Текст книги "Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары (СИ)"
Автор книги: Алексей Шепелев
Соавторы: Макс Люгер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)
– Так хоть кровь пить можешь? – и он протянул руку Анне-Селене.
Начиная разговор, она совершенно не рассчитывала на такое его развитие. Сережка снова поступил против негласных правил, принятых среди ребят Вест-Федерации. По крайней мере, среди ребят того круга, в котором общалась Анна-Селена. Конечно, были и другие ребята, жившие, наверное, по другим правилам, но они были где-то далеко, за пределами доступного ей мира. Анна-Селена, конечно, была безиндой, но ведь она была и фон Стерлинг. Август Иоахим Альберт просто не мог допустить того, чтобы его дочь общалась с детьми прислуги, заводских рабочих, или, страшно сказать, с безнадзорками, которые, несмотря на все усилия полиции и даже Корпуса Улан, никак в Вест-Федерации не переводились.
Но теперь выбирать не приходилось. Не принять дар мальчишки было нельзя: это и для него обидно, и глупо: всё равно кровь уже проступила. Маленькая вампирочка прильнула губами к теплому Сережкиному запястью и ощутила соленый вкус теплой человеческой крови: губами, языком, всеми клеточками рта она чувствовала этот волнующий, захватывающий, пленяющий вкус. Хотелось пить, пить и пить, тянуть эту кровь, пока мальчишка не отдаст ей всё, до последней капли. Но она сумела подавить в себе этот инстинкт, и вовремя оторвалась от ранки.
На языке вертелись слова благодарности, но она сказала совсем другое: ей пришло в голову, что необычного мальчишку и благодарить надо как-нибудь необычно:
– И никакая я тебе не мелкота. Мне десять лет, и я училась в пятом классе.
– А мне – одиннадцать, и я должен был пойти в шестой, – с чувством превосходства заявил Сережка.
– Как Оттону, моему брату, – прикинула Анна-Селена.
– Оттону?
– Ага, это его полное имя. Вообще-то дома мы зовем его Тони.
– А у меня сестра есть. Только она младше тебя, ей семь лет всего. Её Иринкой зовут…
– Слушай, а как ты меня назвал?
– Когда?
– Ну, вот сегодня… Когда я плакала.
– Обыкновенно назвал, – пожал плечами мальчишка. – Аней.
– Меня никогда никто так не называл…
– Так по-дружески называют… ну, в общем, девочек с именем Анна в моем мире. Но если тебе не нравится – я не буду так тебе говорить.
– Да нет, говори, пожалуйста. Просто, непривычно.
– А как – привычно? Как тебя дома звали? Ленкой?
– Почему – Ленкой? – не поняла девочка, – Аськой.
– Почему – Аськой? – Сережа так уморительно хлопнул ресницами, широко раскрыл глаза и чуть приоткрыл рот, что Анна-Селена чуть не расхохоталась.
– Анна – значит «А». Селена – значит «Эс». Вместе и получается Ася.
– Прикольно, – улыбнулся мальчишка. – А почему у тебя двойное имя, а у брата – обычное?
– Не знаю. Наверное, потому, что так меня назвала мама…
– Понятно, – теперь вздохнул Сережка. – Слушай, а Наромарт знает, что ты – вампирка?
– Знает. Он меня пытается лечить.
– И как?
– Слушай, ты всегда такой любопытный?
– Ага, – мальчишка снова улыбнулся, теперь улыбка у него была немного виноватой. – Интересно же.
– Спал бы лучше. Мне-то спать не надо, а тебе хорошо бы сил набраться.
– Да не засну я теперь, весь сон куда-то сбежал.
– Ложись, – строго сказала девочка. – Ложись и старайся уснуть.
А ему вдруг сквозь голос Анны-Селены послышался голос мамы. Конечно, это было невозможно, просто случайно девчонка сказала эти слова совсем с мамиными интонациями, сказала так, как говорила когда-то совершенно незнакомая ей женщина, укладывая спать непоседливого своего сына… И тогда он послушно устроился на правом боку и закрыл глаза, хотя точно знал, что не уснет, потому что спать не хотелось ни капельки. Просто, хотелось продлить хоть немножечко сказку. Волшебную сказку, в которой он возвратился в мирное время.
