Текст книги "Очень драконий Новый Год (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– В остальное время это был папа, – пробормотал Или.

– Верно, – усмехнулась я. – Разумеется. Потому что в памяти мальчика они были неотделимы друг от друга... Нулевой жертвой воспоминания стала служанка, которую оно затянуло в ту самую старую тайную комнату. И там убило. На следующее утро мать обнаружила останки несчастной. Представляете себе её реакцию? Но она, разумеется, ещё не понимала всего. И решила, что это сын пошёл по стопам отца. Женщина снова вызвала того самого менталиста. Он начал догадываться, что происходит, но исправить уже ничего не мог. Вернувшись домой, он начал составлять анонимное письмо в Магическую Канцелярию – понял, видимо, чем может грозить ситуация. Но не закончил. Он стал второй жертвой, третьей была мать. И дальше в городе разразился кровавый кошмар.

Я махнула рукой, и тени осели, вновь стали обычными.

– Вы – будущие менталисты разных направлений, – сказала я серьёзно. – Какое бы направление вы ни выбрали, вам всё равно предстоит работать с людьми. И с их подавленными воспоминаниями. Вы должны запомнить эту историю, в первую очередь, как пример того, к чему может приводить халатность в этой сфере. Когда нам удалось остановить то подавленное воспоминание, на его счету уже значилось сто семьдесят жертв; вдумайтесь в эту цифру. И осознайте одну простую вещь: если бы тот менталист не умер от руки своего создания и предстал-таки перед судом, именно он был бы объявлен убийцей всех этих несчастных. Причём без малейших послабляющих формулировок вроде “по неосторожности” или “непредумышленно”. Потому что он и был убийцей. Возможно, он придумывал себе оправдания; возможно, он действительно верил, что помогает. Возможно, что многим он и помог – тем, кому больше повезло. Но запомните: мы не имеем права полагаться на везение. Многие будут рассказывать вам, что магия – это вдохновение и полёт фантазии… И они будут правы. Но ещё магия – это ответственность. И особенно данный тезис важен для магии ментальной. Коллега?

– От себя добавлю: сегодня вы должны запомнить, что воспоминания не имеют отношения к реальным прототипам, – сказал Ворат. – Почти никогда. И, если позволить им слишком много, происходит эскалация. Неизбежно. И тут нам с вами сказочно повезло: мы сможем сегодня наблюдать этот процесс воочию.

По залу пробежал потрясённый шепоток.

– Всё верно, – мило улыбнулась я. – Моего уровня владения примитивной и ментальной сферами достаточно, чтобы призвать своё подавленное воспоминание и показать вам наглядно его эскалацию. Здесь и сейчас я продемонстрирую вам одну из травм моего детства. И дам возможность с ней познакомиться.

55

– При всём уважении, профессор, но вы сами сказали – это опасно, – голос Дина перекрыл возбуждённый гул заинтригованных студентов.

– Поддерживаю, – высказался Или.

Остальные драконы разочарованно примолкли. Они явно были очень не против поглазеть на воплощённое воспоминание. Вот только высказываться против воли ведущей троицы тоже не было дураков.

Я покачала головой.

– Студент Дин, студент Или, я искренне благодарна вам за заботу. Тем не менее, я вас уверяю: для меня лично в этой процедуре нет ничего опасного. И демонстрацию такую я провожу не в первый раз. Опять же, тем из присутствующих, кто однажды выберет для себя стезю примитивной магии, придётся учиться этому в любом случае. Сильный примитивный маг обязан уметь контролировать свои подавленные воспоминания. Иначе никто его не допустит к работе – и прав будет. А теперь… Кто хочет столкнуться с подавленным воспоминанием лицом к лицу? Поднимите руки!

