Текст книги "Аспект силы (СИ)"

Автор книги: Алексей Котов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Глава 31
Фиорелла

Лениво развалившаяся на диване Анабель Сангуэса ни капли не сомневалась, что вызывает у Рамоны и Фиореллы ненависть и злобу. Но в отличие от крючконосых старух-сестриц ей не было нужды держать лицо, так что она не скрываясь демонстрировала свое к ним максимальное презрение.

– Ну где этот ваш плебей? – поинтересовалась Анабель с томной усталостью как раз в тот момент, когда дверь распахнулась и в кабинет наставника в сопровождении двух синтов-парамедиков зашел инфант Бартос. Выглядел он осунувшимся и бледным, лицо перекошено в страдальческой гримасе – обезболивающее инфант не получал с утра, для максимальной эффективности процедуры удаления алого яда.

Анабель, играя на нервах крючконосых старух, специально начала говорить уже после того, как дверь приоткрылась. Инфант Бартос, также услышавший слова Анабель, едва глянув в ее красные глаза заметно оробел – синты уже вышли, а он все мялся у входа, боясь поднять взгляд.

– Бартос, проходи, сеньорита Анабель сейчас тебе поможет, – фальшиво приветливым голосом позвала донна Фиорелла. – Покажи свою рану уважаемой сеньорите.

Сглотнув слюну, Бартос прошел вперед и встал перед Анабель. Девушка поначалу даже не обратила на него внимания – накручивая на палец локоны, она рассматривала ногти на левой руке. И только внимательно рассмотрев каждый, наконец подняла ленивый взгляд на замершего перед ней инфанта.

– На колени, – произнесла Анабель почти беззвучно. Но Бартос услышал, скорее даже по губам прочитал и моментально рухнул на колени перед разлегшейся на диване патрицианкой.

Глубоко вздохнув, всем своим видом демонстрируя отвращение, Анабель приложила пальцы к незаживающей ране на щеке инфанта, закрыла глаза и сосредоточилась. Бартос, заранее проинструктированный, перестал дышать и через мгновение распахнул глаза от радости и счастья – алый яд из раны ушел, исчез как не было вместе с болью.

Анабель фыркнула и передернула плечами показывая, как неприятно ей было прикасаться к грязному плебею. Махнула ладонью в сторону Бартоса – как будто смахивая пыль, показывая инфанту удалиться. Бартос умудрился одновременно и с колен подняться и поклониться, попятившись к двери. Он беззвучно приоткрывал рот – желая рассыпаться в благодарностях, но боясь обратиться к красноглазой патрицианке вслух.

Анабель на него внимания больше не обращала, в позе ленивой неги вновь принявшись разглядывать ногти на левой руке, одновременно правой убирая непослушную вьющуюся прядь за ухо. Вот только зацепить локоны никак не получалось – раз за разом рука промахивалась мимо волос, а ногти вдруг начали расплываться перед взором. Правая рука ставшая вдруг непослушной безвольно упала, от изящных пальчиков – поднимаясь к запястью, под кожей быстро ветвились змейки алого яда.

Дыхание у Анабель перехватило – она открыла рот, пытаясь вздохнуть, но у нее ничего не получалось. Забранный у юного плебея алый яд распространялся по телу – поначалу без боли, но постепенно мышцы начало тянуть, а кости трещать, началась неконтролируемая трансформация телесной оболочки. Из горла Анабель вырвался сиплый хрип, и она свалилась с дивана на пол, утробно кашляя с кровью.

Донна Фиорелла испуганно подбежала к упавшей патрицианке, но Анабель конвульсивно дернулась и изогнувшись невероятным образом, непроизвольно ударила ее ногой. Донна Фиорелла отлетела на пару метров, а сориентировавшаяся донна Рамона оттащила сестру подальше от хрипящей девушки. Анабель уже крупно трясло, она лишь только кожу на себе не рвала, а из горла у нее сменяя хрипы вырывался утробный вой, больше похожий на звериный.

Рот девушки приоткрылся, открывая взгляду удлинившиеся клыки, недавно выглядящая красивой куколкой Анабель стремительно превращалась в самую настоящую демонессу. Белки глаз почернели, алая радужка стала ярче, а зрачок превратился в вертикальный; светлые волосы потемнели, а кожа приобрела сначала красный, а после багровый оттенок.

