Текст книги "Ростерия (СИ)"

Автор книги: Александра Шпатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Зачем же так жестоко!

В следующий момент в классе появился молодой преподаватель Сохранения Собственной Безопасности, явно недавно окончивший педагогический университет.

– Желторотый, – припечатала беднягу дворянка.

– Да, в этом году много новеньких учителей, – согласилась рыжая. Мужчина тем временем, щелчком сбив невидимую пылинку с плеча и поправив глухой серый воротник, и без того безукоризненно охватывающий шею, направился к своему новому рабочему месту, тишайше положил на стол кипу документов и бумаг, так же подровняв их до миллиметра, и наконец поднял голову на подростков.

– Здравствуйте, уверен, почти все занятия сегодня были вводными, но, так как мою дисциплину учебным временем сильно обделили, предлагаю сразу начать урок, а познакомиться уже по ходу его…

– Ух, ты, что-то новенькое, – прислушалась Соня, откладывая в сторону изрисованный блокнот. К сожалению, её прогнозы не оправдались: Олег Степанович («Слишком много Олегов», – вынесла вердикт Лиза) оказался несмелым и бесхребетным типичным отличником из института, предмет понимал от А до Я, очень эрудированный, но передать свои знания не умел. Наверное, не суждено ему научиться большему, чем получать хорошие оценки. Ребята, такие чуткие в этом возрасте, сразу разгадали преподавателя и без стеснения общались, поворачивались к задним партам, перебрасывались записками (на листочках, вырванных из учебных тетрадей), но в меру, так, чтобы шум и прочие улики хулиганства не покидали кабинет. Лиза прислушивалась к мелодичному урчанию в животе; конечно же, одного бутерброда на завтрак растущему организму недостаточно. Вдруг слева от девочек послышался щелчок – это Питер слишком сильно ткнул остриём перьевой ручки в бумагу, и теперь сжимал в кулаке сломанный инструмент, чернила из которого окрасили и парту, и парня. Последний недолго смотрел на разлившуюся тёмную лужицу с безразличием, а после его густые брови резко сошлись на переносице, и он со злостью ударил ладонью по столу. На этот раз заинтересовался даже преподаватель.

– Прошу меня извинить, но что у вас происходит? – он продвинулся в сторону Петра. Мальчишка никак не отреагировал, лишь спрятал в ладонях лицо, взлохматил волосы, словно пытаясь успокоиться, и, уже весь посиневший, выскочил из зала.

– Учтите, вам придётся убирать этот беспорядок! – крикнул ему в след Олег Леонидович, совершенно расстроенный и уже не уверенный, что профессия учителя была такой хорошей идеей.

– Какой нервный, – с удивлением отметила Сонечка. – Он с момента вашего знакомства такой?

– Нет, – протянула девушка. Юноша действительно очень изменился – раньше хотя и был лилипутом, но умевшим себя поставить и держать в руках, а сейчас очень уж беспокойный, словно гложет что-то.

– Наверное, у него проблемы в семье, – решила Кунжутова.

– Не думала, что вы так тесно общаетесь, чтобы сразу делать такие выводы, – заметила блондинка.

– Всего лишь основываюсь на известных фактах… – («Шерлок Холмс нашего поколения», – поиздевалась Лизавета), – ты тоже после каждой ссоры очень вспыльчивая.

– Но от меня-то все уже знают, чего ожидать, а Лутчанова и всю его остальную кампанию было невозможно вывести из себя, – заметила она.

– Вы же с ним давно не виделись, – предположила Соня. – Каждый может измениться, а в подростковом возрасте время бежит быстрее, – Лизавета неопределённо пожала плечами. – А ещё он с тобой даже не поздоровался!

– Это его дело, я тоже не разговариваю с бывшими одноклассниками.

– А ты уверена, что он тебя узнал? – задумалась Сонечка.

Молодой преподаватель вещал что-то на фоне, ребята буквально сели ему на шею. В кабинете снова появился Петя, умывшийся, успокоившийся, и сел на диванчик, старясь не прикасаться к уже впитавшимся в дерево чернилам. Мокрые волосы шлемом покрывали голову. А уши остались такими же оттопыренными. Девушка нагнулась к старому приятелю и щёлкнула пальцами около его глаз. Тот вздрогнул и решился посмотреть на Елизавету.

