Текст книги "На землях рассвета (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Глава 15:

У запертых ворот

Хониар, 201-й год Зеркала Мира,

Вторая Реальность.

1.

Лэйми отложил книгу и задумался. Прошлое, по его мнению, было местом отвратительным и страшным. Впрочем, настоящее – внешнее – наверняка было ещё хуже. Ему повезло попасть сюда, но он совершенно не помнил, как именно это случилось. В сей судьбоносный час, он спал так крепко, что и не мог ничего запомнить. Но на самом деле его семья прорвалась сюда с очень большим трудом...

Он поднялся, и, сделав несколько шагов, запустил руку в глубь полки, вытащив наружу тонкую пачку пожелтевших, исписанных от руки листов, заключенных в самодельную обложку из картона – мемуары своего старшего брата. Ликсу тогда было всего лет семнадцать. После включения Зеркала он продержался достаточно долго, чтобы записать свои впечатления и адресовать их ему, младшему брату, который, как он уже знал, сможет тут жить. Собственно, им надлежало находиться в Муравейнике, в его собственном личном архиве, но Лэйми притащил их сюда, – слишком важным и интересным было то, что скрывали эти, выцветшие и уже с трудом различимые строчки...

Он поудобнее устроился в любимом кресле и начал читать. Первые листы рукописи давно пропали, но это не огрочало его. Он всё равно никогда их не видел.

2.

"...Граница городского щита встретила нас чудовищной суматохой. Здесь собрались сотни тысяч людей, ищущих укрытия за Зеркалом. К нашему удивлению Врата в нем были заперты. Мроо продолжали наступать, но то ли по приказу наместника, то ли просто из страха, охрана не пропускала внутрь никого. Отец, конечно, не захотел в это верить. Проехать к Воротам было уже невозможно, и мы направились туда пешком.

Границу Зеркала отмечал высокий вал выжатой при землятрясении глины. Между ним и уцелевшими домами окраины возник широкий пустырь, заваленный обломками разрушенных при включении поля зданий. Возле Ворот в этом валу был уже прокопан широкий проход. Напротив них толпились люди, но близко к ним никто не подходил. Я решительно направился вперед, не обращая внимания на повисшее вдруг вокруг молчание. Но, стоило мне сделать едва десяток шагов, из амбразуры левой башни в меня плюнуло белой молнией.

Я не сразу понял, что выстрел был предупредительный, – мне опалило брови, а волна раскаленного воздуха отбросила меня назад с такой силой, что я покатился по бетонным обломкам, и пребольно ободрал локти. Встать на ноги удалось легко, но в ушах звенело, а перед глазами плавали темные пятна.

Я зажмурился и помотал головой, затем перевел взгляд на широкое пятно развороченной, обожженной земли. Таких пятен здесь были уже сотни, они накладывались друг на друга, образуя причудливый узор...

Я заорал с такой силой, что мне отозвалось эхо. Но, как я ни старался, никто мне не ответил. Нас не слушали, и даже не хотели слушать.

Хотя наш дом остался там, за Зеркалом, мне, если честно, совсем не хотелось туда лезть. Но Мроо, как сообщили по радио, двигались по шоссе, ведущему к Хониару, и ещё до вечера могли быть здесь. Сам я ничего толком не знал, но говорили, что это нечто чудовищное. Конечно, мы могли уйти в леса, но если Мроо и не отыщут нас там, многие из нас умрут от голода. Другим план штурма тоже не нравится, но выбирать не приходилось. Мне совсем не хотелось, чтобы мой маленький брат и все мои родные погибли..."

Лэйми вздохнул. Здесь одна страница была кем-то вырвана, – может, им самим, когда ему было лет шесть.

"...Отец провел меня в угрюмое серое здание, которое было, наверное, полицейским участком. В маленьком зале на втором этаже шло что-то вроде совещания. Некоторые люди были в форме полиции, некоторые в штатском, но все они не понравились мне. Я чувствовал, что ими движет не желание спасти всех нас, а в первую очередь спастись самим. Что же касается Ворот, то я узнал..."

