Текст книги "С любовью, Рома (СИ)"
Автор книги: Алиса Евстигнеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
– Забирай, – вполне искренне разрешил я Валерке.
Но тот, видимо, решил, что я шучу, потому что, весело заржав, он вдруг протянул мне маленький пакетик с чем-то белым на самом дне.
– Держи.
– Что это?
– Успокоительное, – подмигнул мне.
– Ты дебил? Я не употребляю, – грубо сбросил его руку со своего плеча, но одногруппник и не думал обижаться. Лишь вновь весело заржал.
– Тут никто не употребляет. Но поверь, штука стоящая, эмоции отрубает напрочь…
Наверное, он считал, что я волнуюсь. Они вообще считали меня странным, но тем не менее продолжали общаться, терпя мои многочисленные закидоны.
Перспектива отключить все эмоции хотя бы на время показалась мне в разы соблазнительнее, чем моя новая знакомая, согласная на всё.
И всё-таки я был не в себе, когда неожиданно для самого себя протянул ладонь, принимая круглую таблетку из пакетика. Запил прямо там же, из крана (ну точно, мозг уже заранее сделал мне ручкой). Поначалу не было никакого эффекта, и я без всякого энтузиазма поплелся к барышне, собираясь дать ей не совсем вежливый отказ, но где-то на подходах к танцполу меня накрыло.
Стало хорошо, просто фантастически легко и отчего-то жарко. Начав глупо лыбиться во все тридцать два зуба, вплоть до того, что щёки стало сводить судорогой, я ощущал небывалый приступ эйфории: мир стал чуточку ярче, так и маня сказать «да» всем своим инстинктам.
Что я, собственно, и сделал. И какое же всё-таки счастье, что моим ведущим инстинктом оказалось желание поскорее попасть домой, а не всё остальное.
Путь до Москвы в моей голове уже не отложился.
***
Посвящать братьев в подробности я не стал. Нотаций Стаса и вздохов Дамира мне и без этого хватало. Да и тупость собственного решения была настолько очевидной, что хотелось попросту забыть обо всём.
– Так, – подал голос Дам, – а как Соня объяснила своё решение?
Я замялся:
– Никак.
– В смысле? Отказалась пояснить? Или ты… не спросил?
Я чуть прищурился и вытянул губы в трубочку, неопределённо покачав головой. Мол, так-сяк.
– Ты не спросил, – схватилась за голову Вера.
– Ну, я был несколько… обескуражен её заявлением.
– И просто так бросил трубку? – противным голосом уточнил Стас.
– На самом деле первой бросила трубку она… после того, как я попросил сообщить мне дату свадьбы, чтобы я мог их поздравить.
До этого момента я был полностью уверен в своей правоте, но стоило завершить повествование, как все неожиданно пришли в движение, заставив меня несколько усомниться в правильности своего поступка.
Вера уронила голову на стол и застонала, Катя подпёрла ладонью свою щёку и шокированно приоткрыла рот. А Дамир со Стасом обменялись долгими взглядами, после чего Бероев поставил нам всем диагноз:
– Это какая-то ваша Черновская фишка – рубить с плеча. Передаётся на генном уровне.
– Ой, кто бы говорил… – начал я, но вовремя осёкся, сообразив, что кого-кого, а Дамира обвинять в необдуманности поступков было несколько неправомерно. Горская кровь возымела в нём странное начало – пылкость поступков при полной… благоразумности. Это мы: я, Стас да отец… отличались некоторым безрассудством. А мать, та и вовсе была рождена, чтобы творить глупости, но ей можно было простить и не такое.
– Я-то тут при чём?! – параллельно мне возмутился старший братец, за что тут же получил от Веры похлопывание по плечу:
– Я тебе потом как-нибудь объясню.
Разговор начал меня откровенно утомлять.
– Так, ладно, – потребовал я у братьев. – Родительскую функцию отключили, а то тоже мне, мамочка (кивнул в сторону Дама) с папочкой (Стас) выискались. Девушки, я бы на вашем месте присмотрелся к ним. Так-то эти двое не кровные родственники. Кто знает, что они творили за время своего сожительства…
Стрелки я умел переводить мастерски, особенно хорошо мне удавалось доводить до состояния кипения Стаса. Хороший скандал – проверенное лекарство от хандры. Но Стас меня удивил, часто захлопав ресницами и положив свою ладонь мне на колено:
– Сладенький, ну что ты, я тебе не изменяю.
