Текст книги "Ростерия (СИ)"

Автор книги: Александра Шпатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Хорошо, я поняла, что жалеть мне не о чем, – снова засмеялась Александра. – Так что можешь перестать поминать Олега Ярославовича лихом, а то он, бедный, наверное, от икоты сейчас на стену полезет. Да, настойка, я слышала, тебе понравилась. Ты ведь вчера вечером ещё немного тёпленькая приехала. Родители сердились, возмущались…

– Ой, а я-то думаю, отчего весь прошлый день как в тумане… – довольно кивнула Елизавета, – Надеюсь, мою мысль ты поняла: у тебя ещё столько балов впереди! Поэтому даже не думай расстраиваться из-за такой ерунды.

– Говорю же, всё хорошо. Значит, ты встретилась там со своим таинственным другом.

– Да, я же сказала.

– Можно вопрос? Ты скрываешь от родителей Димку, от меня – этого своего приятеля…

– Не только от тебя.

– Не важно, я имею в виду, у тебя такая подсознательная тяга к тайнам и секретам, или на это раз действительно найдётся стОящий повод?

– Санёк, – Лиза нахмурилась, – ты же знаешь, я почти сразу всё тебе рассказываю, если только имею такую возможность, – и, помолчав, вздохнула, – всё, чем смогу, поделюсь: этот мой приятель, назовём его Икс, сам попросил меня не выдавать его имени и личности, причём очень настойчиво.

– Я очень надеюсь, что ты шутишь или хотя бы преувеличиваешь, – осторожно перебила её Саня, – ведь если твой друг, прошу прощения, Икс, окажется диссидентом и революционером или каким-то беззаконником, я вынуждена буду сообщить родителям…

– О Силы Земли, Саша! Поэтому я и не хотела ничего говорить! Да простит Икс мне это, но она всего лишь маленькая девочка, работающая в доме Олега Ярославовича, а не рассказывать о нашей с ней дружбе она просила потому, что недавно, а точнее, год назад после получения дара, её наниматели стали очень мнительными людьми и запрещают всем своим работникам тесно общаться с кем-то из других представительных семей во избежание случайного раскрытия какой-либо из Олежиных тайн, подслушанных или иным образом узнанных слугами, и в противном случае мою подругу уволят, а её родители отнюдь не олигархи! – девушка перевела дух. – Видишь, как ты ко мне не справедлива. Я совершенно ничего не могу от тебя скрыть, всё ты выведаешь, да ещё заставишь чувствовать себя виноватой. А у самой наверняка секретов воз и маленькая тележка. Ты в последнее время стала очень любопытной.

Санька ощутила укол совести. Действительно, было кое-что, о чём Лизавета не знала и не догадывалась, но ведь это для её же блага, нет? «Обязательно ей расскажу», – решила Александра: «когда-нибудь».

– Я всего лишь интересуюсь твоей жизнью, цени это, – шутливо обиделась девочка, – и пользуюсь своим привилегированным положением младшей сестры. Так что я жду историю.

– Какую историю?

– Вашего знакомства, конечно же! Заметь, я не прошу от тебя имени или других личных данных твоего Икса и буду вполне довольна псевдонимом.

– Чувствую, у меня нет выбора, – уселась на кровати поудобнее, готовясь к долгому рассказу, Елизавета.

– Конечно, не получится! Сейчас едва ли светает, и родители ещё спят, к тому же выходной день, и позавтракаем мы, скорее всего, попозже. Поэтому у тебя ещё несколько часов впереди, не торопись.

Средняя Заболоцкая закатила глаза, уселась, скрестив ноги по-турецки, и заговорила медленным хорошо поставленным языком.

– Это произошло около пяти лет назад…

Коляску тряхнуло, и Лизавета в очередной раз подпрыгнула на сиденье, завалившись на мать.

– Лиза! Можно поаккуратнее, ты мне бусы порвала! – вскрикнула, отстраняясь, Олеся. Девочка обиженно насупилась и скрестила руки на груди.

– Милая, они всё равно не шли к твоим серьгам, – попытался успокоить жену Николай.

– Я была права, – мученически вздохнула женщина, – надо покупать новую кибитку, сил никаких уже нет! А ещё лучше машину.

