Текст книги "Очень драконий Новый Год (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Что-то вроде того, – повторила я, стараясь скрыть шок. – Что же, Наль. Проходи, я задам тебе ещё несколько вопросов...

*

Я сидела и задумчиво рассматривала совершенно поразительную девушку, которая не могла объяснить, что же такое "примитивная магия", плавала в определениях... но рассказывала, пусть и совершенно непрофессиональным языком, нюансы, которые мог знать только мастер довольно высокого уровня. И уж точно не бытовик.

– Профессор, – кашлянула она, прерывая мои мысли. – Слушайте, я не знаю, что там вам наговорила моя маман – она у меня с приветом... оригиналка, короче. Я ж вижу, вы нормальная и неплохо в этом всём сечёте. Поставьте мне что-нибудь, идёт? Нарисуете черепаху – я скажу спасибо, зайца – вообще хорошо. У меня есть работа, так что степуха мне не то чтобы упала!

– Извини, но я не могу, – сказала я честно.

– Ну что за ерунда, я же хоть что-то, но ответила правильно! Вы на мамашу злитесь? А хотите, я вам какую-нибудь вещь из Топких Болот припру? У вас хорошая коллекция, но я могу дополнить...

– Этим ты зарабатываешь? – уточнила я.

Она тут же нахохлилась и закрылась.

– Не. Я эта... горничная.

Мне оставалось только вздохнуть.

– Наль, этот разговор – между нами, и никто о нём не узнает. Ты можешь рассказывать своей маме, что работаешь горничной, хорошо? Мне, пожалуйста, ответь правду. Ты нелегально добываешь артефакты?

Она косо глянула на меня и промолчала. Тишина эта была, прямо скажем, весьма красноречивой.

И вот что делать – смеяться или плакать, – я не знала.

– Я не могу тебе поставить "черепаху", потому что по всем показателям должна поставить "дракона", – сказала я спокойно. – Твои знания этого заслуживают – как минимум, практические. У тебя талант, ты понимаешь?

Девчонка буквально расцвела и посмотрела на меня, как дворовая собака на щедрого прохожего. Мора, неужели ей ни разу не говорили этого?

– Кто тебя учил? – поймаю этого доброхота – сначала руку пожму, а потом – оторву.

– Ну типа... один из ваших, – буркнула она.

– Кто-то из академии?

– Не-а. Ну... фомор.

Я повторно чуть не упала. Что ж это за день такой?!

– Можешь рассказать подробнее?

– Ну, у нас в старой Школе было много старых домов, типа корпуса, – пояснила Наль. – Я там вечно шароборилась, пока маман работала – чтобы на няньку зря не тратиться. И вот один раз я провалилась в яму, а там – один из ваших. На паука похож, одноглазого, с человечьей башкой.

– Арахнид, – пробормотала я. Как Наль вообще осталась жива?!

– Дядя Юппи, – пояснила она. – Он хороший. То есть сначала он начал меня пугать и вроде как сделал вид, что съест. Но у меня дома жил паук, и я ему такая: "А ты красивый". И он перестал притворяться монстром, и мы нормально поболтали.

М-да.

– И потом я часто бегала к дяде Юппи, пока он не ушёл в другое место. Он меня и научил кое-чему. А дальше я уже с маман ходила по разным домам и... ну, вот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потрясающе, ничего не скажешь.

– Послушай, Наль, – начала я осторожно. – Ты не была ни на одной паре, потому я смогу поставить тебе только лису...

– Хорошо! – она довольно закивала. – Профессор, тут вот вообще-вообще никаких жу-жу! Спасибо большое, мне этого выше крыши!

– Я поставлю, но ты ответишь ещё на несколько вопросов.

– Ладно, – она немного сникла. – Только я не очень секу в этих всех умных словах.

– Нет, – я слегка улыбнулась. – Безо всякой терминологии. Вопрос первый: почему ты пошла учиться на бытовика?

– Маман устроила, – подтвердила мои догадки Наль. – Я ж немного тормоз, сечёте? Мне не нравится учиться... ну, разве только у дяди Юппи.

Оно и понятно.

– А где ты ещё пробовала учиться?