Ладонь Дина тут же взлетела в воздух. Ну вот кто бы сомневался! Интересно, он сам хоть понимает, что это просто неэтично? И ведь самое обидное, что я не могу сказать об этом во всеуслышание – ещё не хватало признаться перед аудиторией в романе со студентом. Будь мы парой, с этим было бы меньше проблем. А так…

Я вздохнула и порадовалась, что, помимо Дина, желающих хватало. Энтузиазм проявили как студенты нашего потока (в том числе Бади и Жденек), так и гости. Некоторые из них буквально подпрыгивали на своих местах! Улыбнувшись, я вызвала Бадину, отличника из группы Вората, ту самую оборотницу, что спрашивала о нянечке, и её соседа-виверна. Представители разных полов и рас примерно поровну – то, что лекарь прописал…

Только вот Дин так не считал. Он внаглую встал вместе со всеми и бросил на несчастного виверна такой взгляд, что он с шага сбился.

– Извините, профессор Лофф, но я, как староста, буду участвовать вместо студента Диро. Он недостаточно компетентен.

Я встретилась взглядом с Дином и увидела в его глазах решительность. Стало понятно: он и о нашей мифической парности заявит, если надо, но настоит на своём.

Я поморщилась и взмахом руки пригласила его в центр аудитории. Ладно, парень… не говори потом, что я не предупреждала!

– Студенты, встаньте у доски, – попросила я. – Приготовьтесь. В данном случае “дракона” за занятие получит тот, кто поведёт себя правильно и сумеет противостоять волощённому воспоминанию. Учтите: несмотря на то, что я вложу в сущность совсем немного сил, она всё ещё может быть опасна. Профессор Ворат вмешается в самом крайнем случае. Всем всё ясно?

– Да!

– Так точно!

Сразу видно, где наши, а где гости…

– Хорошо же.

Я прикрыла глаза. У меня было несколько воспоминаний, которые можно было бы продемонстрировать аудитории, но я обычно выбирала именно это. Во-первых, оно мне казалось самым поучительным. Во-вторых – мне нравилось всякий раз понимать, что я всё ещё могу с этим справиться.

Я потянулась к тьме в глубине себя, к колыбели своей сущности и магии, выбрала нужное и распахнула внутренние врата широко-широко. Иди сюда, тварь! Теперь твой выход. Хочешь прогуляться?

– … Сядь сюда! – уж сколько прошло лет, а этот голос я не забуду, нет-нет. – Не заставляй меня повторять дважды!

Распахнув глаза, я уставилась на одутловатую человеческую женщину средних лет, с приплюснутым лицом и мелкими, близко посаженными глазками. Коричневый казёный костюм, который был в ходу у детской службы много лет назад, делал её похожей на кучку экскрементов.

– Ну здравствуй, – сказала я ей с усмешкой.

Она презрительно скривила губы и одарила меня пренебрежительным взглядом:

– Тебе следовало бы быть повежливее, девочка… Но это не твоя вина, конечно, – тон тётки стал лживо-сочувствующим, проникновенным. – Ты просто такой родилась, бедняжка. А ещё и с такой матерью…

Я прищурилась. В других обстоятельствах не стала бы подкармливать эту тварь эмоциями, но тут – сами обстоятельства велели. Так что я позволила памяти проигрываться у меня в голове, пробуждать старые эмоции. Кушай, тварь… кушай...

– А что с мамой? – спросила маленькая девочка с моим лицом. Она выглядела лет на пять человеческих лет, сидела сжавшись и смотрела на тётку испуганно. – Куда те мужчины её увели? Они пришли с папой… Где папа?!

– Твоя мать была чудовищем, – сказала тётка. – И получила по заслугам. Из-за неё ты родилась… такой. И твой отец не хочет иметь с этим дела.

– Мама хорошая...

– Ложь, – в глазах тётки заблестела отголосками ментальная магия, подавляя волю. – Ты же обещала мне быть хорошей. Так зачем ты лжёшь?

– Но…

– Хочешь, чтобы я ещё на сутки закрыла тебя в той комнате?

Она-я помотала головой, глотая слёзы.

– Будешь и дальше врать? Знаешь, что бывает с плохими девочками, когда они врут? Ты правда хочешь узнать?

– Я…

– Ты должна сказать людям из столицы правду. Ты должна сказать, что твоя мать была убийцей и ела людей.

– Это ложь! – девочку крупно трясло.

– Это правда, – отрезала тётка. – Именно потому твой отец отдал вас сюда. Или думаешь, он отказался бы от вас просто так?!