– Когда-нибудь, обязательно, – согласился отец и недовольно сморщился, когда карета проезжала всхолмленный участок.

– Даже поездка становится не в удовольствие! – жаловалась мама.

Старшая девочка в сотый раз поправила рукава-фонарики и погладила бежевый подол. Младшая же с самого начала поездки положила голову на папино плечо и задремала.

– Мне кажется, или Лиза сливается с эти платьем? Ох, нужно было надеть другое, цвета хаки…

– Дорогая, хватит суетиться! В любом случае, сейчас ничего уже не исправить.

– Прости, я так волнуюсь; мы первый раз едем на встречу с Лихоборовыми, а они очень влиятельны…

– Не более влиятельны, чем мы. Я вообще не считаю, что ужин с конкурентом был такой хорошей идеей, и отношусь к этому, как к заданию, которое надо выполнить.

– Соперник? – переспросила Елизавета. Родители в ответ махнули рукой.

– А куда мы едем? – через некоторое время полюбопытствовала девочка.

– Мы же говорили, – ответила Олеся, – на встречу с семьёй Лихоборовых.

– Да я поняла, зачем! – стукнула по сиденью кулаком блондинка. – В смысле, в какое место?

– В Енисей, – сказал отец и объяснил, – этот город расположен по соседству с Приречным.

– В Приречном вы работаете, – констатировала девочка.

– Мы с Олегом Ярославовичем договорились встретиться и отпраздновать знакомство у него дома, – добавила мама. – Правда, Олег в последнюю минуту прислал телеграмму, что его срочно вызвал министр внутренних дел, потому сам присутствовать не сможет. Он очень извинялся и сообщил, что нас с радостью будут ждать Ольга Викторовна и Илюша – жена и сын.

Лизавета снова вздрогнула, когда коляска наехала на камень, закрыла глаза, только на секунду. И проснулась оттого, что кто-то легонько тормошил её.

– Доброе утро, – улыбнулась мама. – Мы уже приехали. Выходим.

Николай почти вынес обеих дочек наружу и поставил на ноги. Елизавета потёрла глаза, нахмурилась, чтобы быстрее сфокусировать зрение, поморгала, и вдруг перед ней появился большой коттедж, самый обычный, отличающийся только своим великанским размером и огромным количеством балконов.

– А наше городское поместье гораздо красивее, – заметила Саша.

– Милая, давай договоримся: мы все знаем, что это так, но при хозяевах об этом так же дружно забудем! – ласково сказала мама, взяв младшую дочь за руку.

– Почему?

– Правила приличия, – с высокомерным взрослым видом пояснила Лиза, и в кои-то веки заслужила уважающий родительский взгляд. Заболоцкие подошли к забору.

– Сейчас уже… одиннадцать утра, – бросив взгляд на часы, произнёс Николай. – Мы приехали вовремя, а нас заставляют ждать.

Словно услышав осуждающие речи мужчины, из неоткуда около ворот появились швейцары, что вдвоём очень синхронно открыли ворота и застыли в пригласительной позе. Интересно, сколько людям платят за такое унижение? Семья прошла внутрь и, сопровождаемая (или конвоируемая, кто знает) всё той же парой слуг, направилась к дому. Дверь особняка Заболоцким открыли уже новые дворецкие, коренастые мужчины в одинаковых костюмах, прежние же бесследно испарились. В то время как Саня в восторге забегала вперёд мамы и папы, рассматривая средневековый интерьер, мебель с позолотой и множество других занятных вещей, Лизавета с хмурым, хотя тогда ей казалось, со степенным видом шла следом – у неё не было ни сил, ни желания, чтобы любоваться красотами. Во-первых, Николай ещё до поездки предупреждал, что Лихоборовы любят красоваться и показывать своё богатство, так что Лиза, не любившая, когда её заставали врасплох, заранее готовилась; во-вторых, эти туфли, новые, вкусно пахнущие кожей и неразношенные, натирали пятки, и девочка употребляла все свои силы на то, чтобы как можно понятнее отобразить на своём лице немое мученичество.

– Как я понимаю, Лихоборовы нас встречать не собираются, – мрачно сказала мать, и, не дождавшись ответа от дворецких, резко остановилась, обернулась к ним и повторила собственные слова теперь уже с вопросительной интонацией.