"Вот полежу так минутку, а потом скажу ей, что не спится", – подумал Сережка и провалился в глубокий крепкий сон.
Навеять сон на человека – пустяковая задача даже для самого слабого вампира. Убедившись, что Сережка крепко спит, Анна-Селена тихонько улеглась рядом, чтобы не возбуждать подозрений, если кто проснется, и принялась обдумывать, что же делать дальше. То, что хозяева и надсмотрщики каравана не представляли, кто затесался среди купленных рабов, было в её пользу. От неё не ожидали никаких неприятностей: разве способна их доставить десятилетняя девочка. Обычная десятилетняя девочка – конечно нет. А вот вампирка, выглядящая как обыкновенная десятилетняя девочка, шороху навести могла. Вплоть до того, что перегрызть горло всем этим мерзавцам-торговцам и их слугам. Правда, это означало неизбежную собственную гибель: мадемуазель Виолетта несколько раз повторяла ей, что, превратившись в кровососа, Анна-Селена навсегда потеряет себя – ту, которой она была. И тогда уже совсем неважно, распадется ли она в прах на рассвете, ведь кольцо Элистри не станет защищать от солнца кровососа, или сумеет найти убежище: в любом случае, это уже будет не она. Но разве это такая уж неприемлемая плата за то, что эти мерзавцы больше никогда не смогут торговать людьми?
Может быть, она от отчаяния так и поступила, если бы попала в этот караван одна. Но вместе с ней был Сережка, и теперь она чувствовала, что они должны выйти из этого испытания вместе. Он протянул ей руку помощи, дав самое дорогое, что только может дать человек вампиру – свою кровь. Перед отъездом из Риттерберга мадемуазель Виолетта успела рассказать девочке несколько историй о знаменитых вампирах, которые не были кровососами. Но даже с легендарными Джандером и Регисом вот так вот, по-дружески, никто кровью не делился. "Джандер и Регис разнесли бы этих караванщиков в клочья без всякой помощи", – тут же поправилась девочка. И тут же мысленно добавила: "Но Сережка всё равно молодец, он ведь ничего не знает о моих возможностях".
Вот именно, о возможностях. Она, конечно, не Джандер и не Регис, но и не несчастный, беззащитный и беспомощный ребенок. Целые сутки она изображала из себя несчастную жертву. Хватит, пора позаботиться о себе… и о Сережке, конечно. Итак, что она может?
Бежать? Вполне реально. Сил для трансформации в летучую мышь теперь у неё достаточно. Никто и не заметит, как она упорхнет в небо. Лес совсем рядом, в густой тени пихт и буков она может без малейшего ущерба провести день, а с вечерними сумерками отправиться назад, в сторону Кусачего леса. Самое большое две-три ночи – и она окажется среди друзей. Если и не друзей, то точно – не врагов.
Одна только беда: Сережка таким образом бежать не сможет. А бросить его тут одного не сможет она. Даже если бы он и не спас её своей кровью, всё равно бы не оставила. А уж после этого – и подавно. Превратить мальчишку в вампира она тоже не могла: такое удается только опытным и сильным вампирам, а не новичкам вроде неё. Значит, от этого решения придется отказаться. Что ещё в её силах?
А действительно, что? Вампирье очарование ей вроде как и доступно, но именно "вроде как": Наромарт не стал её учить. А пытаться зачаровать кого-то наудачу, можно было только в случае смертельной опасности, когда провал уже ничего испортит и не ситуации не ухудшит. Что ещё у неё есть из способностей вампира? Только зов…
Анна-Селена покрепче зажмурила глаза и постаралась освободить своё сознание от любых посторонних мыслей. Она почти явственно представляла себе, как какая-то часть её сущности покидает тело и начинает кружить над лугом, постепенно удаляясь всё дальше и дальше от костров, в поисках тех существ, что исстари были верными спутниками и друзьями вампиров. Девочка почти физически ощущала, как эта сущность методично обследует пространство, метр за метром. Вот беспокойно всхрапнули во сне лошади купцов, почуявшие неупокоенную мертвечину, неприязнь к которой с кровью передали им предки, а тем – предки предков. Вот испуганно забилась в норку испытывающая безотчетный ужас полевая мышь. Вот зов коснулся ленивого разума каких-то больших сонных птиц, не соизволивших обратить на него внимания.
