Текст книги "Тарзанариум Архимеда"

Автор книги: Алексей Кацай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

– Ты ничего не заметил? – вдруг спросил Маккольн у Тресилова.

Тот, покусывая губы, отрицательно покачал головой.

– Вот этот красавец, – Дэн ткнул заклеенным пальцем в изображение терминатора, находящегося слева от Арданьян, – когда она стреляла, руку поднял и опустил ее только после выстрела. Словно движения ее имитировал.

– Дэн, – заволновался Тресилов, – да черт с ним! Давай лучше сматываться отсюда. Или переговоры переговаривать. Ведь они из Архимеда. А там – Руслана. Может, предложения какие будут. Не воевать же с нами они прилетели!

– Переговоры? – переспросил Маккольн, настраивая пушки на залп по периметру. Тресилов встревожено наблюдал за ним. – И как ты это себе представляешь? Кричать будешь? Так ведь отсутствие атмосферы, знаешь, не способствует…

В эфире опять что-то громко стрекотнуло, а потом спокойный женский голос произнес:

– «Лунная Республика», с вами говорит комплекс «Архимед». Вы меня слышите? Предлагаем вам не предпринимать никаких агрессивных действий.

В такт словам Арданьян на экране открывала и закрывала рот, создавая полное впечатление того, что она общается с «республиканцами» в акустическом диапазоне. Автоматика, блин!

Маккольн быстро настроился на ее частоту.

– Добрый день, мисс Эллис! Пока агрессивные действия предпринимает только ваша сторона. «Лунная Республика» вынуждена защищаться всеми, доступными ей, способами. Это – во-первых…

– И будет не только защищаться, но и нападать, – ворвался в эфир задыхающийся голос Тресилова, – до тех пор, пока на ее борту не окажется миссис Барбикен…

– Это – во-вторых, – согласился Маккольн. – А в-третьих, мисс Эллис, мы будем договариваться не с вами, а с вашими хозяевами. У них, при всем уважении к вам, все-таки и наверно, немного больше качеств, роднящих их с земным человеком.

Был Дэн Маккольн вежлив предельно.

В эфире наступило молчание. Олегу почему-то показалось, что – недоуменное.

– С какими хозяевами? – после короткой паузы спросила Эллис.

– Ну, я же не знаю, с какой планеты прилетел джентльмен, находящийся справа от вас, – поморщился Маккольн.

На экране было видно, как Арданьян бросила короткий взгляд вправо и… рассмеялась. Это был обычный человеческий смех. Правда, с какими-то грустными нотками в нем. Олег никогда бы не подумал, что так вести себя может какой-то робот. Автомат. Хотя и самый совершенный. Нечеловечески совершенный. Он, искоса, быстро взглянул на Маккольна. Тот пытался следить за всеми экранами сразу и одновременно проверял работоспособность систем «Лунной Республики». Странно, но это у него получалось. И автомат бы позавидовал.

– Олег, – прошептал Дэн, заметив его взгляд и выключив на несколько секунд микрофон, – красавец слева снова пытался имитировать Арданьян. А тот, что рядом с серым инопланетным кардиналом – его. Такое ощущение, брат, что это какие-то механические марионетки.

Между тем, Эллис отсмеялась, и лицо ее стало серьезным. Очень серьезным.

– На этой планете, мистер Маккольн, у нас только один хозяин. Если его можно так назвать. И поверьте, что ничего инопланетного в нем нет.

– Эллис, два инопланетяшки, – бормотал Маккольн, почти не вслушиваясь в ее слова. – Трое. Ртутных монстров – четверо. Всего – семь. Если это действительно марионетки, должен быть кто-то восьмой. В засаде сидит гаденыш, что ли?

Пока Дэн строил свои умозаключения, Тресилов прорвался к микрофону:

– Говорит Олег Тресилов, командир российского космического аппарата «Тайга». Я не знаю, кто тут инопланетянин, а кто – нет, и вообще не представляю, кто вы и какого хрена здесь делаете, но у вас находится член моего экипажа. Гражданка Украины, бортинженер Руслана Барбикен. Вы несете ответственность за все, что может с ней произойти. Именем российского правительства я требую возвращения на борт представителя братской страны Российской Федерации Барбикен Русланы Андреевны.