Лэйми постарался вспомнить всё, что он знал о Вратах Зеркала и их защитниках. Ни того, ни другого в его мире уже давно не было, но в свое время он один раз видел Врата, а потом много читал о них. Действительно, попытаться прорваться сквозь них можно было лишь от безысходного отчаяния, – укреплены они были очень хорошо.

Врата Зеркала были единственными в Хониаре. Их исполинские створки помещались в портале из голубовато-сизой стали. Его массив был укреплен двумя стальными же башнями с множеством узких амбразур. Их плоские крыши венчали турели двух гигаджоулевых лучевых пушек, способных поразить цель на любом расстоянии в пределах прямой видимости.

Начинавшийся за воротами туннель пронизывал поле Зеркала и выходил в стиснутую толстенными бетонными стенами громадную выемку, похожую на ущелье. Та, в свою очередь, впадала в широкую площадь, огражденную с боков земляными валами. За ней стоял крепостной форт, построенный на случай, если враг прорвется за Ворота – чудовищный уступчатый массив, облицованный толстыми стальными плитами. Обойти его можно было лишь по двум дорогам между его рвом и внешними валами. А дальше начиналась россыпь низких белых зданий военного городка, где размещались склады, казармы для солдат и прочее...

3.

– "...В форте такие же гигаджоулевые пушки, как и на внешних башнях, – говорил незнакомый мне седоволосый офицер, – но сам гарнизон Врат небольшой – это сорок шестой батальон Гвардии Императрицы. Кроме обычных винтовок у них есть новейшие энергопризмы для ближнего боя. За Зеркалом есть ещё авиусы знати и грузовые террейны, – на них сюда перевозили тяжелое оборудование. Вооружения у них нет, но любой опытный пилот может использовать авиус как штурмовик. Факелы их двигателей могут сжечь человека на высоте до двадцати метров, а силовые щиты выдерживают огонь обычных танковых орудий. Фактически, если авиус пройдет на высоте в несколько метров, за ним останется выжженая полоса, равная его ширине. Я не знаю, правда, есть ли у Врат боевые звери и танки. Сейчас все силы наверняка брошены на отражение вторжения. Ветер, если я не ошибаюсь, западный. Можно пустить дым, чтобы они не смогли стрелять прицельно, и под его прикрытием подойти к самим Вратам. В тыльной стене каждой башни на уровне третьего яруса есть дверь. У вас есть какая-нибудь взрывчатка?

– У нас все есть, – сухо ответил председатель. Широкий подбородок и глубоко посаженные, яростно горящие глаза придавали ему вид вождя, но я не знал, как его звали.

– Приводные машины находятся под воротами, и оттуда их можно открыть. Попасть туда можно из башен. А потом... ну, не знаю. Не звери же там сидят! Стрелять в безоружных людей они не станут... наверное.

На этом совещание кончилось. Мы вернулись к фургону, поделились новостями и перекусили. Потом мы подошли к воротам так близко, как позволяли оцепившие их полицейские.

У Врат Хониара развернулась бурная деятельность: к ним подогнали несколько автоцистерн с мазутом, и какие-то военные сейчас минировали их. Впрочем, я подозревал, что загнанные в угол люди ухватились бы и за более нелепый план...

Фланги остались открытыми, – мы собиралась атаковать Ворота с боков, вдоль силовой стены, где защитники не могли сосредоточить огонь. С башен все приготовления были отлично видны, но помешать им не пробовали, – вероятно, и впрямь не хотели стрелять по своим.

Постепенно в развалинах собирались и атакующие, большей частью, охранники таких же, как наша, Семей и полицейские с шоковыми карабинами. Каждая Семья давала всё, что имела, на вооружение этой кооперативной армии – энергопризмы, гранаты и даже несколько авиусов. Солдат тут не было – армейские части или были заняты тварями Мроо или просто ещё не подошли. Но я насчитал здесь не менее полутора тысяч бойцов.

Сигналом к началу штурма стал взрыв. В небо взметнулось клубящееся облако пламени, потом Ворота затянули тучи черного дыма. Оттуда тотчас раздались резкие удары лучевых пушек и согласный рев множества атакующих людей.