Моя челюсть медленно поползла вниз. Не прошло и двадцати с лишним лет, как у Станислава Александровича прорезалось чувство юмора! На фоне этого я даже густо покраснел, поражённый тем, что ученик в кои-то веки переиграл мастера. Зато все остальные не упустили возможности залиться громким смехом.
– Видел бы ты сейчас своё лицо, – держась за живот, заметил братец, на что я лишь скривился.
– Вера, беги, спасайся пока не поздно из этого дурдома, – отсмеявшись, посоветовала Катя.
– А ты? – понимающе заулыбалась моя фея с сиреневыми волосами.
– А мне уже поздно, – слегка смутилась Екатерина Алексеевна и заглянула в глаза мужу, который возьми и… по-хозяйски накрой её живот заботливым жестом.
– Не-е-е-ет, – вырвалось у меня, пока ошарашенные Вера со Стасом переваривали случившееся.
– Тебя забыл спросить, – беззлобно ухмыльнулся Дамир.
– Ой, как здорово! – пришла в себя пассия старшего из братьев и через стол полезла обниматься с Бероевыми. Стас тоже полез жать руку виновнику торжества, один я продолжал сидеть на месте, заметно нахохлившись.
Не то чтобы я был не рад за ребят, но… известие о том, что наш приёмный дагестанец скоро станет отцом, несколько дезориентировало меня. Ведь это означало, что какая-то часть юношеской поры ушла безвозвратно. И пусть у Стаса тоже уже имелась годовалая дочь от прошлых отношений, я считал это скорее случайным стечением обстоятельств, чем осознанным выбором. Во взвешенности решений, принятых Дамиром и Катей, сомневаться не приходилось.
– А что Ванька? – уже начала свой допрос Вера.
– Он ещё не знает.
Ваня – сын Кати от первого брака, а сама она, к слову, старше Дамира на целых пять лет и временами смотрит на нашу мышиную возню с некоторым снисхождением.
– Они сейчас со Славой на море (отец Ваньки и бывший муж Кати**), через неделю должны приехать, тогда и скажем.
– Родители даже не знают, – добавил Дамир, что, наверное, должно было подчеркнуть его степень доверия к нам.
Я же опять невольно скривился. Нет, ну тему-то мы от моей разрушенной личной жизни перевели, но что-то как-то…
– Хочешь об этом поговорить? – как обычно, проявил чудеса прозорливости Бероев.
Молча покачал головой и улыбнулся с лёгким налётом печали:
– Я рад за вас, правда. Просто…
– Всё и сразу, – понял он всё верно.
– Именно.
***
На часах уже было за полночь, когда на диван, так щедро выделенный мне хозяевами квартиры, кто-то сел. Я в этот момент сидел, прислонившись к стене и прижав лоб к согнутым коленям, и думал свои невесёлые думы.
– Ты ей хоть звонил? – устало спросил Стас, тон его звучал в разы дружелюбней, чем пару часов назад.
– Звонил.
– И…?
– Абонент не абонент.
– Хочешь, я попробую?
Покачал головой, отрываясь от коленей.
– Наверное, нужно смириться.
– Вот так вот просто? Вы же через столько всего прошли.
– Прошли, – согласился я. – Но ведь так бывает… когда люди просто перестают любить друг друга. Ты и Настя, Катя и её бывший муж… даже у родителей был период, когда почти всё.
– Ну ты и сравнил, – хмыкнул брат и, подтянувшись на руках, сел рядом со мной у стены. – В любых отношениях бывают проблемы, кто-то расходится, кто-то нет. Главное, чтобы желание исправить то, что сломалось, было у обоих.
– У родителей оно было.
– Было. А вот у всех остальных – нет.
– И что? В жизни не поверю, что ты не думал попытаться вернуться к Насте из-за дочери.
– Думал, – севшим голосом признался Стас, – но, к счастью, такие вещи решают оба, а Настя раньше меня поняла, что не всё можно простить и принять. И тогда с этим бессмысленно бороться. В противном случае это было бы насилие над нами обоими, и от этого в первую очередь пострадала бы Полина.
