Текст книги "Тарзанариум Архимеда"

Автор книги: Алексей Кацай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 39 страниц)

И какая составляющая преобладала в этой смеси Дик Хастон точно определить не мог.

Определить он смог только одно: помещение, в которое он попал, было не только аппаратной, но и пунктом внешнего слежения за комплексом. Не доверяли, что ли, островитяне друг другу?

Впрочем, для Хастона это недоверие сыграло хорошую службу. Поскольку на одном из экранов Маккольн, сидящий в кресле с высокой спинкой – ни дать, ни взять – королевский трон – стаскивал с головы нечто, напоминающее гермошлем летчиков военной авиации. Правда, гермошлем этот был полностью зеркальным, а с его верхушки стекал пучок световодов, исчезающих за нижней границей экрана. А до своего исчезновения он мерцающим ручейком пробегал между двух фигур, стоящих за креслом.

«Чжан и Раджив», – определил Хастон. Широкоплечий Ларсен переминался с ноги на ногу слева от королевского трона. И Маккольн, сняв, в конце концов, гермошлем и передав его Радживу, повернулся к нему. Что-то спросил. В ответ бородач беззвучно зашевелил губами. Дэн остановил его взмахом руки и что-то снова спросил. Хастон лихорадочно начал искать на пульте управление звуком.

Зацепил какой-то рычажок и воздух аппаратной всплеснулся холодной волной, такого же по температуре, голоса Маккольна:

– …никого? Только сейнер рыбацкий?

Вздрогнув от неожиданности, Дик до отказа потянул рычажок на себя, уменьшая до предела силу звука, и потому того, что ответил Ольгард, он не разобрал. Чертыхнувшись вполголоса, поставил регулятор звука в среднее положение.

– Хорошо, – потягиваясь на экране, щелкнул пальцами Маккольн. – Значит так, Ларсен. Пока меня не будет, удвой, утрой наблюдение за окрестностями. На этом этапе, брат, секретность – наиглавнейшее. Да-а-а, – задумчиво протянул он, – русский явно поспешил. Очень поспешил. По-доброму, мне сейчас никуда передвигаться нельзя, но…

– Так в чем же дело, шеф? – дернулся узкоглазый Чжан. – Давай я этого недоумка с Луны вытащу. Какие проблемы?

Маккольн, не изменяя задумчивого выражения своего лица, повернулся к нему:

– Нет, Чжан. Нет, брат. Первый наш рейс на Луну сделан будет мной лично. Даже чисто из психологических соображений это просто необходимо. Не правда ли, Раджив? – посмотрел Дэн на смуглого, напоминающего индийца, парня, с которым они вместе вышли из летательного аппарата.

Тот молча пожал плечами. «Самурай» вопросительно уставился на него. Раджив еще раз приподнял сухонькие плечики и нехотя произнес:

– Мы с Денисом Лори[25]25
  Денис Лори – руководитель калифорнийской компании «Trans Orbital», получившей в 2002 году официальное разрешение властей США на отправку к Луне коммерческого зонда «Trail Blazer».


[Закрыть] встречались. Он интересную фразу обронил. Луна, говорит, давно созрела для промышленного развития. И она, говорит, гораздо ближе, чем вы думаете.

– И мне кажется, – вмешался Маккольн, – что мистер Лори имел в виду совсем не расстояние. Кстати, старт его зонда намечен с Байконура летом следующего года. Такой вот парадокс, братья. Разрешение на коммерческий рейс дают Штаты, а запуск аппарата осуществляет Россия. – Он помолчал и продолжил: – Что-то происходит, братья. Что-то происходит. И наше доблестное ЦРУ, – короткий взгляд в сторону Чжана, – ничем помочь нам не может. Их информация совершенно несоразмерна тому, что мы делаем для них.

Чжан как-то по-птичьи повертел головой:

– Босс, давай будем справедливы. Мы тоже для них не особо чего…

– Да? – вкрадчиво спросил Маккольн. – А информация по Афганистану? Или по Ираку?

– А что по Ираку, что по Ираку? – слегка закипятился Чжан. – Ни одной точки по оружию массового уничтожения не дали.

– А они есть, точки эти? – внезапно прогудел, казалось совершенно безучастный к разговору, Ольгард Ларсен.

Наступила короткая, словно пулеметная очередь, пауза.

