Текст книги "С любовью, Рома (СИ)"

Автор книги: Алиса Евстигнеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Все последующие дни демонстрировали провальность моего плана. Масла в огонь подливал Кир, который как будто бы специально уточнял у меня:

– Ты помирился с Соней?

На что мне оставалось лишь разводить руками и оправдываться тем, что она всё ещё болеет. По крайней мере, так утверждала Лапина, глядя в глаза нашей классухе.

Но я не слышал в её голосе уверенности.

К концу учебной недели я дошёл до ручки, понимая, что если срочно не увижу Соню, то всенепременно прибью кого-нибудь. Например, отца, который почти каждый день таскал нас на квартиру разбираться с ремонтом. Мне даже предложили выбрать комнату. Из вредности я остановился на самой большой.

– У меня несколько иные планы были на эту комнату, – подбирая слова, сообщил отец.

– Как жалко, что тебе не с кем эти планы реализовывать, – не удержался я от очередной вспышки.

– Ром, что не так? – нахмурился папа, до которого дошёл точный смысл моих слов.

– Всё, – огрызнулся я и… сбежал домой.

Как же я устал от всего этого.

***

Сдался я в пятницу, предварительно подглядев в журнале Сонькин адрес.

Найдя нужный дом, я ещё минут двадцать бродил вокруг, не решаясь зайти.

Вот что я ей скажу? 

Воображение почти тут же нарисовало картинку, как она захлопывает дверь прямо перед моим носом.

– И будет права, – в голове противным голосом заметил Кирилл.

– Значит, дура, – решил я и, плюнув на всё, поплёлся к нужному подъезду.

Соня жила в одной из стареньких двухэтажек, которые по непонятным мне причинам до сих пор сохранились в нашем районе. И это почти центр города! В Москве от них бы уже давно и следа не осталось. Металлическая дверь, которая даже не была снабжена домофоном, оказалась беспечно открытой. В подъезде воняло одновременно жареной рыбой и квашеной капустой. На какой-то момент показалось, что меня сейчас стошнит – прямо под Сонину дверь. Это было бы эпично.

Стараясь не дышать через нос, от души постучал в старенькую дверь, обитую дерматином по моде прошлого века.

Те секунды, что прошли с моего стука до звука открывающегося замка, показались мне самой настоящей вечностью. Меня даже передёрнуло, настолько убогим был этот подъезд, состояние которого буквально кричало о нищете и безысходности. Но тут щёлкнул замок, начала открываться дверь, и все ненужные мысли сами сбежали прочь, оставив лишь смутное ощущение тревоги и… предвкушения.

Со всей этой семейной кутерьмой я успел позабыть, насколько соскучился по компании Романовой. За какой-то там месяц ей удалось стать неотъемлемой частью моих будней. Кто бы мог предположить, что за такой короткий срок я смогу привязаться хоть к кому-то. И вот я ждал встречи с ней.

Наконец дверь открылась, и на пороге стоял… Стас. Да ещё и с голым торсом.

– Какого хера?! – вырвалось у меня невольно.

– О, Ромка, – ни разу не удивился он и будто бы специально почесал свои «тридцать три кубика» пресса. У меня, как назло, вместо кубиков только рёбра выпирали. И от этого стало по-настоящему обидно.

– Что ты здесь делаешь? – прорычал я, пропихивая брата вглубь квартиры.

– Эй! – возмутился он. – Поаккуратнее давай. Руки при себе держи.

– Я спросил, какого ты здесь делаешь?!

Где-то внутри себя, очень глубоко, я всё ещё надеялся, что просто ошибся квартирой. Что Соня живет не вот в этой старенькой квартире с обшарпанными обоями, скрипучим полом и моим полураздетым братцем посреди прихожей, а где-нибудь в другом месте. Ну хотя бы этажом выше. А в идеале – в другом доме. Чтобы как можно дальше от Стаса и его грёбаных кубиков.

– Подружке твоей помогаю! – неожиданно гневно ощетинился брат, с силой оттолкнув меня. – Девчонка в такую жесть вляпалась, а ты...

Если честно, то я не совсем понимал, о чём он говорит. И это выбешивало со страшной силой.