– У маман. Сначала на подготовительных, а потом в группе... а потом нас перевели сюда... но я в магии не очень.

– В бытовой – разумеется, – сказала я спокойно. – Люди со склонностью к примитивной магии почти не имеют способностей к бытовой... Хорошо. Тогда скажи мне ещё одну вещь: ты осознаёшь, что очень сильно рискуешь каждый раз, отправляясь за артефактом? И каждый раз можешь не вернуться?

– Дядя Юппи всегда говорил, типа хочешь быть колдуном – шагай в неизвестность. И не бойся сдохнуть. Я – не боюсь.

Храбрость, в целом свойственная всем адептам примитивной магии, в сочетании с юношеским максимализмом. Всё ясно.

– Знаешь, ты проходишь самый настоящий путь древнего шамана, – сказала я ей. – Поразительно.

Ну же, глотай наживку...

– Это как?

Есть!

– Давай выпьем вместе чаю – и расскажу?

*

– ... и вот, в древние времена детей частенько бросали к фоморам. Те или принимали малышей в качестве жертвы, или – в очень редких случаях – брали себе в ученики. Это нашло отражение во многих сказках, где дети, например, падают в колодец и проходят там испытания. Или теряются в лесу. Встречи с фоморами очень широко описаны в фольклоре... Думаю, твой дядя Юппи очень стар. Он взял тебя в ученицы по древним законам и обучал, как учил бы много лет назад маленькую Паучью Жрицу. Кстати, утверждение, что колдун должен заранее смириться с собственной смертью, берёт начало именно из тех времён... хотя в какой-то степени актуально и сейчас.

– Паучью Жрицу? – её глаза горели.

– Именно, – я улыбнулась. – Один из самых ранних культов этих земель, примитивная магия – как она есть. Древняя, опасная и притягательная, заложившая основы всего.

Наль мечтательно улыбнулась.

– Вы круто рассказываете, ага! Намного понятнее, чем бытовики. Все фоморы такие хорошие учителя?

– Нет... не совсем, – поправилась я. – Примитивной магии людей обучили в своё время именно фоморы, но твоя проблема не в этом. У тебя просто нет способностей к бытовой магии. И не может быть. Неудивительно, что на занятиях тебе... скажем так, немного скучно.

Она медленно покачала головой:

– Но бытовое колдовство – самое простое! Даже бездарности могут быть бытовиками! Маман меня потому на этот факультет и запихнула, чтобы даже у меня был аттестат! По мне – так толку с того аттестата...

Ох, как же это всё тяжело.

– Бездарности – некорректное слово. Но да, дети с недостаточным уровнем дара часто идут на бытовой факультет, потому что там у них получается максимально раскрыть свои способности. Проблема в том, что твой дар силён, но имеет выраженную направленность. Заставлять тебя заниматься бытовой магией – это всё равно что учить черепаху летать, а орла – плавать. Бессмысленно.

– Я то же самое говорю мамаше, – кивнула Наль. – Учёба – эт не моё, вот совсем. Но она и слышать не хочет: должен быть аттестат, и хоть убейся. Сильно она вам нервы потрепала?

Ох, сама не верю в то, что сейчас скажу...

– Твоя мать – яркая женщина, и с ней бывает нелегко. Как и со всеми нами. Но в данной ситуации она делает для тебя всё... или ей так кажется. Она считает, что помогает тебе таким образом. Ошибается, конечно – но все мы иногда ошибаемся. Думаю, она не понимает, что аттестат бытовика для тебя действительно бесполезен...

– Она говорит – не все работают по специальности, – сказала Наль.

– Всё верно, – я понимающе улыбнулась. – В жизни бывает разное, но чаще всего по специальности не работают те, кто эту самую специальность неправильно выбрал. Извини, но ты не бытовик. Совсем.

– Официально вы – самый крутой препод, которого я видела, – сказала Наль.

– Надеюсь, – я чуть улыбнулась. – Послушай, я хочу тебе кое-что предложить. Верю, что у тебя замечательная интуиция, что ты не боишься опасностей, но вот подумай сама: с тех времён, которые помнит дядя Юппи, прошло много лет. Магическая наука изменилась. Многие опасности люди научились обходить не только с помощью интуиции, но и с точки зрения магической науки. Так почему бы тебе не ходить ко мне на дополнительные курсы? Тогда у тебя будет аттестат не просто бытовика, но специализирующегося на живых домах. И ты сможешь работать на вполне легальных основаниях. И получать больше, конечно... ты ведь догадываешься, что артефакты у тебя скупают по заниженной цене?