– Ольга Викторовна и Илья Олегович ждут вас в Красной зале, – помолчав, ответил мужчина, что стоял слева, – поэтому прошу следовать за нами.

Николай осуждающе покачал головой, очевидно, таким образом показывая своё недовольство по поводу столь негостеприимных невежливых хозяев. Однако Лихоборовы всё-таки решили снизойти до гостей, поэтому неожиданно нарисовались перед ними спустя несколько поворотов и коридоров, отозвав прислугу.

– Здравствуйте, надеюсь, наши люди оказали вам хороший приём, прошу простить нас за опоздание, возникли некоторые, впрочем, легко устранимые и уже устранённые проблемы на кухне, – на одном дыхании скороговоркой выпалила Ольга, ничуть не раскрасневшись и не запыхавшись. Сразу видно, шла медленно и степенно, никуда не спешила. Родители со всё ещё недовольными лицами раскланялись перед хозяйкой, Саша, как всегда вызвала умильный восторг всех взрослых, собравшихся здесь, а Лизавета с тусклым предупреждающим видом стояла в стороне, так что Ольга Викторовна не осмеливалась задержать на старшей девочке взгляд дольше, чем на секунду. Зато её сын, Илья, рассматривал ровесницу без стеснения, и, кажется, даже хотел что-то сказать, но мать не давала вставить ему и слова. Знакомство, нянченье детей друг друга, взаимные извинения, похвала и объяснение причин отсутствия Олега Ярославовича заняло чуть более десяти минут, и Лизе, не принимавшей участия в разговоре, не оставалось ничего другого, кроме как переглядываться с мальчишкой напротив. «Было бы гораздо логичнее с их (взрослых) стороны общаться на пути в Красную залу, а не стоять на месте столбами и тратить время зря», – думала девочка, оценивая своего товарища на ближайшие несколько часов. Симпатичный. Главное, чтобы рта не раскрывал и не портил хорошо сложившегося Лизиного к нему отношения. Как говорится, помолчи – за умного сойдёшь, а такие смазливые мальчики, как Илья, часто оказываются дурачками, и очень скоро Лизавета точно узнает, так ли это в данном случае.

– Ты прямо поедаешь его глазами! – рассмеялась рядом Сашка. Средняя Заболоцкая покраснела и рассержено толкнула сестру; мальчишка же, напротив, заулыбался. Замечательно, теперь, по Санькиной вине, у девочки в общении с младшим Лихоборовым не будет никаких преимуществ!

– Ты почти опозорила меня! – возмутилась Лиза, отходя с Александрой немного назад. – Теперь придётся как-то исправлять ситуацию, чтобы он не смел даже и подумать!

– Не обижайся, этот мальчик кидал на тебя пламенные взгляды с начала нашего знакомства, нужно же было дать ему надежду! – весело зашептала Саня, посматривая на Илью.

– Ты сейчас совсем загубишь мою репутацию! – больше не могла злиться девочка и повернулась с бесстыжей ухмылкой к мальчишке. Первое и самое важное впечатление испорчено, но Лиза не унывала – в детстве у неё всегда получалось находить решение проблемы, причём выгодное ей решение. Взрослые, не прекращая разговора, неожиданно тронулись с места, оставив детей позади, и последние спешно отправились следом. Младший Лихоборов ловко вклинился между сёстрами.

– Доброе утро, я Илья.

– Я знаю, – незаинтересованно кивнула Лизавета.

– Очень приятно, а я Саша, – ответила вторая девочка.

– Саша, Лиза, рад знакомству, – обиженно поглядывая на блондинку, сказал мальчик. Саня из-за его плеча тоже недоумённо смотрела на девочку. Та раздражённо повела плечом. «Ох, как же натирают!»

– Как долго ещё идти до Красной залы? – спросила средняя Заболоцкая у будущего хозяина поместья.

– Довольно долго, обсерватория примыкает к левому крылу, – растерялся он.