– Я… я… я хочу домой… я хочу к папе…

– Если ты будешь хорошей девочкой и скажешь людям из столицы, что твоя мама была плохой – папа заберёт тебя. Если нет… зачем ему дочь-лгунья? Ты никому не будешь нужна!

Я задумчиво наблюдала, как воспоминание обретает всё большую чёткость и плотность. Мне больше не нужно было его подпитывать: ребята в аудитории справлялись без меня. Кто-то сочувствовал, кто-то злился. Думаю, были и те, кто внутренне поддерживал тётку. Кого не было, так это равнодушных.

Я посмотрела на ребят. У Бади слёзы на щеках, у Или глаза сверкают холодной яростью, Рой сидит нахмуренный и грустный… а у Дина вообще на лице такое написано, что я даже анализировать не хочу… И все эти эмоции текли ручейком к голодной твари, напитывая её всё больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Неудивительно, что эскалация произошла очень быстро. Воспоминание дрогнуло, будто картинка сменилась – и вот уже девочка, всё меньше на самом деле напоминающая маленькую меня, смотрит в упор на Дина.

Всё правильно: оно почуяло самого эмоционально вовлечённого, а значит – уязвимого.

– Помоги мне, – сказала она жалобно. – Ты что, как они? Ты тоже будешь просто смотреть?!

Была у меня надежда, что дракону хватит ума самоустраниться...

– Я ничего не могу сделать, – пробормотал он хрипло.

Нет, не хватило.

– Можешь! – тварь жирела прямо на глазах. – Помоги мне. Убей её. Развей. Ну же! Пожалуйста… Не оставляй меня… Не оставляй меня одну…

– Не стоит, – Михеш не зря считался лучшим студентом у Вората. Он положил дракону руку на локоть и заговорил серьёзным, уверенным тоном.

Молодец, парень. Хороший лекарь душ получится. Жаль только, что пытаться остановить прущего напролом дракона – дело гиблое. Разве что другой дракон бы справился. Вон как Или привстал… но не успел: магия Дина разнесла тётку в клочья.

И ещё больше напитала воспоминание силой, разумеется. Что укрепило и так весьма плотную связь между ними.

– Спаси меня, – прошептала девочка, протягивая ручки.

Дин, как притянутый, шагнул вперёд.

Ну понятно, этот зачёта точно не получит… Я задумчиво посмотрела на остальных.

Михеш явно прикидывал, как скрутить дракона каким-нибудь заклинанием для успокоения психов.

Оборотница смотрела на всё происходящее круглыми глазами и не знала, что предпринять.

Бадина… хм. А что, вполне себе молодец – чары, развеивающие ментальные конструкции, так и пляшут в руках. Тут, конечно, уже не подействует (ей банально силёнок и скорости не хватит), но за саму попытку зачёт.

Между тем, эскалация твари шла полным ходом. Дин подхватил её на руки, прижал к себе – и она, оскалившись, впилась призрачными клыками в его шею.

Он даже не дёрнулся: уже не чувствовал.

А вот Бадина завизжала и выпустила свои чары. Н-да… а выдержку тебе, милая, всё ещё надо будет тренировать… тварь увернулась, прячась за Дином. Чары прошли по касательной и по сути не навредили ей. Только разозлили.

– Они хотят меня убить, – захныкала она, пряча лицо у него на груди. – Защити меня… убей их. Убей их всех!

Краем глаза я отметила, как вскочили с места Или с Роем, и сделала быстрый знак рукой. Мол, не влазьте, ребята. Уже почти всё.

Михеш, умненький мальчик, швырнул проясняющим разум плетением, причём – в Дина.

– Она играет вами! – сказал он жёстко. – Стойте, ну!

Дракон на пару мгновений замер, но было видно – тварь пролезла уже слишком глубоко.

– Коллега? – позвала я.

– Да, – хмыкнул Ворат. – Думаю, пора заканчивать. Возьмите на себя мальчика, а я займусь тварью.

Я, не ожидая больше, скользнула вперёд туманом и взяла Дина за руку.

– Студент Дин, оставайтесь со мной, – приказала жёстко, разрубая канал связи между тварью и драконом.

Он вздрогнул и посмотрел на меня намного более осмысленно.

