Текст книги "Закатная звезда Мирквуда (СИ)"

Автор книги: Алира Лионкурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Глава 9

Память всегда была безжалостна к Андунээль. Но со временем эллет научилась находить спасение от неё. Во дворце короля Трандуила она обрела его в достаточно неожиданном месте. Во время свободное от оформления лаборатории и чтения принесенных записей, она спускалась в королевские конюшни, куда определили её верного друга, и проводила с ним часы, полные умиротворения.

Он терпеливо ждал её первые пару дней, а на третий, как только услышал знакомый голос, пронзительно заржал и с такой силой ударил копытами в деревянную перегородку, что та едва не сломалась. Андунээль тогда извинилась перед королевским конюхом и поторопилась успокоить любимца.

Вот и в этот раз она спускалась вниз, желая отбросить все тяжелые мысли. После общения с Фаэноилом, она переоделась в охотничий костюм, любезно пошитый для неё придворным портным, не забыла про набедренные ножны с парными клинками и выскользнула из своих покоев.

Всколыхнувшиеся воспоминания утихали, когда Андунээль расчесывала густую, ещё влажную после утреннего купания, гриву каурого скакуна. Ласково поглаживая коня по носу, она ощущала его желание оставить позади надоевший денник и скакать по лесу. Она разделяла его, но понимала, что если и сможет где прокатиться, то только по главной дороге от дворца и обратно. Пока она не изучит лес, выезжать в него в одиночестве опасно.

Мысленно объясняя это нетерпеливому другу, она достала из небольшой поясной сумки нанизанные на длинную прочную нить крупные янтарные и аметистовые бусины. Распределяя расчесанную гриву на пряди, она успокаивающе нашептывала:

– Elin ar lain men im rean ned cin find, Ribielsirith. Calan andune alcain thilia le lend ned duath. Lach ned iaramin nalauta le ned thalionring od morin. Launa u lu, u sad, na-erui sul¹, наперегонки с которым ты полетишь, минуя любые преграды, – нанизывая бусину за бусиной, Андунээль неспешно заплетала роскошную косу. – Скоро, мой дорогой, совсем скоро мы насладимся тем, как поёт ветер.

– Здравствуйте, Леди Андунээль.

Обернувшись, она увидела в нескольких метрах от себя главного королевского конюха. Приветливая улыбка озарила её лицо.

– Рада видеть тебя, Имдир.

Вернувшись к прерванному занятию, она накрепко закрепила конец косы, подвернула и спрятала, дабы не мешался. Обманчиво хрупкой ладонью погладив коня по холке, она обошла его и принялась расчесывать, а потом и заплетать хвост.

Присутствие эллона не тревожило её. Всего за неделю они с ним нашли общий язык. Сделать это было легко, учитывая любовь к лошадям. И то, что он единственный во дворце видел её настоящей.

– Я с юного возраста я полюбил эти умные, верные и горделивые создания Йаванны. Почти вся моя жизнь прошла с ними, – наблюдая за точными, умелыми движениями тонких пальцев, эллон был задумчив. В его осторожных словах таилось что-то, что до сих пор он сохранял скрытым. – Но только несколько раз я видел, чтобы кто-то вкладывал в грациозное животное частицу себя. Ваша любовь не знает границ, heryn².

Восхищение – вот что он до поры держал в себе. Поняв это, Андунээль горько усмехнулась. Она легко запрыгнула на коня и, глядя сверху вниз на эллона, поймала его взгляд. Мудрые слова, произнесённые мелодичным голосом, надолго запомнились эльфу.

– Имдир, зачастую границы существуют только в нашем сознании, – коснувшись указательным пальцем виска, она мягко улыбнулась и мысленно приказала Рибиэлсириту трогаться.

Как и приказал король, подготовка к Мэритан Гиллет началась за два дня до самого праздника. Уже второй день подряд, жители Мирквуда, охваченные приятным волнением, украшали дворец, прилегающий к нему лес и королевский сад, в котором Андунээль ещё не приходилось бывать. Они готовили блюда для праздничного ужина и разнообразные угощения, сновали из одной стороны в другую и то и дело с тревогой осматривали творение рук своих. Как она поняла, в эту ночь многие эллоны королевства собирались предложить прекрасным эллет провести вечность друг с другом. Счастливый светлый праздник.

