Текст книги "Ростерия (СИ)"

Автор книги: Александра Шпатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

РОСТЕРИЯ 1

Ростерия 1

Гром – это не страшно,

это уже после молнии.

Если слышишь, как гремит,

значит, молния ударила мимо.

Владислав Крапивин

"Журавленок и молнии"

Недосып: предпосылки и последствия

Итак, попробуйте представить себе такую ситуацию: вы, разумеется, уже пропавшие и сгнившие в цикле ежедневной рутины, проживаете в довольно крупном загазованном городе недалеко от центра страны, а может, даже можете похвастать квартиркой в столице. Но живёте вы не там, а в собственных дрёмах о далёком государстве, родине знаменитых писателей, композиторов, фольклора и хорошей кухни (что немаловажно), там своеобразная культура и архитектура, богатая история, полная подвигов и сражений, и множество рабочих мест (по крайней мере, так пишут в справочных материалах). Там, конечно же, можно было бы полностью реализоваться, не ощущать угрызений по поводу несбывшихся проектов и наконец почувствовать себя на своём месте. В конце концов, вы решаетесь, собираетесь, увольняетесь… И приезжаете к нам. Хотя нет, посетить наше государство вам точно не суждено (позже поймёте, почему), но представим для чистоты эксперимента, что такое возможно. Неверие. Разочарование. Думаю, этих двух слов достаточно, дабы охарактеризовать ваше состояние по приезду. А местные жители, узнав о вашей беде… А что, местные жители? Им никакого дела до вас нет, много они уже встречали таких, мечтателей. На самом деле наши края действительно славились всеми этими вышеперечисленными качествами, но только, известная ситуация, это было около полувека назад, при политическом подъёме. А сейчас на троне кто? Правильно, немощный, с предшественниками не сравнится. Не подумайте, что мы жалуемся, нет, но менять свою обыденность на нашу усилий не стоит, хотя, может по дороге развлечётесь, надеждами потешитесь. Да у нас бывает довольно скучно, особенно в пригороде, поэтому часто деревенские (и не только) забавляются тем, что выдумывают занимательные сказки-сплетни о нашей родине, а потом сами же их разносят. Особенно им не угодил небольшой город Юрган, поэтому в последнее время он стал прямо знаменитостью. Например, говорят, что город Юрган славится своей красотой, и проживание в нём нельзя купить, а лишь заслужить. Мол, летом трава там такого зелёного лакричного цвета, что сразу вспоминается знаменитая книга «Чарли и шоколадная фабрика», и во избежание наказания все жители каждый день начисто моют подошвы своей обуви и ходят только по специально отведённым тропинкам. В том городе растут крупные белые дикие цветы, и деревья плодоносят чуть ли не круглый год. Осень не уступает по красоте весне, не бывает ни противной слякоти, ни мерзкой гололедицы, ни жары-потворщицы всяких летающих гадов. Некоторые люди продолжают жить только для того, чтобы ещё раз бросить уже сотый прощальный взгляд на рассвет или закат, потому что словами это не описать. Где-то, в недосягаемой дали, приземистые горные вершины поблёскивают на солнце. А за этими горными вершинами… Ах, эти горные вершины, скрывают за собой Урал, где другие люди, другие страны, другая жизнь, ещё более недосягаемая… Впрочем, я отвлеклась. И этот чудный вид не портят даже редкие дорогие особняки, скорее всего построенные из камня, добываемого на тех скалах. Красиво, не правда ли? Просто рай. Местные жители тоже порой слушают эти сказки да диву даются, как они не замечают такой красоты? В реальности дела обстоят немного по-другому: трава слишком длинная и густая, из-за чего спутывается в колтуны, а кое-где гниёт. Про специально оборудованные дорожки и говорить нечего – нет их вовсе, а закаты и восходы… а что они? Самые обыкновенные. Хотя, если постараться, этот фольклорный образ можно увидеть на одиноких частных участках, хаотично разбросанных вдоль Большой дороги. Там богатые владельцы пытаются, как могут, придать своей земле опрятный рекламный вид, что, впрочем, даже получается. Например, этот, ближайший к дороге: огромный яблоневый сад, аккуратно подстриженный газон и высокий тощий серый дом с несколькими ажурными балконами и колоннами настолько хлипкими, что казалось, будто они висели на хорах, а не поддерживали их. На открытой веранде, перевесившись через перила, стояла моложавая полная женщина сорока лет и курила дорогую сигарету. Розоватый дымок перистыми завитками поднимался в небо. Ох, неэкологично всё это, нехорошо. А самое главное, если пойдут слухи о тайном пристрастии представительницы древнего рода, конечно, ничего ужасного не случится, но будет неприятно. Тишину и грустные раздумья вдруг нарушило приближающееся шлёпанье босых ног.