– Я сам способен ей помочь! – отрезал я и попытался ещё раз припечатать Стаса к стене, но этот гад ухитрился увернуться.

– Сам… угу, я видел! Неделю ходишь телишься! «Ах, я такой бедный и несчастный, пожалейте меня»!

– Зато, я смотрю, ты у нас шустрый. Везде поспел!

До меня только сейчас стало доходить, что, собственно, может означать его голый торс. Тот факт, что мой семнадцатилетний брат уже давно вовсю встречался (и не только встречался) с девушками, раньше меня никак не беспокоил. Сейчас же…

Стоило лишь подумать в этом направлении, как из меня будто бы весь воздух вышибли. Задыхаясь от негодования, я судорожно перебирал варианты того, что я буду делать, если узнаю, что Стас и Соня... Меня затошнило с новой силой.  Отступив назад, я бросил на братца взгляд, полный ненависти. А может быть, и мольбы. Ну скажи ты, что у вас ничего не было!

Но он молчал. То ли намеренно, то ли не понимая, чего я от него хочу.

И тут из-за угла узкого коридорчика выскочила Романова с какой-то мокрой тряпкой в руках и испуганными глазами. На ней были короткие шорты и старая выцветшая футболка.

– Ой! – взвизгнула Соня и густо покраснела, явно смутившись моего появления, после чего резко спряталась за спину Стаса.

А для меня это послужило едва ли не самым очевидным доказательством.

– Как ты могла… – выдохнул я, готовый чуть ли не разреветься. – Как ты могла… с ним!

– В смысле?! – неожиданно хором выдала эта парочка, а Соня даже высунулась из-за Стаса.

– Ты на что намекаешь?! – подбоченилась она и гневно дунула на свою чёлку, отбрасывая ту с лица и явно готовясь меня прибить.

Наверное, за то, что помешал им.

– На то самое! – многозначительно воскликнул я, уничижительно ткнув пальцем в её сторону.

– Деби-и-ил, – почти простонал Стас.

Соня же не растерялась и, выскочив из-за спины брата и вмиг преодолев те полтора метра, что разделяли нас, влепила мне звонкую пощёчину.

***

Соня

– Мне даже интересно, – громыхал Стас за дверью, не сдерживая себя в выражениях. – Ты о ком такого мнения? Обо мне или о ней? Да она же совсем девчонка!!!

И пусть братья Черновы объяснялись не при мне, всё равно смутилась и покраснела. Тема их разговора не нравилась мне от слова «совсем».

– А что я должен был подумать?! – неуверенно пробормотал Рома, заставив меня закатить глаза.

Правда что. Больше думать в этой ситуации было нечего.

Я прыгала на одной ноге по комнате, натягивая джинсы и параллельно пытаясь просунуть голову в горловину чистой кофты. Ходить при однокласснике в домашней одежде ощущалось в разы стремнее, чем при его брате. Правда, Рома не заслуживал и части моих переживаний. Благо что после попытки отстирать Стасову футболку сама была вся мокрая, и у меня появился прекрасный повод скрыться в своей комнате. От них обоих.

Черновы продолжали бесноваться за стеной ровно до тех пор, пока не пришёл Дамир. Не знаю, чем он их там усмирил, но уже через минуту все трое стучали в мою дверь. Я сидела на диване, обхватив колени, и мечтала лишь о том, чтобы раствориться в просторах вселенной.

Себя было неожиданно жалко. И что делать с этой троицей, я не представляла.

В итоге, так и не дождавшись разрешения войти, кто-то из братьев толкнул дверь. Самое смешное, что виноватыми выглядели все, кроме Ромы. Впрочем, и он был не похож сам на себя: бледнее обычного, с отпечатком моей ладони на щеке.

Шаг вперёд они сделали одновременно и… конечно же, застряли в дверях. Зашипели, забарахтались, засопели и замерли.

– Сонь, – голосом кота Леопольда позвал меня Дамир, – а пойдём чай пить?

***

На кухне хозяйничал Бероев. Помимо заваривания чая, он зачем-то принялся разделывать курицу, легко отыскав в наших шкафчиках кастрюлю, нож и доску.

– Суп сварю, – будто бы оправдывался он.

