Текст книги "На землях рассвета (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Глава 22:

Что хуже мрака?

Хониар, 200 лет до Зеркала Мира,

Первая Реальность.

1.

Сознание возвращалось медленно. Несколько раз Лэйми приходил в себя, потом вновь уплывал куда-то в мучительном головокружении. Тело было словно чужое, во рту – противный привкус крови.

Наконец, собрав все силы, Лэйми приподнялся. Он лежал в грязном, пустом бетонном кубе со стороной метра в четыре, освещенном тусклой, красноватой лампочкой.

Электрический свет! Юноша сел, осмотревшись внимательней. В центре комнаты мерцал, на мгновения расплываясь, призрачный серый вихрь. Лэйми пополз, было к нему, но вовремя вспомнил, куда ведет этот вход. Пол был холодный. Если он и оставался под землей, то явно неглубоко. А как же его Внутренняя Энергия?

В груди было пусто. На мгновение Лэйми испугался, потом, оттолкнувшись босой ногой, завис в воздухе. Не то, что раньше, но всё же...

Он спрыгнул на пол и с облегчением перевел дух. Вот только голова была тяжелой. Дико хотелось спать, живот заметно подвело. Лэйми был голоден, как волк. Огонь в нем не уставал и не нуждался в пище, но вот он сам...

В комнате был единственный выход. Короткий коридорчик привел его к запертой стальной двери. Лэйми прижался к ней ухом и прислушался. Ни звука.

Замок оказался массивным, но не сложным. Чтобы открыть его снаружи, был нужен вычурный ключ, но с этой стороны механизм был открыт. Лэйми ободрал пальцы в кровь, но всего через пару минут сумел отжать защелки и отодвинуть засов. Дверь мягко подалась. Узкий коридор впереди через пару шагов выходил в поперечный, пошире. Юноша бездумно прикрыл дверь. Подпружиненная щеколда соскочила с оглушительным лязгом, и Лэйми резко вздрогнул. Вернуться он уже не мог, да и зачем?

Он осторожно выглянул за угол. Сводчатый, бетонный, явно подземный туннель был освещен редкими, тусклыми лампочками. Слева он упирался в стальные ворота, справа поворачивал. Лэйми повернул налево: справа доносился слабый, неопределенный шум. Он шел медленно, беззвучно ступая босиком. Лететь было бы проще, однако он боялся тратить почти исчерпанную силу...

Лэйми подкрался к воротам, прижался к литой створке ухом, потом попробовал открыть. Тщетно. Они были заперты, и, похоже, с той стороны. Что ж, придется идти на звук...

За поворот он выглянул лишь немного помедлив, узнав едва различимые, однако несомненно человеческие голоса. Свет там не горел, но дальше туннель вновь поворачивал, и где-то там, за новым, освещенным поворотом, ходили и говорили люди. Здесь же было совершенно пусто, в стенах чернели распахнутые настежь двери.

Лэйми вновь пошел вперед, потом, не сдержав любопытства, наудачу заглянул в одну. Какой-то склад: вороха, целые груды тряпья, разбросанного прямо на полу. Здесь было сухо и тепло. Он сел, решив немного отдохнуть. В голове всё мягко поплыло, глаза слипались. Лэйми бездумно лег. Как тут тихо... уютно...

Он ещё нашел в себе силы зарыться в теплую груду поглубже. И, незаметно позабыв про мучительный голод, крепко заснул.

2.

Его разбудила чья-то босая нога, чувствительно пнувшая пониже спины. Тело проснулось быстрее сознания: рывком развернувшись, юноша ударил наугад. Его предплечье врезалось во что-то живое, послышался испуганный вскрик... Девушка!

Боевой задор Лэйми мгновенно исчез. Он как-то сразу вспомнил, что на нем нет и лоскута, инстинктивно пытаясь прикрыть бедра кучей тряпок. Девушка схватила его за руку и потянула с неожиданной силой.

– Да вылезай же, дурак! – с обидой прошипела она: Лэйми достаточно крепко стукнул её. – Здесь же нельзя спать!

Юноша, наконец, опомнился. Комната была почти совсем темной, лишь в распахнутую дверь проникали слабые отблески света. Всё, что он мог разглядеть, – подстриженные до плеч волосы и мешковатое куцее платье, сшитое чуть ли не из брезента.