И вдруг в голову маленькой вампирочки будто вкатился какой-то пищащий клубок. Девочка инстинктивно зажала руками уши, но контакт оборвался даже чуть раньше, стоило ей только этого пожелать. С минуту она приходила в себя от неожиданности, потом возобновила зов. На сей раз она нашла отклик куда быстрее и была к нему готова.
На зов откликнулась стая небольших нетопыренышей, круживших неподалеку от ночной стоянки каравана. Управлять ими оказалось довольно сложным занятием: умом летучие мышата явно не блистали. Но торопиться Анне-Селене было некуда, и до самого рассвета она упражнялась в контроле над миньонами. Результат оставил у неё двоякое впечатление. С одной стороны, она наловчилась подчинять себе нетопыря практически целиком, чувствовать происходящие через его чувства и заставлять совершать те или иные поступки. С другой, никакой практической пользы из этого девочка извлечь не сумела, поскольку и сама не понимала, чем ей могут помочь летучие мыши. Вот если бы поблизости оказалась волчья стая… Время от времени маленькая вампирочка бросала возню с нетопырями и старательно обшаривала окрестности в поисках серых, но всякий раз без результата. Тогда девочка огорченно вздыхала и снова принималась за упражнения с летучими мышами. Рано или поздно волки встретятся, твердила она себе. Пусть не сегодня, пусть даже не завтра, но встретятся. А пока надо оттачивать своё мастерство на мышках. Совсем как когда-то давным-давно в родном доме, когда она с увлечением изучала основы биологии. В самом деле, не случайно все биологи начинают своё обучение с мышей, а потом переходят к другим животным. К слонам, например… или к мухам. Неважно. Важно, что любое мастерство изучается от простого к сложному. Вот и ей предстоит тем же методом изучить мастерство быть вампиркой. Не по названию, по сути. Потому что это, наверное, единственный шанс выжить самой и спасти Сережку. И когда от овладения мастерством зависит так много, приходится использовать любую возможность сделать это быстрее и лучше. Подбадривая себя такими словами, Анна-Селена без устали гоняла нетопырей до самого рассвета.
Проснулся караван на утренней зорьке, когда дневное светило еще не показалось из-за отдаленного лесочка. Первыми, как и положено, засуетились слуги караванщиков: рабы и вольные: им предстояло накормить хозяев и их живой товар и быстро свернуть лагерь. Следом поднялись охранники, которые обслуживали себя сами. Купцы могли ещё чуть-чуть понежится на мягких шкурах, прежде чем придет время отведать завтрак, невольники же такой возможности были лишены. Кое-как разогрев вчерашнюю гороховую размазню, слуги стали спешно обносить рабов мисками. Вдобавок снова раздавали овощи – репу и огурцы, а вот вместо хлеба на сей раз выдали сухари. Зато воды снова принесли целую лохань.
Сережка, даром что заспанный, смолотил свою порцию горохового варева в одну минуту. Будто заснувшая над миской Анна-Селена, улучив момент, когда на них никто не смотрел, торопливо подсунула мальчишке свою порцию. Тот возмущенно зыркнул на неё, но, прежде чем успел что-либо сказать, она прошептала:
– Ешь! Мне же не нужно.
Он недоуменно посмотрел сначала на девочку, потом перевел взгляд на запястье, на темно-красную корочку засохшей крови, медленно кивнул, и тут же расправился и со второй порцией. Дополнительное питание пришлось как нельзя кстати: после него Сережка почувствовал себя сытым и бодрым. И было ужасно досадно, когда почти тут же охранник туго стянул ему руки кожаным ремнем, а второй конец ремня привязал к длинному канату, служившему основой для всей связки невольников.
"Нужно обязательно придумать, как бежать. И вытащить с собой Анну-Селену", – твердо решил для себя мальчишка. А уж упорства в выполнении своих решений Сережке Яшкину было не занимать.
