Текст книги "На землях рассвета (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Глава 10:

Путь к Зеркалу

Хониар, 201-й год Зеркала Мира,

Вторая Реальность.

1.

Лэйми опустил книгу. Ему стало неловко, словно он подглядывал за друзьями. Но он помнил это Вторжение, – помнил, хотя ему было только шесть лет, – и переживания тех, о ком он читал, были близки и понятны ему. Что же до довоенной жизни в Империи Хилайа, то он плохо знал её, – по малости лет ему совсем немного довелось путешествовать. Он даже не бывал в её столице, Хин Ахэ. Но в последний вечер перед Вторжением он был в Лайнале, бывшей столице Лайна, – крупнейшей из доимперских морских держав. Лайнала была большим городом, – одним из самых старых городов Империи, как ему говорили. Она стояла на северо-западном побережье Арка.

Лэйми хорошо запомнил, как они прибыли в неё на авиусе дяди Тормо. Сначала вдали показалась странная коническая гора, красновато-бурая в закатном свете солнца. Она постепенно росла, пока Лэйми не понял, что это шестигранная островерхая пирамида на таком же шестиугольном цоколе, словно бы отлитая из цельного массива камня. Из её наклонных стен выступало множество прямоугольных башен. Плоские громады морских кораблей, танкеров, казались рядом с ней игрушечными. Это грандиозное, неправдоподобно огромное сооружение было больше всего, что он видел или мог представить. Оно было выше даже линии их полета, – а ведь они шли на высоте почти в полмили. Совсем рядом с ними проплыл другой авиус, направляясь к этой цитадели, – они вились вокруг неё, словно рой ос.

Город за ней занимал исполинский треугольный мыс, такой ровный, что он казался обрезанным. Возле казавшихся бесконечными пирсов стояло множество кораблей. Пирсы защищал ряд массивных молов, заходивших друг за друга под острым углом. Каменный склон за ними был срезан отвесным уступом высотой в сотню метров. Под ним, на широкой, идеально гладкой полосе берега, высились склады и древние храмы, вытесанные некогда из причудливых прибрежных скал; на них лежала печать незапамятной древности. Выше, над второй широкой полосой, поднималась городская стена – всего втрое ниже уступа. За ней тянулись бесконечные кварталы невысоких кирпичных домов. Плотная масса облезлых дощатых крыш и густой темной зелени заполняла всю землю до горизонта, где высились далекие холмы. Там поднималась вторая пирамида-крепость, на сей раз четырехгранная, суровая, одинокая, далекая...

За Цитаделью, на огромной площади, в беспорядке стояло множество террейнов – массивных металлических зданий, богато и со вкусом украшенных. Ликс, старший брат, сказал ему, что они, как и их авиус, могут парить в воздухе, и даже подниматься в космос, – а ведь иные из этих дворцов могли занять целый квартал. Империя Хилайа была поистине великой державой, – но всё её величие рухнуло за одну бедственную ночь...

2.

В ту ночь он проснулся словно от толчка. Казалось бы, всё шло прекрасно, – после приема в доме дяди он, сытый до отвала, залег спать, рассчитывая встать, самое раннее, в полдень. Однако что-то, – быть может, его сердце, – сжималось короткими, судорожными рывками.

Мальчик сел на постели. В комнате было темно, только снизу на раму падал рассеянный, бледный свет уличных фонарей. А наверху, в темном небе, беззвучно вспыхивали и гасли белые звезды, – словно кто-то раз за разом прокалывал острой иглой самую ткань мироздания.

Он бросился к окну, прижался к стеклу, бессознательно стараясь подняться повыше. Было глухое время ночи. Главная луна уже зашла, и небо стало почти черным. Лишь потому он увидел, что там, где гасли яркие белые вспышки, оставались иные звезды – зеленоватые, столь слабые, что он не смог бы их различить, если бы они не двигались, – плавно, бесшумно, но всё же заметно для глаза.

Сердце Лэйми вдруг бешено забилось. Он не понимал, что происходит, – зрелище было совершенно незнакомо ему, – но ему стало страшновато. Ему казалось, что все эти звезды летели к нему, вниз, – что они падали. Но он не издал ни звука, – только жадно смотрел, слишком удивленный, чтобы думать о своих впечатлениях.

