Текст книги "Небо в алмазах (СИ)"
Автор книги: Alexandrine Younger
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)
– Маленькая моя… – Лиза снова замирает от неги: как же он целует – до слабости в коленках, до безумия, да она и имени собственного не помнит, когда согревается любимым теплом. Павлова теряла себя, когда оказывалась с Холмогоровым так близко; когда он держал её в своих руках, не выдерживал, начиная целовать в шею, и им снова приходилось забывать, что в мире кто-то ещё существует. – Ну, рассказывай!
– Я о том, что все пути сегодня – ведут к тебе… – Лиза тянется с поцелуем к его пухлым чувственным губам, которые так любит, и совершенно неповторимым жестом притягивает к себе за уши. Космос не жалеет, что млеет, но не может промолчать в этот раз, после того, как его снова обыграли. – Я хочу остаться с тобой вот так навсегда!
– Но гулять-то вздумала… Чёрт возьми, а если бы я там не оказался?
– Не волнуйся, запаса перекиси водорода для твоих кулаков, нам хватит! – Лиза прекрасно понимала, что Космос прав, и сейчас ей это нравилось. Любить и чувствовать, что он никуда не уйдет. – Ну, Кос!
– Меня могло там не быть, а дерешься ты, как рассерженный совёнок, – она до сих пор с детской наивностью думает, что все без исключения зло наказуемо, – сова ты и есть…
– Кос! – она ужасно милая – хмурит брови в знак того, что не хочет быть наказанной. – Хватит топтаться на битом месте! Мы забыли сказать спасибо Софе и Вите, которые без лишних вопросов усвистали, а ты тут возмущаешься!
– Ну, так и быть, просто, – а запах у нее всегда с ума сводящий – пахла весенними цветами, да еще и укрывала своими волосами, стоило прислониться темной головой, – а я терпеть не могу, когда ты молчишь, как партизан!
– Я не специально, – Лиза и сама не предполагала, во что выльется идея подруги, – и я ненавижу молчать, поверь, особенно с тобой.
– Почему я всегда не выдерживаю первым твое молчание? – мужские и женские пальцы трепетно соприкасаются, и Кос снова удивляется тому, что хрупкая любимая ладонь все равно холодная. – Мерзлячка!
– Ничего подобного!
– Э-э-э, нет, моя Пчёлкина…
– Ниточка-то крепко завязалась.
– Ниточка, говоришь? Канат, пробуй снова со мной поругаться!
– И порассуждать нельзя!
– Кстати, имя, откуда такое выдумала? – вспоминает он первоначальную нить разговора, и восторженное восклицание Лизы, сидящей на его коленях, и размахивающей ладонями.
– Какое ещё имя, Космос Юрьевич? – вопросила Павлова, совершенно отвлеченная от первоначального клубка разговора. – Хлеще твоего не придумаешь, смирись!
– Ариадна которое, – прикинул Кос, задумчиво кивая головой, и немного высвобождая девушку. Лишь для того, чтобы Лиза расположилась у него на руках удобнее, как кошка на своей удобной ветке. Любил он быть для нее этой веткой, но это, конечно же, информация строго засекреченного грифа, – красиво!
– Греческие мифы, помнишь, ты мне на царевской даче книжку спионерил?
– И здесь греческое, твою мать…
– Не хлеще имени Космос. Не порть момент, солнце, – Лиза прячет счастливое, и от этого еще более прекрасное девичье лицо у него в шее, – а зачем спросил?
– Да так, Лизк, – бормочет он уже почти сонно, ведь время на часах перевалило за третий час, и эта теплота, воцарившаяся между ними, как-то безапелляционно заставляла проспать без сновидений до часов двенадцати, – больше книжек читай!
– Ну для чего?
– Запомнить надо…
========== 89-й. Три подруги, три пути ==========
Майский дождь, извиняясь, и желая скорее уйти, медленно тарабанил по лобовому стеклу. Космос потянулся на месте, удрученно вздохнув, думая лишь о том, что скоро он расстанется со своим первым автомобилем. Этот тарантас живее всех живых, но тот же Пчёла обзывал его мертвым грузом металла. Но, дьявол, восседал в кресле, будто король на именинах, пересчитывая пачку зеленых с елейным трепетом. Дело у него спорилось.