– Гр-розно, – похвалил Маккольн.

Лицо Арданьян неуловимо заострилось.

– А у вас на борту находится мой муж, гражданин, – Эллис запнулась, – гражданин планеты Земля Джон Арданьян.

Она не скрывала боли в своем голосе, и Олег снова поразился: робот, умеющий чувствовать?!

Маккольн чувствам не поддавался:

– У нас на борту, – жестко заметил он, – находится сломанное механическое изделие с электронной системой управления.

Лицо Эллис Арданьян было грустным-грустным, но дуло плазменного монстра развернулось в сторону экрана. Прямо на лицо Маккольна, иронически наблюдавшего за ней.

– Если вы считаете, что это – «механическое изделие», – передразнила она Дэна, – тем более, сломанное, то оно не представляет для вас никакой ценности. Почему бы вам не вернуть его законным хозяевам?

– Про общение с ними – или с ним! – я только и мечтаю.

– Дэн, Дэн, – зашептал Тресилов, – давай Руслану на эту куклу обменяем! На фиг она нам!

– Не нам, а мне, – так же жестко, как до этого – Эллис, ответил Маккольн. – Тут я буду решать, что нужнее.

Тресилов не выдержал. Его вышвырнуло из кресла и он молча, но слегка оскалив зубы, бросился на Маккольна. Тот в ответ даже не ударил его, а просто отмахнулся, как от назойливой мухи, однако Олег стремительно отлетел к стене рубки, размазываясь по ней всем телом. От резкого движения часть лейкопластыря на залепленном пальце Дэна отклеилась. Перед тем, как на минуту потерять сознание, Тресилов заметил на нем тонкую темно-серую полосу. Крови видно не было.

– Эллис, – бросил Маккольн в экран, не обращая внимания на Олега, скорчившегося возле выхода из рубки, – если ты думаешь, что можешь воевать со мной, с «Лунной Республикой», с помощью своей хлопушки, то твои электронные мозги поехали окончательно. Тебе, дорогая, хороший ремонт нужен.

– Сэр Дэн Маккольн, – прозвучало в ответ, – вы совершенно не разбираетесь в условиях задачи. Это стало заметно после того, как вы приняли манов, обыкновенных биороботов земного производства, за инопланетян. Надо же!.. Так что, насчет едущих мозгов я могу с вами поспорить. Впрочем, это не самая главная ваша ошибка.

Маккольн насторожился. За его спиной завозился Тресилов.

– Руслана… Руслану… – лепетал он.

– Дэн Маккольн, – голос Эллис приобрел свинцовую окраску, – мы можем начать совместные поиски выхода из этой непростой ситуации. Но только после того, как вы передадите нам тело Джона Арданьяна. В противном случае вы рискуете вернуться к статусу шестидесятых годов, и мы будем вынуждены… уничтожить ваш корабль.

«Что это за статус такой шестидесятых годов?» – заинтересованно мелькнуло у Дэна, но времени на разгадывание загадок не было. Кажется, ему ставят ультиматум. Неправильное решение.

Дэн коротким движением снова включил механизмы уборки систем подзарядки. В этот раз Арданьян даже не шевельнулась. Но один из «альпинистов», блеснув ртутными бликами, резко поднял руку, и столб зеленого пламени, вырвавшись из нее, снова ударил в дно котловины. Второе щупальце, закувыркавшись, исчезло в мерцании солнечной короны. Неправильное решение.

– Ну, хватит! – заревел Маккольн, подняв ладонь над сенсорами плазменных пушек.

– Взгляните на северо-запад, – очень спокойно посоветовала ему Эллис.

Огромным физическим усилием – даже, кажется, кости хрустнули! – Дэн задержал руку, приближающуюся к сенсорам.

На северо-западе мерцала солнечная корона. Прямо над лысой головой одного из инопланетян. Или, если верить Эллис, каких-то манов, биороботов земного производства. Кстати, о том, какая страна их производит, она так и не сказала. Умолчала о гражданстве, обезьяна механическая!

Мерцание короны вдруг стало более насыщенным. В нем появились мечущиеся оранжевые отблески. Оно начало разбухать, застилая собою ограниченный участок черного неба, видимый из котловины. Вот уже все оно приняло янтарный оттенок, играя бликами на наружной обшивке «Лунной Республики», а в его центр медленно вплывало какое-то образование.

