Текст книги "Небо в алмазах (СИ)"

Автор книги: Alexandrine Younger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)

– Что там, совсем кранты? – поинтересовался Кос, опускаясь на пуфик, и удерживая Лизу за ноги. – Лизок, не темни. Чего случилось?

– Ничего хорошего, Кос, лучше бы про Витю верещала.

– Короче?

– У неё отца увезли с инфарктом прямо с совещания, и просила передать, что на неделю пропадёт.

– Вот дела!

Как и предполагалось, перемены зрели так скоро, что забирали своих первых жертв. Столпов партхозноменклатуры, которым не по душе умаление собственного влияния. Это было всем тем, что Лиза могла сказать об отце Софки – Константине Евгеньевиче Голикове.

– Как сажа бела…

– Хрен их знают, поснимают же, наворовались.

– Космос!

– Не буду раскрывать тебе всех секретов, любимая ты моя студенточка!

– Знаешь, что, солнце, и не надо. Знать не хочу, что происходит. Главное, что у нас все хорошо, да и у Софки не должно боком вылезти.

– Будет, будет. На хлеб с маслом заработаем, и на твои чумовые платья тоже, – Кос не желал оказаться на месте тех, кому придётся терять свое привычное влияние, но ему есть дело только до своей жены. Ведь побежит успокаивать приятельницу, и выслушает от неё с три короба, как бывало. – Ты только к себе все близко не принимай, ладно?

– Когда я тебя не слушалась?

– Действительно!

Их новая жизнь не могла быть омрачена и после звонка из дома Голиковых, и Лиза нежно перебирает темные волосы мужа, чувствуя, как от него веет спокойствием и силой, которых ей так часто недоставало.

Друзьям не стоило делать слишком резких и поспешных выводов о собственных неудача, и этим Космос успокаивал себя, не собираясь кого-то судить. Время всё расставит по местам. И это не он так придумал…

***

Впервые за долгие месяцы в доме Голиковых стихли обоюдные обвинения членов семьи во всех смертных грехах. Марина Владленовна выглядела сущим ангелом, которого Софка помнила лишь по детству. Мать будто подменили, она жила в беспокойстве за здоровье отца, и постоянно наводила свои порядки в его кабинете. В действиях Марины Владленовны даже в тревожный час наблюдался строгий расчёт и профессиональная последовательность.

Это изумляло её дочь, которая нашла утешение, лишь изложив бывшей Павловой все свои опасения, которые, наконец, не связывались с именем Пчёлы. Узнав о том, что у Голиковых дома подозрительно тихо, он, будто извиняясь, сказал, что он никуда не денется, раз так сильно захлестывало. Но Софке почти нет дела до его обещаний, ведь мать поражала большими изменениями. С этим следовало разобраться…

Софа не спешила радоваться таким переменам в характере своей неспокойной матери. Профессор Голикова не отчитывала дочь за то, что она не появляется в институте, сославшись на особые семейные обстоятельства, и не выговаривала ей за то, что её «приблатненный ухажер пропал с радаров». Софка и сама отвлеклась от своей нерешенной проблемы. Но шестое чувство подсказывало – это начало.

Папа, проходящий курс лечения в Кремлевке, более чем обеспокоен тем, что происходит за стенами больницы. А он никогда не нервничал без повода, и не советовался с мамой, будто бы она – главная его защита. Это спокойствие, воцарившееся дома после того, как отец начал приходить в себя, казалось обманчивым. Но Софа не берётся судить, куда оно их, в конечном итоге, ведет.

В гости не раз приезжали Милославские, желая подбодрить, советуя Марине Владленовне взять отпуск, а после выписки отчалить с мужем в Форос для поправления здоровья. Константин Евгеньевич поедет, потому что на поездке будут настаивать врачи, а с эскулапами лучше не спорить.

Ник неизменно являлся вместе с родителями, но Софа, помня, что Пчёла давно обозначил перед Милославским, где зимуют мидовские раки, отделывалась дежурным приветствием, и, отговариваясь пересдачей в институте, спешно уходила из дома. Мать никогда не предупреждала, когда приедут друзья семьи, всё время незримо надеясь на Софкин рассудок и элементарные правила приличия.

