Текст книги "День исповеди"
Автор книги: Аллан Фолсом
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 41 страниц)
16
Через двадцать минут шофер Фарела расплатился на следующем посту и, свернув с автострады, поехал по грунтовой дороге мимо заправочной станции и большого склада сельхозоборудования. Теперь по сторонам потянулись кукурузные поля. Они проехали милю, вторую, третью. Автобус был взорван на автостраде, а они все больше от нее удалялись.
– Куда мы едем?! – спросил вдруг Гарри.
Водитель посмотрел на него в зеркало заднего обзора и покачал головой.
– Non capisco inglese.[13]13
Не понимаю по-английски (ит.).
[Закрыть]
Машин больше не встречалось. Гарри посмотрел через плечо, потом через лобовое стекло. Кукуруза разрослась и была выше автомобиля. На проселочной дороге машину отчаянно кидало из стороны в сторону, но они ехали все дальше и дальше. Вот уже добрых пять миль… Гарри все сильнее беспокоился. Наконец машина начала сбавлять скорость. Он смотрел на спидометр: 80 километров, 60, 40, 20. Водитель резко повернул направо, съехал с дороги и стал спускаться по длинному, совершенно разбитому пути. Гарри инстинктивно взглянул на дверцы: может ли шофер их заблокировать?
Вместо ручек он увидел лишь отверстия в ледериновой обивке. Но тут же вспомнил, что машина полицейская, следовательно, никаких замков на задних дверцах нет и не может быть, они открываются только снаружи.
– Куда мы едем?! – спросил Гарри уже громче. Он чувствовал, что его сердце бьется все сильнее и чаще, а на ладонях выступил липкий пот.
– Non capisco inglese.
Водитель снова посмотрел на него в зеркальце. Затем Гарри увидел, как его нога давит на газ. Автомобиль вновь прибавил скорость, трясясь и подскакивая на жуткой дороге. Быстро замелькали ряды кукурузы. Позади поднялось облако пыли. Гарри уперся руками в сиденье, чтобы его не швыряло из стороны в сторону. Пот заструился по спине. Впервые в жизни ему стало по-настоящему страшно.
Поворот, не отмеченный никакими указателями. И они оказались перед опрятным двухэтажным домом.
Серый «альфа-ромео» стоял на высохшей траве рядом с какой-то трехколесной крошечной сельскохозяйственной машиной. «Опель» затормозил и встал. Шофер вышел и обошел вокруг машины, громко хрустя по гравию. Открыл перед Гарри заднюю дверцу и жестом приказал выйти.
– Черт!
Гарри перевел дыхание. Он вылезал не спеша, глядя на руки мужчины, соображая, как действовать, если тот двинется на него. Но тут увидел, что дверь дома открылась. Вышли двое. Одним из них был Фарел, вторым – Гарри наконец-то почувствовал облегчение – оказался Пио. За ними шли мужчина и двое юношей или даже подростков. Гарри взглянул подальше и почти успокоился. Дальше дома, за рядом деревьев, мелькали несущиеся по автостраде машины. Непонятно зачем, но они сделали большой крюк, чтобы подъехать к дому сзади.
17
– С вами поговорит ispettore capo.
Фарел только мельком взглянул на Гарри, отвернулся, и они вместе с Пио подошли к «альфа-ромео». Когда Пио открыл багажник, Гарри обратил внимание, что они оба были в хирургических перчатках и Пио что-то нес в чистом пластиковом пакете. Уложив это в багажник, Пио снял перчатки и достал блокнот. Заполнив какой-то бланк, он поставил свою подпись и передал Фарелу. Тот быстро расписался, оторвал часть листа, сложил и сунул в карман пиджака.
Кивнув мужчине, следовавшему за ним от дома, Фарел еще раз взглянул на Гарри и залез в «опель». Зашумел мотор, выстрелил из-под колес гравий, и Фарел с шофером, который привез Гарри, поехали в противоположную от Рима сторону, поднимая за собой хвост пыли.
