Текст книги "Ростерия (СИ)"

Автор книги: Александра Шпатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– Подожди! – девушка снова остановилась и повернулась к Олесе с выжиданием. – Как ты успела взять булку, если даже не заходила в столовую?

– Мне на кухне дали, – пожала плечами та.

– Эх, Ленка, Ленка… – осуждающе пробормотала мать.

– Вам с папой тоже пора собираться, – заметила Елизавета, взглянув на наручные часы. – Вы ведь должны ехать в Приречный.

– Знаю, – отмахнулась женщина. – Я, в отличие от кого-то, лучше на работу опоздаю, но с родственниками посижу.

Девушка уже открыла рот, чтобы как-нибудь колко ответить, но за спиной матери внезапно показалась Саша, с большой чашкой чая в руках.

– Опять спорите? – беспечно спросила она, осторожно делая маленький глоток.

– Санечка, я уже множество раз повторяла, мы не спорим, просто обсуждаем, – отрезала Олеся.

– Я верю вам на слово. Меня немного отвлекали ваши крики, и я решила посмотреть, обе ли вы ещё живы.

– Не говори глупостей, Саня, – вмешалась девушка в разговор, – Мама же сказала, у нас всё хорошо.

– А я сказала, что я вам верю, – Александра ещё немного отпила из кружечки. – Удачи в школе, Лизон.

Блондинка, осознав, что диалог окончен, махнула бутербродом на прощание и с тяжёлым сердцем отправилась дальше; к счастью, её школа располагалась совсем недалеко. Всего десять минут по ещё пустующим широким улицам, встреча с несколькими одноклассниками, вежливое их игнорирование, отряхивание пальцев от крошек, и вот перед глазами высокая цилиндрическая постройка, так же расширяющаяся к верху – Лизин блок. В самой школе не наблюдалось ничего необычного, а в её расположении – очень даже: она была как будто центром «солнышка», образованного пересечением шести главных дорог и пяти побочных. По точно такому же принципу строились и прочие муниципальные здания: остальные учебные заведения, госпитали, дворцы правосудия и другие, в результате чего сверху можно было увидеть подобие созвездия: высокие башни – звёзды, лучики – улочки и остальное пространство – травяно-зелёное небо. «Жаль, что на самом деле оно совсем не такое чистое и почти круглый год серое и унылое», – мельком подумала девушка, натягивая рукава рубашки на озябшие пальцы и ускоряя шаг. «Целыми днями одно и то же: тёмные грозовые тучи и ветер. Говорят, в Зауралье гораздо светлее, и облачность реже». Лизавета подбежала к школе, кое-как прислонилась к шершавой стене и, не обращая внимания на неуверенные жесты охранников, увещевающих, чтобы студенты скорее заходили внутрь и не задерживались снаружи, осталась ждать. Спустя пару минут к Заболоцкой подошла рыженькая девочка с таким же хмурым выражением и, бессловесно поздоровавшись, встала рядом.

– Ты сегодня рано, – отстранённо уронила Лиза, – я надеялась увидеть тебя не раньше середины первого занятия.

– Расстроена, что придётся провести со мной чуть больше времени? – осведомилась Софья. Елизавета бросила на неё внимательный взгляд, словно проверяя, после чего неожиданно заухмылялась (ответы Сони всегда были колкими и лаконичными), и подруги сжали друг друга в медвежьих объятиях.

– Терпеть не могу такую погоду, так зябко, – уже совсем другим тоном пожаловалась девушка.

– Никто не мешает тебе… Одеваться! Как тебе это гениальное предложение? – спросила Соня и без предупреждения нахлобучила на белокурую голову зимнюю шапку из толстой пряжи.

– Я же знаю, что ты в любом случае обо мне позаботишься, – блондинка нащупала рукой на затылке огромный мягкий помпон и стянула убор, чтобы получше его рассмотреть: кремовый с вкраплением золотых нитей, соответствующий сегодняшней моде. Новый. Лизавета подняла глаза на приятельницу – на той было приталенное бежевое пальто с косыми отворотами и на двух рядах пуговиц, опять же обновка. Рыженькая заметила, что девушка пристально разглядывает предметы её гардероба, и радостно повертелась.

