Текст книги "На землях рассвета (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

6.

Измотанный переживаниями, Найко вновь незаметно задремал, и его разбудил пронзительный визг тормозов. Поезд остановился так резко, что он ударился лбом о переднее сидение, и едва не взвыл от неожиданной боли.

– Конечная станция, – бодро объявил Охэйо. – Эта линия ведет к аэродрому, – а там не осталось уже ни людей, ни авиусов, да и надо нам совсем в другую сторону. Поэтому – следуйте за мной.

Что-то мягко зашипело, клацнуло, и дверь вагона раздвинулась. Найко вышел последним, и, обхватив руками бока, – тут было неожиданно холодно, – осмотрелся.

Перед ним раскинулось огромное поле, поросшее чахлым бурьяном и засыпанное строительным мусором. Слева, над полной теней равниной Гитограда, пламенело чудовищное зарево. Справа, на фоне непроглядных дымных туч, нависавших уже над головой, высилось несколько громадных розовато-светлых зданий, этажей по двадцать каждое. Верхушки венчавших их ажурных антенных мачт скрывались в плывущей на запад черно-багровой мгле, а бесчисленные окна багровели, отражая неохватный пожар.

– Дальше мы пойдем пешком, – сказал Охэйо. – Это опасно, конечно, но выбора нет. Кто умеет, – молитесь.

Он повел их к зданиям, но до цели оказалось далеко, и Найко всё время тревожно оглядывался. За станцией, всего метрах в ста, была полоса низкого, наполовину поваленного леса, в которой могло прятаться всё, что угодно. За ней угрюмо темнели ободранные каркасы жилых башен, – громоздившиеся на каждом этаже завалы обломков делали их похожими на многоэтажные свалки.

Они шли прочь от них по ровной, ещё черной асфальтовой дорожке, обсаженной чахлыми кустами. Ставший вдруг пронзительно-ледяным ветер налетал на Найко, пронизывая до костей и пугая своей... неестественностью. Даже в окружении солдат ему было очень одиноко и страшно, хотя вокруг, насколько хватал глаз, ничто не двигалось.

Сначала Охэйо вел их к широкой лестнице одного из зданий, – она поднималась на уровень второго этажа, к застекленным дверям – потом свернул во двор. Миновав ворота в высокой решетчатой ограде, Найко оглянулся... и увидел, как из леса выбираются какие-то темные фигурки, – крохотные с такого расстояния, но всё же, мало походившие на людей. Юноша облегченно вздохнул, – твари опоздали на какие-то секунды.

Здесь было уже почти совершенно темно. Громадные массивы зданий заслонили зарево, дымные тучи скрыли сияние заката, и казалось, что вечер уже очень поздний. Всё вокруг было каким-то призрачным – дорожки, деревья, детские площадки. Дальше виднелась стальная стена заводского цеха или ангара, массивного и высокого, с целым венцом острых шпилей; на ней, квадратами, горел яркий, резкий синий свет. Ещё дальше вздымались чудовищных размеров антенные тарелки, облитые снизу мертвенной голубизной. За ними – лишь багровая, клубящаяся тьма.

– Это Ана-Малау, – сказал невидимый в своем черном Охэйо. – Внутри неё мы будем в полной безопасности. Но до этого зевать не стоит.

– Базу в Алкайне Мроо разрушили, – сказал Найко. – Почему ты уверен, что это убежище окажется надежней?

– Тут есть генератор Зеркала, если ты не видишь, – ответил Охэйо. Он не обернулся и даже не замедлил шага. – Его вообще совершенно ничем нельзя пробить.

– И чего мы будем за ним ждать?

– К Джангру идет флот Тарены. Нам нужно только дожить до его подхода. А теперь будь добр, заткнись.

Найко обиженно замолчал. Он начал забывать о том, что их мир вовсе не был единственным, – но перспектива увидеть настоящие звездолеты уже не казалась ему теперь такой уж радужной. В самом деле, до этого ещё надо было дожить.

7.