В меня словно вселился бес. Я тоже побежал вперед вместе с остальными, не слушая окриков отца, тщетно старавшегося меня удержать. Сам он за мной не последовал, – наша семья осталась позади, и он не хотел бросать ее. Никто не обращал на меня никакого внимания, – вокруг бежали сотни таких же вооруженных парней.

Я обогнул озеро горящего мазута так близко, что жар опалил кожу, затем окунулся в горячий едкий дым. Многие, кашляя, поворачивали назад, но я лишь отклонился влево, стараясь держаться границы дымного облака, пронизанного сизыми сполохами разрядов и страшными воплями, – несмотря на дымовую завесу далеко не все выстрелы лучевых пушек шли мимо цели.

В конце концов, я налетел прямо на Зеркало. Его невидимая упругая поверхность спружинила и бросила меня назад, сбив с ног. Я повернул направо, нырнув прямо в огромные черные клубы. К счастью, дым поднимался вверх, и я видел хотя бы землю под ногами. Повсюду вокруг кричали, вопили, стонали, трещали выстрелы. Несколько раз я спотыкался о дымящиеся, обугленные тела. Некоторые из них ещё шевелились, но весь этот ужас проходил как-то мимо сознания. Однажды меня тоже опрокинул разрыв белого пламени, я покатился по перепаханной земле, но тут же вскочил и побежал дальше – в каком-то исступлении, я поступал как все эти вопящие в едком дыму люди вокруг.

Над головой то и дело свистели лучи, но лишь споткнувшись об человека, почти пополам разорванного выстрелом из энергопризмы, я понял, что в нас стреляют не только охранные машины, – люди убивали людей в то время, когда всем им грозил истреблением сильнейший враг...

Башня показалась неожиданно. Я едва не налетел на её сизую, несокрушимую стену, уходящую высоко в дымный полумрак. Здесь, в мертвой зоне, я остановился, чтобы перевести дух. Амбразуры нижнего яруса были почти на уровне земли – длинные прямоугольные окна, прорезанные в полуметровой броневой стене, такие низкие, чтобы просунуть ствол с ночным прицелом, но не больше.

Пробегавший мимо охранник бросил гранату прямо в щель, из которой торчал тупой торец энергопризмы. Внутри глухо грохнуло, вместе с дымом из амбразур вырвались вопли раненых и брань уцелевших.

Я опомнился. Отбежав на десяток шагов, я почти ощупью нашел лестницу, ведущую на плоскую крышу портала. Она исчезла под массой человеческих тел. Вокруг визжали пули, врезаясь в эту массу или цокая о металл, люди срывались и падали – корчась или оставаясь лежать. Но я хотел сделать всё, чтобы моя семья попала домой, где она будет хотя бы в относительной безопасности. И я яростно лез вверх – по окровавленным, стонущим телам, по крутым узким ступенькам, подгоняемый теми, кто карабкался сзади. Вокруг, почти неслышно в диком реве, посвистывали пули и разряды призм. Пару раз я слышал сочные хлопки попаданий, и на меня брызгала теплая кровь...

Пробежав по узкой дорожке между глухой задней стеной башни и полем, я выскочил на широкую площадку над перекрытием Ворот. Из выходивших на неё амбразур башен шел дым. Оттуда уже не стреляли – наши ворвались внутрь и атака удалась, – по крайней мере, её первый этап...

Задняя дверь правой башни была массивной стальной плитой. Её взорвали кумулятивными минами, и неширокий проем в толще металлической стены был оплавлен. Озверелые вооруженные люди рвались в него, грубо отпихивая меня, но я всё же попал в просторный, почти темный каземат, сразу споткнувшись обо что-то мягкое. Сверху доносилась стрельба, – на верхних ярусах ещё держались защитники. Здесь же оказалось почти пусто, лишь вдоль стены к пушкам тянулись бронированные трубы энерговодов, – зато на полу лежали трупы доброго десятка солдат. Всех их изрешетило осколками взорванной двери прежде, чем они успели отступить. Их кровь чавкала под ногами и ручейками стекала в пролет лестницы.