– Что ты думаешь?

– Тебе очень идёт, – оценила средняя Заболоцкая, – как я понимаю, Олежа расщедрился? Даже не знаю, кого тебе благодарить за то, что никто не узнал о твоём временном отсутствии на кухне.

– Какая наглая! Тебе палец в рот не клади, – хихикнула Софья. – Именно из-за тебя я оказалась в той картинной зале!

– И подслушала много чего интересного, – Соня лишь немного нахмурилась. – Что случилось? Только не говори, что муки совести! Ты лучший работник у Лихоборова…

– Не преувеличивай, – справедливо оценила свои достоинства рыжая девочка.

– В любом случае, никто не безвинен, – резонно утешила подругу Лиза. – Кстати, чем закончился тот интригующий разговор?

– Не поверишь, Илье даже выговора не сделали, а хамства в нём не убавилось ни на грамм.

– Отчего я в этом не сомневалась? – призадумалась девушка. – А, наверное, оттого, что именно по данной причине мы расстались. Грубиян, и притом ханжа. Слова некультурного не скажет, а обидит похлеще невежи.

Мимо подруг пробежали трое ребят с одинаковыми крупными бусами на шее, подобные украшения Лизавета видела на базаре, ими торговала женщина на входе.

– А тебе понравилась вчерашняя ярмарка? – заметила сувениры и Кунжутова. – По-моему, организация на высшем уровне, Олег Ярославович позволил нам погулять, и я до сих пор впечатлена. Ой, ты как будто позеленела.

– Несварение от цветастости и блёсток, – буркнула дворянка.

– Ух, какая мужественная, – подбоченилась та. – А я считаю, что было роскошно.

– Лучше поговорим о занятиях…

Сотни колокольчиков, развешенных около дверей и окон, оповестили о скором начале первого занятия. Девочки не заметили, как за разговором прошло больше пары десятков минут.

– Зайдём внутрь? Хотя бы для того, чтобы погреться? Или у меня осядем? – спросила блондинка.

– Думаю, в первый учебный день стоит посмотреть, может, что-то изменилось.

– Я в это не верю, но… Напомни, какой урок нам поставили первым?

– Как будто я интересовалась, – закатила глаза Соня и лениво пошла ко входу, около которого бедные замёрзшие охранники делали им отчаянные знаки. Девочки поднялись на самый верх сооружения, долго стояли у лестницы, хватая ртом воздух в попытках отдышаться и грозя пальцами невидимым составителям расписания. От дежурных педагогов ученицы узнали, что первая дисциплина сегодня – политология (блондинка со стоном возвела глаза к потолку, в то время как Софья не позволила себе такого), разумеется, с опозданием вошли в большую круглую залу и осмотрелись: в центре площадка, на которой стоял тёмный стол с многочисленными надстроенными полочками и стул. Вокруг располагались поднимающиеся вверх трибуны с прикреплёнными к ним одним концом досками – партами. Уже почти все заняли свои места, примерно четверть от всего количества сидений; между рядами, девушки только сейчас заметили, расхаживал толстый преподаватель в галстуке, с сахарной улыбкой и блестящей лысиной. Ученики с прилежным интересом разглядывали нового учителя – первое в жизни занятие по политологии, как-никак. Маленькие глазки толстяка обратились на подруг с некоторым удивлением.

– Ты ведь частенько говоришь: встречают по одёжке, провожают по уму, – шепнула приятельнице Лизавета. – Первое впечатление самое важное, да? Поздравляю, мы уже выделились. А так как нас не по чему провожать, – в доказательство Софья намеренно глупо хохотнула, – то думаю, что хорошее отношения этого политолога, – он выговорила букву «П», словно плюнула, – нам не светит, как солнышко в этих краях…

– Здравствуйте, девочки, – очень благодушным невнятным голосом начал он. – Почему же опаздываем на первый урок? Может, вам не нравится изучать курс нашего государства? – и рассмеялся каким-то жеманным смехом, словно подобное казалось ему невозможным.

«Весёлое же у нас будет времяпрепровождение», – мелькнула мысль в голове Лизы, пока та стояла с неопределённым видом.