Я говорила наугад (вернее, выдала самый вероятный сценарий), но девчонка кивнула грустно. И – призадумалась.

– А... сколько это стоит? Ваши курсы?

– Бесплатно, главное – твоё присутствие. Так что, попробуем?

– Ну... да? – ответила она.

И я тут же почувствовала себя полководцем, выигравшим важное сражение.

*

Домой я возвращалась уже ночью, отложив расследование "дела о забирающемся в окна мужике" на следующий день.

Город если не спал, то дремал точно; во многих окнах преподавательских коттеджей уже погас свет. Я шла, слушая хруст снега под ногами, и наблюдала хрустальный зимний мир, напоминающий новогоднюю открытку. На душе было легко и хорошо...

И тут я почувствовала взгляд – мимолётный, но очень недобрый. Завертелась на месте, пытаясь определить источник, но всё уже прошло. Увы, не без следа: зимнее очарование развеялось, и домой захотелось попасть как можно скорее, будто там, в темноте, прячется охотник.

Для которого я – дичь.

Вот что недосып с нервной системой делает! Фыркнув и наскоро поужинав, я рухнула в кровать и погрузилась в сон.

13

*

Это была роскошная комната, просторная и светлая. Ночь смотрела в огромные окна глазами-звёздами, сияли вдалеке ледяные вершины, и у меня перехватывало дух при каждом взгляде на это великолепие.

Впрочем, персонажам моего сновидения, преимущественно незнакомым прекрасным нелюдям (узнавала я только одного, собственно), не было дела до окружающих красот. Все они внимали словам высокого статного мужчины с переливающимися металлическими узорами на щеке, раздражённо расхаживающего по комнате. Выглядел он молодо, но я не обманывалась на этот счёт: глаза были жёсткие, цепкие и холодные.

Такие у молодых редко бывают.

– Мой сын – идиот! – рявкнул он.

– Спасибо, папа, мне официально стало намного легче жить после твоего заявления, – скривился "подарочек", которого моё воображение обрядило в роскошные просторные одежды.

– Нет, я категорически не понимаю: как ты мог не обыскать её дом, не узнать адреса и имени? Как ты мог так сглупить? Куда вообще твои учителя смотрят? – не успокаивался "папа".

– Кио, расслабься и перестань гнобить парня. Ему и без тебя не слишком хорошо, – вмешался мужчина с ледяными волосами. Неужто один из зимних братьев? Но нет, не похож...

– Ему не слишком хорошо? То-то нашим агентам будет весело, когда мы им поручим искать неведомо кого в неизвестном человеческом городе! Я прямо предвкушаю это веселье! А ведь девчонка – фомор, и с большой долей вероятности не слишком-то высовывается, так что поиски затянутся надолго. И главное – почему? Потому что этому лоботрясу, оказавшемуся неведомого где и неведомо почему, не хватило даже мозгов провести разведку!

– Я собирался, – вздохнул "подарочек". – Но она лежала в кровати, совсем голая. Ещё этот кот заорал, и...

– Серьёзно? – возмутился "папа". – Ты женщин раньше не видел? Или чары тишины накладывать разучился?!

Ледяной мужчина сдавленно фыркнул. Женщина с радужными волосами (на удивление красиво, между прочим) примирительно сказала:

– Кио, вот можно подумать, ты при встрече с парой вёл себя намного умнее. Мне напомнить, как ты пел серенады?..

– Папа?! – поразился подарочек.

– Не было такого, – буркнул родитель – впрочем, не слишком уверенно.

Женщина-радуга тихонько засмеялась.

– Было-было. И вообще, хватит обижать ребёнка! Лучше думайте, как эту фомору теперь искать.

– Вот-вот, – златовласая сида, до того сидевшая молча, поджала губы. – И вообще, пусть Дин едет, куда собрался. Я хочу внуков.

