Текст книги "Очень драконий Новый Год (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Хорошо, – дальше спорить просто нет смысла.

– Рад, что вы приняли разумное решение! Помните: ваша откровенность может очень помочь стране. Да, сейчас Драконья Империя встала на колёса индустриализации и стала мирным государством, но… все мы помним, что так было не всегда. И новая информация, в конечном итоге, может помочь сохранить мир.

– Я понимаю, – порой полезно иметь в арсенале несколько доведённых до автоматизма вежливых улыбок.

– Вот и замечательно! Значит, я пойду. Долг зовёт! Спасибо за занимательную беседу – и надеюсь на вашу сознательность, профессор Лофф.

32

*

Когда безопасник нас покинул, мы с Аланом понимающе переглянулись.

– В некоторых вопросах оказаться потенциальной драконьей парой не так весело, как пишут в книжках, – отметила я.

– Ещё бы! Но всё же веселее, чем лет эдак тысячу тому: тогда сама знаешь как поступали с девчонками, которых подозревали в сношениях с драконами.

Я хмыкнула. Да, в те чудесные времена существовал популярный способ убийства неугодных (преимущественно девиц, хотя возможны были и вариации). Просто пишешь кляузу, что особа замечена в связях с драконами, наводишь для пущей убедительности иллюзию татуировки на руку. И – вуаля! С большой долей вероятности неугодную личность ожидала пыточная, а после костёр – особенно при условии, что у убийцы были нужные связи среди власть имущих.

Впрочем, с фоморами поступали точно так же.

– Тебя тоже обязали писать характеристики? – уточнила я со вздохом.

– Да, – поморщился Ал. – На тебя в том числе.

– Так у них же есть…

– С учётом новых данных, – пожал плечами мой друг. – Углублённую.

– Понимаю… вру – не понимаю. Почему сейчас? Я предупредила о возможном визите принца давно, честно рассказала всё, и они меня не трогали. Да и тебя. Какой теперь-то смысл?

– Ох, Джана, ты иногда наивна, как дитя, – вздохнул Ал. – Вот давай ты сейчас отодвинешь эмоции и подумаешь: почему безопасники не слишком заинтересовались тобой в самом начале? Только попытайся взглянуть на ситуацию с их стороны.

Я приказала себе ещё раз всё обдумать, отрешившись от собственных переживаний.

– Они мне не верили, да?

– Нет, разумеется, – слегка улыбнулся Алан. – Ну посуди сама, как это звучит: сны, внезапная парность, ниспосланные божеством знамения… Больше похоже на фантазию какой-нибудь увлечённой фанатки. Ты и сама знаешь, сколько таких можно встретить в одной только нашей Академии.

О да, мне ли не знать! У нас огромное число впечатлительных дев провозглашают себя невестами дракона, рассказывают об астральной связи с одним из них, обвешивают стены изображениями драконьих кумиров (предположительными – подлинные снимки драконьей знати нигде не публикуются). Мне стоило предполагать, что в свете этого я буду выглядеть, мягко говоря, неадекватно.

– Вот-вот, – Алан достал из бара графин с настойкой и два бокала. – И, не будь мы с тобой на особом счету у премьер-министра, никто и вовсе нечто подобное слушать не стал бы. Но даже с его протекторатом всё не так просто. Как ты знаешь, Службой Государственной Безопасности у нас заведует лорд Итан Шрефф, который пользуется огромным доверием у королевской семьи. Его младший брат, лорд-министр Лиан Шрефф – глава консервативной партии и, соответственно, оппозиции.

– Это тот самый, который всё пытается запретить аборты и обязать женщин в общественных местах носить исключительно юбки? – уточнила я подозрительно. Каюсь, мои политические знания сводились почти что к нулю, но об этом персонаже я была наслышана.

– Да, и это тоже, – безмятежно кивнул Алан. – А ещё, как ты понимаешь, он сторонник идеи об ограничении прав нелюдей.

– Как и все консерваторы. Или он особенно рьяно к этому относится? Мечтает снова жечь нас на кострах и продавать на ярмарках?

