Текст книги "На землях рассвета (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Глава 11:

Разлом у сердца

сущности

Хониар, 200 лет до Зеркала Мира,

Первая Реальность.

1.

Лэйми пришел в себя на полу, обнаружив, что уткнулся носом в вонючий сток. Возможно, он проснулся, – он помнил, что ему снились удивительно яркие, но начисто лишенные света сны о каком-то совершенно чужом, страшном мире, хотя он точно не помнил, какие. Миг, когда пространство разорвалось, также выпал из памяти, ибо даже осознать такое он не мог.

Юноша сел, встряхнул волосами, и понял, что более-менее может соображать. В нескольких шагах от него так же сел Охэйо, недоуменно осматриваясь. Напротив поднимались пришедшие в себя охранники. А прямо между ними стояло чудовище.

2.

Оно походило на человека ростом метра в три, но лишь в самых общих чертах – круглые перепончатые ступни, бугристое тело, беспалые руки-дубинки. Там, где у человека голова, торчала изогнутая воронка. Из загривка твари росли четыре подвижных, как рога улитки, отростка, увенчанных матовыми шишками, – они страшновато шевелились, изгибаясь во все стороны. Зеленовато-черная кожа казалась мокрой, наводя на мысль об залежалых утопленниках, и Лэйми едва сдержал приступ тошноты. Тварь тупо топталась на месте, словно не зная, что делать. Вдруг её воронка поднялась вверх, а сама она вздохнула, раздувшись чуть ли не вдвое.

– Все на пол! – закричал вдруг Охэйо, но было уже слишком поздно.

Со смачным харкающим звуком тварь выплюнула комок черной слизи прямо в лицо одному из охранников. За ним тянулась смолисто блестевшая струна, исчезавшая в пасти. Она натянулась, – и парня мгновенно швырнуло на пол. Охранник коротко взвизгнул, взбрыкнул ногами и затих. Тварь ленивым, нелепым шагом побрела к нему. Остальные охранники – их осталось четыре или пять – начали стрелять в неё из пистолетов.

Тварь неожиданно высоко подскочила, и, не издав ни звука, бросилась на них. Казалось, она исполняет какой-то странный танец, размахивая лапами и приседая. С глухим, мощным звуком бревноподобная "рука" ударила одного из охранников, – изломанное тело взлетело в воздух, на миг зависло, стукнувшись об стену, и безжизненно рухнуло на крыши шкафов. Уцелевшие продолжали стрелять, и надежда на оружие подвела их, – страшные, неожиданно быстрые удары отбрасывали их к стенам, ломая кости. Двое последних попытались отступить, но тварь настигла их в дверях, – она бегала неуклюже, но быстро, как слон, – и из коридора донеслось два коротких придушенных вскрика. Потом всё стихло.

Лэйми поднялся, оглядываясь в поисках подходящего оружия. В чудовище попало не меньше тридцати пуль, но оно, казалось, даже не заметило этого, – тупо потопталось в коридоре, потом развернулось, и валким утиным шагом направилось к нему. Струи ядовито-желтой и черной мерзости, сочащейся из ран, стекали по его шкуре.

Охэйо бросился к одному из шкафов, схватил огромную банку с эфиром и запустил ей в тварь, словно гранатой. Чудовище вскинуло лапу, – банка разбилась, и эфир окатил его с ног до головы. Тогда Аннит швырнул в него вторую банку...

Внутри была крепкая азотная кислота. Когда две жидкости смешались, белое пламя взметнулось до потолка. Даже здесь лицо Лэйми опалил жар. Тварь завертелась, и в уши юноши впился мерзостный визг. Опрокидывая столы, она слепо метнулась в сторону, сокрушив шкаф, ударилась об стену, отшатнулась, и рухнула на пол в разрушительной агонии.

Эфир сгорел быстро. Зал заполнил едкий сизый дым, жар, и кошмарная вонь, похожая на смрад горящего перегноя. Лэйми закашлялся, протирая глаза, потом осторожно пошел вперед.

Двое охранников были ещё живы, но так покалечены, что не могли встать на ноги: у них были переломаны руки и ребра. Когда он перевернул оплеванного, стало ясно, что он мертв – черная слизь вцепилась в лицо, как когтистая лапа, добравшись через глазницы до мозга. Лэйми рывком отвернулся; его стошнило. Обгоревшая тварь корчилась на полу бесформенной всхлипывающей грудой. Из коридора доносился непонятный шум.