– Тайна сия великая есть, как наш друг Тресилов иногда говаривает, – протянул, в конце концов, Дэн. – Иногда мне кажется, что наши, не меньшие, чем Олег Анатольевич, друзья из государственного департамента иногда перегибают палку. И это довольно опасно, поскольку война с Саддамом уже предопределена. А ну как «джи ай» наши всю Персию на уши поставят, да ничего не найдут? Как тогда Буш отдуваться будет?

– Отдуется, – буркнул Чжан, кося свои, и без того косые, глаза в сторону. – Тем более, что Аль-Каида очень уж мобильная организация. Она что хочешь из страны вывезти может.

– А она есть, Аль-Каида эта? – снова, и так же безучастно, прогудел Ларсен.

– Так ведь Бен Ладен…

– А он есть, Бен Ладен этот? – внезапно, в тон Ларсену, передразнил его, сдержанный до этого, Раджив.

– Тс-с-с, – приложил палец к губам Маккольн, – тихо! Разболтались тут! Раскудахтались. Некуда нам тыкалками тыкать. И не на кого. Время такое. Технологическое. Еще от древних греков – технологическое. Только, если они свои технологии к дереву да металлу применяли – к материи, то есть, то мы – к сознанию. К духу, значит. Поскольку – прогресс, братья мои. И только он, мистер Прогресс, виноват, например, в том, что искусство превращается в инсталляцию, бизнес – в рекламные кампании, а политика – в политтехнологии. И во всех этих конструкциях каждый отдельно взятый человек – весомый, однако совсем не главный, компонент.

– Так, может, это и не прогрессом вовсе называется? – встревожено гуднул Ларсен.

– Прогрессом, прогрессом… Поскольку поднимаемся мы, братья, от частного к глобальному. Синтезируемся. Регресс, он в обратном, по-моему, направлении ползет…

– Вообще-то, – внезапно набычившись, перебил Маккольна Ларсен, – направление, обратное синтезу, анализом называется. И тупо противопоставлять его прогрессу, это, знаете ли…

– Слушай, философ, – так же внезапно вызверился Маккольн, – готовь лучше «Республику» к старту. А то, как баксы за «косточки» над Афганом получать – все молодцы! Поровну, понимаешь, делите. А ведь эти спутники мы с Радживом склепали. Некоторые спинозы здесь совершенно ни при чем были.

– Босс, аппараты ведь… – попытался было вставить Чжан, но Маккольн уже разошелся во всю.

– Аппараты мы вместе соорудили, согласен! – громыхал он. – Вместе! Но напомню, что сама идея и основные расчеты моими были. Моими! Ты, Чжан, только того и сделал, что предложил «Республику» с «Президентом» на орбите подвесить. Чтобы, значит, если Саддам упираться начнет, так тут по нему и шандарахнуть. На правительство, понимаешь, вышли. А те и поддержали! И неплохо, кстати, заплатили. Я снова всю эту сумму за мои – слышишь, мои! – аппараты на всех разделил. Но теперь скажу так: если все не станут работать на равных, я пересмотрю к черту все арифметические принципы деления!

Хастон отметил, что проблема, очевидно, была застарелой. Поскольку, во время всей этой тирады команда Маккольна бросала взгляды по всем сторонам, кроме одной. Той, в которой находился их непосредственный начальник. Ну, это их дело. Пусть сами разбираются. Ему бы, Дику, с другим разобраться. А именно: как выбраться из этого склепа и вообще подобру-поздорову убраться с острова. Временно, естественно, убраться. Потому что информации, даже за последние четверть часа, получено столько, что теперь Маккольну не выкрутиться. И нужно ли для процесса более плотного его закручивания привлекать организации более высокого уровня, они с Мамедом подумают. Очень крепко подумают. С учетом всех мыслимых и немыслимых технологий. Главное сейчас – выбраться отсюда незаметно.

А вот с незаметностью, насколько мог понять Хастон, у него и могли возникнуть основные проблемы. Если уже не возникли. Не смотря на всю его генетическую склонность к магнетизерству. Потому что прятаться долгое время в аппаратной он не сможет, а коридор с обеих сторон плотно перекрыт непонятными жалюзи. Очевидно, что открыть их, не привлекая внимания компании, собравшейся в соседнем помещении, он вряд ли сможет. Кроме того, неизвестно кто – или что? – прячется за другими, выходящими в Г-образный коридорчик, дверьми. Однако, в любом случае нужно что-то предпринимать, пока у островитян идет процесс вялого переругивания.