– Давно ты встала? – послышался сонный детский голос.

– Час назад, наверное. Час, – ответила Олеся, вздохнула и затушила о парапет тлеющие благовонные травки. Рассерженно нахмурилась, но положила сигарету в изящную пепельницу из яшмы. Пора заканчивать со старыми привычками.

– Ты бы обулась. Холодно ведь, простудишься, – посоветовала мать девочке, неодобрительно оглядев её лёгкий наряд. Лето, конечно, тёплое, но сейчас едва ли семь утра, дует прохладный ветер, и роса не успела высохнуть. Так и поблёскивает.

– Я быстро, – Саша перепрыгнула через две-три ступени, почавкала ногами по сырой земле и развернулась лицом к женщине. Последняя задумчиво смотрела на дочь, словно бы вспоминая её черты, подзабытые за ночь. Совсем не похожа. Нет, разумеется, внешне сходств много: румяная кожа, тёмно-песочные волосы, серые глаза, высокий рост, здоровая полнота и крепкие широкие кости. Да только на щеках уже появились ямочки от постоянных улыбок, и смотрела она весело и позитивно. По мнению Олеси, сама фамилия Заболоцкие не предусматривала наличия в ассортименте эмоций радости. Александра вдруг хитро сощурилась и затерялась в тени сада. Женщина постояла ещё немного в одиночестве, потом сошла по ступеням на траву и направилась следом за дочкой. Каблуки туфель то и дело застревали в рыхлой почве, так что когда Олеся дошла до деревьев, настроение у неё приобрело этакий болотно-коричневый оттенок. Тем временем Саша занималась вандализмом около одной из яблонь: оторвав спелый фрукт с веточкой, она уже подносила его ко рту.

– Стой, подожди! – выдохнула женщина с таким ужасом, словно этот плод был, по меньшей мере, отравлен или сорван с запретного райского древа, – Они… – раздался неизбежный хруст. – … Для компота, – кисло закончила Олеся.

– Ты пожалела одно единственное яблоко? – грустно спросила девочка.

– Нет, – мать вздохнула, – но скоро завтрак, а я знаю, как хорошо ты умеешь перебивать аппетит. – С этими словами женщина, неуклюже выдёргивая ноги из спутанной травы и высоко задирая подол платья, ушла обратно в дом. Саша решила ещё немного постоять на свежем воздухе, прежде чем возвращаться, но время шло, и уже пора. Девочка взлетела на веранду, внутрь особняка, дальше по коридору, вверх по винтовой лестнице, прямо на самый последний, третий этаж. И она, наконец, у двери в свою спальню. Там она быстро переоделась, всё нужно делать в темпе вальса, если хочешь успеть выбрать себе удобное место за столом, а не довольствоваться оставшимися. В спешке огляделась: у неё очень уютная комната (в отличие от коридоров и большей части всех комнат в особняке: интерьер холодный, светло-мраморный и пусто, пусто…), с коренастой тяжёлой мебелью и преобладанием древесных и мятных оттенков. Почему Санька остановилась? Потому что ей нужно подумать, будет ли удачной её затея, и наконец она решила: хуже точно не будет! Она хихикнула и надела на левую ногу под сарафан ярко-зелёный носок, а на правую – красный в бордовую клеточку. Теперь можно спускаться к завтраку. Пару секунд спустя Саша уже на первом этаже, на пути на кухню. Девочка открыла двери и совсем не удивилась, увидев на кухне не Зиночку, а родителей; семейная традиция, по выходным дням и праздникам Заболоцкие отпускали кухарку Зину и сами готовили и накрывали на стол, мотивируя это тем, что всё нужно уметь делать самому, на всякий случай, так что папа сидел на мягком табурете около камина и в большом котле варил манную кашу (интересно, с комочками или без?), он периодически помешивал своё варево и, кажется, даже с поощрением на него смотрел. Мама же, не наделённая особыми кулинарными способностями, подготавливала стол, доставала сервиз и другие, нужные для удобства штуки. Александра, которая тоже была с готовкой на «Вы», присоединилась к Олесе. При этом девочку не покидало ощущение того, что она что-то забыла.

