Текст книги "На землях рассвета (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Глава 20:

Из тьмы

Хониар, 200 лет до Зеркала Мира,

Первая Реальность.

1.

Лэйми спускался медленно, прислушиваясь, но шум падающей воды глушил все звуки. Проникнуть за её завесу оказалось нелегко, – напор водопада мгновенно снес бы его в пропасть, сунься он под него. Юноше пришлось медленно, шажок за шажком, ползти вдоль неровной скалы, прижимаясь к ней всем нагим телом. Теплые струи хлестали его по плечам, по ногам, угрожая сбить их со скользкого камня, брызги душили, но вскоре он миновал спасительный край. Перед ним был короткий широкий туннель, а вот дальше... один мертвый лиловый свет.

Лэйми пошел было к нему, но вскоре постыдно пополз на четвереньках. Камень тут был гладкий, как стекло, и мокрый, скользкий. А ноги отчего-то дрожали...

На самом краю он замер. Темно-лиловая, светящаяся, но всё же мрачная бездна, неподвижная, мертвая, бесконечная. Лэйми захотелось выглянуть из туннеля, чтобы разглядеть внутреннюю стену пещеры, но он не решился. Вдруг там вообще не окажется стен...

В пустоте родилось движение: из бездны внезапно выплыл грозящий черный силуэт. Ещё миг – и он стал виден совершенно отчетливо.

Лэйми закричал.

2.

К нему поднималось громадное черное облако, – тьма, абсолютный мрак, словно множество непроницаемых черных покрывал. Но мрак живой, движущийся, активный. Юноша оцепенел от страха – собственно, если бы не это, он с воплем рванулся бы назад, – и кувыркаясь полетел бы в пропасть. Однако мышцы его окаменели, глаза дико расширились. Продлись это ещё несколько секунд, страх просто убил бы его, но облако надвигалось слишком быстро. Ещё мгновение назад оно было далеко, – а теперь совсем рядом... так близко... вплотную!

Мрак коснулся его, но не поглотил. Лэйми оказался на самом его краю.

На границе.

3.

Это было как внезапный и хлесткий удар. Лэйми словно оглушило, все привычные ему ощущения мгновенно исчезли. Непостижимо как, но он понял, что это не существо. Нет, – остаток изначального, древнего, черного мира, неведомо как сохраненный в глубине земной тверди. Мира без света, мира, где вместо зрения были ощущения словно бы вывернутого наизнанку тела, мира, в котором ощущалась вся глубина этой бездонной черной пропасти. И там были обитатели, да. Бесплотные, но мыслящие; когда сознание Лэйми соприкоснулось с ними, он понял всю бесконечную чужеродность этих созданий. Их память уходила в такие бездны времени, что они сами не ведали их дна. И они хотели вернуть родной, привычный им мир, – естественное и понятное желание, однако в душе Лэйми оно отозвалось диким ужасом. Он просто не знал ничего страшнее, чем жить в мире мрака. Ужас был даже не в том, что он не сможет там видеть, совсем нет. В том, что он сможет чувствовать... как бы ощупывая мир вывернутыми внутренностями, что эти его чувства, его боль будут тянуться в места, где даже мертвая материя вопит от ужаса...

Если бы его затянуло внутрь, он бы не выдержал... или же выдержал бы, но воспоминания о свете стали бы для него бесконечной, чудовищной пыткой. Но он был на границе: внутри и извне. Его разрывало пополам; в одной части его души была беспросветная тьма, в другой же...

Свет! Бесконечная серебряная пустота с множеством скал-островов, черных, но не таких, нет! Там были сознания... совсем иные сознания.

На какой-то невыносимый миг всё замерло, – и в этот миг Лэйми просто не существовал. Потом он понял, что оба этих мира – не более чем пена на поверхности третьего, в котором нет ни света, ни тьмы, ничего, привычного живому существу. Один кипящий хаос, в котором, в то же время, есть всё...