Пройти к Ана-Малау оказалось непросто. Они подошли уже близко, и окружавшее её темно-голубое облако силового щита казалось Найко огромным, – но вокруг него бурлило сплошное море глянцево-черных тел. Над ним двигались чудовищные, в пятиэтажный дом, массивные силуэты, изменчивые, подвижные – но, к удивлению юноши, почти совсем бесшумно, и эта молчаливая сосредточенность тварей была страшна. Охэйо, впрочем, не смутился.

– Здесь есть туннель, выходящий под поле, – спокойно сообщил он. – Обход, правда, выйдет долгим, но выбирать не из чего. Пошли!

Они свернули в сторону, пробираясь какими-то задворками, между глухих сетчатых заборов. Черное море зловещих тел всё время упорно маячило в отдалении.

Найко постоянно казалось, что собирается гроза, – дул сильный ледяной ветер, мерцали зарницы, небо затянули тяжелые облака... Вдруг с юга донесся далекий звук, похожий на гул самолета. Секунды через три за ним, затопив всё небо, накатило сине-зеленое сияние. Стало светло, словно днем, – и на фоне этого света вдруг вспыхнуло белое, очень чистое пламя. Оно ослепительным клинком ударило откуда-то из-за Ана-Малау, косо вошло в тучи, и вспыхнуло за ними, словно огромное косматое солнце.

На глазах изумленного Найко белизна перешла в синь, потом в пурпур и поплыла на север. С небес обрушился гром взрыва – глухой, громкий удар, от которого задрожала земля. Тут же стало совершенно темно, – казалось, что погасло даже зарево, лишь силовые матрицы на стене Ана-Малау по-прежнему мертвенно сияли. Белое пламя вновь косо ударило в тучи, вспыхнув за ними уже на севере, потом ещё раз, – и секунд через пять оттуда долетел гул ещё двух сильных взрывов. На минуту всё стихло, – и вдруг тучи прошила очень яркая белая вспышка. Через несколько секунд на северном горизонте, выжигая многослойные облака, вырос купол слепящего пламени. Над ним, параллельно земле, разлетелся такой же огненно-белый диск.

Что там творилось дальше, Найко не видел: всё небо залил ослепительный свет, такой яркий, что стало больно глазам. В этом сплошном, ровном сиянии пропали всё окружавшие его предметы, и давящее тепло хлынуло сверху, словно горячая вода. Землю под ним тряхнуло, он зашатался, замахал руками, – и, наконец, упал лицом вниз.

Когда сияние начало затухать, Найко приподнял ресницы. Над крышами, в широкой бреши разорванных облаков, ещё вспухал громаднейший, уже светло-оранжевый купол. Он рос, набухая всё больше, и, оторвавшись-таки от земли, превратился в приплюснутый шар. Казалось, там восходило немыслимое алая солнце, окруженное идеально правильным кольцом пухлых туч, тянущее за собой смерч тускло-дымного пламени.

Найко, открыв рот, глазел на это невероятное видение. Оно длилось уже секунд тридцать, когда раздался взрыв – хлесткий, очень резкий удар. Воздушной волны не было, но вдали стеной поднялась пыль, – как поднимается разбившаяся об мол волна. Землю снова тряхнуло, рамы забора, под которым он лежал, задребезжали, едва не вылетев из пазов.

Судя по всему, их спасло очень мощное поле, прикрывшее весь этот район. Найко замер, пытаясь разглядеть его, – а шар ещё увеличился, медленно и беззвучно скользя вверх. В него, как в воронку, казалось, втянется вся земля. Постепенно тускнея, он сделался огненно-красным, затем темно-бордовым, оплывая вниз дымными языками, и через минуту после вспышки пропал вовсе, – но Найко не мог сдвинуться с места, весь в холодном поту. Война с Мроо всё ещё шла, – и это не доставляло ему радости.

8.

– Что это было? – спросил он, опомнившись и заметив, что Охэйо лежит рядом с ним, на животе.

Услышав вопрос юноши, принц повернулся к нему. Его глаза мерцали каким-то странным весельем.