Купцом ты можешь и не быть, но торговать уметь обязан! Эту истину Меро усвоил ещё в детстве. В самом деле, жизнь человеческая вертится вокруг двух дел: купли и продажи. И купить всегда хочется подешевле, а продать – подороже. А чтобы это удавалось, полезно помнить нехитрые истины. Например, перед тем, как платить деньги, убедись, что товар хорош. Или ещё: если продавец знает, что вещь тебе нужна, то будет изо всех сил стараться набить цену. Только вот, не так уж и просто проверить качество товара так, чтобы его хозяин не осознал, что к товару прицениваются. Даже если этот товар – раб из охраняемого каравана.
Если же говорить проще, то на второй день пути пришла в голову командиру наемников мысль о том, что мальчишку можно с прибылью продать в гладиаторскую школу. По тому, как парнишка вёл себя в невольничьем караване, было видно, что он крепок и телом и духом. Из такого можно вырастить отличного бойца. Хотя, с другой стороны, первое впечатление могло оказаться обманчивым. И Меро хотелось ещё раз его проверить.
Как надо проверять будущего гладиатора? Естественно, в драке. А где ж эту драку взять? Как назло, в караване были собраны рабы, давно уже потерявшие волю, смирные, знающие, что любая заварушка им добра не принесет. Подговорить кого-то из них нечего было и думать: донесет, а потом объясняйся с купцами. Рассчитывать наемник мог только на себя и на своих ребят: эти не выдадут. По крайней мере, за те деньги, которые им готовы будут заплатить скуповатые купцы. Вроде бы, этого и не мало, а вот ничего путного в голову не приходило целых два дня. Меро не торопился, до Альдабры оставалось ещё более чем достаточно времени. И под вечер третьего дня пути, когда ему на глаза попался мешок с кожаными путами, у наемника созрел план.
После ужину, отозвав в сторонку Арша, самого молодого наемника в отряде, Меро подробно объяснил тому, что надлежит делать. А потом, уединившись в палатке, изрядно стер один из запасных ремней.
Наутро Арш был приставлен в охрану той связки, в которой вели мальчишку и девчонку. День тянулся медленно и скучно. И только когда Шеак дал команду останавливаться на ночлег, Меро довольно сощурился: пройдет мальчишка испытание или нет, но, по любому, наемников ожидало развлечение.
Вот юный наемник, как обычно, принес к костру охапку ремней. Меро лениво нагнулся, взял один из них в руки, и…
– Ах ты, болван! Куда смотришь?
Оплеуха бросила юношу на землю.
– Это что такое? – Меро гневно потрясал в воздухе ремнем. – Что это, я тебя спрашиваю?
Удивленные физиономии наемников повернулись в сторону своего командира.
– За что? Меро, за что? – в голосе Арша смешалась боль и ярость. Парнишка и не подозревал, что ему достанется столь чувствительно. Ничего, злее будет.
– За что? Сюда смотри. Видишь или ослеп?
– Что там, Меро? – поинтересовался Шана.
– Ремень перетёрт, вот что, – командир снова повернулся к Аршу, который успел подняться и теперь опасливо мялся перед Меро, держась левой рукой за ухо. – Где твои глаза, растяпа? Чей ремень?
Арш тоскливо молчал.
– Он сверху лежал. Кого ты последним отвязывал? Чей ремень?
– Вон её! – палец наемника указал на Анну-Селену.
Пышущий гневом Меро направился к девочке, за ним, всё ещё держась за ухо, шел Арш, а уж следом потянулись остальные наемники, сообразившие, что в любом случае им гарантированно бесплатное представление. Купцы, сидевшие чуть поодаль, тоже начали проявлять интерес к происходящему: очевидно, какой-то раб совершил проступок, интересно, чья же собственность провинилась.
Наемник навис над вампирочкой, словно коршун над цыпленком и Анне-Селене стало страшно. Вся вера в свои силы, словно по волшебству, куда-то испарилась, сейчас она ощущала себя обычной десятилетней девочкой, совершенно беззащитной перед разъяренным мужчиной.
