Текст книги "Тарзанариум Архимеда"

Автор книги: Алексей Кацай

18 октября 2002 года,
кратер Архимед (Луна)

Луч начал стремительно сокращаться, вытаскивая из черной бесконечности, застрявший в ней, осколок миниатюрного летательного аппарата. Через несколько минут он уже завис в ограниченном пространстве исследовательской камеры, пронизанной всеми возможными видами излучения, которые мог генерировать комплекс. Тот изучал аппарат, мерцая доброй третью всех своих пультов и задействовав приблизительно такое же количество приборов и электрических схем. И не только электрических.

Еще минут через десять после того, как орбитальный аппарат был выловлен «Архимедом», на экране монитора высветилась конструкция капсулы, ее основные параметры, количество датчиков и дальность их действия. Но еще за мгновение до этого Виктор внезапно осознал, что мог бы и не смотреть на экран. Поскольку каким-то странным образом уже знал все это.

Он прислушался к самому себе. И внезапно с чувством непонятного ужаса понял, что прислушивается ко всей Вселенной. Прошлой, настоящей и будущей. Которая извивающимися ручейками начала просачиваться в него сквозь дрогнувшее пространство, точно так же, как первые струйки воды сквозь, готовую рухнуть, ветхую дамбу. И ожидание ее окончательного разрушения было страшно.

Виктор непроизвольно закрыл глаза и в наступившей темноте услышал встревоженный голос матери:

– Что с тобой, сынок? Вон побелел-то весь как!

И на его лоб легла легкая рука.

Не открывая глаз, Виктор взял ее и прижал к губам:

– Все нормально, мама. Все нормально. Устал мы немного.

И снова вздрогнул, осознав всю внешнюю неправильность произнесенной фразы и всю ее внутреннюю выверенность. Поскольку «я», которое он хотел произнести, включало в себя «мы» всего окружающего. Вместе с ним и матерью, украинкой Русланой и американцем Маккольном, «Архимедом» и «Республикой», Землей и Луной… Даже вот с этим миниатюрным спутником-шпионом, зависшим за зеленоватым стеклом исследовательской камеры.

Эллис легонько провела кончиками пальцев по лицу Виктора:

– Устал, сынок, устал. Все мы устали. Что-то неправильно пошло. Все пошло неправильно.

Про то, что она считает началом всех неправильностей появление в комплексе Русланы Барбикен, Эллис умолчала. Джон бы с ней не согласился. Джон бы занял сторону Виктора. Вон, как хлопотал над ней, когда сын затащил ее в шлюзовую камеру. Мужчины!..

Эллис бросила взгляд на экран санблока и чуть не вскрикнула: покрывало на кровати Барбикен было скомкано, а сама кровать… пуста.

– Виктор! – все-таки вскрикнула она. – Руслана твоя!.. Снова сбежала!.. – и чуть не закончила фразу довольно резким определением, касающемся Барбикен.

Виктор, наконец, приоткрыл глаза и каким-то пустым, очень не понравившимся Эллис, взглядом, уставился на нее.

– Не переживай все… – сглотнул ком в горле и попытался загнать расширяющуюся Вселенную в дальний уголок сознания. – Не переживай, мама… Мы все час… Она сейчас…

В руки он себя взял, но закончить фразы не успел, потому что дверь лаборатории мягко отъехала в сторону и в открывшемся проеме замерла громоздкая фигура Калы. За ней, в легком комбинезоне на голое тело, неуверенно переступала с ноги на ногу Руслана. Выражение ее глаз было настороженным донельзя.

Виктор улыбнулся и пошел им навстречу. Эллис укоризненно, но довольно мягко, чтобы окончательно не перепугать девушку, обратилась к роботу:

– Кала! Чудо ты механическое! Как ты могла?.. Был же приказ не будить больную до полного восстановления…

– Я уже восстановилась, – закусив губу, бросила Руслана, а Кала заурчала своими динамиками:

– Мэм!.. Противопоказаний нет. Мэм, поступила команда.

– Какая еще команда? – встрепенулась Эллис.

– На пробуждение.

– От кого?! – мать искоса взглянула на сына, уже вплотную подошедшего к Барбикен и внимательно разглядывающего ее. Та, так же внимательно, изучала его.