– Взрыв. Термоядерный. Милях в десяти отсюда. Мощность – мегатонн двадцать. Я думаю, Мроо хотели накрыть весь здешний узел обороны, – они тоже умеют кидаться термоядерной дрянью, – но у Ана-Малау стоят тераджоулевые орудия. Здорово, что они добили носитель уже над Лэннэ, – земля там была сплошь покрыта Мроо на целые...

Краем глаза Найко заметил какое-то движение, посмотрел пристальней – и душа у него ушла в пятки: то ли испугавшись взрыва, то ли почему-то ещё, но собравшиеся вокруг Ана-Малау Мроо разбегались во все стороны, – в том числе и в эту. К счастью, тут были только одержимые, – текучие шестиногие громадины не спеша удалялись куда-то в сторону, – но сосчитать их было невозможно. Да Найко и не пытался, – не вставая, он поудобней пристроил гаусс-пушку, и начал стрелять.

Заряды у этого оружия были слишком дорогими для автоматического огня, – но это оказалось и к лучшему, потому что иначе они прикончили бы весь боезапас в одну минуту. Тем не менее, это был не пулемет "Хейса", – конечно, идемитные сердечники пробивали в одержимых громадные дыры, обдавая идущих позади фонтанами горящих клочьев, но они не могли уничтожать их полностью. Оставшееся либо разрывало на куски, – которые продолжали двигаться, пусть уже и совершенно бессмысленно, – или сворачивало в какие-то жуткие, истекающие слизью узлы. Будь у Найко время осознать это, его бы вырвало, но в голове не осталось ни одной мысли, – весь его мир сузился до планки прицела, он целился и стрелял, целился и стрелял, как и все остальные. Промахнуться по плывущей к ним живой стене было невозможно, шансов уцелеть тоже не было, – но бежать вышло бы ещё глупее.

Когда Найко расстрелял вторую обойму, одержимые подошли уже метров на сорок. Охэйо сорвал с пояса плазменную гранату, выдернул чеку, и, широко размахнувшись, швырнул.

Тяжелый цилиндр не долетел до тварей метров на десять. Он тупо ударился в грунт, вдруг, как живой, подпрыгнул вверх и разорвался в воздухе. Полыхнувшее пламя разлетелось на сотни ярко-белых, ослепительно ярких шариков величиной с пуговицу, – они дрожащими зигзагами полетели к одержимым, словно рой ос, и, касаясь их, начали исчезать с отчетливыми громкими щелчками, – словно затрещали сотни огромных выключателей. Результат был такой же, – одержимые падали и оставались лежать. За какие-то секунды в их строе открылась широкая брешь.

Найко был изумлен. Плазменная граната вовсе не была сложным устройством, – сверхпроводниковая катушка, вставленный в нее простой гранатный запал и стакан с водой, разбавленной чуть ли не скипидаром. Но эти сотни шаровых молний вели себя как живые существа!

Одержимые продолжали надвигаться на них, и брешь начала смыкаться. Опомнившись, юноша швырнул в них свою гранату, но ему повезло куда меньше, – один из одержимых поймал её на лету, и, широко размахнувшись, бросил обратно, к счастью, слишком сильно – она перелетела добрых метров пятнадцать, и сработала прямо на земле.

Похоже, Найко достался какой-то дефектный экземпляр, – граната не взорвалась, но из неё полыхнуло яркое пламя, раздался оглушительный треск, – и пламя свернулось в шар величиной с голову юноши. Сначала красноватый, затем бело-желтый, он раздулся почти вдвое. Став ослепительно-белым, он оторвался от гранаты и полетел к одержимым. Когда он приблизился к Найко метров на пять, волосы на голове юноши поднялись. Он чувствовал, что даже волоски на руках натянулись в сторону шара, как это бывает при настройке высоковольтной аппаратуры. Более того, от него к шаровой молнии потянулись ниточки электрических разрядов.