– А мы что, будем есть здесь? – спросила Санька у родителей, – не в столовой?

– Мы решили сегодня с утра пораньше не суетиться насчёт большого стола и прочих мелочей, – ответил её отец Николай, – кстати, насчёт мелочей… Где Лиза?

Саша облегчённо вздохнула. Вспомнила. Вспомнила, что она забыла сделать – разбудить сестру. Но она сразу же сморщилась, – Я к ней идти не собираюсь! – с почти искренним возмущением сказала девочка, – Она спросонья пихается и дерётся!

– Алекс… – открыл рот отец, но вдруг его прервали. – Я ещё и кусаюсь, если вы не знали.

– Лиза! – обрадованно воскликнула Санька и уже пошла навстречу только что прибывшей, ради утренних объятий, разумеется.

– Ухх, не сейчас, – хмуро выдохнула Лиза, выставляя руки вперёд, как защиту. – Я словно бы с жестокого похмелья.

– Лизавета, – осуждающе протянула Олеся, и дочь быстро (правда, неискренне) прикусила губу, видимо сообразив, что сказала.

– Давайте, – тем временем окликнул девочек Николай, – не стойте без дела, пайки сократим, – отец снова повернулся к каше, но вдруг продолжил, обращаясь уже к Лизе. – Если быть честным, то выглядишь действительно не очень, – и улыбнулся в ответ на угрюмый взгляд жены. Да, а если быть совсем честным, искромётным чувством юмора их семья никогда не блистала.

Помещение было довольно внушительных размеров и, казалось бы, создать толчею здесь было просто невозможно, но с прибытием четвёртого члена семьи это получалось довольно неплохо. Елизавета протолкнулась ко второму камину в углу кухни и достала из шкафа котелок как у папы, только поменьше, потом накачала воды, достала заварку и начала делать зелёный чай (дабы успокоить нервы и поднять давление), а Саша тем временем поглядывала на сестру. На самом деле, вряд ли бы кто-то догадался, что Лиза им всем родственница. Потому что девочка была альбиносом. Её кудрявые длинные белые волосы после сна спутались в колтуны, а снежная кожа казалось помятой. Создавалось ощущение, что Лизавета не спала вовсе, а если и спала, то чуть-чуть.

– Эй, – похоже, это её, – я и не знала, что ты работаешь редактором журналов о современной моде. – Лиза сдвинула широкие брови и указала взглядом на Сашины ноги. Может, для кого-то это прозвучало бы как едкое ехидство, но в прозрачно-серых с фиолетовым глазах старшей сестры было одобрение, и на скулах Саньки появился польщённый румянец. Хотя любой другой явно усмехнулся бы и буркнул тихонько: «Тебе и на тему ног шутки отпускать…» Дело в том, что сейчас блондинка стояла на холодном каменном полу почти босиком, в одних лишь тоненьких носках, потому что её стопы были непропорционально длинными и узкими и найти обувь по размеру в местных провинциальных магазинчиках не представлялось возможным. Приходилось покупать ботинки, сшитые специально на заказ, что, разумеется, дорого. Кстати, подобная деформация костей являлась почётной отличительной чертой всех Заболоцких, но у Лизы оказалась наиболее выраженной, а у Саньки и вовсе незаметна. Итак, стулья и столы расставлены, вилки-ложки-тарелки разложены, еда приготовлена, и пора завтракать. Елизавета, похоже, задремала и не видела, что чай уже закипел. А Саше что, сложно? Конечно, нет, поэтому она подошла к мехкамину[1] и сняла котелок с подставки. Только она забыла кое-что учесть: посудину примерно полчаса свободно лизали синие языки огня, и ручка очень горячая, в общем, не прошло и десятой доли секунды, а всё варево уже растекается зеленоватой лужицей по полу. Саня всегда знала, что не отличается ловкостью и элегантностью, но всё равно обидно, что она снова всё испортила.