Нехотя убрав руку от сенсоров, Дэн включил оптику увеличения объекта. Прямо над «Лунной Республикой» замер огромный плоский прямоугольник с полуокружностями больших ребристых колес, выступающих в его центре. Это что-то напомнило Маккольну. А когда прямоугольник немного накренился, наставляя на корабль два коротких, но внушительных ствола, установленных в его передней части, Дэн узнал его.

Аппарат, помесь лунохода с железнодорожной платформой, виденный им стоящим на грунте у входа в комплекс Архимеда. Но теперь свободно зависший в пространстве. Он был приличных размеров и потому фигурка, замершая между стволами за каким-то штурвалом, казалась совсем маленькой. На грани видимости. Но Дэн узнал ее.

– А вот и восьмой, – прошептал он. – Привет, голопузый!

Окруженный оранжевым мерцанием, обнаженный Виктор казался статуэткой, вырезанной из янтаря. Уродливые рыла дул нарушали эту изысканность. Маккольн колебался, просчитывая варианты дальнейшего развития событий. И то, какую мощь может иметь неизвестное оружие. А в том, что на платформе установлено именно оружие, он не сомневался. Шутки были закончены. Начиналась суровая проза жизни. И самое плохое, наконец сообразил Маккольн, состоит в том, что мощь вооружения «Лунной Республики» архимедяне уже знали. И вряд ли сунулись бы сюда с меньшей, чем у нее.

Дэн задумчиво пробежался глазами по приборам. В битве с таинственными лайстонами и от пинка «Архимеда» они потеряли около двадцати процентов невосполнимой, в данных условиях, энергии. На равнине, при хорошем освещении и правильном составе грунтов, ее можно было бы восстановить полностью. Но… Но на равнину Маккольн сесть не решился. И правильно сделал. Если уж в горах нашли!..

Однако не все потеряно. Может статься, что его положение, положение обложенной дичи в каменной ловушке, окажется более выгодным, чем самоуверенных охотников. А все потому, что загнанная дичь не умеет эффектно взрывать стены этой самой ловушки. А все потому, что кое-кто, зная мощность вооружения, не знает запаса прочности корабля. И потому принимает неверные решения.

– Олег… – обернулся Маккольн к Тресилову.

Но того не было в рубке.

– Олег, – переключился Дэн на внутреннюю связь, – куда тебя черти унесли?

Тресилов не отзывался. Маккольну это очень не понравилось, но оторваться от пульта он уже не имел возможности. Тем более, что затянувшаяся пауза была нарушена голосом Эллис:

– «Лунная Республика», вы разобрались в ситуации? Через какое время можно забрать тело Джона Арадньяна?

Ответить Маккольн не успел.

– Несу, – ворвался в эфир хрип Тресилова, – несу уже, подождите! Вы только нам Руслану отдайте! Отдайте Руслану, пожалуйста!

Резким ударом ладони Дэн переключил пару экранов на внутреннее наблюдение. Так и есть! Уже затянутый в скафандр Тресилов, задыхаясь от напряжения, волок по коридору тело андроида к шлюзовой камере.

– Идиот! – второй удар ладони заблокировал шлюзы. – Кретин! – Третий удар ладони включил плазменную накачку двигателя на полную мощность. И вежливо – в экран: – Уважаемая мисс Эллис, когда мы сможем забрать госпожу Барбикен?

Эфир отозвался холодным размеренным голосом Виктора:

– Это будет решать она сама.

– Так, может, вы разрешите нам переговорить с нею?

Время, время!.. Еще секунд сорок.

– К сожалению, это сейчас невозможно. Она больна.

– Что с ней?

– Шок.

Тресилов на экране скребся в заблокированную шлюзовую камеру.

– Какая жалость! Мы просто не имеем права покинуть ваш благодатный край без миссис Барбикен.

– Вопрос о возможности или невозможности покинуть «наш благодатный край» будет решаться после возвращения Джона Арданьяна.

Ах ты, макака голопупая! Дразнишься, значит. Возможности – невозможности. Есть у нас возможности, есть. Еще несколько секунд… Стрекот в эфире.