К счастью, шар миновал его где-то в трех-четырех метрах. Его ярко светящуюся сердцевину окружала очень тонкая темная зона, а вокруг неё сиял лучистый ореол. Эта светящаяся дрянь презрительно проигнорировала одержимых, поднялась повыше, и не спеша поплыла в сторону удалявшихся куда-то вбок больших тварей.

Несколько мгновений царила абсолютная тишина, – ни один из свидетелей этой сцены не двигался. Одержимые опомнились первыми, – они дружно заревели и бросились на горстку обреченных людей.

– Бейте их призмами! – заорал Охэйо. – Цельтесь в лодыжки!

Вайми первым вскинул энергетическую призму и полоснул по одержимым широким веером. По тем словно пронесся смерч, – высоко в воздух взлетели клочья черной плоти, переломанные в щепу ветви кустов и земля.

Силовой жгут оставил широкую и длинную полосу опустошения, но накрыл едва ли седьмую часть окружавших их врагов. Через десять секунд он утих, – заряд энергопризмы исчерпался. Одержимые отшатнулись, – но рвущий смерч напугал их всего на несколько мгновений.

Поняв, что продолжения не последует, они вновь бросились вперед. Стрелы гаусс-пушек рвали их на куски, лучи лазерных призм подсекали ноги, – но остановить эту живую волну они не могли. Через какую-то минуту у людей разрядились батареи, и вышла половина идемитных зарядов. Вайми ещё дважды устраивал одержимым бойню, – но их ряды казались бесконечными. Потом вдали сверкнуло и бабахнуло, – шар попал-таки в одного из шестиногов, и тот начал распадаться на части – словно рушилась скала. Одержимые замерли, – и люди успели опомниться.

– В круг! – заорал Охэйо. – Бейте их фокаторами! Найко, включай щит!

Юноша едва успел, – твари были уже слишком близко. Управлявшие щитами компьютеры смогли растянуть их, прикрыв весь небольшой отряд, – если бы не они, их мгновенно бы смяли.

О том, что происходило потом, Найко помнил весьма смутно. Весь мир превратился в водоворот распахнутых алчных пастей, в частокол тянущихся к нему длинных когтистых рук, – и всё это мелькало совсем близко от его несчастных глаз. Он забросил гаусс-пушку за спину и взялся за фокатор. Огненный шар входил в одержимых, как в масло, жег, скручивал и разбрызгивал их плоть, словно в неё втыкали огромный раскаленный миксер. Но всё равно, твари были невероятно живучи, – требовалось несколько секунд, чтобы убить каждую. Даже со снесенными головами они продолжали нападать, и нужно было распороть их сверху донизу, чтобы прикончить.

К счастью, фокатор тоже был хитрым оружием, – его батарея заряжалась за счет силовых полей одержимых. Вот только оставаться на месте было невозможно, – иначе их просто бы залило хлюпающей массой ползучих полуживых останков. Одержимые бросались на них, словно безумные, поле то и дело не выдерживало, рвалось, а любой, оказавшийся вне него, был обречен. Длинные лапы выдергивали его из рядов тающего отряда, короткий захлебнувшийся вопль – и человек исчезал навсегда.

Найко дрался инстинктивно, совершенно бездумно, – если он хотя бы на миг задумался, то мгновенно сошел бы с ума. Его сознание отключилось от памяти, – он сражался, но совершенно ничего не запоминал.

Потом что-то щелкнуло, словно в голове включили свет. Найко помотал головой и поднялся, – как оказалось, он лежал. Повсюду вокруг бежали одержимые – не от них, а куда-то в сторону, – но ни один уже не приближался к ним.

Юноша посмотрел на изломанный, путаный след, оставленный разорванными, разбросанными телами, – и громко сглотнул. Их осталось одиннадцать – он сам, Охэйо, Вайми и восемь гвардейцев. Все офицеры Олмейна исчезли, и об их судьбе не было смысла спрашивать.

– Похоже, теперь всё наоборот – они боятся нас, – наконец сказал Охэйо. Его длинные глаза ярко, возбужденно блестели. – Хорошо быть страшным, а?