Сдаваться гордая сибирячка не привыкла, а Милославский размениваться не станет – коленкор высокий. И не мальчик с окраины, вырядившийся во всё самое дорогое, как пародия на английского аристократа.

Разумеется, что ни в какой институт нога Голиковой не ступала. Она почти бесцельно бродила по улицам, помня о том, что Милославские не просидят в гостях больше, чем на пару часов. Иногда делала это вместе с Пчёлой, если он не был чем-то занят, или встречалась с Филатовой. Ещё реже – с Холмогоровой.

Лиза погружена в свою семейную жизнь с космическим обитателем, и кажется, что вывести её из своего мечтательного мира нереально. Голубые зрачки горят от воодушевления, щеки румяные и все в ней говорило, что она действительно счастлива. Софа сомневалась, что подруга движется по сценарию, узнав о существовании которого полгода назад, отплевывалась, и уверяла, что у них-то с Космосом все будет иначе. И работать по распределению будет, и кастрюльки чистить не станет, и детские сказки читать не собирается. Разумная!

Но сегодня, возвращаясь домой, Софке не повезло. Конкретно. Потому что Галина Афанасьевна Милославская упражнялась в искусстве сплетничества с её матерью, а Ник, мучимый скукой, наглым образом проник в комнату Софы, заняв удобное кресло у окошка.

– Какие мадамы пожаловали! – любезничать он не собирался, и более того – не скрывал, что обижен. – Чё, Софья Генераловна? По сотам нагулялись? Сусеки наскребли?

– Блин, смотрите на маменькиного сыночка, – хочет войны – получит с гаком, – а что сразу в кабинете папки не развалился? Не пустили, да? Ник, Ник! Теряешь сноровку.

– Слыхал, что подруги твои все замуж повыскакивали, и сестричка этого твоего распальцованного тоже. А чего ты не аллё? С хомутанием осечка вышла?

– Не твое дело, дипломат, сгинь с моего места!

– Какой-то рыжий хрен в женихи набился, и сразу друг детства золотого в отставку ушел. Нехорошо!

– Рыжий хрен, ага, а ты, курилка, давно на себя в зеркало смотрелся?

– Но, но, но! Ты не сравнивай тут хрен с пальцем…

– Фи, Милославский, чему тебя только в МГИМО учили? Портвейн глотать и к бабам подкатывать? Я была о тебе лучшего мнения.

– Я тоже, особенно до восемьдесят девятого года! Крыша у тебя так вообще конкретно поехала, насмотрелась на подружек, и большой и чистой любви захотелось… – Ник не мог объяснить себе, что Софа нашла в смазливом решателе с Западного Бирюлево, кроме его, собственной, морды лица. – И как там? Из «Метлы» приветы не доходят? Или сопли на кулак?

– Что ты как баба с базара? Сплетни собирать не надо. Пришел поддержать? Заодно таксистом для своей матери подработать? Пожалуйста! Благодарю за участие! Меня лечить не надо.

– Пришёл, потому что пришел, знаешь, не каждый день у вас в семье такая лажа происходит, – не у одной Софки странные опасения, связанные с будущим их дружного семейства, – говорю, лажа! Правда, пока твой папахен держит у себя все коды и ключи к запасному плану существования в швейцарских банках – все у тебя по плану будет.

– Бред какой-то, Ник, хватит! – и всё-таки она не умеет отсекать от себя паразитирующих людей. – Разберусь, если что. Спасибо за добрые пожелания!

– Понял, что без головы не останешься, как вариант. И к королю рэкетиров своему побежишь. Эта шайка теперь в определенных кругах известной будет…

– Мне все равно, и я людей за другие качества ценю.

– Не берусь судить тебя в этом вопросе!

– Это не твоя профессиональная обязанность.

Софка не может понять, почему Ник решился с ней разговаривать, если целых полтора года даже не пытался. Располагает ценной информацией и искренне решил поделиться? Так себе Робин Гуд. Знал, что Софе уж точно не станет лучше от его китайских предупреждений, но всё-таки упрямо пытался вывести на диалог, лишенный прежних добрых чувств.

Тот же Пума, рассказывая три года назад о Пчёлкине, был куда приятнее. Быть может, потому что раздражал её мамочку одним фактом своего существования, как и Витя. Ник же Мариной Владленовной уважаем, как самый лучший представитель современной молодежи. Вот такой фрукт!