– Не-ет, – завизжала тварь, вогнав в него когти. – Они все хотят меня убить!! Убей их! Убей их всех!

Дин, брезгливо поморщившись, отбросил её в сторону. Но осторожно отбросил – видимо, всё же не мог провести параллель между ею и мной. Даже сейчас. Вот что эмоциональная вовлечённость делает!

– Благодарю, – сказал Ворат и швырнул в воспоминание сформированные, полноценные чары развоплощения.

Истошно завизжав, оно истаяло.

Я отпустила руку Дина и повернулась к аудитории. Ну и лица у них, однако!

– Итак, – Ворат встал за кафедрой и строго осмотрел притихших ребят. – Господа студенты, только что вы имели уникальную возможность наблюдать процесс эскалации подавленного воспоминания. Правда, в очень ускоренном виде – обычно все стадии занимают куда большее количество времени. Тем ценнее для вас этот опыт. Надеюсь, вы усвоите урок и сделаете из увиденного правильные выводы. Я не буду затрагивать поведение студентов по обмену. Они – не менталисты и вели себя вполне достойно для тех, кто сталкивается с воплощёнными воспоминаниями впервые. Отмечу лишь, что студенту Дину, видимо, очень нравится профессор Лофф.

Я бросила на Вората нехороший взгляд, но тот невозмутимо продолжил:

– И я могу его понять. В его возрасте засматриваться на симпатичных преподавателей – нормальное явление! И нам с вами, в общем-то, повезло. Благодаря этой ситуации мы воочию увидели причину, по которой в правилах ментальной этики на первой странице крупными буквами написано: “Эмоциональная вовлечённость недопустима”. И это правда. Смиритесь – вы не можете, не имеете права лечить тех, с кем имеете эмоциональную вовлечённость. Будь вы родственники, возлюбленные или злейшие враги – это одинаково губительно. Для обоих. Помните, что пациентам не нужна ни ваша жалость (от неё никогда нет никакого толку), ни ваша ненависть. Только. Холодная. Голова. Это понятно?

В аудитории раздался одобрительный гул.

– Хорошо. Теперь вы, молодые люди. Ладно наши уважаемые гости: они не будущие менталисты и не обязаны знать тонкостей. Но вы-то? Студентка Бадина, сообщаю вам на всякий случай: хищные ментальные конструкции не боятся женских визгов. Совсем. Что это за непрофессиональная выходка?

– Простите, профессор.

– Самоконтроль, студентка Бадина! Развоплощающие чары нужно бросать наверняка. Дождаться удобного случая, подойти поближе… что это за ребячество? И это я не говорю о том, студент Михеш, что работать вы должны были сообща. И что я в итоге увидел?

– Простите, профессор…

– Учишь вас, учишь! Зато теперь, надеюсь, вы понимаете, почему подобный ритуал всегда должны страховать два ментальных мага. Студент Михеш?

– Один рвёт связь с жертвой, второй – развоплощает.

– Именно. И никак иначе. Не знаю, что вам поставит профессор Лофф, но у меня выше лисы вы за эту практику не получите! Возвращайтесь на свои места!

Дин, помедлив пару секунд, развернулся и ушёл на место. Обиделся? Нет? Впрочем не мои проблемы: в этой ситуации он может винить только себя.

56

Наша с Воратом сдвоенная пара прошла благополучно: после неё студенты ещё долго засыпали нас вопросами и разошлись только после второго удара колокола. Драконы отправились на кафедру боевиков; соответственно, у меня не было возможности обсудить с Дином эту ситуацию. Что нервировало, не скрою.

Да, он сам напросился в добровольцы. Да, я пыталась его остановить. Но всё равно я чувствовала себя виноватой. И опасалась скандала, обиды или раздражения. А с другой стороны… возможно, это была неприятная, но необходимая демонстрация. Он должен понимать, чем я занимаюсь – и почему в это не стоит вмешиваться.

– Зря вы связались с драконом, – в привычной своей манере проворчал Ворат. – Но что с вас, женщин, возьмёшь… не волнуйтесь так. Он не кажется совсем уж кретином – значит, поймёт, что сам виноват. А если нет, то и забудьте. С делегацией ещё вон сколько драконов приехало, а вы видная особа. Выберете кого-то ещё.

