Текст книги "Тарзанариум Архимеда"

Автор книги: Алексей Кацай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц)

Барбикен оглянулась. Картина сзади поражала. Создавалось впечатление, что миллионотонный каменный поток, ринувшийся на комплекс, внезапно был остановлен непреодолимой преградой и вздыбился, в последнем усилии, указывая на нее многометровыми корявыми пальцами.

«Боже! – мелькнуло у Русланы. – Неужели мы выбрались оттуда?» И пожала плечами, поворачиваясь назад к комплексу: вопрос был чисто риторическим. В голосе, внезапно ворвавшемся в селайтовую оболочку, риторические нотки отсутствовали напрочь.

– Арданьян! Барбикен! Если вы меня слышите – а я почему-то уверен, что это так – не делайте резких движений. Медленно, очень медленно, повернитесь и посмотрите на утесы слева от себя.

Руслана оцепенела. Виктор тоже не сделал ни одного движения. Но его такотан юлой крутнулся на месте, вскинул руки, и два зеленых луча метнулись над головами лунных путешественников по направлению к застывшему каменному потоку.

Все последующее пронеслось с такой скоростью, что Руслана еле успела воспринять разрозненные обрывки произошедшего. Вспышка. Две шаровые молнии, возникшие в месте соприкосновения лучей, летящих навстречу друг другу. И мягкий хлопок дрожащих сфер, рассыпавшихся фейерверком разноцветных искр.

Удар световых потоков был настолько силен, что такотана его отдачею отбросило назад, прямо в сгущающуюся дымку селайтового поля комплекса. У двух фигурок в гибких зеленоватых скафандрах, замерших на вершинах утесов, той же отдачею выбило из рук их плазмеры. Медленно кувыркаясь, они полетели во тьму, уплотняющуюся за спинами зеленых скафандров. Самих их бросило из стороны в сторону, но они удержались на верхушках скал.

А Виктор уже разворачивался и брал их под прицел своего оружия. Такотан, так и не достигший в своем падении лунного грунта, вдруг начал стремительно краснеть и вот уже огромным раскаленным углем вылетел из селайтовой дымки, отброшенный ею прямо к подножиям скал, на которых еще отчаянно балансировали зеленые скафандры. Ударился изо всех сил об угловатую поверхность и замер в россыпи камней, поблескивая там остывающим слитком металла.

Виктор качнул стволом плазмера и крикнул:

– Маккольн! Я советую вам прекратить ваши игры! Я думаю, что мой плазмер – довольно весомый аргумент против вашей обезоруженности.

– Ошибаешься, Арданьян! Поскольку твоя ртутная кукла выведена из строя, наши шансы сравнялись. Кстати, ты не знаешь, почему ее отшвырнуло от родного порога? Но, в любом случае… Чжан, бери на прицел девку и стреляй при первой же попытке нашего юного друга нарушить паритет.

– Дэн! – ворвался в эфир знакомый – такой знакомый! – Руслане голос. – Ты же мне обещал!

– Олег! – тихо ахнула она, лихорадочно переводя взгляд с одной зеленый фигуры на другую: которая?

Впрочем, это стало понятным уже через несколько секунд, когда один из скафандров, полыхнув малиновым пламенем ранцевого двигателя, сорвался со скалы и начал стремительно приближаться к ним.

– Командир? – вопросительно всколыхнулся эфир чуть хрипловатым голосом.

«Чжан», – понял Виктор, давно уже заметивший в тени ущелья, из которого они вышли на равнину, очертания третьей фигуры в зеленом костюме. В руках у нее угадывался плазмер. И было непонятно, каким образом у «Республики» началось размножение экипажа.

– Отставить! – громыхнул Маккольн в ответ на вопросительные интонации эфира. – Пусть его. Девку держи под прицелом.

А «девка» уже бежала навстречу зеркальноголовой ящерице, зависшей в десятке сантиметров от лунного грунта.

Внимание Виктора раздвоилось. Кроме того, он ощущал, что поток времени начинает разбегаться на несколько ручейков. И в пенистом веществе только одного из них не было отвратительного привкуса смерти.

Тресилов впечатал подошвы ботинок в зернистый реголит. Руслана укутала его скафандр теплым янтарным сиянием и обеими руками обняла непроницаемую зеркальную сферу гермошлема.