Что это "всё" Лэйми так и не успел понять. Он стал дверью между мирами, не только ничем не связанными, но находившимися в непредставимой вражде: столкнись они, – и его разорвало бы в клочья. Но не только: это была бы аннигиляция, взрыв, который один мир уничтожил бы, а в другом проделал чудовищную дыру. И потому, соединенными усилиями, его вышвырнули вон.

4.

Это был совершенно реальный удар: Лэйми пролетел весь туннель, пробил, словно снаряд, стену падающей воды, и лишь потом гравитация потянула его вниз. Он падал... падал... падал... думая только о том, что Внутренняя Энергия в нем на самом деле никуда не делась. Собственно, она всегда была в нём, Найана лишь разбудила её. Потом он истощил её до дна... но на самом ли деле? Ведь лишь одного ослепительного мига прорыва ему оказалось достаточно... и в этот миг вернулось всё. Вернулось; но не только. Чудовищное испытание, когда его почти разорвали пополам, оказалось не напрасным: он понял, что свет – или его аналоги – есть повсюду. Нужно только уметь их видеть, – но теперь он умел. Пускай всё в этом свете казалось ему серебряно-серым, тусклым, самосветящимся, – выступающие части ярче, углубления тусклее, – но ощущение глубины пространства было удивительным. Всё было идеально четким, точным, резко очерченным. Цвет был везде неизменным, однако оттенков его яркости – не меньше, чем у любого обычного света...

К счастью для пленника, тут не было дна. Падающая вместе с ним вода, шипя, испарялась на каменных уступах. Жара становилась невыносимой. Расщелина, сужаясь, тянулась уже поистине в непредставимую бездну, однако узнать куда именно, было нельзя: даже если Лэйми не расшибется об очередной выступ, то просто сварится. Он бездумно затормозил... завис...

Его охватила дикая радость, и, вместе с тем, – недоумение: неужели ОНИ не знали, к чему приведет их желание взглянуть на диковинного пленника? Выходит, что нет.

Лэйми перевернулся в воздухе и стремительно помчался вверх.

5.

Светящийся проем юноша миновал не задумываясь, однако успел сделать довольно неприятное открытие: даже малейший проблеск обычного света гасил его второе зрение, и нужно было несколько секунд, чтобы оно вернулось.

Пронизывая горячий, влажный воздух, словно падая вверх, Лэйми начал чувствовать... не сопротивление, нет, – словно он постепенно приближался к невидимому солнцу, такому же, как горевшее в его груди, только невероятно громадному, – по сравнению с ним он был искрой рядом с настоящим солнцем. Похожее ощущение он испытал рядом с серой воронкой, втянувшей его в этот подземный мир. Словно его сердце вдруг оказалось вне его груди, внутри иного, огромного сердца – точней, пожалуй, и не скажешь.

Лэйми невольно замедлил подъем, хотя уже видел черный круг наверху, которым кончалась шахта. Лишь вблизи он понял, что это монолитная плита, сделанная, на ощупь, из теплого и гладкого стекла. Она заметно вибрировала; прижавшись к ней ухом, Лэйми уловил вдруг знакомый, почти инфразвуковой гул.

Машина! Невообразимая машина, которую он видел в исполинской пещере под дворцом! И так близко!

Юноша огляделся. Нет, никаких боковых ответвлений, проходов, трещин – ничего. По зрелом размышлении этому стоило бы радоваться, но Лэйми ощутил только страх, – почти достигнув своей цели, вновь возвращаться в кишащий ад...

Но всё же – что это за место? Почему всё – дворец, машина, остаток того, древнего мира, – всё это оказалось на одной оси, которой служила эта пропасть, уходящая в недоступную бездну? Если твари смогли продолбить две, насколько он мог прикинуть, мили монолитной скалы, то почему они не вломились прямо внутрь? Или, наоборот, неведомые строители закупорили этой машиной, словно пробкой, адскую бездну, обиталище комка исходной тьмы?

