Текст книги "Искры Разума (СИ)"

Автор книги: Алексей Исаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

– Если не хочешь ты, давайте вернём Мирдалу демиуржество! Это будет справедливо, – Иерон не присутствовал на лесном собрании "революционеров" и до сих пор считал возвращение старого демиурга оправданным. Но его разубедил сам Мирдал:

– Не хочу, – удивительным образом Второму Солнцу удавалось оставаться в толпе незамеченным до сих пор, – подвергать вас такому риску. Если однажды упустил вас, могу упустить и снова, но повторять ночь ваших ссор не намерен. Лучше обременить обязанностью защищать нас того, кто не имеет в этом корыстной заинтересованности и не станет больше отдавать нас в рабство.

Светящийся посмотрел на Иерона. Который не сразу понял, что к нему устремлены все взоры, и даже тогда обернулся посмотреть на "избранника Мирдала, стоящего за моим крылом". Там оказался Ратисвет, у него бежевый и уточнял тихо и с радостью:

– Ты, брат?

В ответ полосатый грустно покачал головой:

– Ты, брат. И, поверь, защищать всю расу ещё менее весело, чем целый город.

– А кто будет Соборной? – Так кстати, но всё равно весьма нескромно, выразила общую мысль Яглина. – Не женишься же ты на старой жене Семаргла.

– Найдёт он себе Соборную, и очень скоро. Но сначала пусть исправит несколько вредных указов Семаргла. Тех, которые большинству крылатых жить спокойно не дают... – Ниберу не опасалась, что Иерон оставит все законы (или Коны?) по которым судил предыдущий демиург, но не хотела затягивать с их отменой. Мало ли? Некоторые характерники могут поступать по-старому в период междувластия. Иерон это понимал:

– Да. Прежде всего, выбор самки – личное дело каждого. Межвидовых браков я запрещать не буду, но чем это может грозить – я предупредил. Да и мало кто из вас захочет разделять ложе с жёсткой, как камень, крокодилихой. Не принимайте на свой счёт, если такие присутствуют. Что важнее – не будет принуждённого вероисповедания. Мне важен итог – ваша совесть и ваша мудрость. Иногда жёсткое следование заповедям может навредить. Форма наказаний будет пересмотрена так, чтобы они приводили к исправлению, а не уничтожению провинившегося. Очень надеюсь, что и вы сами в ответ будите вести себя сознательнее. Покон был сборником правил на все случаи жизни для многих из вас, и сейчас вы можете стать озадачены самостоятельностью, возможно даже, совершать непозволительные вещи. Отсутствие заповедей не означает безнаказанности, просто отныне будем судить не по Кону, а по совести. И защищать вас Светлые постараются на совесть, а что было раньше – не защита, а геноцид. Вы помогли правде восторжествовать, защитив наш город, а теперь я помогу вам жить счастливее. Насколько возможно.

Присутствующие после этих обещаний приободрились, тихо выражая свою благодарность. Экселент ради такого случая отпустил наконец книгу, положив её на пол рядом с собой, и захлопал в ладони; но его поддержал только Кларк (просто у крылатых нет обычая рукоплескать – на передних лапах чаще всего стоят).

– Брат, – обратился Иерон к Ратисвету, – всё же было бы несправедливо отправлять на новую службу меня одного. Поможешь? Будешь главой характерников по всему Хардолу.

– Но на кого оставим мы город, столько всего для нас сделавший? – Полосатый сделал широкий жест крылом, показывая панораму художественных развалин. – Мы сражались не только за идею, но и за место, где могли бы жить спокойно. И смысл нашей борьбы, если теперь его придётся покинуть?

Новый демиург обнадёжил:

– Эрнес останется следить за благополучием столицы. Одного для этого вполне хватит, хотя это и потребует от него ответственности.

– Да, только вот что делать с драконами? – Ратисвет уже отказался от всех обзывательств на "ю" в адрес чешуйчатых, но его взгляд, направленный на немалую долю таковых, присутствующих на собрании, отнюдь не лучился любовью и приятием.

