Текст книги "На землях рассвета (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Выйдя наружу, Найко заметил вдали гряду коричневато-белых туч. Они вспухали снизу вверх, надвигаясь с пугающей быстротой, – лишь сейчас до них дошла ударная волна от чудовищного взрыва в Рохасе. Они спешно вернулись в машину, возобновив своё путешествие к Алкайне.

По шоссе БТР ехал быстро, и вскоре исчезли последние следы взрыва. Здания и деревья вокруг казались совершенно целыми – но людей по-прежнему не было видно и следа. Все или спрятались или бежали к востоку – что было куда более разумным. Найко тоже покинул бы Гитоград с радостью, – не останься там Иннка. Он проклинал тот день и час, когда решил покинуть Усть-Манне, – хотя это занятие было совершенно бессмысленным, и он сам это понимал.

Они мчались прочь от бури, но та все же настигала их, – стремительно вспухавшие горообразные клубы уже заполняли полнеба. У Найко замирало сердце: он понимал, что им ничего не грозит, но все равно, было страшно – и, в то же время, он чувствовал дикий азарт. Все это было, как во сне, когда убегаешь от опасности, и никак не можешь убежать.

Наконец, коричневатая стена накрыла их. Двадцатитонный БТР качнулся, и у Найко заложило уши, словно в самолете. Машину наполнил приглушенный броней рев. Всё снаружи исчезло в клубах пыли. Несмотря на это, БТР мчался по улице, ныряя в бешеных порывах ветра – так сильно, что напоминал лодку, несущуюся по бурной реке. Найко так трясло, что глаза не попадали в триплекс, да там и видно было мало – одна коричнево-серая муть. Пыль то исчезала, то налетала волнами, окончательно скрывая обзор. Но Найко всё же видел, как изменился город, – зияющие дыры окон, поваленные деревья, стены без крыш...

Когда они проезжали мимо стадиона, в его глаза ударил яркий свет – одна из мачт, рухнув, легла на ограждение, низко нависая над дорогой, однако, мощная ксеноновая лампа каким-то чудом продолжала гореть. Чуть позже в пыльной мгле впереди показалось что-то огромное, темное, стремительно летящее навстречу, – лишь в последний миг юноша узнал сорванную с многоэтажного дома крышу. Она была метров в сто длиной, и пролетела прямо над машиной, словно какой-то невиданный воздушный змей. Как во сне, Найко увидел проплывающие над головой стропила, – а потом крыша разлетелась на куски, врезавшись в землю за ними. Заднюю её часть занесло в сторону, и Вайми чудом увернулся от нее. Затем за ними погналась пара круглых тварей со щупальцами – мчась прыжками, с невероятной быстротой, они настигли БТР и вскочили на его крышу. Несмотря на крики и рев ветра Найко услышал мерзкий гудящий звук, от которого заныли все кости, – Мроо каким-то непонятным образом разрушали любой материал и даже ультрапластовая, с керамической прокладкой, крыша не устояла бы против них долго. Вайми, вовремя заметив это, включил силовой щит – к счастью, это была новейшая модель, и в броню были врезаны проекционные матрицы.

Твари шлепнулись на асфальт в нескольких метрах от них, тут же исчезнув в клубах пыли. Но поднятое силовое поле действовало, как парус, и ветер резко швырнул БТР в сторону, одновременно повернув его боком. Вайми отключил щит, а пассажиры – все двенадцать человек – дружно бросились на приподнявшийся борт, но машина ещё несколько мучительных секунд балансировала на половине колес. Тем не менее, фокус удался, – они не опрокинулись. К счастью, этот случай оказался единственным, – всё живое попряталось, и они, наверное, были единственными сумасшедшими, пытавшимися куда-то попасть.

Когда темные массивы зданий по обе стороны улицы исчезли и впереди остались лишь растрепанные мчащиеся облака, Найко понял, что они едут к мосту.

Это было уже настоящее безумие. Река превратилась в нечто невообразимое – коричневато-белые гряды не то волн, не то бурунов размером с небольшой дом. Вода поднялась метров на десять, дороги во мгле видно не было, и сердце юноши замерло, – он ежесекундно ожидал, что ураган вот-вот швырнет их в реку, вместе с мостом.