Слов нет, Пчёлкин для Космоса – брат с большой буквы, ставший настоящим родственником, но то, с каким тошнотворным вниманием Пчёла трясется над каждым червонцем, вызывало у Космоса нешуточное недоумение. Подорвётся же из-за бабок! Нет, хорошо, что они с Лизой не родные. Неизвестно, какие кульбиты совершают гены…
– Порядок, капитан! – провозгласил Пчёла, принюхиваясь к банкнотам, как довольная лисица, урвавшая своё. – Делюсь! Лизке на помады, тебе на тачку. Вам сейчас нужнее, чем мне. Ты не стесняйся, брат, бери!
– Спасибо, старик, но обойдемся как-нибудь, – Космос быстрым жестом ладони отнял у Пчёлы пачку купюр, связанную резинкой, и спрятал в бардачок, чтобы не смущала этот зоркий шоколадный глаз дружка. – Бля, завязывай, жрать капусту эту скоро будешь!
– Я просто посчитал. Какого хрена тебе не нравится, а, Космос? Ты поразмысли своей башкой! Живем, как у Христа за пазухой…
– Разговор не об этом, мой юный друг, – Холмогоров завел мотор, и вскоре вырулил с территории рынка на проспект. – Поехали, все равно зелень сдавать, а потом дело с одним человеком – минут на пять.
– Какое, чё я не знаю-то? – Пчёле стало откровенно скучно, и он врубил музыку. В салоне загремел «Наутилус», повествуя о комнате с белым потолком, и на физиономии Пчёлы появилась недовольная гримаса. – Японский Бог, да чё ж музло такое грустное! Кос, едрид, улыбнись! И попроси Лизку подобрать веселых хороводных песенок.
– Мелочь на этот раз, ара какой-то с рынка буксует, – Космос имел обыкновение – обо всем и всегда дознаваться первым, – по факту поймешь.
– Надо к Филу мотануться? – у Валерки намечались спортивные сборы, – неделю нашего олимпийца не видели.
– Опять Рембо свою фильму изображает, не может он к нам сегодня, – Кос решил прибавить скорость, – а я к твоей сестрице, и передам ей от тебя пламенный привет!
– Чего-то ты, Космос, зачастил, – глаза Пчёлы выражали крайнюю уверенность в том, что сейчас он услышит какую-нибудь любопытную новость. И он даже улыбался, видя, как жевалки на лице друга напряглись, а руки крепче сжали руль, – прописался?
– В смысле? Ты опять, бля, лишка с утра схватил? – уж лучше бы говорил о деле, а не лез с вопросами по душу Лизы. – Пчёл?
– Штанины свисли! – Космос вновь успешно обогнул попытку Пчёлы вывести их отношения с Павловой на чистую воду. – В опале у старика?
– Нет, я просто гармонирую с цветом обоев в гостиной у твоей несравненной сестрицы. Ты начинаешь в старшенького братика играть? Не поздно ли? Мы этот вопрос перетерли прошлым летом.
– Не финти, квартирант! Территорию метишь, ты не обмани! Оно и понятно, что чудовище замок охраняет.
За год младшая сестра Пчёлкина изменилась. Из домашнего тепличного мирка бросилась в самостоятельное… космическое плавание. Особенно после муторной идеи с переездом, которую отвоевала у старших родственников. Пчёла скучал без Лизки, с которой жил под одной крышей шесть добрых лет, но к нему снова не прислушалась. В доме родителей ей лучше, имела право жить так, как сама того хочет. Никто не возражал. Была в переезде своя подоплека – целый Космос Холмогоров, живущий неподалеку.
Однако переезд Лизы произошел бы, рано или поздно, тем более, что в финансовых средствах она не нуждалась. Спасибо тётке Черновой, которая ни под каким соусом не поощряла её замысла устроиться лаборантом на кафедру, и государственному довольствию, которое полагалось дочери судьи. А вот деньги Космоса и Пчёлы первокурсница упорно отказывалась брать, считая, что ей всего хватает.
– Ещё одно слово, и ты пешком покатишься, трутень, не долетишь до пункта!
– Ладно, живите уже, как надо, взрослые детишки…
– Хорош, это бесполезный разговор, Пчёл, – ответил Космос, закуривая свои красные «Мальборо». – На, курнёшь?