Если бы Кала была человеком, она бы, наверно, недоуменно развела руками:

– Неизвестно от кого. Но очень сильная команда. Внушительная.

Не смотря на то, что последнее слово для робота было явно излишне, Эллис даже не улыбнулась. Потому что непонятные, посторонние и внушительные команды на комплексе были излишеством гораздо большим. Особенно в создавшемся положении. Тем более, что команды Кале могли отдаваться только конкретно и только на старых добрых акустических или электромагнитных носителях.

– Виктор? – полувопросительно позвала Эллис сына, но тот только отмахнулся.

– Потом, мама, – и осторожно взял Руслану за руку. – Проходите, проходите. Не бойтесь. Ведь вы уже почти все тут знаете.

– Я не знаю вас, – очень напряженно произнесла Барбикен. – Я не знаю, на что вы запрограммированны.

Виктор оглянулся. Глаза Эллис были холодны и грустны одновременно.

– А это имеет большое значение? – тихо спросила она. – Очень большое? Даже после того, что мы сделали для вас?

– Для «вас» – это для меня лично или для всего экипажа «Тайги»? – вопросом на вопрос ответила Барбикен.

– Кто и что делал для вашего экипажа, вам известно не хуже, чем мне, – пожала плечами Эллис.

– Но я не знаю, кто и на что вас запрограммировал, – упрямо закусила губу Руслана. – И только это знание может помочь мне понять, в конце концов, что же происходит, и по какую сторону баррикад я нахожусь.

– Происходит то, что мой отец захвачен в плен Дэном Маккольном и на просьбу о его освобождении с той стороны баррикад нам попытались ответить отказом, – хмуро заметил Виктор, отходя от Барбикен.

– В плен?! Отец?! – глаза Русланы широко раскрылись. – А разве он не?.. Ах, да. Он же не мог погибнуть. Но вы действительно считаете его своим отцом?

Она пытливо, очень пытливо, посмотрела на обнаженную спину удаляющегося Виктора. Очень широкую и мускулистую спину. Надежную. Настоящую мужскую, если бы не…

Виктор обернулся к ней.

– Джон Арданьян – мой отец, Руслана. А мисс Эллис – его жена и моя мать.

– Ага. А Кала, – Барбикен бросила косой взгляд на застывшего робота, – бабушка, наверное…

– В какой-то степени, леди, – вместо Виктора спокойно ответила Эллис. – В такой же самой степени, в какой самка первобытной обезьяны может считаться нашей общей прабабабушкой. Без нее, извините, – она широким жестом обвела окружающую их аппаратуру, – всего этого просто не могло бы существовать. – Сделала короткую паузу и требовательно спросила: – Кала, откуда все-таки поступила команда на пробуждение миссис Барбикен?

Робот замерцал было своими красными фотоэлементами, но его остановил короткий вскрик Виктора:

– Их двое, мама, их двое…

Ни Эллис, ни Руслана еще не успели среагировать на этот выкрик, а Кала уже забубнила:

– Не могу согласиться. Согласиться не могу. Команда поступила из одного рассеянного центра, лежащего в самом комплексе…

Но робота уже никто не слушал. Руслана с Эллис напряженно вглядывались в снова побелевшее лицо Виктора, за которым два сейсмографа на панели пульта выписывали крутые пики кривых. Молодой человек обернулся и уставился на них.

– Что случилось, сынок? – тихо произнесла Эллис и Барбикен поразилась естественности ее встревоженных интонаций. Не мог андроид так разговаривать. Не мог!

– Мама, на Луне находятся два корабля. Местоположение одного из них на обратной стороне. Конкретнее пока сказать не могу. Второй вроде бы взлетел и упал – или мне это кажется? – в районе Альп, неподалеку от кратера Плато. Первый корабль собирается штурмовать Архимед. Я чувствую это!!!

Не смотря на вполне человеческий всплеск эмоций в последней фразе, сознание Русланы снова раздвоилось: не мог человек видеть и чувствовать того, что творится за многие сотни и тысячи километров от него. Не мог!

– Сынок, – голос Эллис был очень по-человечески обеспокоенным, – что происходит? Какие два корабля? «Республика» улетела сразу же после нашего неудачного контакта с ними. Даже лайстоны этого не опровергают.