– Но убегают-то они не от нас. Что, если сюда летит ещё одна термоядерная дура?

– Может быть, у них... о!

Найко рывком обернулся, увидев под тучами огромный сине-фиолетовый шар, быстро спускавшийся к земле. Пройдя над Ана-Малау, он заскользил вниз каким-то странным стремительным зигзагом. Он приземлился всего метрах в трехстах, сплющился, и превратился в купол размером с футбольное поле. Он переливался всеми цветами радуги и мерцал, словно северное сияние, а внутри него смутно виднелось что-то большое и красноватое. Найко бездумно отметил, что этот светящийся купол не освещал ничего, словно его образ возникал прямо в глазу.

Охэйо неожиданно сорвался с места, помчавшись к Син-Мроо, и Найко оставалось только следовать за ним. Он хотел остановить его – но для этого принца нужно было хотя бы догнать, а тот без труда загнал бы лошадь, мчась с ней наперегонки. Юноша захотел крикнуть, – но горло перехватило, из него вырвался лишь какой-то придушенный писк. Казалось, что Хеннат сошел с ума, – и Найко очень хотелось проснуться.

На полдороге его вдруг охватил сильный и беспричинный страх, словно излучаемый Син-Мроо. Сначала это был страх необъяснимый, чисто физический, – у него свело все мышцы, поднялись волосы, мурашки побежали по спине, а сердце забилось, как бешеное. Он не понимал реакции тела и замер, ощутив, что его заливает уже страх психологический. Потом страх сменился паникой, – и Найко обратился бы в бегство... если бы Охэйо повернул назад. Проклиная всё на свете, он побежал вслед за ним, уже не обращая внимания на то, что творится с ним самим.

Охэйо первым врезался в зеленовато-голубое поле, – и его отбросило назад метра на три. Он перекатился, тут же вскочил на ноги, словно кот, – и Найко едва не налетел на него. Они замерли, ошалело осматриваясь, – и в то же мгновение их залило таким ярким, ослепительным светом, что Найко ничего не мог различить, – его словно засунули внутрь сине-белой матовой лампы. Какая-то необъяснимая сила прижала его к земле, он не мог пошевелиться, генератор на спине гневно зажужжал, и раскалился так, что обжигал даже сквозь одежду.

Всё это продолжалось, быть может, секунд пять, – а когда давление исчезло, и свет погас, они оказались уже внутри купола. Над ними, всего метрах в пяти, нависало совершенно плоское, сине-серое дно Син-Мроо. Из него к ним тянулось что-то вроде толстого, гибкого хобота с зияющим жерлом на конце. В нем вспыхнул ослепительный свет – и ничего больше Найко не запомнил.

9.

– Найко. Найко! – кто-то влепил ему здоровенную оплеуху, и лишь тогда юноша опомнился. Охэйо сидел на нем верхом, крепко держа за плечи – похоже, он тряс его, словно кот крысу. Увидев, что юноша открыл глаза, он широко улыбнулся и тут же поднялся, потянув его за собой, – Найко не понял, как оказался на ногах. Голова у него гудела, словно её лягнул осел, обожженые лопатки чесались, – но в остальном он чувствовал себя вполне нормально. О том, что стало с Син-Мроо, спрашивать не пришлось, – совсем рядом, застряв в проломленном остове трехэтажного дома, лежал дымящийся остов, похожий на перевернутого жука длиной метров в пятьдесят, – из его развороченного брюха с гулом вырывалось странное, ядовито-зеленое пламя.

– Как? – наконец спросил юноша.

Охэйо сунул ему под нос блестящий цилиндр.

– Идемитный заряд. Эта тварь нацелилась на тебя, – а я кинул ему в пасть вот это. Хорошо, что наши щиты выдержали, – он взорвался прямо над нами. По мне словно танк проехал, – в самом деле, он был весь в грязи. Найко посмотрел на себя – и он тоже. Им повезло, что Мроо успел заглотить заряд – и не успел выплюнуть его обратно.