– Здравствуй, – она улыбнулась, показав белейшие зубы, – чем тебе не угодила перьевая ручка?

Парень неуверенно изобразил усмешку.

– Просто родители поставили условие – пока старая не сломается, новой мне не видать, – казалось, юноше стыдно общаться с Заболоцкой. Блондинка предприняла ещё одну попытку.

– Тебе уже говорили, что ты симпатичный?

– Прости, что? – переспросил снова погрузившийся в свои невесёлые думы мальчишка, старательно избегая взгляда одноклассницы. Та неодобрительно поджала губы («Странный»), её интерес мгновенно остыл. Похоже, этот день пройдёт не менее скучно, чем все остальные. Заметив, что подруга подозрительно часто украдкой посматривает на неё, оставляя карандашный след в тетради, Лиза мигом среагировала – она выхватила блокнот из-под носа соседки и увидела набросок, к счастью, пока только набросок очередного шаржа, на неё саму.

– Я тебя предупреждала, – осторожно выдирая листок с рисунком, сказала она насупившейся Соне. – У меня чудовищно плохо с самоиронией. И ты должна была спросить разрешения!

– Я же знала, что ты не согласишься, – буркнула та. – А я такую карикатуру продумала! Ты всегда относилась к себе слишком серьёзно.

– Какая есть. Я даже когда в зеркало смотрюсь – не улыбаюсь, – рыжая девочка хихикнула, а потом просяще протянула руку. Заболоцкая, наоборот, спрятала картинку за спиной. Завязалась шуточная драка.

– Девочки за последней партой! – визгливо крикнул Олежа (да, он тоже не был достоин зваться именем второго князя Древнерусского государства). – Может, хотя бы немного послушаете меня? Не из уважения к старшим, а на случай чрезвычайной ситуации!

– Мы как раз обсуждаем Вашу лекцию! – ответила Софья, не прекращая попыток вернуть своё произведение. Преподаватель вдруг покраснел, как варёный рак, и не на шутку оскорбился:

– У вас, барышни, ни стыда, ни совести! Человек, может быть, совсем недавно на работу устроился, волнуется, вам бы подбодрить, а вы… Бесчеловечны! Но как вы ко мне относитесь, так и я к вам – будьте уверены, я донесу вашему старосте… – он рассерженно выдохнул и отвернулся ото всех. Елизавета покрутила пальцем у виска.

– Теперь я поняла, кто действительно относится к себе слишком серьёзно, – сняла прошлые обвинения Сонечка.

– Интересно, когда он узнает, что у нас нет старост? – в предвкушении потёрла ладони Лиза.

– А ведь его действительно жалко – наверняка с детства мечтал стать учителем, приукрасил у себя в голове эту профессию, а на самом деле… – Пётр развёл руками.

– Ты со мной заговорил? – удивилась блондинка. Мальчишка вновь смутился и замолчал. – Хм, какой стеснительный.

Спустя бесконечно долгое время занятие по ССБ закончилось, и девочки, в отличие от Олежи на удивление отдохнувшие, вышли в коридор.

– Что теперь? – лениво спросила Елизавета, всего лишь по привычке, она сама прекрасно знала, куда им идти.

– Прошлое Руси, России и Ростерии, хотя бы что-то интересное.

– Чем я думала? Надо было выбирать только два факультатива: черчение и историю. Может быть, изящные искусства и художество тоже бы пригодились.

Весь день прошёл как в дымке, ничего не запомнилось, только по дороге на последнее занятие подруги натолкнулись на маленькое собрание девочек посреди коридора, самых обычных недалёких ветреных учениц-болтуний. Они щебетали, корча таинственные лица. Сначала девушки не поняли, о чём шла речь, но, подойдя ближе, расслышали обрывки разговора.

– Вы представляете, Лихоборовы действительно были облагодетельствованы! Они всё это время скрывали свои дары, и только недавно Олег Ярославович продемонстрировал кое-что… – рассказчица, вокруг которой и собрались её приятельницы, сделала паузу и прикрыла дрожащими веками глаза.