– Но и не подтверждают. «Республика» просто спряталась на обратной стороне, где лайстонов почти нет. А я…

– Ты хочешь сказать, что стал чувствовать Луну сильнее их?! Но, сынок, тогда ведь это…

– Если бы только Луну, – с внезапной горечью произнес Виктор. – Я не могу сейчас этого объяснить. Да и времени у нас нет. Ты же видишь, что сейсмографы показывают. Кто-то упал. – Он вдруг задумался. – Или имитировал падение.

Руслана лихорадочно пыталась понять, что происходит и к чему здесь какие-то таинственные лайстоны. Где-то она уже слышала это выражение. Селайт… Лайстон… Внезапно до нее дошел смысл последних слов Виктора.

– Да кто упал? – слабо вскрикнула она. – Олег?!

– Олег? Не знаю, – качнулось напряженное, заостренное до андроидных черт, лицо юноши, – не знаю. Сосредоточиться не могу… И не хочу, – внезапно упрямо добавил он.

– Виктор, ты просто обязан сосредоточиться, – подчеркнуто спокойно произнесла Эллис. – Отбрось все лишнее. Попробуй выяснить, откуда на тебя снизошло, – она замялась, – озарение такое.

– Да черт с ним, с озарением! – яростно выкрикнула Руслана, бросаясь к молодому архимедянину и хватая его за плечи. – Что с Олегом? – Изо всех встряхнула его. – С Олегом что?

– Вот именно ради этого ему и надо сосредоточиться, – слегка насмешливо бросила Эллис.

Барбикен резко обернулась к ней и уже было открыла рот, чтобы выдать что-нибудь острое и злое, но ее остановило урчание динамиков Калы:

– Приказ понятен. Подготовить нуму к рейду. Заменить стойку правого бортового плазмера. Приказ понятен.

Робот зажужжал какими-то своими моторчиками, медленно развернулся и исчез в мерцании коридора. Насколько Руслана не была встревожена судьбой Олега, но по наступившему молчанию она поняла, что на ее глазах снова произошло что-то необычное.

– Виктор, – кашлянула Эллис, – как ты отдал ей приказ? Радиодиапазон был чист. Био, кстати, тоже.

Ее сын, чуть заметно пожав плечами и старательно не глядя на мать, повернулся к Барбикен:

– Я не могу сказать точно, но мне кажется, что с вашим командиром все в порядке. Более или менее в порядке. Я чувствую его…

– Виктор! – коротко, словно от внезапной боли, вскрикнула Эллис.

– Потом, мама, – в конце концов, взглянул он на нее, – потом. Я сам еще всего не пойму. А разбираться некогда. Сейчас про другое думать надо. – Его зрачки вдруг расширились. – Мама!.. Тебе нельзя оставаться в комплексе! В твоем будущем… Я не хочу, не хочу!!! – схватившись за голову, внезапно закричал он.

Эллис с Русланой с двух сторон бросились к нему.

– Да отключите вы его, что ли! – заорала Барбикен на андроида. – Не видите: разладилось что-то в нем окончательно!

В ответ ее одарили таким презрительным взглядом, что на мгновение Руслане стало стыдно. Не понятно за что. И из-за чего.

А Эллис уже, нежно и успокаивающе, гладила сына по лицу:

– Успокойся, Виктор! Успокойся, сынок.

Нет, их конструктор был явно повернутым на имитации человеческих реакций. Совершенно непонятная и пустая трата всех ресурсов! Руслана хмуро смотрела на успокаивающегося Виктора и, сдерживающую тревогу, Эллис. Совершенно пустая трата!.. Несовершенное совершенство. Для чего все это?

Барбикен было заметно, что юноше стоит больших усилий – энергетических? – взять себя в руки. Но, в конце концов, это ему удалось. Черты его лица снова смягчились, широкая грудь с пультом-амулетом, болтающемся на ней, перестала нервно вздрагивать. Он полуобнял мать и тряхнул длинными волосами:

– Все хорошо, мама. Все хорошо. Только… Ты извини, но только сейчас я возьму командование на себя.