– Именно для этого и придумана прихватка, – хмуро подсказала ей Лиза.

– Лизавета…

– Что, Лизавета?! А если бы на ноги? Мне или ей?

– Вы обе сейчас доводите ребёнка! Прекратите! – посчитал своим долгом вмешаться отец.

И вдруг… Дзынннь!! по кухне эхом пронёсся гулкий дребезжащий звон. Все разом замолчали и обернулись на звук. Около ещё чуть покачивающегося пустого котла на полу стояла Саша с железным половником в руках, которым только что с размаху ударила по чугунным стенкам, и сама недоумённо глядела на свои руки.

– Хорошо, – первым заговорил папа, – думаю, нам всем нужно поесть…

– Ты прав, – вздохнула мать, – сейчас позавтракаем и уберёмся.

Сашка достала половую тряпку из шкафа и начала елозить ею по полу.

– Садись, – махнул рукой Николай, – сестра уберёт.

Прошло какое-то количество времени, прежде чем Елизавета поняла, что именно она та пресловутая сестра, причём не просто, а которая уберёт.

– Я уже ем, – намекнула она и взяла в руки половник.

– Она уже ест, – подтвердила Саня, – к тому же пролила я, – и продолжила возить носком ботинка по мокрой противной тряпке.

– В таком случае, – папа повернулся к старшей дочери, – Лиза. Сделай чай ещё раз, пожалуйста. – Девочка отложила кашу в сторону, молча подняла котелок, снова набрала воды и подвесила его над минутой ранее огнём, теперь же лишь дымом. Александра всё так же «наводила чистоту» – объём посудины был действительно впечатляющим – и украдкой поглядывала на сестру: она думала, что же вскипит быстрее: чай или Лиза? Но у Лизаветы, похоже, не было сил вскипать, поэтому она тихо кипятилась. Последние минут десять все трое сидели за столом, и только старшая дочь стояла около камина, и из-за этого Саше было жутко неловко. Наконец всё готово, и можно прервать это тягучее молчание стуком столовых приборов.

– Кажется, ты забыла принять таблетки… – с напускным равнодушием протянула блондинка.

– Не волнуйся, – с капелькой гордости и злорадства сказала мама, – я уже напомнила Санечке. Санечке стало неуютно, а Елизавета надулась. Похоже, давнее соперничество за внимание младшего члена семьи так и не прекратилось, и сейчас вела Олеся.

Родители и Саня ели, хотя, в случае последней, просто заглатывали пищу, не отрывая взгляда от тарелки. Да, сестра действительно была неуклюжей, что раздражало Лизавету, но ещё больше злило это выставляемое напоказ раскаяние. Лизе же пока не удавалось затолкать в рот ни куска, поэтому она сонно клевала носом, рискуя обмакнуть его в кашу. А ещё она думала, о самых разных вещах: например, что если сейчас она не прекратит размазывать свою порцию по тарелке и не заставит себя орудовать ложкой, то манке суждено будет засохнуть, потрескаться, стать холодной и безвкусной. Но не только. Ещё фигурировали такие мысли, как: почему Саша младше, но при этом выше и учится лучше? Это не честно. Девушке стало противно, она попыталась как можно быстрее очистить свою голову от таких завистливых циничных раздумий. Было немного стыдно за то, о чём никто не узнает. Остальные члены семьи уже расправились с завтраком и просто молча сидели за столом, впрочем, через минуту Олеся поднялась и вышла из комнаты, за ней последовали Николай и Саша, открывшая было рот, но не рискнувшая вымолвить ни слова по отношению к Лизавете. Девочка осталась одна. Кое-как покончив из жалости с кашей, Лиза ополоснула тарелку, зевнула и без сил опустилась на широкий подоконник. После забралась туда с ногами, открыла окна и свесила голову на грудь. Попыталась снова провалится в мягкую перину тревожной дрёмы, но тусклый солнечный свет раздражал глаза. Чай во второй раз получился просто отвратительным, наверное, вся Лизина желчь просочилась туда. Всё сегодня раздражало, жутко злило. Разумеется, виновата вовсе не Саня, подумаешь, чай… от воспоминания пальцы девушки судорожно сжали ткань блузы. На самом деле всему виною недосып. Да, её ночное приключение. Звучит интригующе, правда? Нет, ни капельки, это не приключение и даже не ночное. Просто Димка то ли дурак, то ли пристаёт, то ли задумал пакость какую. А вот что произошло: примерно шесть часов назад.