Хастон бросил последний взгляд на экран и выключил его уже на ходу, начиная свое быстрое перемещение к выходу из аппаратной. Осторожно выглянул в коридор. Его светло-зеленая пустота сочилась люминесцентным светом.

Дик нырнул в него, словно в холодную воду Берингова моря. Даже кожу обожгло. Бросил короткий взгляд на опущенные жалюзи, а потом на угол, из-за которого он выскользнул с полчаса назад. Немного подумав, мягким кошачьим шагом заскользил к нему: неизвестно, что находится с противоположной стороны коридора, а тут, за рифленой перегородкой, стоит странный летательный аппарат. Который – в принципе и при некотором везении – можно угнать. А везет, как известно тому, кто твердо уверен в себе. И, к тому же, еще Станиславом Лемом было замечено, что чаще всего выход находится там же, где вход. Мудрый поляк, все-таки!

Однако, как понял Хастон через несколько минут, польская мудрость в данный момент была, мягко говоря, бесполезна. Поскольку за желанным углом края жалюзи были плотно вогнаны в предназначенные для этого пазы и никаких кодовых, или другого вида, замков для их открытия рядом не наблюдалось. Очевидно, что все было построено на дистанционном управлении. В общем, в данной ситуации Хастону наиболее пригодился бы старый добрый лом – самый надежный механизм со времен еще старика Архимеда. Но где его взять?

Дик настолько задумался, что пропустил тот момент, когда по пластиковому покрытию пола прошла волна еле ощутимой вибрации, а за углом раздался, такой же еле ощутимый, шорох. Весь собравшись – и внутренне, и внешне – он выглянул в коридор и сразу даже не понял, что же там изменилось. И только через пару секунд различил медленно увеличивающуюся щель между полом и перегородкой, перекрывающей противоположную сторону коридора. В самом коридоре было пусто. Пока пусто.

Теперь уже Дик не мягко скользил, а изо всех сил несся по пластиковому полу, испуганно косясь на дверь, ведущую в отсек какой-то, непонятной ему, гиперсвязи. И снова время уплотнялось до предела. И снова медленно, очень медленно, открывалась проклятая дверь, а Хастон, падая на пол, закатывался в узкое пространство между замершей горизонталью и недобро, словно устанавливаемая гильотина, поднимающейся вертикалью. Вкатился в открывающийся проем и, не вставая, засучил ногами, выворачивая свое тело в сторону от него, а потом вжался в стенку, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Колотящееся то ли от быстрого движения, то ли от переизбытка адреналина в крови, то ли от вида, открывшегося его взгляду.

А вид, действительно, был еще тот. Из сравнительно узкого и короткого коридорчика Дик вывалился прямо в огромную пещеру, свод которой вздымался высоко вверх вместе с сотнями прожекторов, подвешенному к нему по огромному, диаметром не менее двухсот метров, кругу. Центральная же часть свода была затемнена: словно зловещая «черная дыра» среди плотного скопления ослепительно голубых звезд. Странно, но Дику показалось, что к нему самому призрачный свет струится именно из этой темной бездны, а не от пятен далеких осветительных приборов.

Лучи падали на плоскость довольно узкого, по сравнению с бездной – метра четыре в ширину – парапета, который окольцовывал пещеру, прилепившись к ее гранитной стене. Прямо от входа, через который Дик попал в это таинственное помещение, к противоположной стороне кольца, истончающегося от расстояния, был переброшен, такой же по ширине, мостик. Он опирался на металлические конструкции, стекающие всеми своими элементами глубоко вниз, прямо… Прямо к двум огромным яйцеподобным аппаратам, которые посверкивали зеленой обшивкой на самом дне пещеры.

Их верхушки находились почти на уровне кольца и мостика, огражденных пластиковыми перилами. Но, хоть до них было совсем недалеко, и хоть сами аппараты казались точными, пусть и многократно увеличенными, копиями яйца, на котором Маккольн с Радживом прибыли на остров, прыгать на них Дик ни за что бы не решился. Поскольку, если бы он вдруг не удержался на покатой поверхности, то падать ему предстояло бы не менее пятидесяти метров.

Однако, что-то предпринимать было необходимо. Потому что жалюзи, из-под которых он выскользнул, поднялись уже почти до отказа и из коридора до него явственно доносились чьи-то голоса.

Упруго вскочив на ноги, Дик бесшумно бросил свое тело к перилам, перевесился через них и заглянул в вертикальное переплетение металлических конструкций, постепенно мельчающих и исчезающих в полумраке, поднимающемся со дна пещеры.