Эллис бросила на него короткий встревоженный взгляд, хотела что-то сказать, но промолчала. А Виктор продолжил:

– Через час комплекс будут штурмовать. Глупо, конечно… Но разве объяснишь? «Архимед» прекрасно защитит себя сам, однако нам в нем оставаться опасно. И лишь из-за одного обстоятельства… – Он взглянул на мать и осекся. – Короче, пока комплекс защищается, берем нуму и рейдируем к Плато. Нужно же посмотреть, что все-таки там произошло. Не правда ли, Руслана?

Барбикен быстро и согласно мотнула головой. Хотела было еще раз спросить об Олеге, но ее перебил тихий голос Эллис:

– Сын, а… А отца ты не чувствуешь?

Юноша не расслышал этого вопроса. Или сделал вид, что не расслышал. А Руслана, вместо того, чтобы поинтересоваться судьбой командира, выдавила:

– А что такое нума?..

Нумой оказался тот гибрид железнодорожной платформы и лунохода, который она, перед тем, как потерять сознание, увидела возле каменной глыбы, расположенной у входа в комплекс. Нума мерцала янтарным сиянием. Глыба была печальна и одинока. Старательно отводя от нее взгляд, чтобы не натолкнуться им на полированную табличку, так поразившую ее, Барбикен легко вскочила на платформу.

Собственная обнаженность в безвоздушном, пропахшем медом, пространстве, уже не пугала ее. Гораздо больше пугала Руслану копия – ведь это же была копия, не правда ли? – Эллис Арданьян, сидящая слева от нее. За ней виднелась еще одна копия: Виктор, уверенно сжимающий какой-то огромный штурвал. Впрочем, имени Виктора Арданьяна на могильной стелле она не видела.

Поэтому, еще полностью не осознавая того, что она делает, Руслана чуть нагнулась, выглядывая из-за неподвижно – ни дать, ни взять, бездушный манекен! – замершей Эллис и спросила юношу:

– Виктор, а вы стихи любите?

Тот совершенно не ожидал такого вопроса и потому только неуверенно мотнул головой. Эллис ожила и настороженно взглянула на Барбикен. Та постаралась не обращать на нее внимания. Механизм он и есть механизм. А вот Виктор…

– Как вам вот эти? – спросила Руслана и чуть хриплым, вибрирующим от скрываемого напряжения, голосом продекламировала:

 
– Неземное пространство со странным рисунком созвездий
полыхнуло, слезой изошло и, до тьмы обгорев,
вдруг сомкнулось, оставив нам только не спетые песни
да ещё непонятный, невнятный, как эхо, припев.
Мы хрипели и пели их, лёгкие в кровь обдирая.
По молекуле воздух и звуки срывали со скал.
И, погасшими дюзами в грунт непривычный врастая,
мы мечтали, чтоб кто-нибудь небо мотивом достал.[15]15
  Стихи автора.


[Закрыть]
 

Нума, поддерживаемая непонятной светящейся силой, плавно парила над, почему-то ставшим оранжевым, реголитом, лишь слегка вздрагивая от слов, произносимых Русланой. Мерцание селайта тоже, казалось, покачивалось им в такт. И когда Барбикен замолчала, оно еще долго не могло успокоиться, слегка искажая выпуклую безбрежную равнину, расстелившуюся перед ними, и заставляя ее чуть шевелиться, словно спину огромного животного, прислушивающегося к чему-то, пока непонятному для него.

После продолжительной паузы Виктор кашлянул и, глядя вперед, неуверенно произнес:

– Стихи как стихи. Нормальные. Средние. С точки зрения стихосложения – силлабо-тонический анапест, который характеризуется тем, что сильные места приходятся на каждый третий слог и заполняются…

В янтарном сиянии что-то коротко всхлипнуло. Руслана, внимательно наблюдающая за Виктором и совсем забывшая про Эллис, бросила на нее короткий взгляд. И застыла. Андроид плакал. Тихо и навзрыд. Закрыв глаза обеими руками.

– Мама?! – повернувшись, недоуменно посмотрел на нее и Виктор.