Лиза сидела в Зальной комнате около расстроенного пианино, подперев щёку кулаком, и делала абсолютное ничего. Нет, правда, ничего. И сейчас она судорожно пыталась придумать, чем бы ей занять себя в скучный вечер понедельника, или утро вторника, не важно. Девочка тоскливо поводила пальчиком по отвратительно чистой крышке музыкального инструмента. Вдруг острый слух Лизаветы уловил слабый вибрирующий звук. Она заозиралась, пытаясь понять, что отвлекает её от мыслительного процесса. Наконец повернулась в сторону окна. Щёлкнула ручками, дёрнула на себя ставни и… лихой молодецкий свист чуть не оглушил её. Ошалевшая девушка, чуть помедлив, высунулась наружу, и в следующий миг её губы раздражённо скривились. Она набрала побольше воздуха и прошипела: «Если ты разбудишь моих родителей, мне тебя не жаль!» С этими словами девочка захлопнула окно и сердито оперлась о пианино. Однако уже через минуту, пробормотав что-то, похожее на «Бог с ним», Лиза тихонько вышла из залы, очень медленно ступая, перенося весь свой вес с носка на пятку, чтобы не потревожить домашних, спустилась с лестницы, приоткрыла тяжёлую дверь и юркнула быстрой тенью на улицу. Девочка глянула в сторону горизонта: темень непроглядная, как будто текучая патока, какая обычно бывает перед рассветом. Лизавета осторожно обошла особняк и встала под окном, из которого минуту назад заметила Диму. Пусто. Абсолютно никого нет. От липкого волнения девушка перебирала своими длинными и узкими ступнями, словно пытаясь вытянуть их из болота. И только глаза успели переключиться на ночное видение, как вдруг снова стало очень темно. Вмиг охрипшая и онемевшая Лиза прислушалась к своим ощущениям: на лице явственно чувствовались чьи-то руки. Сзади послышался смешок.

– Моряков! – зарычала девочка. Хихиканье повторилось, и она уверилась в своей догадке.

– Правда, надоел уже! Я же просила! Ничего нового на ум не приходит? – Елизавета раздражённо вывернулась из его ладоней, уже успевших вспотеть.

– А зачем что-то новое, если ты пугаешься каждый раз, как первый? – продолжал потешаться мальчишка. Блондинка резким движением оправила платье.

– Ты хоть когда-нибудь спишь? – устало сменила она тему разговора. Ответное пожимание плечами. – Зачем звал то? Есть что-то новенькое? Из столицы может…

– Подожди ты, – рассмеялся Дмитрий, – подожди. Какая быстрая. Я думал, сначала поговорить надо. – Девочка уныло глянула на первые лучи раннего солнца, прощаясь с возможностью хорошенько выспаться. Потом посмотрела на Митю. Слабый свет сразу же отразился в его золотисто-рыжих прядях, поблёскивая. Несмотря на то, что Митя был ровесником блондинки, на его младенчески гладком лице и не думал проклёвываться не то что пучок бороды, но и первый прыщ. Мальчик сощурил свои приторные светло-карие глаза и придал им этакое лисье выражение, разумеется, девчонкам из школы всего этого было больше, чем достаточно, впрочем, и Заболоцкая повелась пару лет назад.

– Ты хотел пообщаться, – Лиза из осторожности приблизилась почти вплотную к стенам дома, чтобы случайный взгляд не мог выхватить их фигуры, – Начинай.

– Говорю же, быстрая, – чуть ли не промурлыкал Дима, – дай мне настроиться. – Девушка насторожилась – ей очень не понравился тон собеседника. Потому что если он собирается…

– Кстати, – быстро перебила его Лизавета. На две секунды замолчала, придумывая, о чём бы поговорить, и продолжила. – Кстати, – всего лишь попытка подловить мальчишку на слове, – в прошлый раз ты обещал мне…

– Эээ, нет, – ухмыльнулся рыжий, очевидно, понявший её с полуслова, – так дело не пойдёт. Я лишь обещал, что если ты сама верно отгадаешь, то я подтвержу.