– Да не сказал бы, – Ал усмехнулся. – По большому счёту младший лорд Шрефф – вменяемый человек, для консерватора даже приятный в общении. Но вот возможности дискредитировать премьера он не упустит. А уж если приплести сюда фоморью полукровку, ещё и женщину на условно “мужской” должности…

Политика. Как же я ненавижу политику.

– Значит, вот почему премьер поехал встречать делегацию лично, – кивнула я. – Он хотел убедиться, прежде чем давать информации ход.

– Да. И теперь нас ожидает новый градус веселья.

Переглянувшись, мы с Аланом выпили. Не чокаясь.

С такой жизнью и без того чокнуться можно.

– Значит, Криспину пытался убить парень… – сменила я тему.

– Да, Лениш Киркофф с алхимического потока. Его уже забрала стража.

Я поморщилась, вспомнив слегка полноватого мальчишку с веснушчатым лицом.

– Но зачем? – это не умещалось у меня в голове. – Сломать свою жизнь и себе, и ей… какой в этом смысл?

– Он не думал об этом в тот момент, – Ал поморщился. – Я лично присутствовал на допросе – как представитель МУЗа...

Мне стало стыдно. Всё же, это была моя обязанность, как куратора, и…

– Вот только не надо делать такое лицо! Ты ни в чём не виновата, да и мне пришлось бы присутствовать в любом случае – покушение на убийство, ни много ни мало. Ещё и парень из древнего да почтенного семейства… при других обстоятельствах его, думаю, даже смогли бы отмазать. Но тут за дело взялись менталисты из безопасников, так что пел он, как соловей. Банальная история: начал встречаться с красивой девушкой из более бедной семьи. Криспина активистка, певица, на всех мероприятиях и вечеринках – тут как тут. Он ревновал, понятное дело. К приезду драконов это ещё больше усугубилось. Парень – выраженный драконофоб, чтоб ты понимала. Соответственно, Криспине он попытался запретить выступать...

– Но она отказалась.

– Разумеется. Во-первых, какая же студентка откажется спеть для драконьего принца? Во-вторых, ей хватило ума понять, что такие вот ревнивые выходки – признак не великой любви, но психического расстройства. Так что она бросила его как раз перед Новогодним Балом. Что было дальше ты, я думаю, догадываешься...

– Догадываюсь, – поморщилась я.

– Это одна из причин, по которой вся эта ахинея с любовью – полная ерунда, – добавил Ал раздражённо. – Совершенно идиотская затея. Сначала ты идёшь на поводу у гормонов, голос которых в народе принято принимать почему-то за “большое и светлое чувство”. А потом вдруг выясняется, что никакое оно не большое и ни разу не светлое – на практике. И как-то вдруг оказывается, что это существо, с которым ты рядом, совершенно невозвышенно храпит, разбрасывает вещи и пилит тебя за каждое опоздание. И ладно бы только это! Однажды ты рискуешь проснуться с ножом под рёбрами, например. Ты ведь знаешь, что чаще всего убийства совершают родственники и возлюбленные?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ох, сиды и их отношение к чувствам…

– А ты не хуже меня знаешь теорию обратной стороны, Ал, – сказала я мягко. – У любого явления, решения, чувства, колдовства и существа не может быть однозначно положительной – равно как и однозначно отрицательной – трактовки. Обратная сторона есть у всего. И любовь – не исключение.

Сид забавно наморщил нос.

– Этот твой дракон на тебя плохо влияет, – сказал он. – Ты становишься романтичной.

Я закатила глаза.

– Что ты подарил на Новый Год детям своей нянечки?

Алан бросил на меня почти обиженный взгляд.

– Какое это имеет отношение к вопросу?

– Но что-то ты подарил. И мне кажется, это было очень недешёвое что-то.

– Во-первых, я люблю дарить подарки, больше, чем получать их – как и ты, впрочем, – сказал сид язвительно. – Во-вторых – как я мог ничего им не подарить? Эти личинки человека оккупировали гостиную и нарядили там ёлку (между прочим, ту самую бирюзовую пихту, что раньше росла во дворе) моими наградами. Потом они сожгли все бумаги – когда пытались их убрать. А потом довели экономку до неистовства. Разве мог бы я не оценить по достоинству такие подвиги?