Она же бежала от него прочь, не желая окунаться в волнующую суету. Не оставляла даже мизерной возможности для того, чтобы поддаться волшебству этого дня. Не хотела после чувствовать горечь похмелья, когда сладкий дурман рассеется поутру.

В отличие от мирквудцев, Андунээль находила радость в простой конной прогулке по широкой лесной дороге. Она вслушивалась в песни птиц, перелетающих в ветки на ветку, наслаждалась солнечным светом, пробивающимся сквозь густые кроны деревьев, щедро делилась впечатлениями с верным другом и впитывала в себя его восторг.

Им обоим нужно было хоть ненадолго, но выбраться из добровольного плена дворца. И, конечно, куда лучше было бы скакать во весь опор. Но пока что хватало и этого. Лучше так, нежели находиться в четырех стенах, предаваясь воспоминаниям. Скоро она начнет уходить в лес за травами, кореньями и ягодами, будет различать тропки одну от другой. А пока что потерпит. Терпение, понимание и почтение – из них состояла большая часть её жизни. Столько столетий минуло, а ничего так и не изменилось.

Порой в редкие минуты перед сном, когда дневные заботы оставались за спиной, она чувствовала, как нечто ноет в груди. Долг велел быть терпеливой и спокойной, но впервые за долгие века ей было невыносимо тяжело находиться там, где она была. Впервые она не могла сорваться с места посреди ночи, собрать дорожную сумку и, вскочив на коня, ускакать по зову сердца. Но звало ли оно её теперь прочь от дворца Владыки Трандуила? Нет. Всё было куда хуже. Глупое, оно хотело остаться там, где всё было похоже на трепетно лелеемый в памяти образ алмазного Менегрота. И от этого сотни дорог за пределами Мирквуда казались ей ещё привлекательнее.

Андунээль сидела на небольшой полянке, окруженной густым лесом, и любовалась затейливым танцем пылинок в лучах света. Завернутая в потрепанный бурый дорожный плащ, надевшая бедное людское платье она была сама не похожа на себя. Густые яркие волосы растрепанной копной обрамляли лицо, в них запутались пара листиков. На щеке красовалась царапина. Остроконечные уши были надежно спрятаны под волосами. Глядя на неё создавалось впечатление, что деревенская девушка, заблудившись в лесу, пыталась пробраться сквозь ветви домой, но в итоге оказалась на этом месте.

Спокойно поправив подол платья таким образом, чтобы было видно тонкую щиколотку вытянутой левой ноги, она вслушивалась в звуки, которыми был полон лес. Когда среди пения птиц, шорохов зверей, мягкого перестука копыт оленей и журчания далекого ручья до неё долетели мужские голоса, Андунээль громко заплакала.

Через несколько минут на поляну вывалились четыре гнома. Двое молодых, судя по всему, были братьями. Оба они с топорами наперевес, осматривали полянку, хмуря кустистые брови. Третий сжимал в руке двуручный меч, размером едва ли не превосходящий владельца. Тёмно-синие глаза его смотрели сурово, почти зло. Четвертый, находившийся за спинами молодых, оказался седовласым стариком. В отличие от грозных спутников, он сразу же обратил всё своё внимание на девушку.

– Опустите оружие, бараны. Неужели не видите, что здесь только напуганная девица? – распихав их, он направился к ней. – Милая девушка, кто посмел вас обидеть?

Прекратив плакать, она подняла на старого гнома полные надежды зеленые глаза. А через миг отняла ладони от щиколотки и там, где несколько минут назад всё было в порядке, красовался внушительный синяк. Сустав сильно опух. Пугливо глянув на подошедших братьев, она было попятилась назад, но почти сразу же успокоилась под теплым покровительственным взглядом старика.

– Мы вам поможем, – синхронно заверили они, уверенные в своих силах.

– У неё с ногой что-то, – холодный голос последнего был полон неприязни. – Кажется, вывих.

Потом они долго спорили между собой стоит ли тратить время на девушку или идти куда собирались дальше, оставив её. В итоге, гномы посадили её на одного из пони, которых оставили привязанными неподалеку от едва заметной тропы, по которой они и продвигались. Они пообещали довести её до ближайшей деревни, пытались развеселить в дороге и делились припасами. Братья пели забавные песни, чтобы вызвать её улыбку. И когда Андунээль улыбалась, она смущенно замирали, а потом становились ещё громче, соревнуясь за её благосклонность.