– Олег! Олеженька, – выдохнула. – Как я извелась вся! Сколько вынесла! У нас тут столько всего было!.. А с тобой, с тобой все нормально? Нормально?..

Тресилов не отвечал, обняв ее и прислонившись гермошлемом к лицу девушки.

– Где же ты пропадал? Где??? Почему сразу не вытащил меня отсюда?

– Так вот он я, Руська, вот. Нормально все, нормально. Будем жить, Руська! Я же с боем к тебе прорывался, сама видела. А ты тогда… Ладно, Руська, ладно. Все хорошо. Все хорошо теперь будет. Теперь я тебя никому не отдам.

– Но почему ты во второй раз сразу не пришел?

– Так ведь обстоятельства. Сама знаешь. Да и ты хороша. Почему в прошлый раз сразу к кораблю не побежала? Куда тебя, вообще, от «Тайги» понесло? Если бы не дергалась, давно бы на Земле пивом баловались.

– На Земле… Обстоятельства… Как же получилось, что разлучили нас обстоятельства эти? И… И что с Наруддиновым произошло? Что?!

– Так ведь сказано – авария. Кислородные баки взорвались. Мне Сергея Михайловича не меньше твоего жаль. Но это – космос, Руся. Обстоятельство такое. А ты, наверно, невесть что себе вообразила.

– Обстоятельства… Снова обстоятельства. Обстоятельный ты человек, Олег. Прагматичный. Маккольна-то откуда знаешь?

– Ну… С Земли еще. Помнишь, мы с тобой о Лунной Республике разговаривали? Решили контакты с ней искать? Вот я и нашел. Сюрприз тебе хотел сделать.

– Считай, что сделал. Почему же Маккольн до сих пор тебя на Землю не вернул? После такой аварии-то?

– Так ведь тебя искали, Руслана. Без тебя мы никак улететь не могли. Но теперь… Теперь, считай, все позади. Впереди – только Земля, Руська. Наша Земля.

– За… Забери меня отсюда, Олег. Забери!

– Конечно, Руська! Конечно, девочка моя! Идем со мной, идем. Со всей этой машинерией потом разберемся. Дэн понять должен.

Руслана внезапно отстранилась от зеркального шлема, в котором не было видно лица Олега. Это ее раздражало.

– Что должен понять Маккольн?

– Н-ну, – замялся Олег, – что устали мы все. Что пора перерыв сделать. Что, в конце концов, пора сообщить Земле про, мягко говоря, все странное, происходящее на ее естественном спутнике.

– Это странное из меня все нервы вымотало, – пожаловалась Руслана.

– Но ты хоть что-нибудь выяснила? Откуда эта база здесь? Кому принадлежит?

Руслана пожала плечами:

– Некогда выяснять было. Вы с Маккольном не давали. Его, кстати, судить надо за все его фокусы. Международным судом судить. А что касается другого, – она оглянулась на Виктора, напряженно замершего с поднятым плазмером, – то это – какие-то одичавшие андроиды. Как в каком-нибудь фантастическом фильме. Зачем их создавали, один бог знает. Связи с Землею, насколько я поняла, у них нет. Хотя все интерьеры базы – земные. И, вообще, гораздо интереснее всего эти образования – лайстоны. Однако… Однако, давай разбираться со всем этим после возвращения на Землю. Давай?

– Давай. После возвращения. Пошли?

Руслана снова оглянулась на одинокого, так ни разу и не пошевелившегося, Арданьяна и внезапно с ужасом поняла, что не хочет покидать его. Или, что равнозначно, идти с Олегом к подозрительному типу Маккольну. Последнее было более-менее понятно. Первое – не понятно вообще.

– Олег, – она опять обеими руками обняла зеркальную сферу, – ты бы шлем снял. Со мной рядом, между прочим, можно без скафандра обойтись.

– Может не надо? – засомневался тот. – Страшновато.

– Да, страшновато, – согласилась Руслана. – Слушай, а давай, может, тут останемся? С этими, – она мотнула головой в сторону Арданьяна, – у меня, вроде, неплохие отношения сложились.