– Grazie, – сказал Пио мужчине, стоявшему рядом с двумя подростками.
– Prego, – ответил мужчина и пошел с ребятами домой.
Пио посмотрел на Гарри.
– Дети – его сыновья. Это они нашли.
– Что нашли?
– Оружие.
Пио подвел его к багажнику и показал то, что туда положил. Это был пистолет, запечатанный в чистый пакет для улик. Гарри увидел через пластик маленький автоматический пистолет с глушителем, привинченным к стволу. Металл посинел от нагрева, а пластмассовая ручка оплавилась.
– Он заряжен, мистер Аддисон. – Пио смотрел на Гарри. – Вероятно, вывалился наружу, когда автобус опрокидывался; иначе патроны взорвались бы и разнесли корпус.
– И вы решили, что он принадлежал именно брату?
– Я ничего не решил, мистер Аддисон. Разве что обычные паломники ездят в Ассизи без пистолетов с глушителями… К вашему сведению, это самозарядный «ллама пятнадцать», для своего калибра очень небольшой. – Пио захлопнул багажник. – Сделан в Испании.
* * *
Они ехали молча. Через высокую кукурузу. По грунтовой дороге. Машина громыхала и подскакивала на выбоинах, вздымая пыль. С грунтовой дороги Пио повернул налево, на автостраду.
Гарри решил прервать молчание.
– Где ваш напарник?
– На конфирмации сына. Он взял выходной.
– Я звонил вам…
– Знаю. Зачем?
– Насчет того, что произошло в похоронном бюро…
Пио не отвечал, управляя машиной, как будто ждал, что Гарри продолжит.
– Так вы не в курсе?
Гарри искренне удивился. Фарел определенно должен был все знать и поставить Пио в известность.
– В курсе чего?
– Я был в похоронном бюро, видел останки брата. Это не его тело.
Пио обернулся к нему:
– Вы уверены?
– Да.
– В похоронном бюро ошиблись… – Пио слегка пожал плечами. – К сожалению, такое случается. Это особенно понятно, если учесть…
Гарри перебил его:
– Эти самые останки опознал в морге кардинал Марчиано.
– Откуда вам известно?
– Он был там и сам сказал это мне.
– Марчиано приходил в похоронное бюро?
– Да.
Судя по всему, удивление Пио было вполне искренним, реагировал он сразу и естественно. Этого оказалось достаточно, чтобы Гарри рассказал ему все остальное. В тридцать секунд он объяснил и про родинку Дэнни, и почему тот никогда бы ее не удалил, и о встрече с Марчиано у Гаспарри, и как Марчиано настаивал, что это тело его брата и ему следует признать сей факт и уезжать вместе с останками, пока еще это возможно.
Пио затормозил у пункта дорожного сбора, взял билет, и они поехали по дороге на Рим.
– А вы уверены, что не ошиблись?
– Да, – убежденно ответил Гарри.
– Но вы же знаете, что вместе с останками нашли его вещи.
– Да, они у меня здесь. – Гарри коснулся рукой пиджака. Выданный Гаспарри конверт по-прежнему был у него в кармане. – Его паспорт, часы, очки, удостоверение ватиканского служащего – все это, конечно, его, а тело – нет.
– И вы считаете, что кардинал Марчиано это знает…
– Да.
– Вы осознаете, что он один из самых могущественных, самых влиятельных людей Ватикана?
– Таким был и кардинал Парма.
Пио изучающе посмотрел на Гарри, затем взглянул в зеркальце заднего вида. Темно-зеленый «рено» держался в полумиле от них и уже какое-то время следовал с той же скоростью, что и они. Еще раз оглянувшись, Пио начал обгонять грузовик с досками, затем следующую машину.
– Знаете, что бы думал я, окажись на вашем месте? – Пио смотрел на дорогу.