– Ух, – я прокашлялась. – И как они?

– А что им станется? Я подарил им модель вагонеточного монорельса – пусть развлекаются.

– Ясно. Как экономка?

– Уволена.

– Э…

– Что бы там ни было, у меня в доме детей не бьют, – пояснил он сухо. – И не дают оценок чьему-либо моральному облику. Знаешь ли, если бы кто-то взялся оценивать мой моральный облик, боюсь, про меня тоже многое можно было бы рассказать.

– Ох как неудобно, – я покачала головой.

Да, госпожа Бринофф всегда отличалась немного вздорным нравом. Но с “господами” она умела быть шёлковой, работу выполняла на отлично, потому Ал её держал у себя и даже ценил. Но Фина сумела вытурить экономку. Специально или нет? Впрочем, какая уж теперь разница… Да и сама дура, в общем-то. Если уж работаешь экономкой в богатом доме, то умей вовремя прикусывать язык. И – хоть немного – думать головой.

Как ни крути, детство и юность Алана пришлись на времена, когда нелюдям жилось вот совсем тяжко. Родителей его убили, когда он был ещё совсем маленьким мальчиком. Он никогда не рассказывал, как выживал потом, но по некоторым оговоркам я поняла: повидал он много.

– В общем, дома я появляюсь редко, так что это не имеет особенного значения, – Ал небрежно махнул рукой. – Лучше скажи, тебе-то хоть мой подарок понравился?

– Я ещё не успела распаковать – спешила сюда… Дай угадаю – ты тоже?

– Тоже, – ощерился Алан. – Надеюсь, в этом году это не будет пижама с колпаком и надписью: “Я – ректор твоей мечты”?

– Пф, – я сделала оскорблённое лицо. – Скажешь тоже. Когда это я повторялась?

33

*

Следующим пунктом в моей повестке дня значилось лекарское крыло. Навестить Криспи, разумеется, но ещё – встретиться с её родителями. Как бы это ни звучало, но нужно узнать: собираются ли эти люди обвинять Академию в случившемся с их ребёнком?..

Как и ожидалось, это всё было непросто.

Криспина оказалась погружена в медицинский сон; её некогда красивое лицо было полностью забинтовано, и лекарь Томаш, сменщик Юльяны, только качал головой.

– Были ребята из Института Милосердной Коши, – сказал он. – Они пока не дают гарантий того, что внешность удастся восстановить. Алхимическая стеклянная пыль, сами понимаете…

О да, я – понимала.

Равно как и то, что, когда Криспи проснётся, жизнь её непоправимо изменится. Она ведь из той породы популярных девчонок, что привыкли завоевывать свой статус в обществе благодаря красоте. Не в плохом смысле, нет! Просто все эти выступления на сцене, и конкурсы, и флирт, и прочие прелестности – она из тех, чья жизнь строится на таких вещах. Объективно училась она на уровне твёрдого “зайца”, но частенько получала “псов”, а по некоторым предметам и “лис” – активность и обаяние давали о себе знать.

Не глупая, но и не выдающееся дарование; шустрая и любвеобильная. Такие девочки редко после Академии шли работать по специальности напрямую: всё же, примитивная магия и менталистика – сложные сферы, требующие огромной самоотдачи и не слишком способствующие так называемому “женскому счастью”. Нет, такие, как Криспи, чаще либо выходили замуж, становясь прекрасной парой для одарённого мага, либо становились красотками полусвета, заручившись патронажем кого-то из промышленников или высоких лордов.

А теперь… любому человеку тяжело потерять красоту и здоровье. Но особенно катастрофически это бывает для того, кто привык на эти вещи всецело полагаться.

Разговор с родителями прошёл ещё тяжелее. Обменявшись положенными по случаю новостями и соболезнованиями, я перешла к сути:

– Я обязана уведомить вас, что вы имеете право подать официальную жалобу на Академию и меня лично. И хотела бы знать: собираетесь ли вы делать это?

Лицо отца, постаревшее за последние сутки, посуровело.

– В этой ситуации есть один ответственный, профессор, – сказал он сухо. – И это определённо не вы. Я хочу быть уверен, что этого спятившего щенка на много лет упекут в яму!