– Тогда прошу меня извинить, – Лиза привыкла маскировать стеснение наглостью, поэтому с независимым видом сняла сначала одну, потом другую туфлю и, держа обувь в руке, дальше пошла босиком. Это совсем лишило Илью дара речи. Интересно, как Лихоборовы представляли себе Елизавету Заболоцкую до встречи? Явно не так. А Александра, привыкшая к таким выходкам, лишь взволнованно подбежала к сестре.

– Ах, а я и не думала, что эти башмаки могут оказаться не по размеру. Почему же ты раньше не сказала? Мы бы вернулись, нашли другие, а тебе теперь мучиться.

– Всё не так плохо, – заверила её Лиза. В скором времени Ольга Викторовна остановилась около двух больших дубовых створок, которые поспешили открыть дворецкие.

– Прошу, – мурлыкнула хозяйка особняка, жестом приглашая всех войти. Скрипя зубами, блондинка снова надела туфли и похромала внутрь комнаты, надеясь поскорее сесть. Но не тут-то было: Помещение, кстати вовсе не красное и абсолютно круглое, представляло собой обсерваторию с телескопом, картами, куполом, разрисованным под звёздное небо, и специальным в нём окошком для обозрения. Никаких горизонтальных поверхностей, пригодных для посадки. Новый скрип зубами: они издеваются! Хозяйка тем временем взяла колокольчик, подвешенный к стене около дверей, и позвонила в него.

– Не беспокойтесь, уже через несколько минут нам принесут еду и напитки, – хвастливо улыбнулась она.

– Хорошая идея, надо бы и нам с тобой попробовать такое же, – услышала, как Олеся прошептала это отцу на ухо, Лиза.

– Прошу прощения за столь неожиданный и нетрадиционный приём, но я подумала, что обычным застольем уже никого не удивишь, поесть мы все успеем, а днём увидеть звёзды и планеты… – она интригующе улыбнулась и подозвала гостей к телескопу. Родители с плохо скрываемым любопытством подошли к Ольге, а Лиза сделал лишь один маленький шажок: для вида, и уставилась на настенные часы, будто нарочно спрятанные от чужих глаз в тени. Один оборот минутной стрелки, два, три, четыре. Девочка сбилась на семнадцатом. Всё, мочи нет! Она быстро направилась в сторону выхода, никем не замеченная вышла в коридор и побежала по нему, скинув туфли в сторону ванной комнаты, случайно замеченной на пути сюда. Внезапно из-за угла показался неопределённых размеров и формы силуэт, также двигающийся на большой скорости. Уже находясь в метре от него, Елизавета поняла, что это ребёнок, такой же, как она, девочка официантка, катящая впереди себя столик на колёсиках с различными закусками. Буквально высекая на мраморном полу искры пятками, Заболоцкая попыталась увернуться, затормозить, избежать столкновения, но слишком поздно. Болезненный толчок в живот, переворот, звон посуды, холодный камень под ладонями и грязные ругательства служанки. Блондинка оттолкнулась руками от поверхности, поднялась на ноги и, несмотря на головокружение, остаточное мельтешение в глазах и жуткие вопли девчонки, ринулась дальше. Вот она, цель – узкая белая незапертая дверь! Туда, скорее! Уже внутри девочка с блаженным видом сидела на краю ванной на протяжении получаса, опустив ноги в тёплую воду (к счастью, бак заранее был наполнен и разогрет). Сначала Лизавета, еле прикасаясь к ногам, мокрым полотенцем стирала с них кровь – ситуация оказалась хуже, чем предполагала средняя Заболоцкая. Ступни стёрлись жёсткими туфлями да синяков и кровоподтёков, особенно на косточках щиколоток и больших пальцах. Сейчас Лиза знала, что виновата сама, ибо даже не попробовала пройтись в этих башмаках, а лишь один раз надела их в примерочной, но всё же злилась, как всегда, на всех. Раздражение также подогревал факт, что просидеть до конца приёма в ванной комнате не получится, и скоро опять придётся всовывать свои бедные ноги в туфли и идти к родителям и хозяевам, но девочка постоянно отодвигала этот момент – ещё минуту, ещё сорок секунд. «Хватит!» – рассердилась она сама на себя: «Досчитаю до двадцати и точно пойду». Заветное время закончилось, и Елизавета со стоном перенесла ступни на мягкий ковёр, потом поставила их внутрь лодочек. «Чувствую себя русалкой из произведения Андерсена», – про себя хмыкнула Лизавета, переступая с ноги на ногу: «Живу, как в сказке». Кое-как Заболоцкая преодолела расстояние до Красной залы, но внезапно около самых ворот обернулась назад: на том злосчастном повороте никого и ничего уже не было. Пусто и обыденно. А чего она ожидала, что там, как экспонат современного искусства, останется лежать опрокинутый столик с разбросанной едой? Кстати, наверное, хороший получился натюрморт, такой хаотичный. Лихоборовы, кажется, ценители художеств, может, им бы понравилась подобная композиция, зачем же лишать их возможности любоваться видами, не отходя от обожаемого ими космоса? Елизавета последний раз осмотрела место происшествия и тихонько приоткрыла двери, скользнув внутрь. В комнате оказалось достаточно темно, темнее, чем было до Лизиного побега, наверное, из-за закрытого просвета в куполе, взрослые стояли около телескопа и по очереди наклонялись к глазку, охая и ахая. Илья с Сашей сзади на цыпочках заглядывали за спины родителей, словно так можно рассмотреть звёзды. Девочка незаметно присоединилась к ребятам. Похоже, никто и внимания не обратил на её отсутствие. Но не успела она оскорбиться, как мать, в тот момент, когда Ольга в очередной раз начала разглядывать небесные тела, схватила старшую дочь за руку и отвела в сторонку.