Лэйми яростно потряс головой. Собственно, он уже не мог понять – реальность это, или какой-то причудливый бред. Вот он, обнаженный, свободно висит в воздухе над бездонной шахтой, в серо-серебряном, мертвенно светящемся мире – это что, реальность?

Он ущипнул себя за бедро и тут же вскрикнул, задев свежую ссадину. Да уж, явно не сон. Тем не менее, ему очень хотелось вернуться в родной, привычный до боли мир.

6.

Сначала он стремительно падал, дразня бессознательно смерть и одновременно разглядывая неровные, но всё же округлые стены шахты. Не было похоже, что по ним сможет подняться любое живое создание крупнее клопа. Умеют ли в подземном мире летать? Обладающие плотью – нет, а вот лишенные её... сможет ли Внутренняя Энергия защитить его от этих призрачных теней?..

Юноша глянул вниз, и мир вокруг мгновенно изменился, – разлитое повсюду серое свечение исчезло, осталась лишь тьма, да страшное синее тление, сочившееся из проема, милосердно укрытого падающей водой. На краю туннеля напротив бестолково топтались многорукие стражи. Лэйми остановил падение, впервые ощутив всю мощь своей вновь обретенной силы, – солнце в его груди вспыхнуло яростным, однако не обжигающим огнем – и по крутой дуге нырнул в туннель, с радостным воплем проскочив над их выпуклыми спинами. Бессознательно он, правда, боялся, что чудовищное облако тьмы пустится за ним в погоню, но ему, очевидно, хватило первого знакомства.

7.

Лэйми завис на несколько секунд, пока не вернулось второе зрение – ему вовсе не хотелось смаху налететь на стену – потом полетел дальше. Здесь была длинная череда пандусов, полого поднимавшихся наверх. Попадалось и множество боковых ответвлений, но он туда не заглядывал. Все его мысли непременно сводились к одной – вверх!

Жара постепенно слабела. Однако туннели, поначалу пустые, становились всё более оживленными. Население здесь было пёстрое – уже знакомые двуноги, бочонки-муравьеды, исполинские гусеницы, какие-то кольчатые конусы, передвигавшиеся резкими прыжками...

Хотя Лэйми летел совершенно беззвучно, его замечали, – фасеточные глаза-шишки начинали метаться на своих гибких отростках. Возможно, они видели тепло его нагого тела, возможно, обладали, как и он, вторым зрением, – но невидимкой он не был. Никто не пытался его задержать – собственно, и не мог. Потолки, к счастью, тут были достаточно высокие, но внезапно из бокового проема вылетел рой бесформенных темных облачков, – в серебряном свете они казались бархатисто-черными.

Лэйми, как мог, прибавил скорость, и, бросаясь то в один, то в другой туннель, смог оторваться от погони. Ничего особенно приятного в этом, правда, не было: он понимал, что растерянность врагов не могла длиться долго. Пускай он мог летать, – но оставался видим и уязвим. Один меткий выстрел или плевок двуногой твари – и ему конец. Выход! Где же выход?

Неожиданно он вылетел в исполинский – метров десять в высоту и ширину – туннель, тянувшийся в оба конца, насколько хватал глаз. Он напоминал оживленную улицу, – по нему навстречу друг другу двигалось два живых потока, таких густых, что под ними порой не было видно пола. Лэйми мгновенно узнал звуки этого места, – именно по этому туннелю его несли, и значит, за одной из бесчисленных арок в его стенах скрывалась та воронка... разрыв в Реальности, через который он попал сюда...

Он стремительно помчался вперед, стараясь держаться поближе к полукруглому своду, под которым тянулись какие-то толстенные ржавые трубы. За ним следовала волна смятения и испуганных криков, ровное движение останавливалось, превращаясь в бессмысленную толчею. Лэйми мгновенно охватил сумасшедший восторг – дикое, беспредельное счастье, какого он раньше даже не мог представить. Это, впрочем, не мешало ему внимательно смотреть вниз.