– Что, дочка? – скажет Софке её мать, когда закроет дверь за Милославскими. – Поговорили? Как в старые и добрые времена, правда? Рассказывай…

– Ты специально его подсылаешь, но только ошибочка вышла, мимо! У меня есть Ви…

– Что ты заладила про своего Витю? – старшая Голикова не даёт дочери договорить. – Где он твой Витя? Деньги зарабатывает? Сколько кружитесь, и все хрен его знает куда! Сестричку он свою устроил, и подумала, что и сам туда же с тобой хочет?

– Выйди! Выйди в свою комнату, мам, поспи, и с утра к отцу иди, – у Софы нет сил для скандала, – а я сама потом к нему схожу, не забуду. Не сомневайся!

– Милая моя, – почти дружелюбно произнесла профессор Голикова, – я-то выйду, спать пойду, переживу, а ты… Так и будешь страдать? Подружки твои умнее вышли, у всех постоянно, хоть неизвестно, насколько там мирной жизни хватит.

– Я тебя поняла, мама!

Глупо было предполагать, что Марина Владленовна Голикова бросит свои излюбленные привычки. Софе снова кажется, что ей пять лет, мать отчитывает её, оставаясь, преимущественно строгой к любым проявлениям дочернего характера. Кто бы сомневался, что тишина в доме окажется обманчивой?

– Чего ты? – услышит Софка в телефонной трубке, когда решится позвонить Пчёлкину. – Бери свой шмот, и, мать её, тебе тут на метрохе минут пятнадцать.

– Скучал, медовый глаз?

– Как протрезвел, так вообще.

– Поверю…

– С чего бы тебе мне не верить, а, мать?

– Не суть…

– Вот-вот…

– Жди…

Обвинять Пчёлу во всех немыслимых грехах не хочется. Разбираться в том, чего ему в этой жизни не хватает, нет малейшего смысла. Ревновать – на век Голиковой достаточно, особенно пока невестой Саши Белого является симпатичная скрипачка. Поэтому Софа внушает себе, что ничего не изменилось, и продолжает любить, будто бы непоколебимая уверенность в Вите не подвергалась гонениям. Это помогает ей жить…

Комментарий к 91-й. Новая жизнь

Космос/Лиза:

https://vk.com/wall-171666652_233

========== 91-й. Превратности весны ==========

Комментарий к 91-й. Превратности весны

Космические Холмогоровы:

https://vk.com/wall-171666652_261

Москва, апрель 1991-го

Весенняя пора несла на своих плечах шумные события. И если день рождения Коса прошёл в своем классическом алкогольном режиме, то прощание Белова с холостяцкой жизнью потревожит не только сердце его матери. Например, поведение Софки неминуемо подвергнется деформациям, потому что она остаётся единственной незамужней девушкой в компании подруг. Пчёла должен жить с пониманием, что от него ждут чуда. Неуместного, когда каждая недомолвка сменяется игрой в молчанку.

Подписывался ли он на такое? Нет, не по голове шапка Мономаха, и звезды с неба ловить не под силу. Пчёла и рад бы положить конец цирку, пожелав Софке ровной дороги, но… Зачем-то пытается держаться за прежнюю привязанность, как за спасательный круг. И в тяжкие для Голиковых времена, бросить Софу благородным делом не считалось. В конце концов, она осталась вместе с ним, когда будущее ничем пригодным не светило. Не думала же девчонка, что на Пчёлу нападет опасная привязанность, чреватая полной безнадегой.

Оля, Оля, кто бы знал?!..