Иерон вопросил дарманов, стараясь выглядеть вежливым:

– Когда вы улетаете?

– Я был бы рад вернуться домой, – Аржан рисовал когтём узоры в пыли, – но родина моей матери здесь, а на родине отца меня жизнь не устраивает. Слишком много наносного и ненужного драконы позаимствовали у других рас галактики – столько, что уже перестали быть собой и потеряли свою первоначальную мудрость.

– Мы остаёмся! – Серпент уверенно щёлкнул кончиком хвоста о землю. – За своё пространство прошу не беспокоиться. В другом полушарии есть прекрасный необитаемый материк, мы будем жить там и никому не мешать.

– Насколько я помню географию, – подала голос Изабель, – там сплошные пустыни. Вам трудно будет там жить...

– Ничуть. Терраформировать пустыню многим проще, чем астероид – там уже есть атмосфера. Нужно только придать земле жизни, для чего мы обладаем нужными знаниями и технологией. Так что, – Серпент доверительно посмотрел на всех пушистых братьев по небу, – мы скорее даже поможем вашей планете, чем начнём её портить.

– Даже ресурсы не будете черпать? – Разноглазый желал развеять последние сомнения.

– Из астероидов и пролетающих мимо комет, – для драконов и не существовало альтернативы. – Так мы не будем вредить экологии.

– На таких условиях... можете оставаться.

Разрешение принадлежало уже не Иерону.

Ради исключения, Разор решил появиться без обычной помпезности. Или, быть может, никто не разглядел вспышку его материализации, занятые обсуждением насущных проблем? Чёрный с золотым ореолом не стал, как Мирдал, продолжать прятаться посреди остальных. Он осознавал важность своей персоны и того, о чём ему предстоит поведать жителям Хардола. Потому, совершив короткий перелёт, от галёрки переместился на выступ сбоку от занятого звёздной колдуньей. Глазами двух древних магов на собравшихся смотрело словно одно существо – заведомо превосходящее остальных и участвующее в рождении звёзд.

– Мы стремимся к одному и тому же, – произнесли они хором, но вдруг Разор гневно зыркнул на Ниберу: "Не передразнивай!" А та остолбенела удивлённо и озадаченно. Не это ли тот самый неизвестный, действия которого так помогали ей и Звёздам? И почему вдруг они одновременно высказали одно и то же... Чёрный же продолжил речь в одиночестве:

– Мы все, кто тут стоит, хотим жить в счастье и гармонии. Это желание – движущая сила всех перемен, что были и будут. Возможно, абсолютный идеал никогда не будет достигнут, но за ночью всегда прилетает день. Семаргл сам нарушил собственный Кон и возомнил себе, что способен карать и миловать по своей прихоти. Именно потому он потерял всё, что имел, и даже больше того. Отныне я на свободе и буду сам за вами присматривать. Вам придётся забыть все вчерашние мудрости и открыть новые, присущие этой эпохе – той, в которой вам и предстоит жить и процветать. Только не возгордитесь, как огненный демон, который был вашим демиургом. Всегда найдётся кто-то сильнее вас, но пусть это станет для вас не огорчением самолюбию, а стимулом к саморазвитию. Если хотите изменить мир, измените себя.

Авваатер надолго замолчал. Требовалось время, чтобы принять и осознать изречённое.

– А почему у вас такие кислые морды? – Задорно заметила Ни, когда задумчивость семуран начала переходить во вздохи. – Мы выиграли, в конце концов!

– В этой битве – да, – Разор подтвердил немного мрачновато.

– Сначала я хочу прояснить для себя кое-что, – новый демиург обратился к Экселенту, – маг, почему ты согласился убивать своих сородичей?

Так и не освоивший до конца праговор человек хмуро отвечал:

– Мои сородичи остались в моём сеттинге. Впрочем, и с ними я не нянчился.

Иерона такой ответ не устраивал:

– Но почему ты помогаешь нам?

– Я уже достаточно надубасил монстров, – Экселент оторвал взгляд от обложки книги и оглядел окружавших его семуран, – захотелось хоть раз сыграть с ними в группе. Оказывается, у нас похожие характеристики. Вы тоже что-то любите, во что-то верите, а не стремитесь лишь разрушать, грабить и делать в контру. Когда я говорю с тобой, закрыв глаза, я словно говорю с человеком.