Здесь были сотни тысяч разнообразных существ, но не только: какие-то нагруженные тележки, бочки, контейнеры, плывущие в общем потоке, словно лесной мусор, влекомый муравьями. Порой попадались громадные восьминогие существа со здоровенными вытянутыми головами. Их толстые длинные шеи могли загибаться до широкой, вогнутой, как корыто, спины – у одной твари там лежала целая связка толстых труб. Это был удивительный гибрид живого грузовика с краном, тоже живым. Здесь всё было живое. Лэйми нигде не видел никаких машин. Ему захотелось задержаться тут подольше, узнать все тайны этого странного места, но он тут же опомнился.

Туннель вел его явно не туда: живой поток иссякал, замелькали запертые железные ворота, потом Лэйми увидел широкий скат, выходивший в громадную пещеру. Дно её было залито густой жижей, и оттуда несло настолько ядовитой гнилью пополам с какими-то химическими ароматами, что он решительно повернул назад.

На обратном пути он всматривался в обитателей этого места более внимательно. Тут оказалось неожиданно много людей. Они терялись между тварей, но их были тысячи, с виду совершенно обычных – старых, молодых, мужчин и женщин. Нагие дети, стройные девушки казались здесь чем-то совершенно неуместным. Они тоже замечали его, провожая спокойными взглядами. Лэйми видел их неподвижные глаза и лица, лишенные всякого выражения. Люди? Нет. Пустые скорлупки, внутри у которых...

Он заметил впереди множество бархатисто-черных облачков. Они выстроились сетью, перекрывшей весь туннель, и столь густой, что он не смог бы проскочить между ними.

Лэйми оглянулся. Сзади сплеталась такая же сеть. Боковые проемы – все, как назло, низкие, и в них стоят уже знакомые многорукие твари. Всё, бежать некуда. Оставалось только прорываться...

Лэйми наотмашь бросился вперед, невольно крепко зажмурившись. Что-то прошло сквозь него, от макушки до пяток, ослепив и опалив мгновенной острой болью – словно раскаленные когти чиркнули по сердцу.

Когда зрение вернулось к нему, он оглянулся. Черные тучки летели за ним – не так быстро, как он сам, зато правильным строем, готовым настичь его и плотно сомкнуться со всех сторон. Лэйми потер всё ещё нывшую грудь и помчался дальше. Где же, где же выход?..

Далеко впереди он уже видел второй конец туннеля – колоссальную арку, покрытую непонятными резными изображениями. Живой поток вливался в неё, минуя распахнутые створки решетчатых ворот – не достающих, впрочем, до потолка. Однако на выступах стен за ними стояли люди – или что-то в телах людей – с какими-то предметами в руках, подозрительно похожими на винтовки. Итак, и там его уже ждали. Что делать? Попытать счастья в одном из боковых проходов? А если он влетит в тупик?

В этот миг Лэйми ощутил знакомую беззвучную дрожь, пронзившую всё его тело, и на мгновение замер, пытаясь сориентироваться. Он не мог определить направления, однако вон та арка... единственная на довольно большом протяжении...

Он решительно нырнул в не очень просторный проход. Впереди замаячила туша многорукого стража, немного не достающая до потолка, но Лэйми лишь прибавил скорость. Ловко развернувшись в воздухе, он ударил тварь пятками. Подошвы врезались во что-то, похожее на твердую резину; боль была такая, словно он прыгнул босиком со второго этажа. Но инерция разгона помогла – тварь отшатнулась назад, споткнулась, и рухнула набок. Лэйми проскочил над ней. Роговая пика чиркнула его по бедру, оставив длинную, глубокую царапину, однако всего через секунду он ворвался в круглый зал – не очень большой, с глубоким водоемом в центре. Массивные арки поднимались от пола высоким сводом, поддерживая полый, срезанный конус, расширявшийся книзу. В нем...