Вдруг он заметил другие плывущие звезды, – они были желтые, двигалась быстрее зеленых, и им навстречу. Их оттенок показался мальчику знакомым – он походил на блеск тех ракет, что запускали с базы за городом, и он вдруг понял, что их выпустили по этим незваным пришельцам. Вот желтая и зеленоватая звезды сблизились... зеленоватая гневно замерцала... и вдруг вспыхнула таким ярким белым огнем, что Лэйми отшатнулся от рамы, прикрывая ослепленные глаза. Свет был столь силен, что окрасил небо яркой голубизной – казалось, мгновенно настал полдень. Из глубины улицы донеслись испуганные вопли.

Свет вспыхнул красным, синим, снова красным, медленно потускнел и погас, – но там, где сияли две звезды, сейчас тлело странное белое облачко, словно бы озаренное далеким, невидимым солнцем. Ослепленный вспышкой мальчик уже не видел движения других звезд, однако, что происходит, он понял, – он видел битву Империи с кем-то Извне, с какими-то непредставимыми врагами.

Он увидел ещё одну долгую белую вспышку, ещё, ещё, ещё... потом небо вдруг прорезали огненные линии. Их было много, десятки, но мальчишка заметил, что они все группируются на юге, – над океаном.

Прежде, чем он успел понять, что происходит, линии стали шарами, оставляющими огненные хвосты, потом – яркими рыже-белыми солнцами, заставив его отвернуться от окна. Его голову заполнило резкое, рождавшееся где-то в её глубине шипение.

Лэйми бросился на пол, инстинктивно пытаясь заползти под кровать. В плывущем, неестественно ярком свете он вдруг увидел удивленное лицо открывшего дверь Ликса, и ему стало мучительно стыдно. Он поднялся и вернулся к окну, делая вид, что ничего не случилось.

Хвостатые солнца закатывались за горизонт. Там вдруг встала ослепительная заря... мучительно медленно угасла... тут же вспыхнула вновь... и вновь... и вновь... Потом пол под ним подскочил и провалился вниз так, что в животе у Лэйми ёкнуло. С потолка на голову посыпалась штукатурка, зазвенело бьющееся стекло, старый дом издал оглушительный треск, словно распадаясь на части.

Ликс судорожно вцепился в Лэйми, прижав младшего брата к себе. Тот сам был убежден, что сейчас умрет. В соседней комнате со страшным треском рухнул шкаф, и мальчик отчаянно зажмурился. Сейчас... сейчас...

Через какое-то время он понял, что в комнате по-прежнему тихо и темно. Они стояли, недоуменно глядя друг на друга, потом вдруг истерично рассмеялись.

Когда занывшие ребра заставили Лэйми замолчать, он повернулся к окну. Внизу, на улице, метался испуганный народ, но туда мальчик не смотрел. Вдали, над крышами, встал ряд призрачно-белых светящихся столбов. Словно разбившись о небо, они опадали вниз струящимися куполами. Это было неожиданно красиво, но Лэйми вновь охватил ледяной страх. Что это? Что происходит с его миром?

Высоко в небе он разглядел желтую звезду какой-то ракеты, – она застыла, словно в задумчивости, потом перевел взгляд на Ликса. Брат был в одних плавках, и Лэйми смутился, осознав, что сам стоит почти нагишом.

Одевшись, он немного успокоился. Страх отступил. Хотелось куда-то бежать, что-то делать... он снова подошел к окну. Ракета исчезла, но на месте светящихся столбов теперь темнел ряд низких горбатых облаков. Лэйми показалось, что их соединяют с морем уходящие за горизонт, расширявшиеся книзу колонны, но он не был в этом уверен. Было слишком темно.

Открыв окно, братья легли на подоконник, глядя вниз. Суматоха на улице всё возрастала. Теперь на ней густо мелькали милицейские, и откуда-то доносились выстрелы.

Через несколько минут, совершенно беззвучно, над берегом вдруг встала белая стена. Она походила на всплеск прибоя, но была немыслимо огромной, – её пенные столбы взметнулись выше Цитадели. Лэйми ещё успел заметить в ней темные силуэты кораблей, затем могучий тупой удар покачнул дом, заставив его испуганно отпрянуть от окна. Сначала всё происходило в пугающей тишине, затем накатился сокрушительный грохот, заставив всё вокруг завибрировать. Он всё не прекращался и не прекращался, яростный порыв ветра ворвался в комнату, неся пыль и почему-то брызги пахнущей рыбой соленой воды.