– Простите, пожалуйста, Евгений Витальевич, – запела Кунжутова. «Когда она успела узнать его имя?» – Мы так торопились, готовились, волновались, а в результате… Всё равно опоздали! Вот так незадача!

– Да, у девчонок всегда такие приключения: помаду, диетическое питание, юбку запасную! не забыть положить, а на время внимания не обращают, – понимающе кивнул он. «Похоже, в его воображении девушка – это существо, на пятьдесят процентов состоящее из косметики, меняющее гардероб минимум пять раз в день и всю жизнь ограничивающее себя в еде безо всякого результата», – у Заболоцкой тоже успел сложиться примерный образ этого учителя, не самый льстящий. Так странно, строгих преподавателей блондинка терпеть не могла, а бесхребетных – не воспринимала всерьёз.

– Надеюсь, такого больше не повторится, – попытался строго сказать педагог.

– Конечно, – с едва заметным сарказмом ответила Соня. – Вы, надеюсь, ещё не начали? Можно нам сесть? – Мужчина снисходительно разрешил, и подруги выбрали два соседних места подальше от учителя.

– Вот она, оказывается, какая! – Лиза с торжественным видом подняла палец вверх. – Дипломатия! – девочки растеклись по жёстким партам от смеха. – Мне отныне даже на урок ходить не обязательно, всё знаю!

– Только не проговорись при нашем Пивном Животике.

– Точно, а я-то думаю, как же его назвать… Он совсем как бочонок с пивом!

– Да, а я ведь почти забыл рассказать вам одну забавную историю, – бубнил Евгений Витальевич самозабвенно. Урок прошёл достаточно неплохо: первую его половину Елизавета только и делала, что шёпотом передразнивала нового преподавателя, а Софья с трудом удерживалась, чтобы не захохотать. После одной особенно удачной, но обидной шутки, рыжая девочка всё же прыснула и прибавила.

– Ты сегодня немного злая.

– Это моё обычное состояние, – самокритично, но без раскаяния ответила Лиза.

– Да, но сейчас немного больше, чем обычно. Лизавета?..

– Не важно, небольшая перепалка дома, – отмахнулась та.

– Как вы успели? – ахнула Сонечка. – Ты же специально уходишь раньше, чтобы избежать ссор!

– И именно на почве этого разгорелся конфликт.

Вторую же половину занятия средняя Заболоцкая мирно проспала. Лишь на секунду блондинка приподняла голову и спросила у подруги, рисующей карикатуру на учителя в тетради:

– Он всё так же расхваливает себя и свои достижения в жизни или соизволил перейти к политологии?

– Увы, – коротко пожала плечами Кунжутова и вывела на белом листе бумаги широкую подобострастную улыбку от уха до уха.

– Похоже, – девушка успела сказать только это, прежде чем снова провалилась в сон. Спустя сорок минут Соня растолкала соседку – кончился урок, и пора выходить из кабинета. Девушки смахнули все вещи с парты в рюкзак и поспешили в коридор, обсуждая изменившихся и не очень за лето сверстников.

– Надеюсь, вам понравился урок? – окликнул их уже на пороге Евгений Витальевич.

– Конечно, понравился, – на секунду отвлеклась Лиза и вновь повернулась к приятельнице. – Куда нам идти теперь, что следующее?

– Хотелось бы домой, – вздохнула девочка и пробежалась взглядом по огромной настенной доске с индивидуальным расписанием почти каждого, – но, кажется, на следующем занятии мы расстаёмся.

– Что? Да, правда… Я же говорила тебе выбирать то же, что и я!

– Какая хитрая! Мне, между прочим, совершенно не нравится черчение.

– Мне тоже. Но у меня нет выбора. Родители… – она развела руками.

– А кем работают твои родители? Я совершенно забыла.

– Отец – адвокат, мать – прокурор, – невозмутимо напомнила девушка.

– Ты серьёзно? – округлила глаза Кунжутова.