Второе зрение Лэйми не могло это охватить; бесцветное, призрачное мерцание, от которого начинали болеть глаза. Но он буквально нутром чувствовал здесь средоточие Силы, слабый отблеск которой он видел там, наверху, в бывшей психушке. Щели между арок вели в просторную полость над конусом. В ней вихрилась невидимая энергия, вытекавшая из узких проемов в стенах. Там, в скале, ощущались какие-то громадные монолиты, похожие на машину, которую он видел под дворцом, хотя, конечно, много меньшие и гораздо более простые...

Лэйми не стал особо долго размышлять над увиденным: он просто нырнул снизу вверх в сердцевину вихря.

Слишком поздно он понял, что здесь был лишь выход. В последние мгновения перед тем, как его извергло обратно, он всей своей внутренней силой попытался пробиться сквозь это мертвое сопротивление туда, наверх...

Ему уже почти это удалось, когда коническая, сходящаяся труба смерча внезапно разорвалась. Лэйми безжалостно вышвырнуло в разрыв... куда-то вбок.

Глава 21:

Другие Мроо

Хониар, 201-й год Зеркала Мира,

Вторая Реальность.

1.

Лэйми смог пролететь всего несколько метров. Потом скутер вдруг резко пошел вниз. На миг он ощутил невесомость, – и днище машины ударилось о землю с такой силой, что у него едва не вылетели зубы. Окажись между ними язык, – он немедленно и навсегда стал бы немым.

Скутер заскользил, как санки, врезался в какую-то кочку и опрокинулся. Лэйми проволокло по траве, потом он понял, что лежит на ней, распластанный на животе. Неловно подвернутая правая рука мучительно ныла. Он сел.

– Все живы? – спросил Охэйо, осторожно поднимаясь на ноги. Он выглядел изрядно ошалевшим. Длинные волосы полукровки растрепались, в них почему-то оказались сухие стебли бурьяна.

– Все, все, – Камайа с трудом встал. На его лбу кровоточила длинная ссадина. Он коснулся её и недоуменно замер, глядя на свою кровь.

– Что случилось? – наконец спросил Лэйми. Ему тоже удалось встать, но все движения стали слишком легкими, – стоило взмахнуть рукой, как её начинало куда-то вести, и останавливалась она гораздо позже, чем он хотел.

– Двигатель скутера тоже использует резонанс Зеркала, – Охэйо выплюнул попавшую в рот травину и начал отряхиваться. – Ведь мы придумали их уже в Хониаре, лет сто пятьдесят назад. Об этом я забыл. И... вы заметили, что стало с нашими телами? Зеркало нас больше не сдерживает, так что вся координация движений нарушена. Придется привыкать. И... мне кажется, что движемся мы теперь гораздо быстрее, чем думаем.

– А наше оружие?

Камайа снял с пояса разделитель. Едва он включил его, шестидюймовая зеркальная игла сердечника выстрелила из корпуса вперед, и на невидимом её острие зажглась злая лиловая звездочка. Одно прикосновение к спуску – и трава с негромким свистом полегла, словно от взмаха огромной косы.

– Работает, как видишь. Он использует энергию холодного ядерного распада. Я сам конструировал этот силовой блок. Его хватит на пять часов такой стрельбы. А вот твоя энергопризма, Лэйми, питается от конденсатора. Его хватит всего на десять секунд непрерывного действия. Запасные есть?

Лэйми покраснел.

– Ну... нет. Я не подумал, что они тут нужны...

– Раз не думал, то ты просто дурак, – Охэйо шагнул, осматривая свой помятый скутер, вскрикнул и замер на одной ноге, рассматривая подогнутую подошву второй. Под Зеркалом он привык ходить босиком; это было удобно, благо поранить ногу там нельзя. – И я, кажется, тоже.

Он открыл багажник, изучая лежавшие там вещи. В корпусе ноктовизора лопнул дьюар с жидким азотом, и он исходил ледяным паром. Стекло фонаря тоже разбилось, но лампочка вроде уцелела. Однако, когда Охэйо для пробы включил его, она немедля взорвалась, выпустив облачко белого дыма. Бинокль и брахмастра не пострадали.