– Где ты была? – зашипела Олеся.

– В… туалете, – абсолютно случайно соврала Лиза, от неожиданности.

– Больше получаса?!

«Они всё-таки заметили», – удивилась блондинка и, не сопротивляясь и не злясь более, осторожно приподняла пятку так, чтобы только она выскользнула из туфли, и показала на свою ногу. Мама отследила заданное направление взглядом, и глаза её полезли на лоб.

– Замечательно, – простонала она. – Ты хотя бы раз можешь без происшествий пережить приём?

– Олесенька, у вас всё хорошо? – спросила отвлёкшаяся от созерцания хозяйка.

– Да, всё замечательно, – замялась мать. – Но боюсь, мы очень долго здесь не задержимся – через некоторое время, никуда не торопясь, поедем домой, заранее подготовим девочек к школе, им же выспаться нужно, а не засиживаться до ночи.

Николай недоумённо смотрел то на жену, то на дочь, и ничего не понимал. Ольга Викторовна важно кивнула, как умеют кивать только мамы, и предложила:

– Хорошо, но я попрошу задержаться вас ещё немного. Софья! Сонечка! А, ты здесь? Принеси нам сюда, пожалуйста, десерт.

Только заметив шевеление в тени, той самой, что скрывала часы, Лизавета поняла, что в Красной зале они не одни: у стены притаился субтильный человек, прислуга, девочка, которая, согласно качнув голову в сторону Лихоборовой, взяла пустой столик на колёсиках, также ранее прятавшийся где-то, и покатила его к дверям. Это же… Глаза Лизы расширились, она поперхнулась воздухом. Это же та официантка из коридора! И судя по недоброму взгляду, брошенному мельком, она блондинку тоже узнала.

– А хотя, знаете, что? Ждать – слишком долго, вы торопитесь…

– Мы не торопимся, – нервозно перебила мама.

– Вы торопитесь, – как ни в чём не бывало продолжила Ольга, – поэтому, думаю, будет лучше, нам сразу направиться в столовую, к тому же, всё с пылу с жару, не успеет остынуть.

Служанка в неуверенности застыла на выходе.

– Сонечка, предупреди всех на кухне, чтобы готовились к нашему налёту!

Девочка скрылась, таща за собой столик с дребезгом, несвойственным такой изящной новой смазанной маслом мебели.

– Ты с нами пойдёшь или здесь останешься, подождёшь? – шёпотом спросила Олеся у дочери.

– Наверное, здесь, – здраво оценила свои силы она. К шепчущимся подошла взволнованная хозяйка поместья.

– Мне не послышалось, дорогая? – встревожилась та. – Ты хочешь отказаться от обеда? Плохо себя чувствуешь, милая?