– Благодарю вас, – только и сказала я. А что я ещё могла бы ему сказать? Напомнить, из какой мальчишка семьи? Объяснить, что если ему дадут года три в комфортабельной тюрьме, это уже – торжество справедливости? Так-то вряд ли простой работяга, каким был отец Криспины, сможет что-то противопоставить дорогим крючкотворам…

– Что вы, профессор Лофф, – замахала меж тем руками женщина. – Боги с вами! Если бы вы не привели дракона – кто знает, что бы было… Спасибо вам!

Я выслушала благодарности, ощущая неприятный привкус во рту. И, разумеется, сбежала при первой возможности. Потому что вот как ни крути, но это можно было бы предотвратить, работай мы лучше.

– Марджанна, Юльяна просила вас заглянуть к ней, – лекарь Томаш поймал меня на пороге. – Она в комнате отдыха. Уделите минутку?

Я приподняла брови. Что привело Юльяну сюда не в свою смену – это в первый-то день года! Явно – ничего хорошего…

*

– Не выходи замуж, – сказала мне Льяна вместо новогоднего поздравления. – Никогда. Все мужики – сволочи!

Я со здоровым сомнением посмотрела на полупустую коробку конфет с коньяком, которые она недрогнувшей рукой запивала лекарским спиртом. Упаковка мороженого, ожидающая своего часа в холодильном шкафу для анализов, окончательно обрисовала для меня картину.

Снова здорово.

– Лучше вообще не связываться с мужиками! – добавила подруга – в качестве тоста, не иначе.

– Предлагаешь внимательней присмотреться к бабам? – уточнила я.

– Чего? – поразилась Юльяна. – Нет! И вообще, не цепляйся к словам… Бабы какие-то… придумала тоже... Ты вон вообще у трёх драконов ночевала!

– Н-да?

Видно, было в моём тоне что-то, от чего Юльяна моргнула и зачастила:

– Ты не думай, я не в претензии! Даже горжусь, можно сказать. Вон какая у меня подруга – с тремя драконами, молодыми и симпатичными… Что мне остаётся – глубоко замужней? Только тихо восхищаться со стороны. Как оно, кстати?

– Потрясающе, – пожала я плечами. – Давно не получала такого удовольствия.

– E-e… Подробности! Зал требует подробности.

– Понимаешь, – мой голос упал до заговорщицкого шёпота. – Я наконец-то выспалась!

У Льяны на лице появилось обиженное выражение щенка, которого щёлкнули по носу.

– В каком смысле – выспалась?

– В самом что ни на есть прямом, – пожала я плечами. – Знаешь, как это бывает: ложишься и спишь. И никто тебя не будит. Да-да, это не сказка, а волшебная реальность!

– Не шутишь?

– Нет.

Подруга вздохнула и залпом выпила ещё.

– Это подтверждает, что все мужики – сволочи, – сказала она. – Даже драконы.

Я попыталась уследить за полётом нетрезвой мысли, но безнадёжно заблудилась где-то на особо крутом повороте.

– У тебя как, есть планы на остаток дня? – уточнила Юльяна. – Не хотелось бы пить в одиночестве, и всё такое…

На самом деле, планы у меня были – аж целый прекрасный и немного ядовитый дракон, который сидит там и скучает. И подарки надо разобрать. И к Алану заглянуть вечерком... В общем, заняться мне было чем. Опять же, если быть откровенной, такие вот вечера с Юльяной проходили одинаково: она рассказывала про непонимание мужа, про стерву-свекровь, неблагодарных детей. Так себе разнообразие.

С другой стороны, есть такая штука, как дружеский долг. И Юльяна сполна исполнила его в своё время.

Тогда мужчина, с которым я кое-как построила относительно серьёзные отношения, бросил меня под давлением семьи. Конечно, в этом нет ничего удивительного: внук одного из членов консервативной партии и фомора – отвратительная пара. Он скрывал меня от публики, да, но нужно быть с собой честной: рано или поздно правда всплыла бы. Так что, его семья поступила верно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но не то чтобы мне от этого было легче.

Я ещё помнила, как была приглашена на кофе в богатый дом. И разговор, который состоялся у нас с почтенной леди из древнего рода.