– Ты меня вконец запутал. Так надо бороться или нет?
– Для начала нужно решить, чего ты сам хочешь.
Я поскрёб подбородок, на котором уже начала проступать щетина. Особой растительностью на лице я никогда не отличался, иначе бы сделал себе харакири ещё на этапе полового созревания.
– Разве это что-то меняет?
Стас с чувством пихнул меня в бок.
– Ай! – возмутился я. – Если хочешь драться, то это к Даму, а меня…
– Я вас обоих нокаутирую, если вы мне Катю разбудите, – в распахнутых дверях спальни появилась тёмная фигура второго из братьев. – Не квартира, а коммуналка какая-то.
– А ты вспомни, как мы в двухкомнатной квартире жили ввосьмером, – фыркнул старший братец.
Он имел в виду тот период времени, когда мама ушла от отца и сбежала с нами из Москвы. Вот тогда-то и начался новый этап нашей жизни, который в итоге привёл к моему знакомству с Соней. Тьфу, ну опять я о ней.
– Чур меня, – перекрестился я театрально. – Ещё хотя бы одна ночь с твоими грязными носками в одной комнате, и всё…
Второй удар в бок оказался куда ощутимей.
Дамир негромко усмехнулся моему сдавленному кряхтению и, прикрыв за собой дверь, присоединился к нашим посиделкам на диване.
– О чём был спор?
– Пытаемся решить, хочет ли он побороться за Соню, – сдал все явки и пароли Стас.
– И как?
– Он думает…
– Ну и нефиг тогда, – заключил Дам, словно меня здесь и не было, – раз не знает, тогда пусть возвращается в свой Питер и молча страдает там.
– И ты, Брут! – вспыхнул я. Как же они порой бесили меня со своими нравоучениями.
– Нет, а как ты хотел?! – уже более серьёзным тоном возмутился он. – Если ты решиться не можешь, то что говорить о Соне?
– Вообще-то, это она замуж собралась, – в очередной раз напомнил я.
– Так она женщина! Ей положено глупости творить. А ты мужик.
– Ха, – встрепенулся я, – можно подумать, что вы глупостей не творили! Тоже мне, мужчины нашлись.
– Творили, – согласился Стас, – и, заметь, каждый по-своему поплатился. А потом долго и упорно всё разгребали. Потому что без своих женщин не захотели жить…
– Так и я не хочу! – наконец-то вырвалось у меня. На языке вертелось ещё много всего, но я был настолько «мастер» вести задушевные разговоры, что решил приберечь самые веские признания на потом. – Но не могу же я за неё решить?
Братья не ответили, видимо давая мне возможность самому принять решение. Было страшно. И без Соньки страшно… и попробовать страшно: вдруг это всё правда и я действительно ей на фиг не нужен? Но ведь, если не попытаться, я так этого и не узнаю.
– Ладно… утром домой полечу, – решился, но при этом не упуская возможности сохранить лицо: – Только избавьте меня от своей вековой мудрости.
– Домой – это куда? – уточнил Дамир.
– А у нас только один дом… Или ты забыл? Домой – это к родителям. И к Соне.
***
На том и порешили. А уже на утро выяснили, что никто из присутствующих, в том числе и я сам, не имеет ни малейшего представления, каким путём я умудрился попасть в Москву и где мой паспорт.
*История отношений Веры и Стаса описана в книге «Хороший мальчик. Строптивая девочка»
** История отношений Кати и Дамира описана в книге "Дарующий мир"
Глава 3
Семь лет назад
Соня
Следующий день начался с опоздания. Влетела в школу уже после звонка. Первым уроком в расписании стояла алгебра с грозной Ириной Владимировной, где опоздание каждый раз приравнивалось к дезертирству.
В коридорах было пусто, и я торопилась, на ходу стягивая с себя ветровку. Поворот за угол, и… я врезалась в чью-то грудь, больно стукнувшись лбом.
– Эй, малая, аккуратней давай, – попросил меня незнакомый голос вполне добродушно.
– Я не малая, – пробурчала, потирая место ушиба, и подняла голову вверх.