Любовь нечаянно нагрянула к Вите Пчёлкину, и оставила его в полных дураках! А он не должен даже дышать на Сурикову. Подумаешь, что сходил в консерваторию за компанию с Саней, и влип в болото глубокого безразличия. Пчёла отдавал себе отчёт, что лучше никому не станет, если он, поражая искренностью, признается Ольге в своей большой и чистой любви. Поэтому он будет молчать, а что до друзей…

Они могут подозревать его в чём угодно. Чем бы ни тешились, братья, но Пчёлкин раскалываться не собирался. Не на того напали…

И Лиза в ту же колоду. Занесла же нелегкая в гости…

– Я тебе пирожные припёр! И где твоя благодарность родственная? – на кухне у Холмогоровых тепло. И лишний раз залететь к сестричке на огонёк не лень, раз уж в институт она сегодня не явилась. Слишком кислый видок для такого заведения, и зевает Лиза с завидной периодичностью. Семейная жизнь не жалеет никого, но Пчёла не видел, что между сестрой и другом что-то изменилось. Разве что пропадают из поля зрения чаще. – Лизок, давай жить дружно! Кушай и не чавкай, а с Софкой разберусь. Забились?

– За что купила, за то и продаю! Софа и так в напряжении, а тут я выслушиваю от неё добрые пожелания в твою честь. После проблем у отца она заметно сдает, как будто не видишь… Вить, включать надо было соображалку!

У Лизы на все свое мнение, и в этом она никогда не изменит себе. Относительные перемирия Вити и Софы сменялись постоянными недовольствами. Голикова давно не чувствует, что путает берега, и продолжает высказывать все претензии Холмогоровой. А она не пожарная служба, и не может отвечать за поступки взрослого человека.

– Чё сразу про соображалку-то, а, мать?

– Поиграться в салочки не выйдет. Здесь нужна зрелость, и, заметь, я не про биологическую. С последней у тебя все в ажуре лет с пятнадцати…

– Цвету и пахну, мать её, а как же? Не грузись, где бы моя не пропадала? – Пчёле и самому не по нраву, что сестра выслушивает матерные дифирамбы про его боевые заслуги. И как не просить Софу не вмешивать в их личные дела третьи лица, то все равно ничего не выходит. Если Софка загорелась идеей добраться до человека, то, как правило, она не отступает. Уши будут пухнуть круглосуточно. – Коса в свидетели возьму, как придёт… Нам не привыкать прикрывать друг другу задницы. Ой, бля…

– С этого места подробнее, – подловить на слове полосатого несложно, – и по списку, года с восемьдесят шестого.

– Ничего криминального, – к тому же Космосу, в отличие от него, не за что оправдываться перед женой, – я образно, мелкая.

– Хорошо, я спрошу у космонавта, не поленюсь, но… – Лиза не особенно скрывала, что мнение Космоса для неё – самое значимое из всех возможных. – Я беспокоюсь, и если тебе все так осточертело, а я знаю, что это так, то найди способ выбраться из этой ямы без драных рукавов. Поговори с ней!

– Окей, уяснил, не дурак, – свести все в шутку не получается, потому что Лиза расстроено отводит свои голубые зрачки, продолжая медленно помешивать свой черный чай со щедрым куском лимона. – За чё ещё мне сегодня от тебя пиздюлей не доставалось?

– Засранец ты, Вить, как не скрывайся, – проще закрыть тему. Их откровенные разговоры с Пчёлкиным стали эпизодическим явлением. В последнее время он занят делами бригады сверх меры. Достигнутого результата ему мало, а потребности и горизонты росли в геометрической прогрессии, – не зря ж жили под одной крышей…

– А ты не забывай, мадам Холмогорова, что мы с тобой с одной грядки, – не в каждой семье брат и сестра могли похвастаться доверительными отношениями с первых совместных проделок, – и это кабзда, конечно, но все-таки радует.

– Принесенные нерасторопным аистом, который перепутал даты и квартиры.

– Ты из-за врожденной лени сегодня на свой любимый институт забила, профессорша?

– Мой генерал сказал, что сегодня отменил мне пары! И я впервые согласилась…

Замужняя жизнь творит с сознанием Лизы неведомые фокусы. Сегодня она с трудом поднялась с кровати, и это объяснялось не лучшим самочувствием после вечерней прогулки и позднего ужина. Кажется, что котлеты по-киевски, переданные ей тётей Валей, она больше видеть не может, а от одного запаха к горлу подкатывал приступ тошноты. Нечего было поглощать сразу три штуки, будто бы Лиза прикатила с голодного острова.

А Пчёла принес пирожные с кремовыми цветочками, щедро приправленными маргарином. Почти издёвка над её организмом, но надо держать себя в форме. Через час Космос обещает им поездку на Мосфильм, к Филу. Как в старые и добрые времена, они соберутся впятером. Уже ради этого стоило впихнуть в себя левомицетин, запивая его кипячёной водой, и не радовать своих близких похоронной миной. И перестать зевать, разевая пасть, как грозный лев.

