Текст книги "Ростерия (СИ)"

Автор книги: Александра Шпатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Думаю, ты себя накручиваешь. Александра, насколько я её знаю, преодолеет любые опасности и трудности, только бы на урок не опоздать. Хочешь, помогу тебе: поспрашиваем у её однокурсниц, учителей, в конце концов, они же ведут журнал посещаемости.

– Саша всеобщий любимец, преподаватели в любом случае не рискнут испортить её идеальный аттестат «прогулом без уважительной причины».

Олежа в очередной раз чуть не прожёг приятельниц взглядом, но ничего не сказал. «Спокойствие, спокойствие», – твердил он себе: «Их не существует, ты учишь заинтересованных в твоей дисциплине людей и никого более. Они лишь соринки», – посмотрел на наручные часы из самой дешёвой коллекции и ускорился.

– В случае непредвиденного митинга…

– Он не мог бы говорить чуть тише? – возмутилась Заболоцкая средняя. – Мешает нам обсуждать план Сашкиного спасения!

– Поспорим, ты не посмеешь повторить это, но громко? – засмеялась Сонечка.

– Как некультурно друзей на гадости подстрекать, – поцокала Лиза, поднялась с дивана, приняла серьёзный вид.

– Что ты! Прекрати! – давясь хохотом, хватала подругу за подол юбки Соня.

– Олег Степанович, – позвала Елизавета.

– Да-да? – с затаённой усмешкой откликнулся педагог, предвкушая чудесную перепалку. Ребята навострили уши, пододвинулись вперёд в ожидании очередного скандала. Атмосфера накалилась, в груди приятно потеплело.

– Вы хотели что-то у меня спросить? – вкрадчиво переспросил учитель.

– Да… – пол под ногами буквально закипал. «Остановись, безобразница, остановись!» – повторяла Соня. Ни за что! Блондинка тряхнула кудрями и… Резко распахнутая дверь наглым образом оборвала нарастающую ссору. Лиза расстроенно осела, медленно остывая, и, кажется, Олежа разочаровался не меньше!

– Входите, – недовольно пригласил он, и в кабинет зашла взволнованная Валентина Петровна, преподавательница биологии.

– Извините, что прерываю, – скороговоркой затрещала она, – я отниму не больше минуты.

– Она же куратор твоей сестры? – спросила Сонечка, и Лиза напряжённо кивнула, мгновенно позабыв о запланированной словесной дуэли.

– Замолчите все! – прикрикнула девушка на зашумевших одноклассников, чей ропот заглушал тихий голос учительницы. – Давайте послушаем, – и, игнорируя обидные колкости в ответ, вперилась взглядом в женщину. Та прокашлялась.

– Простите, Олег Степанович, у меня глупый вопрос, но Вы не видели Александру Заболоцкую?

– Нет, что Вы. Мне старшенькой, – сальная улыбка в сторону Лизаветы, – достаточно, так что, нет, не встречал. Что-то произошло?

– Не беспокойтесь, ничего страшного… – и скрылась за дверью. Приятельницы встревоженно переглянулись.

– Лизанька, – мурлыкнул мужчина, – Вы хотели спросить о чём-то?

– Вы ошиблись, – бросила девушка и обратилась к Кунжутовой. – Теперь ты понимаешь, что у меня есть повод для волнения?

– Да. Подожди же две минуты, – удержала она подругу, уже вскочившую с места, и скосила глаза на Питера, внимательно и всё так же виновато за ними наблюдавшего. – Потерпи до конца урока. А потом пойдём искать Саню вместе. Вы, старшие сёстры, всегда так драматизируете…

…! – коротко охарактеризовала ситуацию Софья, пытаясь отдышаться после гонки по лестницам.

– Говорю же, как сапожник, – прохрипела багровая Лиза, держась за живот.

– У тебя ещё остались силы наставления читать?