“Признаться, меня устраивает в вас почти всё, – сказала спокойно эта женщина, демонстрируя идеальные манеры и холёную внешность. – Я хотела с вами встретиться, чтобы кое-что прояснить между нами. Вы вызываете уважение. Тот факт, что вы не леди по крови, не так уж много значения имеет в наши просвещённые дни. Вы неплохо воспитаны для своего социального слоя, отлично образованы, одарены редчайшей магией и умны. При прочих равных условиях вы были бы отличной партией для моего сына. Увы, мы не можем иметь внуков-фоморов. Это категорически невозможно. Поскольку вы умны, я думаю, и сами прекрасно понимаете, почему. Так или иначе, сегодня вечером мой сын расстанется с вами, ссылаясь на приказ деда. Я хочу, чтобы вы знали: в этом нет личной неприязни со стороны нашей семьи. Лишь политическая риторика. Мы не можем выступать с лозунгом “Тавельни для людей” и при этом официально породниться с фомором”.

Тем же вечером возлюбленный, к которому я успела довольно сильно привязаться, от меня отказался.

Я выдержала это, правда. Я была спокойна. Я пожелала ему удачи. Я заверила, что понимаю – и на самом деле понимала, конечно.

Но потом пришла посреди ночи к Юльяне, заплаканная и опустошённая, отчаянно нуждающаяся в том, чтобы меня выслушали. Причём желательно не Алан, который с самого начала был против этих отношений, а другая женщина.

Так что да, у каждого бывают минуты слабости, когда эмоции изнутри так и жаждут выплеснуться наружу.

И, как бы мне ни хотелось оставить Юльяну наедине со спиртом, мороженым и анализами – я не могла.

– Давай так: я сейчас быстро заскочу на кафедру и проверю служебки. Захвачу подарки из-под своей маленькой ёлки – наверняка там есть сладости. И пойдём ко мне. Нечего пить в Академии – ректор бы этого не одобрил.

– Да ладно! – фыркнула Юльяна. – Тебе точно за это ничего не будет!

Н-да. Что-то, я смотрю, сегодня фильтр между ртом и мозгом у неё работает особенно плохо.

– Мне ничего не было бы, – признала я. – Но это не значит, что я готова тратить его доверие таким образом. Мне не пятнадцать лет, Льян.

Она поморщилась.

– Прости… прости, я совсем расклеилась.

– Понимаю, – я легко прикоснулась к её руке. – Скоро вернусь!

34

Это определённо был день внезапных встреч с девицами, у которых не было ни малейшего повода быть там, где они находятся.

– Добрый день? – сказала я, вопросительно выгнув бровь.

Наль удивлённо моргнула на меня своими большущими глазищами.

– Драсьте. А что вы тут делаете?

Я ещё раз задумчиво осмотрела свой кабинет и решилась предположить:

– Работаю?

– Так первый день года же! – искренне удивилась Наль.

– Вот такая она, доля преподавательская, – развела я руками.

– Отстой, – буркнула Наль.

– Временами, – признала я. – А позволено ли мне будет узнать, что тут делаешь ты?

Она стушевалась, но тут же решила, что лучшая защита – это нападение.

– Я – учусь! – она демонстративно потрясла томиком “Пересечения Грани. Суть и последствия”. – Вы ж сами хотели, чтобы я училась!

– Предположим. Мне имеет смысл спрашивать, как именно ты сюда вошла?

– Эт тип моя работа – древние фоморьи чары обходить, – сказала она, дёрнув плечом. – Не то чтоб я намекала, будто вы древняя.... И потом, вы сами меня пригласили, потому было проще.

Ну да, ну да. Я ещё раз внимательно осмотрела её с головы до ног, особенное внимание уделив вчерашнему розовому платью.

– У тебя что-то случилось?

– Да ничё особенного, – шмыгнула носом Наль. – Такое… с мамашей поругалась, ещё и этот дракон… Павлин, блин! Думала – пойду к вам почитаю. Но увлеклась.

– Ты поссорилась с матерью?

– Ага. Она подслушала, что я отказалась танцевать с драконом. И ей это не понравилось.

– С радужным?