– В тамбовском лесу сдох волк! Или ты поумнела, и я от такой гордости сейчас заплачу!

– Не надо мне тут скупых мужских слёз.

– Да женские слёзы – это пиздец тот ещё, сразу же потоп.

– Рада, что ты начинаешь до этого доходить!

– Блять, опять та же херня… – Пчёла готов спустить на сестру все проклятия, особенно в случаях… когда она говорит ему правду. Чудо, что в детстве они не дрались. – Вот какого хуя я к тебе прихожу, если ты меня пинаешь, как и все? Зашибись! Вот развлекуха!

– А кто кроме сестры скажет тебе правду, – не без того громкий голос Лизы переходит на крик, – на которую тебя хоть как-то пронимает, а, рыжее бедствие? Про Софу и вздохи о Суриковой, про баб твоих, про дела ваши великие, о которых меня только ленивый в институте не спросил! Давай, Холмогорова, у тебя же муж и брат в обойме, делитесь награбленным! Так что не надо вопросов, я буду говорить тебе то, что пожелаю нужным. Мы в костюмах, при бабках и тачках, но тебя это не спасает. И находясь в моем доме, ты будешь меня слушать, уяснил, братец?

– Тихо-тихо, Лизк, ясень пень, – сестра давно на него не кричала, распекая за все смертные грехи. Или замужний статус так повлиял, что клыки, спрятанные где-то глубоко, выходят на свет в нужный момент, – не дебил, только не ори. Разберусь со всеми! В первый раз? А вот про Ольку давай не говорить никому, окей? Если уж ты заметила, твою дивизию…

– Запомни, Пчёл, не обещай того, чего не можешь. И с Белым не связывайся, я все-таки не хочу, чтобы вы переубивали друг друга. Вы же и Космоса в свои разборки втянете, мне в погибель, и кому это надо? Оле? Тебе и Софе? Сомневаюсь! – немного успокоив себя, проговаривает Лиза, внутренне радуясь, что Кос ещё не успел приехать домой. – Всё, а теперь пей чай, твой любимый, со слоном… И Софкин тоже, если ты не забыл!

– Я не в маразме… – и, правда, лучше чайку попить, – блин, давно меня так не чихвостили. Скажи честно, Кос от тебя не страдает?

– Иди в жопу со своими предположениями, Пчёл, – теперь Холмогоровой хочется рассмеяться, и у нее есть скромная надежда, что брат её услышал. – Меня ж теперь вся Москва ненавидит, такого мавра на себе женила!

– Хорош, – Пчёлкин лучше других знает, что ловил Лизку исключительно Космос. Поэтому слухи о них нужно делить на сотню, – не у каждого пацана жена одновременно похожа на Саманту Фокс и Ветлицкую!

– Что ты курил сегодня утром? Нашел с кем сравнивать!

– Я «Самцу» не изменяю, не дождешься.

– Ладно, медовый, я больше не буду приставать, а то ты и так для меня дефицитный стал, – почти расстроенно сказала Лиза, морщась от привкуса таблеток на зубах, – занятой и деловой! Тьфу, блин, какие горькие… Ещё водички…

– Ты мне, мать, не нравишься… – видя, как сестра жадно заглатывает кипячёную воду, Пчёла оглядывает её с ног до головы. С немым вопросом, на который эта красотка ему явно не ответит честно. Ничего в ней не изменилось. Такая же стройная и высокая, с плавной фигурой в замшевой коричневой рубашке – мейд ин не наше. Хоть сейчас на обложку модного журнала, и Космос достанет всех своей последующей хвальбой. – Лимон, что ли, махнула натощак? Я кому пирожные искал? Иди, зови Ихтиандра, пока есть время.

– Ешь мои кремовые розочки, разрешаю, а я по горло сыта обещанием Космоса вернуться раньше, – Лиза ставит граненый стакан в мойку, подвигая блюдце со сладким ближе к Пчёле. – Мне боевик в действии показать хотели! А по факту до сих пор перевариваю котлеты.