Эллис с надрывом глотнула воздух оболочки селайта, изо всех сил растерла лицо ладонями и, еще чуть вздрагивая, похлопала его по руке:

– Ничего, сынок, ничего. Все нормально. – И повернулась к Барбикен. – Руслана, это довольно жестоко с вашей стороны. Даже если вы еще не знаете истории нашей семьи. Разве все это, – она широким жестом обвела лунную панораму с плоскими вершинами, медленно исчезающими за выпуклым горизонтом, – разве все это не напоминает вам именно то место, в котором воздух нужно собирать по молекулам, слова – по малейшим звукам, а чувства – по самым неуловимым вибрациям сердца? Даже если его нет… Зачем такая грусть, Руслана? Да еще в нашем положении?.. Для чего так жестко демонстрировать ее?

Барбикен могла бы поклясться, что в глазах Эллис стояли слезы. Чертов конструктор! Архимед недоделанный. Ну, попадись он ей!.. Однако… Однако в голове у нее снова все перепуталось. Если она хотела провести семантико-эмоциональную проверку Виктора на «живость», как это советовали отцы кибернетики – мол, машина не сможет не то что ощутить, но и пересказать поэтической, скажем, абстракции – то у нее все получилось. С точностью до наоборот. Андроид Эллис оказался живей, чем неопределенный красавец Виктор.

На платформе нумы наступило тяжелое молчание. Такое тяжелое, что, казалось, оно не могло со всей неизбежностью не прижать аппарат к поверхности Луны, до которой было метров пять. Не больше. Непропорционально большие, «луноходные», колеса замедленно вращались то ли по инерции, то ли под действием какой-то непонятной силы. Сначала Руслана решила, что первое вернее, поскольку после короткого разбега от памятной глыбы шасси были предоставлены самим себе. Но, присмотревшись, она поняла, что это не так.

Колеса явно выполняли какую-то функцию, потому что вращались против направления движения примитивного, с первого взгляда сооружения. Скорость, как и высота была небольшой. Километров тридцать-сорок в час. И от этого, да еще от чувства почти полной невесомости, складывалось впечатление, что нума – или ее водитель? – боится сделать резкое движение, чтобы, не дай Бог, не быть сдунутым мерцающей пылинкой с покатой поверхности в темное пространство, нависшее над ними.

– А быстрее нельзя? – нервно спросила Руслана, нарушив, в конце концов, янтарное безмолвие.

Виктор пожал плечами:

– Нельзя. Нума и так перегружена. Она, вообще-то, рассчитана на одного человека. Кроме того, селайт имеет ограниченную скорость распространения. Мы можем оторваться от него и… Знаете, оказаться без скафандра в безвоздушном пространстве – довольно неприятная штука.

Барбикен представила, как выглядит со стороны их неспешное передвижение: мерцающее облако, плывущее по кратеру.

– Может быть, мне кто-нибудь объяснит, что это за зверь такой – селайт? И откуда он берется?

Ответила Эллис, взявшая, наконец, себя в руки:

– Селайт – продукт жизнедеятельности лайстонов.

– Считайте, что я все поняла, – фыркнула Руслана.

– А мы и сами не все понимаем. Знаем одно: лайстоны – это какое-то… Как бы это понятней выразиться? Квазиживое вещество. Связываются между собой лайстоны при помощи селайта. Излучения, как вы понимаете, в наших условиях довольно полезного.

Руслана окинула взглядом плоскость платформы, окутанную туманной дымкой:

– Что-то я этих самых лайстонов здесь не наблюдаю.

– Вы смотрите на них.

Барбикен недоуменно посмотрела на Эллис. Та улыбнулась. Чуть-чуть.

– Нума сделана из материала этих образований. Их изучение стоило нам… – она запнулась и Руслане показалось, что Арданьян снова вот-вот расплачется.

Очевидно, это показалось не только ей.

– Мама! – мягко, но с внутренним нажимом, произнес Виктор.

Эллис замолчала, а Руслана внезапно представила, как их передвижение на нуме выглядит не со стороны, а сверху.

– Виктор, – обратилась она к рулевому, – а какое пространство занимает сейчас селайтовое об… – хотела сказать «облако», но поправилась, – оболочка?

Виктор что-то быстро прикинул в уме.

– Километров до пятидесяти в поперечнике.

– А когда вы выключаете нуму?

– Оно сжимается. Схлопывается.