К счастью, этого не случилось, – они съехали вниз, и вновь нырнули в спасительный сумрак между зданиями. Буря быстро стихала, превращаясь в ветреную пыльную мглу. Видно в ней было недалеко, фары не помогали, а на зеленоватом экране тепловизора дорога казалась нереальной, как в игре.

Бешеная гонка в укрывшей их пыльной мути отчасти развеяла мрачные мысли юноши. Но поездка к Алкайне оказалась более насыщенной, чем Найко бы хотелось. Мроо им больше не встречались, но за зоной разрушений им стали попадаться люди – военные или гражданские. День дал им небольшую передышку, и всё, как казалось, население Гитау устремилось к востоку. Впрочем, не всё: на одном из блокпостов в Рас-Маре какой-то майор попытался конфисковать их машину, и сдался лишь посадив в неё беженцев, – группу молодых людей, которым почему-то срочно нужно было добраться до Центра Безопасности в Алкайне.

Найко мало, что понимал в этих пертурбациях. Беженцы были замкнуты и молчаливы. Он подозревал, что они, как и он сам, тоже относятся к числу друзей власть имущих. Это была не та порода людей, с которой он хотел бы говорить, но люди снаружи нравились ему ещё меньше. Несколько раз их пытались остановить. Однажды даже обстреляли из почти такого же БТР. Хотя силовой щит отразил удары 60-граммовых пуль почти без всякого вреда, – всё кончилось одной разбитой фарой, – дальше ехать по шоссе они не осмелились, продвигаясь, казалось, наугад через бесконечную пыльную мглу.

Лишь сейчас Найко оценил все достоинства предоставленной им Охэйо машины. Она могла плавать, а восемь больших колес и силовая подушка позволяли ей пройти почти где угодно. Топлива тоже не требовалось, – в кормовом отсеке стоял 17-мегаваттный ядерный генератор. 14 мегаватт, правда, уходили на питание щита, но остального более чем хватало: на хорошей дороге "Хейс" разгонялся до двухсот километров в час, – причем силовое поле защищало его от столкновений. Под стать защите было и вооружение, – 15-миллиметровый пулемет в раздвижной башне. Его пули – идемитные оперенные стрелки в керамической обойме, 100 миллиметров длиной и всего 2,5 в диаметре – без труда протыкали двухдюймовую сталь, а в силовом поле взрывались, как небольшие снаряды. Боезапас составлял тысячу выстрелов. На большинстве таких машин стояла 1,5-мегаваттная лучевая пушка, – она весила всего 120 килограммов, а её ресурс составлял 20 тысяч выстрелов, – но настоящим чудом "Хейса" была инерциальная навигационная система. Она не только выдавала на большой экран подробнейшую карту окружающей местности со значком "вы здесь", но и показывала, где можно проехать. Так что несмотря на то, что они двигались по бездорожью, на закате за лесом показались призрачно белевшие вершины зданий Центра. Там не горело ни одного огня, не было видно никакого движения, и Найко не мог решить, хорошо это или нет.

Дорога здесь раздваивалась, и они не стали даже приближаться к городу, сразу свернув к аэропорту, у которого стоял Центр. Огромное здание аэровокзала было совершенно темным, и они проехали мимо него, прямо на летное поле. Ворота были распахнуты настежь и никем не охранялись, само поле тоже оказалось пустым, – после создания гравистатических двигателей вся авиация в Империи скончалась, – но в миле от взлетной полосы возвышались два невероятно огромных здания, накрытых ещё более огромным куполом силового поля. Когда они подъехали ближе, Найко заметил за ним массивные орудийные башни. Там тоже не горело ни огня, но поле в круглом въездном портале погасло, едва "Хейс" приблизился к нему.