– Ой, девочки, измотали вы меня… Десять минут за вами бегаю, зову, а вы как будто специально дразните! – присоединилась третья одышка. Подруги окаменели, выпрямились, позабыв об усталости, и повернулись на голос. Перед ними, с тощим рюкзаком за плечами, согнувшись вдвое и пыхтя, стояла Саня. – Я едва успела зайти в школу, мне бы учебники раскладывать, а вы надумали в горелки играть, и я, как гончая, ха-ха, – Сашка быстро замахала руками, условно показывая внеорбитную скорость, и захихикала; лишь потом она догадалась, что на обычного человека как на приведение смотреть не должны и, всё ещё посмеиваясь, осторожно спросила: – У вас лица так вытянулись. Запыхались? – зря она ждала ответа от шокированных девушек. – Да, ты обронила, – вспомнила Санька и протянула шёлковый платочек Лизавете, после чего настойчиво затолкала мягкую ткань в сжатый кулак последней. Лиза стремительно побагровела, Соня же, наоборот, с несколько испуганным выражением протянула руки в сторону спутницы, что-то предчувствуя.

– Спокойно…

– Я что-то пропустила? – заволновалась Александра, повинуясь инстинкту самосохранения и отходя назад.

– Ах ты, негодяйка! – взвилась блондинка и, с собственным платком наперевес, бросилась на девочку. Та, не стыдясь, заверещала и побежала прочь. – Нет старой больной сестре с тобой, проказницей, покоя! Где тебя черти два урока носили?

Спустя несколько минут неистовой беготни три девочки уже сидели в кабинете истории и снова пытались отдышаться. Лизавета недобрым взглядом хищника следила за притихшей Сашей, что с целью защиты подтянула колени к груди и отгородилась от сестры длинной партой. Сбоку от стола, ровно между Заболоцкими поставила табурет Соня, выступавшая в роли если не переводчика, то дипломата.

– Лиза просто больно горячая, – начала та, поворачивая голову в сторону младшей приятельницы. – И ей больше важен результат, чем причины, приведшие к нему. А сейчас, после заслуженной взбучки, готова выслушать оправдания.

– Глядите, как заговорила-то, – буркнула блондинка. Саня с некоторой опаской посмотрела на девушку и обиженно сказала:

– Вспыльчивая ты! Я всего лишь прогулялась в ближайшем парке…

– Ближайший парк находится в километре отсюда!

– Пропустила два урока…

– Без предупреждения исчезла!

– Поболтала с подругой…

– Довела родную сестру до крайнего беспокойства!

– Ты прекратишь меня перебивать или нет? – повысила голос беглянка, потом опустила глаза. – Я же вернулась.

– Действительно, почему я возмущаюсь? – призадумалась Елизавета. – Всё же кончилось благополучно, значит, и переживать не надо, да? – и, увидев радостное кивание головой напротив, взорвалась. – Нет! Это так не работает!

– Давайте остынем, – миролюбиво предложила Софья. – Тебе, Лиза, правда, совсем не много надо, с одной спички загораешься. А ты, Сашка, предупредила бы нас, что не собираешься заявляться на первые уроки, мы же мысли не читаем.

– А хотелось бы, – вымученно вздохнула средняя Заболоцкая. – Скорее бы следующие Выборы… – девочки недоумённо посмотрели на переменчивую соседку.

– Понимаете, прогул был очень неожиданным решением, я уже подходила к школе и вдруг, – Саня пожала плечами, смиряясь с тем, что ей не дано понять сестру, – всё так быстро завертелось, а вы уже зашли внутрь, к тому же стали бы меня расспрашивать.

– Что же произошло? – полюбопытствовала Сонечка. – На слух воспринимается очень загадочно.

Александра замялась, а Лизин мозг на удивление быстро заработал – по коре словно пробежали иголочки, едва касаясь остриями. Девушка вспомнила, что у ворот мимо неспешно идущих и разговаривающих о чём-то сестёр пробежал Питер, ещё более усталый и виноватый, чем обычно. Путём сложных логических размышлений дворянка докопалась до истины и сурово положила ладони на парту, уперев тяжёлый взгляд в Саню. Та мгновенно почувствовала себя неуютно и взмолилась.