Мне же захотелось посильнее ущипнуть себя, чтобы убедиться, что весь этот цирк не является плодом моего воображения.

Вечно ненасытная Муся крутилась под ногами у Дамира в ожидании мясных обрезков.

Двое других братьев сидели за столом, по разные стороны от меня. На Стасе красовалась мокрая футболка с чёрными разводами краски.

– Тебе теперь можно участвовать в конкурсе мокрых маек, – с кислым видом попытался поддеть его Рома, но почти тут же получил от Дамира шлепок полотенцем.

– Не начинай.

Одноклассник почти тут же сник. Мне даже его жалко стало на мгновение. Колкости и нападки были единственным Ромкиным оружием в борьбе с трудностями.

Мы ещё немного помолчали. Я крутила в руках кружку и поглядывала в сторону печенек, которые притащил из магазина Дам. Аппетита не было никакого.

– Так ты расскажешь, что случилось? – взял на себя роль дознавателя Стас.

– Я же тебе сказала, – достаточно грубо ответила. – Бабушку положили в больницу… и в связи с этим возникли некоторые трудности.

 – А мама? Где твоя мама? – впервые после пощёчины обратился ко мне Рома.

– Ушла.

– В смысле из семьи? – нахмурился Стас.

– В смысле ушла.

Все с непониманием уставились на меня, даже Дамир отвлёкся от курицы и обернулся ко мне с сочувствующим выражением лица.

– Что с твоей мамой? – непонятным мне тоном спросил Рома.

Ну вот как им всё это объяснить?!

Соблазн соврать или отмолчаться был очень велик, и, скорее всего, я бы так и сделала, если бы не прикосновение к моей ладони – Рома попытался накрыть мою своей. Это было слишком неожиданно, поэтому единственное, что я смогла сделать – прижать руки с кружкой к груди, подальше от черновских конечностей, и испуганно выпалить:

– У моей мамы шизофрения.

Новая порция молчания на нашей кухне была столь красноречива, что я даже разобидеться успела на эту троицу, так старательно весь день строившую из себя героев. Если они сейчас встанут и уйдут, то… пусть катятся.

– Большую часть времени она нормальная, – поспешно начала оправдываться. Это я только внутренне храбрилась, на деле же паниковала, боясь больше всего на свете опять остаться один на один со своими мыслями. – Особенно когда таблетки принимает. Немного странная… но в целом всё нормально. Она даже когда-то работала… цветы продавала.

Я болезненно сглотнула. Те далёкие времена мне вдруг показались такими безмятежными...

– А потом? – негромко спросил Дамир.

– А потом у неё начались проблемы с приёмом лекарств. Не знаю почему. Ей кажется, что они её подавляют. Но обычно, даже без таблеток, она держится. Иногда с ней случаются обострения. И тогда она совсем не понимает, что делает. Её преследуют навязчивые состояния, да и вообще она плохо различает реальность и… бред.

– Ей надо в больницу, – авторитетно заявил Рома, мысля шаблонами, как это делало большинство.

Наградила его тяжёлым взглядом исподлобья.

– Если бы всё было так просто. Человека, если он не признан недееспособным, нельзя без его желания закрыть в лечебнице. Пока не будет доказано, что он опасен для себя или окружающих. Мама в большинстве случаев не опасна.

– Но… – подтолкнул меня Стас.

– Но временами она действительно опасна... для себя. В прошлый раз мама едва не попала под машину.

Парни переглянулись и как-то вмиг сделались совсем серьёзными.

– Сонь, а где сейчас твоя мама? – зрел в корень Дам.

– Говорю же, ушла. Взяла все бабушкины деньги и ушла. Куда – не знаю, зачем – не знаю.

– Нужно в полицию обратиться, это же почти неделя прошла, – подскочил на ноги Стас, словно надеясь нагнать упущенное время.

– Нужно, – не стала спорить я. – Вот только в этом вряд ли какой-то смысл будет, мы через это уже проходили. В прошлый раз, когда мама убегала, бабушку долго мурыжили в отделении, намекая на то, что ма сама не хочет домой возвращаться. А сейчас… без бабушки, кто станет меня слушать? А если выяснится, что я неделю живу одна, то… меня, скорее всего, заберёт опека. Через это мы тоже проходили.