– Не-а, я «Самца» потом прикуплю, не люблю я твои…
– Как знаешь…
***
Лиза уже час ждёт, пока у студентов педагогического института закончатся пары. Тома Бессонова обещала выбежать с пар первой, не мучая Павлову скукой. Но Лиза рассеянно зевала, сидя на залитой солнцем лавке. Томка обещала помочь, и Лиза вторую неделю курсировала от юридического до педа и обратно. Не заставь замдекана петь и танцевать в очередном культурном представлении, не пришлось бы Томе не знать здорового сна, и делать эскизы кроя концертного платья Павловой.
Тамара Бессонова знакома Лизе с восемьдесят четвертого года. Они приятельствовали в школьные годы, изредка составляя компанию друг другу, но после выпускного вечера потеряли связь на целых полгода. А потом случайно столкнулись в Ленинке зимой, готовясь к первой экзаменационной сессии. Лиза познакомила Тому с Софой, и их женское сообщество окончательно сложилось. Павлова немало переживала, как к этому отнесётся Софка, но Голикова, занятая дружбой с Пчёлкиным, лишь обрадовалась расширению «бабской сходки».
Томка появилась в час дня, держа в ладонях пухлую папку с тетрадными листками. Лиза предвидела, что Бессонова давно продумала, как будет действовать. Оставалось только кивать головой, по-белому завидуя тому, что в Томе пропадает великий организатор.
– Том, я не понимаю, как ты все это придумываешь? Учитывая, что нам крылья дурацкие цеплять, чтобы на птицу похоже стало, – декан дал задание: петь голосистой первокурснице хит Аллы Борисовны – «Птицу певчую», и поэтому с костюмом следовало постараться. Вот Томка и трудилась, за что Лиза справедливо считала себя обязанной.
– Немного фантазии, Лизок, – Тамара указала Лизе на второй рисунок в толстом блокноте с желтыми страницами. – Ты лучше скажи, где крылья, пернатая?
– Софка обещала из какого-то детского театра подогнать, – наряд делался всем миром, – дала гарантию к следующей среде.
– А мероприятие когда? Мы успеем?
– Я в тебя верю, – Лиза подмигнула подруге, показывая, что иного исхода, кроме как позитивного, от нее не ожидает, – и в себя, и в то, что Космос после этого платья не будет биться в нервическом припадке.
– Я в этом не сомневаюсь, – Тамара прикрыла лоб ладонью, щурясь от солнца, выглянувшего после дождя. – Разыгралось!
– Спасибо тебе, Том! И на новоселье жду, послезавтра. Перестань укрываться от внимания честной компании, ты же всех почти знаешь.
– В самом деле, Лизка, времени не было! Приду, так и быть.
– Я верю, что наша великолепная пятерка тебя не спугнёт!
– Заранее каюсь, что опоздаю – с зачётами завалы.
– Ты пообещала!
– От слов своих не отказываюсь.
***
Стояние у квартиры Лизы длилось добрых минуты три, что, разумеется, бесило Космоса Юрьевича, нагруженного посылкой, присланной тёткой двух Пчёл из Ленинграда. Он мог заняться другими, гораздо более полезными делами, но пожинал вместе с Лизой плоды её рассеянности. Ключи от квартиры бесследно исчезли то ли в его машине, то ли в сумке с учебниками.
– Лиза, – Космосу нетерпеливо хотелось ворваться в дом девушки, и с грацией резвого лося добраться до кухни, потому что в горле ужасно пересохло, – нельзя было сразу найти ключи, пока ехали, а?
– Поздно взялся учить!
– Пиздец! Где второй дубликат? Надо было в машине отсидеться, пока ты тут ищешь!
– Предатель, а я его ещё кормлю, и не сдаю дяде Юре за плохое поведение! – Лиза смахнула со щеки светлую прядь. – Так, а если в потайном?
– Ещё и потайной есть? – Кос в сокрушенном жесте закрыл глаза ладонью. – Хоть дверь выбивай!
– Железную? – изумилась Павлова, вешая сумку на рукоять, пытаясь облегчить свой поиск. – То есть тебе головы своей совсем не жалко?