Та-а-ак… Что же это получается? Значит, если смотреть сверху, например, с Земли, то… Световое пятно получается, медленно ползущее по темному дну кратера. И при остановке не рассеивающееся, а сжимающееся. Барбикен покрутила головой, вспомнив бредовые книги Джорджа Леонарда и других уфологов. Да, насчет бредовости им с Олегом еще придется пересмотреть свои взгляды. Им с Олегом…

Руслана внезапно ощутила такой приступ тоски, что у нее даже сердце закололо. Господи, да их же всего двое в этом бездушном мире! Про Маккольна она почему-то не подумала. Она решила вообще больше ни о чем не думать. Пусть все идет, как идет. Своим чередом. Должен же когда-нибудь этот кошмар закончиться!

Но затянувшиеся кошмарные видения имеют свойство не заканчиваться, а то ослабевать, то вновь усиливаться, и, пульсируя таким образом, переползать из фазы в фазу. И то, какой будет последняя фаза – то ли полным пробуждением, то ли таким же полным безумием – известно только богу. Или лайстону. Заботливо окутывающему людей янтарной, видимой на огромном расстоянии, оболочкой. Даже с Земли видимой, а не то, что с орбиты.

А по орбите плыла зеленоватая точка, вынырнувшая из-за горизонта. Она передвигалась прямо навстречу нуме в направлении комплекса «Архимед», оставшимся за широкой прямоугольной кормой аппарата. Виктор прищурил глаза. Эллис быстро ощупала захваты, придерживающие ручные плазмеры. Плазмеры бортовые начали разворачиваться в направлении летящего пятнышка. Руслана поперхнулась медовым воздухом селайта.

– А вот и гости дорогие, – пробормотал Виктор, останавливая аппарат. – Надо же, как назло, прямо над нами поперли.

Он начал судорожно и нервно поглаживать штурвал. Барбикен даже удивилась такой реакции, однако, присмотревшись, только сейчас заметила, что тот весь покрыт какими-то не то кнопками, не то пластинками сенсоров. Нума начала плавно, но довольно быстро снижаться и через десяток секунд заскрипела колесами по реголиту. А еще через десяток замерла на покрытой пологими бороздами равнине.

Слева виднелась гряда невысоких холмов, похожая на строй черепах, уползающих за горизонт. Панцири черепах были покрыты бородавками крупных камней. Справа к ним огромными удавами подбирались угольно-черные провалы нескольких трещин. Место было первобытно-угрюмое и неприветливое. Впрочем, приветливость на этой планете явно не приветствовалась. А по мере того, как начало слабеть мерцание селайта, лунный пейзаж начал наползать на экипаж нумы всей своей угрюмостью.

– Ты хочешь до предела сжаться? – спросила Эллис сына.

Виктор утвердительно мотнул головой:

– До самого-самого. Хотя, поздновато, наверное. С орбиты нас точно заметили. Однако попробовать не мешает. А вдруг?..

– Ты, друг, вдруг полностью отключись. Только пульт Руслане отдай. Тебе, как я понимаю, он больше не понадобится.

И Эллис посмотрела на Виктора таким печальным взглядом, что Руслане показалось, что она с ним прощается. Навсегда.

Младший Арданьян хотел что-то сказать, но промолчал. Обеими руками снял через голову цепочку пульта-амулета и протянул его Руслане:

– Оденьте.

– Это еще зачем?

– А затем, – ответила вместо Виктора Эллис, перехватывая у него пульт и бережно, словно ладанку-оберег, одевая его на шею Русланы, – затем, что мы сейчас маскироваться будем.

Свечение селайта, и так уже довольно слабое, начало ослабевать еще стремительней и через несколько секунд хмурые окрестности погрузились в спасительный мрак, освещаемый только мерцанием полуобнаженных тел Виктора и Русланы. Селайтовая оболочка надежно прикрывала их.

Причем, если вокруг Барбикен она распространялась от пульта, покачивающегося у нее на груди, то у Виктора… Руслана прищурилась и ей показалось, что вокруг Виктора сияние сгущается в районе его головы. Эдакий дикий бог первобытного племени. Эллис же прекрасно обходилась безо всяких сияний, как и две ртутноцветные фигуры, появившиеся неизвестно откуда в ложбине между двух холмов-черепах.