– Не томи же! Что умеет Лихоборов старший? – шёпотом поторопила её какая-то пухленькая брюнетка.

– Летом он впервые устроил грандиозный бал, – нарочито медленно и издалека начала та. Лиза тоже остановилась – ей стало интересно, неужели к концу того вечера она настолько захмелела, что не заметила этого самого грандиозного бала? Скорее всего, девочка преувеличивает. – И все гости сразу поняли, пришло время долгожданной сенсации! И хотя приглашение держалось в тайне, разумеется, почти вся Ростерия затихла, стараясь уловить хотя бы клочок информации, ведь очевидно, Олег Ярославович собирался раскрыть секрет.

– Ах, Маша, скоро начинается урок, прошу, быстрее! – «А по моему мнению, девочка – мастер слова, и хорошо рассказывает. Но глупа…»

– Перехожу к самой сути, – согласилась говорящая, – к сожалению, Ольга и Илья Лихоборовы то ли не рискнули показывать всем свои умения, то ли до нас не дошли слухи, то ли им не ничего не досталось, но зато отец семейства устроил настоящее представление! – ещё одна драматическая остановка. – Он самый настоящий огненный демон! – все собравшиеся очень по-женски впечатлились: кто-то приложил руку к сердцу, кто-то закрыл рот ладонью, возможно, маскируя зевок. – Повелитель огня! – подобрала синоним Маша, словно считала своих подруг умственно отсталыми. Впрочем, подобного Лизавета не исключала.

– Как быстро разносятся слухи, – неодобрительно покачала головой Соня. Всё-таки Олежа был её работодателем, и рыжая девочка беспокоилась за репутацию благоволящей ей семьи. – Правда, странно, то мероприятие было закрытым и если не секретным, то не разглашалось всей округе, Ольга специально составляла список самых близких и максимально осведомлённых людей… Неужели кто-то проговорился? Конечно, иначе как?..

– Фи, – скривила губы блондинка. – Как некультурно. Обсуждать и разносить слухи о чужой семье такой моветон, а копаться в чьих-то тайнах – совсем некрасиво, – Софья оценивающе посмотрела на Заболоцкую, но ничего не сказала. Образец приличия, ага.

– Не осуждай их так, – нравоучительным тоном возразила проходящая мимо Алёна. – Это же Машкино единственное развлечение.

– М-м-м-м-м?

– Сама посуди, у неё больше ничего нет, чем можно похвастать: она не красавица, чтобы все на неё засматривались, не отличница, чтобы все хотели сесть с ней за одну парту, её родители не богатые, смотрите-ка, рюкзачок старый, прошлогодний, одежда потёртая и почти трещит на Марии по швам, – приятельницы невольно осмотрели себя: да, на обеих красовались новенькие вещички, сидящие по фигуре, и крепкие надёжные портфели. – Единственное, чем она выделяется, так это родственниками, у которых связи, представляете, как паутинка по всей стране, – он жестом изобразил тонкую ниточку, – и они обо всём и всех всё знают первыми. К тому же Машка талантливый сказитель, и умеет преподносить даже самую мелкую новость красиво.

– Говоришь, она страдает от недостатка внимания? – насмешливо осмотрела однокурсницу Сонечка, и не подозревающую, что эти слова относились не только к сказительнице.

– Это уже ты сделала выводы. Я сказала всё, что хотела, – и с гордостью удалилась. Подруги не замедлили осклабиться.

– А мне понравилось, – невзначай сообщил Мишка, недавно спустившийся с лестницы. – Меня, в отличие от вас, на приём не пригласили, а последние новости хотелось бы знать.

– Хорошо, – Сонечка подняла руки, – но голову на плечах нужно иметь. Кто-то же услышит её болтовню и при должном старании докажет, что она нарушила закон.

– Но мы с вами промолчим, верно? – парень подмигнул девушкам и пошёл дальше.

– Он забавный, – улыбнулась рыженькая.

– Пойдём в кабинет, – блондинка посмотрела вслед бывшему боевому товарищу, – уже совсем скоро начнётся история, а преподавательница, инфекция такая, строгая.