– Говори сразу, нет мочи терпеть!

– Та подруга, с которой ты благополучно общалась – не Женька ли часом?

– Ой, а как ты догадалась? – не стала отнекиваться Саша, даже не подозревая, что её подловили. Заболоцкая средняя отказалась раскрывать профессиональные секреты.

– Выходит, снова объявились эти воришки, – потёрла переносицу она.

– Что? Даже в суде доказано, что они не причастны, – оскорбилась Саня. – Они не грабители.

– А разве они не похитили мои доверие? – резонно спросила Лиза. Саша закатила глаза. – Так о чём же вы разговаривали?

– Это моё личное дело, – задрала нос та. Не выдержала испытующего взгляда и сдалась, – Мы очень давно не виделись, нам было, что друг другу рассказать!

– Хорошо, – почти успокоилась Лиза. – Но впредь предупреждай меня, если захочешь погулять в учебное время! Я уже думала, как в глаза родителям буду смотреть, когда придётся сказать, что ты таинственным образом исчезла. В конце концов, старшая сестра – защитник, или кто?

– Самый настоящий, – заверила её девочка, вышла из-за укрытия и приблизилась к уже доброжелательно настроенной блондинке. – Ты больше не злишься?

– Я всегда злюсь, как ты говоришь, – проворчала та, позволив Сане задушить её в объятиях. – А сейчас тебе пора на занятия, твоё обожаемое природоведение, – услышав хриплый звонок, подтолкнула её к дверям Заболоцкая старшая. Но Александра, к изумлению подруг, остановилась, потопталась на месте и с неуверенным видом развернулась.

– А вы думаете, это обязательно? – промямлила она. Соня с Лизой свели брови, маскируя усмешку, отказываясь верить в услышанное и вынуждая девочку расшифровать свои жалобные гримасы. – Я имею в виду, что уже пропустила две дисциплины… Какой смысл заявляться на оставшиеся?

– Медведь в берлоге сдох, – присвистнула Кунжутова. – Наша отличница взяла-таки с нас плохой пример!

– Не надо глумиться, – запротестовала младшая Заболоцкая. – Представьте, учителя наверняка заметили моё отсутствие, и вдруг я появляюсь живая-здоровая на пороге кабинета, мол, здравствуйте. Меня же заживо съедят.

– А у тебя есть варианты? – хмыкнула Сонечка. – Кстати, как тебя вообще в школу пропустили?

– Зашла вместе со старшим курсом, который на полдня отпрашивался.

– Да, ты же рослая… Но всё же, как ты планируешь остаться незамеченной? Выходят из лицея по одному.

– Я собираюсь, – глаза её загорелись, – провести оставшееся время с вами! – Елизавета нарочито закашлялась, выражая крайнюю степень удивления.

– Отложить казнь – не значит избежать её, – философски заметила Софья. – Уверена, твой куратор уже послал гонца к родителям с оповещением.

– Это правда, но если мне удастся до конца дня не попадаться на глаза учителям, то Лиза сможет сказать, что у меня снова заболел живот, и я, не дойдя до школы, вернулась домой.

– Пригрели несчастные отец с матерью авантюриста на груди, – притворно вздохнула блондинка, но одобрительно махнула рукой.

– Убедила, – хихикнула рыжая девочка. – Оставайся с нами, у нас есть плед и пирожки.

Сашка быстро помогла передвинуть парту в прежнее положение, бросила рюкзак рядом и уселась между девушками. Подруги мгновенно начали о чём-то ворковать, шутить, сплетничать, искренне радуясь тому, что обычно пунктуальная преподавательница запаздывает.

– Никак в толк не возьму: если не хотела попасться, почему сразу не пошла домой, – вернулась к на секунду забытой теме Кунжутова.

– Ключи взять забыла.