– Нам пора убираться отсюда! – крикнул Охэйо, хватая его за руку.

Они выбежали в коридор, но добрались лишь до поворота. В распахнутую настежь дверь вливалась зеленовато-черная волна. Это был настоящий парад монстров, – одни шли на двух ногах, другие – на четырех, как громадные волки с пастью вместо головы, третьи ползли, словно чудовищные гусеницы. Общим у них был только гадостный зеленовато-черный цвет и фасеточные глаза-шишки.

Юноши шарахнулись назад, но твари, казалось, не заметили их – они все рвались к комнате, из которой исходил мускусный смрад вытяжки. Её дверь распахнулась настежь под напором когтистых туш. В проеме началась свалка. Твари лезли на спины собратьев, пока, вероятно, не забили всю комнату до самого потолка. Оттуда доносился кошмарный вой и визг. Такая же куча начала расти и в коридоре. Но кое-какие особи, обходя её, пошли в их сторону.

Лэйми догадался вовремя отступить. Они заперли дверь лаборатории, потом посмотрели друг на друга.

– Что это? – наконец спросил Лэйми. – Откуда? Или мы оба сошли с ума?

Охэйо не успел ответить, – дверь затрещала под могучими ударами. Она была двустворчатой, крепкой, из добротного дерева, но лишь её низ был окован железом – от крыс. Раздался хруст. С косяков посыпалась штукатурка. Парни отступили к дальней стене, понимая, что умрут, если не выдержит дверь.

Дверь рухнула. Сначала вылетели нижние филенки, затем её сорвало с петель. В проем лезли безглазые морды. Заметив под ногами тварей тлеющие клочья, Охэйо поднял тридцатилитровую бутыль с хлороформом, и с натугой швырнул её в них, словно бомбу.

Огонь взметнулся сплошной стеной. Непереносимый вой терзал слух. В зале мгновенно сделалось жарко. Волна раскаленного воздуха обрушилась на них сверху. Лэйми плюхнулся на четвереньки и инстинктивно пополз в угол. Охэйо следовал за ним.

Хлороформ горел без дыма, но вокруг уже трещало, рвалось, огонь полыхнул с новой силой – и Лэйми ощутил, как его кожа натянулась от жара. Палящий, невыносимо едкий воздух заставил его прижаться к полу, где ещё можно было как-то дышать. Внезапно стало темно. Он видел лишь бурлящие над головой волны дыма и сплошную полосу огня под ним.

Шкаф прямо перед ним сдвинулся. Кто-то, неразличимый в дыму, выглянул из-за него, и мгновенно шарахнулся назад. Лэйми увидел тускло освещенный проем... потом он закрылся. Задыхаясь в дыму, юноша пополз вперед.

К счастью, шкаф не дошел до упора сантиметров на пять. Он вцепился пальцами в его край и сумел отодвинуть, потом, кашляя, прополз в низкий коридор, обитый темными панелями из дерева и такой узкий, что двоим тут было не разойтись. Единственная лампочка в его дальнем конце заливала стены полусветом.

Вслед за ним вполз Охэйо, изогнулся и втянул ноги. Шкаф был привинчен к стальной, сантиметра в два, двери, снабженной добротным засовом, и Аннит немедленно закрыл её. Сразу стало тихо. Дым клубился под потолком, постепенно рассеиваясь. Лэйми упивался чистым воздухом, потом, откашлявшись, поднялся. Они пошли вперед.

В дальнем конце коридора тоже была узкая, как щель, стальная дверь, к счастью, незапертая. Тесная бетонная лестница за ней круто поднималась вверх. Ступенек через сорок она вывела их в комнату-куб, обитую изнутри темным деревом и освещенную огромным – от стены до стены и от потолка до пояса – окном толщиной дюймов в шесть. За ним был зал, на первый взгляд, казавшийся бесконечным, – с потолком и стенами из громадных зеркал.

Под окном в стене темнела толстая квадратная дверца из вороненой стали. Охэйо открыл её, и на четвереньках нырнул внутрь. Лэйми пролез в неё за ним, тут же замерев от изумления.