– Мам, вообще-то ещё неизвестно, пара мы или...

– Но, дорогая...

– Слышать ничего не хочу! – возмутилась она. – Если сердце ведёт его в Вел-Лерию, значит, так надо.

На лице "папы" отразилось здоровое сомнение, что сердце может привести куда-либо, кроме как к инфаркту. Однако, судя по всему, главой семьи всё же была скорее сида (что бы там ни думал по этому поводу её муж).

– Ладно! – рявкнул он. – Едь, если так хочется. Но даже не вздумай каждому встречному и поперечному рассказывать, что ищешь фомору! И вообще давать какую-то лишнюю информацию!

– Ну я же уже не ребёнок! – возмутился пода... Дин. – А Или с Роем можно с собой взять?,

– С ума сошёл?!

Увы, чем там кончился разговор, я не узнала: Бонифаций уронил-таки ёлку, и от грохота я мгновенно проснулась, озадаченная.

Дивные же сны мне нынче снятся...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍14

*

– Профессор Лофф, я по поводу своего ночного гостя, – тихий голосок оторвал меня от стопки нормативной документации по практическим работам. Конечно, ведь это просто обязательно – предоставить их в Министерство до Нового Года. Без этого мир рухнет!

– Бади, я заскочу к тебе вечером. Хорошо? Просто сохрани магический фон, как я и просила...

– Профессор, он этой ночью снова приходил.

Не поняла.

– Ты хочешь сказать, что он снова ошибся окном? – уточнила я ласково. – Бади, если это твой парень и ты снова...

– Нет, – Бадина подняла на меня растерянные глаза. – Нет, в том-то и дело! Я... в общем, из-за этого всего я расстроилась... и все надо мной смеялись... в общем, я сидела и плакала. И тут снова он на окне, говорит мне: "Ну и чего ревём?"

Я призадумалась. Может ли быть, что Бади тоже достался "подарочек"? Мало ли, каким составом они те храмы восстанавливают? Маловероятно, конечно...

– И что дальше?

– Я сказала, что из-за него. Он сказал, что и пальцем меня не трогал... а потом предложил поцеловать. И высосать из меня всю грусть.

Только не говорите мне...

– А как он выглядел, Бади?

– Очень... красивый.

– Волосы? Глаза? Что-нибудь?

– Я не помню... – она растерянно покачала головой.

– Ты в итоге поцеловала его?

– Н-нет...

– Отлично. Идём. Немедленно!

Это ведь не может быть то, о чём я думаю? Так ведь?

*

Или может.

Мне хватило пяти минут в обличье фомора, чтобы уловить характерные следы, и теперь я неслась в кабинет к Алану, как ошпаренная.

– У нас проблемы.

– Что на этот раз? – зевнул сид. – Снова Ворат отжигает?

– В женском общежитии фомор.

– Что?

– Селенити. Змей.

– Что?!

С Алана разом слетела вся дурашливость.

– Кто призвал его?

– Понятия не имею. Я уже информировала службу безопасности, они обыскивают комнаты учениц. Ничего не объясняют – я попросила сохранять конфиденциальность.

Сид выругался сквозь зубы.

– Найдём, что за дура захотела так разнообразить личную жизнь – вышвырну с чёрным билетом. Поверить не могу!

В целом я вполне разделяла его чувства: призрачные змеи, питающиеся преимущественно похотью – твари опасные и непредсказуемые.

Как и все фоморы, собственно.

Но проблема в том, что селенити относились к категории так называемых "особенно опасных" фоморов. И зачастую люди – особенно людские женщины – были для них достаточно вкусным деликатесом.

– Как это всё не вовремя, – пробормотал Алан. – Уже сегодня объявлять о прибытии иностранцев!

– Мы быстро найдём её, – сказала я. – Такое тяжело скрыть.

– Тяжело или нет, а заметили мы только сейчас, – отрезал Ал. – И это – преступная халатность.

Тут мне возразить было нечего.

*

– Я ничего не делала, – ревела, хлюпая носом, девчонка-бытовичка. – Ничего!

– И что вы напали на неё?! – упёрла руки в бока профессор Бозия. – Это произвол! Предубеждение против нашего факультета! Она же сказала, что ничего не делала!