– Что брат мой еще жив и если так, то где он?
Гарри взглянул на Пио и отвернулся. О том, что брат может быть все еще жив, он подумал в тот самый момент, когда понял, что труп не его. Но сразу отогнал от себя эту мысль. Дэнни был в том автобусе. Всех уцелевших знали поименно. Дэнни не мог выжить в этом аду. Как Маделин не могла столько времени оставаться живой подо льдом. Но одиннадцатилетний Гарри, дрожавший от холода в сырой, мерзлой одежде, стоял на берегу и не сводил глаз с полыньи, отказываясь идти домой и переодеться, стоял и смотрел все время, пока водолазы продолжали поиски. Да, Маделин оказалась там, подо льдом, промокшая насквозь в черной воде, ей было так же холодно, как и ему, даже намного хуже, но она еще была жива, и он это знал. Так и Дэнни. Нет, нельзя даже допустить такую мысль – слишком уж она была нереальной. А еще – очень болезненной и угнетающей.
– Можно предполагать что угодно, мистер Аддисон, – раз факты изменились, значит, надежда есть. Что, если он остался в живых? Я бы тоже хотел это узнать… Так или иначе, почему бы не попытаться выяснить? – Пио улыбнулся каким-то своим мыслям и еще раз взглянул в зеркальце.
Они добрались до подножия большого, длинного холма, грузовик с досками отстал уже почти на милю. И тут Пио увидел, как из-за него вывернул автомобиль, обогнал грузовик и помчался вперед. Это был зеленый «рено».
18
В пятом часу они съехали с автострады и двинулись с потоком машин по виа Салариа к центру Рима. Пио все время настороженно высматривал в зеркало зеленый «рено». Он ждал, что эта машина последует за ними и по улицам, и был готов вызвать помощь по рации. Но этого не произошло, «рено» остался на автостраде.
Однако поведение этой машины на трассе изрядно раздражало его, и, высказывая Гарри свои соображения, он все время поглядывал назад на дорогу.
Его идея заключалась в том, чтобы воспользоваться оружием, найденным на месте взрыва, как предлогом для того, чтобы Гарри мог остаться в Риме. Уцелевших после взрыва следовало опросить, не видел ли кто из них в автобусе человека с оружием; вопрос не задали раньше, потому что тогда не было оснований предполагать, что кто-то был вооружен, и к тому же большинство пострадавших еще не отошли от шока. Конечно, существовал шанс, что оружие могли применить против кого-то из пассажиров и благодаря глушителю остальные ничего не услышали. Это был рискованный, сугубо профессиональный ход. Если не допускать ошибок, такое могло пройти. Об убитом подумали бы, что он просто спит, и все выяснилось бы лишь на автостанции, когда все остальные покинули бы салон и разошлись.
Воспользоваться этим предлогом и провести повторную тщательную проверку. Живых и мертвых. Начать с восьми уцелевших и двигаться дальше. Некоторые еще оставались в больнице, других уже отправили домой. Если отца Дэниела среди них не найдут – а Пио уверен, что так и будет, – они смогут заняться покойниками, профессионально осмотреть тела в поисках огнестрельных ранений, которые раньше могли проглядеть, учитывая состояние трупов и малый калибр оружия. Именно таким путем – тщательно исследовать все останки, причем под другим углом зрения, потому что будут искать определенного человека – отца Дэниела. И если в результате его тела не окажется, тогда можно будет уверенно предположить, что обвиняемый в убийстве кардинала-викария Рима все еще жив.
Об их истинных намерениях можно сказать Роскани, но только ему. Больше никому не сообщать, даже Фарелу.
– Мистер Аддисон, я должен честно вас предупредить. – Пио остановился на красный свет. – Мы должны продвинуться как можно дальше, до того как Фарел поймет наши намерения. Как только это случится, он все прикроет.
– Почему?
