Текст книги "На землях рассвета (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

Охэйо подогнал лодку к борту бассейна, чтобы они смогли взобраться на него. Здесь был круглый зал, не очень просторный. По его плоскому своду разбегались длинные радиальные полосы ярко-белого сияния. В нем было жарко, и они не стали одеваться. Лэйми дышал с трудом, но не задыхался. Напротив, он чувствовал неестественную легкость и веселость, какая бывает при большом избытке кислорода.

Гладкая цилиндрическая стена зала была из какого-то твердого, темно-серого материала, – похожего на ощупь на пластмассу, но холодного, как сталь. Единственный проем в нем был перекрыт монолитной плитой, на ней светился знак в форме снежинки. Лэйми коснулся её, – и в тот же миг ощутил, как колючие искры бегут по пальцам, отдаваясь где-то в глубине груди – там, где горел его внутренний свет. Через секунду плита в шаг толщиной беззвучно ушла в сторону. Охэйо присвистнул.

– Я слышал, что эту дверь никак не могли открыть, – его голос звучал странно низко и громко в плотном воздухе. – Автогеном она тоже не режется.

– А взрывчатка? – хмыкнул Лэйми. – Пара динамитных шашек откроет что угодно.

– Они пробовали. Давно, лет тридцать назад. Заряды взорвались, но все люди в этом подземелье умерли. Просто умерли. А на двери не осталось и следа.

– Вранье.

– Сам я тут не был. Что слышал, то и говорю.

Лэйми подумал, что запор двери отозвался на его Внутреннюю Энергию. Вообще, это место не соответствовало внешнему подземелью. Оно было совершенно чужим, и при этом казалось ему странно знакомым. Почему – он не мог понять, да и не старался. Он старался понять то, что видел.

За дверью начинался широкий неосвещенный туннель. Он уходил куда-то в темноту, и оттуда плыло низкое, на пределе слышимости, гудение, казалось, пропитывая воздух.

– Ничего не забыли? – спросил Охэйо, когда они собрали своё барахлишко. – Тогда пошли.

Гладкие стены туннеля уходили далеко вперед, растворяясь во тьме. Возле двери лежала бесформенная темная масса. Лэйми не сразу понял, что это двуног, – он был мертвый, и весь словно обуглился. А вон ещё одна туша, поменьше... и ещё... и ещё...

– Твари Мроо, – сказал Охэйо, – не выносят повышенного содержания кислорода. Строители этого места знали, как сделать его совершенно недоступным для них...

– Это убежище? – спросил Лэйми.

– Нет. Вряд ли. Если мы пробудем здесь долго, то тоже сгорим, словно свечки. Здесь должен быть... другой выход. Пошли?

3.

Охэйо первым нырнул в полумрак, – он ступал осторожно и медленно, давая привыкнуть глазам. Алина и Лэйми шли за ним, невольно взявшись за руки. Им нравилось касаться друг друга.

Шагов через сто впереди слабо блеснула стена. В ней была вторая запертая дверь. Лэйми открыл её так же, как и первую. Коридор впадал здесь в поперечный, более широкий и тоже почти темный. Далеко справа и слева в стене слабо светились проемы, – именно из них доносился этот непрерывный гул. Осторожно ступая босиком по холодному полу, Лэйми повернул туда. Охэйо теперь шел за ним. Алина невинно касалась ладонью его поясницы.

У проема Лэйми удивленно замер. За низкой, по пояс ему, стенкой, коридор обрывался в пустоту громадного круглого зала диаметром метров в полтораста. Его плоский свод и гладкая стена были словно отлиты из полированного темного стекла. До пола здесь было метров тридцать, до основания свода – не меньше десяти. Середину зала занимала многогранная конструкция из белой стали. До неё было метров двадцать, её верх был чуть выше его глаз. Она медленно вращалась, издавая низкий, почти инфразвуковой гул. Лэйми чувствовал, что содрогались не стены, не пол – самая ткань мироздания. Здесь было средоточие чудовищной, непредставимой Силы.