Девочка вздохнула. Не получилось.

– Но я уже несколько лет бьюсь над твоей головоломкой! – возмутилась она. – Можешь прямо ответить на вопрос, каким образом ты сюда пробираешься, и не ломаться, как дешёвый карандаш?

– Именно так, – вздохнул собеседник, – ты уже несколько лет не можешь решить простейшую, элементарную задачу… – под гневным взглядом он с театральной виноватостью вжал голову в плечи. – А тебе это вообще не обязательно знать. Пробираюсь себе и пробираюсь, какое тебе дело?

– А вдруг ты вор? – подозрительно сощурилась блондинка.

– Ничего себе, обвинение! – оторопел Моряков. На секунду остановился. – К тому же, не объявляйся я здесь, сомневаюсь, что мы с тобой виделись бы. – И вдруг перешёл в наступление, – Почему ты больше не приходишь на ту Дорогу? Раньше всегда приходила!

– А сейчас у меня появились дела, – кажется, получилось резковато – мальчик словно подавился очередной репликой и замолчал. Ребята обошли вокруг башни, прежде чем Лиза решила подшлифовать углы.

– Послушай, – девушка выбрала самую мягкую интонацию, на которую была способна, – я ведь эти твои ходы никогда не найду, а мои родители, особенно отец, – запросто. Потом ещё подумают, мол, ко мне поклонник по ночам пробирается…

– Жаль, что только подумают, – хмыкнул мальчишка, тем самым давая знать, что принимает и засчитывает её старания. Было в его голосе кое-что такое… редкое. И неприятное. Но знакомое. Словно Моряков всеми силами пытался вытянуть из Лизы что-то, какие-то слова, сведения. Фальшь – именно это и не нравилось девушке больше всего. Хотя были ещё карие глаза с поволокой и длинными рыжими ресницами, какие-то не такие… В общем, очень странные отношения: блондинка раз за разом по доброй воле виделась с ним, каждый раз убеждаясь, что ей это абсолютно противно, и пытаясь довести его до белого каления. Правда, почти всегда это работало в другую сторону. Лиза в ответ закатила глаза так, что стало видно лишь белки, и легонько ткнула его в бок локтем.

Так что? – она снова сгорала от нетерпения, – какие новости?

– Новости? – парень удивлённо поморгал, – На самом деле, никаких, о которых бы ты уже не знала. Я, в общем-то, пришёл поговорить, посоветоваться… – Он сник, увидев выражение лица Лизаветы. Девочка тем временем мысленно прикрыла глаза, выплюнула все нецензурные слова, что знала, и выдохнула. Ей часто советовали, прежде чем заводиться, сосчитай до пяти, лучше десяти. Но только это полная протестантская ересь, за которую следовало сжигать в лучших традициях средневековья. Однако девушка всё же взяла себя в руки.

– Хорошо, – являя собой образец невозмутимости, кивнула она, – тогда я спать. – Митя весь будто выцвел.

– Почему, спать?

– Потому что мои родители ранние пташки, – Елизавета вздохнула, – Но, если хочешь, можешь рассказать, что там у тебя…

– Не хочу, – быстро замотал головой рыжий, – действительно, уже очень поздно… рано, и мне пора домой… кстати, ты скоро сможешь познакомиться с моими друзьями, они хорошие ребята, и, надеюсь, убедят тебя… – со столь загадочными словами мальчишка быстро ретировался, оставив после себя ощущение волнительной недосказанности.

«Интересно, а я ведь даже ни разу не слышала о его семье, – задумалась Заболоцкая, – Точнее, о семье-то Моряковых слыша, а про его родителей…» Казалось, она думала вовсе не о том, о чём нужно было призадуматься. Димка, похоже, обиделся, причём сильно, хотя она изо всех сил старалась погасить конфликт, даже навстречу пошла, а это достижение, что же ему ещё нужно? С этими мыслями девушка вернулась домой.