До самого вечера они ехали по лесу, а когда начало темнеть, решили устроить привал и хорошенько выспаться. Андунээль наблюдала за тем, как они собирают хворост для костра, готовят на ужин пойманных кроликов и постоянно обмениваются шутками. Глупые коротышки. В них было столько жизни. Той самой, которой они лишили её короля.

Перед тем, как уснуть, они говорили о том, с каким нетерпением желают вернуться к семьям. Кто-то хотел обнять жену и насладиться домашней выпечкой, кто-то поцеловать ребенка и подарить ему игрушку, а кто-то встретиться с соседской дочкой и провести с ней время. Вот только рассвета не увидел ни один из четырех гномов. Они навеки остались лежать под сенью вековых дубов. Братьям и старику Андунээль перерезала глотки во сне. С синеглазым пришлось тяжелее. Он проснулся от предсмертных хрипов старика и хотел было схватить меч. Вот только эллет была быстрее. Нож, который она метнула в него, вонзился в глаз. А через пару мгновений, подхватив топор одного из братьев, она с размаху отрубила ему голову.

К рассвету эльфийка вернулась к тому месту, где спрятала своё оружие и одежду. Разведя костер, она бросила в него заляпанные кровью человеческие тряпки, уничтожая кровавый след, и отправилась купаться в реку. Постепенно эйфория от очередной совершенной мести сходила на нет. Прохладная вода смывала чужую кровь, а мысли сосредотачивались на предстоящей дороге. Ведь как только встанет солнце, она двинется дальше. На этот раз её путь будет пролегать на Юго-Восток. Туда, где вопреки неусыпному злу была построена белоснежная крепость Минас Итиль. Туда, где пустило корни Белое Древо.

В момент, когда грань между сном, являющимся воспоминанием о давних временах, и реальностью начала истончаться, Андунээль почувствовала легкое прикосновение к своему сознанию. Леди Галадриэль хотела, чтобы она увидела Лориэн, чтобы снова оказалась в одном из самых величественных таланов. Но Андунээль легко развеяла этот образ. Она увидела Владычицу там, где она находилась на данный момент – в Имладрисе. Освещенная луной, Галадриэль стояла в одной из многочисленных беседок и с грустью смотрела на Андунээль.

– Это было так давно, дорогая, – негромко слетели с её губ горькие слова.

Сразу же стало ясно, что она успела подсмотреть сон эллет, узнать о прошлом целительницы то, о чём уже догадывалась. Как всегда она выбрала самый удачный для этого момент.

Медленно выдохнув, Андунээль неспешно подошла к самому краю площадки и посмотрела вниз. Туда, где с большой высоты бурным потоком бил водопад.

– Знаю, Госпожа, – нашла в себе силы улыбнуться она. – Знаю…

– Это никогда не было выходом, – категорично, почти сурово начала было Галадриэль, однако тут же замолчала, увидев, как Андунээль с понимающей улыбкой отрицательно качнула головой.

– Пусть это не было выходом, но это помогало мне, – вскинув бровь, целительница подошла ближе к Владычице.

Всем своим видом она показывала, что ждет новой порции мудрых слов от правительницы. Ей даже было интересно, сможет ли та придумать что-то новое, что-то удивительное. Но Леди Галадриэль прекрасно видела этот скрытый вызов, поэтому сделала над собой усилие.

– Мне так жаль, что дороги не привели тебя в Лотлориэн раньше, – искренне призналась она, не скрывая доли усталости в голосе.

Какое-то время эльфийки молча вслушивались в песню ветра, летящую над долиной. Потом, приняв для себя единственно верное решение, Андунээль обратилась к Владычице:

– Леди Галадриэль?

– Да, милая, – тут же отозвалась та и протянула руку.

Коснувшись её теплых пальцев, целительница мягко улыбнулась.

– Благодарю вас за всё.

Пристальный взгляд голубых глаз пронзил эллет, а потом это ощущение схлынуло. Зато Владычица всё поняла. Она была недовольная таким решением Андунээль, но всё же улыбнулась, дабы не омрачать момент.