Они словно попали внутрь громадного калейдоскопа: от бессчетных отражений рябило в глазах. Пол здесь был покрыт не ковром даже, а длинным темно-пёстрым мехом. Он покрывал и наружную сторону дверцы, и нижнюю часть стен. Здесь стояли громадные диваны, сплошь обитые красным сафьяном, тисненым, словно корешки старинных книг, и столики из полированного дерева, каждый дюйм которого покрывала сложная инкрустация из кости. Роль ламп играли статуи нагих девушек высотой в человеческий рост. Они возвышались на массивных малахитовых постаментах, словно вазы из матового стекла, налитые доверху сильным и ровным белым светом.

– Это парадный зал, где Председатель устраивает свои приемы, – сказал Охэйо, когда ресницы Лэйми перестали изумленно хлопать. – Попробуй угадать, где у них дверь.

Дверь оказалась двумя листами толстого зеркального стекла в другом конце зала. За ней начинался коридор, обитый свисающим складками фиолетовым бархатом. Свет здесь не горел, а коридор вскоре уперся в плиту из серого железа, усаженную заклепками величиной в кулак. Из-за неё не доносилось ни звука.

– Попались... – тихо заключил Охэйо. – Наверное, сработала защита: если во дворец врывается кто-то чужой, везде опускаются броневые затворы. Но кто-то тут впустил нас. И он всё ещё здесь, только прячется за этими шторами.

За бархатными портьерами и впрямь нашлась узкая, обитая коричневой кожей дверь. Она вела в комнату, похоже, предназначенную для любви: стены и потолок обиты плотной и гладкой зеленой тканью, пол покрыт мягким, толстым, пёстрым ковром. Почти полкомнаты занимала кровать с пышной периной. Освещал её единственный матовый плафон в углу, слева от двери. Напротив, у стены, стоял маленький столик с засохшими пирожными на блюдечках. Ничего больше в ней не было. Воздух здесь был кисловато-прохладный, влажный. Таких комнат за портьерами здесь нашлось штук двадцать. Они шли по обе стороны коридора.

– Чем они здесь занимались? – спросил Лэйми, открывая дверь очередной комнаты.

За ней стояла девушка в одной набедренной повязке из темно-синего шелка и пояске из пёстрых многоцветных бус. Юноша замер, невольно приоткрыв рот.

У неё были стройные ноги с широкими бедрами, золотистая загорелая кожа, черные, спутанные волосы, падавшие на глаза и на спину, и прелестное испуганное личико. Лэйми ощутил толчок в сердце, – она была слишком красивой, чтобы он смог просто вот так расстаться с ней.

– Кто ты? – спросил он, едва справившись с растерянностью.

– Алина. А ты?

– Я Лэйми Анхиз, он – Охэйо. Что здесь случилось?

– Я... я не знаю. Я услышала крики, побежала посмотреть... и увидела плиту.

– Здесь есть другой выход?

– Да. Но я не ходила туда. Там пожар... – она смущенно опустила взгляд на маленькие босые ноги.

– А этот затвор можно открыть?

– Да. Наверное. Из комнаты охраны.

– Где она? Покажи.

Девушка выскользнула в коридор. За складками бархата скрывалась ещё одна дверь. Она вела в комнату, совсем не похожую на остальные: стол, жесткие скамейки, стальные шкафчики на стенах...

– Наверно, это здесь, – Алина показала на утопленную в стену дверцу из толстого металла. – Джанет говорил, что переключатель там.

– Попались... – протянул Лэйми.

– Может, и нет, – ответил Охэйо, роясь в ящиках стола. Он быстро нашел связку ключей, один из которых отпер дверцу. За ней и впрямь был переключатель, и Аннит без раздумий повернул его. Тотчас из коридора донесся скрежет. Выглянув за дверь, они увидели, что щит медленно поднимается. Из-под него брызнул свет. Дневной.

– Где же охранники? – спросил Лэйми, бездумно беря девушку за руку.

– Убежали, – Алина пожала тонкими, гладкими плечами. – А куда вы хотите идти?

Лэйми задумался. В самом деле? Дворец был самым укрепленным зданием в городе: если в нем происходит такое, то, что же творится на улицах?..