Не в силах избавиться от оказавшегося слишком для нее сильного яда, Анабель побежала – просто вперед не глядя и не осознавая до конца, что делает. Перед ней оказался не успевший убраться с пути инфант Бартос, обезумевшая от боли девушка заметила его только после столкновения. Упали оба, с воем покатившись по полу – Бартос орал от страха, а окончательно превратившаяся в монстра Анабель издала хищный рык. Взмахом рук сломав инфанту шею, она оседлала его, раздирая удлинившимися черными когтями.

Донна Рамона в панике тянула сестру прочь, схватив за воротник и волоча по полу, а донна Фиорелла оцепенев от ужаса ошалело смотрела на происходящее. В апартаменты в этот момент забежали оба синта-парамедика, но прыгнувшая на них Анабель ударами когтистых лап расшвыряла оба организма.

Донна Рамона споткнулась и упала, в панике завизжав – понимая, что не успевает убежать. Донна Фиорелла только сейчас пришла в себя, попробовала отползти, но Анабель не атаковала, взметнувшиеся когти остановились в самый последний момент. Трансформация все еще продолжалась, а сила изменений оказалась столь велика, что телесная оболочка просто не выдержала и демонесса забилась в неконтролируемых конвульсиях.

В комнату уже залетели андроиды охраны, ограждая силовыми щитами бьющуюся в агонии демонессу, но Анабель постепенно затихала, трансформация уже почти уничтожила телесную оболочку. Донну Рамону и донну Фиореллу вывели – первой вкололи успокоительное, вторую повели в лазарет, у нее оказалось несколько травм.

В лазарете донну Фиореллу навестил дон Диего, коротко расспросил о случившемся. После, покачивая головой и совсем по-старчески покряхтывая, ушел. Сдал совсем командор-маршал – с предвкушением посмотрела ему вслед донна Фиорелла. Во-первых, она ждала что наконец-то маленький красноглазый ублюдок получит по заслугам, такого ему точно не простят. Во-вторых, случившееся выбило почву из-под ног Кальдерона, которому давным-давно пора на покой, освобождая место для других более достойных.

С такими мыслями – постепенно отходя от пережитого ужаса и чувствуя, как поднимается настроение, донна Фиорелла направилась к себе. По пути получила вызов от этой дерзкой пигалицы Веласкес, сегодня утром так неожиданно ее подставившей. Сейчас и этой достанется, будет знать с кем связываться – с торжествующей ухмылкой перешагнула порог апартаментов Сандры Веласкес донна Фиорелла, готовясь к жесткой отповеди.

Дрянная девчонка ждала ее за столом. Еще и имела наглость уже перекрасить волосы и галстук в красный цвет подобрать – забурлило в груди донны Фиореллы раздражение. Слишком уж сильно было испытанное утром унижение растерянности и неопределенности, когда без ее ведома прошла процедура реорганизации отрядов.

Сандра Веласкес омерзительно мило улыбнулась, приглашая донну Фиореллу пройти. Едва сделав шаг, краем глаза она увидела позади размытое движение, а потом ощутила тупой удар в затылок и рухнула на пол как подкошенная.

Глава 32
Деймос

– Оболочка Анабель Сангуэса уничтожена, инфант Бартос убит, донна Фиорелла в лазарете! Как понимаю, Анабель пыталась избавить Бартоса от твоего яда, но что-то пошло не так. Не знаешь, что⁈

Веласкес серьезно нервничает – кулаки сжаты, взгляд напряженный, да и вообще ее заметно потрясывает.

– Не знаю, – отрицательно покачал я головой.

Не знаю, но уже хорошо догадываюсь.

– Уже утром сюда прибудет комиссия для выяснения обстоятельств гибели ментора!

– И Бартоса.

– Да плевать на него всем, умер и умер! – уже закричала, не сдерживая эмоций Веласкес. – Ты понимаешь, что тебе конец, никакой лорд-протектор не поможет!

Молчавшая Стефа тоже заметно заволновалась – даже маска на лице не помогала скрыть ее эмоций. Повернувшись и поймав взгляд зеленых глаз, я покачал головой, показывая ее сохранять спокойствие. Не очень подействовало – Стефа даже обхватила себя руками от волнения.