– Здесь всё не такое прочное, как под Зеркалом, – заключил он, закидывая сумку с тем, что осталось, на плечо. – И мы в том числе. А как ваши вещи?

Лэйми ничего не взял, – то есть, собирайся он сюда заранее, он взял бы множество вещей, но времени на сборы у него не было. Камайа думал так же.

Поняв, что серьёзных потерь удалось избежать, они осмотрелись. Зеркало возвышалось за ними отвесной дымчато-серой стеной, отсекавшей полмира. Напротив, на востоке, виднелись поросшие лесом холмы. На севере, гораздо ближе, лес темнел сплошной, неприветливой стеной. На юге равнина полого скатывалась вниз, обрываясь в глубокую лощину на месте перерезанной Зеркалом реки. И – нигде никаких следов городских окраин, но после лунокрушения это вовсе не удивляло их.

– У западной стороны Зеркала наверняка собралось колоссальное озеро, – заключил Охэйо, глядя на сухое русло. – Едва Генератор отключится, – оно просто смоет Хониар. Об этом тоже никто не подумал. Знаете, здорово, что мы выбрались сюда... Когда вернемся, – я немедленно займусь проверкой Генератора. А пока – пошли.

– Куда? – немедленно спросил Камайа.

Охэйо подумал.

– На юг.

2.

Камайа задержался лишь затем, чтобы надеть ваджру. Браслеты сомкнулись на его руке с металлическим лязгом. Оружие было тяжелым, но оставляло ладони свободными. Прицел не требовался. Едва Анту коснулся выключателя, из панциря выскользнул блестящий сердечник, и из него ударил тонкий наводящий луч. Чтобы разнести то, на что упал этот пронзительно-яркий световой зайчик, Камайе оставалось скрестить пальцы – спусковой сенсор-кольцо одевался на указательный.

Они шли гуськом, друг за другом, – Камайа впереди, Лэйми со своей энергопризмой за ним. Охэйо, внимательно смотревший под свои босые ноги, шел последним. Голова у Лэйми кружилась, и он чувствовал себя, словно во сне, – мир вокруг казался ему совершенно нереальным, словно он вернулся в своё, уже мифическое детство...

Выпуклый изгиб склона не давал им увидеть бывшее побережье реки. Миновав его, они замерли. Там, у самого стыка Зеркала и обрыва, виднелись крыши селения.

3.

Они все по очереди рассматривали его в бинокль. Расстояние было внушительным – примерно полмили, – но бинокль сокращал его метров до ста. Тем не менее, разглядеть селение толком не вышло, – дома окружал земляной вал, из-за него виднелись лишь деревянные крыши. Как решил Лэйми, место было подобрано очень удачно, – с южной стороны селение прикрывал обрыв, с запада – неразрушимое Зеркало. Но вот чего они так боялись?..

– Похоже, победа далась нелегко, – заключил Охэйо, опуская бинокль. – Так строили тысячи две лет назад. Ничего больше я сказать не могу. Надо подойти поближе...

Они быстро двинулись вперед. Лэйми вдруг с удивлением заметил, что идет по хорошо различимой тропе. Люди здесь были. Только вот где они?..

Казалось, на этой равнине невозможно спрятаться – разве что в редких купах кустов. Поэтому, когда навстречу им, казалось, из-под земли, выскочили трое парней, Лэйми едва не вскрикнул от неожиданности. Потом они замерли, удивленно разглядывая друг друга.

Почему-то чужаки сразу не понравились Лэйми. Все трое в комбинезонах, окрашенных в хаотическую мешанину зеленых, желтых и бурых пятен. На поясах – какие-то кожаные карманы, чехлы и сумочки совершенно непонятного назначения. В руках – очевидно оружие, однако, очень примитивное на вид – из дерева и шершавого, грубого металла. Волосы рыжеватые, коротко и очень аккуратно подстриженные. Лица скуластые, костистые, бледные. Губы тонкие, вытянутые в горизонтальную линию. Глаза темные, глубоко сидящие, какие-то масляные, наглые. Совсем как у...