К удивлению юноши, они остановились сразу за въездом. Вайми выбрался из машины и побежал в стоявшее сбоку длинное одноэтажное строение. Минут через десять он вернулся с двумя людьми. Они забрали беженцев и уехали к башням на небольшом автобусе, а Найко Вайми повел за собой, назад. Солдаты остались в машине, – но это было, вообще-то, очень разумно.

Вход в штаб или караульное помещение, – Найко так и не понял, что это, – никем не охранялся. Сразу от двери они спустились в подвал, и, пройдя метров пятьдесят, свернули в очень длинную комнату, почти совсем пустую. Напротив входа в стене были окна с опущенными жалюзи. Справа, за столом с пультом внутренней связи, сидел молодой, встревоженный на вид майор. Вайми подошел к нему. С минуту они говорили, очень тихо: Найко не смог разобрать ни слова. Ему стало неуютно: воздух здесь был затхлый и холодный, потолки – очень высокие. Под ними тянулись какие-то толстые, темные трубы. Голая, стерильная чистота казалась безжизненной.

– Оно здесь? – вдруг громко спросил Вайми.

– Да, – ответил майор. Он нервничал, всё время как-то странно зевая.

– Открывайте. Покажите его.

Майор отошел к пульту, и ещё минуту с кем-то разговаривал. Потом жалюзи, наконец, поднялись.

За бронестеклом, вставленным в раму из нержавеющей стали, открылась тускло освещенная комната с такими же стальными стенами. В них были врезаны лиловые проекционные матрицы, и все её плоскости окутывало жидкое стекло силовых полей.

Сперва комната показалась Найко пустой, потом с пола пугающе быстро поднялась черная фигура. Сперва он принял её за человека в уродливом костюме из резины, но она оказалась обнаженной, – мерзкая, словно бы оплавленная тварь с длинными когтями на длинных жилистых лапах. Голова её представляла собой кошмарное зрелище, – сплошь какие-то шишки и тупые шипы. Пасть шла от уха до уха, огромные кривые зубы торчали вверх и вниз, как две скрещенных гребенки. Под массивными надбровными дугами блестели злобные, ярко-алые глаза.

Так же стремительно тварь бросилась к окну. Все трое невольно отпрянули. Когтистая лапа чиркнула по полю, заставив невесомую броню засиять. Столь же быстро тварь отступила и легла, утратив всякий интерес к происходящему.

– Она неглупа. Это плохо, – сказал Вайми. – Их много?

– К сожалению, – ответил майор. – Это распространяется быстро, как чума.

– Что распространяется? – не выдержал Найко. – Кто это?

– Одержимый, – хмуро ответил Вайми. – Человек, ставший Мроо.

– Но... как?

– Так же, как у вампиров. От одного к другому.

– Но как? Он... кусает?

– Хуже. Достаточно попасть в объятия этой... твари, чтобы любой стал таким же. Но надо, чтобы долго, – несколько минут, по крайней мере. Чтобы кожа к коже, – Найко начало трясти, но Вайми безжалостно продолжил. – Когда она хоть чуть касается человека, то намертво прилипает к нему. Потом... обволакивает его собой, а потом... Метаморфоза необратима. Единственное, что можно сделать с одержимым – это убить.

– Так убейте! – голос Найко сорвался на крик, как у ребенка.

– Увы, это непросто, – спокойно ответил майор. – Тварь надо разрушить полностью, – сжечь или разорвать в клочья. По крайней мере, пули их не берут. Их биология – за пределами наших знаний.

– А какие-нибудь вирусы? Газ?

– Никакой реакции.

– Этого стоило ожидать, – ответил Вайми. – Что они едят?

– Собственно, всё. Даже кору и траву. Но предпочитают мясо.

– Человеческое? – спросил бледный Найко.

– Нет. Людей они убивают лишь в крайних случаях, – если их не удается заразить. К счастью, эти твари не пользуются орудиями, – кроме разве что самых простейших, – но их число растет в геометрической прогрессии. Один одержимый может заразить за день сотни людей.

– И? – спросил Вайми. – Вы можете взять их распространение под контроль?

– Нет. Сейчас они уже повсюду. Динамика... крайне тревожная. Новосозданный одержимый проходит несколько десятков миль прежде, чем приступает... к делу. У нас не хватает сил контролировать всё. Что вы можете нам посоветовать?