Он не успел додумать. Щит поднялся до уровня его глаз, открыв широкий коридор, ярко освещенный через запотевшие окна с необычайно толстыми стеклами. Там было несколько мужчин в форме охраны. Они нырнули под щит, и, не замечая их, как безумные, бросились к потайной дверце в конце зала. Окликнуть их Лэйми не успел. Поняв, что они вскоре вернутся, – причем, явно не в лучшем настроении, – он вслед за Алиной выбежал в коридор. В его торце была лестница.

– Под ней есть секретная эвакуационная линия! – на бегу крикнул Охэйо. – Специально для Председателя, на случай войны! Если он не успел ей воспользоваться, мы попадем прямо в его бункер!

Одна из дверей за их спинами разлетелась. Громадный черно-зеленый двуног торопливо протискивался через слишком узкий для него проем.

– Быстрее! – завопил Охэйо, врываясь на лестницу.

Алина сунулась, было в вестибюль первого этажа, откуда неслись дикие крики, и визг – посмотреть, – но Аннит схватил её за руку, и с неожиданной силой, как трактор, потащил назад и вниз, к белой филенчатой двери под лестницей. Лэйми побежал за ними, прыгая через ступеньки.

Дверь была заперта на проушину с легким замком. Охэйо наотмашь, боком, ударился об неё, потом, поняв, что она открывается наружу, яростно дернул на себя, с треском сорвав хлипкий запор. Внутри было темно. Аннит нашарил выключатель. Вспыхнул ровный желтый свет. Лэйми оглянулся, увидел, что двуног лезет уже в проем лестничной клетки, – и судорожно захлопнул дверь.

Лестница вниз. Площадка. Ещё одна лестница. Ещё одна. Они пригнувшись нырнули в проем под толстой оштукатуренной балкой, и уперлись в новую дверь, небольшую, обитую железом. На низком потолке горела яркая люминесцентная лампа. Лэйми едва не задел её макушкой.

– Ключи, ключи, где ключи? – Охэйо хлопал себя по многочисленным карманам. – А, вот! – он вытащил связку, и наугад воткнул первый ключ в замочную скважину.

Бух! Над их головами раздался тяжелый удар и треск. Алина взвизгнула. Бух! Теперь треск был гораздо громче. После третьего удара раздался раздирающий хруст, – не сумев открыть дверь, тварь просто вышибла её. Охэйо, казалось, уже целую вечность ковырялся в замке.

Беспорядочные дробные удары, ровное, тяжелое сопение, скрежет – уже прямо над их головами.

– Быстрее! – Лэйми схватился за плечо друга.

Охэйо торопливо вставил ещё один длинный тонкий ключ. К счастью, именно он подошел: дверь распахнулась. Они ввалились в низкую, тесную каморку, освещенную тем же холодным люминесцентным светом. Пол устилали бесформенные, бурые пласты стекловаты. В толстых беленых стенах было всего два проема – дверь, через которую они вошли, и напротив – тронутая ржавчиной стальная панель с облезлой красной надписью: "Линия экстренной эвакуации. Вместимость – 12 че..."

Охэйо, чертыхаясь, открыл электрощиток в боковой стене, водя пальцем по испятнанным известью эбонитовым рычажкам. Вокруг них по мокрой штукатурке ручьями стекала вода, – твари уже сорвали где-то трубы.

– Где, черт возьми!.. А! – он ткнул в маленькую красную кнопку.

Послышалось натужное гудение невидимого электромотора, затем скрежет. Панель сдвинулась, за ней, почти впритык, была низкая стальная дверь с толстым круглым окном. Она открылась с негромким шипением. Вспыхнула тусклая, голая лампочка. Лэйми увидел небольшой, низкий вагон с круглым единственным окном в лобовой стене и двумя скамьями по бокам. Охэйо без церемоний впихнул его внутрь. Тут было сыро, зеленая краска на стали местами облезла.

Алина скользнула между парнями и замерла, растерянно оглядываясь, – что делать дальше, она не знала.