– Тебя забирала опека? – словно через силу выдавил из себя Рома.

– Нет. Но приходили какие-то женщины и обещали бабушке, что в случае чего…

Продолжать не имело смысла, и я, наконец-то, завершила свой рассказ, сделав тяжёлый вздох и морально готовясь к тому, что парни сейчас поднимутся на ноги, махнут на меня рукой и решат, что я и мои проблемы им на фиг не сдались.

Но они не спешили уходить, лишь играли в гляделся друг с другом, словно ведя немой диалог. Первым тишину нарушил Дамир, спросив неведомо у кого:

– Кто звонить будет?

Вместо ответа Ромка достал из кармана брюк свой айфон и, пару раз проведя пальцем по экрану, приложил аппарат к уху:

– Пап, нам твоя помощь нужна. Вопрос жизни и смерти.

Глава 11

Семь лет назад

Соня

Его звали Чернов Александр Дмитриевич, и для меня он был подобен небожителю. По крайней мере, выглядел он именно так: высокий, статный,  неожиданно молодой (особенно для отца шестерых детей, трое из которых были выше меня едва ли не на полголовы) и с какой-то невероятной энергетикой, которая заставляла окружающих слушаться его беспрекословно.  Уже на второй минуте знакомства я была готова вывернуться наизнанку, лишь бы не разочаровать его. Это была какая-то дикая смесь из страха и обожания. Я смотрела на взрослую версию Стаса и буквально дышать не могла от переполнявших меня эмоций. Впрочем, часть переживаний всё же принадлежала Роме, который сидел на диване вплотную рядом со мной. Как несложно догадаться, всю беседу с адвокатом Черновым я просидела красная аки помидор, боясь лишний раз пошевелиться.

Он приехал поразительно быстро, словно только и ждал звонка от Ромы. Переступив порог нашей квартиры, окинул цепким взглядом всю честную компанию, должно быть пересчитав количество своих отпрысков на один квадратный метр и оставшись удовлетворенным их общим состоянием. Лишь на Стасе он едва заметно изогнул бровь, явно удивлённый плачевным видом его футболки, но как-либо комментировать сотворённый мной беспредел он не стал. Затем Александр Дмитриевич взглянул на меня, изо всех сил старавшуюся слиться с обоями, и, убедившись, что никто из нас помирать не собирается, со вздохом попросил:

– Роман, будь в следующий раз более точным в своих формулировках.

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер, – ничуть не смутившись, в тон ему ответил Роман.

В итоге мы все расположились в моей комнате. Я не переставала радоваться тому факту, что успела навести здесь порядок ещё до того, как моя комната превратилась в проходной двор. Знание, что пол под моим диваном чистый, реально так успокаивало. Понимаете, когда вы живёте на грани нищеты, только наличие чистых полов удерживает вас от окончательной утраты личного достоинства.

Наши четыре тушки уместились на диване, благо что мы с Ромой, напоминающие двух скелетов, занимали мало места. Отец-Чернов, скрестив руки на груди и нахмурив тёмные брови, предпочитал возвышаться над нами, таким образом подавляя в нас всякое желание врать и выкручиваться. Одетый в джинсы и чёрную кожаную куртку, Александр Дмитриевич производил неизгладимое впечатление. Если Рома и Стас выглядели просто мажорами со всеми своими брендовыми шмотками (сказать так про Дамира не поворачивался язык, хотя он абсолютно точно одевался в тех же магазинах), то их отец наводил на мысли о статусности, уверенности и… надёжности.

– Ну, – наконец, безапелляционно велел он, – кто мне расскажет, что здесь случилось?

Вопрос был скорее риторический, ибо пронзительный взор карих глаз был обращён исключительно на меня. Клянусь, от инфаркта меня спасла лишь цифра в паспорте, который был получен не так давно. Будь там на десяток лет больше, то всё. Я умоляюще посмотрела в сторону Стаса, но тот решил притвориться пеньком, делая вид, будто крайне заинтересован созерцанием нашего ковра. Предатель! Зато Дамир ободряюще улыбнулся, хотя он вряд ли мог мне чем-то помочь – его участие в этой истории было сведено к роли кухарки, которая таки сварганила нам суп. К слову, очень даже вкусный, но оценить его мы с Мусей сумеем только после ухода семейства.