– А эти откуда… – вытянула было руку Руслана в их направлении, вспомнив терминатора из первого дня ее пребывания на комплексе, но Эллис мягко перехватила ее и, вздернув голову, подбородком указала наверх.

– Не обращайте внимания на наших такотанов, лучше подкрасьте губы. К нам, действительно, гости едут.

Да, их маскировка явно запоздала. Маккольн, судя по всему, заметил световое пятно, распластавшееся на несколько десятков километров по дну кратера, и теперь зеленоватое яйцо «Лунной Республики», окутанное тихой яростью плазмы, вырастало на глазах. Вот оно на несколько мгновений зависло в пространстве, откололо скорлупу шлюза и из него что-то выпало, начав медленно падать на лунную поверхность.

Эллис держала это «что-то» под прицелом ручного плазмера. Оба бортовых были развернуты в сторону яйцеобразного корабля. А он, потихонечку набирая скорость, уже пошел по широкой дуге. Прилуняться он явно не собирался.

Прилуниться – и довольно жестко! – должен был выброшенный из аппарата предмет, который, постепенно убыстряя свое движение, отвлекал им внимание экипажа нумы от удаляющегося корабля. Вот, бесформенное в начале, пятнышко начало приобретать продолговатую форму и становилось ясно, что оно должно упасть на гряду холмов-черепах, метрах в ста от замершей нумы.

Эллис несколько раз нервно приподняла и опустила ствол плазмера, угрожающе поблескивающий в ее руках. Руслана, прищурившись до боли в глазах, пыталась разглядеть детали падающего предмета. Внимание Виктора было сосредоточено на корабле, взятом под прицел бортовых пушек и явно облетающем их платформу по огромной окружности. Никаких враждебных действий ни одна из сторон пока не предпринимала.

– Олег! – вскрикнула Барбикен. – Это же Олег!!!

И сорвалась с места, кинувшись было к краю нумы, но была остановлена ловкой подножкой Эллис, от которой упала на шершавую плоскость и продолжила свое движение в том же направлении, но уже кубарем. Через несколько секунд она бы скатилась с платформы, если бы Виктор, быстро переключив бортовые плазмеры на автоматику, не бросился к ней и не обрушился на нее всей массой своего тренированного тела. Лица их почти соприкоснулись и замерли на какое-то неуловимое мгновение.

А падающий предмет, уже полностью принявший форму неуклюжего горбатого скафандра, со всего разгона ударился о верхушку одного из холмов, вздыбив вокруг себя медленные клубы пыли, и покатился по склону вместе с потоком мелких камней. Эллис так и не смогла заставить себя прекратить его падение метким выстрелом. Через минуту он остановился сам.

– Мама! – закричал Виктор, изо всех сил удерживая бьющееся тело Русланы. – Посмотри, что там такое. Я тебя прикрою.

Эллис легко соскочила с платформы и, держа плазмер наперевес, побежала к упавшему скафандру. С другой стороны холма, имитируя ее движения, к нему начал приближаться ее такотан. Такотан Виктора оставался в ложбине. В небе «Республика» начала замыкать круг, держась на приличном расстоянии от нумы. Стволы бортовых плазмеров плавно перемещались вслед за ней.

– Пусти, пусти! – изворачивалась под Виктором Руслана. – Отпусти, болван железный! Там же Олег! Олег там!..

Такотан Виктора, в конце концов, сдвинулся с места и занял позицию, позволяющую ему держать в секторе обстрела и нуму, и белый скафандр, над которым склонилась Эллис. Она осторожно ткнула в него стволом плазмера. Он остался недвижим, хотя, судя по массе, внутри его явно находилось чье-то тело. Эллис нагнулась и легко провела ладонью по черному светофильтру гермошлема. Ствол плазмера ей пришлось отвести немного в сторону. И это стало ее ошибкой.

Нечто, находящееся в белой тканевой скорлупе, вдруг вздрогнуло и двумя косолапыми ручищами обхватило Арданьян, сжимая ее изо всех, каких-то нечеловеческих, сил. Та только коротко вскрикнула и, сопротивляясь, повалилась на реголит. А потом забилась всем телом, пытаясь вырваться из железных объятий. Уже две пары боролись между собой: одна на кромке платформы, вторая – на склоне лунного холма. А над ними медленно проплывала «Лунная Республика».