– На, одень, – она вытащила из кучи джинсы и швырнула ему. Джинсы были поношенные и мятые, но Лэйми торопливо натянул их. К его удивлению, они пришлись ему более-менее впору.

– Давай, поднимайся, – она вновь пнула его в зад, – навалялся уже. Жить тебе надоело, что-ли? С кем хоть развлекался-то? Не с собой?

Лэйми мучительно покраснел. Девушка была совершенно обычной. Но всё же, что это за место?

Она больше не обращала на него внимания, торопливо роясь в тряпках: одни отбрасывала в сторону, другие скручивала в узел. Лэйми молча смотрел на неё.

Вскоре узел вырос до чудовищных размеров, и она невозмутимо навьючила его на юношу. Лэйми пошатнулся. Он не считал себя слабым, но так хотел есть...

Отобрав второй узел, поменьше, девушка вытолкала его в коридор.

– Давай, давай, пошли. Хотя бы мне поможешь...

Когда они подошли к повороту, Лэйми смог, наконец, разглядеть её. Невысокая, крепкая, круглолицая. Не то, чтобы очень красивая, но всё же...

Он невольно замедлил шаг, и девушка оглянулась. Секунду они смотрели друг на друга, потом она торопливо подошла к нему.

– Откуда ты только взялся? С такими лохмами тебя мигом... ты часом не из приемного сбежал, а?

Лэйми понятия не имел, о чем это она, однако кивнул.

– Господи, вот дурак! Тебя же теперь... сдохнуть легче будет. Ну, ладно... как же ты сюда попал?

Лэйми отмолчался.

– Ладно, дело твоё. Раз пролез, – значит, не совсем тюфяк. Вот что... – она вдруг запустила руки в его длинные волосы.

Прежде, чем Лэйми успел опомниться, она как-то связала его лохматую гриву, спутанную крупными кольцами, в тугой узел. Это было больно, из глаз брызнули слезы, однако он терпел.

Выдернув из узла какую-то тряпку, девушка плотно обвязала ей его голову, на манер пиратского платка.

– Теперь, может, не заметят, – сказала она, закончив. Затем, отступив на шаг, она спросила:

– Кто ты, такой красивый?

– Лэйми. Лэйми Анхиз.

– А я – Эрина. Ладно, пошли, а то меня хватятся...

За поворотом юноша заметил стальную решетку. Её охраняли трое парней, одетых так же, как он. Дальше в стенах туннеля виднелись двери, и между ними сновала одинаково одетая молодежь: босые парни в джинсах и девушки в таких же мешковатых платьях, как у Эрины.

Створки решетки оказались приоткрыты. У охранников были только короткие палки, к тому же, двое из них откровенно дремали, привалившись к стене. Но третий – мускулистый и широкогрудый – проводил его пристальным взглядом, от которого Лэйми стало не по себе. В самом деле, в запретную зону уходил один человек, а назад вернулись двое: как прикажете это понимать?

Юноша с замирающим сердцем ждал окрика, после которого ему осталось бы только взлететь и бестолково метаться по туннелям, надеясь отыскать выход. Однако, всё было тихо. Стража только что сменилась, что ли? Или им просто хватит доложить, куда следует?

Лэйми помотал головой. Всё равно бесполезно гадать. Никто больше не обращал на них внимания. Все были чем-то заняты. Головы у парней были обриты, и теперь он понял, почему многие из них повязывают платки.

Эрина свернула в узкий боковой коридор, потом прошла в распахнутую настежь дверь. Здесь была прачечная: от объемистых лоханей с горячей водой поднимался пар. Юноша с облегчением сбросил свою ношу на пол.

– Ахай тебя видел, – сообщила Эрина, ловко сваливая тряпье в воду. – Если он доложит Темным – тебе конец, понятно?

– И что теперь? – равнодушно спросил Лэйми. После лиловой бездны с её жуткими обитателями доносчики его почему-то уже не пугали.

– Он не такой плохой парень. Но если он не доложит, на поверке после смены тебя всё равно вычислят. А если ты от неё спрячешься, тебе не дадут еды. И делиться с тобой никто не будет. Нас кормят так, чтобы только поддержать силы. Так что лучше пойди к нему сам и признайся. Тогда тебя тоже накажут, конечно, – но больше для примера. Это можно выдержать.