На втором ярусе, как и на первом, лежало ещё по нескольку мертвых гвардейцев. У них были черные панцири из титановых пластин, покрывающих тела от плеч до верха бедер, но такая броня, отражающая прямой удар энергопризмы, конечно, не могла защитить от осколков. Тел нападавших не было, – они забросали нижние этажи гранатами. Здесь, как, впрочем, и всюду, плавал едкий дым.

Короткая лестница вела к взорванной двери в ярко освещенный каземат под Воротами, заполненный машинами и приборами. Здесь теснились вооруженные люди. Пульты, с которых управлялись орудия, обзорные экраны – всё было разбито вдребезги, изоляция в них горела, и я закашлялся в дыму. Тем не менее, по грохоту колес над головой, я понял, что Ворота уже открыты.

На полу лежало несколько мертвых, наших и гвардейцев, словно бы изорванных каким-то великаном с бешеной злобой: здесь стреляли из энергопризм, почти в упор. Я, зажав рот, проскочил комнату. Одна из двух её тыльных дверей, ведущих в туннель, была разворочена взрывом. Лестница за ней вела к боковой, тоже взорванной двери. Крови здесь не было, – уцелевшие гвардейцы догадались сбежать перед взрывом.

По крутым ступенькам я выбрался в туннель, едва не попав под колеса бешено мчавшихся машин, – едва ворота открылись, в них ворвались основные силы. Мне стало страшно – что, если гвардейцы в форте плюнут на всё и откроют огонь? Но я не мог ни повернуть назад, ни остановиться...

Метров через десять сталь сменилась зеленовато-серым ишедом. Здесь было темно, жарко и страшно – казалось, в вибрирующем воздухе вот-вот полыхнет молния. Я ускорил бег, стараясь поскорее миновать туннель, и вскоре оказался в ущелье, в идеальном месте для засады – здесь атакующим угрожали не только орудия форта, но и гребни высоких стен, с которых и впрямь летели разряды призм. От проносившихся мимо машин отлетали обломки, но это оружие, созданное для того, чтобы рвать плоть, было почти бессильно против техники.

На расстоянии вытянутой руки от меня мчались тяжелые машины, обдавая вонью и жаром, ветер рвал одежду, пытаясь затянуть под колеса и поднимая столько пыли, что сделалось трудно дышать. Взрывы и рев оглушали. Это был кошмар, которого я не мог даже представить.

На площади стало немного полегче. Лавируя между разбитыми, горящими машинами, я сумел пробраться к валу и вскарабкаться на его крутой склон. Плюхнувшись на гребень животом, я смог, наконец, осмотреться.

Теперь я понял, почему орудия форта не накрыли нас прямо в туннеле. Какая-то Семья пожертвовала своим авиусом – едва Ворота открылись, его загнали в них на автоматическом управлении. Он шел по туннелю, словно пробка, прикрывая машины своей массой и силовым щитом. Насколько я помню, на этой модели стоял гигаджоулевый генератор весом более ста тонн, – но это всё равно не помогло. Сейчас авиус стоял посреди площади, развернувшись почти боком. Вся передняя его часть была страшно разворочена, из остова клубами шел дым, но он до сих пор служил неплохим укрытием. Десятки выехавших из-за него грузовиков тоже были подбиты, но их пылающие коробки создали своеобразную ступенчатую баррикаду, подходившую к самому фортовому рву.

Здесь, на площади, как и у Ворот, полегло, наверное, несколько сот наших, – но те, кто шел за ними, подобрались достаточно близко, чтобы бить по амбразурам из гранатометов, почти в упор.

Как и любой современный бой, штурм продлился считанные минуты, – потом из форта перестали стрелять. Развернувшись, я увидел, как гвардейцы бегут в переулки, уже не сопротивляясь, – а наши расстреливают их, словно дичь, врываются в здания... Часть солдат с призмами ещё держались на крутых гребнях холма над ущельем, но их участь тоже была решена, – через минуту наши одолели склон, а потом перестреляли их, не входя в радиус огня призм.