– Нет, разумеется! Наоборот, – увидев абсолютно растерянное выражение лица подруги, блондинка злорадно рассмеялась. – Шучу я, конечно же. Мама и папа оба архитекторы, иначе зачем бы мне понадобилось черчение? Даром не нужно, – тем временем девочки проходили мимо небольшого школьного магазинчика. – Я хочу пить, подожди.

Средняя Заболоцкая приблизилась к буфету и что-то сказала улыбчивой женщине в чепчике около прилавка с различными сладостями, булочками и прочим. Та повернулась к стойке с товаром и указывала на полочки и отсеки – уточняла. Вскоре блондинка вернулась с двумя баночками яблочного сока, одну из которых отдала спутнице, и девочки тронулись с места.

– Значит, ты сейчас меня бросаешь? – протянула Лиза.

– Да, мне нужно спуститься на этаж ниже.

– Что будешь изучать? – осведомилась та.

– Скуку смертную – литературу Зауралья, не понимаю, как я могла год назад согласиться на подобные муки.

– Странно, – подняла брови девушка, – мне всегда казалось изучение наших соседей и всё, что с ним связано, довольно интересным…

– Потому что ты не знаешь, о чём говоришь. Наша учительница на мёртвого тоску напустит, а на занятии мне даже поспать не удаётся; стоит задремать – а она как взвизгнет! Не потому, что заметит – особенность голоса у неё такая.

– Кстати о здоровом сне, какие впечатления оставил первый за всю жизнь урок политологии?

– Я буду рада, если всё продолжится в том же духе, – сладко потянула одну руку Соня, так как в другой держала уже наполовину опустошённую баночку. – Я просто встаю довольно рано, и мне дополнительные часы отдыха отнюдь не помешают.

– Хм, – подруги остановились у лестницы, Лизавета выбросила в урну почти не тронутый сок. – А мне он не понравился. Пивной Животик, я имею в виду. Он совсем недавно перевёлся в наш блок, в конце лета. Он такой бестолковый. Ты иди, – она указала приятельнице на спуск, – а я следом, сестру найду. У неё должна быть биология.

– Встретимся на ССБ, – и, перепрыгивая через ступеньки, поспешила на урок. Лизавета же разыскала Саньку, обитавшую в стайке ровесниц и, проворно вытащив её из этого улья, отвела в сторону. Спросила, как дела дома, как мама. Получив более или менее обнадёживающий ответ, отпустила девочку и, о, чудо! Заранее зашла в учебную залу. Этот кабинет был обустроен гораздо привычнее и удобнее для Заболоцкой: прямоугольный по форме, с устойчивыми крепкими столами (не досками!) для трёх-четырёх человек и короткие серые диванчики. В правом переднем углу – учительское место. Большинство сидений уже занято к приходу блондинки, на партах разложены карандаши, линейки и прочие принадлежности для черчения, ребята развернулись на девяносто градусов на диванах, вытянув ноги в проходы между столешницами и переговариваясь в полголоса. Алёша Белкин, что сидел ближе всех к учителю, с плотоядным видом разглядывал свои ногти, после чего поднёс пальцы ко рту. Девушка брезгливо передёрнула плечами и отвернулась. Вскоре она нашла место себе по душе: предпоследняя парта, около окна и рядом с Плясуновым Мишей – спокойным тихим парнем, прилежно выводящем прямые линии без помощи линейки, и не любителем разговоров. «Настоящий хамелеон», – то ли восхитилась, то ли огорчилась девочка. С начала их знакомства Мишка со своим другом Игорем Грачёвым запомнились блондинке как лютые озорники и весельчаки, выходки которых частенько повышали Лизе настроение. С прошлого же года Михаил (думаю, теперь его следует называть полным именем) несколько изменился и стал таким, каким его недавно представили читателю. Но старых товарищей не бросают, и Елизавета без спроса метко кинула сумку на соседнее сиденье. Юноша и ухом не повёл. Лиза решила не изменять традициям и покинула залу, отправилась гулять по лестницам и коридорам, а со звонком нарочито медленно стала возвращаться. К удивлению девочки, она вошла не последняя – сразу после неё в помещение забежал пунцовый от нехватки дыхания мальчишка с дребезжащим рюкзаком. В опоздавшем Заболоцкая выявила того самого Игоря, о котором знала лишь то, что он ранее был неразлучен с Плясуновым. Юноша, пыхтя, прошествовал вглубь класса и остановился лишь у одиночной парты, на которой гордо возвышался скрючившийся мешок. Похоже, парень забронировал себе место. Ещё всплыло в памяти: бывший хулиган всегда старался садиться как можно дальше. Игорь сбросил тяжёлую ношу с плеч, с блаженным видом потянулся, похрустел шеей и доброжелательно махнул Плясунову. Тот лишь кивнул (крайне невежливо!) и склонился ещё ниже над чертежом. Только сейчас Лизавета заметила, что мальчишка рядом тщательно занавесил волосами лицо, чтобы скрыть что-то. В голове зачалось подозрение, но прежде чем эмбрион хоть чуть-чуть сформировался…