– В твоих устах, я полагаю, это комплимент! – Выкрикнул из дальнего ряда Кларк, вызвав неуверенные смешки собравшихся. Экселент оставался серьёзным:

– Да. Кроме всего, у вас есть небо. Теперь есть. Рулер, – теперь уже маг обратился к Иерону, – будет потрясно, если ты отбанишь всех незаслуженно пострадавших от беспредела полуэлементаля.

– Придётся не только оправдать их, но и как-то возместить ущерб... В твоих словах чувствуется доброта и мудрость, Экселент. Спасибо, что ты поделился ими со мной. Так будет! – Разноглазый величаво и уверенно распахнул крылья. Жители ответили ликованием. Исполнилась их давняя мечта – Семаргл больше не представлял опасности.

– Что будет с самим Семарглом? – Задал актуальный вопрос Юлрек, повысив тон до рычания – а иначе могли и не услышать.

– И с Радостной, – Эрнес дополнил уже в тишине – судьба Огненного и Соборной Души интересовала всех.

– Семаргла и всех поддерживавших его "светлых" я отправлю охранять границы с Внешней Тьмой. Там их пыл пригодится, – улыбнулся Иерон, и народ, наверное, впервые увидел его улыбку. – А Радостная пожелала переродиться и начать новую жизнь в новом теле. Мекэ это обустроит для неё.

"В следующей инкарнации Соборная будет страдать клаустрофобией... и пирофобией", – невесело подумал Виран.

***

– Куда теперь?

Когда эта глава их истории подошла к концу, каждый дракон озаботился этим вопросом. Теперь не осталось такой чёткой цели, как помощь пушистым собратьям в свержении тирании. Можно было отправиться куда угодно: хоть в другое полушарие, строить новое общество, хоть вернуться на свою родную планету, неведомо как изменившуюся после распада Эфердарастрикса... Да и заниматься чем крылатая душа пожелает. Драконы и дарманы – свободолюбивый народ, они не растеряются, столкнувшись с самостоятельностью и сопутствующим ей огромным выбором, но даже им нужно время на осмысление ситуации и принятие верного решения. И, когда какие-нибудь бескрылые сетовали бы о безвозвратной потери прошлого, познакомившиеся в течение приключений собрались вместе и строили планы на будущее.

– Мы для того и прилетели сюда, – заявлял Серпент под согласный кивок Аржана, – чтобы попробовать начать жизнь заново. В новой земле найдётся место всем, кроме бездельников и неисправимых маньяков. А среди вас таких нет. Мы будем рады любой помощи в оживлении пустыни и других общественно полезных делах...

– Так что, – уставший сидеть на прохладной траве степи неподалёку от Авваатера сероватый дарман встал на четыре и начал потягивать крылья, – кто с нами?

– Мы – да, – Пайро взял Гренею за лапку, другой рукой потрогав свой медальон. – Сразу, как только выясним судьбу собственных родественников на этой планете. Нашей материалистической цивилизации не повредят оккультные знания. Стоит совместить в себе лучшие стороны технологии и магии.

– Будем вас... учить волшебству, – подтвердила дармана, – благо есть в этом опыт... – немного смутившись, нежно посмотрела на зелёного блондина.

– Мы тоже с вами, – Стармайнд отвечал за себя и за обладательницу коричневой чешуи. – Мои умения пригодятся хоть в политике, хоть в обороне, а Мая – превосходный экзофизик.

Все обратили морды к Вирану – он единственный до сих пор размышлял. Или же просто не хотел делиться своими планами в виду необщительности.

– Я остаюсь тут, – чёрный не выдержал, наконец, стольких давящих любопытством взглядов. – Знаю, вы ожидали моей помощи в налаживании электросетей, да и просто успели со мной сдружиться... Тем не менее, я окончательно понял, что раньше жил не так, как мне бы хотелось. Если Хардол стал для нас планетой возможностей, то позвольте мне ею воспользоваться и попробовать себя на ином поприще.