– Маккольн мне докладывают, что вы разогреваете двигатели. Я не советую вам…

– Да пошел ты со своими советами! Я на Земле кое с кем посоветуюсь, а потом вернусь. Ох, вернусь!..

Заключительный аккорд. Удары по всем сенсорам плазменных пушек, двигателей и системы радиопомех. Чтобы, значит, с эффектом. Чтобы – полная каша. Чтобы, значит, оглушить, ослепить и вырваться.

– Маккольн!.. Лайстон же!.. Что вы дела…

Верхняя, острая часть яйца «Лунной Республики» взорвалась фейерверком сгустков плазмы. Одновременно под ее нижним концом начали вырастать клубы пыли. Такие же клубы вздымались со скал, обломки которых начали замедленно падать на дно котловины: пушки наугад лупили по утесам, окруживших корабль неровными сточенными зубьями.

В мигающих экранах еще было видно, как ртутные альпинисты, биороботы и Эллис, огромными прыжками, напоминающими короткий стремительный полет, перепрыгивают с одного падающего обломка на другой, нигде не задерживаясь и огибая «Лунную Республику». Словно она была наиболее опасным местом обваливающегося в тартарары мира.

Над ними клубы темно-бежевой пыли заглатывали прямоугольную платформу с фигуркой Виктора, нервно выпрямившегося за штурвалом. Через несколько мгновений его не стало видно. «Почему же они не стреляют? – мелькнуло у Маккольна. – Растерялись? Роботы растерялись?!»

Дно котловины полностью затянуло колышущимся озером пыли. Корабль вздрагивал от ударов камней, бьющихся в обшивку. В мерцании экранов уже ничего нельзя было разобрать. Даже искаженное лицо Тресилова распалось на отдельные маленькие черно-белые пятнышки.

Но, перед тем, как экраны окончательно затянуло роем помех, Маккольн успел заметить, как, от сдвоенного залпа плазменных пушек, гора-сосулька, на которой недавно бесстрастно возвышалась одна из металлоцветных фигур, начала стремительно проседать, осыпаясь струями взрыхленного реголита и мелких камней. А из ее верхушки так же стремительно начал вырастать клинок геометрически правильного пика, черным ростком тянущийся к невидимому небу. «Лайстон! – ахнул Маккольн. – Лайстон, засыпанный породой!» Экраны ослепли, и размышлять снова было некогда.

Корабль пару раз вздрогнул особо ощутимо, завибрировал всей своей металлической тушей и, оставляя под камнями обрывки щупальцев, а оставшиеся пережигая струями плазмы, рванулся на свободу из пылевого облака. Если Виктор не успел убраться с его пути, ему явно не повезло. Ну и черт с ним!

– Мы вернемся! – орал Маккольн в микрофон. – Мы обязательно вернемся! С самыми лучшими земными специалистами по лунным проблемам. И тогда разберемся с вами, уроды! Готовьтесь!

Дэн надеялся, что хоть один из этих монстров да услышит его. А если не они, то кто-нибудь в Архимеде. Дезинформация противника есть один их необходимых компонентов разворачивающихся боевых действий.

30 сентября 1960 года,
Карлсбад (штат Нью-Мексико, США)

Конечно, дезинформация и запугивание противника всегда были в ходу на этой планете. Но не настолько же примитивно!.. Эммануил поморщился и убавил звук телевизора, на экране которого советский лидер колотил туфлей по полированному столу. Такой экспрессии стеклянное здание Организации Объединенных Наций наверняка еще не знало.

Перед тем, как на кухне, по радио, включенному Диком, завопил Ричард Пенниман, Хастон еще успел услышать саркастическое замечание английского премьера Макмиллана: «Господин Хрущев, может, мне могли бы перевести? Потому что я не вполне вас понимаю».

«A-bop-bop-a-loom-op! A-lop-bop-boom!» – вопил на кухне Маленький Ричард. По телевизору уже показывали ядерный ракетный эсминец, на котором глава СССР прибыл в Нью-Йорк на Генеральную ассамблею ООН. Плюгавенький диктор, захлебываясь от восторга, комментировал добропорядочным обывателям все эти события, а Хастон раздраженно кричал:

– Дик! Можно потише? Сколько раз я просил при мне не включать эту собачью музыку!