Юноша ошалело осматривался. Громадное помещение было погружено в полумрак. Из стен под его сводом выступали длинные изогнутые рога, над ними горели яркие сизые огни без четких границ, – казалось, они висят прямо в воздухе. Пол метра на четыре был залит прозрачной водой. Она стремительно неслась вдоль стен, увлеченная вращением грандиозной центральной конструкции. Её назначение было совершенно непонятно. Сбоку она походила на исполинскую шестерню. Над её центром на свод падал яркий свет, и Лэйми показалось, что воздух там мерцает с неприятной для глаз быстротой.

Здесь было жарко и сыро, гул и неустанное вращение громадной машины буквально гипнотизировали. Юноша зажмурился и помотал головой. Стена под проемом оказалась совершенно гладкой. Сюда нельзя было войти, – разве что прыгнуть в воду, – но ничем хорошим это наверняка не кончилось бы.

Они вернулись в широкий поперечный коридор, почти совсем темный. Лэйми повернул направо, и почти сразу наткнулся на новую дверь. Едва он её отпер, вспыхнул яркий свет.

Тут был, наверное, отсек управления, – в двух боковых стенах темнели большие экраны, окруженные россыпью других, всё уменьшавшихся, и странной формы сидения – на них надо было садиться на пятки, и тогда многочисленные мягкие выступы охватывали его бедра и зад. Может, это было и удобно, но слишком непривычно. К тому же, здесь не нашлось ни пультов, ни приборов, ничего – лишь какие-то фасеточные выступы под экранами. Они могли быть камерами, украшениями или ещё чем-нибудь. Чтобы разобраться во всем этом, нужно время, – он даже не представлял, сколько, ведь знаний у него немного...

– Пойдем, посмотрим, что в другой стороне, – Алина потянула его за руку.

– Послушайте, – внезапно сказал Охэйо, – мы не сможем оставаться тут долго. Я не знаю, сколько времени пройдет до того, как наши легкие обуглятся, но жить здесь нельзя. Это место не для того, чтобы в нем прятались. Оно строилось в расчете на то, что случилось, на появление этих... тварей. Возможно, эта машина может как-то исправить ситуацию. Но мы не знаем, как именно, а если постараемся выяснить, то наверняка прежде умрем.

– И что же ты предлагаешь? – спросил Лэйми. – Вернуться назад?

– Да. Видишь ли... я знаю человека, который может вытащить нас отсюда. Очень быстро. Только для этого нам нужно выбраться за город, в дюны Иккемия.

– В первый раз слышу. Где это?

– Возле Верхнего Озера. Тридцать миль от города.

– Далеко... Пешком мы туда не дойдем – это ясно. Нам нужна машина. И оружие.

– Оружие есть во дворце, – внезапно сказала Алина. – Сколько угодно. Но мы же не можем туда вернуться!

– Почему же? – теперь Охэйо смотрел на неё с уважением. – Мы можем выйти на подводной лодке в реку, пристать к берегу и подняться по нему. Тогда до дворца останется всего несколько минут пути. Это не самый удобный путь, конечно, но лучшего у нас нет.

– Без оружия мы вряд ли дойдем до дворца, – Лэйми, однако, понимал, что им придется попробовать. – Но по мне лучше рискнуть, чем ждать неизвестно чего, пока другие перебьют этих тварей... или не перебьют. Где там оружие, Алина?

– В комнате охраны – той, где переключатель. Если бы вы не бежали, как на пожар...

Лэйми с досадой хватил кулаком по стене. Впрочем, он понимал, что это глупо. Случившегося не изменить.

– Какое там оружие? – спросил он.

– Не знаю. Всякое. Дробовики, пистолеты, эти, как их, автоматы, сама видела. А во дворе есть гараж. У тебя, Аннит, ключи начальника караула. Должны подойти.

– Ну, так чего же мы ждем?

4.

Лэйми хотел идти немедленно, Охэйо тоже, – но Алина с чисто женским любопытством заупрямилась, желая осмотреть всё, что только можно. Уступив ей, Лэйми отпер дверь в другом конце коридора – и попал в небольшое, тускло освещенное помещение. Здесь вдоль стен шли узкие, высокие шкафы, забитые какими-то непонятными вещами, – толстые браслеты с индикаторами, массивные чемоданчики, длинные стержни, непонятно для чего предназначенные, – однако в одном из шкафов нашлось и оружие: что-то вроде коротких автоматов, но с единственной рукоятью и без затвора.