Я быстро скатился с тыльной стороны вала вниз. Я побывал в сражении – и при этом не участвовал в нем. Сейчас всё, что мне хотелось – это оказаться дома, и как можно быстрее забыть весь этот ужас.

Я свернул влево, стараясь обойти военный городок. Солдат уже почти всех перебили, но там не стихал шум. Сразу вслед за ударными силами во Врата Хониара ворвалась вторая армия, неорганизованная, но гораздо более многочисленная – армия мародеров. Как и положено, они громили и грабили. Местами уже распустились пышные дымные хвосты пожаров – все запреты и законы пали, и в воздухе витал дух мстительной злобы.

На бегу я подумал, что должен найти отца и свою семью, но как это сделать в адской суматохе? Они наверняка направились домой, – и мне стоило идти туда же...

Я слишком поздно понял, что ноги вынесли меня к самому опасному месту – к складам продуктов. Вблизи от Врат хранились сотни тысяч тонн завезенных на случай осады припасов. А кто в такое время не хочет запастись пищей? И вокруг складов кипел кусачий людской муравейник, – оттуда явственно доносилась стрельба. Понятно, что там хранилась не какая-нибудь крупа, а еда действительно дорогая и хорошо упакованная, но зачем так? Зачем?..

Наперерез мне бросилось несколько мужчин, – у некоторых были палки, у других – только кулаки. У меня была скорострельная винтовка – старая, но от этого не менее смертоносная. Я мог скосить их всех одной очередью, – но вместо этого побежал так, как ни бегал ещё никогда в жизни, – сначала по траве в сторону, потом вниз по склону оврага.

Я не останавливался, пока не достиг зарослей на дне. Бежать здесь было невозможно, и я в изнеможении упал на землю, задыхаясь и впервые в жизни чувствуя боль в сердце. За спиной я слышал крики и брань преследователей. Казалось, вот-вот они настигнут меня, ударят по затылку, будут топтать, бить... Чуть отдышавшись, я приподнялся, и всё же дал очередь – им под ноги. Они сразу же побежали назад, с вполне приличной скоростью. Почему я поступил так? Не знаю, брат. Не так-то просто стрелять в людей, пока есть хоть какой-то выбор...

Когда склон оврага опустел, я увидел, что по его гребню тянутся бесконечные колонны машин, – они оттеснили мародеров и теперь потоком устремились в Хониар. Среди них был фургон отца и другие машины нашего семейства, – но я ничего не смог сделать для них".

4.

Лэйми вздохнул. Он стал старше брата раз в дюжину, но тот по-прежнему казался ему каким-то высшим существом. Сейчас Ликс покоился в катакомбах Хониара – ни живой, ни мертвый, как и вся его семья, превратившаяся в статуи. Лэйми давно, наверное, уже несколько десятков лет, не навещал их. Он стал в четыре раза старше своего отца, – даже если бы тот смог ожить, общего между ними осталось очень мало. Вся жизнь под Зеркалом была совершенно другой – другие отношения между людьми, другой язык, другая культура. Но кое-что о внешнем мире он всё же помнил. То, что увидел его брат, было страшно, – но то, что увидел он сам, оказалось ещё страшнее, хотя тогда он этого и не понимал...

5.

– ...Мроо уже возле самых Ворот, – это кто-то говорит его отцу. – Дело серьёзное. Если они займут всю землю, не сможем же мы всё время парить в воздухе...

Лэйми проснулся, когда его куда-то понесли. Он не понимал, что вокруг происходит и зачем. Кажется, это был аэродром на западной окраине Хониара. Едва они вошли в авиус, тот сразу взлетел, направляясь к Воротам. Сейчас он был набит народом, – здесь собрались, пожалуй, все новоприбывшие из знатных. Чтобы вместить столько людей, кресла убрали и пол покрывали пёстрые шелковые подушки. Обстановка, впрочем, была далека от светской – все были слишком молчаливы и напуганы.