Да, повод волноваться есть. Веласкес не зря так испугана, я все прекрасно понимал. Не знаю, почему именно Анабель так поплохело от моего алого яда – скорее всего проблема вызвана нестандартной оболочкой, хотя это и неважно. Важно, что виновным так или иначе сделают меня, а вольно или невольно это случилось никого не волнует. Клан Сангуэса будет требовать моего наказания за убийство члена фамилии, так что протектор Рамиро действительно, даже если захочет, никак не сможет оставить меня в инкубаторе и не выполнить требование, тем более если его поддержат в Собрании Арагона.

Но, хотя паникующая Веласкес сейчас говорила только обо мне, в сложившейся ситуации «конец» с большей долей вероятности настает именно для нее. Мне ведь скорее всего предложат на выбор быть казненным за покушение на убийство патриция или пойти на условия донны Корнелии, согласившись на Анабель как ментора, а вот у этой шестнадцатилетней женщины будут определенные проблемы. Но есть и другие варианты действий, оставляющие нам окно возможностей и не зря Веласкес сюда так быстро прибежала, даже макияж не закончив.

Стефу в происходящее впутывать я не хотел, поэтому с вопросом показал взглядом на Веласкес и ткнул пальцем наверх. Стефа кивнула и после формальностей – с разрешением на выход с уровня, мы с Веласкес покинули ее кабинет. Отпустившей меня Стефе я только шепнул, чтобы не волновалась и что все будет хорошо, хотя спокойствия этим много не добавил. Едва оказавшись у себя в апартаментах Веласкес вновь собралась было наводить паническую суету, но я заговорил первым.

– Веласкес, это не мне конец, а нам обоим, ты же сама это прекрасно понимаешь.

В ответ она только сверкнула глазами, раздувая ноздри, но спорить не стала.

– Тебе конец, нам конец, какая разница?

– Никакой. Но ты истерику прекрати сначала, – вновь перебил я ее. – Или тебе просто не с кем поплакать было?

Подействовало хорошо – Веласкес прямо взъярилась и было видно, что сейчас я услышу о себе много нового. Ладно, поиграли и хватит – это ведь сейчас была ей ответка за последнего «малыша», может хоть так научу ее следить за словами.

– Ты очень красивая, когда злишься, – вновь опережая Веласкес сказал я, отчего она изумилась, даже рот приоткрыла от удивления.

Опять правило «в любой непонятной ситуации делай комплимент» сработало. Никакой логики в этом по-прежнему не вижу, кроме той, что если что-то выглядит глупо, но работает, то это не глупо.

– Давай пропустим раунд волнений с сожалениями и сразу перейдем к делу. У тебя же есть какой-то план? – вернул я Веласкес в деловое русло обсуждения.

– Да. Мы можем расколоть старуху.

Как я и предполагал – у меня и самого был такой вариант действий. Если у нас на руках будет схема вовлечения детей в сексуальное рабство с персоналиями исполнителей высоких ступеней, это станет аргументом, дающим возможности для крепкой переговорной позиции. Главное только, чтобы было кому его предъявить, чтобы получить рычаг давления на клан Сангуэса и, например, договориться не трогать нас три года до окончания инкубатора. Ну а дальше уже как сложится, может и получится всем вместе покинуть Арагон. Так что на предложение «потрясти старуху» я даже без обсуждения согласился, только обсудив незначительные детали. Ждать донну Фиореллу пришлось недолго – она уже покинула лазарет и пришла минут через десять после того, как Веласкес отправила ей срочный вызов-приглашение.

Донна Фиорелла после всех событий была столь устала и вымотана, что едва переступив порог даже потеряла сознание. Правда, некоторую роль в этом сыграл бронзовый кубокс тяжелым навершием в виде мяча, врученный Сандре Веласкес за победу в турнире по пляжному волейболу в Высшей школе Теруэли.

Упала донна Фиорелла без звука и как бы даже дышать не перестала – не переборщил ли я? Она ведь высокая, мне чтобы попасть ей в голову подпрыгивать пришлось – бил донну Фиореллу я в такой же позе, как нарисованная на кубке парящая в воздухе девушка-волейболистка. Но нет, вроде нормально все – Веласкес уже рядом, слушает пульс и дыхание, не выказывая лишнего волнения.