– Твоя работа? Бежать хочешь? Ах ты, блоха…
Девочка молчала, не в силах вымолвить хотя бы слово.
– Мелочь пузатая, – всё больше распалялся Меро, – Ходить едва научилась, а теперь решила бежать? Ей, парни, всыпьте-ка ей полдюжины розог, чтобы знала, что за побег положено. Живо присмиреет.
Почтенному Кеббану будет ни в жизнь не заподозрить наемника в какой-нибудь хитрой игре: и попытка к бегству налицо, и наказание выбрано с учетом возраста и состояния невольницы: за такие провинности Меро имел право назначить девочке и дюжину ударов. Ну да не только купцу эта игра предназначалась, был у неё и ещё один адресат.
Арш торопливо схватил перепуганную девчонку за платье на плече и рывком поднял на ноги.
– Оставьте её. Это не её ремень.
Сережка уже успел привыкнуть к тому, что Анна-Селена – не человек и многие неприятные вещи ей совсем не страшны. Бывает ли вампирам больно, он выяснить как-то не успел, но сейчас видел, что девочка боится расправы. А раз так, то он должен был принять удар на себя. Полдюжины розог – наверное, больно. Точно знать ему было неоткуда: и в семье Яшкиных, и у их друзей никому не приходило в голову бить своих детей в качестве наказания. Но не больнее же, чем проколоть насквозь ступню, наступив на брошенную каким-то уродом в высокой траве доску со здоровенным гвоздём – а именно это и произошло с Сережкой летом прошлого года. Пережил. Значит, и порку переживёт.
– Не её? А чей? – командир наемников скосил голову на звук.
– Мой.
– Твой? – Меро резко повернулся. Выглядел он очень удивленным: ещё бы, даже не надеялся, что всё так гладко получится. Впрочем, это только начало.
– Бежать, значит, хотел?
Мальчишка только передернул худыми плечами: чего спрашивать, если всё и так понятно. На самом деле, он сам ничего не понимал: ни Анна-Селена, ни он ремня не терли. Незачем: убежать из каравана было нереально. Да и не похоже, чтобы этим занимались другие рабы – во всяком случае, сам Сережка ничего подозрительного за эти дни не замечал.
Арш бросил девочку и схватился за ворот Сережкиной футболки, словно мальчишка собирался убежать прямо сейчас.
– А ну, пошел…
Мальчишка ничего не ответил, только встретив полный испуга и боли взгляд Анны-Селены подмигнул: мол, не волнуйся, всё будет хорошо.
Какое уж там «хорошо»… Наемники, кроме двух караульных, купцы, их слуги – все потянулись к ближайшему дереву, куда шел Меро, а следом Арш толкал Сережку.
Шеак недовольно морщился: наверняка наемник устроил скандал на пустом месте. Уж больно спокойно проходило путешествие, боится, небось, что купцы заартачатся и не захотят платить всю сумму, вот и доказывает свою пользу. Хорошо хоть, что не на его, Шеака, собственности доказывает.
Кеббан вообще скривил рожу: и так у пацаненка непонятно в чем душа держится, а уж после порки как бы совсем в царство Аэлиса не перебрался. И ведь не поспоришь: коли пытался бежать, то охранники имеют право наказать раба по своему усмотрению. Таковы и закон, и обычай.
Остальные наоборот радовались: в кои то веки развлечение привалило. Кто-то из наемников уже перекинул через толстую ветку веревку. При виде качающейся петли Сережка ощутил где-то в животе противный холодок: повесить они его хотят, что ли… Но тут же понял, что не повесть, а подвесить – маленькая петля предназначалась не для шеи, а для рук.
– Дюжину розог, – распорядился Меро. Опять-таки, половина того, что он имел право назначить. Незачем вводить почтенного Кеббана в излишнее волнение. – Кодд, раздень щенка.
– Не лапайте, – дернулся мальчишка. – Сам разденусь.
Оставаться голым на виду у этих рожь было не столько стыдно, сколько противно. Но – плевать. Им хочется видеть, как он будет плакать и унижаться? Не дождутся!