– Папа, – просунулась в дверь хитрая физиономия сына, – это же наша музыка, черная. Пусть белые ей подавятся.

Эммануил сделал вид, что хочет схватить вазу, стоящую на столе, и двери тут же захлопнулись.

– Мальчики, мальчики, – пробился сквозь оглушительные аккорды голос Коретты, – давайте завтракать.

Завтракать, это хорошо. Потому что обедать придется неизвестно где. Возможно, в самом комплексе. Нужно осмотреть главный вход и вообще все там проверить. Что-то происходит. Хорты окончательно вышли из-под контроля. Судя по некоторым признакам, исследовательская база в Архимеде превращается в базу военную.

По крайней мере, по сообщениям манов, дело идет к тому, что Архимед будет расстреливать все тела, приближающиеся к Луне. И естественные, и искусственные. В свете разворачивающегося космического соревнования между Штатами и Союзом это может быть чревато. И, вообще, непонятно, чем вызвана такая забота роботов о своем втором доме? Да, просто необходимо побывать на месте. Но, как? Он не может разорваться. Он один. У Коретты мышление работает в совершенно ином направлении. Дик еще чересчур молод и неопытен. Да и увлечения у него в последнее время…

– Сэр Дик Хастон, – наигранно сурово спросил Эммануил, усаживаясь за сервированный стол, – чем вы занимались во время моего отсутствия? То есть, всю последнюю неделю? Как чувствует себя матанализ? А, заодно, и теоретическая механика? Сегодня вечером я проверю их самочувствие.

– Понимаешь, папа… – начал было Дик, но Коретта перебила его.

– Сэр Эммануил Хастон, – в тон мужу произнесла она, – если бы вы чаще бывали дома и сами чаще занимались с сыном, то…

– Папа, – Дик резко положил вилку на скатерть, – я решил переехать в Альбукерке на постоянную учебу. Самоучкой больше не могу. Вернее, могу… Но не хочу.

Теперь вилку положил и Эммануил.

– Мы уже решили – и это обсуждению не подлежит! – что университет ты окончишь экстерном. Только экстерном!

Коретта бросала на них обеспокоенные взгляды. Хастон снова взял вилку и попытался придать голосу мягкий оттенок:

– Сын, ты же знаешь, что это такое – учиться в белой среде. Особенно в наших палестинах. Ко мне только иногда обращаются за консультациями, и то… И то, я чувствую себя солдатом, попавшим в тыл противника.

– Да почему мы должны чувствовать себя осажденными в своей же собственной стране! – срываясь на фальцет, выкрикнул Дик. – Почему какая-то белая стерва может нападать на черного священника? Почему в больших городах существуют гетто? Почему, черт возьми, во вшивой ЮАР, в Шарпевилле, полицейские могут безнаказанно расстреливать черных, а Штаты, оплот демократии…

Дик замолчал, словно поперхнулся, и разве что не сплюнул на пол.

– Политика и рок-н-ролл… Рок-н-ролл и политика… – пробормотал Эммануил.

Дик явно и крепко попал под чье-то влияние. Да, со всеми этими техническими проблемами, исследованиями и консультациями, он явно рискует потерять сына. Если уже не потерял.

В дверь позвонили.

– Я открою, – встрепенулась Коретта.

Эммануил и Дик молча скребли вилками по дну тарелок. Они явно были недовольны друг другом.

Коретта появилась на пороге слегка запыхавшаяся и сильно обеспокоенная.

– Эм, там пришли из ФБР. Спрашивают тебя.

Вилка Дика с глухим стуком упала на пол. Эммануил бросил на него быстрый взгляд и встал со стула. Когда он выходил из кухни, протискиваясь в дверях мимо, застывшей в них, Коретты, та шепнула ему:

– Всю прошлую неделю Дика не было дома. Ездил куда-то с друзьями.

Хастон чуть не споткнулся о порог. Этого еще не хватало! Сам он всю прошлую неделю провел в Уайт-Сендсе[10]10
  Американский ракетный центр, находящийся в 390 км южнее Лос-Аламоса (штат Нью-Мексико).


