело. Елена подошла ближе, и Гарри увидел, как порывисто поднимается и опускается ее грудь, чуть прикрытая тонким кружевом.

– Елена, я не хочу, чтобы вы туда шли, – с нажимом произнес Гарри. – Если с вами что-нибудь случится…

Подавшись вперед, Елена ласково прикоснулась пальцами к его губам. И тут же почти непрерывным движением убрала руку и поцеловала его в губы.

– Гарри, у нас есть сегодня, – прошептала она. – Что бы ни случилось потом, сегодня – наше… Люби меня, Гарри…

134

1 час 40 минут

Дэнни опять посмотрел на часы, лежавшие рядом с ним на тумбочке. Прошло пятнадцать минут. Он сам не понимал, заснул ли на это время. Гарри только что вернулся и лег в кровать. С тех пор как он отправился проверять зарядку телефонов, прошло больше часа. Где он находился и что делал все это время, Дэнни не знал, но догадывался, что брат был у Елены.

Он заметил возникшее между ними притяжение и не сомневался, что рано или поздно сверкнет молния. И то, что она была монахиней, ничего, в общем-то, не значило. Дэнни понял чуть ли не с первого дня, когда Елена явилась в пескарскую больницу, чтобы ухаживать за ним, что она не из тех женщин, которые способны провести всю жизнь в монастырских стенах, погрузившись в религиозное самосовершенствование. Того же, что она влюбится в его брата, он не мог предвидеть даже в самых смелых предположениях, ни при каких обстоятельствах. А уж того, что нынешние обстоятельства – он ухмыльнулся в темноте – окажутся настолько невероятными, ну никак нельзя было предположить. Невероятными и – мимолетное шутливое настроение тут же покинуло его – ужасно, немыслимо трагическими. Перед его мысленным взором возник тот вооруженный пистолетом человек из ассизского автобуса, которого отбросило в сторону взрывом. Он отлично помнил взметнувшееся пламя, душераздирающие крики, зигзаги, которые выписывал автобус. Помнил, как, повинуясь какому-то неясному тогда ему самому импульсу, приподнялся и стал запихивать свои документы в карман пиджака убийцы. Вдруг это видение уступило место другому, и появился Марчиано, говоривший через проволочную сетку исповедальни: «Отпустите мне грехи, святой отец, ибо я грешен…»

Дэнни резко повернулся и уткнулся в подушку, пытаясь выкинуть это воспоминание из головы. Тщетно. Он хранил в своем сердце эту исповедь до последнего слова.

* * *

Адрианна вздрогнула от шороха и вскинула голову. Итон вышел из машины, оправил свой светлый летний пиджак и не спеша направился по тротуару в ту сторону, где стояла машина Скалы. Она видела, что он держался чуть в стороне от светового пятна, отбрасываемого уличным фонарем, и все время поглядывал на темный жилой дом, находившийся поодаль. Потом он исчез в темноте. Адрианна скосила глаза на светившийся тусклым оранжевым светом циферблат часов на приборной панели и удивилась, что так долго проспала.

2 часа 17 минут

Итон вернулся и шлепнулся на водительское сиденье рядом с Адрианной.

– Скала еще там? – спросила она.

– Сидит в машине, курит…

– В доме света нет?

– Нигде. – Итон наклонил голову и посмотрел на спутницу. – Ты бы поспала еще. Если что-то случится, ты узнаешь.

Адрианна усмехнулась.

– Мне частенько кажется, Джеймс Итон, что я тебя люблю…

– Ты любишь мою должность, а не того человека, который ее занимает. – Итон снова взглянул на дом.

– Человека тоже. Иногда.

Адрианна поплотнее завернулась в свою просторную парусиновую куртку и, подобрав ноги, устроилась на сиденье. Некоторое время она смотрела на Итона, продолжавшего следить за домом, но в конце концов задремала.

135

Пекин, Китай.

Та же пятница, 17 июля, 9 часов 40 минут

– Джеймс Хоули. Американец. Инженер-гидробиолог, – пробормотал Ли Вэнь. Во рту у него пересохло, зато одежда намокла от пота. – Он… он живет в городе Уолнат-Крик, это в Калифорнии. Рецептуру мне дал он. Я… я не знал, для чего она. Я думал… думал, что это новый тест… на токси… токсичность воды…

Через массивный деревянный стол на Ли Вэня смотрел тот же самый человек, который шесть часов назад, в Уси, требовал от него признания. Тот самый человек, который надел на него наручники, доставил военным реактивным самолетом в Пекин, вернее, в ярко освещенное здание из бетонных блоков, находящееся на территории военно-воздушной базы.