И снова в настоящее время. Кажется, девочка всё-таки погрузилась в чуткий сон, но ей не удалось сполна насладиться им. Что-то, какая-то дрожь разбудила её, Лизавета распахнула глаза, но, ослеплённая солнцем, снова зажмурилась, правда, успела увидеть маленький, только что отскочивший от косяка предмет, кажется, камешек, пущенный не очень ловкой рукой. Секунда – и ещё одна пуля почти попала в увернувшуюся цель. Лиза быстро перегнулась на улицу и успела заметить золотую вихрастую макушку хулигана, который вовсе не пытался скрыться, а нахально махал ей рукой. Девушка вяло скрежетнула зубами: конечно, можно было бы остаться здесь, но ей уже не заснуть, так что какая разница? Скорее всего, мириться пришёл. Блондинка огляделась: похоже, родители были где-то близко, а с ними делиться собственной тайной не очень хотелось. Девушка задумчиво оценила расстояние до земли, потянулась, встала на подоконник, выпрямилась и, недолго думая, шагнула вперёд. Короткий «уф» огласил комнату. «А хотела без шума» – уныло подумала Лизавета в полёте. Нет, падение, конечно было недолгим, но хорошим глазомером девочка никогда не хвастала (потому что не имела привычки хвастать без причины), в общем, приземлилась она не очень удачно – на мягкое место, но отнюдь не мягко.

«Уф!» – повторила она и подняла голову. Нахмурилась и немного потрясла ей. Лизу окружало живое кольцо, состоящее из множества подростков, постоянно передвигающихся с места на место, от чего кружилась голова, а слабые глаза видели ещё хуже. Дети о чём-то переговаривались, а девочка пыталась привести в порядок свои мысли. Как они все здесь оказались? А где же Дима? Неужели почудилось? Нет, не может быть. «Моряков, – про себя произнесла девушка, – не появишься здесь сейчас же и не объяснишь, что происходит – убью».

– Это было неожиданно, – ухмыльнулся кто-то – Я уже приготовился ловить. – Между другими телами и конечностями вдруг просунулась чья-то рука, а затем и её обладатель – Митя. Парень с широкой улыбкой схватил Лизавету за запястье и рывком поднял. Девочка быстро вылепила недовольное выражение, но при том облегчённо вздохнула: её сверстники выглядели совсем не дружелюбно, и Заболоцкая не знала, что у них на уме, а Дима смотрелся очень уверенно, и создавалось ощущение, что он – лидер. Однако со временем это ощущение стало пропадать; Дмитрий был словно сам не свой, а лицо казалось чересчур пластичным.

– Ещё общаться захотелось? – сумрачно спросила девушка, тщетно пытаясь оценить масштаб катастрофы, и сильно ли ей попадёт за то, что она испачкала неотстирывающимся травяным соком новый костюм.

– С такой очаровательной злюкой, как ты? Всем хочется, видишь, сколько народу пришло? – Мальчишка откинул волосы со лба и торжественно обвёл рукой товарищей. Девочка подняла брови и задумалась, из-за чего её знакомый внезапно начал разговаривать, словно какой-нибудь пафосный плохо прописанный юмористичный персонаж-ловелас из дешёвого романа. Вероятно, он захотел таким способом впечатлить её, или самоутвердиться в глазах подростков, или просто волновался.

– Помнишь, я обещал привести моих друзей? – не унимался Митя. – Итак, познакомимся… – мальчик уже ткнул было пальцем в рядом стоящую остроносую девчонку с тёмным каре, потом оценил количество присутствующих и время, которое он бы потратил на представление каждого, и быстро исправился: жестом описал круг около себя и сказал – Мои друзья… а это Лиза.

Девушка без энтузиазма растянула губы. Похоже, Дима впервые ораторствовал перед такой большой компанией. Но хотя бы обиды быстро забывал. Она едко заметила: – Раньше друзей у тебя было меньше.

– Да… – больше рыжему, кажется, нечего сказать.

– А кто у тебя был первым: я или они? – Елизавета не знала, зачем задала этот вопрос. А эти самые «они», кстати, уже заскучали стоять в роли немых зрителей и наблюдать за диалогом.