Ещё издали Лэйми заметил, что над Воротами царит такая же суматоха, как и на земле. Он увидел десятки других авиусов, барражирующих на разной высоте, и даже один жилой террейн – узкий массив, громадный, как многоэтажный дом, с множеством открытых террас. На них во множестве толпились люди, тоже внимательно смотревшие вниз.

Вокруг бывшего военного городка раскинулся гигантский табор. Большая часть его зданий сгорела, и руины местами ещё дымились. Поток, текущий из Ворот, не иссяк, – живая река выплескивалась из рукотворной теснины и растекалась за ней смутным озером, чтобы вновь войти в русло улиц Хониара. Машины, очевидно, уже прошли все. Теперь двигались те, кто шел пешком. Лэйми не видел, сколько ещё людей оставалось снаружи, за смутной завесой Зеркала, – но там было и что-то ещё...

Вначале он принял это за поросший лесом холм. Оно было черно-зеленое, длиной не меньше километра, и шириной метров в триста. У него не было ни головы, ни лица, а его спину покрывал густой лес щупалец, вздымавшиеся на сотни метров вверх – щупальца, похожие на хлысты, увенчанные булавами, воронками и чем-то вроде глаз. Оно скорее текло, чем ползло. Беззвучное движение этой полуаморфной живой горы казалось совсем не страшным. Лэйми сидел у окна, удобно опираясь на подушку, – и не мог поверить своим глазам. Не может быть, чтобы всё это творилось на самом деле... Это какой-то грандиозный спектакль, они досмотрят его и пойдут спать, а утром окажется, что ничего этого не было, не было...

Он не сразу понял, что тварь ползет уже по окраине города, буквально стирая здания с лица земли. За ней оставалась широченная полоса рыжего, взрытого, развороченного грунта, перемешанного с вдавленными в землю обломками. Её движение, неспешное на вид, на самом деле было быстрым. Очень быстрым. Гораздо быстрее, чем может бежать человек. Вот она выползла к толпе перед Вратами... липкие щупальца сновали над ней, опускались и поднимались вверх, уже словно бы обсыпанные крошкой... погружались внутрь, выныривали вновь, уже чистыми...

В авиусе повисло потрясенное молчание, и мощный гул двигателей показался тишиной, поразившей, как удар грома. Вот черная волна накатилась на площадь... подмяла милосердно скрытую Зеркалом людскую массу... не сбавляя хода, врезалась в силовую стену...

По поверхности Зеркала пробежали волны гневного пламени, башни-машины по обе стороны Ворот на миг соединила дуга ослепительной молнии. Огненные щели излучателей поля на их боках яростно засияли. Полыхавшая, словно бы сплетенная из натянутых пленок стена заметно прогнулась, но выдержала.

Лэйми увидел, что металлический массив Ворот исчез, погребенный под монолитом плоти высотой в несколько десятков метров. Если бы Ворота были заперты, они, наверное, остановили бы тварь, – но вот надолго ли?

В устье теснины показалась влажная темная масса, похожая на густой мазут или нефть – она бугрилась, вспучиваясь снизу вверх, и текла, словно расплавленная смола. С такой высоты отдельные люди в теснине не были видны, и Лэйми поблагодарил судьбу за то, что у него нет бинокля. Но всё же, истинный ужас происходящего он тогда, к счастью, не смог осознать...

Похоже, форт ещё оставался в руках гвардейцев, – людская река обтекала его, не пытаясь штурмовать. Ров кое-где был завален сгоревшими машинами, но, как и положено всякому приличному укреплению, форт был приспособлен к круговой обороне. Лучевые пушки могли стрелять сразу во все стороны, и, очевидно, давно отбили у беженцев охоту атаковать. Но вот теперь...

Лэйми увидел, как ослепительно-белые молнии ударили в лоб набегающей черной волне. Там немедленно вспухли облака дыма и пара, из них взметнулись фонтаны черных хлопьев или брызг. Очевидно, какая-то часть орудий форта уцелела или была восстановлена. Черная масса попятилась, одновременно вспухая, и начала втягиваться назад. Когда она исчезла в жерле туннеля, раздался взрыв.