Такотан Виктора неуверенно двигал руками, оставаясь на месте. Такотан Эллис танцевал вокруг слившихся фигур, но почему-то даже не пытался вступить в схватку. И только когда Арданьян ловким движением перебросила противника через себя, он резко вскинул руку и зеленый луч сорвал с белой гориллы горб ранца жизнеобеспечения.

Одновременно с этим Эллис оттолкнула ее от себя, вскочила и нагнулась было за упавшим плазмером, но, полусогнувшись, так и замерла в этой позе. Скафандр перевернулся пару раз, остановился, потом слегка зашевелился, и из его кожуры выползла полностью обнаженная человеческая фигура. Вот она повернула свою лысую, утыканную какой-то щетиной, голову и Руслана с Виктором услышали пораженный вздох Эллис:

– Джон… Джон! Что… Что они с тобой сделали!?

А Джон Арданьян, хищно оскалившись, резко оттолкнулся от скафандра и снова бросился на жену. Та даже не пыталась сопротивляться.

– Отец! Отец! – закричал Виктор, бросая Руслану и скатываясь с платформы. – Что с тобой?! Это же мама! Мама!

Тяжело дышащая Руслана, осознающая краем сознания, что не может слышать ни рычания Джона, ни вскриков Эллис, ни, полного отчаяния, крика Виктора, и все же слышащая все это, с ужасом увидала, как лысый андроид мощным движением отбросил в сторону женскую фигуру, схватил оружие с шершавого реголита и направил его на бегущего Виктора.

– Оте-е-ец! – кричал тот, не останавливая своего бега.

– Нет, Джон, нет! – вскакивала с грунта Эллис, в огромном прыжке бросаясь на спину мужа.

А Руслана, действуя молча и чисто инстинктивно, переворачивалась через спину, подскакивала к захвату с оставшимся плазмером и… Почти не целясь, с полуоборота, она саданула зеленым лучом по сплетшимся фигурам Джона и Эллис.

И наступила тишина. И оборвалось тяжелое дыхание Виктора. И две огромные куклы вспыхнули изумрудным пламенем, на какое-то неуловимое мгновение полностью исчезая в нем.

А потом короткое, как вспышка света, безмолвие взорвалось яростным криком Виктора:

– Руслана!!! Что ты наделала, Рус…

Изумрудное пламя вдруг изогнулось, провернулось крутой спиралью и, разбрасывая быстро исчезающие искры, разлетелось в стороны. Фигура, вынырнувшая из него, поражала своей неправильностью. Руслана, чуть ослепшая от яркого света, тряхнула головой, всмотрелась в нее, настороженно поводя стволом плазмера и… Разве что не охнула.

Выкатывая гнойно-красные, обоженные вихрем огня, глаза, и чуть шевеля четырьмя конечностями, на них с Виктором смотрел монстр с перекошенной физиономией, в одной половине которой можно было различить черты Эллис, а во второй – Джона. Вот монстр отбросил в сторону то, что осталось от оплавленного оружия, поднял все свои четыре руки и задрал корявую, выпаленную до внутренностей черепа, черную рожу к, такому же по цвету, небу. Вокруг что-то заскрипело, заурчало, захрипело, и только через секунду Руслана поняла, что это – голос, родившегося из огня, чудовища.

– Дэн Маккольн, – хрипел тот, выворачивая, казалось, все свои внутренности. Глаза его были направлены в сторону «Лунной Республики», которая, наконец, замкнула траекторию своего кругового движения и явно намеревалась менять курс. – Иди к черту, Дэн Маккольн! И не смей приближаться к «Архимеду»! Это говорю тебе я, хозяин этой планеты – Керчак.

Руслана поняла, что ее выстрел не только сплавил тела двух андроидов, но и каким-то образом переплавил их мозги. В сторону полного сумасшествия.

«Лунная Республика», на мгновение замерши, круто изменила траекторию своего полета и, постепенно набирая скорость, двинулась все-таки в направлении комплекса. Барбикен быстро прикинула, что через пару минут она пройдет прямо над ними. Керчак заурчал и, судорожно двигая двумя парами ног, побежал к нуме. Довольно быстро побежал. А впереди него испуганно пятилась гибкая фигура Виктора.