– Ага. С Роем. Он попросил кого-то из дракониц раздобыть карнавальную одежду и говорит такой:”Кто из вас хочет танцевать со мной?” И я подумала, что это звучит, как одолжение. Сечёте? Этот Рой… красавчик. И умный. С ним круто было обсуждать магию, хотя эта ваша Бади и пыталась меня всё время заткнуть… Но потом он это спросил, и я подумала – а какого х… хомяка-то? И сказала, чтобы шёл он со своими танцами, далеко и надолго.

– А Бади не отказалась, значит…

– Не. Она так смущённо улыбаться начала, краснеть и – ну, вы знаете, вот это вот всё. Бесит.

Я вздохнула.

– У вас с Бади не складываются отношения, верно?

– Бесит, – повторила Наль. – Такая умная и правильная. Думает, что раз прочитала много книг – значит, уже великая магиня. А я – отброс с бытового, будущая горничная. И всё такое.

И всё такое… Ох уж мне эти детские конфликты! Хотя, если честно, так называемые “взрослые” конфликты не намного умнее. Взять хоть противостояние Алана и Бозии, которое в итоге привело к такому вот положения целого факультета… Нормально ли, что студенты с других кафедр так презирают бытовиков? Нужно будет переговорить с Алом, как только появится возможность.

– Вам придётся постоянно видеться у меня на занятиях. Постарайтесь, пожалуйста, держаться в рамках. Хорошо?

– Это вы не мне говорите, – вздохнула Наль.

– Ладно, – сказала я. – Ладно. Извини, но не могу тебя здесь оставить. Давай найдём тебе комнату в общежитии?

Она махнула рукой:

– Забейте, у меня есть тайная хата. Ну, для работы и всего прочего. Только… можно, я дочитаю – и тогда пойду?

– Возьми книгу с собой, – улыбнулась я. – Считай подарком на Новый Год. И да, вот ещё возьми. Надевай, когда идёшь на работу.

Наль подозрительно уставилась на браслет.

– Какая-то следилка? – спросила она мрачно.

– В какой-то мере, – признала я. – Но работает не всё время – потом сама проверишь. Оно активируется только в случае, если ты окажешься в смертельной опасности.

– Такими штуками пользуются в настоящих экспедициях, да? Чтобы из Института Тавельни могли шпионить за ними?

– Всё же, это скорее не про шпионаж, а про безопасность, – улыбнулась я беспечно. – Но эта, по счастливому стечению обстоятельств – моя, личная. Она не подключена к системе Института.

Наль прищурилась.

– А это законно?

– Не слишком. Пожалуешься на меня?

Она моргнула и сжала браслет.

– Не-а. Вы – свой человек. Делаете вид, что вы из этих, но на самом деле – просто притворяетесь!

Ох уж этот подростковый мир, всегда наделённый на “нас” и “этих”...

– Сочту комплиментом, – улыбнулась я. – Ну что, пойдём?..

*

– Ты где так долго? – уточнила Льяна немного ворчиливо. – Я уж думала, тебя по дороге съели.

– Нет, я мужественно спаслась, – легко улыбнулась я. – Ну что, пошли?

На улицы понемногу возвращалась жизнь: люди, ещё недавно отсыпавшиеся после праздника, выползали из своих домов.

– Так расскажешь всё же, что случилось? – уточнила я, наблюдая за весёлой и слегка пьяной компанией студентов, пытающихся слепить грязевичка на клумбе.

– А что, – вздохнула Юльяна. – Ты ведь помнишь, что творилось вчера, так? В общем, я опоздала. Хорошо так опоздала – пришла поздним утром. Устала, как собака, ног не чую. А на пороге, как ты понимаешь, встречает любимый муж. С не менее любимой свекровью.

– Ох, – я поморщилась. – Был скандал, да?

– Ещё какой, – Юльяна опустила плечи. – Перебудили малых, орали при них, что я отвратительная мать, кукушка. Мол, сбросила их на отца, и даже не пришла на Новый Год. А я что, виновата, что у их отца работа есть только пару дней в неделю? Или я должна нянечку нанимать, чтобы он на диване валялся?