Что-то с огромной силой ударило в обитую железом дверь, – она подскочила на петлях, приоткрылась, и вновь захлопнулась. Тяжелые удары посыпались с бешеной быстротой. Дверь хлопала, отскакивала, и вновь открывалась. Внезапно между ней и косяком просунулась беспалая бревнообразная лапа, – она кончалась бугристым утолщением, похожим на кистень. Лэйми увидел, что дверь открывается – на этот раз настежь! – и в панике шарахнулся назад. За его спиной Охэйо, проклиная всех богов сразу, искал какой-нибудь пульт управления, кнопки – не было ничего.

– Быстрее! – завизжала Алина.

– Дай пистолет! – Лэйми схватил друга за плечо, затем просто вытащил оружие из его кармана. Охэйо, похоже, не заметил этого.

В проем сунулось воронкообразное рыло. Глотка зияла, как труба вентилятора. Лэйми разрядил в неё всю обойму – выстрелы напоминали треск хлопушек, едкая вонь выедала глаза. Двуног отпрянул, замотал рылом, потом опять полез вперед. Вдруг раздался чудовищный хриплый вдох, и бугристая туша начала раздуваться...

Охэйо сорвал красный щиток на стене, повернул тугую рукоятку. С глухим ударом дверь захлопнулась. Лэйми услышал, как стукнули стальные ригели запора. Вагон – не двинулся.

– Не работает! – крикнул он, и тут же бросился к окну, однако его уже закрыла темная туша. Вагон содрогнулся от тяжелого удара и со скрежетом сдвинулся на несколько дюймов. За бронестеклом мелькали тени, словно исполняя сложный танец. Вагон со скрипом стал отползать, – двуног пытался протиснуться мимо него в туннель.

– А, черт! – Охэйо рванул торчащую на самом виду, под передним окном, спусковую рукоятку.

Под полом зашипело. Здесь был автономный привод, – то есть, два длинных стальных баллона, начиненных порохом. Какое-то время огонь запала трещал, стараясь справиться с отсыревшим горючим, затем вагон рванулся – внезапно, с такой силой, что Лэйми, против воли, прижало к заднему окну. Он увидел убегающие назад бетонные стены тесного коридора, озаренные двумя мощными столбами ярко-рыжего пламени.

Вагон с коротким лязгом врезался в стальные двустворчатые ворота, сломав засов, распахнул их, и оказался... на поверхности. Лэйми увидел быстро отходящий назад бетонный портал, темневший почти под верхней кромкой крутого обрыва.

Дорога начала изгибаться, очень резко, и Охэйо бросило к боковой стенке. Невольно развернувшись, он плюхнулся на скамью, но Лэйми устоял на ногах, прижавшись к переднему окну. Вагон спускался в громадный заснеженный овраг, в котором тучей клубился пар. На миг у юноши закружилась голова. Эстакада круто пошла вниз, и их скорость сразу резко возросла. Пронзительно завизжали ржавые боковые ролики, не давая им слететь с дороги. Несмотря на это, Лэйми вдруг стал странно легким. У него перехватило дух. Впереди, словно неподвижное облако, висела клочковатая, плотная на вид стена тумана. Его сердце на миг замерло, когда они врезались в неё. Теперь исчезло всё, кроме мелькания сероватых теней. Справа показалась черно-белая от пятен снега, неудержимо крутая стена обрыва... исчезла...

Внезапно они оказались почти на дне оврага. Здесь тек черный, бурлящий, парящий поток, и опоры эстакады почти исчезали в этом клокочущем море. Лэйми подумал, что с ними будет, если путь поврежден... но тут же увидел впереди серый железобетонный портал с черной дырой туннеля. Его закрывала ржавая сетка из проволоки, натянутая на трубчатых рамах. И то, и другое бронированный вагон разнес в клочья, однако в темноте за сеткой скрывалась стена. Лэйми не расшибся только потому, что уже упирался в переднюю стенку вагона. Он ощутил, как она прогибается внутрь, бронестекло в круглом окне потрескалось. Алину швырнуло на его спину и она, таким образом, избежала синяков. Охэйо просто растянулся на полу.