– А если я не пойду?

Эрина пожала плечами.

– Тогда он сам придет за тобой. И отведет к Темным. И тебе от них достанется гораздо больше. Вот и всё.

– Я ему прежде шею сломаю, – угрюмо сообщил Лэйми.

– Может, и сломаешь, – Эрина быстро посмотрела на него. – А потом что? Знаешь, что с тобой сделают? Не Темные – наши? Только он не придет, пока смена не кончится, а она только что началась. Так что давай, работай. Правила тут простые: работаешь, как следует – никто тебя не тронет. Будешь создавать проблемы, – пожалеешь. Понятно? Давай!

Оставшись в одиночестве, Лэйми привык сам стирать свое барахлишко, так что работа была ему знакома. Вот только стирка – не такое легкое занятие, как кажется, особенно на голодный желудок. С полчаса он мужественно трудился, потом всё же не вытерпел и сказал:

– У тебя нет ничего съедобного? Я умираю с голоду.

Девушка подняла голову, не прекращая работы.

– Терпи! Кончится смена – тебе дадут еды... и кое-чего повкуснее, если заслужишь, – она усмехнулась.

– А сколько осталось?

Эрина прикинула.

– Часов восемь.

– Да я сдохну прежде!

– Нет. Ты вытерпишь. Ты сильный.

Настроение Лэйми вдруг удивительно улучшилось... но лесть не могла заглушить голода. И, раз уж она не может его накормить, то не поможет ли в другом?

– Послушай, ты не хочешь отсюда сбежать? – в лоб спросил он.

Девушка выпрямилась; секунду смотрела на него. Потом подошла к открытой двери... выглянула наружу... вернулась.

– Хочу, – сказала она совсем тихо. – Только тебе лучше не пробовать. Я видела... – она замолчала.

Лэйми пристально смотрел на неё, весь мокрый, не чувствуя, что все его мускулы бессознательно напряглись. Образ Лаики куда-то исчез из его памяти. Фразы "кто ты, такой красивый?" и "ты сильный" кружились в его голове. Желая заслужить ещё похвалу, он бездумно оттолкнулся от пола, и завис в воздухе. Девушка вскрикнула.

– Ой! Как это у тебя получается? – и тут же спросила: – А ты сможешь поднять меня?

Лэйми спрыгнул на пол. Подойдя к ней, он растерянно замер, не зная, как к ней подступиться. Эрина избавила его от мучений: она крепко обняла его за шею и секундой позже обвила ногами его поясницу.

– Ну, давай!

Юноша поднялся, осторожно сцепив руки на её спине. Огню внутри него был нипочем такой груз, зато его руки немедленно заныли: крепко сбитая Эрина, несмотря на небольшой рост, вовсе не была легкой. Девушка вновь тихонько вскрикнула и тут же толкнула его в грудь.

– Пусти! Увидят же...

Юноша подчинился. Эрина села, опустила голову, и с минуту сидела неподвижно, глубоко задумавшись.

– Если хотя бы один из нас сбежит, оставшихся накажут. Всех. Будут пытать до тех пор, пока они не потеряют сознания, – наконец сказала она. – Придется... да зачем же ты только попался мне на глаза!

Ошарашенный Лэйми промолчал.

– Послушай, – решилась Эрина. – Бежать в одиночку отсюда нельзя. Свои же товарищи не позволят. Тут или все вырвутся, или никто. А захотят не все... не все. Многие тут готовы за это... за то, что им Темные делают, душу продать. Ладно, я пойду, скажу Ахайе. Пусть он решает.

– Так ведь он же...

– Он – вожак, понятно? Если что случится – ему же первому и отвечать. И он отвечал... уже. А ты сиди тут! И работай, не отлынивай!

Девушка вышла. Лэйми вздохнул, а потом вернулся к стирке. Тяжелая работа необъяснимо его успокаивала.

3.

Эрина вернулась только через полчаса. Вместе с ней появился Ахай. Парни недружелюбно уставились друг на друга.

– Она говорила, что ты... ну, в общем... – массивный вожак неожиданно смутился.

– Что? А! – Лэйми ловко перевернулся в воздухе.