Даже ласковый взгляд карих глаз не заставил Елизавету забыть, что она не имеет права плохо себя чувствовать в гостях, поэтому улыбнулась с максимальной умильностью, на которую был способна.

– Нет, что Вы! Всё замечательно, но я, увы, слишком долго отсутствовала и не успела даже глянуть в Ваш чудесный телескоп, а мама расхвалила его в таких восторгах…

Ольга польщённо зарумянилась.

– Так что я хочу побыть здесь и посмотреть на звёзды. Я не имела такой возможности и в ясные ночи, не то, что в полдень! К тому же, я абсолютно сыта!

– Хорошо, Лизанька, – легко приняла подправленную версию событий женщина. – Но если тебе вдруг надоест или ты захочешь перекусить, любая прислуга с удовольствием укажет тебе путь!

– Мы не очень долго, – пообещала мать и, взяв мужа за руку и что-то тихо сказав ему, последовала за хозяйкой поместья и её сыном. Саша, что-то смутно понявшая, напоследок приблизилась к сестре.

– Я принесу тебе столько пирожных, сколько смогу унести, – пообещала она.

– Иди-иди, не отставай, – махнула рукой Лизавета.

– Тётя Оля, а почему эту залу назвали Красной? – услышала блондинка Санькин голос уже за дверью.

– М-м-м-м, потому-у-у-у что-о-о… Она красивая! – извернулась женщина. – Ты же знаешь, раньше эти слова были синонимами: красна девица и всё тому подобное.

– А разве остальные комнаты у вас не красивые? – с детской непосредственностью спросила Саня.

– Александра! – скорее со стыдом, чем сердито одёрнул её отец.

– Всё хорошо, Николай Романович. Ребёнок просто любопытный.

Дальнейший разговор средняя Заболоцкая, уже выглядывая в коридор, расслышать не смогла, поэтому со вздохом снова обвела глазами помещение позади, надеясь, что здесь волшебным образом появится какой-нибудь диванчик или пуфик. Разумеется, этого не произошло, так что девочка в поисках горизонтальных поверхностей, на которые можно было бы присесть, вышла в холл. «Кажется, где-то за углом, по дороге в ванную комнату, я заприметила очень удобные ступенечки с мягким ковриком», – вспомнила Лиза и поковыляла туда, где, она думала, они находились. Память не подвела и уже спустя минуту блондинка с комфортом расположилась на невысокой лестнице, откинувшись на неё и вытянув многострадальные ноги. Но отдохнуть ей почти не дали: спустя тридцать восемь щелчков секундной стрелки огромных часов, что казались очень громкими в полной тишине, сзади и над головой послышались неуклюжие спешащие шаркающие шаги. Елизавета понятия не имела, как смогла сразу разгадать человека, создающего шум, может быть, просто хотела встречи с ним, но когда девочка открыла глаза, то обнаружила склонившуюся над ней девчонку официантку с медными космами. Довольно долгий немой зрительный контакт. Именно так животные обычно провоцируют друг друга на драку.

– Ты специально меня искала? – спросила Лиза, переворачиваясь и поднимаясь.

– Больно надо, – фыркнула та. – Но мы с тобой сегодня подозрительно часто встречаемся, – и обвела дворянку хищным взглядом.

– Правда? Не замечала такого. Хотя, что значит «часто» для нас? Явно разные вещи, – спокойно уронила блондинка. И на этом моменте уже и без того заведённая рыжая вскипела.

– Какая же ты гадкая, гадкая зазнайка! – взвизгнула она. Лизавета, больше привыкшая к светским словесным перепалкам, чем к прямым оскорблениям, опешила.

– Почему это? Ты сама виновата! Видела же, что я спешу, неужели пропустить нельзя было?

– Нет, нельзя! Если хочешь знать, эта тяжеленная телега с продуктами, не знаю, как в вас столько влезло, сильно затрудняет управление, так что это ты могла бы отойти!

– Я?! Говорю же, что спешила, не могла я отойти! – оправдываться перед ровесницей Лиза не собиралась.

– Конечно, такая важная, уступить дорогу не может, барчонок! А целую гору еды съесть, или ещё лучше, просто выбросить, всегда пожалуйста! А мне из-за тебя взбучку устроили, теперь премию не дадут!