– Ты не того случайно, Лизка? Еханный бабай, ты б свое лицо бы сейчас узрела, ты не охреневай, рано, – от еды отказываться не хотелось, пусть и не от совсем дельной. Кремовое пирожное без труда поддается серебряной ложке, и, Пчёла, начиная бороться с голодом, продолжает взаимный допрос. – Сама понимаешь, как это бывает, объяснять не надо…

– Чего «того»? Пчёла, не нагнетай! Мне вроде бы двадцать лет, и мы с Косом сами разберемся, когда рак на горе свистнет, – с самого первого дня замужества родственники в чем-то подозревают юную жену Космоса. И, оставшись дома лишний раз, Лиза сама преподнесла информационный повод для ребусов. – А вам всем просто в прикол издеваться надо мной! То Софка с кастрюлями и ползунками, теперь и ты, мстительный.

– Не сгущаю краски, как родишь, так и покажешь, – сколько не спрашивай, так Лиза все равно не скажет, что её тревожит. – Чё там, вождя племени только за смертью посылать? Мы ему новую тачку на свадьбу подогнали, а он с америкосом расстаться не может?

– У тебя к нему срочное дело? – дома у Холмогоровых не должно вестись никаких разговоров о том, что происходит на сходках «Бригады». Это правило завела не сама Лиза, а Космос, но оно регулярно нарушалось Пчёлой. Потому что все они в одной шлюпке, которую давно пора сменить на гордый корабль. – Вам всё мало и мало! Белый доказывает Косу, что вас никто не уважает, а вроде бы от ментов уже не бегаете. Ты и сам в курсе, кому я тут рассказываю.

– Ты нас вчера развела, хозяйка, мы так и не договорили!

– Перебьетесь, граждане.

– Вот так и губят бабы мужиков!

Лиза помнит, что в последние дни муж и брат проводят время в спорах о совместном деле. Космос свято уверен, что Пчёла в очередной раз что-то замышляет, находя в своих происках полное одобрение Белова. Чего этим братцам-кроликам не хватало? Кос разумно считал, что переоценивать свои возможности не стоит. Нужно просчитать все свои риски, и осознать, что сейчас они живут на приличном уровне. Никому не должны, кто надо им щедро отстегивает. Именно это Кос пытался донести до Сашки, который судорожно искал лазейки и ходы к перемене статуса. Пока Фил увяз в своём каскадерстве, а Пчёла упрямо гнул свою стратегическую линию в неизвестном направлении.

Друзья тоже хотели жить со всеми удобствами и благами мира. В малосемейке тесно, а на съемной хате не по себе. Не всем на свадьбу выбивают квартиру в элитном доме, потому что есть свои прихваты в нужных кабинетах. Космос с рождения не знал стесненной денежными обстоятельствами жизни, и Лиза тоже не могла уйти от него далеко. Но разговоры о том, кому повезло больше, пресекались и не одобрялись. Есть у них дела и важнее.

– Кто-то говорил, Пчёл, что твоя сестра – исключение из правил!

– По губам, придурку, по губам!

– И про что ты хотел рассказать Косу? Мне тоже интересно! – Холмогорова окончательно пришла в себя, когда открыла кухонное окно, и вдохнула свежий весенний воздух полной грудью. – Хорошо, что в это утро я дома осталась. Иногда и советы Софки действуют!

– Все там устаканилось у неё, – пытаясь заверить сестру в том, что Голикова благополучна, заявляет Витя, – старика в санаторий отправят.

– А чего вчера тогда разругались ночью, что она утром жаловалась?

– Да так… Какая-то, твою мать, шмара с вашего курса ей донесла недавно, что с кем-то меня в «Метле» узрела, а там… Бля, хер знает…

– И вот тут началась ревность!

– Ужас, заебался, ведь так жить нельзя! Повешусь!

– И такое бывает…

– Не со мной, не со мной…

– Заяви это Софе! Она дома, шуруй к ней с песней…

– Да ну её, ещё и меня опять покусает, как тебя. И все, и покеда!

– Нет, меня покусал Космос, который с утра никуда не отпустил, – не одному Пчёле бледность на щеках Лизы не внушает доверия, – но я в строю, как бы вы там не гадали!

– Слава яйцам!