– Никакого Джеймса Хоули из Уолнат-Крика в нашей стране нет, – мягким голосом произнес офицер.

– Ну как же нет? Не может не быть. Я не знал никаких формул, это он их мне дал.

– Повторяю, никакого Джеймса Хоули нет. Мы уже проверили все, что ты нам говорил.

У Ли Вэня вдруг перехватило дыхание: он наконец-то сообразил, что все это время им манипулировали как последним дураком. И несомненно, рассчитывали, что если дело по той или иной причине раскроется, отвечать придется ему одному.

– Говори!

Ли Вэнь медленно поднял голову. Рядом с офицером на особом столике стояла видеокамера, ее красный глаз светился, извещая о том, что она записывает все происходящее. А позади видеокамеры он разглядел в полутьме лица еще полудюжины людей, одетых в форму, – из военной полиции или, что еще хуже, как и допрашивавший его следователь, из Министерства общественной безопасности.

Собравшись с духом, он кивнул и, глядя прямо в камеру, рассказал, как опускал свои «снежки» – замороженные комки смертельно ядовитого, не обнаруживаемого обычными средствами полициклического ненасыщенного спирта – в водозабор для очищенной воды. Подробно, с использованием научных терминов объяснил химический состав вещества и технологию его изготовления, его предназначение, а также и то, сколько народу, по предварительным расчетам, оно должно было погубить.

Когда же он закончил и вытер ладонью пот со лба, к нему неожиданно подошли двое из тех людей, которые стояли за спиной следователя. Двое солдат. Без лишних слов они подхватили его под руки и вывели в тускло освещенный коридор с неоштукатуренными бетонными стенами. Они успели пройти от силы двадцать – тридцать футов, как из боковой двери вышел человек. Солдаты застыли от неожиданности. А мужчина быстро шагнул им навстречу. В руке он держал пистолет с длинным глушителем. Ли Вэнь широко раскрыл глаза. Перед ним стоял Чень Инь. Он поднял пистолет и несколько раз выстрелил почти в упор.

БАХ! БАХ! БАХ!

Ли Вэня отшвырнуло назад, вырвало из рук державших его солдат, кровь от сквозных ранений хлынула на стену за его спиной.

Чень Инь взглянул на солдат, усмехнулся и двинулся к той же двери, из которой появился. Но вдруг его ухмылка сменилась выражением ужаса. Один из солдат вскинул автомат. Чень Инь метнулся в сторону.

– Нет! – выкрикнул он. – Нет! Вы не по…

Он уже дернулся, чтобы выскочить за дверь. Но тут раздался сухой треск, словно рядом бурили бетонную стену перфоратором, первая короткая очередь развернула Чень Иня, а вторая разнесла ему верхнюю часть головы от правого глаза и слегка наискосок вверх. Как и Ли Вэнь, он умер, прежде чем его тело коснулось пола.

136

Рим. 4 часа 15 минут

Гарри сбривал в ванной бороду. Это был довольно опасный шаг, ведь он выставлял на всеобщее обозрение лицо, которое Gruppo Cardinale ежедневно показывало публике с экранов телевизоров и страниц газет. Но выбора у него не оставалось. Дэнни сказал, что в Ватикане бородатых садовников не было.

Геркулес сидел за столом в кухне и рассматривал струйки пара, поднимавшиеся над чашкой свежесваренного кофе, которую он держал двумя руками. Елена, тоже молча, сидела напротив, свой кофе она даже не пригубила.

Геркулес выбрался из ванной пятнадцать минут назад. Для него это было столь редкое и изысканное удовольствие, что он провел там полчаса – сначала сидел в ванне и мылся горячей водой, потом тщательно брился, как Гарри сейчас. Когда Гарри закончит приводить себя в порядок, опрятный внешний облик окажется еще одной чертой, общей для обоих. Они будут не просто смелыми и могучими рыцарями, отправляющимися на захваченные врагом земли – они выйдут в свой поход свежевыбритыми. Пусть мелочь, но Геркулес сегодня воспринимал выбритые лица – свое и своего спутника – чуть ли не как воинские мундиры, и сознание этого приятно щекотало его самолюбие.

* * *

Скала увидел, как парадная дверь дома открылась и из нее вышли двое. Гарри Аддисон отличался от обычного священника, направляющегося служить раннюю мессу, лишь тем, что нес на плече большую бухту толстой веревки. Да еще тем, что его сопровождал карлик, на костылях, но с сильными и четкими, как у гимнаста, движениями.