– С ума сойти... – Охэйо медленно шел вдоль стен комнаты, трогая всё руками, – казалось, он не верил глазам. – Всё это, должно быть, осталось от Основателей... А эта машина, должно быть, Эвергет...

– Что?

Охэйо повернулся к ним, опомнившись.

– Послушайте... это место... даже не клад. Оно имеет стратегическое значение. Секрет производства этих вещей давно утрачен. Даже в... – он снова спохватился и замолк.

– Ты знаешь, что это?

– Браслеты спутниковой связи. Тактические компьютеры – каждый может управлять батальоном солдат. Идемитные подкалиберные снаряды: тыкаешь их в обойму, заряжаешь пушку – и бабах! Эта штука может прикончить двухкилотонного Мроо. Только для нас – в данный момент – все эти вещи совершенно бесполезны.

– А что же тогда полезно?

– Вот это, – Охэйо снял с полки один из "автоматов". – Это протонный излучатель. Он убивает не только тела, но и сущности Мроо. Просто чудо, что мы нашли их. Если тут ещё есть и батареи...

Как оказалось, батареями служили латунные коробочки с контактами, – они вставлялись снизу в рукоять. Лэйми, вслед за Охэйо, быстро зарядил оружие, прицелился в стену коридора и выстрелил.

Не было ни отдачи, ни звука, ни вспышки света. Просто оружие щелкнуло, и где-то вдали, на стене, вспыхнуло, тотчас погаснув, темно-голубое сияние.

В тот же миг ледяной холод хлынул в тело Лэйми, выпивая жизнь. Гул громадной машины изменился, стал гневным. Почти сразу всё прекратилось, но ещё несколько мгновений в глазах плавали радужные круги. Резко запахло озоном.

– Я же говорил правду! – возмутился Охэйо. – Не нужно тут больше стрелять. Наверно, это какая-то защита. Не знаю, как она тут работает, но надежно.

– Стена шевельнулась, – сказал он через минуту, и в его голосе был страх, – когда ты выстрелил. По ней вроде как волна прошла. По-моему, тут всё живое, что ли.

По коже Лэйми побежали крупные мурашки. Он не знал, живое ли это место на самом деле, но оно, определенно, обладало своей разумной волей. И эта воля противостояла воле Мроо. Что, впрочем, вовсе не значило, что она дружелюбна к ним.

– Мы быстро берем оружие и уходим отсюда, – решил Охэйо. Никто и не подумал ему возражать.

5.

Как сказал Охэйо, одной батареи хватало на 24 выстрела, – а в кармашки портупеи их входила дюжина. Впрочем, они набили батареями и карманы – сколько поместилось, – и кроме двух излучателей для себя прихватили ещё пару – на всякий случай.

Вооружившись, они вернулись к подводной лодке. Лэйми уже хотел забраться внутрь, но Алина взяла юношу за руки, рассматривая его.

– Постой, – тихо сказала она. – Быть может, мы все скоро умрем, но ты спас мне жизнь. И ты очень красивый. Хочешь?..

Лэйми смутился, опустив взгляд. Её нагая грудь слабо золотилась в теплом искусственном свете. Большие глаза в тени массы вьющихся черных волос казались таинственными и темными. Вдруг юноша слабо улыбнулся.

– Послушай... ты тоже мне нравишься, но я люблю другую девушку, так что... Извини. Можешь попросить Охэйо, если захочешь...

Алина улыбнулась.

– Ты мне нравишься больше. Нет, в самом деле. И я постараюсь, чтобы ты... полюбил меня. А пока веди нас.

Лэйми невозмутимо кивнул, решительно скользнув в люк.

Обратное плавание оказалось несложным, – течение несло их. Когда они всплыли в главной шахте, он потянулся к кремальере, но Охэйо схватил его за руку.

– Постой. Там, снаружи – нормальное давление. Если ты откроешь люк, – тебя просто выкинет наружу. Потом у всех нас закипит кровь. И мы...

– Что?

– Умрем.

– Что же нам делать?

– Надо стравить воздух... потихоньку. Я плохо разбираюсь в декомпрессии, но мы были внутри недолго. Думаю, наша кровь не успела насытиться азотом.