– БА-БАХ!!!! – грохот, состоявший из нескольких последовательных ударов, заполнил комнату, стремясь выдавить барабанные перепонки и глаза – учащимся, окна с рамами – из стен. Вздрагивающий от каждого звука, стоящий ближе всего к его эпицентру Грачёв крепко держал в своих руках ручку и ещё пару секунд после наступления тишины не шелохнулся, тупо уставившись на груду металла и дерева – бывший стол. Вероятно, я должна объясниться – итак, стОило ничего не подозревающему мальчику бросить портфель на парту, а затем чуть толкнуть его (что было ужасной ошибкой), предмет мебели мгновенно разобрался на первоначальные элементы и простейшие детали, с недавнего времени не закреплённые ничем, кроме надежды да крепкого словца. Елизавета, отчасти оглушённая и потому сбитая с толку, сидела, уставившись на Игоря, в то время как её менее впечатлительные одноклассники в большинстве своём лишь дёрнулись и продолжили монотонный разговор. Из-за этого девушка даже не заметила, что Мишка не шелохнулся и продолжил сидеть в прежней позе, опустив голову. «Где же учитель?» – возник чужеродный вопрос под белыми кудрями. Первым относительную тишину в глубине класса нарушил именно объект всеобщего краткосрочного внимания. Медленно отходя от шока, он издал странный короткий звук. Потом ещё один. Потом вереница из этих звуков слилась воедино, и до Лизаветы дошло – он смеялся! Через секунду парень, ошеломлённо хихикая, повернулся к Михаилу и булькающим голосом осведомился:

– Ты серьёзно?!

На большее выдержки Лизиного соседа не хватило – он сам задохнулся от хохота.

– Я тебе говорил, что месть моя будет страшна, – выдавил между приступами веселья мальчишка. Наконец, Лиза осмыслила всю ситуацию и, сама себя не помня, присоединилась к приятелям. Она судорожно спрятала глаза за руками и заскрипела от беззвучного нервного хихиканья:

– Чёрт вас подери, ха-ха-ха!

Останься у школьницы способность анализировать, она бы непременно удивилась, отчего всем ребятам не передалось буйная радость троицы. Однако сейчас она была занята совсем другим. Успокоившись достаточно, чтобы сочетать буквы слова, она повернула голову к Мишке. Тот, упёршись лбом в столешницу, мелко подрагивал – единственное, что выдавало его.

– Как ты это провернул? – прошелестела Заболоцкая средняя на ухо товарищу. Тот поднял покрасневшее, но счастливое лицо, наклонился к сумке и с готовностью вытащил из неё небольшой холщовый мешочек, в котором что-то интригующе звенело. Девочка второпях развязала верёвку, стягивающую его протёршееся горлышко, а, заглянув внутрь, опять прыснула. Там обнаружились все чудом пропавшие гайки, шурупы и прочие держатели, ранее превращающие груду деталей в парту.

– У-х-х! – девушка энергично обмахивала себя руками, пытаясь согнать со щёк позорную алую краску. – Искатели приключений. По-моему, ты обошёлся с Игорем слишком жестоко, – и вновь хихикнула. Объективно говоря, нынешние проделки этой весёлой двоицы меркли по сравнению с прошлыми их выходками, но девочка успела отвыкнуть. Хорошо, что Плясунов не остепенился так окончательно, как показалось сперва.