– Помогай поднять! – посмотрела она на меня снизу-вверх.

– Нормально с ней все? – беря донну Фиореллу за ноги, спросил я.

– Сотрясение головы, жить будет.

– Сотрясение мозга, – уточнил я.

– Мозга там нет, одно название, – зло огрызнулась Веласкес, добавив еще пару эпитетов на испанском. Заметно нервничает, понимая, что пути назад у нас больше не будет.

Вместе с Веласкес мы примотали донну Фиореллу к креслу, а после девушка отошла в сторону, вколов ей стимулятор. Донна Фиорелла пришла в себя сразу, но решила сделать вид что еще в беспамятстве – поэтому я помог ей вернуться к нам парой размашистых пощечин. Уже после второй донна Фиорелла «очнулась», но я и третью залепил, чтобы уж наверняка.

Донна Фиорелла покрутила головой, делая вид что плохо воспринимает происходящее. Ей можно было бы поверить, если бы не один нюанс – я стоял прямо перед ней, но она специально игнорировала меня взглядом.

– Сандра Веласкес, будьте добры объяснить, что происходит! – слабым голосом, показательно дрожащим от возмущения, заговорила донна Фиорелла.

Веласкес – расположившаяся у дальней стены, вздохнула сочувственно и только закатила глаза, не отвечая. Выглядит эта молодая женщина сейчас вызывающе, непробиваемо спокойно и даже весело – куда только делись недавняя паника с растерянностью.

– Ничего, что я здесь стою? – поинтересовался я у донны Фиореллы.

– Сеньорита, будьте добры объясниться! – по-прежнему игнорируя меня, уже громче проговорила донна Фиорелла.

– Мадам! Я здесь, здравствуйте! – пощелкал я пальцами перед ее лицом, начиная терять терпение.

– Сандра Веласкес, вы мне объясните, что здесь происходит? – на меня по-прежнему ноль внимания.

– Донна Фиорелла, происходит некоторое дерьмо, – мило и весело улыбнулась Веласкес. – Если вы сейчас продолжите демонстрировать коммуникативную некомпетентность, не реагируя на вербальные и невербальные сигналы инфанта Деймоса, он применит активную инспирацию для улучшения реципрокной коммуникабельности.

– Ты могла просто сказать, что я ей сейчас руку сломаю? – обернулся я к Веласкес, всерьез удивленный сложностью словооборотов.

– Малыш, а как же эстетика процесса? – еще более широко улыбнулась Веласкес, вновь разбудив спящих до этого момента демонов. Чтобы не сказать этой шестнадцатилетней женщине какую-нибудь грубость, я скрипнул зубами и обернулся к донне Фиорелле.

– Что вы от меня хотите? – шепотом спросила она.

Заметила наконец-таки, причем глядя мне в лицо побледнела вдруг как полотно.

– Прямо сейчас мне хочется кого-нибудь убить, – честно ответил я, выведенный из себя очередным уколом Веласкес. – Этого не произойдет, если вы сейчас начнете отвечать на наши вопросы. Так или иначе вы все равно все что нужно расскажете, просто для этого нам придется быть убедительным, а после нужно будет избавиться от вашей телесной оболочки, откуда мы предварительно удалим ваш квант души, который никто никогда больше не найдет.

– Либо же, донна Фиорелла, у меня есть для вас другой вариант, – участливым голосом произнесла Веласкес. – Даю слово что отпущу вас, если вы расскажете нам схему по вовлечению инкубаторских детей в сексуальное рабство.

Донна Фиорелла ощерилась, показав мелкие острые зубы и буквально зашипела.

– Ты что о себе возомнила, мерзавка!

– Обзываться вот только не надо, донна Фиорелла, – расстроенно произнесла Веласкес. – У нас ведь уже есть достаточно информации чтобы лично вас на виселицу отправить, мы ведь не просто так здесь вопросы задаем. Давайте проясним ситуацию, как о ней расскажу я: вы пришли ко мне, пытаясь угрозами убедить не рассказывать о моих подозрениях о вашем участии в грязных схемах обогащения, но не добившись успеха, сбежали. Этот вариант услышит лорд-протектор Рамиро от меня и от своего протеже Деймоса Рамиро, который сейчас все же сломает вам правую руку. Малыш, пожалуйста, сделай мне приятное – тебе ведь тоже не понравилось, как эта старая сука назвала меня мерзавкой.