Они вышли с виа Николо V; детектив видел, как они пересекли улицу и оказались на виале Ватикано, а потом свернули налево, направились вдоль ватиканской стены в сторону башни Святого Иоанна и скрылись в предутренней тьме. Было двадцать минут пятого.

* * *

Итон, сидевший за рулем своего «форда», тоже увидел их через монокуляр ночного видения. При виде карлика и веревки он не на шутку растерялся.

– Гарри и карлик…

Адрианна, неплохо выспавшаяся и бодрая, разглядела их, когда они на мгновение оказались на краю светового пятна, отбрасываемого уличным фонарем, прежде чем вновь раствориться во мраке.

– Но отца Дэниела с ними нет, и Скала сидит на месте, – отозвался Итон, отложив прибор.

– А зачем веревка? Неужели они…

– Идут вызволять Марчиано? – закончил фразу Итон. – И полиция им в этом способствует.

– Ничего не понимаю.

– Я тоже.

137

Проехал небольшой грузовичок, нагруженный дровами. Затем на улице стало по-прежнему темно, и Гарри с Геркулесом вышли из-за угла ватиканской стены, где укрывались от лучей фар.

– Знаешь, мистер Гарри, для чего эти дрова? – прошептал Геркулес. – В городе полным-полно печей для пиццы. Пицца. – Он подмигнул и, повторив: – Пицца… – резко сунул Гарри в руки свои костыли и повернулся к стене. – Подсади меня.

Окинув быстрым взглядом улицу, Гарри взял Геркулеса за пояс и поднял, чтобы тот мог дотянуться до карниза, проходившего посередине стены. Геркулес вскинул длинную руку, уцепился и в следующее мгновение уже балансировал на карнизе.

– Сначала костыли. Потом веревку.

Подняв костыли за нижние концы высоко над головой, Гарри протянул спутнику моток веревки. Геркулес схватил его, отмотал несколько футов, перекинул веревку через свою богатырскую шею и спустил свободный конец.

Гарри ухватился за него и почувствовал, что веревка натянулась. Геркулес наверху осклабился в улыбке и помахал ему рукой. Гарри чуть ли не взбежал по стене и через десять секунд уже стоял на карнизе рядом с товарищем.

– Что, мистер Гарри, пусть ног нет, но все остальное словно из гранита, точно?

– Похоже, тебе нравится эта прогулка, – с полуулыбкой ответил Гарри.

– Мы ищем истину. Разве может быть более почетное дело, а, мистер Гарри? – Геркулес взглянул на Гарри; в его глазах можно было прочесть всю боль, которая накопилась в этом человеке за годы жизни. Впрочем, он тут же перевел взгляд на верхушку стены. – Ну, мистер Гарри, пошли на второй этап. Этот будет посложнее. Прижмись спиной к стене и стой покрепче, а то мы с тобой оба загремим вниз.

Гарри как можно крепче уперся пятками в узкий каменный карниз и прильнул спиной к стене.

– Вперед, – прошептал он и тут же почувствовал, как Геркулес ухватился ладонями за его плечи, подтянулся… В следующую секунду веревка зашуршала по его груди, атрофированные ноги Геркулеса мелькнули перед лицом, а потом тяжесть, давившая на плечи, исчезла. Гарри задрал голову. Геркулес уже стоял на коленях на вершине стены.

– Костыли! – скомандовал он.

– Ну, что там? – спросил Гарри, подавая костыли.

Ухватив костыли одной рукой, Геркулес вгляделся в находящиеся по ту сторону ватиканские сады. Башня виднелась сквозь деревья в каких-нибудь тридцати ярдах. Обернувшись, он показал Гарри руку с поднятым большим пальцем.

– Желаю удачи.

– Встретимся внутри.

Геркулес опять ухмыльнулся и подмигнул.

Гарри увидел, как он перебросил веревку через выступ стены, подхватил костыли на руку и исчез из виду.

Поколебавшись лишь долю секунды, Гарри окинул взглядом улицу и спрыгнул. Коснувшись земли, он ловко перекатился и сразу вскочил. Отряхнул одежду, надвинул на лоб черный берет и быстро зашагал по виале Ватикане в ту сторону, откуда недавно пришел. Полученный от Скалы пистолет «калико» был у него за поясом. Сотовый телефон Адрианны – в кармане. Дома перед ним вырисовывались черными силуэтами на зловещем фоне чуть посветлевшего неба.