– Что же, – янтарная Гренея с уважением посмотрела на рок'хана, – только для того, чтобы это сказать, нужна смелость. Смелость себя изменить...

– Но не рассчитывай, что мы тебя бросим! – Пайро вдруг приспичило обнять старого товарища. Хорошо хоть, что друг знал, как обращаться с хрупкими существами – аккуратно и без нажима. – Будем тебя навещать...

– Кто она? – Вдруг спросил Вирана Стармайнд. – Не отпирайся, мы тут все... соединились в счастливые пары.

Норим вздрогнул – неужели безопасник раскусил-таки его ментальный блок? Нет... это лишь просто догадка. Иначе бы он и личность звёздной определил. Поэтому в ответ Виран мысленно щёлкнул телепата хвостом по носу:

– Ни за что не догадаешься!

– "Ни догадается!" – Скаламбурила невидимая для всех, кроме ученика, Ниберу. – "Как только скажешь всем пока, будь готов переместиться ко мне..."

– "Только по моей команде!" – Предупредил Виран. – "Испугаются же, если растворюсь прямо на виду... Да и нашу тайну лучше сохранять, как ты и просила".

– "Ты плохо меня знаешь, если напоминаешь о таких вещах... Ничего, поживём вместе, узнаешь меня поближе".

Трактовку этой фразы загадочной колдуньи Виран решил отложить на потом. "Блин, про музей Изабеллы я так и не вспомнил..."

– Может, перед нашим отбытием устроишь нам экскурсию? – Обратился уже к зверодраконе, издали наблюдавшей за чешуйчатыми.

Изабель наконец исполнила своё обещание – сводила драконов в маленький музей при библиотеке. Но, посетив его именно сейчас, у драконов возникало весьма странное ощущение причастности к истории, особенно к последним событиям. Семаргл, Мирдал, Альдара, Разор, Неята – многие исторические фигуры не воспринимались небольшой экскурсионной группе отдалёнными и недоступно-великими, как обычно бывает с героями прошлого. Маги-семураны могли прожить достаточно долго, чтобы влиять и на настоящее. Но и сейчас они не обращались в живые памятники самим себе и, опять же, не воспринимались кем-то далёким, словно отстранённым от обычных крылатых. Хотя... жители и гости столицы уже сами перестали быть обыкновенными, участвовав в подвиге, и каждый вложил все свои силы ради победы Добра над Светом. Но оставалось ещё исправить сам Свет, иначе не решить всех проблем...

***

Иерон оправдал Ярра и Альдару за их помощь в битве и предостерег остальных светлых, что, пока эти двое не вредят окружающим, они находятся под его защитой. Между тем они снова привязались друг к другу. Ссору не забыть, но пусть она не помешает им быть вместе вновь. Сейчас они даже не помнили, из-за чего начались разногласия, потому как бывшая хаосистка не подавала признаков безумия. Распрощавшись с сектой, она покинула свой храм и переселилась в пещеру к любимому крылатику.

Завершился цикл бурной деятельности, началась пора отдыха. В будущем будет еще множество испытаний и приключений, но сейчас им хотелось уединения и спокойствия – это необходимо для того, чтобы размышления и воспоминания о пройденном утряслись, и события жизни не начали претить. Для бессмертных, или хотя бы долгоживущих, созданий это критически важно, чтобы не начинать искать избавления в виде смерти. Смерть – это совсем не то, о чем нужно думать даже смертному, потому что мысли о конце уже убивают яркие мгновения жизни, которая не должна превращаться в подготовку к посмертию. Потому Ярр и Альдара всегда жили настоящим моментом.

Капал дождь, но им было тепло в пещере друг от друга, от их любви. Несмотря на разногласия в прошлом, они весьма похожи, имели одинаковый взгляд, но и отличались достаточно, чтобы общение стало интересным. Но самое поразительное, что оба могли каждую ночь выбирать, быть самцом или самкой. Двуполость встречается невероятно редко, и то, что двое гермафроморфов встретились – в том судьба или воля Хаоса?