Вагон пробил и эту, вторую преграду, нырнув внутрь туннеля, в темноту, однако слетел с рельса, затрясся, как в лихорадке, с пронзительным скрежетом наполовину развернулся и замер. Лэйми (он первым поднялся на ноги) бросился к заднему окну. Позади зиял громадный пролом в стене – к их общему счастью, кирпичной и нетолстой. За ней сияло рассеянное туманом солнце. Но тут же раздалось несколько глухих взрывов, и сверху со странным рокочущим потрескиванием поползла стальная плита. Её нижний срез был шириной в три ладони. Свет погас, плита ещё пару секунд двигалась, потом замерла с глухим ударом, от которого вагон подпрыгнул, и зазвенел. Угасающее рыжее пламя в последний раз озарило литую крашеную сталь, и наступила темнота...

Лэйми понял, что всё путешествие не заняло и минуты. Ему казалось, что прошло гораздо больше...

– Мы, кажется, приехали, – наконец сказал он. Ребра у него ныли. Когда на тебя падает девушка – это, конечно, приятно, но нельзя сказать, что безболезненно.

Охэйо повернул рукоять. К удивлению Лэйми дверь вагона открылась. Они спрыгнули на пути, затем взобрались на высокий бетонный перрон. Здесь было тихо, прохладно и не очень сыро. Лампы не горели, лишь впереди, из бокового проема, падал холодный синий свет.

– Пошли, – сказал Охэйо, незаметный в темноте.

Они двинулись вперед, то и дело спотыкаясь о невидимый хлам, и вскоре добрались до монолитной стены в торце туннеля. Слева, за стальной балюстрадой, зияла громадная квадратная шахта шириной метров в десять. На её темно-серых стенах с отпечатками досок горели длинные синие лампы. В углу выступала огороженная решетчатая площадка, – лишь заметив вертикальную железную колею в стене, Лэйми понял, что это подъемник.

Они вошли на просторную квадратную платформу. До верха шахты было метров тридцать. Её темный стальной потолок подпирала крестовина из громадных двутавровых балок. Сразу под ней был проем, второй, гораздо дальше – глубоко внизу. Шахта под ним была залита прозрачной водой, но, что самое странное, лампы горели и в ней, уходя в мутную голубизну. Там, где-то у самого неразличимого дна, смутно угадывался третий выход.

– Поедем? – спросил Лэйми, осматривая пульт, закрепленный поверх массивного механизма подъемника. Всё было серым от многолетней пыли. Похоже, уже очень давно тут никто не бывал...

– Да. Я хочу выяснить, как тут с охраной...

Охэйо щелкнул тумблером. Платформа несколько раз дернулась, потом со скрежетом сдвинулась и поползла вверх. Визг перешел в негромкий рокот, – они словно поднимались на воздушном шаре. Через минуту она остановилась у верхнего проема. Когда глаза Лэйми привыкли к полумраку, он увидел узкую лоджию с дверью и несколькими узкими, зарешеченными проемами в бетонной стене. Дверь оказались закрыта, но не заперта и легко подались. За ней было просторное помещение с неразличимыми в темноте механизмами, в нем – вторая дверь, ведущая в узкий бетонный проход. Здесь было почти совсем темно и очень холодно. Лэйми на ощупь повернул колесо небольшой железной двери в его дальнем конце. Смазка застыла на морозе, и механизм уступил его сильным рукам с трудом.

Он оказался на узком, огороженном стальными прутьями балконе над туманной, поросшей деревьями пропастью. Откуда-то снизу доносился глухой шум потока. Туда от основания бетонной стены уходил крутой скат обрыва. Вторая стена, высотой метра в четыре, нависала над головой, и вдоль неё наверх шла узкая железная лестница. Клубы пара не давали рассмотреть, что происходит на той стороне оврага. Над ними высилась лишь сумрачная, вся в изморози громадина дворца. Не слушая протестов Охэйо, Лэйми пошел по лестнице, – она вела на плоскую крышу оголовка шахты.

Его спасла только быстрая реакция. Он успел присесть, – скорее от страха, чем по расчету, – и прыгнувший на него "волк", не в силах развернуться в воздухе, зацепился когтями за обмерзший бетон парапета, перевернулся, и с воем полетел вниз. Метров десять он падал свободно, потом гулко ударился об обрыв и кувыркаясь, покатился вниз, исчезнув в клубах тумана. Лэйми опрометью скатился по лестнице и перевел дух, лишь когда запер за собой дверь.