Закричала донна Фиорелла, но от души засадить статуэткой мне уже хотелось Веласкес – она прекрасно это поняла и еще раз мило улыбнулась, столкнувшись с моим взглядом.

– Либо же, донна Фиорелла, – игриво мне подмигнув, мгновенно похолодевшим взглядом посмотрела Веласкес на кривящуюся от боли мастера своего отряда. – Вы сейчас рассказываете мне всю известную вам схему, после чего у вас останется еще два-три часа, чтобы успеть навсегда покинуть Арагон и затеряться в серых зонах или даже за границами Республики. Уверена, что пути отхода, как и незарегистрированные оболочки для этого у вас найдутся. Выбор за вами, а пока вы думаете, Деймос сейчас сломает вам еще одну…

– Я согласна!

– Ну вот так бы сразу, донна Фиорелла. Только имейте ввиду, что пусть фамилия Веласкес больше и не обладает влиянием на Арагоне, у нас есть несомненное достоинство – каждый представитель фамилии хороший эмпат. Мысли я конечно читать не умею, а вот отличить правду от лжи смогу прекрасно. Так что, если вы попробуете хоть раз мне соврать, сразу же почувствуете цену ошибки, а Деймос мне в этом поможет. Я ясно выражаюсь?

Донна Фиорелла затравленно молчала, и мне пришлось даже занести статуэтку для удара, после чего она крикнула – сразу два раза, что ей все предельно ясно.

– Деймос, не нервируй уважаемую сеньору, – с участием попросила Веласкес, вновь мило мне улыбаясь.

Уйдя с глаз донны Фиореллы, я встал за ее спиной и слушал рассказ обо всей известной ей схеме. Как и предполагал раньше, получателями запретного плода удовольствий выступали члены большинства двенадцати фамилий. В основном это были представители звена чуть ниже среднего – уже не безродные и бесправные в кланах, но не имеющие достаточно власти, влияния и богатства чтобы найти себе незаконную усладу без посторонней помощи. Контроль за налаженной деятельностью осуществляли представители клана Хименес, обладая по результатам серьезным компроматом на нижние ступени всех остальных фамилий – как оказалось, донна Фиорелла до недавнего времени и была ответственна за сбор этого самого компромата в инкубаторе Вега, перед тем как ее пять лет назад перевели сюда.

Большинство озвученных в ходе рассказа имен и персоналий были мне незнакомы – не мой уровень, будучи претендентом-наследником я так низко не опускал изучающий взгляд, а вот Веласкес слушала со знанием дела, раз за разом задавая уточняющие вопросы. Допрос продолжался больше часа, в течение которого донна Фиорелла все более нервничала, чувствуя, как уходит драгоценное время. И когда Веласкес закончила, вздохнула с нескрываемым облегчением.

– Это очень важная информация, донна Фиорелла, очень важная. Мне срочно нужно наведаться к кое-кому с визитом чтобы посоветоваться, а после я пойду с докладом к дону Диего, а вы можете уходить… Деймос, малыш, освободи уважаемую сеньору и проводи ее к черному выходу из моих апартаментов. Все-все, не смотри так, я побежала. Донна Фиорелла, успехов вам в новой жизни, – подмигнула ей Веласкес и послав мне воздушный поцелуй, быстро вышла из кабинета.

Выйдя из-за спины донны Фиореллы, я пересек комнату, нашел на полках пустое место, вернул туда наградной кубок Веласкес. Донна Фиорелла пристально наблюдала за мной, а я прошел мимо нее к другой стене, где стояли полки с книгами.

Ничего себе, столько запретной литературы – и все как на подбор. Проведя рукой по корешкам книг, я вдруг понял, что вижу Веласкес с совершенно неожиданной стороны. Живет совсем без страха, более того – напоказ. Понятно, что в экстерриториальном инкубаторе инквизиция за плечом не стоит, но все равно опасное собрание. Такие подборки в кабинете моей мамы были понятны, но у безродной патрицианки – это просто сознательный вызов, хождение по краю.