– По той же причине, о которой вам говорил кардинал Марчиано. Если случившееся имеет отношение к политике Ватикана, Фарел сразу же встрянет. Дело закроют, и у нас не будет оснований для продолжения следствия. Ватикан – суверенное государство, а не часть Италии. Нам приходится сотрудничать с папским престолом и всячески помогать ему. Но если нас туда не приглашают, мы не имеем права соваться сами.
– И что тогда?
Свет поменялся; Пио переключил скорость и сорвал автомобиль с места.
– Ничего. Разве что вы обратитесь к Фарелу. А Фарел, знаю точно, помогать вам не станет.
Гарри снова увидел, как Пио взглянул в зеркальце. Когда он поступал так на трассе, Гарри воспринимал это как само собой разумеющееся. Осторожность водителя. Но теперь они ехали по городским улицам, а детектив смотрел назад уже в третий раз за несколько минут.
– Что-то не так?
– Не знаю…
Маленький белый «пежо» следовал через два автомобиля от них. Пио наблюдал за ним с тех пор, как он повернул на виа Салариа. Теперь он повернул налево на виа Чиана, затем направо на корсо Триесте. «Пежо», двигаясь в общем потоке, следовал за ними.
Впереди был перекресток с улицей и маленьким парком за ней. Пио быстро сориентировался и, переключив скорость, резко, без сигнала свернул направо. «Альфа-ромео» тяжело накренился, взвизгнули шины. Пио сразу посмотрел в зеркальце. «Пежо» проехал мимо, не повернув.
– Прошу прощения.
Пио снова выжал сцепление. Они оказались в тихом районе возле парка. В старую застройку кое-где были вкраплены небольшие новые дома. Высокие деревья, пышные кусты и повсюду цветущие олеандры. Пио повернул за угол и снова посмотрел в зеркальце.
«Пежо».
Он вывернул из переулка и двигался к ним. Пио инстинктивно достал из-под приборного щитка девятимиллиметровую «беретту» и положил рядом, на сиденье. Одновременно он включил рацию.
– Что происходит? – Гарри вдруг ощутил настоящий страх.
– Не знаю.
Пио смотрел в зеркало. «Пежо» приблизился почти вплотную. Ветровое стекло было тонировано настолько, что разглядеть водителя не удавалось. Полицейский нажал на сцепление и быстро переключил скорость.
– Говорит ispettore capo Пио, – сказал он по рации.
– Осторожно! – слишком поздно выкрикнул Гарри.
Из переулка вылетел грузовик, блокируя дорогу. Раздался резкий визг шин, и «альфа-ромео» с грохотом врезался носом в грузовик. Пио бросило вперед, голова его с силой ударилась о руль. Гарри отшвырнул обратно привязной ремень.
Дверца рядом с ним сразу же распахнулась. На мгновение он увидел незнакомое лицо, затем последовал сильный удар, и все погрузилось во мрак.
Пио смотрел на свое оружие в руке незнакомца в перчатках. Он попытался пошевелиться, но его крепко держал привязной ремень. Затем он увидел, как оружие в руке незнакомца вздрогнуло, и подумал, что сейчас раздастся оглушительный грохот. Но он ошибся. Была лишь тишина.
19
Больница Святой Чечилии. Пескара, Италия.
Та же среда, 8 июля, 18 часов 20 минут
Медсестра Елена Босо прошла мимо сидевшего у двери мужчины и вошла в палату. Ее пациент спал в том же положении, в каком она его оставила, на боку. Так она называла его состояние – сном, хотя время от времени он открывал глаза и был способен мигнуть в ответ, когда она сжимала ему палец руки или ноги и спрашивала, чувствует ли он это. Затем его глаза закрывались, и он возвращался в прежнее состояние.