Что же, этот человек не изменял себе.

– Спасибо за совет, – улыбнулась я.

– Да… – Ворат подозрительно помялся. – Хотел сказать: было приятно с вами снова поработать.

О. Ну, пожалуй, это самое большое извинение, на которое я от него могла рассчитывать.

– Это взаимно, – сказала я мягко.

И подумала, что жизнь налаживается. Ясное дело, что в кафе мы вряд ли ещё когда-нибудь сходим… Да и тут, как говорится, чем Бездна не шутит. Но и холодное отчуждение, что повисло между нами из-за истории с Любиной, растворилось без следа.

Возможно, иногда мы должны прощать другим людям их слабости – при условии, что они тоже делают шаг навстречу, конечно…

Так или иначе, я спокойно отвела ещё два занятия у младшей группы и даже смогла отрешиться от текущих проблем. Но всё равно нервничала, ожидая вечернего разговора. В том, что этот самый разговор состоится, я не сомневалась ни секунды.

И опасалась, что будет он с большой буквы. Г.

*

Троица дракончиков вошла в аудиторию, когда все уже разошлись. Я как раз сидела над бумагами: конечно, официально только бытовикам поручили сдать учебный план уже сегодня, но затягивать – и позволять сплетникам снова трепаться о “ректорских любимчиках” – я не стала.

Рой с Или присели на парты у двери и принялись тихонько о чём-то переговариваться, а Дин пошёл ко мне. Я ощутила, как в груди становится холодно-холодно. Что, если после случившегося он изменит своё отношение?..

Дракон подошёл к столу и замер, напряжённый и серьёзный. Я застыла тоже, не зная, чего ждать.

– Прости, – сказал Дин. – Я не должен был…

– Да, не должен был, – я вздохнула с облегчением и отложила бумаги. – И впредь я попрошу не вмешиваться в мою работу. Но я понимаю, почему ты поступил именно так. Как самочувствие? Ты в порядке?

Он смотрел на меня с нечитаемым выражением на лице. И мне стало очень не по себе от этого взгляда. Как-то сразу очень остро почувствовала, что в аудитории почти пусто, что за окном уже темнеет, и воздух между нами такой тяжёлый-тяжёлый... А потом дракон плавным движением шагнул вперёд и прижал меня к себе, окутывая знакомым и уже почти любимым запахом.

– А…

– Тише, – он прикоснулся губами к моим волосам. – Давай помолчим, хорошо? Позволь просто тебя обнимать.

Я подумала немного – и позволила. Хотя бы потому, что мне самой это было нужно.

Некоторое время мы простояли в тишине. Потом Дин немного отстранился и тихонько спросил:

– Много ещё у тебя работы?

– Можно сказать, что уже закончила, – шепнула я. – Хочешь меня украсть?

– В какой-то степени, – Дин словно бы замялся. – Или собирает нас для совета тройки. Он выразил желание, чтобы ты присутствовала тоже. Как моя пара.

Так, что-то я не понимаю.

– А что такое совет тройки? И зачем я там?

– Совет тройки – собрание больше неофициальное, – спокойно сказал Дин. – Но оно имеет большое значение, особенно с учётом нашего состава. Это нечто вроде планового совещания по текущим вопросам, в том числе – политическим.

– Эм, – ну приплыли. – Дин, мне несложно, но снова – зачем я там?

– Не знаю, – ответил он тихо. – Джана, послушай… Или – достаточно великодушный принц. И хороший друг. Даже если порой ведёт себя… Не важно. Он редко о чём-то просит.

– Да мне в общем-то не сложно. Собрание так собрание… А он нас не слышит, кстати?

– Нет, я поставил…

– Не-а, не слышу, – выдал Или. – Совсем не слышу. И взламывать твою новую защиту не научился, нет-нет!

Дин закатил глаза.

– И с чего, спрашивается, я надеялся на твой такт…

– И с чего это ты на него надеялся? – принц танцующей походкой подошёл к нам и нагло примостился на столе. – То же мне, нашёл занятие!