Вайми вздохнул. Найко уже знал, что он скажет.

– Нужны пули с идемитным сердечником или лучевые пушки.

– И того и другого у нас очень мало, – сказал майор.

– Обмен веществ у Мроо лишь отчасти основан на биохимии, – их ткани создают пластическое поле, и могут менять свою форму и даже структуру по желанию. Вот поэтому их так трудно убить. Это не вполне... биологическое явление. Единственное уязвимое место, как и у всех существ с ядерным метаболизмом – это радиация. Летальная доза для Мроо во много раз меньше, чем для человека. Боюсь, что единственный способ остановить одержимых – радиоактивное заражение. Массированная ядерная бомбардировка всех занятых ими территорий. Насколько широко всё это распространилось?

– У меня нет последних сводок, – ответил майор. Он вовсе не был удивлен предложением Вайми, и одно это говорило, насколько их дела плохи.

– У вас нет связи с Генштабом?

– Нет. Вам придется ехать на командный пункт, к генералу Олмейну. Я провожу вас.

– Хорошо.

Жалюзи со скрипом опустились; гуськом они вышли из комнаты и поднялись наверх.

– Гражданским нельзя, – сказал майор, подозрительно глядя на Найко. – Отведите его к беженцам.

Юноша решил было возмутиться, – но Вайми сделал ему резкий жест, вне всяких сомнений означавший "заткнись и слушай". И Найко подчинился: как-то вдруг он понял, что зависит от Вайми полностью. Охэйо не одобрил бы такое обращение с другом, – но он был далеко...

Беженцы нашлись тут же – в нескольких просторных комнатах, даже без мебели. Большая их часть сидела прямо на полу, тупо глядя перед собой, и Найко не решился подходить к ним, оставшись в коридоре. Он злился на Вайми, хотя и понимал, что это глупо: в конце концов, он сам решил ехать сюда. Но лишь сейчас до него дошла цель приглашения: Вайми не хотел, чтобы он оставался с Охэйо. Юноша менее всего ожидал от него ревности, но она, тем не менее, была. Внимание третьего сына Императрицы стоило очень дорого – как в переносном, так и в самом прямом смысле, – и его обладатели явно не хотели делиться ни с кем. Вайми вряд ли был властолюбцем, – таких Охэйо не терпел, – но он считал своим долгом защищать принца даже от его собственных желаний. Вся эта возня казалась Найко глупой, но вовсе таковой не была. Даже в лучшие времена игры власть имущих часто кончались смертью, – а во времена вроде этих человек мог исчезнуть, не вызвав сомнений даже у самых подозрительных. Сейчас его жизнь зависела лишь от того, насколько честным окажется Вайми, – и это было очень неприятно.

5.

Все эти размышления заняли какие-то минуты, – "Хейс" даже не успел отъехать. Потом, услышав нарастающий вой, Найко бросился к окну. Там, на юге, вздымались две светлых башни Центра. Уступчато сужавшиеся кверху, увенчанные острыми шпилями, они резко выделялись на фоне темно-синего неба, искристо поблескивая бесчисленными окнами, – и к ним неслись два оранжево-белых огненных шара, оставляя бледные, идеально ровные следы. Они, словно мыльный пузырь, проткнули силовое поле, – оно вспыхнуло кольцами, ослепительными и разноцветными, – косо, сверху вниз, врезались в башни – и исчезли, оставив лишь фонтаны горизонтально разлетавшихся обломков. Найко показалось, что всё уже кончилось, – но в следующий миг два восьмидесятиэтажных массива, – их ширина была всего раза в три меньше высоты, – превратились в чудовищные, бело-красно-черные облака невероятных взрывов, знаменуя смерть десяти тысяч человек. Прямо в лицо Найко полетела туча пылающих обломков, и он отпрянул от окна, тесно прижавшись к простенку. Только это его и спасло, – окна разлетелись вдребезги, внутрь ворвалась жаркая, хлещущая, как плетью, туча пыли. Юноша успел зажмуриться, но взрывная волна ударила его по ушам, забила нос, встряхнула все здание, как пустую коробку, – хотя до Центра было добрых полмили.