Почти половина седьмого, его пора перевернуть. В этом ей помогал кто-нибудь из мужчин, поочередно дежуривших за дверью. Пациента следовало поворачивать каждые два часа, чтобы избежать разрушения мышечной ткани, которое могло привести не только к пролежням, но и к почечной недостаточности. По просьбе медсестры охранник взял больного за плечи, она – за ноги, и вдвоем они осторожно переложили его на спину, а потом на другой бок, тщательно следя, чтобы не выдернуть иглу капельницы и не потревожить сломанные и обожженные ноги, обмотанные бинтами и зафиксированные в шинах из синего стеклопластика.
«Майкл Роарк, 34 года. Гражданство: ирландское. Проживает в Дублине. Не женат. Родителей нет. Вероисповедание: католик. Пострадал в автомобильной аварии около Адриатического побережья в понедельник 6 июля. Через три дня после ужасного взрыва автобуса в Ассизи».
Елена Восо принадлежала к ордену францисканских сестер Святого сердца. В свои двадцать семь лет она уже пять лет работала медсестрой, помогая больным, которым требовался длительный уход, в больнице Святого Бернардина, находившейся в тосканском городе Сиене. А в эту маленькую католическую больницу на холме с видом на Адриатику она прибыла только вчера, получив от матери настоятельницы приказ ухаживать за поступившим пациентом. Это входило в состав новой программы ордена по подготовке сестер милосердия к деятельности за пределами монастыря, к возможным в будущем сложным ситуациям – чтобы они были готовы отправиться куда угодно и взяться за дело по первому же призыву. И хотя никто ей этого не говорил, она считала, что ее направили сюда, потому что она знает английский и сможет общаться с пациентом, когда он будет поправляться – если будет…
– Меня зовут Елена Восо. Я христианская сестра милосердия. Вас зовут Майкл Роарк. Вы в итальянской больнице. Вы попали в автомобильную аварию.
Эти слова представляли собой нечто вроде четок, которые она перебирала снова и снова, пытаясь поддержать и успокоить больного и надеясь, что он слышит и понимает ее. Этого, наверное, было недостаточно, но она знала, что ей, окажись она в подобной ситуации, такое было бы приятно. Тем более что у него нет близких и, следовательно, ни одного родного лица, которое он мог бы узнать.
Мужчину, дежурившего за дверью, звали Марко. Его смена была с трех дня до одиннадцати ночи. Старше ее на год или два, крепкий, привлекательный и очень загорелый. Он говорил, что увлекается рыбалкой и дежурит в больнице в то время, когда плохо идет клев. Она знала, что он был раньше карабинером[14]14
Корпус карабинеров в Италии – отдельное полицейское военизированное формирование, обладающее общими полномочиями и выполняющее соответствующие обязанности по поддержанию общественного порядка и обеспечению безопасности. Подчиняется Министерству обороны.
[Закрыть] – так он рассказывал. Днем раньше, во время короткой передышки между своими обязанностями, она видела его за беседой с карабинерами на lungomare – приморской набережной. Она заметила, как оттопыривается его белый халат, и поняла – там у него пистолет.
Повернув Майкла Роарка, Елена проверила капельницу, затем улыбнулась Марко и поблагодарила его. После чего пошла в смежную комнату, где могла спать или читать и писать письма и откуда в любой момент могла прийти на помощь больному.
Ее комната, как и комната Роарка, была больничной палатой со своим туалетом и душем, встроенным гардеробом и кроватью. За туалет и душ она была особенно признательна, здесь, в отличие от общей ванной комнаты в монастыре, она могла быть совершенно одна, с собственной жизнью, телом и своими, одному только Богу известными мыслями.