– Какие такие отношения могут сложиться с машинами? Тем более, с одичавшими машинами. Сама ведь говорила. К тому же, по твоим словам, связи с Землей у них нет. Мы, что, до скончания века на Луне куковать собираемся?

Аргумент был неотразим, но что-то не давало Руслане согласиться с ним полностью. Кроме того: комплекс не отвечает. Виктор совсем один остается. Бросить его сейчас – в этом было что-то похожее на предательство. Даже по отношению к вещи.

– Олег, – тихо сказала Барбикен, – давай поможем Виктору в комплекс пробраться. А потом… Потом улетим и пусть дальше с ним Земля разбирается.

– Да я хоть сейчас, – развел руками Тресилов. – Вот только Дэн. Не знаю, согласится он или нет.

Руслана снова вплотную приблизила лицо к зеркальной поверхности гермошлема, пытаясь разглядеть за ним глаза Олега. Но увидала только свои, неестественно искаженные то ли усталостью, то ли выпуклостью сферы. Вздохнула и сделала шаг назад.

– Маккольн! – крикнула в пространство. – Виктор! Вы меня слышите?

– Очень даже неплохо, юная леди, – всколыхнул селайтовую оболочку спокойный голос командира «Лунной Республики».

– Руслана, вам опасно там оставаться, – в голосе Арданьяна звучали тревожные нотки и был он более… Человеческим, что ли?

– Господа Маккольн и Арданьян! – голос же Русланы был совершенно механическим от, скрываемого в нем, напряжения. – Мы с господином Тресиловым предлагаем всем нам временное перемирие. Сейчас мы общими усилиями попытаемся проникнуть в комплекс. Если это удается, то мы с помощью Виктора консервируем его и возвращаемся на Землю. Делаем соответствующее заявление и дальнейшее изучение всех этих феноменов проводим только под эгидой международных организаций. Как вам такой план?

– Я никогда не покину «Архимед», – сразу же отозвался Арданьян. – И никого не пущу туда. Это – мой дом.

– А я, – откликнулся с вершины скалы Маккольн, – всегда смогу войти в него без чьей-либо помощи.

– Оно и видно, – иронично бросил Виктор, кивая головой на равнину, в которую уперся каменный поток от залпа «Республики», – оно и видно, как у вас получилось войти.

– Кроме того, – не обратил на него внимания Маккольн, но голос его едва уловимо повысился, – кроме того, я никогда не пойду на контакт даже с человеком, не говоря уж о механизме, причастным к гибели моего друга.

– Друга? – не поняла Руслана.

– На помощь Маккольну прибыл еще один корабль с Земли, – хмуро пояснил Тресилов. – Комплекс уничтожил его вместе с одним из членов экипажа.

«Второй корабль, про который говорил Виктор», – мелькнуло у Барбикен, а вслух она произнесла:

– Да что у него, целый космофлот, что ли?! – И повернулась к Арданьяну. – Виктор, это правда?

– Правда, – качнул тот стволом плазмера. – Наверное, правда. Но комплекс тут ни причем. В этом я могу поклясться.

– Прелестно! – донеслось со скалы. – Машина, умеющая клясться! Такого еще свет не видывал. И вы верите ему, миссис Барбикен?

Руслана внимательно всмотрелась в напряженную фигуру Виктора.

– Верю… Я не верю вам, Маккольн.

– Ах, вот как!.. Наверно, это взаимное чувство. Мне тоже что-то подсказывает, что вы не та Руслана Барбикен, с которой я имел честь познакомиться несколько дней назад, и которая была похищена из кратера Тайга. Олег, – обратился он к Тресилову, – тебя не удивляет, что твоя старая знакомая обрела способность разгуливать чуть ли не нагишом в безвоздушном пространстве?

– У нее пульт какой-то на шее, – буркнул Тресилов.

– Пульт? – в бесстрастном голосе Маккольна прорезались заинтересованные нотки. – А ознакомиться с ним ты не можешь?

– Да пошел ты!.. – второй раз буркнул Тресилов.

– Чжан, – голос Маккольна вновь стал неестественно спокойным, – мне нужна эта девка. Достань ее.

Зеленая ящерица выпрыгнула из тени ущелья. Виктор резким движением направил плазмер на верхушку скалы.

– Если ваш… – он не нашел эпитета для подчиненного командира «Республики», – сделает хотя бы шаг, я успею достать вас, Маккольн.