Аннит осторожно приоткрыл клапан. Воздух тотчас резко зашипел, и он, насколько мог, привернул кран, однако не закрыл его полностью.

Несколько минут они сидели молча, пытаясь почувствовать, не кипит ли их кровь. Но всё, что они ощущали, – влажная жара и боль в ушах.

Алина села возле Охэйо, прижимаясь к нему всё теснее. Её легкие ладони скользили по плечам и груди юноши. Потом она провела рукой по его животу – сверху вниз – и прошептала:

– Ты красивый, почти как твой друг. Давай займемся любовью? Сначала ты, потом он. Или наоборот.

Лэйми густо покраснел. Охэйо отвернулся. Алина обняла его сзади, прижалась к лопаткам холмиками груди, сжала зубами мочку его уха, легко и быстро, как белка, покусывая её. Аннит довольно грубо отпихнул её, но она не унималась.

Лэйми растерялся. Наглое бесстыдство Алины – одной из наложниц Председателя, между прочим! – привело его в ярость. Однако, он не знал, проживут ли они ещё хотя бы несколько часов, – и вовсе не хотел, чтобы она и Охэйо поссорились.

– Ладно, я согласен, – ответил он хмуро, и Охэйо оставалось только присоединиться к ним.

6.

Они втроем устроились в проходе, на своей же сброшенной одежде, ласкаясь, скользили друг по другу ладонями, не особо разбирая, кто тут девочка, а кто – мальчик. Алина дразнила их быстрыми прикосновениями, пока они окончательно не ошалели. Тогда она приняла их – обоих сразу, упираясь пальцами расставленных босых ног в пол, и сжав поднятыми руками кремальеру люка. Её гибкое тело трепетало между их тел, она всхлипывала от наслаждения, закинув голову на плечо Охэйо. Лэйми нравилось любить её так – нагим, стоя...

По всему его телу прошла волна судорог, туго сжимая трепещущие от ослепляющей истомы мускулы... и по телу Охэйо... Алина рывком изогнула стан и вскрикнула, замерев на миг... несколько бешеных последних содроганий... и клубок из трех влажных тел распался.

С минуту они отдыхали, прижавшись друг к другу и часто дыша. Потом Лэйми отстранился от девушки, словно проснувшись. Его щеки потемнели от запоздалого стыда, и он не знал, куда девать глаза. Однако, ему было очень легко и хорошо, и даже возможная смерть теперь совсем не казалась страшной.

Глава 12:

Осень Огня

Гитоград, 0-й год Зеркала Мира,

Вторая Реальность.

1.

Найко сидел, склонившись над компьютером и стараясь не замечать царившей вокруг суматохи. Охэйо поступил очень разумно, решив занять их всех делом. Магнетронные взрывы на орбите прикончили в Малау всю связь. Но сообщения о том, что происходит вокруг, могли спасти им жизнь, так что все тут работали, как одержимые. Они и так уцелели только чудом, – измученный снами Охэйо расставил вокруг Малау взвод тяжелых танков, и один из их экипажей спас их, отогнав Син-Мроо – одну из наиболее опасных форм, с прекрасными способностями к маскировке и разрушению психики своих жертв.

Малау была прекрасно защищена – шесть независимых генераторов силовых полей, – в том числе два гигаджоулевой емкости, четыре 45-мегаваттных лучевых пушки на крыше и рота – 144 имперских гвардейца, – но всё это не спасло бы её, если бы не танк. Подкалиберные идемитные снаряды были страшным оружием – вбиваясь с огромной скоростью в силовое поле, они поглощали его, словно губка, впитывали его энергию, – и, пресытившись ей, взрывались с невероятной силой, в несколько десятков раз превосходившей мощь того же веса тротила. Но и стоили они безумно дорого, так что запасы их были небольшими. Ещё какую-то пользу могли принести лучевые орудия, – но толку от остального оружия в войне с Мроо было немного...

Вдруг за окнами вспыхнул белый, очень чистый свет – он был в несколько раз ярче солнечного, – а секунды через три у Найко странно зашумело в голове, словно в плохо настроенном приемнике. В комнате вполнакала, сами по себе, зажглись лампы, в стальных корпусах процессорных модулей затрещало, там вспыхнул дрожащий бело-фиолетовый свет. На верхушках трубчатых блоков памяти вспыхнул другой свет – зеленовато-белый, – и они на глазах начали выгорать, словно бенгальские свечи.