– И что мне делать? – напомнил о себе Грачёв. Мишка откашлялся и с почти суровым видом протянул другу пресловутый мешочек.

– Собирать конструктор!

– Отлично сказано, – одобрила Лиза, а Игорь собирался вновь зайтись в каркающем смехе, как вдруг…

– Я вижу, скучать мне в новом году не придётся, – голос явно гораздо тише недавнего грохота, но на него отреагировали все до единого. Конечно, ведь определённые нотки и интонацию любой ученик выучит за столько-то лет, и чутьё не подвело: новая преподавательница, имени которой Лизавета не запомнила, замерла в дверях, прислонившись к косяку, и, видимо, уже довольно долгое время наблюдала за подростками, или просто хорошо притворялась. На этот раз тишина воцарилась отнюдь не относительная.

– И, да, Боря, как ты и предсказывал, учительница по черчению – сущая бабушка дьявола. По крайней мере, так меня зовут ваши сверстники. Когда, думают, что я не слышу, – добавила она, подмигнув, а неосмотрительный мальчишка, похоже, действительно рассматривал перспективу провалиться сквозь землю к рогатому. Иначе почему так увлечённо изучал пол?

– И мне, как Грачёву, тоже очень интересно, что же делать дальше, – продолжила женщина. Сделала вид, что призадумалась. – Наверное, чинить. Миш, я так понимаю, ты у нас такой талантливый инженер? Будешь помогать другу.

Наконец Валентине Тарасовне (точно! Так её зовут) надоело стыдить нерадивых учеников, она сменила гнев на милость, прошла к своему столу, поправила съехавшую на один миллиметр кипу тетрадей. Придирчиво оглядела подростков.

– Итак, как я вижу, вы уже выбрали места себе по вкусу. К сожалению, мы с вами ещё не знакомы, и я не знаю ваших привычек и особенностей, так что в процессе учёбы возможны пересадки, а сейчас, чтобы хотя бы немного упорядочить… Девочка на третьей парте, Алексеева, верно? меняется местами с мальчиком, эм, Анатолием, на ряду у окна («Надо же, всего один раз пробежалась глазами по списку, а уже всех помнит!» – оценила Елизавета).

Наблюдая за недовольным передвижением подростков, конечно, каждый ведь уже облюбовал диванчик по душе, девушка пришла к выводу, что учительница всего лишь самых низких передвигает вперёд, самых высоких – назад.

– Баба Яга, точь-в-точь из народных сказок, – сообщила она малость присмиревшему соседу и в ту же секунду заметила, как дрогнуло чуткое ухо чертёжницы. Непонятно, откуда, появился отвратительный стыд, не за слова, за то, что их услышали. «Сначала думай, потом делай!» – мысленно стукнула себя по темени блондинка. Разумеется, ждать не пришлось, и санкции сразу же обрушились на провинившуюся:

– Лизавета пересаживается на первую парту к Белкину, – девочка посмотрела на мальчишку, которого ничто не могло отвлечь от его трапезы, и, чувствуя, что не существует предела её наглости, громко вежливо попросила:

– Могу я остаться на прежнем месте? У меня дальнозоркость, – и показала чехол для очков из тёмной искусственно состаренной толстой кожи. Женщина помолчала, подумала, и, судя по всему, отметила среди остальных (не в самом лучшем смысле) после чего великодушно разрешила ученице сидеть позади и начала объяснять какую-то новую тему. «Вряд ли я этого не знаю или не узнаю позже», – думала Заболоцкая, расслабляясь и не вслушиваясь.

– Ты бы не выступала, если не хочешь собирать стол с нами. Не помню, чтобы проблемы со зрением тебя когда-либо останавливали, – отвлёкся на секунду от чертежей Михаил.

– Конечно же, никогда, но Алёша… – она красноречиво замолчала. Парень снова склонился над манускриптом, исписанным разными математическими значками, обозначил середину какой-то прямой линии точкой «А» и без циркуля мгновенно наметил идеальный круг. Блондинка из любопытства заглянула под руку соседу.

– Разве это не наше завтрашнее задание на дом? – удивилась она.