– Неужели? – холодно спросил тот. – Понаблюдайте, друг мой, за тем, что сейчас произойдет.

В эфире раздался короткий щелчок и из-за вздыбленных скал, перекрывая собой половину горизонта, начало выползать что-то огромное, гладкое и мертвенно-блестящее. «Республика» шла на минимальной высоте и от этого казалась чрезвычайно угрожающей. Вот она зависла у самой кромки селайтового поля, прикрывающего комплекс, и в заостренной части ее корпуса начали открываться бойницы плазеров.

– Впечатляет? – хохотнул Маккольн. – Ларсен, – крикнул он в пространство, – держи все под контролем и если что…

Он полыхнул ранцевым двигателем и через минуту оказался возле Тресилова. Виктор отдал должное главному «республиканцу»: летал он математически выверено и театрально грациозно.

А тот уже медленно шел по направлению к Барбикен. Руслана испуганно пятилась от него. Ствол плазмера в руках Арданьяна качался от Чжана к Маккольну. Тресилов неуверенно топтался на месте.

– Ты даже не подумал о том, урод электронный, – обратился Маккольн к Виктору, не поворачивая, впрочем, к нему головы, – почему оказался в западне. Но я сейчас расскажу тебе это. Просто я ждал тебя тут. Я знал – слышишь: знал! – что ты возникнешь в этом месте. Правда, не знал, когда. Ну, ничего, можно было подождать. Можно было расслабиться после того, когда без чьей-либо помощи – слышишь: без помощи! – комплекс оказался под нашим контролем. Под нашим жестким контролем.

– Мне почему-то кажется, что вы элементарно врете, – не двигаясь с места, ответил Виктор на его тираду. Ствол его плазмера был опущен. Глаза напряжены до невозможности.

– Да? – Дэн замедлил шаг. – Почему же это?

– Время вашего совмещения с временем комплекса находится несколько дальше. А пока, извините, вы с ним существуете в разных координатах.

– Время? – поперхнулся Маккольн, и Руслана отметила, что это было первое проявление удивления в его голосе. – Ты хочешь сказать, что…

Но его фраза, как и удивление, осталась незаконченной. В селайтовые оболочки Арданьяна и Барбикен ворвался какой-то истошный визг. Очевидно, то же самое произошло и в эфире, потому что зеленые скафандры как-то синхронно заворочали своими зеркальными шлемами. Еле заметная, сходящая на нет, кромка дымки за спиной Виктора внезапно начала сгущаться и клубиться бежевыми вихрями, вытягивающимися в оранжевые смерчи.

– «Республику»!!! – заорал Арданьян, бросаясь к Руслане. – Уберите «Республику», Маккольн! Комплекс, видите ли, они контролируют, идиоты!

– Ларсен! – успел еще рявкнуть Дэн перед тем, как один из наиболее стремительно вращающихся смерчей ринулся к жирно блестящему, зеленому брюху космического аппарата. «Как огромная навозная муха», – мелькнуло у Русланы.

А пилот «Республики», видимо, сам уже заметил приближающуюся опасность и корабль стремительно, на предельном ускорении, взмыл вверх, стремительно превращаясь в синеватую точку. Оранжевая спираль своим утончающимся концом потянулась было за ним, но явно не успевала достать корабль. Поэтому она метнулась из стороны в сторону, словно досадливо рукой махнула, и изо всех сил хлестнула по зыбкому нагромождению камней. И началось…

Грунт всколыхнулся и зубы рваных скал зашевелились на всем протяжении видимого пространства, будто хотели отгрызть еще кусок, подгоревшего до черноты, неба. Над ними начали вздыматься клубы пыли, в которых иногда проскакивали белые искры, напоминающие собой электрические разряды. Некоторые из скал повалились назад, некоторые – вбок, а передние – вперед, по направлению к комплексу, кромка дымки над которым уже превращалась в сплошную стену оранжевых, с ядовито-желтыми отблесками, вихрей.