Она закрыла дверь и присела на кровать, собираясь написать письмо домой, но перед этим взглянула на красную лампочку аудиомонитора на прикроватной тумбе. Ровное дыхание пациента слышалось через чувствительный электронный монитор настолько отчетливо, что казалось, будто ирландец находится здесь, рядом. Откинувшись на подушку, она закрыла глаза, слушая его дыхание. Оно было глубоким, ровным и здоровым, ей стало казаться, что он здесь, подле нее, живой и невредимый, мускулистый и привлекательный, каким, судя по всему, был до аварии. Чем дольше она слушала, тем более чувственным, казалось ей, становилось его дыхание. Она словно наяву ощутила, как его тело давит на нее. Ее дыхание слилось с его, как будто грудь каждого поднималась и опускалась одновременно. Дыхание самой Елены стало глубже. Она осознала, что ее собственная рука легла на грудь, и протянула другую руку, чувствуя, как ей хочется прикоснуться к мужчине и исследовать его тело куда более вызывающим образом, нежели при обработке ран.
– Остановись! – прошептала она себе, тут же поднялась и пошла в ванну ополоснуть лицо и руки.
Господь снова испытывал ее, и в последние два года – все чаще и чаще. Когда точно начались эти ощущения, она не знала, но была уверена, что никакие внешние влияния в ее жизни не провоцировали их. Они возникли из ниоткуда и очень удивляли ее. Глубокие, чувственные и донельзя эротичные. Прежде она не испытывала сильного телесного голода. И ни с кем не могла поделиться – ни в семье, придерживавшейся строгих католических традиций, ни, разумеется, с другими монахинями, ни тем более с матерью настоятельницей. А зов плоти звучал вновь и вновь и ввергал ее в почти неуправляемое желание оказаться в мужских руках, раздетой, и быть женщиной в самом полном смысле этого слова. И более того, не просто быть женщиной, а предаться дикой похоти наподобие тех итальянок, каких она видела в кино.
Поначалу она принимала свои эмоции за нечто иное, за энергию духа, который всегда был слишком земным и отважным и порой слишком импульсивным. Однажды, еще подростком, посещая Флоренцию, она, к ужасу бывших с ней родителей, подбежала к автомобилю, который только что столкнулся в страшной аварии с такси, чтобы вытащить потерявшего сознание водителя за секунды до пожара и взрыва. В другой раз, уже будучи старше, на пикнике сестер милосердия ордена Святого Бернардина она вскарабкалась на радиобашню в триста футов высотой и сняла мальчика, который полез туда на спор, но наверху ему стало так страшно и холодно, что он только и мог, что цепляться за железо и рыдать.
Но в конце концов она поняла, что обычная храбрость и сексуальное желание не одно и то же. И с пониманием этого она внезапно осознала: это от Бога!
Он испытывал ее внутреннюю силу, ее верность обетам целомудрия и послушания. И постепенно делал проверки все более суровыми. Чтобы еще труднее было побороть искушение. Но так или иначе, она всегда справлялась, ее подсознание помогало ей осознать, что происходит, давая возможность разом вернуться к реальности, удержаться в подобающих рамках. Как она сделала только что. И, поступая так, она запасалась мужеством и уверенностью, что обладает силой духа и сможет преодолеть посылаемые Всевышним испытания.
Чтобы доказать это, она мысленно перенеслась к Марко, стоящему на страже за дверью. Его статное тело, блеск его глаз, улыбка. Он не говорил, женат или нет, но обручального кольца не носил, и она вдруг задумалась, много ли времени ему приходится тратить, чтобы уговорить женщину пойти с ним в постель. Конечно, он так красив, что добьется, чего захочет. Но если и так, то с другими женщинами, а не с ней. Для нее он просто мужчина, выполняющий свою работу.
И, зная это, она мысленно может безбоязненно воображать о нем все, что ей захочется. Он сказал, что его учили оказывать медицинскую помощь, как, вероятно, и остальных. Но если обучали только этому, почему он носил пистолет? Один вопрос влек за собой другие – коренастый Лука, сменяющий в одиннадцать вечера Марко, и Пьетро, заступающий в семь утра вместо Луки. Они тоже вооружены? И если да, то почему? Какие опасности могли поджидать их в этом тихом приморском городке?