Рой, всеобщий радужный милашка, тоже подошёл поближе и принялся по своей старой привычке сглаживать углы:

– Не смотри так на них, – сказал он мне. – Они оба – идиоты. И с самого детства так себя ведут, между прочим!

– Почему сразу – идиоты? – фыркнул Дин, притянув меня чуть ближе к себе. – И вообще, мне снова тебе про козу напомнить?

– Да пошли вы! – досадливо отмахнулся Рой. – Вот сколько можно?

– Сколько нужно, – оскалился Или. – Потрясающее же было зрелище!

Нет, не удержусь.

– Извини, – вклинилась я. – А не расскажешь, что у вас с той козой случилось? Если это не секрет, конечно.

– Да какой там секрет, – вздохнул Рой. – Просто глупо получилось, да. Есть среди моих… кхм… дам сердца девушка, очень увлечённая зооцелительством. И исследованием редких видов.

– Да, если ты ещё не поняла, все его проблемы – от неумения вовремя посылать обнаглевших женщин, – усмехнулся Или. – И не только его…

Принц отвернулся. На меня намёк? Да вроде бы и нет. Но что это тогда с ним?

– Она не обнаглевшая, – фыркнул Радужный. – И очень редко меня о чём-то просила. А тут в горах открылась безмагическая аномалия. И затронула горных коз. Да так, что на этих животных никакая магия не действовала. Можете себе представить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Потрясающе, – сказала я честно. Или с Дином выразительно переглянулись и очень синхронно закатили глаза.

– Вот! – обрадовался Рой. – Алисия тоже так сказала. Она несколько раз пыталась поймать горную козу, но всё никак не получалось: они бегают очень быстро. И отлично лазят по отвесным скалам. А Алисия-то медведь! На высоте чувствует себя не очень уютно. И вот тогда она попросила меня. Я полетел в безмагическую аномалию ловить козу, но немного не рассчитал. Не учёл, что в безмагическом пространстве сменить облик или хотя бы размер тела не получится… Вот и застрял между двух скал. Этим двоим меня вытаскивать пришлось, и теперь развлекаются.

Я изо всех сил постаралась сохранить серьёзность на лице.

– И что коза? Так и не поймали?

– Да, втроём. Три дня ловили! – сообщил Рой.

Вот я не выдержала и прыснула, в красках представив эту картинку. Вот ведь… драконы!

– Хватит! – Или стремительно наклонился ко мне через стол так, что наши лица оказались очень близко. – Ты мне лучше вот что скажи: ты убила её?

– Что? – я изумилась и такой резкой смене темы, и ледяной резкости, звучащей в голосе дракона. – Кого?

– Ту мразь из воспоминаний. Ты ведь убила её?

Уф. Хищники и их реакции… Я открыла было рот, чтобы рассказать принцу эту историю, но тут дверь безо всякого стука распахнулась. Крайне воиственно настроенная Бозия влетела в аудиторию и ошеломлённо уставилась на нас.

Ну да. Дин обнимает меня со спины, Рой привалился эдак вальяжно бедром к столу, а Или… Ну, если обладать достаточно больной фантазией, то можно навоображать себе даже поцелуй.

Стоит ли упоминать, что с фантазией у Бозии было всё в поядке?

– Шлюха! – сплюнула она. – Надо было сразу догадаться, что ты спишь со всеми тремя!

Н-да. Чем больше я узнаю от посторонних о своей личной жизни, тем больше восхищаюсь её многообразию.

57

Бозия открыла было рот, чтобы продолжить свой чудный монолог – и вдруг закрыла, слегка спав с лица. Я сначала удивилась, ибо как-то слишком быстро запал коллеги сошёл на нет, но потом и сама почувствовала: атмосфера в комнате изменилась. И стала крайне тяжёлой.

– Как интересно, – вкрадчивый голос Или запустил по моей спине торжественный марш мурашек. – Вы считаете уместным такое поведение, уважаемая?

Гадство! Вот же принесло эту курицу очень-очень не вовремя… Про себя вспомнив много разных непечатных выражений, я быстро встала.