– Что? – подпрыгнула дворянка. – Я же утром строго наказывала тебе их положить в портфель! – обречённо опустила руку в рюкзак. – Воспользуешься моими…

– У меня память девичья. А отмычки мне не нужны, с вами посижу. А теперь тихо, – и сама затаилась, частично съехав под стол, – ваша Вера Степановна пришла, – и указала на высокую костлявую женщину в туфлях на длинных шпильках. Ученицы максимально близко поставили табуреты, чтобы скрыть Саню от посторонних. Некоторые однокурсники насмешливо посмотрели в их сторону, но промолчали.

– Напомни, какой урок следующий? – спросила, беспорядочно царапая перьевой ручкой тетрадь, Лиза.

– К которому мы не готовились, – сумрачно ответила Соня.

– Политология?

– Именно. А у Пивного Животика появилась дурная привычка: проверять выполнение домашних заданий.

– Не бойся, – обнадёжила подругу блондинка и незаметно потрепала по голове подслушивающую Саню. – Чую, сегодня нам удастся избежать нового лебедя в журнале.

Неожиданно предчувствие девушку не обмануло: после истории ученицы поднялись на третий этаж и прошли втроём в нужный кабинет, но встретили там вовсе не Евгения Витальевича, чьё лицо было вечно перекошено такой улыбкой, словно учителя настиг инсульт в самый радостный момент его жизни, а куратора, Ирину Михайловну, что-то торопливо объясняющую толпе подошедших ребят. Троица присоединилась, при этом Сашка предусмотрительно попыталась спрятаться за спины спутниц.

– Мы что-то пропустили? – спросили девушки одновременно, но у разных людей.

– Конечно, – радостно воскликнул мальчишка, набрал в лёгкие воздуха и выкрикнул от избытка эмоций, – политология отменяется!

– Можете вести себя потише? – сурово глянула в ту сторону преподавательница. – Иначе кто-то вдруг подумает, что ликуете вы не только из-за ежегодной акции высадки новых деревьев! – посмотрела на отнюдь не одухотворённые лица и покачала головой. – Хотя бы попробуйте изобразить воодушевление и патриотизм, большего не требую…

– Мы снова будем рыться в земле? – ужаснулась Лизавета. – Руки после таких мероприятий не удаётся отмыть несколько дней, – и придирчиво осмотрела длинные гладкие прозрачные ногти.

– Неужели ты не любишь готовить ростки ко Дню Весны? – так удивилась Саша, что забыла о всякой конспирации.

– Говорила уже, у тебя свои игрушки, у меня – свои. А если любишь копать да окучивать, помогла бы мне.

– Замечательная идея! – восхитилась Александра и бойко прошептала Соне. – Бедную Ростерийскую лилию замучила до гнилой луковицы, хотя, кто бы что ни говорил, неприхотливое растение – поставь в тень и поливай почаще.

– Все за мной! – громко позвала ребят Ирина Васильевна, обходя толпу и направляясь к лестнице. – Спускаемся в мой кабинет! Саженцы, чернозём, горшки и прочее уже имеются, – и ученики, кто в предвкушении, кто обречённо, засеменили следом. Девочки на секунду задержались, Лиза обвела взглядом толпу и прыснула: «Стадо овечек да пастух» – и не спеша пошла вниз.

Который раз Заболоцкая средняя бывала в классе куратора, но до сих пор поражалась обилием растительности, коему даже учитель биологии позавидует. «Кажется, теперь я понимаю, с кого Саня берёт пример», – подумала Лиза, рассматривая прибавление в семействе: шарики-кактусы, орхидеи, обвившие и без того чахлое дерево.

– Ой, а это не анчар? – не поверила глазам Саня, пригибаясь, чтобы не быть увиденной.

– Кто? – переспросили девочки.

– Эх, с Пушкиным бы вам познакомиться, – шёпотом пристыдила подруг та, одновременно выбирая место по вкусу – длинный стол, самый далёкий от учительского, с мягким синим диванчиком рядом. Елизавета тихо одобрила выбор сестры и попыталась так же незаметно проскользнуть мимо Ирины Васильевны.