[Закрыть], куда его в очередной раз – «Больше никогда, мистер Хастон!» – пригласили для срочных консультаций по теоретическим расчетам. Приехал домой он только вчера, поздним вечером. Нет, со всей этой ерундой он скоро потеряет не только сына, но и семью.

В холле Эммануил появился внешне спокойный, но внутренне напряженный до невозможности. И потому даже не смог возмутиться небрежной позой мужчины, затянутого в строгий черный костюм и вольготно развалившегося в кресле. Словно тот пришел после веселой вечеринки не в чужой дом, а в свой собственный и теперь, отдыхая, ждет, пока жена принесет ему его домашние тапочки.

При появлении Хастона мужчина привстал с кресла и бросил, блеснув влажными, словно – хмельными, глазами:

– Агент Адамс. Томас Адамс. – И махнул рукой замершему посередине холла Эммануилу: – Да вы садитесь, садитесь. Разговор будет долгий. И неприятный.

Обнадеженный таким образом Хастон, молча устроился на небольшом диванчике. Ничего спрашивать он не стал, и начинать разговор не спешил. Пусть Адамс попотеет.

Тот, в конце концов, постучал пальцами по папке, лежащей у него на коленях.

– Мистер Хастон, – начал осторожно, – я наделен всеми полномочиями для того, чтобы… Нет, начнем не с этого.

Эммануил с некоторым удивлением отметил, что за внешней развязностью агента Адамса скрывается внутренняя неуверенность. А тот продолжил:

– Мистер Хастон, мы знаем, что вы довольно известный в ученых кругах человек. Правда, из соображений секретности, вас знают под именем Блейка. Многие мои собеседники отмечали недюжинный, аналитический склад вашего ума. – Он нервно хохотнул. – Даже белые собеседники. – И посерьезнел. – Хотя вы живете отшельником в этой, Богом забытой, дыре, но после событий сорок седьмого года, произошедших неподалеку, в Розуэлле[11]11
  Город Розуэлл известен тем, что в 1947 году в его окрестностях произошла авария неопознанного летающего объекта.


[Закрыть], вы не могли не привлечь нашего внимания. Конечно, в Нью-Мексико, как вам известно, живет много яйцеголовых, но все они располагаются компактно, а вы… Кроме того, вас, как талантливого математика и знающего биофизика, привлекают для консультаций на некоторые секретные объекты. В тот же Уайт-Сендс, где вы находились всю прошлую неделю.

Хастон очень внимательно посмотрел на фэбээровца. Тот выдержал взгляд без тени смущения и только чуть пожал плечами:

– Вы же понимаете, что люди, допущенные даже к самой маленькой толике государственных секретов, находятся под нашим пристальным наблюдением. Тем более – цветные. И, кстати, не только они сами, но и члены их семей. Вот про одного из таких членов и пойдет разговор.

Адамс открыл папку, достал из нее несколько фотографий и протянул их Хастону:

– Узнаете?

Эммануил, чуть поколебавшись, взял глянцевые прямоугольнички и начал быстро перебирать их. Зрительное восприятие, благодаря тренировкам с такотанами, было у него поставлено на отлично.

На первой фотографии Дик сидел за столиком бара с каким-то сухощавым и довольно молодым человеком. Тоже негром. Не смотря на легкомысленность обстановки, лица их были озабоченны. Бар, кстати, Хастон знал. Он сам иногда перекусывал в нем, заезжая в университет Альбукерке.

На второй фотографии Дик, сидя на лавочке в парке, изучал какие-то бумаги. Тот же негр нервно курил рядом.

Вот они садятся в открытый автомобиль, на заднем сидении которого замерли еще две темнокожие фигуры. Вот Дик передает что-то черной девице с копной смоляных волос, скосив глаза на край объектива. Вот Дик в Хьюстоне. Вот Дик в Новом Орлеане. А это?.. Майами, кажется. На последней фотографии Дик помогал грузить на белоснежную яхту какие-то продолговатые ящики. Сухощавый негр неизменно был рядом с ним.

– Ну и что? – пожал плечами Хастон, возвращая фотографии Адамсу. – Насколько я понял, решили ребята прогуляться по побережью Мексиканского залива. Ну и что? – повторил он. – Дело молодое.