Они танцевали, раскачивались и изгибались до самой колышущейся лунной поверхности, наугад хлеща расширяющимися концами по всему, окружающему их. Вот один из вихрей, осыпаясь снопом искр, ударил по скале, под которой металась зеленая ящерица по имени Чжан. Каменная стена ущелья за его спиной начала, сначала – медленно, а потом убыстряя свое движение, валиться на него. Эфир был переполнен трескучими, словно пространство рвалось, помехами, сквозь которые протиснулся, искаженный до неузнаваемости, голос Маккольна:

– Чжа-а-ан!!! Беги!

Какая-то неясная тень, мерцая с зеленоватыми отблесками, метнулась сквозь клубы поднятой пыли по направлению к капитану погибшего «Лунного Президента». Или это в глазах рябило? Но, как бы там ни было, фантом явно опаздывал. Многотонное каменное надгробие впечаталось в грунт всей своей плоскостью, похоронив под собой, захлебнувшегося кровавым визгом, человека.

– Дэн!!! «Республику»! Возвращай «Республику»! – расслышал Виктор голос Тресилова в трещащем пространстве. – Загнемся все сейчас к чертям собачьим!

Но Маккольн не ответил ему, а, бешено вращая головой, внезапно подпрыгнул на месте и, включив ранцевый двигатель на полную мощность, ринулся в стремительно сокращающийся проем между двумя покачивающимися вихрями. И Арданьян с некоторым удивление отметил, что командир «Республики» принял единственно правильное решение.

Потому что комплекс допустил одну существенную ошибку. Увлекшись атакою на корабль, он перегрузил локализациями напряжения внешнюю кромку селайтового поля и теперь она напоминала собой рыбацкую сеть с крупными ячейками, сквозь которые рыбья мелочь могла проскочить внутрь беспрепятственно. Если успевала. Маккольн успел. Два вихря обвились вокруг друг друга, схлопывая узкий проход, но его, ставшая синею от желтого сияния, слившегося с зеленью скафандра, фигура уже исчезла во внутренней, штилевой части силового поля.

– Руслана! – голос Виктора попытался пробиться сквозь помехи к девушке, едва различимой в клубах обезумевшего хаоса. – Ко мне! Нужно делать, как он!

Но, то ли голос Арданьяна был чересчур слаб, то ли помехи чересчур сильны, однако Руслана его не услышала. Или сделала вид, что не услышала.

– Олег! – различил Арданьян ее слабый вскрик. – Олеженька, спаси меня! Ранец, ранец включай!

Виктор бросился вперед, уворачиваясь от хищных плетей вихрей, хлещущих по грунту, и, стараясь не терять из виду Барбикен вместе со второй, неуклюжей фигурой, топчущейся по вздрагивающему реголиту.

Тресилов растерялся. И только крик Русланы вывел его из болезненного оцепенения. Ранец! Конечно же, ранец! Он сразу врубил его на полную мощность, но Руслана уже обхватила его обеими руками, прижалась к нему всем телом и аппарат начал поднимать двойной груз не стремительно, а медленно наращивая скорость. Очень медленно, потому что бешено вращающаяся воронка уже приближалась к ним, и времени до столкновения оставалось все меньше и меньше.

Руслана так и не увидела глаз Олега за непроницаемой зеркальной поверхностью гермошлема перед тем, как он, грубо схватив запястья девушки, разорвал объятия и оттолкнул ее от себя. Вниз. В клубящийся хаос. Прямо в прожорливые пасти энергетических вихрей.

Ранцевый двигатель сразу же начал набирать скорость, но оранжевая плеть хлестнула его раньше, чем он смог выйти из радиуса ее действия. Хлестнула изо всех сил, словно в наказание за только что совершенное им. Орущий клубок нервов и жил, скомканный в чешуйчатом мешке зеленого скафандра, отбросило в сторону и кинуло прямо на каменное острие, наклоненной под углом градусов в тридцать, зазубренной глыбы. Нанизало тело на нее, переламывая позвоночник и наполняя все вокруг ослепляющей, оглушающей болью.

А Руслана, отчаянно размахивая руками и ногами, падала с сорокаметровой высоты прямо на плеть нового, разворачивающегося смерча. Виктор по-звериному зарычал, направил ствол плазмера на лунный грунт и резко нажал спусковой крючок. Ударная сила вырвавшейся на свободу плазмы швырнула его тело вверх, прямо навстречу падающей Руслане.