Оглушенному Лэйми показалось, что настал конец всего, и мир немедля погрузится на дно океана. Тем не менее, всё и на этот раз стихло. Когда они осмелились подойти к окну, то не заметили никаких разрушений. Свет везде погас, но черный треугольник Цитадели всё так же угрюмо зиял на фоне звездной пыли неба. Только улица внизу вдруг стала странно подвижной, – она была залита водой, и по ней гуляли зеркально-темные волны.

Вдали показалось что-то, похожее на призрачную серую стену, – она стремительно росла, и, очевидно, приближалась. Несколько секунд мальчик, как зачарованный, смотрел на неё, затем поспешно отступил – и вовремя.

Воздушная волна отбросила его к стене, как куклу. Он упал на постель и потому не ушибся. Потом его качнуло назад, и уши пронзила острая боль. Он испытал мгновенный, короткий приступ удушья... затем всё кончилось.

– Ч-что... ч-что это? – спросил он через полминуты, поднявшись.

Ликс открыл рот, чтобы ответить, – но тут за крышами снова взметнулась пенная стена, и через несколько секунд всё здание потряс могучий глухой гул. Обезумев от страха, они бросились в ванную. Заперев дверь, братья скорчились на полу, прикрывая руками головы. Вторая ударная волна снесла дверь с петель с оглушительным треском и ворвалась внутрь, осыпав их мусором. Грохот, содрогания пола, неистовые порывы ветра, – всё слилось в чудовищную какофонию...

Когда все стихло, Лэйми поднял голову. Свет близкого пожара падал на лицо Ликса и в глазах брата застыл страх.

3.

– ...Как вы уже знаете, разум существует среди множества звезд, – и потому межзвездные просторы полны опасностей. В них обитает наш Враг, и мы следим за ним уже очень давно. Но это не только наш Враг, – это Враг всего живого и всего разумного, ужасные твари, существующие с единственной целью, – размножаться и пожирать, – голос Императрицы казался странно насмешливым, словно она думала о чем-то своем, безмерно далеком и от подданных, и от войны. Лэйми был ещё слишком мал, чтобы интересоваться новостями, но вся его семья собралась у приемника. – Нападение Врага стало жестом отчаяния и голода, и объединенным силам ПКО Джангра удалось уничтожить все корабли Мроо в открытом пространстве. Четыре матоида полностью разрушены в космосе, один – при падении на территорию Империи возле Рохаса. Но ещё одиннадцать, получив фатальные повреждения, обрушились в океан, частично сохранив активную биомассу, и распались на миллионы меньших особей прежде, чем мы успели их добить. Скоро наши побережья подвергнутся атаке.

Наша армия сделает всё, что сможет, но она не сможет быть повсюду. Мы давно готовились к этой войне, и наша победа неизбежна, но она придет не сразу, и достанется дорого. Повторяю: силы Врага в Космосе уничтожены, и ему неоткуда ждать подкреплений. К нам же на помощь идет Четвертый Флот Тарены, – 11 линкоров-ракетоносцев и 114 тяжелых артиллерийских крейсеров, – и нам нужно лишь продержаться до его подхода. Но запомните: это война за жизнь нашего рода. Сражаться придется и вам, – за свои жизни. Твари Врага смертны и уязвимы, однако, они умнее, чем мне хотелось бы. В первую очередь, они будут атаковать крупные поселения, и мой вам совет, – если ваш город не укреплен, если он стоит на побережье, – бегите, прячьтесь, не дайте превратить себя в еду Врага или в нечто худшее. Да здравствует Империя! Победа или смерть!

На этой оптимистической ноте приемник замолчал, и Ликс растерянно взглянул на отца.

– И что же нам делать?

Тормо Анхиз пожал широкими плечами.

– Уезжать домой, в Хониар, – он обвел взглядом семейство, собравшееся в задней, почти не пострадавшей комнате дома его брата. Кроме него здесь сидела Джахан, его дородная жена, Ликс, и ещё две девушки, одна из которых, насколько помнил Лэйми, приходилась ему старшей сестрой, а вторая – кузиной.