Ахай только почесал бритый затылок. Лицо у него было угрюмое.

– Ты знаешь, что наверху творится? – наконец сказал он. – Куда бежать-то? Здесь ОНИ, наверху ОНИ... Даже если ты... улетишь, ОНИ наверняка тебя заметят. А отвечать – нам. Так что не обессудь...

Ахай свистнул. В комнату молча вошли ещё несколько крепких парней. Эрина стояла с безразличным видом.

– Я полагаю, что ты сбежал от Темных, – с нехорошей улыбкой сказал Ахай. – И, если мы тебя им вернем, они нас наградят. Щедро. Ты даже и представить не можешь, что это такое...

– Отчего же, – ответил Лэйми с такой же улыбкой. – Могу. Ты будешь стонать, как девчонка, и пускать слюни. Разве не так?

– Ах ты... – Ахай размахнулся, чтобы съездить ему по скуле, однако Лэйми успел схватить его за руку. Секунду они боролись, глядя в глаза друг другу.

– Я не люблю, когда меня бьют, – сказал Лэйми, всё сильнее сжимая его пальцы. – Не выношу, понимаешь? И вообще, верный раб – это такая гадость...

Ахай отступил.

– Посмотрим, как ты заговоришь с Темными, – сказал он с угрозой. – С ними тебе не захочется так наглеть. Ты будешь ползать на брюхе и вопить "не надо!" А мы посмотрим...

– Посмотрим, – согласился Лэйми. Ему почему-то совсем не было страшно. – Пошли.

Все молча зашагали вперед – сначала по узким, полутемным проходам, потом – по широкому туннелю, выходившему в обширный освещенный зал.

– Там стража Темных, – с удовольствием сказал Ахай. – Сейчас мы им тебя...

Вдруг пол выпрыгнул у Лэйми из-под ног. Затем отовсюду обрушился звук, страшнее которого не существует в природе – рев потревоженной земной тверди.

Словно в кошмарном сне юноша увидел, как по глухой бетонной стене зазмеились трещины. Из них множеством перепутанных полотнищ брызнула черная вода.

Стена прогнулась внутрь, разваливаясь кусками, и вдруг рухнула – целиком, вся. Там, где они только что прошли, теперь клокотала, стремительно надвигаясь, ревущая черная масса – не поток воды, нет, – жидкая грязь, в которой кувыркались бетонные глыбы величиной со шкаф.

Лэйми побежал, даже не думая о какой-то там Внутренней Энергии. В тот же миг, отсалютовав мертвенно-синей вспышкой, погас свет. К счастью, далеко впереди лампы ещё горели.

Он вылетел в круглое помещение, похожее на рудничный двор – из него расходилось несколько туннелей. В своде зияла цилиндрическая дыра, в ней, где-то далеко наверху, виднелась решетчатая платформа лифта.

– Помогай! – Ахай подбежал к запиравшей один из туннелей решетке, и невесть откуда взявшимся стальным прутом начал сбивать замок. – Тут новички!

Лэйми мельком глянул вверх, затем последовал за ним. Ахай загнал прут в щель между стальной рамой и дверью. Внутри кишела живая многорукая масса – нагие юноши и девушки с безумными от испуга глазами. Вожак нажал на прут... Лэйми присоединился к нему, бессознательно помогая своим мускулам Внутренней Энергией.

То ли это, то ли их отчаянная ярость помогли, – запор с треском отскочил, и дверь распахнулась. Пленники хлынули наружу, словно река. Внезапно в этом живом потоке мелькнуло чье-то очень знакомое лицо... Охэйо!

Они бросились друг к другу, схватившись за руки. В этот миг ледяная вода, с шипением растекаясь по полу, захлестнула их босые ноги. Рассуждать было некогда: Лэйми обхватил Аннита поперек живота и потащил вверх. Между платформой и стеной зияла довольно широкая щель: в неё удалось протиснуться даже вдвоем.

Наверху был громадный, заставленный ящиками склад. Там кто-то метался, но Лэйми не обращал на это внимания. Ему удалось найти пульт лифта: он хлопнул ладонью по кнопке, и платформа с гулом пошла вниз.

В этот миг последовал второй удар: лампы погасли, часть стены рухнула, и в пролом ворвался сумрачно-свинцовый свет дня пополам с хлещущим ливнем. С каким-то запозданием до сознания дошел сокрушительный грохот, а потом – чудовищное шипение.