– Из-за меня? Из-за себя! – разгорячённая Заболоцкая смутно представляла в том возрасте, что такое премия, но почему-то думала, что ничего важного. Конечно, что действительно важное может касаться маленькой вредины? – Можешь винить в этом только себя саму!

Наверняка многим из вас уже известно, что когда два человека, особенно психически неуравновешенных, не важно, в силу юного возраста ли, действия алкоголя или чего-то ещё, испытывают друг к другу сильнейшую антипатию, то им даже повода не надо, чтобы начать драку – несколько обидных бессмысленных слов, которые в обычной обстановке вызовут лишь презрительную улыбку обоих и заставят разойтись, теперь могут стать сильнейшим и быстрейшим катализатором, так что не нужно удивляться, что диалог наших героинь получился столь коротким и что времени с их встречи прошло совсем не много, но девочки набросились друг на друга, словно давние враги; они устроили настоящую бойню, тихую, без криков и писков, намертво сцепившись в разноцветном пыхтящем клубке. Лишь чудом дети не скатились вниз по ступенькам, но тогда их это не заботило. Лиза была, пожалуй, одной из самых отчаянных забияк в школе, и сначала уверилась в собственной победе, но после серии довольно умелых, то есть бесчестных, но достигших своей цели, ударов поняла, что всё же присутствует разница между богатыми детьми аристократов и такими рабочими среднего достатка. «Их, что, с младенчества драться учат?» – поразилась про себя блондинка и, наплевав на правила приличия в боях, с ещё большим ожесточением схватила соперника за растрёпанные волосы (к счастью для Заболоцкой, они оказались длинными). Девочки могли бы ещё долго кататься по ковру, но неожиданно недалеко раздался звук множественных шагов. Лиза и Соня мгновенно остановились, прислушались и отскочили друг от друга, после чего дворянка, в чудом не слетевших с её ног туфлях, побежала к Красной зале, а официантка скрылась за маленькой дверью с табличкой «для горничных». Елизавета опередила-таки взрослых и встала к ним спиной, лицом к телескопу, переводя дыхание. Осмотрела себя. «Платье порвала, инфекция такая!» – это ругательство девочка переняла от родителей, не терпевших грубостей. «Впрочем, оно мне никогда не нравилось». Повеселевший и оживившийся после пирожных диалог приблизился, и его участники вошли внутрь помещения. Олеся и Николай весело общались с Ольгой, Саша с Ильёй.

– Возможно, я смогу задержать вас хотя бы на несколько лишних минут? – хихикала хозяйка поместья.

– Разве что на несколько, – скромничал отец.

– Подождите меня секундочку, не обсуждайте ничего интересного без меня! – необычно весело крикнула мама и направилась к старшей дочери. Когда женщина подошла вплотную, девочка смогла почувствовать почти неуловимый пьянящий чужеродный запах. Что бы это значило…

– Так жаль, что ты не пошла в столовую залу с нами, а сидела здесь одна и скучала, – начала мать, – Оленька устроила нам чудесный уютный приём!

– Это хорошо, – нетерпеливо согласилась та. – Надеюсь, вам всё понравилось, и скоро мы вместе поедем домой.

– Да-да, – вспомнила Олеся, возвращаясь к своему привычному недовольному состоянию. – Скоро… Стой! То есть, повернись. Что у тебя с лицом?

Не успела Елизавета осмыслить вопрос, как была схвачена за подбородок.

– О, все Силы Земли! Ты меня домучаешь! Когда и как ты успела сотворить с собой такое? Я ведь оставила тебя меньше, чем на полчаса!

Вдруг девочке показалось, что она увидела мелькнувший силуэт за дверью, и выпрямила плечи.

– На ступеньках поскользнулась, – невероятно гордо соврала Лиза.

– Где ты умудрилась найти ступеньки? – недоверчиво спросила мать. Конечно, любой удивиться что, казалось бы, отнюдь не радостное известие о падении с лестницы пропитано таким пафосом.