– Это Звезда Империи, – сказал Охэйо, не переставая улыбаться. – И мне и тебе. Без тебя у меня ничего бы не вышло.

– Ты с ума сошел? На фига тебе Звезда?

– Я узнал его. Он был там, у озера, и почти нас прикончил, – помнишь? А как честный юноша, я отдаю долги. Всегда. Да и кошмары теперь мучить не бу...

В небе вновь мелькнул свет. Из низких бурлящих облаков выпал большой, электрически-голубой шар, за ним – ещё четыре. Через несколько секунд они оказались прямо над Ана-Малау и начали снижаться, вертикально, словно собираясь сесть на её крышу.

– Бегите за мной! – заорал Охэйо, бросаясь вперед.

Голос его в этот миг сорвался, словно у мальчишки, – но за ним последовали все, без колебаний нырнув в оказавшийся поблизости густой сквер. Под кронами исполинских деревьев царила почти абсолютная тьма, вокруг низких синих фонарей, освещавших аллеи, роились странные белесые насекомые. Найко едва не задыхался от страха – и, в то же время, он был рад, что тех шаров отсюда не видно. Но земля вокруг была взрыта, кусты поломаны: твари уже во множестве побывали здесь.

Охэйо вел их, казалось наугад, но быстро. Вдруг они вышли к низкому бетонному строению с глухими стальными воротами. Здесь принц, наконец, остановил их.

Подойдя к стене справа от ворот, он нашел в ней маленький люк, открыл его, и пробежался по рядкам едва светящихся прозрачных кнопок. Мягко зашипев, массивные створы разъехались. Свет за ними не горел, но выбирать не приходилось.

Уже в проеме юноша обернулся. Позади них, за сквером, поднималось йодисто-рыжее, ядовитое марево, заливая всё вокруг неестественно ярким, тревожным светом. Передернув плечами, Найко нырнул в темноту, и ворота закрылись за ним.

10.

Вступив во мрак, Охэйо взял его за руку. Найко взял за руку Вайми, тот – Найте, и так далее – чтобы не потеряться. Словно слепые, они побрели вниз по покатому склону.

– Не убирайте оружия, – предупредил Охэйо. – Хотя Мроо тут ещё не должно быть, рисковать не следует.

После столь бодрой фразы Найко стало неуютно. Спуск кончился. Теперь принц поворачивал то вправо, то влево, и он не представлял, как Охэйо выбирал путь. Было так темно, что воздух казался призрачно фосфоресцирующей черной жидкостью, и дыхание выходившего из боковых проемов теплого, влажного воздуха отзывалось на коже мурашками. Найко преследовали странные звуки – шепот, какие-то вздохи, – словно подземелье было полно призраков, и это тревожило его. Он невольно жался к товарищам, каждую секунду ожидая, что на них вдруг бросится нечто невообразимо страшное. Хотя у гвардейцев остались фокаторы и гаусс-пушки, шансов отбиться во тьме, наугад, было очень немного.

Неожиданно Охэйо замер и Найко извинился, налетев на него. Пробурчав что-то в ответ, принц зашарил по стене. Зашуршал рукав, тихо щелкнуло, лязгнуло, – и Найко увидел зеленоватый прямоугольник прозрачных кнопок. По ним скользили быстрые тени – пальцы Охэйо. Каждое их движение сопровождалось попискиванием.

Вдруг донеслось гудение, рокочущий лязг – и Найко прищурил глаза, очутившись в низком звездообразном зале. Проемы других выходов, перекрытые зелеными стальными плитами, прятались между сходившихся клиньями стен. Над каждым горела маленькая лампа, заливая подземелье тусклым красноватым светом. Здесь они остановились, глядя друг на друга, – и, когда вход закрылся, Найко подумал, что, возможно, останется жить.

Охэйо вдруг замысловато выругался, обнаружив на себе лишь один сандалет, – ремешки второго лопнули, наверное, во время их безумного забега. Он мгновенно сел на пол, осмотрел черную от грязи подошву – на предмет её целости и налипших останков тварей – снял второй сандалет и забросил его в угол. Выглядел он ужасно – чумазый, растрепанный, в грязном тряпье, – но его длинные глаза оживленно блестели.