– Там есть и другие, какие-то новые, маленькие, вроде мартышек – я не успел их разглядеть. Слышите? – сказал он, отдышавшись.

Охэйо прислушался. За дверью началась неясная возня, потом раздался внезапный мерзкий скрежет, – словно кто-то скреб граблями её сталь.

– Твари Мроо как-то чувствуют нас, – тихо сказал он, – как магнит ощущает присутствие другого магнита. Сейчас они пытаются открыть дверь. Я бы убрался отсюда...

Они вернулись к шахте, запирая за собой все двери, потом поехали вниз. Осмотр перрона не дал им ничего, – здесь не было других вагонов, как и других выходов. Платформа поползла к последнему проему, темневшему низко над водой. Лэйми боялся, что лифт сломается, и они окунутся в эту воду, – судя по её испарениям, довольно, впрочем, теплую. Здесь, внизу, было душновато и влажно.

Когда до неподвижной поверхности оставалось полметра, платформа замерла. Выхода не было и здесь, – они увидели короткий неосвещенный штрек в стене шахты. У его стен стояли железные шкафы, на полу были разбросаны какие-то инструменты. На уходящих в воду рельсах стоял громадный стальной бак. Лишь разглядев на его сужавшемся конце лопасти винта, Лэйми понял, что это...

– Подводная лодка? Ну, это уж слишком!..

– Раз нет другого выхода, то нам – сюда, – Охэйо ловко вскарабкался наверх и начал отвинчивать люк.

– Ты уже бывал здесь? – спросил Лэйми.

– Нет. Но я знаю, куда плыть в этом подземелье.

Лэйми подошел к краю шахты. Действительно, в её стене зияло темное отверстие подводного туннеля. И глубоко, уже у самого дна – ещё одно...

– Лезь сюда! – Охэйо махал ему рукой из открытого люка.

Лэйми провел пальцами по корпусу субмарины, растер сухую пыль. Ржавчина. Он покачал головой и присоединился к другу. Здесь всё было так же, как в вагоне, – только ещё теснее. Окно нашлось всего одно, правда, большое и выпуклое. Под ним, над жестким сидением, выступала панель с вентилями и рычажками. Охэйо уже сидел там, изучая.

– Ты умеешь этим управлять? – с восхищением спросила Алина.

– Тут всё подписано, – невинно ответил Охэйо. – Закрой люк.

Лэйми с усилием опустил тяжеленную крышку и повернул тугую кремальеру. Он сел на передний краешек скамьи, сразу за спиной Охэйо, Алина – рядом с ним.

– Похоже, это спусковой рычаг, – сказал Аннит, и потянул обшитую истертой кожей рукоять.

Под ними глухо лязгнуло. Сперва лодка не двигалась, потом почти бесшумно заскользила вниз, и, наконец, с тупым толчком плюхнулась в воду. Охэйо подумал, потом перекинул красный рычажок. За стенками что-то забулькало, – казалось, льется вода, и Лэйми тревожно оглянулся, чтобы убедиться, что здесь сухо.

Стены шахты медленно поползли вверх, и так же медленно двигалась стрелка на большом круглом циферблате глубиномера – пять метров... десять... двадцать... Шкала была размечена до ста, но сектор после восьмидесяти был помечен красным цветом.

Перед ними медленно всплыло черное квадратное жерло. Охэйо включил двигатели. Электромоторы тихо запели, и лодка решительно двинулась в темноту. Ещё один щелчок тумблера, – и в свете прожекторов показались плывущие навстречу рыжеватые стены сводчатого туннеля.

Путешествие оказалось недолгим – оно заняло от силы минут пять. Вода за бортом была теплой. Во всяком случае, стальные стенки стали почти горячими, и внутри сделалось жарко. Юноши скинули куртки, затем рубахи. Алина невинно обняла Лэйми за обнаженную талию.

Наконец, перед ними показалась стена: судя по всему, они были на дне шахты. Лодка врезалась в эту стену, и со скрежетом заскребла по ней, – похоже, здесь было течение, которое тащило её вверх. Когда Охэйо отключил двигатели, скрежет прекратился.

Подобно привидению, перед ними возник громадный проем. Через него лодку вдруг вынесло в безмерное, наполненное темнотой пространство. Внизу был кромешный мрак, вверху – зыбкая поверхность света. Аннит посмотрел на надписи, потом повернул какой-то кран. За бортами зашипело, и Лэйми ощутимо потащило вверх.