Поскольку поддержки от Ромы обычно ждать не приходилось, то я тяжко вздохнула и уже собиралась открыть рот, чтобы начать свой невесёлый рассказ, как парень рядом со мной шелохнулся и выдал:

– Пап, у Сони большие проблемы с мамой, и мы просто обязаны ей помочь.

***

Они ушли через час. Перед этим Александр Дмитриевич успел раздать нагоняя всем: Стасу – за то, что не рассказал всё сразу, Даму – что тоже был в курсе и промолчал, а Роме… Рома же, на мой взгляд, получил за всё и просто так. В конце концов все трое сидели повесив нос, а я всё так же мечтала слиться с обоями, пока очередь не дошла до меня. А она дошла.

– У меня одно условие, – тоном, не терпящим обсуждений, заявил господин адвокат, – ты ходишь в школу каждый день. Каждый день, на каждый урок и без единого пропуска.

– Но мама… – попыталась возразить я.

– Она может прийти, – согласился он, – а может и не прийти, и непонятно, сколько тебе ещё её ждать. Но… мне будет спокойнее, – здесь мужской голос смягчился, – если я буду знать, что ты в школе, живая и здоровая. А вы, – грозно обратился к сыновьям, – если попробуете её покрывать, будете огребать у меня всю оставшуюся жизнь. Понятно?

– Саш, мы не дураки, – сообщил Дамир.

– Сомнительное утверждение, – фыркнул отец, – неделю… почти целую неделю…

После он махнул на них рукой и продолжил раздавать инструкции – уже мне:

– Мне нужна вся информация о твоей маме. Паспортные данные, фотографии, если есть – то медицинская карта… В общем всё, что найдёшь.

Я словно в припадке закивала головой и понеслась в спальню бабушки и матери потрошить сервант с документами.

В итоге, когда Черновы засобирались домой, я была уже на грани нервной икоты.

Первыми в подъезд вышли старшие братья, Александр Дмитриевич тоже направился к выходу, когда его окликнул Рома:

– Я задержусь минут на пятнадцать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отец посмотрел на него долгим взглядом, после чего с задумчивым видом повернулся ко мне. Наверное, оценивал, насколько нас можно наедине оставить, хотя после «голого» Стаса мне уже ничего не было страшно.

Наконец он одобряюще кивнул головой.

– До свидания, Соня. Приятно было познакомиться. Ром, мы на улице ждём.

Я пролепетала что-то нечленораздельное в ответ, готовая сгореть со стыда из-за того, что не смогла даже нормально его поблагодарить.

Из подъезда донеслись звуки удаляющихся шагов и лязг металлической двери. Всё это время я стояла напротив Ромы, прижавшись к стене. Он молчал. То ли ждал, когда отец уйдёт на достаточное расстояние, то ли ещё что…

– По-моему, я ему не понравилась, – прижимая ладони к горящим щекам, посетовала я. Не то чтобы одноклассник был прощён, но моя обида на него будто притупилась, перестав быть чем-то острым и волнующим.

– Да нет, – пожал плечами Чернов, – папа всегда такой, когда проблему какую-то решить пытается. Он если над делами серьёзными работает, то хоть вешайся. Вечно… указания всем раздаёт. И занудой становится редкостной. Стас в этом плане весь в него.

– Стас – зануда? – удивилась, о чём тут же пожалела, ибо Роман Александрович вмиг помрачнел. – Ты действительно подумал, что между нами что-то было?! – всё-таки возмутилась я, испытывая жгучее желание повторить свой манёвр с пощёчиной.

– Нет! – прошипел он, после чего, правда, сделал глубокий вдох. – Да… Понимаешь, просто девчонки постоянно на него гроздьями вешаются.

– Я-то тут причём?

– Ни при чём, – не особо уверенно сообщил Рома.

Я закатила глаза. Казалось, что абсурду сегодняшнего дня попросту не будет предела.

– Ты тут ни при чём, – повторил мой собеседник. – Но мне бы не хотелось, чтобы у тебя что-то было с моим братом.