Это длилось какие-то мгновения. Потом свет погас – везде и одновременно, – а из чрева машины с негромким хлопком вырвалось багровое чадное пламя. Найко отшатнулся, начав заполошно сбивать его. Это ему удалось, но, выпрямившись, он увидел дым и языки пламени, выбивавшиеся из корпусов других компьютеров. Было ясно, что то же происходит по всему зданию, – и не только с компьютерами. Он опрометью бросился в коридор, за огнетушителями... и замер у окна, словно натолкнувшись на стену.

...Из-за низких гор на юго-западе поднималась желто-белая, сияющая полусфера, выстрелив в небо целым потоком призрачных лучей, как от прожекторов. Свет был такой яркий, что на него больно было смотреть. Его чудовищный сон обратился в реальность, – полусфера всё росла... росла... росла, наливаясь кровавым багрянцем...

Найко замер с остановившимся сердцем, уже зная, что багровое пламя поглотит его, но этого не случилось: свечение просто залило всё небо. Ровное, сплошное, яркое, оно держалось около минуты, затухая, становясь фиолетовым, потом лиловым... потом всё погасло, даже фонари. Ошарашенный Найко отметил, что не видно даже автомобильных фар. Небо и землю соединил кромешный мрак, как до сотворения мира, – ослепленные невероятным сиянием глаза уже не видели даже рассвета.

Вокруг раздались испуганные крики, и он вспомнил, что сейчас придет сейсмическая волна. Он хотел было выбежать во двор, но ноги ослабели от испуга, – а минуты через три пол больно ударил по ним. Всё здание, казалось, взлетело на метр, а потом провалилось, так резко, что все компьютеры слетели со столов. С потолка что-то посыпалось, всё задвигалось, заходило. Найко отбросило от окна, и в себя он пришел, уже сидя на полу, на заднице. Но у Малау был стальной каркас, и в остальном кошмар не сбылся.

На сей раз, Найко мог точно назвать расстояние – тысяча миль или около того, – а когда представил мощность взрыва, ему стало плохо. Там, возле Рохаса, были базы сверхтяжелых ракет – главный оплот ПКО Империи – и понимание, ЧТО случилось, пронзило его, как мечом. Мроо сокрушили их надежды на победу, – и это лишило юношу последних сил. Он полумертвым повалился на пол, – и его поглотило кромешное, без единой надежды, отчаяние.

2.

Часом позже Найко замер у окна своей комнаты, глядя на пустынный внутренний двор. Солнце стояло ещё низко, и мир вокруг казался сумрачным. На южном горизонте, над Рохасом, висела бесформенная серая мгла. Никаких следов взрыва видно не было, и юноше это казалось странным: он оставил воронку в тридцать километров диаметром, и уничтожил всё живое в радиусе трехсот километров. Только убитых было больше сорока миллионов, – двадцатая часть всего населения Империи. Таких потерь она не несла даже во Второй Континентальной, но сейчас Найко это уже не трогало. Конец света наступил: он чувствовал себя умершим и смотрел теперь на мир с болезненным любопытством, словно ему довелось заглянуть в загробную жизнь – или, точнее говоря, в ад. Больше всего его терзало неведение: взрыв прикончил в Гитограде всё, что имело отношение к электричеству. В Малау ядерные генераторы работали, но ни радио, ни телевидение так и не ожили. Охэйо сообщил, что Джана окажет им помощь в борьбе с вторжением, но юноша считал, что всё уже кончено: он не мог этого обосновать, но это было очевидно.