Да, в этом была очередная проблема: мы не имели права проводить разбирательства без присутствия куратора. А Бозия, при всех её хороших и плохих сторонах, за своих "птенчиков" всегда и во всём стояла насмерть.

– Не делала, говорите? – фыркнул Алан. – А что это, по-вашему?

Полусгоревшие свечи, зеркало, покрытое восковыми узорами, и восковая же кукла не произвели на Бозию ни малейшего впечатления.

– Все девочки иногда этим балуются, – заявила она. – Молодость.

– Балуются чем? Любовными чарами первого порядка? Должен ли я всерьёз напоминать, что они запрещены в нашей стране?

– Ах бросьте, – Бозия махнула рукой. – Это же просто шалость! Доставшаяся нам от ваших же сородичей, между прочим. Им можно, а нам нет?

По лицу Алана тенью проскользнула ярость: он ненавидел намёки на расовые предубеждения. По сути, ничего удивительного – во время становления человеческих государств сидам доставалось едва ли не больше, чем фоморам.

– А ничего, что любовные чары, вполне безобидные для моих сородичей, для людей в трети случаев заканчиваются смертью или безумием? – спросил он вкрадчиво. – Это не приходило в вашу забитую глупостями и рецептами голову?! И это я уж молчу о том, что некто призвал призрачного змея. Ни на какие мысли не наводит?

– А, бросьте! Докажите сначала, что такие серьёзные ритуалы действительно имели место, а потом уже третируйте ребёнка! Как можно так вести себя со своей студенткой?!

– Этот "ребёнок" в любом случае с этого дня не будет моей студенткой, – холодно отрезал Алан. – Ноги её в Академии не будет. И вспомните, с кем и как говорите, пока я сам не напомнил, профессор Бозия!

Бытовичка собиралась ответить, но студентка, о которой коллеги в пылу разборок слегка забыли, подала голос.

– Я не делала! Нет! – девчонка впала в натуральную истерику. – Это не моё! Не моё! Мне подбросили!!

Мы с Аланом переглянулись.

– Вот! – воскликнула Бозия. – Докажите, что это её, а потом уж обвиняйте!

Глава академической службы безопасности хмуро уточнил:

– Вызываем магический сыск – и пускай разбираются? Чай не шутки...

Не шутки... и громкий скандал, который нам перед прибытием драконов очень, очень не нужен.

– О да, – кивнул Алан. – Не шутки. Совсем. Но есть одно "но": как тут вполне справедливо отметили, любовная магия преимущественно изобретена сидами. Мы видим такие вещи. И я скажу вот что, студентка Мислава. У нас есть два пути. Вариант первый: вы сейчас всё честно рассказываете, и я не предаю это дело огласке. Разумеется, вы покинете Академию, это не обсуждается – но хотя бы не окажетесь в магической тюрьме. Вариант второй: вы продолжите упрямиться. Тогда я поступлю по закону и отправлю находки на экспертизу. Там их профессионально изучат, равно как и вашу ауру, восстановят последнее колдовство, и... я должен продолжать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Девчонка побледнела, как мел. Её затрясло.

– А они... экспертиза. Они смогут определить, кто пользовался этим до меня?

Алан прищурился.

– Значит, не ты создала эти игрушки?

– Нет, – зарыдала девчонка. – Я нашла их у себя, вчера, в подарочной упаковке... с запиской. Объяснением, как пользоваться. Что я безответно влюблена, и мой тайный друг может помочь...

– Записка сохранилась? – уточнил Ал.

– Сгорела, как только я прочла её.

Алан прищурился.

– Упаковка?

– Нет, даритель попросил сжечь её...

– И ты сожгла?

– Выбросила...

– Куда?

– В мусорку... но... вы же не...

– Мы – да, – вздохнул Алан. – Но учти: если вдруг окажется, что никакой упаковки не было, ты мне за это ответишь.

*

– Люблю свою работу, – сказал Ал. – Обожаю.

Я согласно рыкнула, в облике фомора изучая свою часть мусора.

– Я мог бы поручить своим ребятам, – сказал безопасник. – Грязная работа...