Семья Анхиз не относилась к числу обыкновенных. Она имела несколько сильных и преданных охранников, а также многочисленные знакомства среди сильных мира сего. Собственно, без них они вряд ли бы смогли попасть сюда, за Зеркало. К счастью, его отец был предусмотрительным и весьма богатым человеком. У него был свой "подвижный дом" – громадный трехосный фургон, отделанный внутри на удивление уютно. Кроме него, в колонну вошли ещё три больших автофуры, доверху нагруженных самым ценным имуществом и товарами. Их вели люди Тормо, а его семейство и он сам сидели в фургоне.

Погрузка и сборы заняли много времени, и они выехали только в полдень. День выдался ветреным, холодным и пасмурным. Утром шел дождь, теперь он прекратился, но беспросветные синевато-свинцовые тучи ползли над крышами Лайналы сплошной неразрывной пеленой. Лэйми смотрел на улицы чужого города без всякого интереса, – после падения звезд он не сомкнул глаз, и с раннего утра трудился, где мог, стараясь быть полезным. Он сам таскал свои вещи, – их было много, и он изрядно устал. Его мускулы ныли от тяжелой работы, но он был доволен, – впервые он работал наравне с взрослыми...

Город выглядел притихшим и испуганным. Везде зияли ряды узких окон с выбитыми стеклами. Лэйми не был на побережье, но, по рассказам брата, огромные волны, порожденные рухнувшими в море матоидами, полностью уничтожили порт – пирсы уцелели, но все корабли были разбиты, портовые склады сметены. Высокий берег спас город от полного разрушения, но вода, ворвавшись на улицы, натворила много бед. Тысячи людей погибли. Теперь покинуть Лайналу можно было лишь по суше...

Они успели отъехать совсем недалеко, когда шум мотора заглушили резкие удары тяжелых орудий Цитадели. Над крышами со стороны моря поднялся ряд гибких зеленовато-черных колонн, – они стягивались, и тут же разлетались лохмотьями в ослепительных вспышках разрывов.

Враг достиг города, и Ликс безмолвно сжал руку брата, – они уехали поистине вовремя...

4.

Под непрерывный грохот канонады они долго петляли по похожим на ущелья улицам Лайналы, потом миновали ворота в её древних укреплениях. Дальше, за осыпавшейся кирпичной стеной, лежал Новый город – унылое море длинных серых пятиэтажек. Со стороны берега его окружал циклопический вал, сложенный из огромных бетонных массивов. За ним после серии цунами не осталось ни лесов, ни полей, ни селений – ничего, кроме безжизненных холмов и песка.

Лэйми не помнил, сколько они ехали и в каком направлении, запомнил только, что путь не оказался трудным: они пристроились к колонне армейских машин, также идущих в Хониар. Широкая, просторная дорога была почти пустой, другие военные колонны, как правило, шли им навстречу. Похоже, что приказ Императрицы остановил всё гражданское движение. Всё, что он запомнил во время поездки – пологие склоны холмов, между которыми вилась дорога. Кажется, по ней довольно густо шли люди. Куда? Какими они были? Он не помнил...

Когда проглянувшее в разорванных тучах солнце уже склонялось к закату, он увидел розовеющие далеко впереди высокие здания родного города, в котором ему предстояло провести чуть ли не вечность...

Но что было раньше? Каким был его дом? Как жили в нем его родители? Образы всплывали неохотно, невесть почему путаясь. В голове у него словно бы разорвалась бомба: стройные когда-то ряды воспоминаний о детстве лежали в руинах. Прошло уже слишком много лет...

Во время поездки они все слушали радио. Насколько Лэйми смог вспомнить, вторжению, в основном, подверглись приморские города. При падении на сушу тварей уцелело куда меньше и их сравнительно быстро перебили. Лайнала, правда, легла в развалинах, там не было ни света, ни воды, а прибрежные её районы всё ещё удерживали Мроо.

В тот самый миг, когда радио принялось предвещать близкую победу, Лэйми увидел новое странное явление: словно чья-то гигантская рука стерла тучи на краю неба, создав над городом подобие громадной арки, – после чего земля задрожала так, что машина резко рыскнула и едва не опрокинулась в кювет.