***

Саша в печальных раздумьях сидела в уборной; печально – потому что боль в животе радости не приносит, а в раздумьях – потому что девочка пыталась найти способ примирить домашних. Нет, после того утреннего недоразумения месячной давности родители с сестрой не ссорились – они не разговаривали. Например, сегодня родители после тяжёлого рабочего дня занесли сумки с покупками и прочим домой, ласково потрепали по плечу младшую дочь и, сославшись на какие-то срочные поручения, покинули поместье. Лиза же, придя из школы, поднялась в башню и сидела там уже пару часов, мастеря игрушки, заводные и обычные. О, легка на помине! Дверная ручка задёргалась.

– Сашка, ты сидишь? – сумрачно спросила Лизавета. Девочка же в очередной раз задумалась, что мама с папой, такие осведомлённые в архитектуре, поступили совсем неразумно, сделав всего лишь один туалет на семью из четырёх человек.

– Да-а-а-а, – осторожно ответила Александра.

– О, Силы Земли, ты решила там поселиться? Я жду уже час, не меньше, – рассерженное неразборчивое бормотание. Санька нахмурилась – она понимала, как тяжело с терпимостью относиться к больному человеку, причём больному абсолютно не романтизированной, «бытовой», если так можно сказать, болезнью, но всё равно обидно, девочка же не виновата, что сейчас корчится от острых спазмов в животе.

– Саш, – спустя некоторое время донёсся глухой голос, – ты меня прости. Можешь сидеть внутри, сколько душе угодно, я не выгоняю. Мне, – девочка услышала звук, с которым обычно хорошенько прикладываются лбом к чему-то деревянному и твёрдому, – мне это уже ос-то-чер-те-ло.

Александра прикусила губу: она знала, что сестра воспринимает всё чересчур близко к сердцу и преувеличивает, возраст такой, но всё равно пожалела Лизу: та в последний месяц постоянно говорила, что в школу идёт охотнее, чем домой, совсем расклеилась, и надо бы её чем-то подбодрить.

– Хотя, – продолжила девушка, – освободила бы ты трон быстрее, а то я ведь не шучу, продержусь, самое большее несколько минут!

Саня фыркнула и пообещала в таком случае вообще не выходить из клозета. Когда девочки поменялись местами, младшая Заболоцкая побежала наверх, в Лизину спальню, рассматривать новых кукол. Легко преодолев дверь (хорошо, не додумалась от родной сестры запираться на ключ), она подошла к большому столу, на котором царил этакий творческий хаос: посудины с неизвестной смесью, похожей по цвету и структуре на необожжённый фарфор, только этот материал застывал самостоятельно; многочисленные шестерёнки с цепочками и рычажки; инструменты для лепки и прочее. Саша почти потеряла надежду, когда обнаружила в плетеной корзиночке, бережно обложенную салфетками… Какая прелесть! маленькую, с ладошку, гладкую, молочно-белую лошадку. Девочка мгновенно схватила игрушку – расписанная синей краской, с мельчайшими деталями и почему-то пронизанная насквозь тонкой изящной палочкой с завитушками.

– Ах ты, фашист[6]!

– Ой, – только и смогла выдавить девочка. На пороге комнаты объявилась хозяйка.

– Совсем совесть потеряла, я, между прочим, именно эту вещь не хотела никому показывать, – она забрала лошадку и бережно упаковала в тканевые салфетки.

– Почему? У тебя замечательно получилось.

– Я ещё не доделала, – объяснила Елизавета. – Это большая задумка и очень сложная. Не уверена, что смогу воплотить в жизнь. И не спрашивай меня, что я делаю!

– Я и не собиралась, – вздёрнула нос Санька и, заметив выжидающий взгляд сестры, вынесла вердикт, – мне очень нравится. Но лучше приберись к приезду родителей, ты же знаешь, они скажут, мол, постоянные жалобы от учителей из-за невыполненной домашней работы, а ты совсем не тем занимаешься.

– Стану я их слушать, – закатила глаза девушка. – У меня все отметки хорошие, не понимаю, что их не устраивает.