– Чем меньше людей знает об этой истории, тем лучше, – сказал Ал. – И, уж простите, слишком всё это мутно. Либо девчонка профессионально морочит нам голову – и тогда вообще непонятно, что такой выдающийся талант делает на бытовом факультете. Либо её профессионально использовали – и тогда я хочу лично в этом удостовериться.

– Если вы выведете людей из общежития под каким-нибудь предлогом, я постараюсь найти следы змея. В облике фомора это реально сделать... ой. Там что-то живое!

Я принюхалась, вслушиваясь в заполошенное сердцебиение из-под перевёрнутого ящика. "Еда?" – уточнила фоморская сущность, – "Враг?"

В руках Алана заплясала боевая магия. Безопасник активировал амулеты.

– Отойди.

– Да подождите! Оно боится!

Я успокаивающе заворчала и осторожно перевернула ящик.

– Э... – сказал безопасник.

– Я не очень в этом разбираюсь, – подал голос Ал. – Но разве он не должен быть... ну... немного побольше?!

Крохотный призрачный змей, встопорщив пёрышки, с ужасом смотрел на нас.

– Это детёныш, – сказала я тихо. – Только недавно вылупился, ещё даже не научился на себя очарование наводить.

– Я уже говорил, как обожаю свою работу? – уточнил Алан.

– И что нам теперь, убить его? – поинтересовался безопасник неуверенно. – Но... оно же разумное, так? И вроде как фоморский младенец?

Отличные вопросы, ребята. Все – в яблочко.

15

– А... почему у него два глаза?

День хороших вопросов. И неприятных ответов.

– Полукровка, – пояснила я устало, рассматривая валяющуюся неподалёку скорлупу. – Так бывает при смешанной крови. Должно быть, мать выбросила сюда... яйцо. В других условиях оно бы погибло без магической подпитки, но это же мусорка при Академии Магии. Тут чего только нет, особенно в течение зачётной недели. Он нашёл, чем подпитаться.

– Не знаю, насколько это теперь актуально, но я нашёл упаковку, – сказал безопасник. – По описанию похожа.

– Да, по магическому оттиску – тоже, – кивнул Ал.

– Господин ректор, – безопасник не очень уверенно посмотрел на Алана. – А чего мы теперь будем с ним делать? Понятное дело, что они хищники, но уничтожить или бросить здесь – это как-то совсем не по-человечески. В смысле... я не поддерживаю это решение, при всём уважении.

Я покосилась на Алана и мысленно в который раз отдала ему должное. Хороший коллектив собрал... то есть, действительно хороший.

– Разумеется, мы не будем его уничтожать, – вздохнул Алан. – Или бросать здесь, что равносильно уничтожению. Когда резервуар переполнится, сработают сжигающие чары. Так что...

Я присела рядом и протянула руку. Змеёныш забился подальше и посмотрел на меня больными глазами. Его сильно трясло.

– Энергетическое голодание, – отметила я. – Он может в любую секунду погибнуть.

– Подкормить его сможешь?

– Нет, не тот тип энергетики.

– А кто подойдёт?

– Вы, например, – я выразительно посмотрела на Алана.

Сид не стал снова упоминать, как сильно любит свою работу, но это буквально читалось на его выразительном лице. Тем не менее, он присел рядом со мной, рассматривая испуганное создание, и уточнил:

– Какая именно энергия нужна?

– Направленный импульс высшей любовной магии был бы идеален, – отметила я. – Но сгодится любой направленный концентрат положительных эмоций.

– Ладно, попробуем... – Ал сконцентрировался, обращаясь к любовным чарам.

Реакция не заставила себя ждать: змеёныш распустил пёрышки, глаза его загорелись. Он рванулся к Алану, взобрался ему на руки и...

– Хм, – Ал растерянно рассматривал лежащего на его руках младенца. – Действительно, полукровка. Ещё и с человеческой ипостасью. И что мне теперь с тобой делать, чудовище?

Младенец вцепился в рукав Ала, выпустив когти и всем своим видом демонстрируя, что тут ему самое место и никуда он не пойдёт.