Ярр плотнее накрыл крылом плечо Альдары:

– Как ни хочется радоваться победе в войне, она не закончена. Еще много времени придется отстаивать наши мечты у мира.

– Мы не беззубые, – Альдара положила головку на плечо Ярра и взглянула ему в глаза, – мы справимся, лишь бы не бросить надежду.

– Хорошо, что мы хотя бы отучили семуран от религий, – продолжал рассуждать Ярр.

Альда провела ему коготками по щеке. Пусть вернется к любимой и будет с ней даже в мыслях. Что до остального мира? Сейчас они сами, вдвоем – свой мир.

Который может родить ещё один, маленький.

Рыжий в ответ легонько куснул лапку подруги, нежно поймав её острыми зубками. В лукавых изумрудах, перечёркнутых зрачком, играли чертики. Чтобы высвободить свою ладонь из приятной, но неудобной хватки, Альде пришлось когтем другой надавить и потереть с нажимом под основанием нижней челюсти, чтобы Ярр, довольно рыкнув, в блаженстве раскрыл пасть.

– Может, пришла пора поменяться? – Альдар прикоснулся лбом ко лбу не возражавшей Ярры. Их глаза оказались так близко друг к другу, что через них словно образовалась крепкая и стягивающая связь, в момент загипнотизировавшая обоих.

Когда двое любят друг друга телом, сердцем и разумом, то они уже не половинки – они единое. И для общения не нужна даже телепатия, потому что каждый просто знает, о чем бы подумал другой. И сам зачастую думал бы так же.

До рассвета любящие не размыкали объятий... Просто не хотелось покидать друг друга, оставлять в одиночку в эту холодную ночь. Они гладили друг друга, давали понять, что они рядом и так будет всегда. И пройдет время – их частички уже никогда не разорвутся, чтобы покинуть новорожденное существо, просто не способное жить без двух родителей.

Интересно, кто же из них станет мамой?

Из лап сладкого утреннего сна их вырвал лучик света, преломлённый в воде и пляшущий по стенам. Впервые за долгое время выглянуло солнце. Дрёма слетела, никому уже не хотелось валяться и дальше в душной и сырой пещере. Падающая вода освежила любящих полностью, заодно совершив утреннее омовение.

Снаружи было одновременно свежо и тепло. Солнце грело ровно и мягко, капли на листьях и в траве сверкали разноцветными алмазиками. Запели птицы, уже долгое время молчавшие, наверное, боясь быть сцапанными Семарглом или самим, весьма злым в прошлом, Ярром. От водопада по озеру мерно расходились волны воды, а по дну водоема за ними спешили волны света.

Но больше всего пара радовалась радуге – большой и яркой, почти осязаемой.

– Отец рассказывал мне в детстве, что это – аура Хардола, – вспомнил Ярр отдаленное в прошлое время, – пока я не взлетел достаточно высоко... и не увидел, что она круглая.

Альдара вздохнула:

– Никогда не видела круглую радугу. Даже странно, ведь и я не без крыльев...

Рыжий улыбнулся:

– Надо очень высоко подняться, там даже дышать тяжело. Но оно того стоит.

Распахнул крылья и резко взвился ввысь черно-красной молнией, обгоняя собственную тень, не способную взлететь следом. И Альдара вновь почувствовала себя ребенком, верящим, что можно долететь до радуги. И кто знает, может, упорства и воображения чибика хватило бы, и только слабые крылышки были ему помехой? Сейчас они не проблема, а душа все так же молода. Теперь ничто не мешает проверить!

Белая птаха догоняла черную...

Часть 5.

Созерцатель Вселенной

– Настало время твоего последнего урока, где твоим учителем буду лично я, – по обыкновению Разор начал говорить сразу, лишь появившись. Его чёрная шерсть в лучах только поднимавшегося солнца кое-где отливала белым золотом. Неята встала со своей травяной постели на берегу Фаарона и протёрла запястьем глаза.

– Всё так срочно, что ты решил разбудить Тёмную утром?