Выбрал «Восстание масс» за авторством Хосе Ортега-и-Гассета, в потрепанной бумажной обложке издания начала XXII века, устроился в кресле. Книгу я эту не читал, просто знал, что название в перечне запрещенных для свободного ознакомления, открыл на середине чтобы сразу понять, о чем текст.

– Эй! – окликнула меня донна Фиорелла.

Не обратив на ее оклик внимания, я углубился в чтение. «Революция начинается умеренными, совершается непримиримыми, завершается реставрацией», – зацепился взглядом за интересное утверждение.

– Эй, ты! Посмотри на меня! – снова окликнула меня донна Фиорелла.

Размышляя о прочитанном абзаце, где упоминался и тезис, что революция пожирает своих детей, вспомнил арбитра Марка с его: «Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына…». Об этом стоило подумать – но осторожно, потому что арбитр Марк сгорел во всесжигающем пламени, а книга в моих руках – о восстании масс, массам к чтению запрещена, за нее в общем-то тоже можно в подвалах инквизиции оказаться.

– Деймос! Деймос Рамиро, я к тебе обращаюсь!

– А, так вы меня зовете? – поднял я взгляд на беснующуюся в кресле донну. – Я просто думал, что такая благовоспитанная сеньора как вы, зная мое имя, не будет так упорно…

– Освободи меня!

– Донна Фиорелла, к огромному сожалению я не знаю, где черный выход, ведущий из апартаментов сеньориты Веласкес.

– Я знаю!

– Рад за вас, – улыбнулся я донне, пытаясь вновь вернуться к чтению.

– Деймос! Освободи меня!

– Давайте подождем сеньориту Веласкес.

– Ты тупой⁉

– Не тупой, а исполнительный. Сеньорита Веласкес придет – там разберемся.

– Выпусти меня сейчас же! – завизжала донна Фиорелла.

Я отложил книгу, поднялся и подошел к ней. Взял моток скотча и резким движением залепил женщине рот.

– Сказано же: сеньорита Веласкес придет – там разберемся.

Ждать пришлось довольно долго – больше трех часов. За это время успел устать от языка испанского философа двадцатого века. Почувствовав утомление, нашел чтение попроще – взял на другой полке учебное пособии по специальным курсам топологии, судя по метке Веласкес для себя в местной библиотеке взяла. Изучение компактных групп преобразований пространств и многообразий – прямо легкая песня после философских размышлений о наполненных хаосом событиях далекого двадцатого века. Тем более учебное пособие было составлено так, что даже при моей неспособности к математике, для понимания изложенного требовались лишь минимальные знания по дифференциальной геометрии.

Донна Фиорелла периодически мычала и дергалась, но я уже не обращал на нее внимания. Когда в кабинет зашли химеры личной гвардии протектора Рамиро, унесли они ее вместе со стулом. За мной пришли синтбионты-охранники и отвели в изолятор, без единого слова закрыв в камере. Завалившись на койку, я вперился взглядом в потолок и принялся ждать – больше мне ничего не оставалось.

Вдруг все размытые показатели, скрытые от внимания на периферии зрения, исчезли. Меня отключили от монитора. В груди постепенно нарастало волнение – все нарастало и нарастало, по мере того как я находился в одиночном заточении без связи со внешним миром.

В первые пару часов было сложно. Потом стало еще сложнее. Потом понял, что прошло уже больше десяти часов – по заметно усилившемуся ощущению голода.

Заключение скрасило появление синтбионтов охраны, оставивших в камере три суточных набора еды. После того, как – по моим прикидкам, миновало около трех суток, еда как раз кончилась, ощущение времени начало размываться, пропадать. Пайки поступали ко мне редко, причем не в режиме стандартного для карцера трехразового питания понедельник-среда-пятница, а вразнобой от трех до пяти, так что даже так у меня не получалось считать время.

В постоянном напряжении, в компании с шепчущими голосами провел ровно месяц – узнал об этом только когда включился монитор, и я глянул на календарь. С возвращением в сеть инкубатора перед взором загорелись сразу десятки оповещений, главным из которых было поздравительное сообщение об успешном преодолении первой ступени. Практически сразу же дверь камеры открылась и зазвучал привычный, но уже подзабытый управляющий голос, призывающий меня следовать к месту назначения по желтым линиям, только сейчас понял, как успел по ним соскучиться.

Встал и пошел – не знаю пока куда.