Теперь – не без помощи Охэйо – он знал о том, как всё произошло. Шестнадцать матоидов Мроо вышли из гиперпространства внезапно и на минимальном расстоянии, – но у Империи нашлось, чем их встретить. Основу её наземной ПКО составляли 60 сверхтяжелых ракет найларской разработки, – настоящие монстры размером с эсминец и весом в семь тысяч тонн. Они обладали собственной силовой защитой, магнитными экранами в миллионы гаусс, и несли на борту по несколько десятков противо-противоракет. Их пучковые двигатели использовали распад сверхтяжелых ядер – аномалонов, и разгоняли их до скорости в шестьсот километров в секунду, хотя половина их тераваттной мощности уходила на создание оборонительных щитов. Эти же двигатели служили и боевым зарядом, – замкнув накоротко силовые контуры магнетронов, они сжигали аномалоновое ядро в одной наносекундной вспышке, превращаясь на миг в миниатюрный пульсар, раскинувший вокруг себя сеть не поддающегося экранированию магнитного поля мощностью в десять миллиардов гаусс. Любая материя, попадая в него, текла вдоль силовых линий, словно газ, – и неуязвимых Мроо буквально разрывало в клочья. Даже не доходя до цели, такие ракеты убивали – резервный боевой режим превращал двигатель в одноразовое орудие, посылавшее пучок ускоренных теравольтажем протонов с убийственной точностью и мощью, способной, при залпе с орбиты, расплавить 12 тысяч квадратных километров планетарной поверхности. Двадцати таких ракет хватило, чтобы сокрушить боевой рой Мроо, – вот только один из издыхающих матоидов обрушился прямо на их базу, и превратил её в пыль. Можно было сколько угодно вопить о том, что их следовало рассредоточить, – но это обошлось бы непозволительно дорого.

У Империи было еще 286 "легких" – 800-тонных – ракет ПКО с устаревшими ядерно-термическими двигателями и энергопоглощающими магнетронными зарядами – они творили жестокие чудеса с вещами, подозрительно похожими на поля отрицательной энергии, но не обладали защитой, так что уничтожить даже подбитые матоиды они не смогли, – как и 42 ещё более старых ракеты, несущих такие же мощные – стомегатонные – но самые обычные термоядерные заряды.

Потом в бой вступили 480 трехсоттонных орбитальных оборонительных платформ, – они отстрелили 9600 рентгеновских лазеров с ядерной накачкой. Те разом дали залп и разбили многие куски сбитых матоидов, – их общая масса уменьшилась, но число вновь сильно возросло.

Затем настал черед дюжины орбитальных крейсеров Джаны, – эти треугольные корабли массой по 180 тысяч тонн каждый несли по паре 1380-миллиметровых рельсовых орудий, стрелявших двадцатитонными снарядами. Их защищало лишь маскировочное покрытие, но устроены они были хитро: подходя к цели, каждый снаряд отстреливал свою пятитонную головную часть со сверхмощным кумулятивным зарядом. Узкая, как игла, струя распыленного идемита прожигала силовое поле и броню, а потом в туше Мроо срабатывала холодная аномалоновая боеголовка, Она выбрасывала точно подобранный заряд медленных и быстрых нейтронов, – и если попадала в один из биоядерных реакторов матоида, он мгновенно шел вразнос. Каждый крейсер нес по 360 таких снарядов, – и большая их часть попала в цель. Но каждый осколок взорванного Мроо был автономной боевой единицей, – и тучи их повернули на крейсеры. Те имели и оборонительное оружие, – каждый нес по 25 гигаджоулевых лучевых орудий ПКО и 40 магазинных ПУ для 12600 45-килограммовых самонаводящихся перехватчиков, – разгоняясь до шести километров в секунду на химическом топливе, они просто таранили цель. Всё это оружие сработало так, как от него ожидали, – но Мроо было просто слишком много, и крейсера не спасли ни тераджоулевой емкости силовые щиты, ни 75-сантиметровая композитная броня...

Наконец, наступил черед наземных защитных систем. У Джаны их роль играли сто сверхтяжелых лучевых орудий мощностью по 17 тераватт каждое, – они были установлены на огромных плавучих платформах, и свою роль исполнили неплохо, прикрыв почти все океаны планеты. У Империи Хилайа таких орудий не было, – но зато было 4100 ЗРК "Маэт". Эти ракеты запускались с четырехосных колесных платформ, и несли обычные боеголовки, так что толку от них, несмотря на бешеную пальбу, оказалось немного.