– Это ведь не прощание? – едва уловимо усмехнувшись, уточнила она.

– Нет, – с уверенностью ответила зеленоглазая эллет так, будто бы уже предвидела встречу в будущем. Перед тем, как отпустить руку Владычицы, она чуть сжала её пальцы. – Мы ещё встретимся.

– Да хранит тебя Эру, Закатная Звезда, – от всего сердца пожелала Галадриэль, прежде чем Андунээль, прибегнув к аванир³, закрыла от её вмешательства свой разум, и видение Имладриса растаяло, словно дым.

_________________________________________________________________________________________

¹ Звезды и ленты дорог я вплету в твои волосы, Стремительный Поток. Свет закатных лучей осветит тебе путь во тьме. Пламя в моей крови будет согревать тебя в самую холодную из ночей. Не будет ни времени, ни пространства, только ветер, <…>

² Леди/Госпожа

³ Закрытие сознания волевым усилием от осанвэ (способа невербального общения вежду Валар, майар и эльфами). С квенья "аванир" переводится как "нежелание"

Глава 10

Медленно и нехотя Андунээль открыла глаза. Пушистые черные ресницы распахнулись навстречу новому дню, который она предпочла бы целиком провести в своих покоях. И она так и поступила бы, если бы не пожелание короля видеть её подле себя в грядущую праздничную ночь.

Долгий вдох наполнил легкие воздухом до отказа, за ним последовал не менее длительный выдох. Смотря сквозь золотисто-бежевый полог, на то, как солнечные лучи пронзают комнату, заливая её теплым светом, эллет вслушивалась в себя. Спустя долгие века она осталась одна. Совершенно одна. Едва уловимая связь с Леди Галадриэль, до которой можно было дотянуться в любой момент, больше не существовала. По собственной воле Андунээль оборвала то светлое, что незримой силой помогало держать себя в руках. Эллет испытывала безмерную благодарность к Владычице, но она не хотела становиться чужими глазами и ушами. Пусть сейчас она почти не знала таура Трандуила, но у неё было время, чтобы понять его. Время – одно из того немногого, что у неё ещё осталось.

Быть может, этот поступок был ошибкой. Быть может, за надменным холодом глаз короля Мирквуда не было ничего. Но он принял её в своем дворце, не стал ни о чем расспрашивать, тогда как имел на это полное право. В отличие от многих своих подданных он был к ней терпелив и равнодушен. И если ничего другого она найти не сможет, то уже этого будет достаточно для того, чтобы не быть пешкой в чужих руках, передавая увиденное и услышанное. До тех пор, пока не обнаружит явной угрозы, Андунээль была намерена оставлять все свои наблюдения при себе и делать выводы в одиночку. Если же опасность будет грозить всему Средиземью, она поведает о ней Леди Галадриэль. Но не раньше.

Плавно повернувшись на бок спиной к окну, эллет закрыла глаза и попыталась отрешиться от действительности, вытолкнуть все мысли из головы и насладиться покоем одиночества вплоть до того времени, когда предстоит готовиться к празднованию. Для того чтобы перенести вечер и долгую ночь в компании Владыки среди сотен чужих глаз ей нужны силы. Те самые, что отобрали тяжелые мысли, воспоминания во сне и аванир. Те самые, что можно восполнить, погрузившись в манящее забытьё. Чернее чёрного. Нежнее преданного любовника. Желаннее истинной любви.

В своём лесу Трандуил был ушами и глазами тысяч животных и птиц. Он был здесь законом. Мало что могло укрыться от его внимания под сенью древних деревьев. Он первым узнавал об угрозе и, даже если не считал нужным ставить о её существовании в известность других, всегда помнил о ней. Любые радости и печали мирквудцев были ему известны, ведь чем больше времени он правил, тем сильнее его взор обращался внутрь своего королевства.

Когда-то давно отец наставлял тогда ещё юного наследника быть внимательным к своему народу. Он часто бывал недоволен нежностью и возвышенностью сына, которые считал излишними для будущего правителя. Что он сказал бы, увидев его сейчас? Остался бы довольным тем, как Трандуил смог преумножить численность населения и богатства Эрин Галена? Остался бы доволен тем, как уверенной рукой он в одиночестве правит из своего дворца?