– А ты совсем не пожалеешь? – Кос устало прислонился к стене – жара его доводила. Хуже мог быть только гололед и грязь. Похоже, что для его нормального существования нужна какая-нибудь межпланетная субстанция. Правильное ему имечко батя подобрал.
– А у меня выбор есть? – на миг Павлова замерла, и тут её осенила хоть какая-то мысль. – Так, Кос! А лом у тебя в машине случайно не валяется?
– Настолько радикально? Ты же потом меня за эту дверь покалечишь, никакой хирург не спасет!
– Готов стать пауком ради благого дела? А к нам сейчас ребята придут!
– Сейчас реально полезу по стенам! Пятый этаж, чёрт дери!
– Лучше поясни, что ты там прочел в журнале «Огонек»? Какая традиция древних народов Восточной Европы, милый мой? Учти, что при случае – лечись подорожником! Мы и так слишком громко отметили мое совершеннолетие!
– Солнышко, я был трезв! Ты не гавкай, я такие ответы не принимаю! – Кос упрямо не сдается, не признавая, что в счастливый день рождения собственной девушки был не просто заводилой феерии жизни на даче Царевых, а главным организатором всего безобразия. – Бля буду, если сейчас солгал!
– Ага, бегал по двору дачи с метлой, отнял у Пчёлы гитару, пытался петь Малежика, когда в принципе не поешь! Неплохо, правда?
– Внукам будет, что рассказать! Был дед клевый и развеселый, а бабка с бабкой Софкой втихаря курила!
– Зато утром голова не болела, и не порть мою репутацию перед внуками, вдруг я судьей стану, а тут такое палево?
– Чем тебе тогда не понравилась моя пантомима? И название я тогда придумал крутое – «Кос женился»! Только не пытайся повторить!
– Нет, «Кос нажрался», и с тех пор видеть этот «Солнцедар» не может. Только так, Космик! – Лиза готова была вытряхнуть пол все содержимое сумки от бессилия. – Ёшкин кот, может, в машине лежат?
– Я же говорил, Лиз, что в твоей сумке с кирпичами смерть найти можно! Спасать не надо! И хочешь знать-то традицию?
– Любовь моя, внимательно тебя слушаю, не видно?
– Надо впустить в квартиру котофея! – идея переселить надоедливого домашнего кота в дом к Лизе не оставляла Космоса в покое. – Есть один на примете.
– Кос, сколько раз тебе повторять, что я не буду брать к себе домой кота Надьки, – пушистого черного гада ненавидела и сама Надя, мачеха Космоса. Именно из-за того, что черный красавец Тутанхамон признавал только одни руки, гладящие его. И это были руки девушки её пасынка, – и так свинарник, а ещё и фараон, которого ты терпеть не можешь!
– Ну, Лиза! Ну, ё, ты, мое! Я устал его шугать! – мелкий тапочный мститель порядком бесил Космоса, который искренне не любил весь этот домашний зоопарк.
– Ты шуганешь! Котище сразу станет седым! – Лиза искренне жалела животинку, попавшую не в ту семью. Но не сейчас ей со всем этим живым уголком квитаться.
– То Пчёл защищаешь, то котов… Мне когда-нибудь перепадет? – возмущение в голосе юноши было наигранным, а сам он менял интонации, как будто игрался. И подкидывал в руках несчастную коробку, ради которой пришлось пятнадцать минут стоять в почтовой очереди, выслушивая верещание про пенсии и цены на буханку хлеба.
– Космос Юрьевич, – Лиза отвлеклась от сумки и поисков, потому что Кос слишком притягательно на нее смотрел, и она не могла остаться в долгу. В пору было показать, когда этому подзащитному дракону перепадёт ее внимание, – положи уже эту коробку!
– Положил, как на учебу после школы, но от тебя хрен отстану сегодня…
– Не отставай, – Павлова сцепила руки за мужской спиной, и в нежном жесте провела пальчиком по его губам, – и ты, склерозник, кое-что забыл…
– Это я такой? – Лиза продолжала путешествие своих пальцев по ровному лицу молодого человека, и тут Космос, поймавший на себе азартный взор, все понял. – Вот, Пчёлкина-то, вымогатель!
– Нет, я просто люблю всяких космических чудовищ целовать!
– А я и жду…
– Кто из нас занимается вымогательством?