– Ты, конечно! – быстро сказал парень, словно боясь, что его перебьют. Блондинка сразу же потеряла интерес и стала бессовестно прямо разглядывать присутствующих. Ого! Глаза девочки распахнулись. Это же Женя! Там, с краю… или нет… она не знала, ведь прошло уже пару лет, а подростки меняются особенно быстро. И очки девушка дома оставила. Моряков внезапно прервал её размышления:

– А знаете, что? Времени у нас достаточно, поэтому предлагаю для большей сплочённости, так сказать, пообщаться… или рассказать о том, как мы с Лизой познакомились.? – это было сказано то ли с вопросом, то ли с утверждением, девочка не поняла точно. И всё-таки, как же изменилась манера Димкиной речи в толпе! Нет, оратором ему не быть, митинги за собой не вести. Или может, он так только из-за неё волнуется? Ей бы польстило… Остальные, кстати, тоже к тому времени успели впасть в терпеливую тоску. Рыжий, когда волновался, был невероятно велеречив, и рассказ определённо затянется надолго.

– Итак, никто не против? – Митин голос уплывал куда-то вдаль, а Лиза уже который раз за день тонула в нахлынувших воспоминаниях (да сколько можно?) Примерно пять лет назад:

Девочка, вся напряжённая, словно пружина, кралась, сняв обувь для верности и пригнувшись к земле, как дикий кот. Её неподвижный взгляд устремлён вперёд, от нетерпения она что-то растирала между большим и указательным пальцем подрагивающей руки. Цель хищницы – Саша, сидящая на пороге дома, подогнувшая под себя ноги и подставившая загорелое лицо солнцу. На коленях лежала книжка «Юный ботаник». Лето скоро закончится, и они уедут обратно в Кирилльск, но пока тепло, и родители отправились по делам, оставив их с сестрой дома. Лизавета часто сетовала на скорое окончание каникул, но Санька настаивала на том, что есть и хорошая сторона в школьных буднях, например, сейчас блондинка обитала исключительно в своей комнате, а уже через месяц младшие Заболоцкие будут видеться каждую перемену. В опровержение Сашкиных обвинений Лиза, по-прежнему пребывая в тени кровли, нависла над девочкой и… С весёлым визгом обхватила её за бока. Та вскрикнула в унисон, мгновенно оправилась и возмущённозадрала голову.

– Что ты вытворяешь? – сурово повторила она мамину излюбленную реплику.

– Прекращай навевать тоску! Учебники заставляют меня задумываться о нашем лицее раньше, чем это совершенно необходимо, – она плюхнулась рядом.

Александра фыркнула, но демонстративно захлопнула книгу и прислонила её к стене. Блондинка, не ожидавшая столь быстрого окончания перепалки, поёрзала на месте, размышляя, на что направить неистраченную энергию.

– Снова нос обгорит, – нашлась средняя Заболоцкая.

– И что? Может, хоть веснушки появятся, – ответила Саша, но всё же вползла обратно в тень.

– Веснушки так не появляются, сколько раз тебе говорить… – заныла блондинка. Александра показала ей язык и хихикнула.

– А тебе точно загар не пойдёт на пользу! – Елизавета испуганно юркнула за дверь, будто вампир, и побежала в общую гардеробную, очевидно, за головным убором и солнцезащитными очками. Скоро Лиза вернулась и, бесцеремонно переступив через младшую сестру, направилась на улицу. Странно, что Саша не увязалась за ней, как обычно. Лизавета быстро зашла за угол дома, при этом недовольно морщась: в тени оказалось достаточно морозно. Но даже через прищуренные веки смогла мгновенно уловить что-то… шевеление. Казалось, стало ещё холоднее в считанные секунды. Сначала девочка крепко зажмурилась, но сразу же распахнула глаза и увидела уже достаточно точно: там, а точнее тут, в паре метров от неё стоял человек-незнакомец. Воздух сразу же перестал поступать в организм, блондинка отступила назад, и ей померещились ещё две фигуры у ограды, а потом ещё одна – за воротами… Лиза не собиралась мучить себя ещё больше, выискивая глазами других нежелательных гостей, поэтому безо всякого стеснения бросилась обратно в дом, дожидаться родителей. Саша, которой даже не пришлось уворачиваться от поучительного сестринского подзатыльника, изумлённо посмотрела той вслед: интересно, когда у самой Сани наступит переходный возраст, она начнёт себя так же вести? В таком случае, маме и папе точно придётся нелегко.