Голоса становились громче и громче.

Метрах в двадцати от Хастона, возле небольшой площадки, выступающей немного в сторону от мостика, висела полукруглая, с жирными черными полосами на ярко-желтом фоне, кабинка, напоминающая кабинку фуникулера. Судя по положению направляющих, она была явно предназначена для передвижения по вертикали.

– Республика… Луна… Долларов, – уже разбирал Дик отдельные, доносящиеся до него, слова.

Перегнулся через перила еще больше и различил прямо под собой то ли трос, то ли кабель, свисающий прямо в пропасть, которая внезапно напомнила Хастону огромное заброшенное гнездо с гигантскими яйцами. Не то исполинских уродливых птиц, не то таких же ящеров с аллигаторской родословной. Ощущая себя, неслышно пищащей от ужаса, букашкой в клюве громадной наседки, Дик перепрыгнул через ограждение, вцепился в него руками, а ступнями ног сжал непонятный канат и подергал его, испытывая на крепость.

– …с ЦРУ. И с НАСА. Но ты его проконтролируй, Раджив. Очень плотно проконтролируй, – уже совершенно четко раскатился по гулкому пространству голос Маккольна.

Хастон, чувствуя, как обрывается его сердце, отпустил ограждение, съехал пару метров вниз, схватился за канат и, обдирая кожу рук, быстро заскользил в спасительную полутьму.

– Позови Ларсена. Я хочу, чтобы он лично осмотрел «Лунную Республику», – донеслось сверху.

Последние слова Дик едва разобрал, все быстрее и быстрее погружаясь в призрачную бездну и, пытаясь не раскачивать своим телом тонкую паутинку электрического кабеля, напомнил этим самому себе киношного Тарзана, вцепившегося в гибкую лиану. Все вокруг, казалось, окаменело. Лишь гулкий звук шагов Маккольна – или кого там еще? – резонируя от стен пещеры, надсадно отдавался в грудной клетке Хастона.

Спуск его был настолько же опасен, насколько и быстр. Кабель уползал в геометрическое переплетение металлических джунглей на расстоянии метров трех от пола. Их Дик благополучно преодолел, благодаря силе земного притяжения. С чем самого себя и поздравил.

Осмотрелся по сторонам, не выходя из пространства, иссеченного тенями конструктивных элементов. Прямо перед ним вздымалась изогнутая, зеленовато поблескивающая поверхность огромного яйца. Только сейчас Хастон рассмотрел то, на чем оно было установлено. Несколько округлых уплотнений, вырастающих прямо из скорлупы и напоминающих несколько гигантских дюз, выгибалось по бокам космического аппарата. Да уж, расстарался Маккольн! Нужно отдать ему должное: пока сам Хастон мыкался по белу свету щенком, отбившимся от своей стаи, его противник проявил недюжинные способности вожака подобного звериного образования.

Дик вполголоса чертыхнулся и перевел взгляд в противоположную сторону, где за ажурными металлоконструкциями мерцал корпус второго аппарата. Точной копии первого. И отличие его состояло только в том, что от гладкого корпуса откололся внушительный обломок скорлупы и упал на пол, превратившись в подобие изогнутого трапа, ведущего к непроницаемо черному отверстию входа в его внутренности.

Вверху что-то зажужжало. Тоненько-тоненько. Но, отбиваясь от стен пещеры, этот звук быстро превратился в басовитое жужжание рассерженного шмеля. Дик резко вздернул голову. Шмель на глазах превращался в полосатую кабинку опускающегося лифта, замеченного недавно Хастоном возле мостика, перекинутого через пещеру.

Дик порывисто отпрянул в сторону, всей спиной вжимаясь в жесткую прохладу металлических конструкций. Во время отпрянул. Потому что созвездие прожекторов, подвешенное к невидимому своду, внезапно вспыхнуло сплошной сияющей поверхностью: кто-то включил дополнительное освещение. Холодный свет залил все окружающее пространство, рельефно вычерчивая не только каждую тень, но и малейший намек на нее. Вход в соседний аппарат таинственно мерцал чем-то совершенно иссиня-черным. Непроницаемым. И мерцал он не только таинственно, но и призывно. Поскольку спрятаться на всем видимом пространстве больше было негде, а шмель лифта пролетел уже почти половину своего пути.