Арданьян отбросил плазмер в сторону и широко, словно крылья, раскинул руки, пытаясь поймать ими, стремительно приближающуюся, девушку. Получилось. Более того, получилось выйти из-под удара селайтовой плети. Но лишь для того… Лишь для того, чтобы попасть под удар другой.

Полуоглушенный, изо всех сил прижимая Руслану к себе, Виктор летел в сторону накренившихся скал. Перед тем, как, пройдя по широкой дуге, влететь спиной в груду шевелящегося щебня, Арданьяну показалось, что под ними промелькнуло, переломанное каменным острием, тело Тресилова. А потом наступила темнота.

13 сентября 1979 года,
Море Дождей (Луна)

А потом наступила темнота, и все попытки Джона восстановить энергопитание тантора ни к чему не приводили. Впрочем, она была не права. Минут через сорок тускло замерцало аварийное освещение, которое, по идее, должно было включиться сразу же после возникновения нештатной ситуации. Но, идеи, возникающие на Земле, на Луне очень часто не срабатывали. Это начало принимать признаки неумолимого закона. И в последнее время они с Джоном прилагали все усилия для того, чтобы, если не опровергнуть, то хотя бы пошатнуть устои этого самого закона.

А сколько было радости, когда Джону удалось таки воплотить в металл и пластмассу установку прямоточной подпитки двигателя тантора и, таким образом, разрешить, наконец, проблему, над которой бился еще отец Дика! Теперь не нужны были многотонные батареи, ограничивающие время полета аппарата и не позволяющие сделать рейды на лунный комплекс обыденным делом. Правда, теперь они были прочно привязаны к комплексу земному, что несколько ограничивало свободу маневров, но за все надо платить.

«Луч – порох, тантор – снаряд. Странно, но мы вернулись к идее Жюль Верна с его пушкой, но на более высоком уровне. Вот бы дед смеялся!» – сказал тогда Джон. И добавил, что работа карлсбадской базы отлажена десятилетиями контролируемого развития внутренней автоматики. Она абсолютно надежна и главное теперь – разобраться с непонятками «Архимеда». Чересчур долго лунный комплекс работал автономно. Радиосвязь и эпизодические его посещения карлсбадцами в расчет не принимались. Эпизоды, они и есть эпизоды. Флуктуации в потоке событий. Но теперь!..

А что – теперь?.. Эллис откинула со лба непослушную прядь волос и оторвалась от сенсоров штурвала нумы. Их проверка была закончена. Хоть этот аппарат нормально работает! А все потому, что не связан пуповиной луча подпитки с земной базой. Независимость, она очень полезна в некоторых случаях. Особенно в тех случаях, когда энергия луча исчезает непонятно куда. Раньше это были небольшие пульсации, и Джон объяснял их некоторым несовершенством аппаратуры.

В ответ на что Эллис, прищурив глаза, постоянно укоряла его в поспешности, с которой он организовывал этот рейс. И с Диком уже нельзя было посоветоваться! И Джон неизменно стоял на своем. Мол, Картер с Брежневым подписали, наконец, договор об ограничении ядерных вооружений, мир становится более разумным, а на Луне черт знает, что творится! Пора разбираться с «Архимедом» и брать его под полный контроль. Полумеры уже не проходят. Сегодня, вроде, все нормально, а завтра… И Дик бы его одобрил.

Короче, вывели из ангара тантор и помчались, сломя голову, с хортами да прочими разбираться. Малолетнего Виктора забрали с собой, вместе с Калой, которая настолько привязалась к мальчику, что Эллис иногда казалось, что в ней работает уже не программа, а что-то иное. Теплое и человеческое.

Арданьян вздохнула, повертела головой, поправляя микрофон гермошлема, и включила дальнюю связь:

– Кала! Здесь Эллис. Как Виктор?

После короткой паузы эфир всхрипел механическим голосом робота. Арданьян поморщилась: сколько раз просила Джона поменять голосовой блок – когда-нибудь мальчишку в смерть перепугают – но ему все некогда.

– Мисс Эллис, – хрипело в наушнике, – температура организма Виктора тридцать шесть целых и семь десятых градуса по Цельсию. Рост организма за сутки составил одну целую и восемь тысячных миллиметра. Прирост массы…

– Чем ты его кормила? – перебила робота Эллис.