– Надеюсь, в своей сути ты уже достаточно продвинута, чтобы не видеть разницы между встающим светилом и заходящим, – крылом древний крылатый показал своему отдалённому потомку, что незачем простаивать на протяжении всего разговора, и сам устроился на самом берегу озера. – Впрочем, всё равно мы будем заниматься повторением. А потом я выйду из Целого и сотворю собственный мир.

Неята крыльевым когтём почесала своё белое ухо с маленьким чёрным кончиком:

– А ещё ты учил меня даже при большой силе не впадать в гордыню. Всегда найдётся кто-либо, в чём-то сильнее тебя.

– Не отрицаю, – ухмыльнулся Разор. – Но это не повод для отмены постепенного роста. Из Покона ты слышала о том, что вся Вселенная состоит из Вворца, разделившегося на части. Чушь. Конечно, Вселенная существует благодаря Творцу, но им самим не является. Творец – лишь самое сердце всех вещей, событий и разумных. То, что воспринимает, и то, что делает. Формы и пустота – явь и навь – это его иллюзии, мысли в его голове. Части друг от друга отделены уже на уровне восприятия, но до сих пор являются целым глубже. Мало того, что ты, как сказали бы земляне, в матрице – нет ничего кроме тебя и матрицы, хотя второе без первого существовать не может, а первое без второго лишено смысла. Ты выходишь на уровень, не предназначенный для существующего – вспоминаешь о том, кто ты есть на самом деле. Это не ты в обыденном представлении, скорее, это единственный существующий – ты, я, они в одном лике. Но бойся давать этому характеристики, чтобы не полететь в пропасть. У того, о чём я говорю, нет качеств. Качество свидетельствует об иллюзорности. О себе старом на время приходится забывать или отстраняться. То, зачем я ухожу, и как я это сделаю – тебе не понять, ещё не доросла. Даже до того, о чём я тебе сказал, мало кто дорос. Остальные Вселенные не в другом Целом, а в этом же. Я сказал тебе это и для того, что так ты наконец начнёшь поступать по своей воле и исправишь то, что надо исправить, а то, что не стоит трогать, оставишь на месте. Этим и я занимался.

Разор встал, показывая, что урок окончен. Как и курс обучения. Неята тоже поднялась и поклонилась своему временному проводнику, приложив крыло к сердцу. Она не удивлялась краткости и скрытому смыслу лекции и не горевала о длительной разлуке с другим проявлением общей жизни. По сути, учитель и ученик никогда не встречались, потому никогда не расстанутся.

Разор отвернулся к Авваатеру. Расправил крылья и, взлетая, вспыхнул, словно при обычной телепортации. Но уже не собираясь собрать своё тело где-либо. Или нигде.

Тем не менее, это произошло. Разор внезапно осознал себя в маленьком жилище. Мебель, её наполняющая, едва виднелась за завалами полусобранных технических устройств и бумаг с чертежами механизмов и рисунками далёких земель и созданий, их населяющих.

На едва вырванном у всеобщего хаоса пространстве – половине раскладного дивана в кофейных подтёках – сидел ещё один семуран, который печатал что-то на миниатюрном компьютере. Крылатый был привычного Тёмному чёрного цвета, но не золотистого оттенка, как Разор, а серебристого, и с белым брюхом, шеей, внутренней частью крыльев и кромкой ушей. Незнакомец явно узнал своего внезапного гостя, впрочем, изрядно удивившись его появлению.

– Однако... – Пернатый отложил компьютер на груду спутанных проводов, оккупировавших другую половину дивана. – Неожиданный поворот.

– В самом деле, – Разор неуверенно осматривал странное обиталище, – думал, что я на финишной прямой, а тут ещё есть жёстко определённые формы.

– Этот мир практически такой же, как и твой, – хозяин комнаты встал и отдёрнул оконные шторы, открыв вид на многоэтажный город в окне. – За тем исключением, что твой находится именно в моей голове. Ну а в чьей мой – даже не знаю... В любом случае, – со странной улыбкой обернулся к Разору, – приятно познакомиться с созданным мною персонажем во плоти. Даже не думал, что фантазия может в самом прямом смысле слова воплотиться... причём самостоятельно. Как это у тебя вышло? – Чёрный с белыми кончиками ушей демонстративно подвёл разора к окну, чтобы тот внимательно осмотрел незнакомый город с непривычной архитектурой.