– Ладно, – сказал сид. – Ладно. Это не худшее, что случалось со мной в жизни. Взять хоть тот случай, когда меня сожрал кольчатый червь! Или тот день, когда меня назначили ректором... Но знаешь что, малявка? У меня есть к твоим родителям разговор. И готов спорить на что угодно – он им не понравится!

*

*

Героем, который вернёт малышу родителей, была в итоге избрана я. Притом единогласно. И оно правильно: кто же быстрее отыщет фомора, чем другой фомор?

На самом деле, разумеется, далеко не факт, что мы действительно отдадим родителям Егори (так наш змеёныш был временно назван). Но Ал прав, как никогда: что с мамашей, выбросившей ребёнка в мусорный резервуар, что с папашей, предположительно совращающим студенток, очень хочется потолковать.

Прям аж кулаки чешутся – вестимо, от желания.

Так вот и получилось, что всех вызвали в Главный Зал, радовать грядущим прибытием иностранной делегации и просвещать касаемо важности международного сотрудничества. Я же была этого удовольствия лишена и весело, задорно переползала с пола на потолок и обратно, обшаривала женское общежитие на предмет следов селенити.

Отличный способ, на самом деле. И в фоморьем облике на четырёх конечностях передвигаться так же удобно, как на двух. И вынюхивать так проще.

Главное – не попасться никому на глаза. А то навещай потом у лекаря, фруктики таскай... или вообще цветочки на кладбище, если кто особенно впечатлительный на пути попадётся... оно мне надо, а?!

Но вот прямо сейчас, благодаря крайне удачно подвернувшемуся общему сбору студентов и преподавателей, я могла расслабиться и проводить расследование своими методами, не опасаясь за чужую психику.

И, скажу я вам, было это кстати.

Пока что запах змея обнаружился в трёх комнатах, кроме Бадининой. К слову, бытовичка, якобы получившая зеркало "в подарок", оказалась в этом смысле чиста: змей не навещал её, что также говорило в пользу истории о доброжелателе... Но – не отменяло применения ею приворота первой степени. Жертву, популярного парня из знатной семьи, уже осматривали лекари. И пока непонятно, насколько непоправимыми будут последствия для его ментального и магического фона... но уже идёт речь о том, что следующий год в Академии ему придётся пропустить.

Я грустно вздохнула. Звук получился жутковатым и эхом пронёсся по пустым коридорам, создавая непередаваемую атмосферу кромешного ужаса. Эх, ну не к лицу, не к лицу фоморам драматический образ!

Но так-то я не понимаю. Вот хоть бейте – не понимаю. Хотя и пожила на свете, казалось бы, и влюбляться – доводилось, в том числе безответно. Да фоморьей полукровке безответно влюбиться – как раз плюнуть! Больно уж у нас внешность во второй ипостаси экзотическая, да и сильны в обществе расовые предубеждения – по сей день. Но я к чему веду? Не понимаю, притом совершенно, как можно решиться на приворот. То есть как... в практических целях – да. Из мастеров любовной магии получаются отличные шпионы, авантюристы, мошенники, воры, журналисты, политики, высококлассные куртизанки и хастлеры, и вот к ним вопросов у меня вроде бы даже нет. Причины циничны и понятны. А вот тут... Как можно заколдовать того, в кого влюблён? Как рискнуть его разумом, здоровьем, да свободой воли, наконец? И ладно ещё приворот третьей-четвёртой степени. Который по уму тоже не есть хорошо (любая любовная магия ужасно ослабляет природную ментальную защиту), но является по сути аналогом красивого наряда и наведённой харизмы. То есть, транслирует жертве нечто вроде "посмотри на меня" и "я тебе нравлюсь". Но первая ступень? Правда?! Как можно говорить, что любишь кого-то – и сломать его волю, уничтожить ментальные щиты, повредить ауру?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Нет, не понимаю. И...

Стоп. А это ещё что?

Я настороженно прищурилась. Административные помещения? Змей, получается, навещал не только учениц?! Принюхавшись, я ускорилась, идя по следу. Это кто же у нас такой сладострастный нашёлся, а?! Я так увлеклась, что слишком поздно заметила запирающие узоры на полу – ловушка вокруг меня сомкнулась.

– Любопытство – порок, профессор Лофф, – сухо сказал знакомый голос. – Впрочем, что вы, чудовища, знаете о пороке?