Теперь исход войны решался на земле. Вторгавшимся с запада Мроо Империя могла противопоставить две полностью укомплектованные армии – восемь корпусов по 36864 солдата в каждом. На вооружении у них было две тысячи 1680-тонных авиусов, – из них пятая часть танкодесантных, – и 2160 70-тонных танков «Хин» с шестидюймовыми орудиями. Бои шли уже по всему фронту, в том числе и здесь, – отсюда Найко не видел, что творилось за холмами на юге, но над ними еще с утра кружили авиусы, и даже теперь, днем, различались зарницы разрывов. Битва с чудовищами Мроо шла уже всего километрах в пяти, – но опасность была слишком страшной, чтобы поверить в неё.

Вдруг там, куда он смотрел, сверкнула бесшумная вспышка. Всё залил неистовый, невыносимо яркий свет. Найко крепко зажмурился, но тепло захлестнуло его, словно горячая вода. Сквозь толщу силового поля и даже сквозь одежду он всей кожей ощутил давящую силу ядерного жара. Потом жар истаял, исчез. Пол вновь ударил Найко по ногам, здание подпрыгнуло и задрожало, но не сильно – взрыв, судя по всему, был воздушным.

Открыв глаза, он увидел вдали новое, ярко-белое солнце. Оно выросло, вывернулось в страшную черно-багровую тучу. Под ней рос огромный клокочущий столб скрученного жгутами огня. Простым глазом была видна ударная волна: взрыв спрессовал воздух, он уплотнился, посинел, и упругой, прозрачной стеной шел к нему, – сначала вроде бы медленно, потом быстрее... быстрее... и четкая синеватая тень обрушилась на Найко с непредставимой скоростью. Он даже не успел отпрянуть, лишь напрягся, ощутив мягкий удар ногами и ладонями. Всё его тело прошил сокрушительный грохот, заставив задрожать даже кости, смутный покров поля пошел рябью, но выдержал. С соседних же домов снесло крыши, стену одного из них вдавило, как бумажную, – и яростный шквал полетел дальше, вздымая тучи пыли. Несколько минут в ней вообще ничего видно не было, а потом и этот мутный свет померк. Над самой головой Найко поплыли, клубясь, страшные, черно-желтые тучи. Из них пошел словно бы крупный черный снег, и юноша испуганно отошел от окна. Сердце у него неприятно заныло: они попали в "хвост" атомного взрыва, а значит, им не миновать изрядной дозы облучения, – даже здесь, за толстыми стенами и под надежным силовым покровом. Найко сжался в комок на постели, слишком испуганный, чтобы о чем-то думать.

Страшный черный "снег" шел минут пять. Ещё минут через двадцать мгла отчасти рассеялась, и снова засияло солнце, но кондиционеры после взрыва отключили, вентиляцию тоже, и духота в наглухо закрытом здании стала попросту невыносимой. Люди слонялись из комнаты в комнату, словно потерянные души, роптали и просились наружу, пока воздуходувки не заработали вновь. В комнатах враз изрядно посвежело, а во двор въехал БТР в серой антирадиационной обшивке. Внизу захлопали двери, и Найко, вместе с остальными, устремился туда.

Он заметил несколько парней в гвардейской форме, окруженных плотной, шумящей толпой. Вайми энергично протолкался сквозь неё и взял Найко за руку, молча потянув за собой, в его комнату. Он был мрачен и груб, но всё равно, юноша был очень рад его видеть.

– Мы должны ехать в Центр Безопасности в Алкайне, – без предисловий сказал Вайми. – Ты тоже – если хочешь.

– Спасибо, – невольно улыбаясь, сказал Найко. Он воспринял эту новость с громадным облегчением, – казалось, про него уже все забыли. – А Охэйо? Поедет с нами?

– Нет. В Ана-Малау. Это здесь, рядом. Там главное убежище для отобранных нами людей.

– Но почему мы тогда не с ним?

– В Алкайне – штаб обороны округа. Мы должны изучить там тварь Мроо. Не думаю, что это принесет пользу. Но, пока мы живы, мы должны бороться, разве нет?

– Должны. Но ты расскажи, хотя бы, что творится!

Вайми не ответил. Он встал у окна, глядя вверх, на скрытое смертоносным сумраком небо.

– Это Мроо, – сказал он и от одного звука этого имени – от того, как Вайми его произнес, – по спине юноши прошли мурашки. – Они идут через миры, делая их одним – своим – миром. Теперь наша очередь. Ты это ожидал услышать?