– В этом случае я и за грабеж! – студентка была прижата к двери, и Кос почти железно привлек её к себе, зная, что она не станет вырываться. – Сдавайся, Лиза!
– Только на этот раз, Холмог… – губы соприкасаются, и Павлова не успевает назвать Космоса по фамилии, – Холмогоров…
– Победа, – расслабленный Кос отпустил голубоглазую от себя, давая ей немного продохнуть, – ладно, у тебя минута на поиски ключа.
– А он в кармане оказывается, – Лиза вытащила из кармана синего платья ключ от железной двери, непритворно удивляясь, – прости!
– Да ну нахер… В следующий раз повешу на шею, будешь ходить и греметь!
– Я тебе не Зорька, драконище! – Лиза уже прокручивала ключом замочную скважину. – Какая ж тяжёлая дверь!
– Ты моя Пчёлочка! – родство с Пчёлкиным обязывало Лизу быть летающим созданием. – Пятьдесят! – сказал Кос так, как будто бы впервые был посетителем этой квартиры, и первый раз глядит на серую дверь. – Слушай! Как я раньше не замечал? Дурацкий номерок…
– С книжками на ночь переборщил?
– Булгаковский какой-то, правда.
– Читал он, смотрите-ка, брешит, – послышался знакомый до боли добродушный голос, – ты в школе литературу прогуливал, дядя! – Фил не разделял косовской настороженности, и поэтому уверенно шагал друзьям на встречу. – Лизка, нормально всё!
– Теофило у нас известный учёный! – Кос насмешливо хохотнул. – Банзай, и всё! И нету Кука!
– А Пчёла-то где, большой брат? – спросила Лиза, отворяя железные двери.
– Это не у меня уточняйте, а у Софы, – развел руками Фил, – он за ней пошел.
– И ни хрена не вышел… – Космос совсем не удивился поведению Пчёлы.
– Заходим! Теперь точно – новоселье! – Лиза буквально втащила Холмогорова в квартиру, забывая о посылке, которую тут же подхватил на руки Фил. – Руки мыть! – златогривая скрылась где-то в глубине квартиры, и Космос, захлопнув входную дверь, поспешил на кухню. – Кос, а ты чайник поставь!
– Видишь, Валер, попробуй, начни ей потакать, станет командовать! – но, если быть честным, Кос бравировал, ведь ему нравилось, что Лиза так часто рядом и теперь ему не надо ехать на другой конец города, чтобы увидеть любимую девушку. К черту суеверие о номере квартиры, она права! – Как маузер глазами стреляет, а я от приказа не отступаю…
– Хорош, хозяин, ты тут и так устроился, – Фил искренне радовался за двух космонавтов, – как кот на масленице…
– Фил, а сам-то ты чего такой взмыленный? – по лицу спортсмена Кос читал, что друг, если не во что-то вляпался, то пытался не вогнать себя в задумчивость. – Колись…
– Блин, неудобно вышло, – начал свой рассказ Валера, прислоняя широкую спину к стенке, – иду, короче, к Лизке, почти у остановки. Навстречу девчонка, а в пакетах кирпичи, не меньше.
– И чё потом? Потоп, землетрясение? – впервые Фил говорил не о знакомых пловчихах и гимнастках, а об обычной девчонке, которая, вероятнее всего, ему действительно запала. – Давай, тут к доктору Косу на исповедь очередь!
– Ты не издевайся, дядя! Я ж и в нос могу, ты, давай, аккуратнее!
– Слушаюсь и повинуюсь, Тео! И чего там твоя королева красоты?
– Врезалась в меня, метеоритом! Кирпичи с математикой всякой, это я узрел, мне на ноги! Лоб свой чуть о мое плечо не расшибла. Твою ж мать, даже имя забыл спросить! А она торопилась, как марафонец.
– Сдаешь, старикан, – успел сказать Кос, когда тяжелая дверь в квартиру снова открылась, и относительную тишину разрушил гогот Пчёлы и его спутницы. И это, конечно же, была Софка, с которой их Витюн так удачно нашел общий язык. – Смотрите, кто заявился! Дети науки!