Прочихавшись и протерев глаза, Найко завыл от отчаяния, – последний их оплот был уничтожен, и у тех немногих, кто выжил, осталось очень мало шансов уцелеть. Но он пока был жив, и умирать не собирался, – а потому, что было сил, помчался к выходу.

Юноша со страхом посмотрел на дверь, ведущую в подвал, – судя по доносившимся из-за неё жутким звукам, тварь вырвалась из темницы, – но эта дверь была закрыта и так перекошена, что уже никогда не откроется...

В следующий миг зеленая крашеная сталь вдруг пошла рябью, заструилась, словно дым, – и сквозь это зыбкое облачко просунулась такая же смутная черная лапа.

Найко не помнил, какая сила вышвырнула его во двор. "Хейс" всё ещё стоял там, и боковой люк был распахнут. Юноша буквально нырнул в него, – и застрял: половина внутри, половина снаружи.

Сразу несколько крепких рук ухватились за его ворот и штаны, и буквально вдернули его в машину. Найко перевернуло вверх ногами, потом, когда "Хейс" сорвался с места, он покатился по полу – но, несмотря на всё это, он был дико, беспредельно счастлив. Пока, по крайней мере.

6.

До командного центра было около сорока миль к западу. Кратчайший путь туда лежал через Алкайну – но, въехав в город, они словно наяву попали в ад. Найко босиком – чтобы не скользили ноги – стоял на шершавой железной площадке, по пояс высунувшись из высокого корпуса "Хейса". Двадцатитонная машина мчалась со скоростью в сорок миль в час, теплый, пахнущий гарью ветер рвал за его спиной расстегнутую рубаху, трепал волосы. Его ладони крепко сжимали рукояти крупнокалиберного пулемета, на глазах были выпуклые защитные очки. Отменно пригнанные, они совершенно не мешали смотреть – он, собственно, и не замечал их. Юноша не вполне понимал, правда, за что ему эта честь, – девять сидевших внизу парней входили в тысячу лучших солдат Империи, – но все они хотели жить, и это многое объясняло. Он, впрочем, не был огорчен.

Впереди, над ничем не загражденным горизонтом, дотлевал зеленовато-багровый, слоистый закат, по обе стороны улицы пролетали тускло блестевшие зеленовато-коричневым фасады зданий, – иногда они стенами поднимались над шоссе, иногда запутанными лабиринтами уходили вглубь боковых проездов и дворов. Многие их окна светились настоящим, не электрическим огнем, жадно вырывавшимся наружу. Дыма было на удивление мало, – зато оранжевое пламя давало яркий, мерцающий свет. По обе стороны улицы горели машины – часто и много – но проезд, к счастью, был свободен. И повсюду вокруг этих огромных костров кружились одержимые – окровавленные, в разорванной одежде, размахивая палками и оторванными человеческими конечностями, которые они с жадностью глодали. Заметив броневик, они с диким воем бросались на него, – но выбежать на дорогу перед ним успевали не все, да и те, кто успевал, просто попадали под колеса. Найко ладонями и подошвами ощущал глухие, мощные удары тел о броню, а потом машина подпрыгивала в короткой судороге, когда четыре пары её больших колес дробили очередных выродков. Ему почти не приходилось стрелять, – он получил приказ беречь патроны – но, заметив впереди особенно плотную кучку одержимых, он, напрягая мускулы, разворачивал тяжелый, но такой послушный пулемет, и выпускал в них короткую очередь. Вспышки белого пламени били по глазам, а грохот был, должно быть, чудовищный, – но его уши защищали массивные наушники гарнитуры, а когда оружие начинало вибрировать в руках, и к цели устремлялись пурпурные молнии трассирующих пуль, он испытывал ощущение, близкое к экстазу. Высота и скорость и так привели его в восторг, заставив забыть о творившемся вокруг кошмаре, а разбрызгивая одержимых пулеметным огнем, он испытывал ни с чем ни сравнимое наслаждение. Именно разбрызгивая – тяжелые идемитные пули сминали тварей в шары величиной с пляжный мяч – а потом рвали их в клочья, взрывая фейерверком догорающей на лету плоти. Но одержимыми стали уже почти все жители города, – и Найко понимал, что пара сотен перебитых им тварей не сможет ничего изменить.