Меро только головой покачал. Ишь какой наглец выискался. Видать, непуганый. К эдакой храбрости следовало относиться крайне осторожно: много таких, что смелы на словах, но ломаются при первом же приступе настоящей боли.
Кодд крепко затянул на запястьях мальчишки петлю и подтянул веревку. Серёжка повис над землёй, вытянутый в струнку.
– Меро, разреши, я с него шкуру спущу, – попросил Арш. Он то и дело тер покрасневшее ухо. Видать, досталось парню серьезно, и теперь он горел желанием выместить злобу на том, кто послужил причиной его неприятностей.
– Не промахнешься? – подзадорил наемника кто-то из слуг.
Сережка вскинул лохматую голову. Сам ещё не понимая, почему, звонко воскликнул:
– Связанного бить – умения хватает.
Купцы, за исключением Кеббана, рассмеялись: дерзкий мальчишка их развлекал. Меро злобно скривился.
– Вам это кажется забавным, почтенные?
– Что возьмешь с глупого раба? – дипломатично произнес Шеак. Поведение Меро ему не нравилось: вся эта кутерьма явно была затеяна вовсе не ради банальной порки. Караванщик всё больше убеждался, что командир наемников желает показать свою значительность и ищет драки. Только, похоже, Меро не учёл дерзости маленького невольника. Благодаря ей у Шеака сейчас был абсолютно законный повод не позволить наемникам искалечить кого-нибудь поценнее мальчишки.
– За слова раба отвечает господин. Почтенный Кеббан, если ты считаешь, что мои воины способны справиться только со связанным мальчишкой, то тебе не составит труда преподать нам урок боя на палках. Эй, Шана, принеси пару дубинок – для Арша и для почтенного купца.
Шана довольно хмыкнул и заспешил к палатке.
– Ты что, Меро, – заскулил Кеббан. – Я доволен тем, как вы охраняете караван и плачу свой вклад за охрану в полной мере и в должное время.
– Но твой невольник…
– Да ты прекрасно знаешь, что я купил этого клопа только что, в Плескове. И что, мне ещё его учить?
– Так и быть, почтенный Кеббан, на этот раз я готов проучить не тебя, а твоего языкастого раба. Если, конечно, ты не против.
Вообще-то Кеббан был против: его собственности грозил изрядный ущерб. Но, в нынешних обстоятельствах, лучшего выбора у него не было.
– Конечно не против, почтенный Меро. Ты можешь пороть мерзавца до потери сознания, я разрешаю…
– Нет, почтенный, – ухмыльнулся наемник. – Я преподам ему иной урок. Мы, наемники, даем своим врагам шанс, но не знаем к ним жалости. Кодд, отпусти веревку!
Сережка окончательно перестал понимать, что происходит вокруг. Почему его вдруг опустили на землю и развязали. И только когда наемник сунул ему в руки палку, мальчишка понял, что ему хотят заставить сражаться против того здоровенного парня, того самого, что не уследил за перетертым ремнем. Мальчишка нерешительно повертел палку в руках, не зная, участвовать ли в этом балагане. Всё решили слова заметившего его колебания главного наемника:
– Что, ты только на словах смелый?
После этого отступать было невозможно, и Сережка шагнул навстречу противнику.
Это не было поединком, это было избиением. Техники боя на дубинках Арш был обучен не слишком хорошо, но это не имело никакого значения: Сережка совсем ничего не умел. Будучи лет на шесть старше и килограммов на двадцать тяжелее, молодой наемник имел подавляющее преимущество. На мальчишку обрушился град ударов, отразить которые не было никакой возможности. Ловкий и вёрткий, Сережка ускользнул от первых трёх, но на четвертый раз Арш достал его по правому бедру и тут же другим концом палки ударил слева по ребрам. На мгновение перехватило дыхание, но мальчишка палки из рук не выпустил. Словно нарочно наемник дал противнику передохнуть, а затем снова бросился в атаку. Теперь каждое движение отдавалось в ноге резкой болью, и уворачиваться от ударов мальчишка уже не мог, оставалось только их отбивать. Обманный маневр вынудил Сережку опустить своё оружие вниз, и тут же достиг цели сильный удар по плечу. Правая рука сразу онемела, пальцы непроизвольно разжались, Сережка едва удержал палку в одной руке. Мальчишка был в этот момент совершенно беззащитен, но Арш снова выдержал паузу, давая ему возможность собраться с силами. Зрители одобрительно гудели: благодаря Кеббану и Меро им досталось увлекательное зрелище. Сережку охватывала холодная злость. Очень хотелось достать этого самоуверенного наемника. Достать хотя бы один раз, а там – будь что будет: терять мальчишке было нечего. Неожиданно он бросился в атаку. Арш с большим трудом успел парировать несколько неожиданно сильных ударов, в которые его противник вложил всю свою злость. Гася атакующий порыв мальчишки, он сплел палки, лишая Сережку возможности маневра, а затем с силой наступил пяткой на пальцы голых мальчишкиных ног. От боли Сережка на мгновение ослабил внимание – и палка Арша тут же ткнула его в солнечное сплетение. А следующим ударом – под колени, наемник уронил задохнувшегося мальчишку на землю.