– Эй, вы! Что не встречаете, подружки? – Голикова бросила сумку с конспектами на пол. – Я сдала эту чертову курсовую на четверку! Где Лизка? Я ей тут подарок за это принесла…
Учебным рвением Софка никогда не страдала, и поэтому курсовую по теории государства и права готовили всем миром. Лиза искала в библиотеке нужный материал, Томка писала шпоры на защиту, пока Софа зубрила тридцать листов за один час. А Витя… Витя пытался не мешаться, и не заходить в гости к лишний раз. С грехом на половину, но к заведующему кафедрой на защиту Голикова пошла вполне подготовленной.
– Физкульт, Софико! – отсалютовал Кос, а Фил же захлопали в ладоши в знак большого одобрения. – Соф, ты теперь этот, как его, кандидат наук?
– Да хоть доктор, без разницы, это надо отметить! – брюнетка стащила с головы Пчёлкина кепку, подбрасывая её под потолок. – Пчёл, сколько раз говорить, что кепарь в помещении надо снимать!
– Соф, что ж ты так орешь, не певица, еханный бабай! – Витя демонстративно закрыл уши, а потом по очереди пожал руки друзьям. – Я там гонял вблизи университета, дай, думаю, встречу, а оно уже выбегает! Довольная…
– Слава Богу, цвет советского студенчества приперся, да ещё и с четверкой! – вернувшаяся Лиза, подняла с пола сумку подруги, и аккуратно повесила её на крючок в коридоре. – Всего лишь две бессонные ночи!
– Кстати, о Бессоновой! – спросила Софка, припомнив пропащей приятельнице. – Где её носит?
– Томку с пути истинного сбиваете? – Пчёла потер ладони, зная, что окажется в своей стихии. – Хорошая компания намечается!
– Совет в Филях, не иначе, – Кос неожиданно для себя согласился с Пчёлой. – Лизк, в дверь звонит кто-то!
– Так, мы с Софой на стол накрывать. Пчёла, иди на балкон, провиант там, не разбей, иначе знаешь, что будет! – Лиза припомнила, что хозяйка в этой квартире всё же она, а не Кос, который с барским видом сидел на своем любимом стуле, заметно расслабившись. – Космос, а ты покажи Вите, что там!
– Кто? – Космос как по команде вскочил с места. – Ящик бухла, что ли?
– Косматый, пошли, бухло – это дело!
По остаточному принципу дверь пришлось открыть Валере. Другого дела ему просто не нашлось.
– Большой брат, пожалуйста, – попросила Лиза у Фила, доставая из холодильника припасенные продукты на этот импровизированный праздник, – и так горим!
– Иду я, иду, малая.
Надоедливая трель продолжала раздаваться по квартире, давя на виски. Валера, оказавшись в коридоре, нетерпеливо дернул от себя входную дверь, и вокруг наконец-то стало тише. Только его не покинуло удивление внезапных совпадений.
Гостья Лизы, непонятно каким образом, оказавшаяся той самой кареглазой блондинкой, врезавшейся в него, как маленький таран, лишь выразительно подняла свою изящную бровь, намекая, что она тоже рада его видеть.
– Валера, как бы, – не запамятовал представиться боксер, – а тебя и там, и там показывают оказывается? Вот тебе на!
– А меня, между прочим, – Бессонова не ждала, что увидит случайного виновника своего опоздания к Павловой, но он стоял и открыто улыбался, как будто ждал ее здесь лет сто, и даже больше, – Тамара зовут!
– Приятно…
Филатов сообразил, что следует пропустить девушку вперед, и неловко отошел чуть дальше. Появившаяся из-за его спины Лиза, радостно бросилась на шею гостьи, почти сбивая с ног.
Валера наконец-то понял, о какой замечательной подруге Павлова упорно твердила ему уже несколько месяцев.
Совпадение? Время покажет…
========== 89-й. Июньский зной ==========
Чертов зной в начале июня! Никакой возможности адекватно воспринимать происходящее, сидя в четырех стенах. А досрочная сессия подкидывала экзамены с завидной периодичностью. Всё из-за того, что Лизе хотелось вырваться на ленинградские белые ночи в самый разгар. И желательно взять с собой Космоса. Провериться ему не помешает. Юрий Ростиславович на недельку вздохнул бы спокойно. Но Космодром отнекивался, не желая покидать столицу. Он бесконечно трындел аргументы «против» летней поездки в Ленинград. Мотивируя свое бурчание тем, что это городок куда более неспокойный, чем любая московская окраина.