– Как скажешь, – прищурился старшеклассник и улыбнулся, да так, что мои щёки сразу же залились предательским румянцем. Вообще-то, излишняя стеснительность – это обычно было не про меня, но тут прям что-то нашло… Он был высок, красив, темноволос и бледен. И глаза. Такие карие-карие. Где-то я уже встречала подобное сочетание. Но его лицо выглядело настолько радушным, что всякие сравнения напрочь вылетели из головы, а сердце пропустило удар. Чем, если честно, напугало меня посильнее любого столкновения, поскольку такого с ним прежде ещё не случалось. – Слушай, не малая, ты местная? Я просто тут первый день и никак не могу найти кабинет географии.
– Э-э-э, – словила я речевой паралич, даже не сообразив отреагировать на явную издёвку. – Там, – проблеяла, указывая в конец коридора.
– Проводишь?
– Нет… да… я опаздываю.
Растерянность была настолько нетипичной, что захотелось треснуть саму себя по лбу.
– Жаль, – ничуть не расстроился старшеклассник и ещё раз улыбнулся, словно испытывая на прочность моё самообладание. Клянусь, я уже была практически готова дрогнуть (и это, мать его, только из-за парочки улыбок!), когда в противоположном конце коридора появился другой парень.
– Стас, ну ты где? Опаздываем!
Внешность второго показалась ещё более необычной, ибо не вписывалась ни в одну из привычных мне категорий – не казах, не таджик, но и не… русский.
– Дам, не занудничай, – откликнулся первый из парней. – Как раз дорогу узнаю!
– Я уже всё нашёл, – легко сообщил его спутник, указав в верном направлении. – Нам на второй этаж.
– Надёжный, – с заговорщицким видом сообщил мне Стас, после чего развернулся и последовал к своему приятелю. Я же, как дура, продолжала стоять на месте, не в состоянии преодолеть ступор. Пройдя метров пять вперёд, он обернулся и напомнил: – Слышь, не малая, ты вроде бы куда-то опаздывала.
– Чё-ё-ёрт, – вспомнила я и бросилась бежать по коридору, обгоняя странную парочку.
Стас беззаботно засмеялся, зато его приятель со странным прозвищем «Дам» с чего-то решил меня защитить:
– Ну и чего ты девчонку пугаешь?
– Клянусь, она сама, – продолжал веселиться первый.
Я хоть и успела уже добежать до лестницы, но всё же это услышала и чуть было не растянулась на ступеньках. На что парни лишь дружно прыснули.
***
На алгебре меня предсказуемо ожидал нехилый такой нагоняй, после чего мне тут же вручили двойной листочек и велели идти на своё место писать входной контроль. Шла между рядами и незаметно кивала знакомым, тем, кто отваживался отвлечься от контрольной. Дисциплина у нашей математички всегда была железной. И лишь дойдя до своей «камчатки», я вдруг вспомнила про Рому Чернова, который никак не отреагировал на моё появление, даже головы не поднял. Словно меня и не было. Неожиданно задело. Пока я доставала вещи из рюкзака, всеми силами убеждала себя, что так-то мне нет никакого дела до него. Если хочет изображать из себя пуп земли, пожалуйста, мне-то что?! Для меня он ни-кто.
Но стоило сесть за парту, как атмосфера между нами натянулась, став максимально неловкой. На какое-то мгновение он перестал писать и оторвал взгляд от тетради. Я старалась игнорировать его, с усердием копошась в рюкзаке в поисках ручки. Вредная чёлка падала на глаза и липла к влажному после пробежки лбу. Приходилось всё время фыркать, убирая волосы с лица. И всё это под пристальным взглядом карих глаз.
– Что?! – не выдержала я.
– Ничего, – буркнул он и опять сморщил нос. Не знаю, чем пахло от меня сегодня, но новичку опять не зашло.
– Пиши, – посоветовала ему, плюхнув на стол старенький пенал, сшитый из джинсы ещё в классе пятом.
Чернов наконец-то отвернулся, перед этим не забыв небрежным движением руки выдвинуть на середину парты сборник с дидактическими заданиями.
Не поблагодарила. Тоже мне… подачка.