– На завтрак был рисовый пудинг с апельсиновым соком. Общая калорийность завтрака составила…

– Ой, да не мучь ты меня своими цифрами! Рост-прирост, калорийность!.. Прагматичная ты очень, Кала. Если бы знать, как у него ум-разум растет.

– Вечернее психотестирование показало…

– Уф!.. Чем он сейчас занимается?

– Бесцельный бег по отсекам сменился лирическим настроением и сейчас мистер Виктор рисует акварель под названием «Земля – голубая клякса на черной бумаге неба». В кляксе угадываются очертания лица массы Джона.

– Хорошо, Кала, – вздохнула Эллис. – Присмотри за ним. Скажи, что мама с папой немного задерживаются. А когда придем, то обязательно сыграем с ним в лунные пятнашки.

– Пока в эти самые пятнашки с нами играют, – раздалось сзади, и Эллис немного испуганно обернулась, резко выключив связь.

Джон взобрался на платформу нумы совершенно бесшумно и уже стоял позади Эллис, хмуро поглядывая на огромный штурвал, поблескивающий в тусклом свете аварийного освещения. Губы его были плотно сжаты. Арданьян внимательно вгляделась в лицо мужа:

– Что еще случилось, Джон?

Тот отвел глаза в сторону:

– Ничего, кроме того, что сегодня – тринадцатое число.

Взгляд Эллис стал еще более внимательным:

– Мистер Арданьян, вы никогда не были суеверны. Более того, еще вчера мне было объяснено, что сегодня – юбилей. Ровно двадцать лет назад Большое Человечество напрямую соприкоснулось с Луной. Малое Человечество в расчет, естественно, не бралось.

– Малое, большое, – скривился Джон. – Ну и формулировочки у тебя. Дробящие. Зубы. Зубодробящие.

– Поверьте, в вашей зубной боли я абсолютно не виновата.

Джон вздохнул и присел возле жены, шурша тканью стерильно белого скафандра. Точно такого же, какой был и на Эллис. Натянули они их сразу же после нарушения энергопитания тантора. Стекла гермошлемов были подняты. Пока подняты.

– Человечество, – пробурчал Джон. – Соприкоснулось… С Луной, видите ли… Столкнулось оно, а не соприкоснулось. На всем ходу столкнулось. Лбами. Как поезд с поездом. Или, что более соответствует истине, как снаряд со стеной здания. Только – вот беда! – за этой стеной жили люди. Которые, мягко говоря, встревожились. И решили защищаться. А для начала, если вернуться к нашей теме, сыграть с нами в пятнашки. Запятнать, так сказать.

Эллис начала терять терпение:

– Ты долго будешь метафорическими опытами заниматься? Давай, рассказывай, в чем дело. Я о Викторе беспокоюсь.

– Правильно беспокоишься. Правильно просила этот рейс лучше подготовить и побыстрее закончить. Это я весь неправильный какой-то. Сунулся прямо в осиное гнездо и хотел не искусанным остаться.

– Осиное гнездо, – тихо спросила Эллис, – это комплекс?

Джон слегка поморщился:

– Да нет! «Архимед», он, скорее, приманка. Гнездо, оно – тут.

И Арданьян ткнул пальцем перчатки скафандра в солнечные батареи, покрывающие платформу нумы.

– Не поняла…

– Да я тоже не совсем того… Но факт остается фактом. Смотри, – и Джон, подняв правую руку, включил экран электронной карты, вмонтированной в него.

На экране, разграфленном зеленой сетью координатных осей, выделялось три пятнышка. Одно – в левом нижнем углу. «Тантор», – определила Эллис. Второе – прямо по центру, на пересечении ноля градусов долготы и тридцати градусов широты. Место жесткой посадки «Луны-2». И третье – в верхнем правом углу, к которому тянулась размытая, огибающая условное обозначение месторасположения тантора, полоса.

– Что это? – постучала Эллис по правой стороне экрана.

– Не знаю. Но вот это, – Джон провел пальцем по размытой полосе, – энергетический луч с Земли. И он должен заканчиваться, – Арданьян переставил палец жены на пятнышко тантора, – вот здесь.

– То есть?.. – Эллис почувствовала, как испуганно екнуло ее сердце.