Резко набрав воздуха в грудь, словно ныряльщик перед опасным погружением в темную глубину, Дик нырнул в переплетение металлических конструкций, пробираясь сквозь них к открытому входу в яйцеобразный аппарат. Пару раз сильно ударился обо что-то коленями, сбил левый локоть, расцарапал щеку, но уже через минуту мчался вверх по странному выгнутому трапу. И лишь окунувшись во мрак непонятной просторной камеры, позволил себе оглянуться.

Желто-полосатая кабинка уже остановилась и сквозь ажур балок, тавров и уголков было видно, как его старый знакомец, сопровождаемый Радживом и Ларсеном, выкарабкался из нее. Отзвук шагов этой троицы медленным пульсом шевелился в гулкости пещеры: акустика тут была еще та.

– Да не в этом дело, брат, – расслышал Дик, как Маккольн отозвался на чье-то замечание. – Вот скажи мне, Ольгард, на чем была замешана первобытная магия?

– Н-ну… – неуверенно начал было тот и замолчал, растерянно разведши руками.

– Не знаешь, – удовлетворенно констатировал Маккольн и повернулся к сухощавому индийцу: – А ты, Раджив?

Тот почесал нос:

– Мне кажется, что на полном и безоговорочном признании факта существования таинственных сверхъестественных сил.

– Вот! – вздернул вверх указательный палец Маккольн. – Именно – на безоговорочном. И именно – таинственных. А теперь, Ольгард, не можешь ли ты привести нам пример таких таинственных – для самых широких масс мировой общественности таинственных! – сил нашего прагматичного столетия? Столетия, которое толком не верит ни в Бога, ни в черта, ни в себя самого, родимого?

После непродолжительной паузы ответ Ларсена прозвучал уже довольно уверенно:

– Поскольку, судя по твоей ремарке, шеф, это самое столетие в сверхъестественное не верит, то, скорее всего, оно верит в нечто самое, что ни на есть, естественное. Реальное. Однако – таинственное. И такими реально-таинственными силами мне представляются многочисленные тайные организации и, берущие с них пример, спецслужбы разных стран.

– Вот! – снова крякнул Маккольн. – Совершенно верно. Именно они являются главными персонажами мифологии нашего времени. Стоит только телевизор включить или взять в руки книженцию с яркой обложкой, и сразу понимаешь, что демонизация ЦРУ или КГБ ничем не отличается от демонизации масонов или Аль-Каиды.

– Дэн, – тихо прошуршал Раджив, – а не путаем ли мы мифологию с мистификациею? Мистификациею войны, например. В мировом масштабе.

– Нет, – строго произнес Маккольн. – Мы, – это слово он подчеркнул, – не путаем. Что касается других коллективных персонажей – правительств всяких например – то кто же виноват в том, что никто из них до сих пор не придумал красивого, демократического – и никакого другого по исполнению! – противовеса тем же Штатам?.. Поэтому для нас, – снова нажим на последнем слове, – сложилась уникальная ситуация. Ведь если мистификация рассчитана на бойцов, то мифология – на потребителей. Коих всегда больше. А мы, осознав это, уже смогли успешно стать одними из творцов мифов. И именно поэтому, брат Ольгард, наша небольшая группа может на равных – слышишь? на равных! – разговаривать не с небольшими бойцовскими кланами, а со всеми действующими лицами всемирной истории. Включая и правительство Штатов.

Маккольн сухо кашлянул и сурово закончил:

– И мне очень бы хотелось, чтобы за время моего отсутствия вы смогли бы донести эту мысль до Чжана.

Наступило какое-то неловкое молчание. Хастон, с интересом прислушивающийся к разговору, одновременно все же пытался рассмотреть помещение, в которое он попал волей сложившихся обстоятельств.

– Ладно, – гулко отразился от стен пещеры голос Маккольна, – оставим пока теории и перейдем к практике. Значит так, брат Ольгард, закрывай шлюз «Президента» и ставь его на подзарядку. А «Республику» готовь к старту. И сделай, пожалуйста, полную прокачку генераторов гиперсвязи.

– Есть, шеф! – отозвался Ларсен и начал еще что-то говорить, но Хастон уже не обращал никакого внимания на все эти разговоры.

Потому что изогнутая скорлупа трапа внезапно начала – сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее – подниматься, отрезая Дика Хастона от внешнего, хотя и захороненного под многометровой толщей гранитов, мира. И он с ужасом понял, что волей уже упомянутых обстоятельств оказался в поставленном на подзарядку «Президенте». И время, необходимое для окончания этой операции, было ему совершенно неизвестно.