138

6 часов 45 минут

Томас Добряк, одетый в униформу подчиненных Фарела – черный костюм и белую рубашку, – с коротко подстриженными черными волосами, облокотился на перила наружной галереи, окружавшей купол собора Святого Петра, и смотрел сверху на Рим. Два часа назад он узнал, что осложнение, возникшее в Пекине, благополучно разрешилось и что контракты с Ли Вэнем и Чень Инем можно считать расторгнутыми. Первый контракт аннулировал ничего не подозревавший Чень Инь, а со вторым, не теряя времени, хотя и за весьма солидную цену, разобрался агент из северокорейской тайной полиции, имеющей тесные связи с китайским Министерством общественной безопасности. Ли Вэня привезли на военно-воздушную базу близ Пекина для допроса. Агенту заплатили за то, чтобы он оставил нужную дверь открытой и проследил за прибытием Чень Иня. Чень Инь сделал свое дело и рассчитывал уйти без помех. В этот момент кореец закрыл его контракт, а вместе с ним и все дело.

Теперь осталось разобраться лишь с отцом Дэниелом и его сообщниками. По приказу Палестрины и с благословения Фарела Томас Добряк накануне провел почти весь день с пятью одетыми в черные костюмы представителями ватиканской Vigilanza, которых он подбирал сам. На первый взгляд они мало чем отличались от прочих швейцарских гвардейцев. Были католиками и подданными Швейцарии, но на этом сходство кончалось. Если остальные были в прошлом образцовыми военнослужащими швейцарской армии, то у этих в личном деле после имени следовала расплывчатая формулировка «опыт военной службы». Причину сего проясняли дальнейшие записи. Этих пятерых взял на службу лично Фарел и использовал в качестве телохранителей Палестрины и собственной персоны. Трое из них служили во Французском иностранном легионе и были уволены до истечения пятилетних контрактов по дисциплинарным причинам. Двое были, что называется, трудными подростками, до призыва на службу в швейцарской армии успели побывать в тюрьме и, как и первые трое, были уволены со службы за преступления, связанные с насилием, один из них даже за покушение на убийство. Этим одним был Антон Пилжер. Более того, вся пятерка была переведена из швейцарской гвардии в Vigilanza на протяжении семи последних месяцев, что навело Томаса Добряка на мысль о том, что Палестрина мог предвидеть возникновение нынешних проблем и заблаговременно позаботился об укреплении состава «черных костюмов». Но какими бы соображениями ни руководствовался Палестрина, Добряк мог лишь согласиться с результатами его действий. Так что он встретился с избранной пятеркой и, показав будущим помощникам фотографии братьев Аддисонов, изложил свои планы.

Единственной целью прихода братьев, сказал он, будет освобождение кардинала Марчиано. Суть его плана состояла в том, что башню они будут охранять издалека и позволят братьям подобраться к ней, откуда тем вздумается. А когда Аддисоны окажутся внутри, ловушка захлопнется. Братьев нужно будет расстрелять на месте, их трупы положить в багажник неприметного автомобиля и вывезти на территорию какой-нибудь фермы в окрестностях Рима, где через пару дней их найдут и объявят, что личности убитых установить не удалось.

И сейчас со своего наблюдательного пункта близ вершины купола собора Святого Петра Томас Добряк глядел вниз на пустую пока что площадь. Примерно через час там начнут скапливаться люди. И потом с каждой минутой будет нарастать толпа людей, съезжающихся со всего мира, чтобы посетить это древнее священное место. Любопытно, подумал он, насколько спокойнее, умиротвореннее и в большем ладу с собой он сделался за то короткое время, которое провел здесь. Что, если в здешней атмосфере и впрямь присутствует какая-то святость?

А может быть, дело в том, что он сейчас осуществляет руководство издалека, дирижирует предстоящими убийствами, вместо того чтобы заниматься ими собственноручно? И он углубился в размышления о том, что если вообще перестанет убивать и отойдет от дел, то его здоровье опять придет в норму. Эта мысль пугала его, потому что означала конечное признание того, что он болен, что он пристрастился к самому процессу убийства и испытывает к нему нездоровую тягу. Но как с любым заболеванием или болезненным пристрастием, первым шагом к исцелению является постановка диагноза. А поскольку на свете не существовало такого профессионала, к какому он мог бы обратиться за помощью, ему предстоит сделаться своим собственным врачом и прописать себе необходимое лечение. Подняв голову, он позволил своему взгляду переместиться к видневшемуся поодаль Тибру. План, который он разработал для «черных костюмов», нельзя было назвать блестящим, разве что приемлемым, но вряд ли этим парням доводилось участвовать в сражениях третьей мировой войны, поэтому с учетом обстоятельств и имеющихся людей приходилось поступать именно так, а не иначе. Теперь же оставалось следить и ждать, когда же явятся братья.

И тогда начнется первый шаг к его исцелению – руководство планом, который будут претворять в жизнь другие.