– Это же особняк, мама, – закатила глаза блондинка – у неё было алиби. – Здесь, за углом. Можешь проверить, если подозреваешь что, – судя по всему, хитрость вышла правдоподобной. В следующий миг между Олесей и Лизаветой бесцеремонно втиснулась Саня, спокойно посмотрела на старшую сестру, словно бы уже привыкла к произвольному появлению синяков на лице последней и приняла это, как данность, пошарила в складках своего платья и протянула Лизе обещанные сладости, в основном, сдобные булочки, и, не сказав ни слова, вернулась к Илье.

– Допустим, – протянула женщина, проследив взглядом за младшей дочерью. – Но как же неаккуратно и не осторожно надо идти, чтобы не заметить лестницу! Ты из принципа и любви к приключениям под ноги не смотришь?

– Ты, что забыла? – возмутилась средняя Заболоцкая. – Я же просто не могу сейчас ходить осторожно! – и показала на стёртые ступни.

– А у тебя абсолютно ко всему находится оправдание, да? – прищурилась Олеся. – Ничего уже не поделаешь, я потороплю отца, и сразу же по приезду обратно ты хорошенько обмажешь своё лицо той новой мазью, её многие хвалят…

– Олесенька, мы с детьми и Николаем решили, что было бы неплохо нам всем посмотреть картинную галерею. Ты не против?

– Нет, конечно, Олечка, но только если это займёт немного времени, ты же помнишь, мы спешим, точнее, спешили, до того, как ты нас познакомила со своей чудесной кухней! – Лихоборова в ответ кокетливо заулыбалась, а Елизавета задумалась, когда толстая хвастливая инфекция успела подняться по социальной лестнице аж до Олечки. Мать тем временем схватила обеих дочерей за руки и повела за собой.

– Мама, я не хочу! У меня ноги болят, лишний шаг ступить больно, – упиралась старшая.

– Больше я тебя одну без присмотра не оставлю, если не умеешь ещё вести себя, как взрослая.

– Но, мама, я обещаю тебе, что на этот раз ничего не случиться! Я буду сидеть на одном месте и ждать вас, не нравятся мне картины, – заныла та, и Олеся замешкалась.

– Вы успеваете за нами? Может, вас подождать? – предложила впереди идущая хозяйка поместья.

– Нет-нет, мы уже бежим, не беспокойтесь, – и, шепнув напоследок Лизе «Ни звука чтобы!..», последовала с Санькой за остальными. Старшая девочка еле-еле сдержала позыв крикнуть «Второй раз допускаешь ту же ошибку!», подождала, пока стихнут голоса, и снова вышла в коридор, с изяществом, отклонив колени в сторону и вытянувшись стрункой, села на уже знакомые ступени. Дежавю, красивое звучит. Лизавета точно не знала, что это такое, но хотела, чтобы данное слово подходило к текущей ситуации. Если в правильном свете представить всё случившееся у себя в голове, то можно подумать, происходит что-то загадочное и важное: беловолосая девочка Лизавета, переплетая тонкие алебастровые пальцы, с напряжением вглядывалась серебристыми глазами в пустоту, ожидая кое-кого… А если ещё и «дежавю» добавить, совсем хорошо получится. Размышления бесцеремонно прервала девчонка официантка.

– Почему ты не рассказала про меня?

– Ты же сама говорила, премии лишат, всё тому подобное, – небрежно пожала плечами блондинка.

– Нет! Я знаю, почему ты так делаешь! – Лиза удивлённо обернулась на вспыхнувшую горничную. – Чтобы выставить меня виноватой, или чтобы я оказалась в долгу. А я не люблю быть в долгу! Расскажи обо мне Ольге Викторовне, прямо сейчас!

– Не хочу, – отодвинулась от рыжей Елизавета. Помешательство какое-то!

– Расскажи!

– Да не хочу я! – тоже повысила голос Заболоцкая и отодвинулась ещё больше. Кажется, Сонька, так её зовут, наконец, успокоилась, замолчала и с хмурым видом опустилась рядом. Какое-то время девочки сидели в тишине, не двигаясь. Лизавета внезапно тихо зашипела и сбросила обувь. Служанка побледнела, когда соседка стала растирать фиолетовые от кровоподтёков пальцы. Неожиданный толчок в плечо заставил блондинку вздрогнуть и повернуться: рыжая девчонка протягивала ей хлопковую подкладку, которую часто использовали в качестве пластыря.