В этом кошмарном звуке была смерть: забыв о людях внизу, Лэйми сгреб друга в охапку, и помчался в пролом. Пролетев метров сто над дикими зарослями, сгибавшимися в яростных порывах грозовой бури, он скорее свалился, чем сел на землю – сзади волной накатился третий громоподобный удар.

Обернувшись, он как-то равнодушно узнал здание нового торгового центра, стоявшего на северной окраине Хониара; узнал, несмотря на окутавшие его облака дыма.

Здание рушилось: оно трескалось, словно было изо льда, оседало и исчезало в пыли. Затем эту тучу прорезал невыносимо яркий свет. Над дымом пожарища поднялось что-то ослепительно-белое – словно бы полуденное солнце, вытянутое наподобие червяка.

Смотреть на это было нельзя: даже на таком расстоянии обжигал невыносимый жар. Крохотное солнце в груди юноши трепетало в такт движениям чудовищного собрата. Тот взмахнул испепеляющим хвостом, взметнув высоко в небо громадный веер пылающих обломков. Затем вновь донесся чудовищный рев: вода и камень равно обращались в пар, соприкасаясь со светоносной плотью.

Кажется, Лэйми закричал. Он хотел броситься назад, но Охэйо схватил его, прижал к земле, не давая даже приподняться. Потом их окружил свет, пробивающий даже закрытые веки. Лэйми опалил невыносимый, обжигающий жар... солнце внутри разгоралось, становясь ослепительным... потом он потерял сознание.

4.

Его привел в себя град, как плетью хлещущий по обожженой коже. Юноша приподнялся, сбросил с себя ставшего странно легким Охэйо. Глаза друга были закрыты, он слабо улыбался, как будто перед смертью увидел что-то очень хорошее. Светлая его кожа сделалась серо-серебристой, и яростный ливень размывал некогда сильное тело, словно ворох бумажного пепла.

5.

Лэйми плохо запомнил, что было потом. Кажется, он тупо смотрел на сожженное тело Аннита, – пока ливень не превратил его в лужу черной грязи. Земля вокруг спеклась, сделалась твердой, как кирпич. Юноша понимал, что тоже должен был сгореть, но чудесное спасение ничуть не радовало его. Как же это? Как же так можно? Зачем? За что? За что его пощадили?

Потом он вспомнил о том, светлом мире. Все, кто погиб здесь, сейчас там; там, где им будет гораздо лучше. Но если всё это неправда? Нет, нет, так не может быть!

Лэйми яростно помотал головой. К черту всю метафизику! Он поднялся и спотыкаясь побрел к развалинам, – там ещё могли быть живые.

6.

Сгусток звездного пламени постарался на славу: от здания осталась лишь груда обгоревших обломков. Ливень погасил начавшийся было пожар, но из-под плит ещё поднимались струи едкого синего дыма. Дальше, на берегу разлившейся, походившей на море реки зияли две воронки – как будто там рвались здоровенные авиабомбы. В одной из них бешено кружилась вода, с гулом уходя вглубь. Куда делась сотворившая всё это тварь, – Лэйми не интересовался. Ему довольно быстро удалось отыскать наполовину заваленное обломками жерло шахты. Он слепо бросился вниз, затормозив уже в последнее мгновение, полез глубже, обдирая обожженую кожу и ужом извиваясь среди рухнувших балок. Вдруг его ищущая опоры нога ушла в воду. Ничего живого остаться там не могло.

7.

Какое-то время Лэйми тупо сидел на ещё теплой бетонной глыбе. Он знал, что ему нужно вернуться к храму, найти Найану, Панета, потом – одному или вместе с ними – отправиться к машине, чтобы...

Но там была Алина. Лэйми понимал, что просто не сможет её видеть, смотреть ей в глаза, не говоря уж о том, чтобы рассказывать, как встретил смерть её любимый. Нет, лучше самому умереть... Что-то делать? Зачем?

В самом деле, – зачем?

Лэйми яростно помотал головой. Его чувства никого тут не волновали, – а раз так, то, какое ему самому до них дело? Он должен делать то, что может, неважно, имеет это смысл, или нет.