– Студенты, я прошу меня простить – прямо сейчас нам с коллегой нужно переговорить наедине. Прошу вас не воспринимать поведение профессора Бозии близко к сердцу: боюсь, между мной и нею возникло некое досадное недопонимание, которое нужно решить. Первый день семестра всегда полон эмоций и волнений.

Свои слова я подкрепила твёрдым, уверенным взглядом.

Драконам это явственно не понравилось, но ума на то, чтобы промолчать, у них хватило.

Хорошо. Пусть Бозия и творит непонятно что, но фактически мы сейчас в Академии. Где иерархия преподаватель-студент всё же несколько важнее титулов. Будь они принцы или герцоги, но конфликты преподавателей должны решаться между преподавателями.

– Коллега, пройдёмте за мной, – бросила я, одарив внезапно спятившую бытовичку недобрым взглядом. Нет, она никогда особенно умом не блистала, но это уже просто за гранью добра и зла!

Гневно раздув ноздри, она, тем не менее, послушно (и главное молча) пошла за мной в подсобку.

– Итак… – предлагать ей чай я точно была не намерена.

– Надеюсь, теперь ты довольна, – змеёй прошипела она.

– И чему же, по-вашему, я должна была так радоваться? – у этой бабы обострение, не иначе.

– Мало того, что вы с любовником вышвырнули меня с работы с чёрным билетом, так ещё и над дочерью хочешь поиздеваться? Думаешь, я это просто так оставлю?!

Ага. Значит, Алан всё же взбесился настолько, что не стал дожидаться отъезда делегации. Плохо.

– Во-первых, ваша привычка приписывать другим интимные отношения отвратительна, – сказала я раздражённо. – Во-вторых, ваши конфликты с ректором не имеют ко мне ни малейшего отношения. В-третьих, я откровенно не понимаю, при чём тут ваша дочь.

– Ты считаешь, я – идиотка?

– Да! – рыкнула я. – Никак иначе я вашу последнюю выходку объяснить не могу. Но это к делу не относится! Расскажите мне, будьте добры, с чего вы взяли, будто я собираюсь издеваться над Наль.

– Вот не надо делать из меня дуру! Ты перевела Мозичку к себе, потому что хочешь мне отомстить. Думаешь, я не понимаю?

– Думаю, тебе пора перестать мерять других по себе, наконец! – рявкнула я, окончательно выходя из себя. – А Мозию я перевела, потому что ей нечего делать на бытовом факультете. У неё призвание примитивного мага!

– Чушь собачья! Чушь и произвол! Моя дочь не тянет даже бытовой факультет. У неё нет способностей к примитивной магии! Я буду жаловаться!

– Валяй! Только учти, что в этом случае я протащу твою дочь через комиссию. Ко мне на факультет по итогам её всё равно переведут, можешь не сомневаться; но заодно, скорее всего, ещё и ограничат в передвижениях. А то и ошейник контрольный наденут, как на особо опасную одарённую.

У Бозии задрожали губы.

– Ты мне лжёшь! Это мистификация! Нет у неё никакого дара! – выкрикнула она истерично.

Нет, правда что ли?

– Глаз у тебя нет! Мать из тебя отвратная, если не видишь очевидного. Ты хочешь комиссии? Действительно?!

– Да как ты смеешь говорить, что я плохая мать?! Вот родишь своего, тогда и будешь осуждать!

– Что вижу, то и говорю, уж прости! И мне не обязательно кого-нибудь рожать, чтобы утверждать: мать, которая учит чужих детей, но так запустила собственного ребёнка – паршивая родительница. Я не знаю, кем нужно быть, чтобы не замечать, что ребёнок самостоятельно занимается примитивной магией.

– Да что ты знаешь обо мне, потаскушка ректорская?! – рявкнула Бозия.

И разрыдалась.

В другое время я бы, возможно, и испытала у ней сочувствие. Но в тот момент, скажу откровенно, была слишком зла.

– Если ты собралась рассказать мне слезливую историю о несчастной тебе, то извини, не получится. Хватит обвинять окружающих в том, что тебе плевать на дочь!

Признаю: это было неэтично с моей стороны. И низко.