– Кстати, – вспомнила Саня, – если уж мы заговорили об оценках, то хочу кое-что рассказать: можешь себе представить, моя однокурсница Елена Синицына утопает в двойках, как топор в пресной воде, учителя даже поговаривают о возможном переводе в сельскую гимназию!

– Синицына? Не припоминаю такой…

– Конечно, не припоминаешь, она ведь только в этом году перешла в нашу школу! Вместе со своим братом Славой. Понятия не имею, как её могли взять в такое хорошее учебное заведение, на втором месте по всей Ростерии, как – никак.

– Стой, ты сказала она новенькая? – вскинула голову блондинка.

– Да… Мне не нравится твоё выражение лица, выкладывай всё, что за душой.

– Дело в том, что в сентябре в нашей группе тоже появился неместный мальчик, – Саша ждала продолжения, словно такое не служило для неё достойным удивления поводом.

– Это даже совпадением назвать нельзя, – уверенно отчеканила девочка. Глаза у неё, словно сталь: могут быть растопленными, послушными, а иногда становятся неожиданно твёрдыми и упрямыми – не смягчить. Сейчас именно такой, застывший металл зеркальным блеском смутил разгорячённую Заболоцкую среднюю.

– У старших ребят в этом году тоже пополнение – два мальчика, – не сдавалась Лиза, быстро выплёвывая слова, не давая сестре вставить ломающий всю теорию железный аргумент. – А в прошлые лета абсолютное затишье, ни единого перешедшего ученика, хотя школа и тогда была известной и знаменитой.

Саша пожала плечами, как будто подтверждая свою правоту.

– Ты стала подозрительной, – поставила диагноз она.

– Потому что это подозрительно, – проворчала блондинка.

– Нет, – захихикала девочка. Елизавета же утратила всякую надежду донести свою глубокую и важную мысль до Саньки и перевела разговор в другое русло. Она поведала младшей девочке о небольшом происшествии в кабинете ССБ.

– Наверное, скоро полнолуние, – заключила она. – Все становятся такими беспокойными.

– Я вижу, – улыбнулась Александра, и сёстры услышали, как внизу хлопнула входная дверь. Лиза бросила взгляд на часы.

– Семь вечера, – оповестила та.

– Ужин, – подвела итог другая, и обе Заболоцкие пошли встречать родителей, вернувшихся с очередной ярмарки.

Россия. В полёте вдохновения

Рита сидела за партой в огромном кабинете истории Греции, не понятно, для чего нужном в техническом ВУЗе, и вполуха слушала преподавателя, рассказывавшего о древних легендах и их реальных прототипах. Изредка девушка всё же поднимала глаза с учебника по высшей математике на педагога, выхватывала из длинного монолога бессвязный отрывочек лекции и неспешно конспектировала его, чтобы создать хотя бы иллюзию деятельности. Марго с самого начала не особо заинтересовалась этим предметом, а сейчас ей нужно было подготовиться к грядущему спаренному уроку высшей математики, так что она без сожалений пропускала мимо ушей древнегреческие мифы. Девушка на секунду прервалась, остановившись на основных правилах интегрирования, покрутила головой в разные стороны, ощутив неприятный хруст в шее. Затем, для удобства, со стулом отодвинулась чуть назад и упёрлась подошвой в испещрённую непристойными надписями парту и довольно устойчиво расположила на колене учебник. Решив, что впереди у неё достаточно времени для повторения нескольких формул, Маргарита позволила себе отдохнуть и начала рассматривать других студентов – Волкова всегда выбирала самое дальнее место, так как, во-первых, никогда не жаловалась на маленький рост, а во-вторых, сзади очень удобно разглядывать однокурсников, самой оставаясь вне поля зрения. За вторым столиком (всего рядов пять) сидела, закинув одну ногу на другую, Марина и, невпопад кивая на восклицания преподавателя, барабанила пальцем по светящемуся экрану телефона. Привычным движением руки она откинула прядь распущенных высветленных волос (Ритка по инерции тоже завела руку за голову и потрогала короткий торчащий хвостик), а после скинула небрежно наброшенный на плечи чёрный свитер и оказалась в одной только открытой маечке с тоненькими бретельками. Блондинка выпрямилась и откинулась на спинку стула, словно тыча в лицо бедному парню, сидящему позади, своими острыми голыми лопатками. Маргарита перевела взгляд: справа от неё изнывала от скуки Настасья. Девушка пыталась и подпереть кулаком подбородок, и лежать на жёстком столе, и пальцами держать глаза открытыми, пока её не осенило – Настя поставила свою сумку, покрытую, словно чешуёй, разноцветными значками, и достала оттуда зеркальце с жидкой помадой. Рита снова повернулась в другую сторону – Даниил, не таясь, ел большую горячую булку с вареньем, судя по запаху, клубничным, и запивал выпечку чаем из термоса. Крошки посыпались на парту, и Риту передёрнуло. Педагог, пытаясь привлечь внимание незаинтересованную публику, повысил голос.