– Для тебя эта реальность – альтернативная история, так как, хотя я старался соблюдать историчность в книге, сюжет которой для тебя – история настоящая, ради морали и философии я добавил несколько деталей. Ты – ключевая.

– Как понял, ты меня придумал, – Разор отвернулся от окна и ушёл вглубь комнаты, подальше от Варшана. – Тогда, если ты знаешь столько о вселенной, почему ты не следуешь ей? Зачем тебе держать при себе этот мусор? – Он махнул крылом на скопища проводов и пакетов. – В твоём распоряжении весь мир.

– Ещё нет, – автор прервал своего воплотившегося персонажа. – Я только лечу туда. Может, уже был бы там, если бы меня не держал собственный мир. Я не могу бросить его на произвол вторженцев из другого. Там, конечно, рассказывается о Семаргле, но говорится не о нём...

– А о ком? – От скуки Разор принялся перебирать хлам своего автора, стремясь по нему познать его самого. А он-то думал, что знал о своём Мозге всё.

– Я иду по своему пути, но есть культура, захватывающая Хардол и его луны... – задумался Варшан, подбирая слова, чтобы быстрее и точнее описать обстоятельства части себя, что внезапно стала отдельной. – Есть другие зверодраконы, которые многого добились лишь технологическим путём. Они не отрицают и даже используют тела души и сознания, но всё, что выше, считают "энергетическим паразитом", от которого надо избавляться. Объединяться со вселенной, чтобы нечто произошло, и воздействовать на неё совершенным механизмом, чтобы её принудить – два разных варианта действия, но первый ими считается слишком опасным, де всё, происходящее в реальности, будет на тебя влиять, и не понимают, что там уже нет разделения на тебя и реальность, пока ты сам этого не захочешь. Для меня такой материализм сродни тирании Семаргла, потому что насаждают его так же яростно. Я бы мог вознестись, как ты, и ещё давно, но мне не повезло, что и моя девушка за тех, кто не признаёт высших частей существ. Она считает, что совокупность тела, энергии и разума и является индивидуальностью, но она не права ни в случае, если индивидуальностью считать общую высшую часть – разум вселенной, ни в случае, если принять за неё ту часть единой вселенной, которая руководит разумом и воспринимает мир, которая есть даже в неразумных созданиях.

– И чем её мнение тебе мешает? – Невольно усмехнулся Разор. – Если существует технология, способная оторвать тебя от самого себя, значит, ты считал своей сутью не тот пласт.

– Для посвящения, как ты знаешь, нужно от всего отказаться, – Варшан снова сел на диван, придвинув компьютер. – Посвящаемый умирает, оставляя всё старое за вратами смерти, и рождается новым – таким, каким следует, способным быть независимым от любых вещей, но умеющим на них воздействовать. Маррут, моя возлюбленная, против этого. Мне тогда придётся отказаться и от неё. Впрочем, да, – распахнул крыло, отвечая вместо тёмного, – тем вернее моё отречение от мира. Для полного обновления надо отказаться не только от плохого, но и от хорошего. Я как раз собирался расставаться со всем, но думаю, что написать ей, чтобы она не грустила. Ведь и тело моё, и моя личность, к которой она привязалась, выходит, погибнут.

– Угу, зато твои убеждения выживут, – Разору вдруг стало ещё веселее. Какая ирония, что создание вышло мудрее создателя. – Ты рассчитывал, что весь путь ты преодолеешь одними установками? Мы не светлые, твердолобо летящие вверх, не смотря, что нам мешает и не стартуем ли мы из-под крыши.

– Твой путь вне себя и вселенной тоже походил на путь светлых вверх, если подумать, – чёрно-белый закрыл ноутбук, отстраняя его. – Ради истины нужно отказаться от лжи и всех иллюзий.