Глаза забегали по строчкам заданий моего варианта, но мозг никак не желал ухватить смысл прочитанного, вместо этого всё время хотелось коситься на Мажора. Сегодня он был похож на человека – белая толстовка и тёмные джинсы. И всё бы ничего, если бы не идеальная чёлка, уложенная набок. Опять мне стало стыдно за свою кривую стрижку. Нужно будет всё же заглянуть в парикмахерскую, вчерашнюю сотку, подаренную бабушкой, я так и не потратила, можно ещё немного поднакопить и…
– Романова! – на весь класс окликнула меня Ирина Владимировна. – Ты собираешься решать контрольную?! Или так и будешь пялиться на новенького?!
По классу разнеслись смешки, а я была готова буквально провалиться под землю. Все обернулись на нас, мерзко улыбаясь, и один лишь Рома продолжал что-то писать на своём листочке, так и не удостоив меня своим вниманием.
Разозлилась и…. начала решать алгебру, до самого звонка больше ни на что не отвлекаясь.
***
– Математичка – зверь! – ругалась мне под ухо Танька, пока мы шли по коридору. – Первый день, первый урок, а уже контрольная! А повторить? А раскачаться? А пожалеть бедных детей?
– Эта пожалеет, – фыркнула Ксюша Одинцова, тоже наша одноклассница, – догонит и потом та-а-ак пожалеет, что мало не покажется.
Прыснула, хотя возмущения по поводу случившейся контрольной я не испытывала – жизненная позиция «Взрослым всегда виднее» всё ещё давала о себе знать, несмотря на то, что в последнее время я с ней активно боролась. Сложно верить в непогрешимость старших, когда они каждый день доказывают обратное.
Мы шли по коридору, обмениваясь впечатлениями о первом уроке, вокруг было шумно, мелкие носились туда-сюда, всё время норовя сбить кого-нибудь с ног.
– Как тебе новенький? – спросила Лапина с явным намёком в голосе.
– Мутный какой-то, – пожала плечами, стараясь не думать о том, как меня задевает то пренебрежение и высокомерие, что читалось на его лице в моём присутствии.
– Да ладно тебе, – хохотнула Ксюха, – по-моему, он красавчик. Видела, как одевается? Не то что наши неандертальцы.
Мы с Таней согласно закивали головами. Не то чтобы наши одноклассники совсем уж не следили за собой, но зачастую они смотрелись как-то неопрятно. Чернов в этом плане выгодно отличался от многих, хоть я и не желала признаваться в этом. Даже самой себе. Его вылизанный вид заставлял меня чувствовать себя… будто бы грязной. И пусть моя рубашка была выстирана и тщательно отглажена, но вряд ли хоть что-то могло вернуть ей свежесть и белизну, присущую новым вещам.
– А может быть, он того… по мальчикам? – мимоходом предположила Лапина, и я едва не упала, запутавшись в собственных ногах. Сегодня у меня определённо были проблемы с координацией. – Не, ну а чё? Вы видели его укладку? Даже я так не умею.
Ксюха с Танькой продолжили идти вперёд, обсуждая новенького, я же с грустью констатировала тот факт, что появление Ромы Чернова внесло в мою размеренную жизнь болезненное чувство неполноценности. И дабы окончательно убедиться в этом, мне понадобился один учебный день.
Он старался держаться особняком, утыкаясь на переменах в айфон последней модели и не обращая никакого внимания на окружающих, зато окружающие сами слетались к нашей парте, делая вид, что им срочно приспичило поболтать именно со мной, но при этом каждый усиленно косился на Чернова.
Четвёртым уроком в расписании стояла физкультура, и престарелый физрук Александр Борисович потащил нас в местный сквер на пробежку. Вот так вот с ходу.
– Боже мой, – почти взвыла Лапина, «обрадованная» перспективой бежать километр, – нас вообще никто не собирается жалеть, да?
Вопрос так и остался без ответа, а мы побежали, пыхтя, ругаясь и страдая. Один лишь новичок продолжал идти вдоль тропинки прогулочным шагом.
– Слабак, – фыркнул Елисеев.
– У него спецгруппа, – вмешалась вездесущая Настя Емельянова.
– Точно слабак, – не сдавался Ванька.
Сквер был изучен нами вдоль и поперёк, поэтому стоило дорожке чуть завернуть вбок, как мы привычно нырнули за большие кусты – высиживать положенное время.