Опять вспыхнула, но в этот раз отнюдь не из-за стыда.

– Неужели я настолько ему не пара?!

– Дура! – ругнулся он и метнулся к выходу, но порог всё же не перешагнул, обернувшись ко мне. – Я не хочу, чтобы ты с ним встречалась, потому что… Потому что не хочу!

– Да блин! – топнула ногой. – Бред какой-то. При чём тут вообще я и Стас? И эти твои «хочу» и «не хочу»?! Мы вообще с ним случайно познакомились, а потом… Потом он увидел, как я кошку в окно выпихивала, потому что мне её кормить нечем было. И решил помочь. А сегодня он пришёл с Дамиром. На этом всё, и… и я не понимаю, почему я оправдываюсь!

 Чернов резко крутанулся на месте, попытался приблизиться ко мне, но передумал где-то на полпути. Благо что прихожая у нас тесная была.

– Сонь… просто знай, что если тебе нужна будет помощь, ты всегда-всегда можешь за ней ко мне обратиться. И… я не возражаю, если ты будешь совать свой нос во все… мои дела.

И прежде чем я успела осмыслить услышанное, он выскочил в подъезд, прикрыв за собой дверь.

Вот и поговорили!

***

На следующий день я таки заставила себя отправиться в школу. Выходить на улицу оказалось волнительно. Если честно, то меня не покидала слепая надежда на то, что вот выйду я сейчас и прямо возле подъезда встречу маму с потрёпанным букетом цветов. И это был бы самый прекрасный букет в мире.

Но возле дома было безлюдно.

Натянув поглубже капюшон на голову, я отправилась на уроки. В школе всё было тихо и размеренно, как обычно это и бывало по субботам. Меня пугала перспектива чужих расспросов, впрочем, никто и не спешил придавать большого значения моему отсутствию.

– О, ты выздоровела, – заулыбалась Танька, заприметив меня в коридоре.

– Угу, – кивнула в ответ и тут же поспешила перевести разговор в другое русло: – Какие нынче новости?

– Да какие у нас могут быть новости, – вздохнула Лапина, – так, скука одна. Хотя… Ты представь, что я узнала! У нашего Чернова, оказывается, брат есть! И такой лапочка! – здесь я чуть не спросила, какой именно. Лично для меня самым главным лапочкой был Кир, но интуиция всё же подсказывала, что Таня имела в виду отнюдь не младшего из братьев. – От него все наши девки пищат.

– Стас, что ли? – догадалась я.

– Ты с ним знакома?! – насторожилась подруга. Мы с ней шли по коридору, но услышав заметное имя, она даже на месте замерла.

– Ну-у-у так, – пожала плечами. – Рома кое-что рассказывал.

– Ага! – тут же подпрыгнула Лапина, – то есть вы с ним всё-таки общаетесь?!

Как всегда, меня спас звонок. Мы толпой ввалились в наш классный кабинет, и, пока кто-то отвлекал Маргариту Дмитриевну, я прошмыгнула за свою последнюю парту и… конечно же, покосилась на соседний ряд. Место рядом с Ванькой пустовало.

– Итак, дети, – наша Королева Марго встала из-за своего стола. – Все приготовились к уроку? Давайте начнём. Все пришли?

Она пробежалась взглядом по восьмому «Б» и задержалась на моей скромной персоне.

– О, Соня пришла. Выздоровела? Хорошо, потом после урока покажешь мне справку. А теперь…

В этот момент дверь открылась, и в кабинете показался его высочество Роман Александрович.

– Чернов, опаздываешь, – вздохнула Марго.

– Бывает, – беззлобно улыбнулся Ромка и, не дожидаясь особого приглашения, вошёл в класс, уверенной походкой направившись прямо… ко мне. Ну да, кто бы сомневался!

Когда до одноклассников дошло, что Чернов в очередной раз сменил место «жительства», по классу пронёсся оживлённый шёпот и все начали с любопытством оглядываться на нас. Больше всех старалась Емельянова, которая вечно считала должным знать всё вокруг.

Рома грохнул свой рюкзак на парту.

– Ты забыл, – смущаясь от всеобщего внимания, пробурчала я, – что сидишь с Елисеевым?