– Не думал, что сам ты не обязательно в чьём-то мозгу с чем-то за пределами? – Разор смахнул хвостом лишние провода с дивана и сел на их место. Чтобы добиться самостоятельности, не обязательно, как мне, вылетать из мира, где жил. Да и при всём желании ты бы не смог, столь крепко держась навязанных кем-то убеждений. Даже если тот кто-то – ты сам. Ты почти долетел, но чтобы приземлиться, не расшибившись, научись отказываться отказываться. Вот тогда ты и станешь совершенен.

Варшан думал долго, потом дотронулся до стены квартиры, та в мгновение исчезла вся целиком, с вещами и видом из окна, оставив на своём месте большую, и потому казавшуюся пустой, рубку звездолёта. Разор ещё больше озадачился тем, что предыдущая обстановка Варшана привлекала, или он так выражал своё настроение? Тем временем автор садился за приборную доску.

– Странно, что это надо делать именно так – бросить всё и оставить любовь, превращаясь в светлого, пошлого Мирдала.

– Это тоже твой персонаж, – Разор ответил уже серьёзнее.

Варшан, устав от разговора с Разором решил навестить свою жену, которая ждала его в просторном доме на спутнике Хардола. Варшана терзали разные мысли, он думал, что единственный путь ему известен, но сомнения говорили об обратном, что если есть другие, более совершенные пути, отличные от этого?

Дом Варшана был просторным и светлым. Он был построен в кроне гигантского дерева, ширина ствола которого была с небольшое поселение. Вид из окон дома был завораживающе прекрасным: зелёные леса и ниточки рек, небольшие озёра и чистое небо успокаивали и приносили гармонию в душе Варшана. Но теплее всего на сердце ему становилось, когда его жена находилась рядом с ним.

Маррут, услышав его появление вышла из комнаты, мило улыбнувшись, увидев своего мужа, покрутив ушками:

– Здравствуй, любимый! – Серебристая самка с золотой гривой и сияющими глазами тепло обняла его, растопив его сердце. В мыслях Варшана пронеслась горькая мысль: "Да как вообще я мог подумать о том, чтобы бросить её?!" Варшан зарылся носом в мягкий мех на шее серебристой самочки, золотые пряди которой красиво переливалась на свету ласкового светила, закрыв глаза, стараясь не думать о чём-то плохом. Маррут заметила это, лапкой погладив его между ушей: – Ты выглядишь обеспокоенным... Что заставило тебя волноваться? – Её чистый взгляд заглянул в глаза Варшана, видя что-то, чего он не мог увидеть или понять в себе самом. Крылатый потёрся носом об её щёчку:

– Прости меня... На меня что-то нашло и я думал об ужасных вещах... Но я не знаю другого выхода... Я хотел расстаться со всем, оставив всё позади, встав на высшую ступень бытия... Сейчас я скован оковами тела и души... Я мог бы соединиться со вселенной, получив мудрость и покой, но при этом я потерял бы всё... Даже тебя. Отделиться от вселенной у меня тоже не получится, для этого мне нужно было бы переродиться, умерев и вырвавшись из этих оков... Но я не могу поступить так с тобой и со всем, что мне дорого... – Самец опечаленно фыркнул и опустил взгляд. Маррут, немного подумав погладила пальчиком его нос:

– Не печалься, есть и другие способы... Я могу помочь тебе стать самостоятельным, не скованным вселенной... При этом ты ничего не потеряешь, только найдёшь новые пути совершенствования... Я не могу смотреть как ты страдаешь, поэтому позволь мне помочь тебе сейчас? – Она прижалась животиком к его животу, почти незаметно потеревшись, ободрив самца и подняв ему настроение:

– Хорошо... – Он с надеждой посмотрел на умную жену, которая, получив положительный ответ пошла в мастерскую, где в запечатанных ящиках лежали очень ценные для неё высокотехнологичные детали, которые нельзя было раздобыть в этом мире. Она начала работу, создавая что-то из блестящих и выглядящих как хромированный металл деталей, которые меняли свою форму, становясь податливыми в её лапах, приобретая новые свойства, постепенно преобразовываясь во что-то другое.