– Именно, но мне не сложно, – не отрываясь от занятия ответил мальчик, чтобы не вызвать лишний раз неудовольствия преподавательницы.

– А дашь потом перерисовать? – хитро сверкнула глазами девушка.

– Сама справишься – не глупая, к тому же хорошистка, – лаконично отказал тот. У девушки же почти получилось изобразить натуральную обиду на лице, но неожиданно по кабинету пронёсся окрик:

– Заболоцкая! То, что ты сидишь на последней парте, не значит, что я тебя не вижу, и ты имеешь право валять дурака на, между прочим, факультативном занятии!

Лиза послушно, с видом прилежной ученицы выпотрошила рюкзак, добыв тетрадь, линейку, карандаши и прочее и начала перерисовывать с меловой доски схему какого-то нового невероятно полезного механизма, так и не узнав, что это было внутреннее устройство мехкамина.

– Она, похоже, злая, как ведьма, – фыркнула Лизавета, идя в сторону залы ССБ с Мишей, которого к концу урока ей всё же удалось разговорить.

– А мне понравилась, – не согласился мальчик, – строгая, да, но она хороший учитель, а многие из подростков только из-под палки, в данном случае, указки, готовы слушаться.

– Интересно, кого же ты имел в виду? – девушка в недоумении взялась пальцами за подбородок. Юноша улыбнулся. Через некоторое время он вдруг остановился и спросил:

– У тебя какое следующее занятие? Тоже сохранение собственной безопасности?

– Конечно, а зачем бы я ещё шла туда же, куда и ты? Думал, я тебя проводить решила? Ты уж, будь добр, оставь это право своим поклонницам.

Разумеется, подобной колкости мальчишке было нечего противопоставить, а ведь Михаил Плясунов всегда за словом в карман тянулся, правда, раньше он для решения споров использовал свои легендарные кулаки, так что он просто промолчал.

– Представляешь, я ведь тебя сначала даже не узнала, – поделилась со спутником блондинка.

– Разумеется, мы не виделись несколько лет.

– Я не о том! В начальных классах ты был таким забиякой, ни дня без драки. Помню, сначала мы с тобой не поладили и постоянно выясняли отношения, а потом решили объединиться. Ух, как нашу банду боялись! – мечтательно смежила веки та.

– Да, меня всегда это удивляло, – тоже предался воспоминаниям парень. – Мы никогда боевой комплекцией не отличались, а даже здоровенные мальчишки не рисковали с нами связываться.

– Потому что главное не масса, главное – решительность! – подхватила Лиза.

– Да, а пару лет назад один умник, едва прочитав произведение «Война и мир», всем однокурсникам прозвища придумал. Я тогда из-за детской полноты стал Пьером Безуховым.

– Как такое забыть? Меня тоже потрепали – я ведь тогда разорвала с этим шутником отношения и сразу окрестилась Наташей Ростовой.

– И ребята нашли очень забавным соотносить нас с книжной парой, – хмыкнул парень.

– Но, к счастью, нескольких поставленных синяков хватило, чтобы снова стать самими собой!

– Мы смотримся как бандиты, с ностальгией обсуждающие свои прошлые подвиги и победы.

– Да, сейчас мы уже не те, постарели, – ухмыльнулась Заболоцкая.

– А ты не особо изменилась, – задумчиво протянул парень. Ребята вошли в кабинет ССБ, Лиза ещё издалека заприметила рыжую макушку за третьей партой, махнула рукой Мише и рухнула на диванчик рядом с подругой.

– Даже не прозвенел колокольчик, а ты уже на месте.

– Не могла же я бросить своего спутника на середине дороги, – она села вполоборота и обвела глазами аудиторию. – Пустовато.

Словно в опровержение её слов в залу зашла небольшая стайка ребят. Потом ещё одна. И ещё. Вскоре помещение заполнилось.

– Ого, аншлаг! – недоверчиво хмыкнула Лизавета. – Никогда бы не подумала, что такую скучную дисциплину будет посещать столько народа.