И для наглядности ещё пальцем в Ванькину сторону ткнула.

– Нет, это ты забыла, что изначально меня сюда посадили, – чуть ли не на весь класс объявил Чернов и как ни в чём не бывало принялся извлекать из сумки школьные принадлежности.

Я же едва не зарычала, поражаясь непробиваемости некоторых.

В целом русский язык прошёл неплохо, если не считать невыносимо близкое присутствие моего нового-старого соседа по парте. Он сидел настолько близко, что я через раз попросту забывала дышать. Даже предприняла несколько попыток отодвинуться подальше, но Ромка умудрялся всё время незаметно придвигаться, из-за чего к концу урока я оказалась едва ли не в проходе между рядами.

Поэтому, когда прозвенел звонок с урока, я практически побежала к выходу, правда тут же попав в заботливые руки Маргариты Дмитриевны.

– Соня, справка.

Замялась, проблеяв что-то невнятное, и начала старательно делать вид, что ищу справку в рюкзаке. Но та никак не желала находиться. Интересно, почему же?! Ах да, наверное, потому, что всю эту неделю я тупо просидела дома и не было у меня никаких документов от врача. Впрочем, классной знать об этом не полагалось.

– Кажется, я её дома оставила, – виновато покаялась. По крайней мере, очень надеялась, что именно так оно и выглядело.

– Соня, – с тонким упрёком в голосе вздохнула Марго. – В понедельник не забудь принести.

– Да, конечно! – выбила я себе ещё пару дней и поспешила ретироваться в коридор.

Следующим уроком в расписании стоял английский. Видеть Инночку не хотелось. У меня и без проблем с ней был полный швах с английским. Поэтому к нужному кабинету я не особо торопилась, дойдя до пункта назначения лишь к концу перемены.

Но даже открыть дверь не успела, как на меня налетел Рома, взявшийся неизвестно откуда.

– Ты где ходишь? – набросился он на меня, не давая вставить слова. – Мы же на английский опаздываем. Святой урок! Я тебя жду-жду…

Свою бурную речь он сопровождал ярыми попытками увести меня куда-то в совершенно ином направлении от первоначальной локации.

 – Но-о-о, – сопротивлялась я, – наша группа – там.

– Нет, – упорствовал Рома, – там вторая группа, наша в девятом!

Если честно, то я ничего не поняла, но за Черновым последовала. К тому же тот факт, что он продолжал держать меня за локоть, было сложно игнорировать. У него всегда было сложно с прикосновениями, это я уже поняла, но сейчас… Рома упорно делал вид, что никакой фобии у него нет, хотя кончики его пальцев слегка подрагивали, я это чувствовала даже через кофту.

Но возле кабинета под номером девять до меня наконец-то дошло.

– Там же твоя мама! – практически закричала я, резко останавливаясь.

– И что?! – Роман Александрович сделал круглые глаза. – Она как бы учитель и работает в этой школе.

Я почти застонала.

– Да, но мы не в её группе!

– Поправочка, – с видом «упс» сообщил Чернов. – Были не в неё. Но пока тебя не было, нас перевели.

– С какой стати?

Он пожал плечами, правда не особо пытаясь скрыть свою сопричастность.

– А кто поймёт их, этих взрослых?

Потянул меня за руку, но я всеми силами засопротивлялась, упираясь пятками в пол.

– Не пойду.

– Почему?!

– Потому… что…

Аргументы никак не желали находиться, но я всё равно продолжала упорствовать, а Рома тянуть меня на себя. Можно сказать, что битва шла не на жизнь… но в какой-то момент я не удержалась на ногах и полетела прямо на Чернова, упираясь руками в его грудь. Мы оба замерли на месте, глядя друг на друга ошарашенными глазами и не понимая, что делать. Он продолжал держать меня за руку, я же элементарно боялась пошевелиться, заворожённая ощущением его дыхания на моём лице. Мы стояли практически вплотную друг к другу, Ромка казался напряжённее обычного, клянусь, у него даже глаз дёрнулся.

Я слегла упёрлась ладонью в его грудь, пытаясь отстраниться, но тут случилось то, что совершенно не имело никакого объяснения. Чернов подался вперёд и… прижался своими губами к моим.