Верный своему слову, король знал обо всех передвижениях прибывшей из Лориэна эллет. Ему докладывали о том, кто посещал её покои, с кем из мастеров она предпочитала иметь дело, а кому в лицо бросала жестокие слова, проклятьем нависающие над головой. Легандир был старателен, как никогда, слово в слово передавая некоторые фразы эллет королю. А там, где её не могли достать сети советника, Владыка справлялся сам. Пользуясь зоркими глазами молодого быстроного оленя, он наблюдал за ней во время недолгих конных прогулок. Она никогда не стремилась свернуть с королевского тракта, никогда не уезжала слишком далеко, не доставляла никаких проблем. Учтивость и спокойствие плотным коконом окутывали её. Но бывали мгновения, когда в её случайном взгляде, устремленном в лес, Трандуил ловил затаенные горечь и боль. А порой ему казалось, что и нет души в её хрупком теле, раскинувшем руки, которое несет быстрый, словно ветер, скакун.

Только одно ему было недоступно – то, что происходило за закрытыми дверьми покоев Андунээль. Закрывая их за собой, она будто огораживалась от всего остававшегося за пределами каменных стен. То, с какой неохотой она позволяла прислуге находиться в комнатах, вызывало беспокойство у Легандира. Но Трандуил отмахивался от него. Он был уверен – придет время и Андунээль найдет кого-нибудь, к кому сможет относиться с меньшим безразличием, нежели к другим. Сможет заменить учтивые просьбы искренней улыбкой, а долгое молчание увлекательной беседой.

Чем больше он наблюдал за эллет, тем сильнее изумлялся. Она избегала общения и знакомств с поразительной ловкостью. А если с кем и заводила беседы, то исключительно по делу. Как говорили королю, она была учтива и доброжелательна с эллонами, к которым обращалась с просьбами, и сдержано холодна с лордами и леди. Мастера с уважением отзывались о ней, говорили, что брениль приносила собственные чертежи и подробно, со знанием дела, объясняла что именно ей нужно. Так было и со стеклодувом, и с плотником, и с кузнецом. Порой создавалось впечатления, что она сведуща во всем, чего бы ни коснулась. Трандуил понимал, что этому могут быть только два объяснения: либо она была неуемно любопытна, чего не скажешь по эллет, либо отчаянно пыталась заполнить пустоту, обступившую её со всех сторон.

Но какой бы она ни была, открытым оставался вопрос, зачем она здесь. Эллет с красивым именем… только самому себе Владыка мог признаться в том, о чём не позволил бы догадаться никому другому – он не мог разгадать её замыслов, не чувствовал угрозы и даже не брался разгадать сколько её лет.

С тихим вздохом оторвавшись от донесений с южных и юго-западных границ, Трандуил отклонился на спинку кресла. Устремив взгляд в окно, он отстраненно отметил, что до заката осталось несколько часов. Самое время, чтобы оставить королевские заботы до следующего дня и насладиться Мэритан Гиллет. Ночью, в которую свет далеких звёзд будет казаться ближе.

Когда-то, много столетий назад, когда голову не сжимала в тисках корона из драгоценного митрила, ему тоже казалось, что можно протянуть руку и коснуться ею алмазов, в хаотичном порядке разбросанных по небу. Когда-то эта ночь и для него являлась исполненной волшебства, указывающей знамения, обнажающей призрачную нить пути. Где теперь были эти возвышенные фантазии? От разрушенных надежд и разбитых мечтаний осталась только пыль. Ветер вечности легко подхватывал её и разносил по Арде.

Когда до заката оставалось немногим меньше получаса, Владыка послал за Андунээль. Он приказал проводить гостью в королевский сад и проследить, чтобы она заняла место у подножия лестницы. Там, где обычно стояли знатные лорды и леди. Там, где и полагается быть почетной гостье. Хотя из почетной гостьи она сразу перешла в статус жительницы Мирквуда.