Найко промолчал. Он вовсе не хотел этого знать, но остановиться был уже не в силах.

– Где они сейчас? И... каковы наши шансы?

Вайми повернулся к нему. Его словно отлитое из темного золота лицо было усталым и хмурым.

– Я не знаю, мой друг. Я просто... не знаю.

3.

Идти пешком они, конечно, не могли. Ехать на БТР тоже: как сказал Охэйо по трансляции, бомба была "чистой" – то есть, её изотопы имели небольшой период распада, который лучше было переждать. Найко знал, что это разумно, но ожидание оказалось мучительным. Иннка работала в госпитале, куда его не пускали, – а оставшись наедине со своими мыслями он просто сошел бы с ума.

Лишь через час к Малау подъехало ещё четыре БТР. Их подогнали прямо к открытым дверям, но всё равно, погрузка получилась торопливой и спешной. Едва она была завершена, колонна тронулась.

Выбираясь на площадь, они миновали толпу беженцев из разрушенных и засыпанных радиоактивным пеплом домов, наивно считавших, что здесь они будут в безопасности. Оказать помощь всем сразу было невозможно, и обожженные люди, морщась от боли, бродили по двору, ища, где бы напиться. Найко знал, что даже в самом лучшем случае им осталось жить всего несколько месяцев.

За площадью колонна разделилась: четыре машины с Охэйо и взводом гвардейцев свернули на север, к Ана-Малау, одна – с группой Вайми – на юг, к заслонявшей полнеба туче черного дыма. Здания по обе стороны улицы зияли пустыми дырами окон и дверей, их стены кое-где рухнули, груды камня громоздились на лестничных клетках и в подъездах. Дальше начались пожары. Дым и пепел затянули всё небо, и были видны лишь бесконечные руины в багровых сполохах пламени – дикий, сюрреалистический сон. Найко не мог поверить, что ехал тут на разбитом тринадцатом автобусе, и что тут было таинственно и красиво. Он просто не узнавал этих мест, не хотел узнавать...

На дороге то и дело попадались горящие машины, и тяжелый БТР со скрежетом расталкивал их. Многие уже дотлевали, другие – те, что везли боеприпасы, – были разворочены взрывами. Людей здесь нигде видно не было. Живых, то есть. Иногда Найко замечал нечто, похожее на шмат обугленного тряпья, – но каждый раз отворачивался, опасаясь, что его стошнит. Они били по своим, без разбора, только чтобы поразить врага, – уже без надежды на победу, без плана, почти без цели. Судороги неограниченной войны.

Ближе к эпицентру тел уже не было, – от них просто ничего не осталось. Хотя воздух в машину шел через многослойные фильтры, Найко всё равно чувствовал удушливый смрад сожженного мяса, – воображаемый, конечно, но не менее от этого ужасный. Не желая уступать себе, он угрюмо смотрел в триплекс. Все здания здесь разнесло начисто, – только стальные балки торчали из груд бетона и битого кирпича. Оставалось надеяться, что никто не укрылся в подвалах – спасателей не будет, и агония обреченных продлится несколько дней...

В сам эпицентр они, конечно, не поехали, свернув к юго-востоку. Найко был только рад этому: он увидел оправдание совершенного зла. ТУШИ. Даже сейчас, разорванные и распластанные, они были с двухэтажный дом, – и многие ещё шевелились, осыпаясь крошащимся углем, дробя развалины и бессмысленно взрывая землю. Это походило на чудовищных размеров спрутов, и юношу передернуло. Сейчас он не желал испытывать уже никаких чувств, и знал, что именно в этом его спасение.

4.

Первой их остановкой должна была стать гостиница "Союз", – там находилось несколько приглашенных Охэйо людей и ценные припасы. Когда они, миновав зону разрушений, подъехали к ней, Найко увидел, что она выстояла, – только все стекла из окон вымело, словно метлой. Но людей здесь уже не осталось: судя по торопливым запискам, все сбежали к вокзалу, готовые хоть по шпалам идти на восток. Их постели, мебель, и прочая утварь были разметаны по углам разгромленных помещений. Бурый радиоактивный пепел засыпал дорожки и всю землю вокруг здания. Уже не было смысла брать отсюда что-либо.