Юноша печально вздохнул... потом выпрямился, и, как в воду, нырнул вверх.

Глава 23:

Круг замыкается

Хониар, 201-й год Зеркала Мира,

Вторая Реальность.

1.

...Боль. Такая, что хотелось умереть. В нем словно развели костер, и Лэйми пришел в себя от этой боли. Темнота... багровый полумрак... перед глазами плавают черно-радужные разводы, и чьи-то руки, кажется, сдирают с него кожу... он тщетно пытается сопротивляться, и вдруг понимает, что кто-то просто пробует снять присохший к ране бинт... вовсе не стараясь причинить ему боли...

...Чьи-то руки – теплые, ласковые. Лэйми удается приподнять голову – и тут же в его рот льется что-то горячее, терпкое. Он пытается выплюнуть эту гадость, но его держат крепко, и вливают всю чашку. Ему становится очень тепло... даже боль постепенно стихает... потом он, кажется, спит...

...Ему очень жарко, он лежит на постели, укрытый целым ворохом одеял. Здесь почти темно, свет дает только сложенный из камня очаг. Пол из земли, стены и потолок из бревен. А вот задняя стена очень знакомая – туманно-серая поверхность Зеркала. Ему хочется подойти к этой стене, нырнуть в неё, и оказаться дома... он пытается встать... но он ещё слишком слаб...

...Девушка. У неё большие, темно-карие глаза и милое, красивыми дугами сбегающее к подбородку лицо. Она, кажется, расчесывает ему волосы, потом гладит по обнаженной груди. Он как-то вдруг понимает, что на нем ничего нет, и инстинктивно старается натянуть одеяло повыше. Она смеется и вдруг, нагнувшись, касается губами его губ...

И Лэйми вдруг понял, что ему совсем не больно.

2.

Её звали Лиханга. Имя Лэйми запомнил сразу, но вот разговаривать они могли с трудом. Язык за это время неузнаваемо изменился – он, скорее, догадывался, что она хотела сказать, чем понимал, но все равно, слушать её голос ему очень нравилось. Вдруг рядом с ней показалось ещё чье-то, очень хорошо знакомое лицо...

– Охэйо? Ты жив?

– Не-а, я умер, – Аннит выглядел хмурым. Он был в грубой местной рубахе с короткими рукавами, расстегнутой до пупка, перевязанный под ней поперек ребер. Ноги его по-прежнему были босыми и уже довольно-таки грязными. – Как они говорят, ты будешь жить. Кишки не задеты... как ни странно.

– А где Камайа? – помедлив, спросил Лэйми.

– Его нет, – Охэйо опустил голову. – Они хотели зарыть его в землю... но я попросил их сжечь тело, – в его голосе не было ничего, похожего на скорбь. Скорее, злость на друга, который позволил убить себя так глупо.

Или на внешний мир, в котором возможно такое.

– А как ты оказался здесь? – спросил Лэйми. – И что с тобой было?

– Грохнулся без чувств от вида крови, вот что, – Охэйо осторожно потрогал бок, скрытый витками не первой свежести ткани. – Рана пустяковая, как они говорят, но болит ужасно. Вообще-то они сказали, что у меня был голодный обморок. Наверное. Я пришел в себя, когда они стали поить меня какой-то дрянью. Они меня чуть на руках не носили...

– Почему?

– Здесь правит Братство Силы – орден головорезов, который владеет всем до побережья. Они превратили жителей этого селения в рабов – пока ты и я не перебили всех Братьев, какие здесь были. Теперь здешние хотят срочно уходить, пока ТЕ не узнали о том, что здесь случилось. За своих убитых Братство мстит страшно. Если в каком-либо селении убивают хотя бы одного из Братьев, его жителей вырезают. Всех. Поголовно. Но я убедил их не уходить от Зеркала. Сказал, что дня через три подойдет помощь...

– Через три дня? А... сколько мы здесь?

– Двое суток. Видишь ли... даже не знаю, как сказать... у нас, под Зеркалом, прошло двести лет. А здесь, снаружи – больше.

– Сколько?

– Примерно... тысяча.

– Но... как такое может быть? Неужели Зеркало... замедляет время?