В этот миг Лэйми понял назначение ущелья, – его стены опрокинулись, похоронив устье туннеля под десятками метров земли и бетона. Едва ли такую массу можно было сдвинуть.

Даже сквозь толстую обшивку авиуса был слышен грохот взрыва. Потом раздались не менее громкие победные крики. Но чудовище всё ещё продолжало напирать на Зеркало, перетекало, наваливалось на него, постепенно принимая форму покосившейся пирамиды. Оно весило сотни миллионов тонн. Зеркало прогнулась, яростно полыхая, генераторные башни периметра (Главный Генератор тогда ещё не был достроен) сияли так, что на них стало больно смотреть. Вдруг левая башня ощетинилась иглами света, а может, это были струи огня. Затем её рассекли сотни сияющих трещин, – и туча обломков вздыбилась в ослепительном пламени. Через миг на месте правой башни тоже расцвел огненно-черный цветок. Авиус подбросило так, что все внутри него попадали друг на друга. Бронестекла от грома задрожали так, что Лэйми испугался за их сохранность.

Вдруг Зеркало исчезло. Генераторные башни погасли, как гаснет цепь фонарей, когда их тушат. Чудовище опрокинулось вперед, как рухнувшая гора, с невероятной быстротой хлынуло, словно лавина, в глубь города, подмяло военный городок... остановилось...

По лесу щупалец прошла судорога. Лэйми не сразу понял, что часть их была внутри полой – и извергла целую тучу снарядов. Едва вылетев, они разворачивались во что-то вроде гигантских скатов или птиц.

Авиус словно ударили: он подпрыгнул вбок и вверх. Пилот, к счастью, не растерялся, и Лэйми увидел, как мимо окна пронеслась трепещущая смерть. Он не знал, что стало с другими авиусами, но громоздкий террейн не смог увернуться. Он содрогнулся, затем накренился, и мальчик с ужасом увидел на его борту десяток черных клякс. Они исчезали, словно впитываясь, и он страшился представить, что творится сейчас там, внутри...

Громадный летающий дом опрокинулся и пошел вниз. Он падал плавно, с величественной медлительностью. Ударившись о землю, он то ли наполовину зарылся в неё, то ли наполовину смялся. Вокруг упавшей громадины бурлящими клубами взметнулась пыль. Через несколько секунд террейн исчез в её туче – и только потом из пыли вырвалось клубящееся пламя взрыва...

Гром падения докатился словно бы издалека. Сейчас в авиусе было поразительно тихо, но всё равно он показался негромким. Лэйми не сразу понял, что зрелище разгрома удаляется, – пилот уводил машину на предельной скорости.

Потом венчавшие часть щупалец твари воронки вдруг засияли алмазным огнем, и мальчика словно ударили по лицу, – настолько мощной оказалась волна тепла. Стекло помутнело и треснуло, соседнее лопнуло с хлестнувшим по ушам раздирающим звоном, и внутрь ворвался ревущий ураган. Всё содержимое просторного салона – люди, подушки, подносы, еда и посуда – закружилось в чудовищном вихре. Нескольких пассажиров вышвырнуло наружу раньше, чем остальные успели это заметить, кого-то разрубило зазубренным краем стекла так, что кровь залила сразу ползала. Потом всё стало невесомым, а далекая земля вдруг быстро поплыла наверх, к ним – мальчик не сразу понял, что они падали...

Сердце Лэйми, казалось, вот-вот выскочит из глотки. Он намочил штанишки, но заметил это уже значительно позже, – как и добрая половина собравшихся. Сейчас он сжался в комок, замер, зажмурился, надеясь, что смерть будет такой же, как это отчаянное оцепенение. Луч то промахивался, то вновь их находил. К счастью, это был не лазер, а поток тепла, узкий, но не параллельный, – с расстоянием его сила слабела и уже не представляла угрозы для толстой металлической обшивки, – а окнами в сторону твари пилот старался не поворачиваться.