Сам король направился в небольшую залу, витражные двери которой выходили в королевский сад. Именно оттуда уже много лет он начинал празднование Мэритан Гиллета, спускаясь по ступеням из белого мрамора с золотистыми прожилками. Но перед этим всегда замирал на некоторое время у витражей, любуясь работой мастеров, выложивших из разноцветных стёклышек "Пробуждение Старших Детей Эру Илуватара, квенди, у озера Куивиэнен, в Средиземье". Скользя взглядом по фигурам Трех Отцов эльфов, Трандуил впервые за свою долгую жизнь задал себе вопрос, который раньше показался бы кощунственным. Он спросил у себя – если бы он был среди тех, кто проснулся с предназначенными супругами, была бы рядом с ним та, что предпочла оставить его и уехать за море? Если бы она любила его больше звёзд и чудес Арды, то разве смогла бы покинуть? Разве было бы во власти времени и произошедших несчастий притупить её чувства?

Прогнав горькие мысли, Трандуил сделал шаг, и великолепные витражные двери бесшумно распахнулись перед ним. Величественно прошествовав на середину небольшой площадки, держа в левой руке витой посох из дуба, он с наслаждением отметил, что сад было не узнать. Там, где ещё неделю назад были лишь кусты, деревья, цветы, изумрудная трава, пара скамеек и небольшой фонтан, сейчас поставили несколько десятков золотисто-бежевых шатров. С ветвей раскидистых деревьев свисали многочисленные фонари, разгоняющие тьму мягким светом. В кронах то тут, то там мелькали разноцветные атласные ленты, изредка колышущиеся легким ветром. А в траве из сотен свечей выложили дорожки.

Неспешно развернувшись, Владыка ступил на лестницу. Каждый раз, когда посох касался гладкого отшлифованного мрамора, заключенный в серебро янтарь на наконечнике ярко мерцал, а золотые прожилки в породе будто бы оживали, вспыхивая. Король колдовал, напитывая силой свои владения. Казалось, она золотой пыльцой оседает на всё в королевском саду. Но проходил миг, и ощущения гасли. Лес оставался неизменным.

Минуя ступень за ступенью, он вспоминал былое. То, как спускался по ним, держась на шаг позади отца. Как позднее здесь же шествовал рука об руку с прекрасной, словно лунный свет, отраженный в кристально чистой озерной воде, супругой. И как ещё совсем недавно его сопровождал Леголас, который в этот раз не успевал прибыть во дворец на праздник с северных границ королевства. В этот раз Трандуил был один. Но только до тех пор, пока не спустился с последней мраморной ступени.

Обратив взор на стройный ряд эльфов, стоящих возле лестницы, первой, кого он увидел, была Андунээль. На миг Трандуилу показалось, что зелень её глаз, отражающих свет фонарей, затмила блеск самых ярких звезд на небе. Пусть всего на миг, но для него перестала звучать легкая мелодия менестрелей, исчезли другие эльфы, потерял значение мягкий свет, льющийся с пронзительно синего темнеющего неба. Была только её хрупкая фигура, затянутая в платье насыщенно зеленого цвета, лиф, пояс и рукава которого были расшиты золотой нитью. Только яркие огненные волосы, заплетенные в сложный каскад кос и обрамляющие волнистыми локонами замершее в спокойствии лицо.

Не обращая внимания на приветствия Лордов и Леди, он протянул эллет руку. Даже тени своих эмоций не позволяя проявиться на лице, он взирал на неё с равнодушным спокойствием, почти что холодностью. Однако когда она едва ощутимо опустила тонкие хрупкие пальцы на его предплечье поверх изумрудной мантии, угольки губ Владыки изогнулись в улыбке.

– Saesa omentien lle, brennil Anduneel1, – мягкий низкий голос зачаровывал.

– Elen sila lumenn omentilmo, taur Thranduil2, – почтительно склонила голову эллет.

В её голосе он уловил торжественные ноты. Однако природы их понять не мог. Пока что.

Направившись к самому большому шатру, внутри которого во главе длинного стола стояло высокое королевское кресло, он едва повернул голову к спутнице. Окинув её намеренно изучающим взглядом он едва заметно одобрительно кивнул.

– Lle naa vanima3.

– Diola lle, taur4.

Сдержанная улыбка на её губах была почти подозрительной. Отчасти настороженной. Она не понимала, зачем Владыке выделять её среди других. Зачем оказывать ей столько внимания? Но несмотря на это, не отнимала руки следуя за Трандуилом.

_______________________________________________

1 Рад видеть вас, леди Андунээль

2 Звезда сияет в час нашей встречи, король Трандуил

3 Вы прекрасны

4 Благодарю вас, Владыка