В боку кололо, а сбившееся дыхание никак не желало приходить в норму.
– Так что ты там говорила про Чернова? – заскучал кто-то из мальчишек, обращаясь к Насте. – Какая спецгруппа?
– Да Марго что-то такое объясняла Борисычу сегодня на перемене, – отмахнулась ото всех Емельянова. – Мол, у него освобождение или что-то такое.
– Интересно почему? Сонька, ты у него ничего такого не заметила?
– Пф-ф-ф, – фыркнула я, можно подумать, что факт сидения с Черновым, обязывал меня быть в курсе всего. – Что я, по вашему, такого должна была заметить? Руки-ноги у него на месте, а дальше извините, рентгеновским зрением не обладаю.
– А давайте у него сами спросим, – оживилась Танька, и прежде, чем кто-нибудь успел что-то сообразить, она выскочила из кустов, чтобы уже через минуту вернуться с Ромой, таща его за руку. Тот не сопротивлялся, но вид при этом имел такой, словно у него сейчас глаз задёргается от такого беспардонного обращения. – Мы решили, что пришло время познакомиться, – торжественно объявила Лапина, игнорируя тот факт, что желание было сугубо односторонним. – Я – Таня, – затараторила она, – Настя, Ксюха, Ванька, Тёмыч… – по-простому тыкала она в каждого пальцем, пользуясь тем, что мы так удачно расположились полукругом. – Ну а с Софой ты уже знаком.
Софа в моём лице внутреннее вздрогнула. Ненавижу этот вариант своего имени. Особенно после того, как весь третий класс проходила с прозвищем «Диван». Спасибо английскому языку и теме «Мебель».
Рома слушал внимательно, но без особых эмоций. По нему вообще сложно было что-либо понять. Когда с именами было покончено, повисла неловкая пауза, подразумевающая хоть какую-то реакцию со стороны Чернова, но он продолжал невозмутимо стоять перед нами. При этом ощущение было такое, что это не его к нам привели, а наоборот.
Первым тишину нарушил Тёмыч, он же Артём Краснов.
– Ты откуда к нам?
– Из Москвы.
– У-у-у-у-у, – потянули мы нестройным хором, то ли восхищённо, то ли завистливо. Москва для большинства из нас была чем-то заоблачно-нереальным.
– Как же вас угораздило променять Москву на… вот это? – Краснов кивнул в сторону кустов, за которыми мы прятались.
Рома пошевелил губами и слегка сдвинул брови. Я ожидала, что он сейчас скажет гадость, что-нибудь этакое, после чего наши парни обязательно выйдут из себя… Но Рома неожиданно просто пожал плечами:
– Обстоятельства.
– А ты разговорчивый, – вставила свои пять копеек Лапина.
– Я вообще само совершенство, – вроде как пошутил Рома, и все засмеялись, после чего атмосфера вокруг заметно потеплела.
Одна я продолжала стоять в стороне и глупо хмуриться.
Совершенство.
Вопросы на Чернова посыпались как из рога изобилия, народ интересовался буквально всем. Как ни странно, но он отвечал на все, при этом умудряясь не сказать о себе ничего конкретного.
– Почему ты не занимаешься на физре?
– Я слишком прекрасен для этого.
– Ты всегда такая задница?
– Тебя действительно беспокоит моя задница?
И так далее.
Окружающих веселила манера его общения, и мы бы ещё долго простояли в тех кустах, если бы не крик Борисыча:
– Восьмо-о-о-ой «Б», в школу!
***
– А он клёвый, – наперебой щебетали Ксюха с Танькой. – Москвич! Повезло тебе, Романова.
– С чего это вдруг?
– Сейчас заобщаешься с нашим Ромочкой.
Я невольно скривилась. Что-что, а быть «Ромочкой» ему совсем не шло.
– Точно! – радостно подскочила Лапина. – Роман и Романова! Идеально же.
И засмеялись.
Я же залилась краской, что лишь сильнее рассердило меня.
– Бред не несите!
– Да ладно тебе. Хочешь сказать, что он тебе совсем-совсем не понравился?
– Нет.
– Врёшь, – не унималась Таня, с упоением запихивая свою форму в пакет. Мы стояли у окна спортивной раздевалки, собираясь идти на следующий урок. Раздевалка была полна девчонок, каждая из которых с нескрываемым интересом прислушивалась к нашей болтовне.