Он затормозил достаточно плавно, чтобы они осели на пол, а не свалились все в одну кучу и не разбились вдребезги. До земли было ещё далеко, и мальчик понял, что дело не в защитных маневрах – просто у твари появился новый, куда более опасный враг...

Переведя взгляд, он вдруг увидел совсем рядом квадратный, темный массив Генератора Зеркала. Острия четырех громадных шпилей на его крыше сияли, словно солнца, и свет собирался между них, как кристаллическая грозовая туча в блеске молний. Она тоже засияла, ярче настоящего солнца, – и вихрящийся поток сине-зеленого огня обрушился на тварь.

Навстречу лучу взлетела туча черных снарядов, – но он вдруг раскрылся, распадаясь веером танцующих молний, и "скаты" вспыхнули в них косматыми рыжими солнцами. Потом луч слился – и на сей раз, достиг своей цели.

Лэйми стал свидетелем невообразимой борьбы – окутавшее чудовище облако бурлящего, жидкого света увлекало за собой его плоть, заставляло её струиться, течь, словно вода, скручивало, раздирало её. Разорванное целое полыхало, мерцало, стремясь сомкнуться, сеть молний оплела чудовищную тушу... и вдруг она вспучилась облаком черных ошметков, подгоняемых пламенем. Потом огонь полыхнул, разгораясь как солнце, и за бешеными волнами сполохов уже ничего нельзя было разглядеть.

Громовой удар потряс авиус, словно таран, и глаза Лэйми полезли на лоб от перепада давления. Потом он посмотрел вниз. Врата Хониара исчезли: на их месте клубился дым, и облака расступались перед его поднимавшейся тучей. Внизу, едва заметно, двигалась смутная масса пыли. Чудовищный удар пришелся в самую гущу толпы, и счастлив был тот, кого он сразил сразу...

Пилот повернул назад. В тучах дыма было плохо видно, но Лэйми заметил, что пылавшее между шпилями Генератора солнце и фундамент разрушенной башни соединил столб твердого, вещественного света. Внутри него что-то двигалось, – материя текла со сверхестественной быстротой. Мальчик не сразу понял, что перед ним возникает новая башня – неизмеримо быстрее, чем при любой стройке.

Восстановление обеих генераторов заняло всего несколько минут, и могущество разрушения и созидания потрясло мальчика. Каждая башня – бронированная ядерная скала высотой с небоскреб – была воссоздана с такой же легкостью, с какой он сам построил бы башенку из песка. Теперь он понял, какие силы сражались за его мир, и ему стало страшно.

Ещё одно, беззвучное, но потрясшее всё вокруг содрогание, – и над ним вновь сомкнулось Зеркало Хониара. С тех пор оно уже не исчезало, и миры внутри и вне его разошлись.

Навсегда?..

6.

Лишь когда свет между шпилями Генератора погас и он, казалось, погрузился в сон, Лэйми опустил глаза. Под ними зависла смутная масса дыма. Они парили над самой её верхушкой, и от взгляда вниз кружилась голова, – казалось, он смотрит в сюрреалистическую подвижную пропасть. Нельзя было понять, что осталось от твари и от тех, на кого она напала...

Уцелевшие начали понемногу приходить в себя. На борту было сорок пять человек. Не досчитались семерых. У многих были синяки, у нескольких, похоже, переломаны кости. Пилот срочно направился к отведенному им дворцу, но ещё издали они увидели рядом с ним развалины, – один из живых снарядов попал в соседний дом, и превратил его в руины. Черная плоть расплескалась от чудовищного удара, забрызгав дворец шевелящимися ошметками, и пилот не стал спускаться вниз. Никто не знал, что стало с оставшимися во дворце людьми: башня уцелела, но посадочная площадка была завалена обломками.

Сам авиус кренился из стороны в сторону и странно потрескивал, – для полетов машина уже не годилась. Пилоту пришлось посадить её прямо на улице, и стало совсем тихо. На западе в разметанные, похожие на разлетавшихся алых птиц тучи вздымался черный гриб. Пассажиры растерянно смотрели на это невероятное зрелище.