– Угу, угу, – покивал головой Адамс, убирая фотографии в папку. Кроме последней. Взял ее и постучал пальцем по физиономии сухощавого: – Вы его знаете?

Хастон еще раз взглянул на глянцевый прямоугольник и отрицательно покачал головой.

– Тогда я вам расскажу, – чересчур приторно улыбнулся агент ФБР. – Это – некто Натан Клинес. Юрист. Помогал защите во время судебного процесса «Браун против совета по делам образования Топеки». Член радикального крыла Национальной ассоциации прогресса цветного населения. Лично знаком с Мартином Лютером Кингом.

И выжидающе посмотрел на Эммануила. Тот почувствовал, что нарастающее беспокойство сейчас разорвет его на части. Хорошо еще, что белые не могут определить чувств негров по выражению их лиц. Они для них одинаковы. Хотя, не для всех. Исчезнувший в старушке Европе дружище Пьер очень хорошо разбирался по лицу в настроениях Хастона. Но, когда это было…

– Ну и что? – в третий раз и довольно тупым голосом повторил Эммануил, глядя сквозь Адамса. – Насколько я понимаю, все это легальные процессы и вполне легальные движения в демократической стране.

– Угу, – снова буркнул Адамс. – Легальные. В демократической… Вы знаете, что происходит сейчас в недемократической ЮАР? Или на, превращающейся в таковую, Кубе?

– Слышал краем уха. Я политикой не интересуюсь.

– Что не интересуетесь, мы знаем. Однако это тот случай, когда ваш интерес был бы уместен. Поскольку события в этих странах некоторым образом связаны с вашим сыном, Диком Хастоном.

Старший Хастон молчал. Агент Адамс вздохнул.

– Не понимаете… Вот в этих ящиках, – он снова постучал пальцем по фотографии, – оружие. По нашим данным оно предназначено для нового радикального движения ЮАР «Копье Нации». Или для кубинских повстанцев. Или для первых через вторых. Или для обоих сразу. С этим еще разбираться надо. Но, в любом случае, нелегальная торговля оружием не приветствуется даже в демократической стране. Не так ли, мистер Хастон?

Так… Дик влип. Крепко влип. Эммануил откинулся на спинку дивана. Политика и рок-н-ролл… Рок-н-ролл и политика…

Наступила продолжительная пауза, которую нарушил Адамс, вкрадчиво проговорив:

– Да не расстраивайтесь вы так, Хастон. Все поправимо. Ведь я сейчас не с Диком, а с вами разговариваю. А мог бы сразу его за шкирку взять. Парень-то уже совершеннолетний.

Эммануил напрягся. В комплексе, расположенном в недрах Карлсбадских пещер, шевельнулся такотан. Хастон волевым усилием подавил беспокойство аппарата, вошел с ним в резонанс и, с помощью усиленного совместными усилиями биополя, заставил свое сердце биться спокойно и размеренно. Он мог бы сделать это и без такотана, но времени на это понадобилось бы значительно больше. А его, времени, сейчас как раз и не хватало, поскольку Адамс, все хуже и хуже скрывая свою внутреннюю неуверенность, заерзал в кресле.

– Что же вы молчите, Хастон? Неужели вас не интересует, почему я вышел именно на вас?

Эммануила это очень интересовало, но виду относительно этого подавать он не желал.

– Очевидно, у вас не хватает доказательств.

– Да есть, есть они, доказательства эти! – хлопнул по папке растопыренной пятерней агент Адамс. – И больше, чем вы думаете. Клинес и некоторые его ребята уже арестованы. Только Дик на свободе гуляет. Пока… – Адамс наклонился вперед и внезапно Хастон понял, что глаза у него не хмельные – испуганные. – Пока мы не решим с вами одну проблему.

Та-а-ак… Оказывается, не только у Дика, но и у него существуют определенные проблемы. Очень интересно.

Адамс отвел глаза в сторону:

– Вы помните Куртисса Шафера?

Не смотря на резонирующее биополе, Хастон вздрогнул. Они познакомились с Шафером Чикаго, на конференции по электронике. Потом встречались с ним в Уайт-Сендсе. Хастона под именем Джорджа Блейка пытались привлечь к его исследованиям, но имплантация электродов в мозг младенцев, превращающая их в роботов на всю жизнь, настолько возмутила Эммануила, что… Короче, скандал был громким.