– Ещё скажи, что не хочешь с ним сидеть, – поддержала её Одинцова.
– Не хочу!
– Ну-ну, – хихикнули девочки, окончательно повергая меня в смущение, которое я не совсем успешно попыталась выдать за раздражение:
– Так и скажу сегодня Марго, что отказываюсь с ним сидеть.
– О-о-о-о, – хором выдали уже все. – Не скажешь.
– А вот и скажу!
Мне ожидаемо не поверили.
***
Маргарита Дмитриевна нашлась в своём кабинете в компании какого-то мелкого пацана.
– Кирилл, тебе точно всё понятно? – допытывалась она у мальчишки, который стоял перед ней красный как рак.
– Угу, – буркнул тот, глядя себе под ноги.
– Я понимаю, что ты первый день, но это не означает, что нужно стесняться, – продолжала свои поучения классная
– Угу.
– Что «угу»?
– Угу?
Марго вымученно вздохнула – судя по всему, мелкий других слов попросту не знал, – а потом отвела свой взгляд в сторону и заметила меня.
– О, Соня. Заходи, – махнула она мне рукой, после чего вновь обратилась к парнишке. – А ты, Чернов, всё-таки заканчивай стесняться и, если что, подходи.
– Угу.
Я чуть не фыркнула, но в последний момент сумела сдержать улыбку. Мальчику отчего-то хотелось посочувствовать.
Пока я проходила между рядов, Кирилл пролетел мимо, чуть не сбив меня с ног.
– Ещё один Чернов? – попыталась пошутить, но Маргарита Дмитриевна неожиданно кивнула.
– Брат. Весь урок просидел, глядя на меня круглыми глазами, и вот попробуй пойми, то ли стесняется, то ли не догоняет, но вроде бы неглупый… Ладно, проехали. Сонь, ты чего хотела?
– Я… из-за Чернова, – замялась, остановившись перед учительским столом и поправив рюкзак, болтающийся на одном плече.
Марго непонимающе сдвинула брови, а потом всё же сообразила, что я имела в виду нашего Рому (хотя какой он был наш?).
– Пересадите меня от него.
– Что-то случилось?
– Да… нет… да, – сбивчиво залепетала я, не зная, как обтекаемо объяснить своё желание. – Он странный.
– И с каких пор это для тебя проблема? – мягко улыбнулась классная, намекая на Карасёва, с которым я сидела последние года два. Кого-кого, а Мишку в нормальности было заподозрить сложно. – Ты же у нас вроде бы со всеми умудряешься общий язык найти.
– Но этот правда какой-то странный. Вы его видели? Да у него же причёска как у девки… – ухватилась я хоть за что-то. Хотя можно ли считать наличие чёлки веской причиной для ненависти к человеку?
– Сонь, – со снисходительной интонацией прервала меня Маргарита Дмитриевна. – Ты сейчас серьёзно?
– Да-а-а, – протянула я и неожиданно замерла, словно почувствовав что-то не то. Крутанула головой, чтобы увидеть в дверях Чернова (того, что наш). И как же я до этого ошибалась, считая, что он смотрел на меня как-то не так… Оттенки ненависти Ромы Чернова заиграли новыми красками.
***
Наши дни
Рома
Стас дошёл до белого каления ещё при выезде за МКАД. Предприняв неудачную попытку повернуть назад, он резко затормозил на обочине дороги, после чего лично выпихнул меня из машины. На самом деле с меня бы стало развернуться и пойти назад пешком, красивого жеста ради, но, к сожалению, Дамир слишком быстро меня раскусил, поймав и усадив на заднее сиденье стасовского джипа, велев брату заблокировать двери.
– Пусть валит, – сквозь зубы процедил старшенький, на что я лишь изобразил скучающий зевок. И как только Вера его занудство терпит?
– У тебя ПМС, что ли, разыгрался? – фыркнул я, наблюдая за тем, как Стас дёрнулся, явно собираясь двинуть мне в глаз, но установка, что Рому бить нельзя, в последний момент взяла своё, и резкий выпад кулаком остановился в считанных миллиментрах от моего уха. Рефлекторно зажмурился, готовясь к острой вспышке боли, но её всё не было, и я разочарованно открыл глаза, наблюдая за тем, как покрасневший брат отворачивается обратно к рулю.