7.

Когда город остался далеко позади, и машина поднялась на эстакаду, Вайми остановил её, чтобы осмотреться. Так как Найко стоял на самом выгодном месте, ему передали бинокль, так что он, вертясь в своем гнезде, осматривал сектор за сектором, докладывая об своих наблюдениях. Утешительного он видел очень мало, – они стояли в самом центре огромной автомобильной развязки, но других машин на все четыре стороны не было, не было видно вообще никакого движения. Закат превратился в диффузное облако коричневато-серебристого свечения, повисшее над северным горизонтом, – а повсюду вокруг них вздымались чудовищные дымные столбы, подсвеченные снизу заревами. Они вздымались на уровень облаков, сливаясь в сплошную, высоко зависшую массу, – но всё же, их высота была часто меньше ширины. На фоне заката столбы дыма казались непроницаемо-черными, на востоке отблескивали мутной, призрачной белизной, – и все медлительно, неторопливо клубились, величаво поднимаясь вверх. Казалось, что на равнине вокруг проснулось сразу множество вулканов – и везде, где, судя по карте, находился город или поселок, вздымался очередной дымный столб. И лишь тогда Найко начал ощущать страх, – ехать им было уже некуда.

8.

Это впечатление, к счастью, оказалось ошибкой, – Вайми свернул с шоссе, и длинная лесная дорога привела их на обширное поле, где под мерцающим энергетическим покровом пряталось странное здание высотой этажей в семь. В его наклонные глухие стены были врезаны светло-голубые проекционные матрицы. Часть поля свернулась, словно занавес, открывая проход, – и лишь за смутным покровом щита Найко смог оценить размер этой железобетонной махины с лесом антенн и громадными кондиционерами на крыше: метров двести в длину и раза в два уже. Перед ней стояло несколько авиусов и сотни разномастных грузовиков. Всё это охранял целый батальон тяжелых танков, дружно развернувших башни наружу.

Снаружи здесь никого не было. Огражденный толстыми стенами пандус вел вниз, к глухой плите из серой стали. Даже за броней Найко услышал, как загудел электродвигатель. Плита плавно поднялась, и, въехав в просторный подземный гараж, "Хейс" остановился между толстенными квадратными колоннами. Его герметичные люки открылись. Они вышли.

К удивлению Найко, здесь было почти пусто, – он увидел лишь несколько сиявших черным лаком машин, на каких обычно ездило начальство. И ни одного человека – их никто не встречал. На потолке, метрах в пяти, мерно жужжали длинные лампы, рассеивая по кафелю стен бледные отблески зеленовато-голубого света.

Квадратный проем напротив въезда перекрывал глухой темно-коричневый щит. При их приближении он отъехал с лязгом, похожим на шум поезда, открыв колею шириной дюймов в шесть. Из-за скругленных краев щит казался мягким, но был из литой стали. За ним шел длинный коридор с темно-серым цементным полом. По обшитым светло-золотыми залаченными досками стенам, под немного низковатым потолком змеились кабели. Лампы здесь были ярче, розовато-белые, а под деревянной обшивкой дверей пряталась сталь. Глухо гудели кондиционеры, резко пахло озоном и хлоркой. Нигде – ни единой живой души.

Сначала Вайми, потом солдаты прошли в одну из дверей, – и заперли её прямо перед носом изумленного юноши.

Найко остался один.

9.

Эта ночь стала самой длинной в его жизни, – насмотревшись днем ужасов, он не мог спать, а делать ему было совершенно нечего. Никто не интересовался им. Сидеть он тоже не мог, и потому просто гулял по коридору, из конца в конец, пока ему не начало казаться, что здесь прошла уже вся его жизнь. Он запомнил каждый распределительный щиток, каждую щербинку на полу, попытался открыть каждую дверь, – но все они, конечно, оказались заперты. Зато за дверцей одного из щитков обнаружился маленький плоский экранчик: он показывал, что происходит в гараже, но и в этом было мало интересного.