Так он увидел, как появилось Зеркало, – тогда оно ещё не было полным и пропускало солнечный свет. Было ли его создание благом, – если люди снаружи победили? Наверное. В современном Хониаре не осталось полиции. Никто вообще не следил за порядком. Закон соблюдали скорее по привычке: он стал традицией, настолько древней, что она обрела благородство. Её нарушали очень редко – да и смысла в том не видели. Украсть или обмануть было так же легко, как и раньше, – только зачем, если вещей за Зеркалом осталось гораздо больше, чем людей, желающих ими владеть? Избить? Пожалуйста, только зачем трудиться (а битье – это тяжелый труд), если жертва даже не почувствует боли? А лишить кого-либо жизни здесь было просто невозможно, хотя оружия за Зеркалом набралось очень много, – его припасали против Мроо. Когда-то Императрица Иннира писала, что из оружия, поражающего на расстоянии, слишком легко убивать. Наверное, поэтому она предпочитала оружие, которое убивало само по себе, – тех, на кого она указывала, действуя в остальном самостоятельно. Это были боевые звери – из металла, но не такого, как сталь, а живого. Они и сейчас составляли армию современного Хониара. А вот были ли другие Зеркала, – хотя бы в Джане? Вроде бы, нет. Откуда же Империя добыла эту невероятную технологию?..

Лэйми озадаченно нахмурился. Он уже очень давно не вспоминал о детстве, и память о нем всплывала нелегко и не полностью. Похоже, какая-то её часть, – и вовсе не маленькая, – стерлась за века неспешного изучения Вторичного Мира. Но кое-что он таки помнил...

5.

К закату небо очистилось от облаков. Воздух был очень влажный, от земли явственно поднимался пар. Теперь уже отчетливо была видна исполинская арка Зеркала, – похожая на радугу, но только белесо-мутная, и небо в ней было чуть-чуть другого оттенка. Под ней белели плоские массивы громадных башен-генераторов... и Лэйми помотал головой, отчаявшись вспомнить что-то связное.

Да, тогда Зеркало уже работало, просто было гораздо слабей, чем сейчас. Ныне же мир, ограниченный Зеркалом, был скрытой страной, наглухо отрезанной от двух из трех потаенных слоев мироздания – хаоса, света и тьмы. Все свои силы Лэйми посвятил ему, лишенный, – как, впрочем, и все хониарцы, – возможности узнать, что творится снаружи.

Тогда, два века назад, каждый человек должен был решить, покинуть ли мир Зеркала, чтобы воевать, или остаться и ждать, пока остальные воюют. Но правда ли это, – Лэйми не знал. Многие из современных хониарцев – те, что были слишком малы, чтобы запомнить хоть что-то о жизни вне Зеркала – считали, что Императрице не нравились люди, слишком завистливые и злобные, судя по древним хроникам. Решив вывести их совершенную породу, она отобрала детей – самых лучших, разумеется, – чтобы они росли здесь, за Зеркалом, вместе, одни, учась тому, что Императрица дает им... и потом, повзрослев, стали её наместниками или ещё какими-нибудь владыками. Конечно, думать так было приятно. Только вот за ними почему-то так никто и не пришел...

Но что, если действительно не было никаких Мроо, – трудно ли обмануть маленьких детей? – и их просто заперли здесь, чтобы они учились сами, на опыте, накопленном всей предыдущей культурой? А потом создавали те вещи, которые должны были бы в ней быть, но их просто не придумали, – и они здесь затем, чтобы сотворить их, заполнить оставшиеся пустыми места?..

Так тоже считали здесь многие. Но Лэйми, открой кто ему выход, не остался бы под Зеркалом, ибо ценой безопасной и богатой жизни в Хониаре была тоска, какая порой охватывала его в этом бесконечно длинном вечере. Однако он не хотел терять знание, которое, – хотя и слишком медленно, – его соплеменники извлекали из небытия. Впрочем, выбрать себе мир он не мог, – когда разделение людей завершилось (а за Зеркалом их собралось столько, что они заполнили бы почти любой из крупнейших городов Империи), оно оградило его стеной из Сил, что прочнее стали: она сомкнулась в небесах и в глубинах земли. Зеркало стало границей этого потаенного мироздания. Может, во Вселенной и были силы, способные его пробить, – но для людей, и всех творений их рук, и для всех живых существ, обладали они плотью или нет, оно было непреодолимо. Никто из жителей города не знал, что происходит Вовне, – а догадкам был посвящен целый зал Библиотеки...

Но что, если Вторжение Мроо разрушило весь мир за Зеркалом, и он уже никогда не будет принадлежать человеку? Этот же мир жил только за счет прошлого. Но ведь оно не может длиться вечно...