– Нет. Только скорость физических процессов. Наши сутки – это пять дней здесь. Я мог бы и сам догадаться, а вот поди ж ты... Надо будет оставить нашим записку с объяснением ситуации... чтобы они не тянули.

– Какой ситуации? Что вообще здесь происходит?

Охэйо усмехнулся.

– Я вижу, что тебе и впрямь значительно лучше. Происходит... Ну, можно сказать, что "Возрождение" сработало, – по крайней мере, Мроо тут нет. Должно быть, они с Найларом уничтожили друг друга в космосе, – а те Мроо, что высадились на поверхность, все вымерли тут. Знаешь, они не выносят холода, – а после лунокрушения и магнетронных взрывов температура упала градусов на сто, и это продлилось... долго. Основные виды Империя сохранила в подземных убежищах, и природа потихоньку восстановилась, а вот люди... Поначалу все шло более-менее хорошо, а потом... появилось Братство. Лозунг у них простой: "Слабых – в рабы, гордых – в гробы". В средствах они не стесняются. Те места, где начала восстанавливаться более-менее цивилизованная жизнь, они разгромили. Осталось одно независимое государство – Хлаэр, да и оно, говорят, долго не протянет... А местные, кстати, хотят тебя видеть.

Лэйми переложили на носилки и вытащили на улицу. Здесь было много людей – никак не меньше сотни. Мужчины и женщины, молодые и старые. Дети. Все худые, одежду их любой из жителей Хониара не думая, выбросил бы. Но все они смотрели на Лэйми как... как... да, верно. Как на героя. А он понимал, что в случившемся нет его заслуги, – с таким оружием с ТЕМИ справился бы кто угодно...

И, в то же время, он чувствовал непонятную гордость. Все эти люди жили под властью ТЕХ. Он боялся даже представить, какой может быть такая жизнь. И вот, благодаря ему (и Охэйо, конечно), они свободны. Стоило ли жить ради одного этого момента? Да, вполне...

В толпе выделялось десятка полтора парней с такими же чехлами и кармашками на поясе, и с таким же железно-деревянным оружием, как у ТЕХ. То есть, с тем же самым. По их лицам он видел, что любому, кто полезет в их дома (только дома ли это? Так, сараи), не поздоровиться.

Один из них протянул ему разделитель. Лэйми был так слаб, что едва мог поднять руку... но и этого ему хватило. Более чем. Это было ЕГО оружие, и других жестов, чтобы показать их отношение к нему, ему не требовалось.

3.

Подробностей осады Лэйми не запомнил. Его рана воспалилась, и он чувствовал себя очень плохо, не всегда в силах понять, где – реальность, а где – просто причудливый бред. Но он отчаянно старался не показать этим людям, как он страдает. Это было очень важно, но вот почему – Лэйми не смог бы объяснить...

Братство работало по испытанной тактике, – оно погнало на штурм жителей соседних селений, мобилизованных под страхом смерти – не только штурмующих, но и их семей. Избиение обезумевшей от страха за своих близких, плохо вооруженной толпы было почти невыносимым делом, – но за спиной Охэйо был раненый друг. Он подпустил атакующих к самому валу, – а затем пустил в ход разделитель. Уцелевших не было.

В рядах Братства наступило замешательство, – наверное, впервые им довелось столкнуться с противником, не уступавшим им самим в жестокости.

Очевидно, они увидели в Охэйо родственную душу, и на этом основании решили вступить в переговоры, но решение это оказалось роковое, – Аннит не захотел разговаривать ни с кем, кроме главарей, а когда те появились – спокойно убил их. Обезумев от ярости, Братья Силы сами пошли в атаку... из которой так и не вернулись.

Но и эта победа не изменила ничего. Место Братьев заняли сами рабы, сражаясь за своих уже мертвых господ с фанатической яростью.

Охэйо не мог понять, почему уже свободные люди не повернут оружие против тех, кто пленил их семьи. В конце концов, он заявил, что нет ничего унизительнее для человеческой природы, чем верный раб, но не смог объяснить ситуацию. Он не мог понять животной ненависти тех, кто не осмелился восстать, к тем, кто осмелился.

А им противостояли люди, твердо решившие умереть, но не сдаться. Не щадить своей жизни ради свободы – это, конечно, хорошо. А вот не щадить ради своей свододы ничьих жизней вообще?..