Ещё один разговор на тему Ленинграда вместе с сыном профессора астрофизики, и кто-то из них проследует на неделю в больницу с переломами. При любом раскладе этим счастливцем будет Космос Юрьевич. Прилетит хрустальной вазой до черепно-мозговой, очевидно, за её ангельское терпение. В последний раз они не разговаривали целых два дня именно по причине несогласованности общих действий.
Зато приятнее было перемирие, после которого Кос в очередной раз придумывал перед Пчёлой легенду, что он просто отличная мебель фабрики «Большевичка». Стоит в углу квартиры Лизы, атмосферу создает.
А сейчас же приходилось висеть на телефоне с обленившейся Голиковой, которая, как пить дать, сама пожалела, что вынуждена сдавать сессию вместе с Лизой. Потому что без Павловой идти на экзамен не было ни смысла, ни пользы, а шпоры, написанные «в ночь перед расстрелом», все равно бы не помогли.
– Софа, говори! Я тебя внимательно слушаю, не обращай внимания, просто жара, спать хочется! Что у тебя там? Варишь? Чего ещё? Черные джинсы из ГДР, которые твой папа в прошлом году привёз? Нет, ты соображаешь, это ж не с тверской фабрики! Софка…
Разговор ни о чем продолжался уже с пятнадцать минут, за которые Лиза успела уловить только одно – ее подруга не готова к экзамену по пресловутому ТГП, занимаясь вещами куда более прозаичными.
Томке, что ли, звякнуть, она была уж куда серьезнее. Теоремы наизусть знала, формулы применять умела. А Голикова, с ее непробиваемой ленью, похоже, теряла свойство обучаемости.
– Значит, тебе западло все это зубрить, когда сыну директора Балтийского ставят все зачеты за десять палок сырокопченой колбасы? Твою дивизию, честное слово, лучше бы ко мне приперлась, и готовилась к сессии! Не хочешь, красотка? А кто со мной разрешение на досрочную сессию выбивал? Пушкин? Сан Сергеевич? Как это, Пчёла, едрид, отсоветовал, не занимать себя этой херней? А знаешь, почему он мне этого не советует! Я, между прочим, его младшая сестра! В пчелиных глазах неразумное дитя! Потому что знает, какой это бред, и я пошлю его нафиг с такими наставлениями! Всё, слушай меня…
С каждым днем дружеские отношения Вити и Софы, граничащие со здравым смыслом и нервной системой родителей Голиковой, давали Лизе и Космосу понять, что недалек тот день, когда ящик Пандоры бомбанет, как новогодний салют. Они могли это предполагать, потому что и сами прошли через эти дебри.
– Ладно, если на то пошло, Соф, передай привет моему братцу! Вдруг вы опять случайно встретитесь где-нибудь в парке Горького? Всё, ладно, у меня, между прочим, тоже экзамен через два дня! Я за Энгельса! Давай…
Напоследок Софка пропела новость о купальном сезоне, который стартовал раньше положенного срока. Лиза отправилась бы на городской пляж первой, если бы не гора учебников, разложенных на кровати. Несмотря на то, что к лету сестра Пчёлы относилась далеко не фанатично, как и всякий человек, предпочитающий январскую вьюгу, от купания в холодной реке Лиза бы не отказалась. Только минут на пятнадцать, взбодриться, а потом с таким же успехом продолжать грызть гранит науки.
Лиза почти наверняка угадывала, что сегодня Космос опять пропадал с Витькой на Рижском, встречался с уже легендарными старшими, обычно в тех местах, которые запрещал ей посещать под угрозой небесной кары. На все настойчивые просьбы Лизы хоть однажды взять её с собой в места своей занятости, пусть и отдающей чем-то противозаконным (а дочь следака знала, что есть хорошо, а что плохо), Холмогоров объяснял, что её любопытство не всегда приводит к хорошим вещам.
Лиза выдерживала не один спор, доказывая, что она имеет право знать больше, чем Кос допускает. Но неизменно получала ответы о том, что у неё есть свои занятия. Учёбу никто не отменял.