– Выдохни, – попросил его Дамир, – не понимаешь, что он тебя специально провоцирует?
Вопрос оказался риторическим – Стас, скрипнув зубами, обречённо завёл автомобиль и тронул дальше, совсем не в том направлении, на которое я рассчитывал. Зато не выдержал Дамир, начиная свою отповедь:
– А ты хоть немного за языком следи, – назидательно попросил он. – Мы, между прочим, из-за тебя семьи оставили…
– Точно, – закатил я глаза. – Детей, жён, любовниц.
Бероев тяжко вздохнул и отвернулся, должно быть окончательно поставив на мне крест, Стас же злобно скрипнул зубами, но попыток повернуть обратно больше не предпринимал.
Я порывался сказать что-нибудь ещё в надежде на то, что у парней всё-таки выйдет запас терпения, но на ум, как назло, не шло ничего такого. Поэтому только и оставалось, что смотреть в окно, варясь в своей тревоге.
***
Сообщение пришло, когда мы грузили вещи в багажник чёрной бэхи, подаренной брату родителями пару лет тому назад. Идея поехать через полстраны на машине принадлежала Вере. И подумаешь, что путь в одну сторону должен был занять немногим больше трёх суток, при условии, что остановок на поесть и поспать мы делать не будем. Стас схватился за голову, драматично заявив, что не выдержит столько времени со мной в одном пространстве.
– Да и вообще, – кричал он, – Вера, как я всё оставлю? У меня работа, ты, Полина…
«Настя» – подумалось мне, но вслух я об этом так и не сказал, не желая лишний раз расстраивать Веру. Можно было, конечно, и Стаса пожалеть, но какой в этом смысл, раз он сам был виноват в своей Санта-Барбаре.
Вера всплеснула руками и так же громко принялась что-то там доказывать моему брату, на что я лишь поморщился: голова после выходки в клубе всё ещё продолжала болеть. Впрочем, куда интересней оказалось наблюдать за Катей с Дамиром, которые вели диалог исключительно на своей волне. Дам слегка нахмурил брови и посмотрел в сторону жены, та покачала головой, ласково улыбнулась ему и одними губами шепнула: «Езжай». Вот так вот женщины всё за нас и решили.
Наверное, я даже был рад. Несмотря на всю сумятицу, что творилась в моей голове, мысль о том, что Стас с Дамиром будут рядом, неожиданно успокаивала и придавала уверенности, что всё ещё можно исправить. Ровно до того момента, как айфон в кармане не соизволил пиликнуть, перевернув всё с ног на голову…
***
– Позвони ей, – вмешался в мои мысли Дам, неправильно истолковав моё состояние. – Всяко лучше, чем страдать от неизвестности.
– Сказал же, не отвечает, – буркнул я, надеясь на то, что ему не приспичит проверить лично.
– Можно подумать, что это единственное решение, – неожиданно подал голос старшенький. Мы были где-то на подъезде к Рязани, Стас уже давно перестал злиться, вполне миролюбиво крутил баранку, нацепив на нос солнечные очки, прячась от закатного солнца, и слушал музыку. Я даже успел позабыть о нашей размолвке, случившейся часа два назад.
Вместо ответа он загадочно ухмыльнулся и протянул руку к телефону, который был прикреплён к приборной панели, выполняя роль навигатора.
Салон бэхи наполнился телефонными гудками, заставляя мои внутренности болезненно сжаться, и почти тут же знакомое:
– Привет! Ты на часы смотрел?
– Мелкий, не нуди, – без всяких сантиментов гоготнул Стас, – в твоём возрасте по ночам положено другим заниматься.
– Лучше за своим возрастом следи, – ничуть не обиделся Кирилл. – А то не ровён час…
– О-о-о-о, – протянул Стас, – я смотрю, наше влияние не прошло даром.
– Ага, только маме об этом не говори, а то она всё ещё на что-то надеется.
Тут он, конечно, покривил душой. Из нас всех Кир имел самые крепкие нервы и устоявшиеся моральные принципы, в свои восемнадцать он мог дать фору даже Бероеву.