– Босиком лучше, – сообщил он, одним ловким движением поднимаясь на ноги. – Ладно, люди, идем дальше.

В центре зала стоял массивный цилиндр с венцом индикаторов и крохотных экранчиков. Охэйо открыл в нем маленькую неприметную дверцу, набрал код и нажал на черную рукоятку. Одна из плит, слева, сдвинулась, открыв таившийся за ней полумрак. Принц, облегченно вздохнув, нырнул в него, поманив за собой остальных. Он шел, не оглядываясь, по длинному коридору, едва освещенному тусклым фиолетовым мерцанием текущих по своду силовых полей. Его призрачные тени тревожно разбегались по чугунным плитам пола, и Найко казалось, что его друг идет по зыбкой, неверной мгле...

Он едва не подскочил от лязга, с которым плита за их спинами скользнула на место. Но, едва его отголоски стихли, вернулись прежние, пугающие звуки, став теперь много громче. Найко не сразу понял, что они доносятся сверху, – словно там носится огромное стадо.

– Что это? – наконец спросил он.

– Мроо. – Охэйо даже не повернулся к нему. – Мы сейчас всего на два этажа ниже поверхности земли.

Когда они вышли к свету, Найко вздохнул с облегчением, – наверное, оттого, что скоро весь этот кошмар кончится, и он сможет хотя бы обнять Иннку. Но тотчас его радужное настроение прошло: шум наверху становился всё громче. Иногда его заглушали могучие глухие удары, от которых содрогался пол – шаги. Найко вспомнил о чудовищных силуэтах, виденных им вокруг Ана-Малау. Теперь ему не очень-то хотелось идти туда.

Туннель упирался в очередные черные, массивные ворота, и Охэйо отпер их, вновь набрав код. За толстыми литыми створами открылась последняя часть галереи. Она обрывалась в каньон, заполненный трехмерной решеткой из стальных балок. Между них мерцало фиолетово-сизое поле, защищая обшитую глухой броней стену Ана-Малау. В её квадратных углублениях призрачно-синим огнем горели громадные проекционные матрицы, и к ней вел узкий металлический мостик. У его начала стоял компьютерный терминал с большим плоским экраном. Охэйо подошел к нему и возился примерно с минуту, обмениваясь с кем-то внутри паролями и отзывами. Остальные терпеливо ждали, чувствуя, как под ними неритмично вздрагивает пол. Ровное, бесконечное гудение щита заглушало все звуки.

Вдруг на окружавших мост балках вспыхнули новые, узкие матрицы. Их фиолетовый свет был пронзительно-резким. Силовое поле вспыхнуло, едва не опалив лицо Найко, потом расступилось, открыв вокруг моста полую трубу. Вокруг неё вихрилась ослепительная голубая дымка, внутри было жарко и удушливо пахло озоном.

Они торопливо прошли к тускло блестевшей, словно только что отштампованной двери в ломаных углублениях-узорах силовой сети. Она бесшумно распахнулась, и Найко увидел, что она сантиметров двадцати в толщину. Сумрачный туннель за ней оказался недлинным и кончался второй такой же дверью.

– Это силовой шлюз, – сказал Охэйо. – Здесь мы узнаем, не захватили ли с собой лишнего. Люди, раздевайтесь. Одежду всё равно придется сжечь, а оружие потом проверят и отправят в арсенал.

Он первым сбросил всё на пол, за ним – и остальные. Потом врезанные в стены силовые матрицы вспыхнули, и комнату наполнило зеленовато-голубое сияние. У Найко дико зачесалось всё – и внутри и снаружи, – и он подскочил, как ужаленный. Остальные тоже, – но почти в то же мгновение всё кончилось.

Юноша сел на пол, чтобы тщательно ликвидировать затихающий зуд – и вдруг засмеялся, глядя на занимавшихся тем же товарищей. Через минуту внутренняя дверь распахнулась, и он засмеялся ещё раз – в самом деле, приятно было знать, что он всё же остался собой.