16

Стоило догадаться, право слово... Медленно повернувшись, я посмотрела на потрясающую личность, полную сюрпризов.

– Как же люди вроде вас, комендант Грефф, любят рассуждать о чужих пороках и придуманных чудовищах! – я ощерила клыки и осторожно сгруппировалась, чтобы не задеть обжигающие края ловушки. – Я вот одного не понимаю: что же вы не пошли преподавать заклинательские практики – с такими-то талантами?

– Не ёрничайте, – поджала губы старая карга. – Ваше положение должно быть очевидно, но на всякий случай объясню: мне достаточно будет щёлкнуть пальцами, чтобы сжечь вас дотла.

– Ах полно вам, – я презрительно поморщилась. – Могу сказать о вас много мерзостей, но никак не обвинить в идиотизме. Уж вы-то наверняка понимаете: ректор заметит моё отсутствие. И вряд ли спустит просто так.

– Вы так уверенны в своём любовнике, – поморщилась она. – Зря, милочка. У него множество таких, как вы. Минимум трое.

– Поразительная осведомлённость, – фыркнула я. – Вот только вы бы лучше за собой следили, а не за другими. А то ваш любовник подался во все тяжкие.

– Досадное недоразумение, – лицо комендантши искривилось. – Тварям вроде вас категорически нельзя доверять... Но к делу, профессор Лофф! Либо вы сейчас соглашаетесь на печать подчинения, либо...

Старая карга запнулась, когда лунный клинок вонзился в вязь ловушки, размыкая контур. Я, разумеется, тут же отскочила подальше: мало ли, что придёт этой ненормальной в голову?

– Так что вы там говорили, комендант Грефф? – уточнил Алан, выскальзывая из тени. – Я вас очень-очень внимательно слушаю!.. Хотя нет, знаете что? Сейчас мы с вами пойдём в мой кабинет, и вот там вы мне всё расскажете. Обстоятельно и подробно.

– Вы должны быть на собрании... – пробормотала она.

– Вы удивитесь, насколько мало я вам в данный момент должен, – отрубил Алан. – И учтите: одно лишнее движение – и я вас прикончу.

– Было время, когда тварей вроде вас и вашей подружки свежевали на потеху толпе.

– К вашему сожалению, времена меняются.

"И слава Море с Волосом за это," – добавила я мысленно.

*

– Мне хочется помыться, – сказал Алан. – До чего же мерзкая дрянь!

– Лучше не скажешь, – отозвалась я тихо.

– И что, мы её просто так отпустим? – мрачно уточнил наш главный безопасник. – После этого всего?

– Я передал информацию в Дом Собраний, – Ал выглядел усталым и немного печальным. – Они высказались однозначно: дело запрещено предавать огласке. Во-первых, на носу драконий визит, и нельзя дискредитировать Академию. Во-вторых, такой скандал может бросить тень на честь королевской фамилии... или что-то в этом духе.

Я только поморщилась – история на самом деле вышла отвратительная.

Как выяснилось, змея призвала комендант Грефф, уже очень давно. Точнее даже не совсем призвала... Она его спасла. От казни. И взамен вырвала обещание, что змей будет её рабом, удовлетворяя всем понятные потребности и не забирая ничего взамен.

На мой вкус, так себе спасение.

Но селенити жить хотел, и очень. А ещё умел принимать облик самого желанного существа – как и все призрачные змеи.

Таким образом, комендант Грефф приобрела себе свой идеал в качестве постельного раба. Ловко, что уж там... в какой-то манере.

Наверное, я могу её понять. В чём-то. То есть... она воспитывалась в закрытом учебном заведении, больше похожем на тюрьму. И потом была вынуждена остаться там работать. Что почти равносильно продлению тюремного срока. И ей хотелось любви – как и всем нам.

Но, на мой вкус, способ исполнения своего желания она выбрала самый отвратный из возможных.

Какое-то время селенити исполнял её прихоти, и всё было прекрасно. Какая же женщина не мечтает об идеальном мужчине? Но потом случилось закономерное: змей начал погибать без пищи. Для такого существа в мире людей энергетическое голодание равносильно смерти, и тут ничего не поделаешь.