– Как вы знаете, Древние Греция и Рим принадлежали уже к эпохе античного мира, и главное их отличие от стран древневосточных цивилизаций заключалось в том, что данные государства находились близ моря, а не рек, СЛЕДОВАТЕЛЬНО! – да, он решил выделить именно это слово, – местные жители не так сильно зависели от природы, как их предшественники, им не приходилось стоять на коленях около Нила и умолять о разливе. Из-за этого изменилась религия греков и римлян: они перестали обожествлять природу, их боги почти ничем не отличались от людей, например, за редким исключением, жители Олимпа также появлялись на свет, уверен, многие из вас помнят легенду о рождении Зевса и свержении им Кроноса, отца его…

Марго вздохнула и открыла на заложенной странице учебник, скользя взглядом по ранее незнакомым ей значкам. Разумеется, готовиться следовало дома, но совершенно неожиданно, вечером почти сразу после института Андрей предложил девушке пройтись по «тёмным аллеям», и последняя, несмотря на весьма сомнительную игру слов, не смогла отказаться, но всё же осторожно намекнула юноше, что впредь предпочитала бы гулять в выходные, праздничные или каникулярные дни. Рабочее и учебное время оставалось для Маргариты неприкосновенной святыней. Последние свободные десять минут занятия Ритка отправляла фотографии класса, студентов, Даниного обеда, в общем, всего, что не несло особой смысловой нагрузки, Масленцову. Тот подозрительно молчал в ответ, видимо, злой учитель древнерусской литературы в очередной раз устроил контрольную работу. Девушка вдруг подумала, что Андрей с его синими волосами и открытым характером является собирательным образом всех студентов-гуманитариев, то есть, не знай Марго, на каком факультете учился парень, сразу отвергла бы все технические специальности. Следом в голову пришла мысль, что она ни капли не похожа на своего молодого человека, несмотря на любовь к писательству (которая после знакомства с Андреем возросла многократно), и в этой чёрной кофте-водолазке и строгих брюках около зелёной доски с формулами и прочими крючками да значками смотрелась очень к месту. Учитель истории продолжал самозабвенно вещать о мифах Древней Греции, и даже звонок, к причудливой мелодии которого Рита никак не могла привыкнуть, не смутил его. Марина с повязанным на поясе свитером, Настя с алыми губами, жующий Даниил и ещё несколько безымённых людей смахнули тетради в рюкзаки и с чувством выполненного долга вышли из кабинета. Студентка же неторопливо оперлась о стол, поднялась, и вдруг в глазах её потемнело от мимолётной боли: что-то стрельнуло в спине. Ритка разогнулась и хмыкнула – отчего-то факт, что она трещит, почти как дряхлая старуха, развеселил её. Девочка потёрла поясницу и покинула залу. На лестнице Маргариту нагнал бледный уставший Андрей.

– Ты плохо выглядишь, – заметила девушка, поравнявшись с ним и заглядывая в лицо.

– Спасибо, – фыркнул, впрочем, без своего особого выражения, юноша, а потом возвёл глаза к небу и с чувством произнёс, – прошу, услышьте мои мольбы, верните нашего старого преподавателя литературы Алексея Ивановича! Недавно пришедшая учительница – зло во плоти, заставила нас писать сочинение вместо семинара третий раз подряд, за такое ведьмовство и сейчас следует на кострах сжигать!