Внезапно в окне мелькнул, тут же погаснув, яркий свет, лодка нырнула вниз и закачалась. Теперь светлая поверхность была совсем близко, и сквозь неё юноша видел какие-то смутные, подвижные, почти неразличимые очертания. Он отвернул кремальеру, и, напрягая все силы, поднял люк. Морозный воздух хлынул в лодку, наполняя её туманом. Лэйми, дрожа от холода, выглянул из неё.

Они всплыли посреди громадной полыньи, напротив котловины Нижнего Города – там, где поток рушился водопадом, и, пробежав по заросшей низкими деревьями площади, плавно скатывался в реку. Громадные здания, прилепившиеся к отвесным, укрепленным бетоном откосам, плыли в клубах поднимавшегося от падающей воды тумана. Там никого не было видно.

Высоко над лодкой нависали исполинские бетонные опоры и решетчатое железное брюхо моста. Там, на узких обходных галереях, на которые твари не могли пролезть, виднелось несколько людей. Лэйми услышал их крики, но ничем не мог помочь им – все галереи шли так высоко, что нечего было и думать спуститься к реке. Какой-то смельчак бросился вниз, – но, когда вода успокоилась, он не показался на поверхности...

– Их мы уже не спасем, – рассудительно сказал Охэйо, – зато можем спасти себя. Возвращаемся.

Лэйми пришлось давать ему советы, чтобы он смог подрулить к опоре, в основании которой скрывалась шахта. Потом он завинтил люк; они нырнули.

Войти в проем оказалось нелегко: сильное течение оттуда постоянно сносило лодку. Аннит не умел ей толком управлять, и вся процедура заняла минут двадцать. Они то теряли стену опоры, то вновь находили её, и порой Лэйми казалось, что они никогда не вернутся назад.

Наконец, они вплыли в шахту, из неё – в горизонтальный туннель. Встречное течение очень мешало им. Лодка рыскала в стороны, норовила вывернуться вверх или вниз, и Охэйо приходилось постоянно орудовать рулем, чтобы она не ударялась о стены. Он перевел двигатели на максимальную мощность, их звук стал натужным, но всё равно, обратно они плыли значительно медленнее.

Внутри лодки вновь стало жарко, а потом – и душно. Охэйо повернул какой-то кран; донеслось слабое шипение. Дышать и впрямь стало легче, зато у Лэйми начало закладывать уши, словно они летели на самолете. Он никак не мог отделаться от этого дурацкого ощущения. Как-то неожиданно впереди показался слабый голубоватый свет, и вскоре они выплыли в ствол главной шахты.

– Последний шанс, – сказал Охэйо, направляя лодку вниз. – Аккумуляторы дохнут...

Лэйми с тревогой следил за стрелкой глубиномера. Тридцать метров... сорок... пятьдесят... корпус начал как-то неприятно потрескивать, но они уже достигли дна: перед ними был новый сводчатый туннель. К счастью, он оказался не длиннее ста метров, – едва они вплыли в него, впереди показался свет, но прошло ещё минут десять, прежде чем они всплыли посреди круглого бассейна. Аккумуляторы отдавали последние крохи энергии, и двигатели жужжали всё тише. Впрочем, учитывая, сколько не подзаряжали батареи, было чудом, что они вообще работали. Но лодка двигалась всё медленнее, и под конец им начало казаться, что они вообще не доберутся до цели. Неприятности на этом не закончились: после всплытия Лэйми отвинтил крышку, но почему-то никак не мог поднять её.

– И не старайся, – сказал Охэйо, постучав по стеклу глубиномера, – тот по-прежнему показывал глубину в пятьдесят метров. – Тут снаружи давление атмосфер пять. Где-то здесь должен быть уравнительный клапан...

Он повернул очередной кран. Резко зашипело, и у Лэйми снова заложило уши. Процесс "выравнивания давления", как назвал это Охэйо, оказался неприятным и долгим. Лодка под конец наполнилась воздухом так, что юноше показалось, – его сжимает со всех сторон до размеров куклы. Тем не менее, ему удалось открыть-таки люк.