За внутренней дверью оказалась душевая. Здесь они тщательно вымылись, – что тоже оказалось не лишним. Найко словно заново родился на свет – и остальные, вероятно, тоже. Охэйо то и дело посмеивался, пытаясь расчесать свои дико спутавшиеся волосы. Он был, вообще-то, весь очень красив – плавные изгибы сильных мускулов, математически правильные, безупречно сочетавшиеся друг с другом – такое дерзкое живое совершенство.

Душевая кончалась новыми дверями из блестящих стальных поперечин и толстых плит матово-белого, освещенного изнутри стекла. Едва Найко вошел в неё, по его коже побежали крупные мурашки. Это ощущение усилилось, когда дверь за спиной так же бесшумно закрылась. Он чувствовал себя так, словно отправлялся в путешествие, – весь привычный ему и ставший враждебным мир остался позади.

11.

Здесь, в боковых стенах, были шкафы для белья и одежды, и они все оделись во что-то, напоминающее хайлины, – только короче и синие с белой отделкой. Потом Охэйо вывел их в новый коридор. Стальные панели его стен блестели темно-синей эмалью. Их прорезали ниши с прозрачными дверями лифтов.

– Я думаю, нам всем неплохо будет отдохнуть, – сказал Охэйо, широко зевая. – Джен и Керхер проведут вас туда, где вы сможете выбрать одежду по вкусу, а потом покажут столовую и ваши комнаты. Вайми, зайди в радиорубку и узнай, что нового. Найко, иди за мной.

Они вошли в одну из узких кабин, такую тесную, что вдвоем едва в ней поместились. Едва принц коснулся маленького пульта, лифт бесшумно поплыл вверх.

Они поднялись на последний этаж здания, в просторное, полутемное помещение, также обшитое синей эмалевой сталью. Здесь стояли низкие и длинные полукруглые диваны и столы, уставленные разнообразной снедью. Множество легкомысленно одетых молодых людей ели, болтали и танцевали здесь под негромкую музыку. Большинство их было босиком, в таких же коротких хайлинах. Некоторые, устав, дремали на диванах, другие сидели прямо на полу, у громадных плоских панелей настенных экранов. Те казались окнами в какие-то немыслимо прекрасные, живые миры – вероятно, нарисованные при помощи суперкомпьютеров, потому что реальность никогда не бывает столь продуманно-красивой.

Найко ошалел при виде этой вечеринки, – после всего увиденного она сама казалась ему совершенно нереальной, – но Охэйо не растерялся и на миг. Его появление вызвало громкие аплодисменты. Он раскланивался, прижав ладони скрещенных рук к груди и широко улыбаясь, – однако пересек зал, не задерживаясь ни на секунду. Ещё одна толстая, тяжелая дверь – из тускло блестевшей чеканной бронзы – вывела их в коридор, облицованный подсвеченными изнутри витражами. Здесь было очень тепло и очень тихо. У усталого Найко возникло вдруг ощущение, что здесь уже четвертый час ночи. Народу тут почти не было. Им встретилась только пара темно-золотых ламайских девушек – хмурых, пухлогубых, синеглазых. Их лохматые спутанные гривы доходили до задниц и были чернее самой ночи, а одежда, в основном, состояла из украшений.

Новая, точно такая же дверь привела их в просторную комнату со стенами из толстых резных блоков матового стекла; оно сочилось мягким, таинственно-розоватым светом. Вдоль стен бежал сплошной диван, обитый тисненым сафьяном. У него стояли низкие столики с крышками из хрусталя, обрамленного черным деревом. Центр помещения занимала низкая круглая сцена, посреди неё почему-то стояла старинная потемневшая бочка. Пол был покрыт сплошным же пушистым ковром.

Найко ещё никогда не видел такой роскоши, – и даже не представлял, что она вообще может быть. Впрочем, все мысли вылетели у него из головы, когда он увидел здесь Иннку среди других девушек.