Осада начала приобретать явственный привкус безумия. Братство знало, что делало, – так оно превращало всякого, посмевшего восстать, в предателя, в братоубийцу, ненавидимого всеми и самого себя ненавидящего. Теперь причина его головокружительных успехов в покорении чужих земель была Лэйми хорошо понятна...

Так не могло продолжаться долго. К рассвету четвертого дня восемь защитников селения выбыли из строя, – трое погибли, остальные оказались рядом с Лэйми в этом госпитальном блиндаже. Не окажись здесь Охэйо, всё уже давно кончилось бы. Он был, казалось, везде сразу, воодушевлял, советовал, угрожал... даже помогал ухаживать за ранеными. Ему как-то удавалось угадывать очередные хитрости Братства, – хитрости, которые могли убить их всех, – а во время самого первого боя, когда несколько Братьев перебрались ночью через вал, и дело дошло до рукопашной, Охэйо какое-то время сдерживал их в одиночку, – пока остальные не опомнились и не опрокинули их. Босой, растрепанный, грязный, в расстегнутой рубахе, он походил скорее на уличного мальчишку, чем на наследника Империи. Тем не менее, его слушались беспрекословно. Почему? Лэйми не мог объяснить. Порой он переставал узнавать друга. В той рукопашной Аннит, – всего пару дней назад упавший в обморок при виде крови, – ударом ножа распорол одному из Братьев живот, после чего ТЕ стали просто шарахаться от него.

Тогда Лэйми начал понимать, в чем состояла сила династии Хилайа, – они очень быстро учились, приспосабливались к любому окружению, управляли им. Казалось, что Охэйо очень рад, что оказался в столь тяжелом положении. Всегда оживленный, веселый и злой, с блестящими глазами, он постоянно что-то делал, делал, делал... никакие ужасы этой маленькой войны не могли вывести его из себя, потрясти, даже просто испортить ему настроение. Порой Лэйми начинал ненавидеть его. И всех остальных. Теперь ему казалось, что если в этом и состоит борьба за свободу, то лучше уж пусть все будут рабами.

Ещё больше ему хотелось, чтобы всё это кончилось. И его желание довольно быстро сбылось.

4.

Вначале Лэйми не понял, почему поднялась такая суматоха, зачем его вытащили из землянки и потащили на вал. Но увидев, что происходит снаружи, он понял.

Рабы в лагере Братства начали вдруг бестолково метаться, а сами Братья Силы бросились вперед, навстречу неожиданной опасности... и тоже почему-то попятились.

Такое могло напугать кого угодно. Ломая заросли, на гребень приречного склона вышло шесть бледных, тускло блестевших шестиногих громадин. Их длинные шеи поднимались метров на пять. Вместо голов распускались белесые шипастые цветки, – и в их сердцевине мерцало жгущее глаза пламя.

Лэйми с облегчением перевел дух. Вид боевых зверей Хониара всегда значил для него одно – безопасность. Его всё же нашли. Нашли. Горячая благодарность переполнила Лэйми, он попробовал встать, – но не смог...

Похоже, друзья Охэйо прочли его записку и сделали надлежащие выводы. Во всяком случае, церемониться с Братьями они не стали. Шесть молний, одна за другой, раскололи прозрачный утренний воздух и разорвались в самой гуще бандитов, взметнув столбы земли и пара высотой метров в тридцать. Отстрелявшись, боевые звери опустили головы и начали один за другим поднимать их, набирая новый заряд.

Опомнившись, уцелевшие Братья тоже начали стрелять. Лэйми видел, как от ударов пуль по серебристым тушам боевых зверей пошли круги – как по воде от дождя – но такая мелочь не могла им повредить.

Боевые звери вновь пошли вперед, плюясь во все стороны огнем. Теперь они перешли на уменьшенные заряды – достаточные, однако, чтобы разорвать человека на куски – и потому могли вести огонь почти непрерывно. Братья Силы немедля обратились в бегство.

Звери не преследовали уцелевших, – им явно приказали лишь расчистить дорогу к селению. За их спинами показался скутер – большая, полтора на три метра платформа, какими прежде почти не пользовались. Её двигательный отсек носил следы спешной, но радикальной переделки. На ней стояли Алина и Ксетрайа, – спасательный отряд состоял из их подруг.