– Кто-то – или что-то? – перехватило нашу энергетическую подпитку. И это что-то находится вот тут.

Арданьяны уставились на зеленое пятнышко, мерцающее в верхней части экрана.

– А при чем тут «осиное гнездо»? – внезапно охрипшим голосом спросила Эллис.

Джон выключил экран и откинулся на спинку кресла нумы.

– Вспомни посадку первого лунного зонда. Советской «Луны-2». Ровно двадцать лет тому назад. Сама посадка была чрезвычайно жесткой и фактически напоминала обстрел Луны. Воронка, до которой мы не долетели пару километров, должна быть диаметром метров в сто. А потом начались вспышки. Ирландцы, немцы и англичане зарегистрировали их, по крайней мере, в трех районах. А еще потом начались всякие неприятности в лунных программах. Но началось все отсюда, – и Джон снова ткнул пальцем в покрытие нумы. – Русские тогда кого-то крупно перепугали. А через двадцать лет нечто, расположенное в этом месте, перехватило наш энергетический луч и сделало возвращение на Землю весьма проблематичным.

– Что!? – Эллис почувствовала, что в гермошлеме у нее зашевелились волосы. – А карлсбадский комплекс?

– Дело в том… Дело в том, что он не отвечает.

Эллис трясущимися руками врубила связь с «Архимедом».

– Кала! Кала! – чуть не срывалась она на крик. – Как состояние комплекса? Как параметры?

– Давление в норме. Влажность в норме. Химический состав… – забубнил эфир.

– Да все там нормально, – мягко произнес Джон, выключая связь. – Я уже проверял.

Эллис повернула к нему побелевшие глаза:

– Нормально?!.. Нормально?.. Нет, Арданьян, не нормально. Потому что там – Виктор. Один. И если с комплексом что-нибудь случится…

– Комплекс действует уже более тридцати лет. Никаких внутренних сбоев не было. Успокойся, пожалуйста.

– Мне кажется, что внутренние сбои начались гораздо раньше… – начала было Эллис, но замолчала, плотно крепко сжав губы.

Освещение мигнуло, на мгновение стало ярким, снова потускнело и, еще раз мигнув, исчезло окончательно. В неверном свете сигнальных огней нумы влажно поблескивали широко открытые глаза Эллис.

– Ч-черт! – выругался Джон. – Генератор опять скис. Батареи сели. Очень быстро, нужно сказать, сели. Настолько быстро, что тантор на глазах превращается в груду металлолома. Поэтому делаем так: я остаюсь здесь, а ты берешь нуму и мчишься в комплекс. Собираешь все запасные батареи, какие найдешь и возвращаешься. Маршевых батарей мы не предусмотрели, потому попробуем взлететь на аварийных. На несколько десятков километров должно хватить. Сейчас главное – тантор в комплекс затащить. А там разберемся.

– Джон, что ты будешь делать на мертвом корабле? Маны могут работать не хуже тебя и вполне самостоятельно. Они для этого созданы. И, вообще, мне не хотелось бы разделяться в такой ситуации. Кроме того, сейчас, наверное, главное не тантор, а связь с земным комплексом. Вам так не кажется, мистер Арданьян?

«Мистер Арданьян» задумчиво пожевал губами и тронул жену за плечо скафандра:

– Подвинься. Нуму поведу я.

Уже на ходу, выезжая из шлюза на шуршащий реголит, связались с манами, отдавая последние приказания. Два такотана бесшумно скользили с двух сторон аппарата, угрюмо поблескивая отраженными лучами сигнального освещения. Луна была пустынна, небо – бездонно, звезды – холодны, а сердца – встревожены. Джон приподнял нуму метров на пять и повел ее по широкой дуге, облетая тантор.

– Осмотрюсь-ка еще раз, – пробормотал он в ответ на вопросительный взгляд жены. – А то мы все внутри да внутри ковыряемся.

Огромные колеса нумы медленно вращались по бокам платформы, генерируя энергию для отталкивающей силы. Джон опустил аппарат на минимальную высоту и начал передвигаться почти вплотную к борту цельнометаллического диска тантора. Вблизи она напоминала выпуклую стенку утеса, отполированного неторопливым временем и потому казавшегося совершенно не чуждым окружающему миллионолетнему пространству.