Да, на моей стороне была доля истины. Как можно не заметить несостыковки с работой дочери, странности её привычек и так далее? Всё же, это сейчас Наль совершеннолетняя. А сколько ей было, когда она провалилась к “дедушке Юппи”? И как можно было это допустить и – не заметить?

Умом я понимала прекрасно, что не вполне справедлива. Наль – примитивный маг, очень могущественный притом. Для неё заморочить обычного бытовика – дело плёвое, и не важно, мать это или посторонний человек.

Умом я это прекрасно понимала. Но была слишком зла.

– Мне плевать на дочь?! – Бозию трясло. – Мне?! На эту девочку плевать в первую очередь её отцу! Ему было дело до любой проклятой твари, но – не до своей дочери! А я делала, что могла, понятно?! Если она врёт, будто владеет примитивной магией,то только затем, чтобы быть похожей на этого подлеца!

Ой. Ой, какой тут, оказывается, тяжёлый случай.

– Значит, она вам говорила...

– Побойся богов! Если она начала рассказывать тебе, что колдунья, то это просто чушь! Это сказки, которые она любила в детстве. Не более того! В ней нет магии. Она не тянет даже простейшие заклинания!

“Простейшие заклинания бытовиков, тупая ты курица!” – так и подмывало сказать меня. Но самоконтроль, пусть и не вернулся полностью, но всё же начал понемногу отвоёвывать свои позиции.

– Отец Наль – примитивный маг? – уточнила я на полтона мягче.

– Её отец – идиот и подлец! Непрактичный, бесполезный и витающий в облаках. И она в него пошла! Одно лицо! Я смотрю на неё – и вижу его. Те же проблемы! Ей просто нужно хоть какое-то образование. Иначе эта девчонка совершенно потеряется в жизни!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ладно, предположим. Я бы сказала, конечно, у кого тут настоящие проблемы, но пока что это к делу не относится.

– Какой именно магией владел её отец?

– Да никакой! – рявкнула Бозия. – Не было в нём ни капли магии! Он-то считал себя избранным, да. Был уверен, что с ним боги говорят! Голос Рода он слышит, понимаешь ли!

– И что этот голос говорил ему? – уточнила я осторожно.

– Ничего полезного, знаешь ли! Шляться по миссионерским шарашкам, раздавать последнюю еду любому встречному голодающему, тащить в дом всякую падаль. Такая вот примитивная магия!

Я вздохнула.

– Он был просветлённым, верно?

– Не знаю! Так его называли пару раз. Но мне от этого не легче!

Н-да… Что же, действительно – не легче.

Просветлённые, подвижники, блаженные или слышащие были редким, очень своеобразным типом примитивных магов. Многие вообще спорили, можно ли их относить к этой категории или считать одушевлёнными артефактами. По счастью, до таких крайностей всё же не дошло. Некоторое время просветлённых хотели отнести к разновидности Жрецов, но тут тоже не сходилось: Жречество подразумевало осознанное и систематическое служение божеству. В данном же случае на человека просто в какой-то момент снисходило так называемое “просветление” – он находил свою миссию в этом мире. И больше не видел ничего, кроме неё.

На самом деле, конечно, с классификацией просветления всегда были серьёзные проблемы. Множество ментальных болезней начиналось с тех же симптомов, потому раньше просветлённых просто запирали в домах скорби, считая безумными. Только последние пару столетий их научились отличать по едва заметному флёру примитивной магии, а ещё – феноменальной везучести.

На самом деле, просветлённые были преимущественно вполне достойными людьми. Большинство из них не могли в принципе вредить кому-либо: они ощущали своё единство с миром. И каждым живым существом в этом самом мире. Опять же, чаще всего миссией просветлённых, как это ни банально, была помощь людям. В некоторых культурах за это их после смерти начинали почитать, как полубожеств.

В целом, как вы понимаете, всё это звучит очень красиво. Но на практике… скажем так: окружению таких людей, особенно их семьям, я очень не завидовала.

Блаженные не видели почти ничего, кроме миссии. Они редко понимали ценность денег и бытовые проблемы – им самим было, по сути, совершенно наплевать, где жить. Всё это, скажем прямо, не способствовало ни нормальной социализации в обществе, ни счастливой семейной жизни.