С него взяли подписку о неразглашении и на несколько лет оставили в покое. Но именно с того времени он ощутил за собой липкое, как паутина, наблюдение и, боясь обнаружить местонахождение комплекса, почти перестал бывать в нем. Управление осуществлялось через такотанов с помощью внешних антенн, разбросанных вокруг пещеры в виде кактусов. Кактусы, кстати, были настоящими. Кто там разберется что с ними произошло на генетическом уровне?

– Насколько я понял, вы помните этого человека, – продолжал между тем Адамс. – Он, кстати, не смотря на напряженные отношения, установившиеся между вами, очень высокого мнения о ваших способностях. Некоторые же ваши идеи просто поразили его. И он убежден, что в области усиления физических возможностей человека техническими средствами у вас должны быть очень большие наработки. То, что опубликовано вами под псевдонимом Блейка, только верхняя часть айсберга.

Приехали!.. Их с Пьером главная ошибка состояла в том, что они залезли в это осиное гнездо научных центров и полигонов, которое еще перед войной начало вырастать в Нью-Мексико. Мол, мыслили тогда, нужно все держать под контролем. Они были молоды, самоуверенны и не понимали, что сами могут оказаться под этим самым контролем. Очень жестким контролем.

– Я математик и биофизик, – хмуро произнес Хастон, – а не хирург или электронщик. Поэтому Шафер может ошибаться на счет моих возможностей.

– Тогда все очень просто, – облегченно, как показалось Эммануилу, вздохнул Адамс. – Нужно исправить эту ошибку.

– И каким же образом?

– Образом поездки в одно место, расположенное неподалеку от Карлсбада.

– И когда?

– Да прямо сейчас, Хастон. Чего тянуть? Времени, я думаю, это много не займет.

– Как я понимаю, отказываться мне будет неудобно.

– Вы все правильно понимаете, Хастон.

– Я могу переодеться?

Адамс смерил его оценивающим взглядом:

– По-моему, вы и так неплохо выглядите. Кроме того, по прибытию на место вас все равно обыщут.

– Могу ли я предупредить жену?

– Я сам это сделаю.

Агент ФБР с трудом, словно после тяжелейшей работы, выбрался из кресла и пошел в сторону кухни, бросая по сторонам цепкие взгляды. Расположение комнат он, очевидно, знал неплохо.

Когда спина Адамса исчезла в дверях, а на кухне забубнили – «не беспокойтесь… что случилось?.. несколько часов… зачем?.. очередная консультация», Хастон быстро оглядел холл. Сегодня у Коретты день уборки. Она будет обязательно очищать от пыли все кресла, поснимав с них и спинки, и сиденья. Очень хорошо!..

Хастон достал из внутреннего кармана пиджака ручку с блокнотом и, временами бросая взгляды в сторону кухни, быстро, изламывая почерк, написал: «К.! Если до 18.00 я не появлюсь, забирай Дика, пробирайтесь в комплекс и не выходите оттуда, пока я не свяжусь с вами. Если этого не произойдет в течении недели, выбирайтесь из Нью-Мексико на Север и затаитесь в Грин-Бее. Я вас найду. Люблю. Целую». Секунду подумал и дописал: «Учти, за вами могут следить».

Про Грин-Бей он упомянул непроизвольно. Просто это был единственный город, название которого он мог вспомнить на ходу и который находился в непосредственной близости от Су-Сент-Мари. А в канадской части последнего жила Мэри. Возможно, понадобится ее помощь.

Перед тем, как Адамс снова появился в холле, Эммануил успел сунуть вырванный из блокнота листок в щель между сиденьем и спинкой кресла, на котором недавно сидел фэбээровец. В двери, за его спиной, маячило обеспокоенное лицо Коретты. Дика видно не было.

– Дорогая, – кашлянул Хастон, поднимаясь с дивана, – я не надолго. Срочная консультация для господ из ФБР. После обеда буду.

И, уже выходя на улицу, на мгновение обернулся и послал жене воздушный поцелуй. Автомобиль Адамса послал такой же их дому, находящемуся на окраине Карлсбада, в виде клуба пыли, поднятой с обочины.