– Так, и про это тоже не мне рассказывай!

– Усёк!

– Молоток, братец…

Если Лиза прогуливает вынужденно, то Софку давно не останавливает угроза, что она рискует пополнить ряды отчисленных с третьего курса. После того, как Пчёла сменил свои оборванные джинсы на костюм-тройку и обзавёлся кожаной барсеткой, Голикова не имела ни малейшего представления о том, что сулит ей диплом, если она его получит. Люди достигают вершин иными путями, умея приспосабливаться к реалиям нового мира. Открой окошко, посмотри во двор и убедись, как стремительно поднимаются люди на девятках. Для просиживания своих левайсов за партами много ума не надо, а гены академика Голиковой проехали мимо вагончика по имени Софья.

И поэтому она решительно не понимает, почему Лизе не разгуляться в квартире на площади Восстания? Зачем ей институт? Игры в умную девочку? Софа рубила свою правду-матку с плеча, рассуждая об окружающих по своим личным меркам. В таком мышлении она не видела малейшей погрешности.

Не сказать, что Лиза постоянно анализировала несправедливые умозаключения подруги, но с того времени, как они с Космосом скрепили свой союз государственными печатями, между ними мало что изменилось. Почти ежедневно Космос встречает жену с пар, дожидаясь её у памятника Ильичу на территории института. Лиза ждёт его дома по вечерам, когда по какой-либо причине он задерживался, оставляя её одну в большой квартире.

Она, как и прежде, обещала мужу, что не будет вставлять палки в колеса, напоминая об опасностях игр с огнем, и сыпать угрозами о том, что уголовное право наказывает товарные отношения на подконтрольных точках реальными сроками. Жить опасениями – не самая лучшая доля, и поэтому Лиза не следовала подобной логике.

– Чё спросить хотел… – Пчёлкин снова напоминает о себе, отрезвляя блондинку своим хрипловатым голосом, – космическая звезда меня слышит?

– Валяй, а то, кажется, что Космос уже на месте, – с высоты своего этажа Лиза едва разглядела, как во дворе появилась иномарка мужа, – и поедем уже. Культурное просвещение, давно пора…

– Соседей наших помнишь с родительского дома?

– Которых?

– Да бутуза этого…

– Вить, у нас был полный двор таких, – вопросы Пчёлы всегда к чему-то наводили его сестру, но как он не может не помнить, что и сам говорил ей, держаться только его компании.

– Комсомольца, который тебя «хвостиком» за все хорошее прозвал, – провалами в памяти Виктор не страдал, – и нас с тобой подловил, когда мы с проводов Белого на бровях домой возвращались.

– Артур, что ли? Что за конспирация, так бы и сказал! – Лиза живее включается в диалог с братом. – Лапшин, кажется, его мамаша все сокрушалась, что такая хорошая девочка… из меня не вышла! И нас с Космосом гоняла, а потом всем докладывала, что молодежь пошла дурная.

– Она близко от правды расположилась, – ради справедливости стоит признать, что Пчёлу и его компанию не гоняла со скамеек лишь совсем ленивая бабка. Поэтому поначалу пиво переливали в тару от «Золотого ключика», – но я про другое. Видела Артурика в последнее время? Не слышала, чем этот кентуха занимается?

– Наверное, пошёл по линии комитета комсомола и спился, – Лиза и при желании не вспомнит, когда в последний раз воочию встречала бывшего соседа. – Я, что, так похожа на сумасшедшую?

– Когда ты вышла замуж, я в этом убедился!

– Не умничай, тебе это не идёт, – об Артуре Лапшине Лиза имела весьма посредственные представления. В жизни ей с головой хватает целого Холмогорова, у которого всегда в запасе огромный арсенал развлечений. – Зачем спросил? Я этого помидора всегда за несколько метров обходила, вечно ему все интересно было.

– Ничего, справки наводил…

– А оно тебе надо?

– Увидишь, Лизка, и все наши признают, что Витя Пчёлкин всё правильно подсчитал.