– А к кому ты обращаешься? – полюбопытствовала Рита. – К Богу?

– Нет, к директору нашего института, – парень тяжело вздохнул и поправил куртку цвета хаки на плечах, при этом открытый карман немного отогнулся и оттуда шаловливо показался краешек коробочки… Брови Маргариты сошлись на переносице, она сверлила глазами пачку дешёвых сигарет. Масленцов заметил её реакцию, виновато потупил взгляд и затолкал пальцами обратно цветную упаковку.

– Экзамены приближаются, я становлюсь более беспокойным, – начал оправдываться он. Как ребёнок, честное слово. – Но я выкуриваю не больше половину пачки в день…

– Ты этим хвастаешь? – сухо спросила студентка. Юноша замолчал. Он проводил девушку до нужной ей аудитории и явно собирался уходить, но Марго решила смягчиться и разрядить обстановку.

– Значит, ваша нынешняя преподавательница Древнерусской литературы – демон во плоти? – ухватилась она за, казалось бы, уже закрытую тему разговора.

– Да, не то слово, – обрадованно подхватил парень, прислонясь к стене около Риты. – Сущий кошмар!

– Меня, к счастью, чаша сия минует – я инженер, и мне такие глупости не нужны. Да, а эту учительницу… – девушка сморщилась, вспоминая имя. Масленцов понял спутницу с полуслова. Он с гримасой ужаса на лице выдохнул:

– Её зовут ОЛИМПИАДА МАКСИМИЛИАНОВНА!

– Ого, – даже Маргарита, любительница подобного, впечатлилась, – и награду за самое несуразное имя получает…

– Насколько мне известно, ваш педагог по математике тоже в этом смысле отличился, – усмехнулся парень.

– Может быть, зато он хороший человек и дело своё знает, – парировала студентка. Ребята говорили и говорили, только начало очередного занятия заставило Андрея отправиться в кабинет изучения права. В последний момент девушка схватила Масленцова за рукав. Юноша вопросительно поднял брови.

– Я только хотела сказать, – Рита замялась – она никогда не была мастером словесных перепалок, к тому же робость постоянно мешала высказать упрёк, особенно людям старше неё, но всё же девочка собралась с силами и закончила, – о сигаретах…

– Я брошу курить, обещаю, – медленно ворочая языком, вернулся к неприятной теме парень. Маргарита заметила, как ловко он упустил временную составляющую. – Встретимся после окончания учёбы, – он едва поцеловал мочку уха девушки и заспешил на урок.

Ребята действительно отправились домой вместе: Андрей уже некоторое время провожал Марго до самого её подъезда, но в гости никогда не напрашивался. «Ненавязчивый!» – обрадовались родители. Молодые люди почти дошли до здания метрополитена, когда начался дождь, причём, безо всяких предупреждений и предпосылок – одним словом, очень подло с его стороны. Совсем недавно небо было серо-фиолетового, болезненного, но «чистого» цвета, и в один миг его заволокло кучевыми нездорово-зелёными тучами, которые не промедлили ни секунды: на прохожих обрушился ливень. «Кажется, метеорологи обещали солнечную безветренную погоду», – рассерженно плюнула девушка, забегая вместе с Масленцовым в метро. Студенты, уже продрогшие до костей, бегом спустились по эскалатору и поспешили зайти в тёплый полупустой вагон подземного поезда. Ребята удобно облокотились о поручни, прижавшись друг к другу, пытаясь согреться, и уставились в экран большого плоского телевизора напротив. Как ни смешно, но в этот момент красивая девушка ведущая на фоне проецируемой на стену студии карты осадков предупреждала зрителей о возможном повышении скорости ветра и кратковременных дождях. «Очень вовремя, спасибо», – вставил Андрей, переступив с ноги на ногу в насквозь мокрой чавкающей обуви. Тем временем эта чушь закончилась, и на студентов уже строго взирала женщина средних лет с туго затянутыми в пучок волосами. Она молчала несколько секунд, очевидно, ожидая команды оператора, и быстро, чётко, даже зло заговорила.