Найко думал о том, что происходит снаружи, – всего в нескольких десятках метров от него, – но, в конце концов, и эти мысли стерлись в пыль. Он бродил по коридору, как маятник, потом сел у стены, но сон не шел к нему. Время остановилось. Найко уже почти впал в ступор, – как те несчастные, – и в себя его привели странные содрогания пола, сначала слабые, едва заметные, потом всё более ощутимые. Он встревожился. Вокруг что-то происходило. Над головой раздался шум, – словно этажом выше бегали люди, – потом вдруг оглушительно громко щелкнул замок, и распахнулась одна из дверей слева. Из-за неё выглянул Вайми, и Найко вздрогнул при его виде, словно ему явился кто-то из героев мифов. Казалось, они расстались уже многие годы назад. Он не сразу понял, что лицо ламайца было очень хмурым.

– Пошли, – сказал Вайми с явным нетерпением, но за ним не было чувства. Он выглядел очень усталым и явно тоже не сомкнул глаз. Найко хотел спросить его, но передумал: по лицу Вайми было видно, что в таком случае он просто захлопнул бы дверь.

Узкая стальная лестница за ней вела на два этажа вверх, в просторный низкий зал, полутемный и заставленный множеством пультов с мониторами. У них сидели, наверное, сотни людей, и в воздухе висел гул. На вошедших никто не обращал внимания, – творилось что-то явно неладное. Часть экранов показывала происходящее снаружи, и, присмотревшись к ним, юноша понял, в чем дело.

Вначале он принял ЭТО просто за гряду холмов, – всего в двух или трех километрах отсюда. Но она была окутана дымчатым, переливчатым туманом силового щита. Её очертания непрерывно менялись, к тому же она, кажется, двигалась. Нет, определенно двигалась – сюда, к ним. У неё было даже какое-то подобие лица – слишком смутное, впрочем, чтобы его рассмотреть. Да никто и не старался, – все, кто был в зале, не обращали внимания на тварь, всецело поглощенные делом.

Внутри Найко разлился ледяной страх. Это... существо было не менее полумили в длину, и вокруг него клубился рой других, более мелких созданий, темных или светящихся. Казалось, их с каждой секундой становилось всё больше, словно они возникали из воздуха.

Найко лишь начал пугаться по-настоящему, – поверить, что видит ЭТО наяву, он и впрямь не мог, – когда на половине экранов враз возникла вспышка. Небо над тварью вдруг будто прокололи иглой, и там, – меньше булавочной головки, – сверкнула ярчайшая точка-звезда. Всего через миг она выросла в огромный огненный купол. Экраны залил ослепительный свет, изображение расплылось, погасло. Через какие-то секунды страшный удар потряс здание. Найко полетел вверх и закричал. Свет потух, все вокруг громыхало и катилось, казалось, в самый ад. Потом пол ударил его, и тьма сменилась болью.

10.

Когда мутный, тускло-красный свет аварийных фонарей озарил пыльную мглу, Найко опомнился, словно очнувшись. Зал за секунды превратился в свалку, – всюду валялся искореженный хлам пополам со штукатуркой, в нем, отчаянно ругаясь, возились люди. Монолитный пол раскололся, железобетон стен расселся, и в трещины втекал быстро густеющий дым. Да и без того воздух заполнился паром и пылью. Найко тут же расчихался.

Чья-то рука взяла его за шиворот, и без нежности поставила на ноги. Это был Вайми, – волосы его побелели от оседавшей пыли, из рассеченной брови по лицу текла кровь, но он, казалось, не замечал этого. Сам Найко с удивлением понял, что отделался ссадинами – и разодранными непонятно обо что штанами.

– Пошли! – сказал Вайми, осматриваясь, очевидно, в поисках остальных из Малау. Все их гвардейцы куда-то исчезли, словно по волшебству.