– Сочувствую, – только и сказала я, открывая перед Юльяной дверь. Бонифаций тут же встретил меня убийственным взглядом. Я, в свою очередь, всем своим видом постаралась показать, что накормлю его вот-прямо-сейчас. И хвостики сниму.

Кот фыркнул и продефилировал на кухню: я была временно прощена. Отпущена под залог, можно сказать.

Пока я кормила и освобождала от причёски это мохнатое недоразумение, Юльяна рассказывала всё новые и новые подробности семейного скандала. Безобразного, надо признать.

Я почёсывала пузо Бонифация (он великодушно мне это позволил) и косилась на весьма внушительную горку подарков под ёлкой. Как хочется узнать, что там… но прерывать Льяну разглядыванием подарков невежливо. Чужое горе требует уважения – даже если, по моему мнению, оно не от ума.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– И вот что мне делать со всем этим?

Я повертела в руках стакан.

– Ты действительно хочешь знать, что я думаю? Или просто так спрашиваешь?

– Если я спрашиваю – значит, хочу знать! – язык у Юльяны уже слегка заплетался.

– Разводись, – сказала я ей. – Что ещё в этой ситуации можно сделать?

Она отвернулась.

– Тебе легко говорить – разводись. Потому что ты не понимаешь, что это такое! Живёшь себе в своё удовольствие: захотела – пришла, захотела – ушла.

– Да, я выбрала себе такую жизнь, – сказала я спокойно. – Ты – другую. Но ты в ней несчастлива. Так зачем это всё нужно?

– Ты думаешь, это так просто?

– Подать заявление в Дом Бумаг? Думаю, да. Всё же, не при королевской власти живём, слава Море и Волосу. Разводы – не проблема.

– Марджана, ну послушай себя! У нас общий быт…

– Это решаемо – ты зарабатываешь больше него.

– Общие дети…

– Которые приобретают на будущее замечательную модель семьи, просыпаясь ночами от ваших скандалов.

– Кому я буду нужна?

– Самой себе – как минимум.

– Ты ничего не понимаешь, Джанна!

Куда уж мне.

– Ты спросила моё мнение – вот оно, – я постаралась сгладить резкие слова мягкой улыбкой. – Долго ли может продолжаться этот цирк, Льян?

– Во всех семьях бывают ссоры, – фыркнула она. – Семья без ссор – утопия! Выйдешь замуж – поймёшь.

Я промолчала.

Допускаю, что ссоры случаются у всех. Но окрас этих ссор тоже имеет значение, разве нет? И признаюсь честно: если бы мне какой-то мужчина выбрасывал такие же коленца, как Льяне – сбежала бы, сверкая пятками.

Но есть проблема… а можно ли развестись с истинной парой?!

35

– А бывают у драконов разводы?

Алан удивлённо приподнял бровь.

– И тебе добрый вечер.

Я от него отмахнулась:

– Так бывают или нет?

– Ты уверена, что хочешь обсуждать этот вопрос на пороге?

Что же, и то правда. Конечно, я планировала ещё навестить Дина, но – ладно, с этим можно подождать.

Разобраться в хитросплетениях таинственного драконьего семейного права – важнее.

Оказавшись в вычурно украшенном вестибюле ректорского особняка, я вдохнула поразительно вкусно пахнущий воздух.

– Ага, – сказал Алан. – Фина, надо отдать ей должное, отлично готовит. Я предложил им остаться насовсем.

Я слегка нахмурилась.

– Надеюсь, не за сорок силей в день? Потому что так даже твоих… хм… побочных подработок может не хватить надолго!

Алан только покачал головой.

– Джанна-Джанна, за кого ты меня принимаешь? Или думаешь, что я совершенно сошёл с ума?

Я думала, что Ал, скорее всего, немного влюблён – а влюблённые вытворяют порой совершенные глупости. Но говорить об этом вслух было опасно, потому я только плечами повела.

Прочитав нечто на моём лице, Ал только усмехнулся:

– Нет, разумеется. Но Фина, как и все весёлые вдовушки, отлично умеет считать. И прекрасно понимает, что два силя в день на постоянной основе намного лучше, чем сорок силей в день, но только две недели.