– Добрый день, с вами Мария Семёновна… – больше девушка не расслышала – она увлеклась разглядыванием весьма эксцентричной бабушки в кожаной куртке, модных «ношеных» штанах и с выбритыми висками. Задумчивое «хм» со стороны Масленцова заставило девочку вновь повернуться к телевизору. Студентка случайно задержала взгляд на спутнике. «У него и раньше были синяки под глазами и морщина посередине лба?» – удивилась она внезапной перемене, а после обратила внимание на экран.

– И, пожалуй, самой главной новостью этого дня становится долгожданная задержка преступника, что на днях пытался украсть из Третьяковской галерея картину И. И. Шишкина «Утро в сосновом лесу». К счастью, произведение не пострадало, а ценители искусства вновь могут любоваться его красотой, – ведущая попыталась показать радостную улыбку, после чего на экране сменилось изображение – зрителям показывали панораму огромной картинной залы, по которой прогуливались несколько человек, усердно изображавшие интеллигентность и просвещённость на лицах, считая своим долгом подойти по очереди к камере и почти заглянуть в объектив. Надо же, какие старательные! Андрей был настроен скептически.

– Как думаешь, репортёры пообещали каждому из них по билету в кинотеатр за такие мучения? Потому что признаков большого ума в этих людях незаметно, – произнёс он. Рита вынуждена была согласиться. И снова Мария Семёновна с выдавленной ухмылкой взирала на молодых людей.

– Грабитель, который не имел, кстати, российского гражданства, пытался сбежать за границу нашей страны, но каким-то странным образом: видимо, от волнения он забыл политическую карту и решил искать убежища за Уралом. Преступник почти пересёк горный хребет, когда полиции всё же удалось схватить его вместе с драгоценным полотном. После допроса человек был признан невменяемым и не способным отвечать за свои поступки, а после отправлен в психиатрическую лечебницу. Картинка в очередной раз сменилась, показывая вырывающегося мужчину, убеждающего двух огромных держащих его под руки санитаров, что он не местный. Странно, но он не выглядел безумцем, скорее, очень испуганным. Это заметил и Андрей.

– Сегодня каждому готовы титул сумасшедшего присвоить, – недовольно сказал он.

– Сначала И. Е. Репин, потом А. И. Куинджи, теперь за Ивана Ивановича принялись. Что же это за массовая истерия? – пробормотала девушка.

– Ты включишь этот случай в своё произведение? – осведомился студент, разумеется, знавший о Риткином увлечении.

– Я не настолько отчаялась, чтобы переписывать на бумагу свою жизнь, – покачала головой та. Внезапно, кое-что вспомнив, она, как будто незаинтересованно, отвела взгляд в сторону и незаметно ощупала карман куртки своего спутника. Пустой. Марго облегчено выпрямилась.

– Проверяешь? – скосил глаза парень. Маргарита опять ссутулилась и покраснела. – Я же обещал. О, давай присядем, путь ещё неблизкий, – он указал на полупустую скамеечку. Студентка неопределённо пожала плечами, опустилась на мягкое сиденье рядом с Масленцовым и не заметила, как мерный стук колёс убаюкал её. На улице невероятно быстро стемнело, и Ритка впервые осознала все преимущества рослого сильного спутника, провожающего до самого дома. Ребята уже подходили к подъезду, Марго достала из рюкзака телефон с целью оповестить родителей о своём приближении и совершенно неожиданно обнаружила несколько сообщений от матери, отправленных… секунду назад! «Я смотрю на вас через окно!» – гласило первое. «Может, пригласишь наконец-то на чай своего кавалера? Мы хотим познакомиться!» – требовало следующее. Девочка заулыбалась и, убедившись, что Андрей не заглядывает ей через плечо, быстро ответила: «Он ещё не готов». «Но почему? Я же вижу его синюю макушку рядом с тобой», – Маргарита тихо прыснула: «а преодолеть входную дверь он точно в состоянии. Что же ты медлишь?» Студентка не сочла нужным объясняться, выключила гаджет и стала обмахиваться им наподобие веера.