– Да уж, жизнь твоя – сплошной ребус! Сиди и угадывай, куда понесет нелёгкая…

– Или китайская грамота, не для слабонервных…

– Народ, ау! Чего дядю Коса с песнями и плясками не встречаем? Где фанфары? А обрадованная жена куда сдриснула? – разговор Лизы и Вити прерывается, когда в квартире раздается голос Космоса, мажорный и приветливый. Пчёла жестом показывает сестре о том, что все детали их разговора должны остаться только между их родственной бандой, и Холмогорова понимает брата без лишних слов.

– Сидела у окошечка, и ждала своего принца, а пришёл муж!

– Так тебе и надо, алмазная! Как ты, может, ну его, этот Мосфильм, я сам тебе такой фильмец покажу, как ты любишь, а? Пчёлу выгоним, а то пропишется здесь, глазом моргнуть не успеешь.

– Нет, милый, поехали, – сказала Лиза в ответ, не находя в себе уверенности признать, что состояние её совсем не улучшилось, но она не врач, чтобы ставить себе диагнозы. – Мне срочно нужен свежий воздух. И Пчёле для профилактики тоже.

– Лизк, солнышко ты мое, ошибаешься, там для лечения мозга нужен целый вытрезвитель! – Косу любопытно, как в детстве, узнать, чем там Фил в своем кино занимается, и поэтому все едут за другом полным составом. – Верная кондрашка мне, если совру…

– Кос, ты завязывай уже с моими унижениями, – Вите не привыкать к приколам со стороны друзей, к тому же иногда они реально смешны, – оба завязывайте, нацелуетесь ещё за день…

– Все, Пчёл, твоя власть на голову моей жены не распространяется, иди лесом…

– Со мной пойдешь, разговор есть!

– На три рюмахи?

– Не, ящик водки, это минимум.

– Это решим общим собранием!

***

Глядя на Фила, Космос мимолетно загорелся идеей о своем возможном актерском будущем. Всего на эпизод, но фрица при форме и кобуре сможет изобразить круче мхатовца. К тому располагали внешние данные и природное умение заговорить любую жертву. Будь у него богемная семейка, то непременно бы пошел в артисты. Деньги приносил бы домой лопатами. Но друзьям и жене не до его фантазий, и поэтому Кос молча ходил вокруг своего «Линкольна», пока Лиза не поймала его за пояс плаща, довольно потягивая к себе. Космос не сильно сопротивлялся.

– Чего, майн фюрер? – молодой мужчина нарочно не поддается чарам своей карманной похитительницы нервной системы, делая вид, что обиделся. – Поменяла своё мнение? Мне идти в кино? Ведь явно же меня там не хватает!

– А я тебе разрешала? – у Лизы довольно цепкие ладони, и Космосу не уйти от её вопроса. – Что ты там без меня делать будешь? Скукота же смертная! Вот Деда Мороза ты играешь для своих с характером, письма от Пугачевой на свадьбах читаешь бодро, а в кино… Нет, не надо, я ревную!

– Со стволом по красоте буду на экране смотреться, – Кос легко бы представил себя в роли военного или шпиона, – билеты на сеанс на месяц вперед раскупят! Ништяк…

– Намылился уже, да?

– Надо же как-то на жизнь зарабатывать! Может, роль героя-любовника подкинут.

– Домой не возвращайся тогда!

– А я буду как Зорро, и достану тебя из любого места… – в каждой из шуток Космоса и Лизы присутствовала доля истины, – напомню, я бегаю быстрее, чем ты.

– Тогда можно ваш автограф, Ален Делон? – блондинке не хочется поднимать себя с багажника иномарки, где она удобно устроилась, наблюдая за всем, что происходит на Мосфильме. Валера, после проведенной экскурсии по съёмочной площадке, оставил их вчетвером, дожидаться его в сторонке, и Лиза бы откровенно заскучала, если бы не её активный муженёк. – Или вы только по-французски изъясняетесь? И целуетесь тоже?

– С вами, мадам Холмогорова, все могу… – голубые глаза, смотрящие на мужчину почти гипнотически, едва ли не лишают воли. Но Космос лучше других ведает о способах нейтрализации Лизы. Например, крепко обнять, раз уж сама протянула к нему свои холодные ладошки. – Ну? Идея же верняк! Я такой классный буду, и батя начнет мной гордиться спустя двадцать два года. И тебе тоже, кстати, в кадр попасть не мешает. Будешь там играть что-то типа радистки Кэт…