– Ясно, – я прошла за Аланом в его кабинет, заметив охранный контур – видимо, детям сюда теперь хода не было. – Планируешь нанимать новую экономку?

– Зачем? Фина, судя по всему, пока что вполне неплохо справляется. Да и готовит она божественно.

Что же, с последним я вполне могла бы согласиться. А вот насчёт первого…

– Ал, присматривать за огромным особняком не так просто, как кажется на первый взгляд, – отметила я мягко. – При всём моём уважении, Фина вряд ли…

– О, на этот счёт не волнуйся, – ответил Ал спокойно. – Во-первых, она отлично справляется. Во-вторых, я покопался и убедился, что у неё есть опыт работы повара в богатых домах. И, соответственно, понимание внутренней специфики.

Я удивлённо уставилась на него. С одной стороны, это объяснило бы изысканность тех блюд, что она мне подарила. С другой...

Да, наше общество в нынешние дни нельзя назвать строго классовым; тем не менее, существуют некоторые условные границы.

Хорошо обученные компаньоны вроде экономок, поваров, управляющих, гувернанток и дворецких ценились довольно высоко и почти приравнивались к бытовым магам. Это был отдельный социальный слой, в который не так-то просто пробиться. Как могла Фина в итоге оказаться на задворках вел-лерского теневого мира?

– Понимаю твоё замешательство. Но тут, знаешь ли, интересная вышла история. И довольно банальная. Фина обладает зачатками так называемой осязательной магии. Зачатками, – добавил Алан, увидев моё удивление. – Их оказалось недостаточно для того, чтобы девочку из деревни, не умеющую даже писать, взяли в МУЗ. Но её способностей вполне хватило, чтобы стать ученицей повара в резиденции одного довольно знатного семейства.

– Хм, – сказала я, потому что начала догадываться, в чём суть. – Подпольная торговля одарёнными?

– Не доказать, – отметил Ал спокойно. – Но со стороны очень похоже.

Я поморщилась.

Ещё каких-то пару сотен лет назад далеко не все одарённые учились. Только самые знатные или самые талантливые имели право на МУЗ. Остальные, особенно обладатели “мирных” способностей, частенько становились собственностью какого-нибудь лорда и поступали на обучение подмастерьями. Разумеется, с оплатой такого труда были проблемы.

Теперь мир изменился, и подобные вещи официально запрещены. Но всё же нет-нет да и случается: старые семейства, не желая отказываться от старинных традиций, частенько прикармливают агентов поиска или даже директоров провинциальных СМУЗов, чтобы получать “отбраковку” с интересных направлений себе в услужение. При таких раскладах человек в теории свободен, но на практике оказывается полностью зависим от хозяев, не имеет диплома и едва ли может покинуть должность легко.

– Дети от хозяина? – мрачно уточнила я.

– Верно, – кивнул Ал.

Тоже банальная и очень распространённая история. Как говорится, где браки по расчёту – там и любовь вне брака. И для представителей высшего света пара-тройка любовниц – совершенная норма. Самыми частыми кандидатками на эту роль были актрисы и певицы (есть чем похвастаться) и прислуга (не надо далеко ходить).

– И почему же он её выгнал?

– Умер, – усмехнулся Алан. – С лестницы упал. А законная супруга, унаследовавшая состояние, довольно быстро вышвырнула приживалку за дверь. С такими рекомендациями, с которыми не взяли бы вот вообще никуда.

– Понятно… Что же, надеюсь, ты не обманешься, – проговорила я, стараясь осторожно подбирать слова. – Фина кажется мне действительно неплохой женщиной. Правда, прошлое на всех нас оставляет след. Я рада, что ты к кому-то привязался. Правда. Но, возможно, тебе стоило бы быть осторожнее...

Алан с усмешкой покачал головой.

– Джанна-Джанна, – сказал он. – Не устаю поражаться тому, насколько ты бываешь наивна в иных вопросах. Ты что же, думаешь, я влюбился?

– Ну, как минимум ты очень хорошо относишься к ней, – отметила я мягко.

– Отношусь, – легко согласился он. – Потому что она мне напоминает кое-кого из прошлого. А насчёт её биографии… Я сам вырос в борделе. Думаешь, я не умею разбираться в весёлых вдовушках?