***

Мы сидели на уроке с прямыми спинами и круглыми от пережитых эмоций глазами. Я ещё и руки перед собой сложила, как примерная первоклашка. Наш поцелуй длился считанные секунды, но губы у меня горели уже минут десять как, а вместе с ними уши и щёки. Всё время хотелось дотронуться до губ, чтобы убедиться, что с ними не случилось ничего сверхъестественного. Ромка выглядел немногим лучше. Он сидел в метре от меня (оба разъехались по разным краям парты) и не шевелился. Будто бы даже не дышал, лишь несколько раз нервно икнул.

Его мама что-то рассказывала нам у доски, и я всеми силами пыталась сосредоточиться на своей новой учительнице, а не на том факте, что совсем недавно умудрилась поцеловаться с её сыном.

Александра Сергеевна поражала своей мягкостью и энергичностью, сразу же было видно, что происходящее её крайне увлекало. Но поглощённость уроком не мешала ей слегка хмурить брови, натыкаясь взглядом на нас с Ромой.

Она была молода, высока и стройна. Если бы не знала, то в жизни бы не подумала, что она являлась матерью шестерых детей. Возможно, она и не обладала столь яркой внешностью, как та же Инночка, но безусловно умела располагать к себе. Короче, я прекрасно понимала Чернова-старшего, однажды выбравшего себе в жёны именно эту женщину.

В её присутствии я всегда чувствовала себя в безопасности, но пойму я это сильно позже, а пока мне оставалось лишь молиться о том, чтобы она не узнала, чем я занималась с её сыном перед закрытой дверью.

– Соня, – впервые в жизни обратилась ко мне Александра Сергеевна, – тебе всё понятно?

– Да! – излишне громко отозвалась я и с испугу отрицательно замотала головой.

В классе послышались первые смешки.

– Так да или нет? – растерялась учительница.

– Да, – продолжала я стоять на своём, хотя при всём желании вряд ли смогла бы вспомнить тему урока. – Или… нет.

Кто-то фыркнул. Я уже подумывала зло глянуть на весельчака, когда в наш диалог решил вмешаться самоуверенный Рома:

– Всё более чем понятно.

Его мама предпочла проигнорировать реплику отпрыска, лишь попросила меня:

– Задержись, пожалуйста, после звонка.

Если честно, то меньше всего на свете мне хотелось начинать своё знакомство с госпожой Черновой именно в тот момент, когда мои губы жгло при одной только мысли о поцелуе с её сыном.

Звонок прозвенел непростительно быстро. Попытка смешаться с одноклассниками и незаметно выскочить из кабинета провалилась благодаря предателю Ромке, поймавшему меня за руку.

– Тебя просили остаться.

– Не трогай меня! – сквозь зубы прошипела я. Получилось зло, и Рома от неожиданности разжал пальцы, глядя на меня своими карими глазами, которые хоть и отражали легкую растерянность, но не обещали ничего хорошего.

– Сонь? – окликнула меня Александра Сергеевна, кивнув на парту перед учительским столом. Рома поплёлся за мной. – А Чернов может за дверью подождать, – мягко, но с нажимом заметила она.

– У Чернова аллергия на «за дверью», – закапризничал мой одноклассник.

– И всё же – за дверью, – уже куда более настойчиво повторила его мать.

– Но…

– Иначе, из-за твоей аллергии, мне придётся пересмотреть наличие двери в чьей-то комнате.

Чернов надулся, недовольно крякнул, но неожиданно послушался, бросив на меня прощальный взгляд, заставивший резко пожалеть, что накинулась на него.

– Итак, – усаживаясь за стол, начала Александра Сергеевна. – Для начала будем знакомы?

– Угу, – кивнула я, вытирая влажные от волнения ладони о джинсы. – Спасибо… что взяли меня в свою группу.

– Это пустяки, в конце концов, ты пострадала из-за нашей семьи. Так что мы тебе ещё и должны.

– Я не… страдала.

Про то, что на самом деле это я должна их семье по самое не хочу, я так и не отважилась сказать. Особенно если учитывать всё, что мне было известно о сложностях во взаимоотношениях Черновых-старших.