В институте к ней относились положительно. Она не стремилась показать себя лучше, чем она есть, но так выходило, что учеба не была непосильным грузом на шее, и преподаватели сами отмечали любознательность первокурсницы. Однако в глазах студентов пищей для обсуждения были далеко ни достижения Лизы в области советского права…
Куда красноречивее говорил факт, что из института студентку забирает не кто-нибудь, а сын членкора АН СССР. На присутствие Космоса в жизни Лизы сокурсники обратили внимание в сентябре, когда он впервые появился в институтской общаге, производя неизгладимое впечатление своей кожаной косухой. И с тех пор не могли забыть это космическое нашествие с пачкой импортных сигарет в правом кармане брюк.
На неосторожно брошенное слово одногруппницы Татищевой о расчетливости «гордячки Павловой», Лиза не смолчала, и холодным «завидно?», заставила сплетницу замолчать. Простейший вопрос поставил любимицу лектора по логике в тупик, а Лиза была уверена, что её правильно поняли.
Кос только громко расхохотался, узнав от Лизы, что всем до него есть дело, и на следующий же день заявился в институт лично, представившись на входе «делегатом организации астрофизиков». Как он не заглох на лекции по римскому праву – величайшая загадка человечества, но пообещал явиться повторно для воспитательного воздействия. Потому что Косу не нравилось, как на Павлову глядит «конопатый упырь». Одного красноречивого драконьего взгляда было достаточно, чтобы любопытный троечник Знаменский всю лекцию таращился исключительно в «Капитал» Маркса.
На последнюю пару, следовавшую прямиком за лекцией, Лиза не явилась, потому что Космос не дал ей шанса на это. Они гуляли по Москве без устоявшегося маршрута, и рады были просто оказаться вместе без лишних свидетелей.
Несмотря на всю глубину трудных характеров, Лиза всецело любила своего Холмогорова, и её абсолютное чувство только крепло от его неподдельной взаимности… Теплоты, силы родных рук, которые умеют обнимать так, что она больше не знает, болит ли сердце той грустной девочки?
Восемьдесят третий затаился ноющей меткой, наведываясь в самые неожиданные моменты, но Космос умел вовремя предупреждать эти порывы беспросветной печали. Помнит ли сама Лиза тихого ребенка, с глазами полными обиды на мир? Наверное, Кос помнит, и брат с ребятами не забыли.
А вот себя, поломанную и выброшенную на снег, тем днем одиннадцатого марта Павлова предпочла бы вычеркнуть из памяти. Лиза всегда относила себя к числу людей, которые не держат прошлое за хвост, упрямо не желая идти дальше; но думая о родителях почему-то так слабовольно сдавалась…
Из кассетного магнитофона «Романтик», подаренного Пчёлой, звонкими переливами разносилась песня немки Сандры. Лиза пыталась не поднять белого флага, признавая свое бессилие перёд скоплением опросных билетов. Но, похоже, что учебник не выдержал первым, и свалился на пол. Поднимать его не было ни желания, ни мотивации. Почему-то в жару мысли решили покинуть её окончательно. Уронив спину на большую плюшевую подушку, сшитую тётей Валей, Лиза уже не думала о грядущем экзамене.
Смыкая веки, и, сжавшись в комок, она уснула, будто маленький ребенок.
***
Квартирный ключ лежал под ковриком у входа. Сколько раз Кос говорил этой Пчёлкиной, что это небезопасно, а ее квартиру не охраняет доберман без намордника! Но в моменты, когда Холмогоров в пух и прах ссорился с предком, разве что не навсегда, этот волшебный ключик его и спасал. Был надежным талисманом удачи, как ствол в бандитской драке. Душу грел.
Шут его знает, но сначала Космос, обычно не верящий во всяких призраков из бабских бредней, невзлюбил родное жилище своей девушки. Пятый этаж, самый отшиб – крайняя квартира от старого лифта, да еще и этот номер дурацкий. Не Кот же Бегемот там жил, не Азазелло? Нет, не интересовался литературой, и не надо, а то, мало ли, что померещится с бодуна? Хорошо бы, не летающие в ступе ведьмы или Надьки-пиявы.
Но в комнаты возвращалось оживление, ведь это родной дом Лизы, где жила память о её родителях. Косу и самому стало бы любопытно узнать, что за люди стали причиной появления Пчёлочки на свет, но ей до сих пор трудно говорить о них.