Реакция Охэйо оказалась быстрее. Он вскинул руку. Лэйми увидел на его ладони блик, потом его сознание потряс беззвучный, ослепляющий удар. В глазах всё расплылось. Когда зрение сфокусировалось, он увидел, что чужаки навзничь лежат на земле. Глаза у них побелели, словно у сваренных рыб. Ни один из них не шевелился.

Охэйо медленно опустил руку. Его всего трясло.

– Это ТЕ, – наконец сказал он, немного успокоившись. – ТЕ твари. ИХ ни с кем не спутаешь... – он осторожно подошел к ближайшему телу и потыкал его босой ногой. – Похоже, они все подохли. Окончательно.

Лэйми огляделся. Как ни странно, теперь, когда обнаружилась несомненная и серьёзная опасность, он неожиданно успокоился. Может, потому, что она была более чем знакомой. И этот мир сразу перестал казаться ему совершенно чужим...

– Теперь понятно, чего они боятся, – Охэйо мотнул головой в сторону селения. Осторожно, двумя пальцами, словно дохлую рыбу, он поднял за дуло странное оружие, рассматривая его. – Это какой-то примитивный автомат, – сказал он через минуту. – Должно быть, самодельный. Я читал про такие в Библиотеке. Ими пользовались лет пятьсот назад. Надо будет на обратном пути захватить, – он бросил оружие, и повернулся к селению. Там по-прежнему ничего не двигалось. – Ладно, пошли. Наверняка, там кто-нибудь есть, иначе ТЕ не вынюхивали бы поблизости...

Осторожное путешествие возобновилось. Воздух порывами налетал на их лица, словно совсем рядом двигалось что-то очень большое. Лэйми не сразу вспомнил, что это ветер – под Зеркалом ветра не было. Как не было и солнца. Наверное, поэтому здесь было гораздо теплее. Лэйми скоро стало жарко, и он расстегнул куртку. Охэйо поступил так же. Камайа в своей нелепой броне мог только утирать пот со лба. В животе у него явственно урчало.

Лэйми невольно прислушался к своему животу – и вдруг с удивлением понял, что голоден. ОЧЕНЬ голоден. Он даже почувствовал слабость и остановился.

Ему стало страшновато. Под Зеркалом он ничего не ел – собственно, там и есть-то было уже нечего. Все запасы еды давным-давно вышли, а готовить новую было не из чего. А вот здесь... здесь он не видел ничего съедобного.

– В селении должна быть еда, – сказал Охэйо, невольно ускоряя шаг. – Если там, конечно, есть люди.

До вала оставалось всего метров двести. Лэйми показалось, что на его гребне что-то копошится.

В тот же миг раздались выстрелы.

4.

Лэйми увидел целую цепочку ярких вспышек. Мгновением позже над его головой что-то мелодично свистнуло. И ещё раз. И ещё, но уже гораздо ближе – он даже почувствовал ветерок...

Камайа, большой знаток военных игр, опомнился первым.

– Ложись, идиот! – он схватил Лэйми за шиворот и грубо швырнул на землю. – Ложись! – заорал он, бросаясь к удивленно замершему Охэйо. – Ложись! Ло...

На валу вновь сверкнула цепочка рыжих огоньков... и Лэйми увидел, как панцирь на спине Камайи распустился острыми лепестками вывороченного металла. Из темного отверстия толчком выплеснулась кровь, дрожащими каплями стекая по глянцевитым пластинам. Камайа вздрогнул, вдруг рывком повернулся, словно увидев в стороне что-то необычное, – и молча упал лицом вниз. Тяжелое в бесполезной броне тело безжизненно перекатилось на спину и замерло. На этом более чем двухсотлетняя жизнь Анту Камайи, непобедимого спорщика и одного из лучших воинов в Хониаре, закончилась.

Вторая пуля попала ему прямо между глаз.

5.

Лэйми не успел осознать, что именно произошло. Охэйо бросился к упавшему другу и принялся трясти его.