– Наверное, родители заставили, – предположила Соня. Блондинка пожала плечами и провела контрольный осмотр класса. Несколько раз взгляд её споткнулся на ком-то, и девушка решила задержаться на каждом: Арсений, Катя, Лиля, Алёша, какая-то брюнетка, Питер, Маша… Одну секундочку, Питер? Заболоцкая пригляделась – вдруг зрение подвело. Но нет, это именно он, её давний знакомый, Пётр Лутчанов, или же, как Лиза про себя его называла, Димкин друг. И сейчас девочка неприлично пристально смотрела на него и не могла оторваться – она была поражена. Дело даже не в том, что мальчишка учился в другой школе и вдруг так неожиданно решил сменить учебное заведение – мало ли какие у кого навязчивые идеи (хотя это тоже казалось немного странным), а то, что Елизавета с трудом узнала приятеля. Она помнила его маленьким худеньким некрасивым ребёнком с умным, но слишком важным лицом, а теперь на соседнем диванчике сидел стройный подтянутый парень среднего роста с копной густых кучерявых тёмно-русых волос, раскосыми ярко-зелёными глазами и длинными ресницами, невероятно симпатичный. Ему годы действительно пошли на пользу. Удивление девушки вызвала не столько обаятельность старого знакомца – в их школе красивых подростков было много – а изменения, казалось бы, невозможные.

– Увидела что-то интересное? – Софья перегнулась через столик.

– Не то слово, – она несильно сжала щёки подруги пальцами и развернула её лицо в сторону нового однокурсника, – смотри.

– Не могу поверить, значит, он по-настоящему решил уйти из лицея?

– Ты знала? – ещё больше удивилась блондинка.

– Слышала от кого-то, летом, – не стала вдаваться в подробности Кунжутова, – но думала, это простые сплетни.

– Как оказалось, нет, – она последний раз взглянула на мальчишку («Не так уж он хорошо выглядит: синяки под глазами, заспанный, постаревший…») и достала очередную тетрадь из рюкзака. Колокол оповестил о начале занятия, и в кабинет вошёл… Евгений Витальевич.

– Разве мы сейчас изучаем политологию? – непонимающе скрестила руки на груди Сонька.

– Если мы и сошли с ума, то не все сразу, – Лизавета заметила, как остальные ребята тоже заозирались по сторонам с неуверенными лицами.

– Здравствуйте, дети, – радостно начал мужчина, – сегодня нам очень повезло – мы вплотную познакомимся с государственным строем России, нашей таинственной соседки, да-да, я расскажу вам всё, что знаю сам, а значит, всё, что известно даже нашим дорогим Охотникам и Осведомителям… Минуточку, – он собрал губы бантиком, как обиженный ребёнок, – а куда же я попал? Какая это зала?

– Восьмая, – обрушился на него хор ломающихся подростковых голосов.

– Ба! – он хлопнул себя ладонью по лысине. – А я должен быть в Одиннадцатой! Извините за беспокойство, и удачи вам в изучении истории!

– У нас сейчас… – начал кто-то из учеников, но Евгений Витальевич уже выбежал в коридор. Лизавета ещё смотрела ему в след сочувственным взглядом, когда вдруг услышала захлёбывающийся смех слева. В очередном приступе хохота Соня чем-то подавилась и закашлялась, не переставая веселиться.

– Никак не могу понять, что же ты нашла смешного, – похлопала её по спине подруга. – Здесь плакать надо.

– Ты не заметила? – отдышалась рыженькая девочка. – Лиза вопросительно подняла брови. – Я думала, такие растяпы-учителя встречаются только в книгах в качестве юмористических персонажей! Ведь абсолютная копия, словно с него некоторые авторы писали портрет, ха-ха!

– А ты права, – задумалась блондинка, тоже замечая нелепость и картонную безжизненность, присущую многим героям произведений. – Словно со страниц романа сошёл.

– Не льсти ему – рассказ на десяток страниц максимум! – обе девушки прыснули.

– Кстати, в разных историях такие персонажи чаще всего оказываются Осведомителями под прикрытием, так что, – она игриво погрозила Заболоцкой пальчиком, – будь с ним настороже.

– Я думаю, сидячий образ жизни и пристрастие к сладкому уже наложили вето на карьеру шпиона. Его воистину трудно не заметить.