– К-куда? – спросил юноша. Он был потрясен случившимся сильнее, чем ему бы хотелось. Не каждый день в миле от тебя взрывается мегатонная бомба, – а ты остаешься жив и почти цел. Почти.

– В гараж, парень. Или ты хочешь идти пешком?

Найко не хотел. По засыпанной обломками лестнице они спустились в коридор. Свет здесь тоже не горел, под потолком вился дым, под ногами хрустело стекло. Вход в гараж был по-прежнему закрыт. Вайми сорвал пластиковую панель со стены слева от него и отжал рычаги запорных колодок. Потом они с Найко навалились на тяжеленный щит, и, едва не надорвавшись, смогли его откатить.

Гараж встретил их белесым, пахнущим пылью мраком. Здесь нечему было рушиться, и он почти не пострадал, только машины сдвинулись со своих мест. "Хейс" оказался в порядке, но вот выехать они не могли: многотонная плита ворот была опущена. Вайми бросился к электрощиту привода, открыл его, и с минуту в нем возился.

– Тащите зарядный кабель! – крикнул он вбежавшим в гараж гвардейцам, – попробуем подключить к генератору машины. Только вход сперва закройте!

Найко наконец сообразил, что их спешное отбытие носит характер побега. Это не вызвало у него возражений: их БТР был единственным, на чем можно покинуть полуразрушенную мертвую коробку, а уехать на нем могло немногим больше, чем приехало. Юноша не сомневался, что это закончится стрельбой. Совесть возражала, но слабо: в Малау его ждала любимая девушка, ей грозила опасность, и он твердо был намерен вернуться к ней.

Понемногу начали подходить остальные гвардейцы, среди них затесалось и несколько здешних офицеров. Все они были не в лучшей форме – мундиры разорваны, лица в крови. Многие хромали, и Найко подумал, что толку от них, если что, будет весьма мало. Ему самому определенно повезло, – он отделался всего лишь синяками, – но вместо радости он ощутил, почему-то, мучительный стыд.

Возня у щита затянулась, прошло уже минут десять. Найко не представлял, с какой это радости тридцатитонная броневая плита должна воспарить, аки птиц из гнезда, из врезанной в двухметровую стену стальной рамы, – даже если там её не заклинило. Недаром же кроме них в гараже больше никто не появился. А может, и потому, что ехать было, собственно, не на чем: генеральские лимузины для езды по радиоактивному аду не годились, а об их "Хейсе" Олмейн, похоже, не знал.

Ситуация вышла невеселой: они уцелели, оказавшись в миле с чем-то от мегатонного взрыва, но защитные стены треснули, радиация понемногу просачивалась внутрь, – а все системы жизнеобеспечения отказали. Чем бы ни был этот командный пункт раньше, – теперь он превратился просто в склеп, набитый обреченными людьми...

Тяжелый бронещит с лязгом и руганью вернули на место и укрепили клиньями. В призрачном свете фонариков гвардейцы тащили тяжелый черный кабель, разматывая его с барабана в задней части машины. Найко, оставшись не у дел, остро переживал свою бесполезность. Сразу несколько человек суетились у распредщита, гремя металлом, – надо было отключить привод от основной сети и подвести ток от зарядной розетки, то есть, сделать всё наоборот. Работа велась в страшной спешке: в любую секунду их побег могли обнаружить, – а Найко не сомневался, что генерал Олмейн примет их БТР за свой личный транспорт.

– Все готово! – крикнул Вайми, повернувшись к водителю. – Включай!

Найко был уверен, что у них ничего не получится, – так вот сразу по крайней мере, – и вздрогнул от удивления, когда двигатель загудел, а тяжеленная плита медленно поползла вверх. В проем хлынул бледный серый свет и ветер, несущий едкую, пахнущую гарью пыль.

– В машину! – крикнул Вайми уже на бегу. – Все в машину!

Его примеру последовали с похвальной быстротой: пыль была радиоактивная, а укрыться от нее, кроме как в герметичном "Хейсе", здесь было просто негде.