– Всё, – скомандовал Меро, обводя тяжелым взглядом купцов и их слуг. – Может быть, кто-то хочет испытать умение моих ребят на собственной шкуре?
Купцы хмуро молчали, слуги отводили взгляд. Большинство из них были невольниками и в любой момент могли оказаться на месте избитого мальчишки.
Наемник хмуро глянул на корчащегося у его ног Сережку, пытающегося встать на ноги. С нарочитой ленцой умело пнул мальчишку под ребра, так, что тот снова распластался по земле, пронзенный болью. Медленно наступил на пальцы правой руки, всё ещё сжимавшие палку, и давил, пока они не разжались.
– Полагаю, почтеннейшие, мы друг друга поняли. Рабам не следует распускать свои языки в присутствии вольных граждан. Я слышал, в Восьмиградье в каждом городе есть мастер по выдергиванию чересчур длинных языков.
– Истину говоришь. Если кто-то из моих рабов осмелится сказать лишнее – ты будешь свидетелем того, как он познакомится с клещами мастера, – поддержал Шеак. – Ну а нам, вольным гражданам, следует относиться друг к другу с надлежащим почтением и уважением, не так ли?
– Истину говоришь, – улыбнулся Меро. – Мы всегда готовы и честно отработать свои деньги и наказать того, кто попытается нас надуть.
– Вот и отлично. Я предлагаю выпить по кружке пива в знак того, что всё уладилось.
– Отчего ж не выпить. Кодд, Керж, швырните щенка к остальным рабам, – наемник указал на всё еще распластанного в пыли Серёжку. Те деловито подхватили мальчишку под локти и потащили к сидящим у костров невольникам. – Пойдем, почтенный Шеак, и вправду пропустим по кружечке.
От избиения Серёжка отделался достаточно легко: костей ему наемник не сломал. Помогло и то, что на следующий день ему удалось отлежаться: караван не двинулся с места – купцы устроили днёвку. Конечно, не из-за мальчишки: каждый пятый или шестой день всегда используются для отдыха. В общем, через день Серёжка был почти здоров, только вот очень болели пальцы на правой ноге, отдавленные сапогом, даром, что без каблука. Пришлось футболку, ещё в первый день после удара плетью лопнувшую на спине, порвать на тряпки и обматывать ими ступню: чтобы было мягче идти. Да ещё первые два дня после днёвки, привязывая по утрам и после обеда мальчишку к связке, главный наемник, нарочито усмехаясь, затягивал узел на запястьях изо всех сил, так, что кожа белела. Сережка молчал: не огрызался, но и не жаловался. Тем более, что узел наёмник предусмотрительно завязывал скользящий, через полчаса-час тот ослабевал. А спустя пару дней наемник и вовсе от него отстал, видимо, нашел себе другое развлечение.