– Камайа! Камайа, что с тобой? Кам...

Что-то сочно щелкнуло. Охэйо взвыл от боли, хватаясь за левый бок. Между пальцами немедля потекла кровь. Аннит взглянул на неё... тут же его глаза закатились, и он безвольно откинулся на спину. Рана, с которой сползла его обмякшая ладонь, не была видна под курткой, вот только сама она пропиталась кровью, а застывшие глаза Охэйо смотрели куда-то мимо этого мира...

На несколько мгновений Лэйми растерялся. Его охватил постыдный, жалкий страх. Проход в Зеркале откроется лишь через сутки... он остался один... убьют...

Именно страх заставил его потянуться за оружием. Бросив бесполезную на таком расстоянии энергопризму, он пополз к Камайе, непослушными пальцами расстегнул браслеты и надел ваджру, потом прицепил к поясу разделитель. При взгляде на страшную кровавую дыру в лице друга все его чувства растворились во внезапной вспышке неистовой ярости.

Лэйми поднялся на ноги, вскинул руку... кажется, он кричал, видя, как трепещущая синяя молния рвет землю на валу в клочья. Крыши за ним одна за другой взлетали на воздух облаками искр и пламени. Лишь когда всё там потонуло в дыму, Лэйми перестал стрелять. Потом он пошел вперед. Ему было очень легко. В ушах у него звенело, в ослепленных глазах плавали цветные пятна. Он понятия не имел, что будет делать, когда доберется до цели. Собственно, он уже вообще почти не думал...

Казалось, в развороченном, затянутом дымом селении не могло остаться уже ничего живого, – но, когда Лэйми подошел к нему метров на сто, навстречу ему вновь сверкнули выстрелы. Что-то сильно ткнуло его под ребра... он инстинктивно попытался прикрыться рукой – и в тот же миг по ней словно ударили палкой. По животу потекло что-то теплое. Просунув руку под куртку, он увидел, что ладонь вся в ярко-алой крови. Больно почему-то не было, он только ощущал, как слабеет. В голове всё поплыло. Лэйми упал. Ему стало легко, он словно поднимался куда-то...

Сжав зубы, он приподнялся на локте. И тут же опрокинулся назад, в траву. Но то, что он увидел...

Там, возле вала... пять фигурок, идущих явно в его сторону. ТЕ, зеленовато-пятнистые. Сейчас они подойдут к нему... свяжут... и зароют в землю. Вот только никаких мук погребения заживо, о которых он столько прочел в Библиотеке (отнюдь не придуманных; это писали люди, проведшие под землей иногда лет по двадцать), он не почувствует. Поняв это, он ощутил почти радость.

Но ТЕ не получат его так вот легко. Ваджра, правда, стала неподъемной, как валун, и, даже сумей он навести её на цель, это ему не помогло бы, – на её корпусе зияло окаймленное окалиной отверстие. Пуля, разбив энергоблок, лишь чудом не вызвала взрыва, после которого от Лэйми осталась бы только воронка глубиной метров в десять.

Он попытался расстегнуть браслеты и сбросить эту бесполезную тяжесть, потом, опомнившись, снял с пояса разделитель. Это оружие работало, – на острие сердечника немедля зажглась крохотная, злая звезда. Пусть только ТЕ подойдут чуть поближе...

Он очнулся, когда его пнули. ТЕ стояли над ним. Один из них поднял автомат, – увидев, что враг ещё жив, он решил без долгих размышлений разнести ему голову. Молодые лица... совсем молодые... в глазах – ни капли любопытства, одна только злоба... и страх.

Сил Лэйми в самый раз хватило, чтобы нажать на спуск и провести разделителем справа налево. Оружие издало тихий, печальный свист. Пять фигур беззвучно переломились пополам и рухнули на землю. В нос Лэйми ударила теплая вонь распоротых внутренностей и резкий, металлический запах крови. Потом он смог уже окончательно погрузиться в блаженную темноту...