Анна-Селена очень быстро догадалась, что самая действенная помощь с её стороны – не упоминать о наказании, как будто его и не было. О побеге они тоже не говорили: пока не заживут травмы от побоев, бежать было невозможно. Чаще всего, ребята рассказывали друг другу про свою прошлую жизнь, или обсуждали, как сейчас ищут их Балис и Наромарт. Вампирочке было забавно наблюдать за перепадами настроения мальчишки: он то кипятился, что их до сих пор не выручили, а через минуту горячо убеждал Анну-Селену, что ещё день-два и они будут освобождены. Девочка в ответ тоже выражала полную уверенность в скором освобождении, но в душе в этом сильно сомневалась: раз их до сих пор не нашли, значит, что-то случилось. Караван невольников плелся с маленькой скоростью, по всем расчетам, Наромарт давно должен был их догнать. Поэтому, в тайне даже от Серёжки, маленькая вампирочка не прекращала отрабатывать зов.
Волков она ощутила в ночь после второй днёвки, которая была через четыре дня после первой, когда уже стала терять надежду.
К тому времени местность сильно изменилась. Вместо полей, разбавленных редкими рощами, дорогу теперь всё чаще окружали леса. Сначала – лиственные, состоящие по большей части из буков, затем их вытеснили дубы и березы, а ещё через пару дней и они стали попадаться лишь изредка, уступив место темным соснам и елям. Приблизились горы, их поросшие хвойными лесами вершины были хорошо видны, когда дорога вырывалась из леса на редкие луга и поля.
Изменились и поселения: первое время это были веселые и какие-то яркие деревни, потом отдельные хутора, обнесенные редкой изгородью из высоких жердин. Теперь снова пошли деревни, но они стали какими-то темными и хмурыми, заборы домов – выше и крепче, а калитки и двери – толще. Люди в этих краях жили мрачные и смурые. На всём вокруг словно лежала невидимая печать тайного страха.
Когда рабов и охранников сморил сон, и Анна-Селена уже привычным образом принялась обшаривать окрестности, в поисках тех, кому сможет направить свой зов, она вдруг ощутила неожиданно сильный отклик. Это было похоже на поиск двери в тёмном коридоре. Таком тёмном, что глаза не видят решительно ничего, и, медленно передвигаясь приставным шагом, приходится тщательно ощупывать каждый сантиметр стены в поисках заветной двери. А та вдруг оказывается незапертой. Прочная стена под руками вдруг куда-то исчезает, и ты летишь вперед, в пустоту и в невесть откуда хлынувший свет.
Те же ощущения были и у Анны-Селены, когда, вместо привычных сумбурных и нечетких мыслей нетопырей она вдруг услышала спокойный и холодный голос:
– "Зачем ты зовешь нас, Возвратившаяся?"
– "Это ты… мне?" – у маленькой вампирочки только и хватило сил на удивление.
– "Разве кроме тебя ещё кто-то обращается к нам с призывом?"
– "А ты… кто?"
То, что возникло в её мозгу, не было смехом, но очень его напоминало.
– "Я тот, кого ты ищешь, Возвратившаяся. Мы – те, кого ты ищешь".
– "Вы – волки?"
Перед внутренним взором девочки явственно возник темный ночной лес и несколько крупных серых теней, неспешно трусящих между стволов. Эти тени вдруг, словно по команде, остановились, присели на задние лапы, задрав кверху заостренные морды, а в следующие мгновения до ушей девочки донесся тоскливый волчий вой. Страж-псы отозвались на это глухим злобным рычанием, в которое была вложена вековая ненависть к родственникам-врагам.
– "Ты не знаешь, чего хочешь, Возвратившаяся? Зачем ты тревожишь нас?"
– "Простите меня, я ещё маленькая", – Анна-Селена оробела.
– "Маленькая? Ты хочешь сказать, что не успела подарить жизнь, прежде чем ушла?"
Девочка окончательно растерялась, не понимая, что она должна ответить. Голос немного помолчал, а затем с удивлением продолжил:
– "Ты же ещё совсем щенок. Как же твои старшие отпустили тебя?"
– "Так получилось…"
– "Люди", – произнесено это было так, что маленькой вампирочке вспомнился школьный урок естествознания. "Запомните, дети, человек – самое совершенное существо на свете. Поэтому его и называют царем природы". Похоже, сама природа, в лице волков этих лесов, ценила своего царя не слишком высоко. – "Люди легко бросают свой выводок… Ну, а тот, кто провел тебя по пути Возвратившихся?"