– Что же ты кашпо-то взять забыла? – ехидно осведомилась женщина, и девушка резким, агрессивным движением смела весь набор юного садовника в подол тёплого шерстяного платья. Елизавета присела рядом с подругами, кисло посмотрела на опытную в таких делах Соню, уже почти справившейся с третью работы, и уныло приступила к собственному заданию. Что за саженец попался под горячую руку? Ага, судя по именному флажку, Кикиморица… Слева послышался кашель, маскирующий смех.

– От судьбы не уйдёшь, – заикалась Сонечка.

– Я считала, мы переросли возраст, в котором уродовали фамилии друг друга, – холодно сказала дворянка, брезгливо поднимая двумя пальцами хлипкую лопаточку, явно бывшую в употреблении.

– Но ведь сама Жизнь велела поиздеваться! – не успокаивалась Кунжутова.

– Отдай мне, – не выдержала Саша и отобрала у сестры инструмент, который та до недавнего времени с крайне неопределённым видом втыкала в жирную почву. – На тебя смотреть жалко, – и в мгновение ока сделала ямку для корешка. Заболоцкая средняя скромно промолчала и без возражений поделилась своими обязанностями. – У вас этот урок последний?

– Да, – подсматривая в Санькин горшок, ответила Соня. – Ловко же у тебя получается! Может, и мне подсобишь?

Лиза возмущённо толкнула подругу в бок и тоже стала изображать деятельность, то подавая Александре верёвочку для подвязывания, то подливая воды (и едва не затопив подопечного).

– У семи нянек дитя без глазу, – тихонько фыркнула Софья. Тем временем за соседним столом дела обстояли гораздо интереснее: там сидели Миша и Рома (ещё один новый ученик) тоже не особо вдохновлённые порученным им занятием. Впрочем, они выдумали замечательное развлечение, которое должно было скрасить ближайшие полтора часа (каждому ученику предстояло подготовить ко Дню Весны – первому марта – не менее шести горшков) – соревнование. Разумеется, они не заключали банальных и обыденных споров, например, кто профессиональнее посадит росток, нет, хотя выигрывал действительно тот, чьё деревце к концу занятия будет целее. Мальчишки всячески пытались столкнуть кашпо друг друга на пол, затолкать в почву записочку с не самым приятным содержимым или забрать листочек с саженца соперника в качестве сувенира, и всё это сопровождалось сдавленным смехом и вознёй. Роман не сдержал победного клича: ему, наконец, удалось повалить растение оппонента. Михаил нахмурился, сжал губы, напряг плечи – не знай его кто-нибудь, подумал бы, что тот действительно обижен и настроен серьёзно.

– Зря ты это сделал, – с кровожадной улыбкой произнёс парень. – Сейчас мало тебе не покажется, мелкий… – он занёс руку и… Начал посыпать землёй голову противника. Мальчишка заплевался, стряхивая комья с волос, тоже зачерпнул рукой почву и бросил в Плясунова. Последний хрустнул пальцами, разминая их, с явным намерением похоронить приятеля. Ребята начали бороться, правда, не вставая со стульев и посмеиваясь. Но, увы, у Михаила явно оказалось больше практики, так что он ловко подцепил носком ботинка ножку стула товарища и дёрнул на себя. Ромка с грохотом упал на пол. Ирина Васильевна дёрнулась всем телом, резко подняла голову и строго оглядела кабинет, выискивая нарушителей спокойствия. Как вдруг зала снова сотряслась от грома: кто-то на задних рядах безудержно хохотал. Мишка повернулся на звук – напротив сидела Лиза, которая заливалась звонким колокольчиком, не в силах остановиться; очевидно, её впечатлила шуточная драка однокурсников. Девушка на секунду запрокинула голову, вдохнув немного воздуха и стирая выступившие слёзы. Плясунов против воли широко улыбнулся – уж очень заразительный смех!

– Мальчики, – с усилием отвлекаясь от веселящейся Заболоцкой, спросила учительница, – чем вы занимаетесь?

– Он меня обижает! – по-детски надув губу, пожаловался Роман.

– Но он первый начал! – почти искренне возмутился Михаил. Лизавета, только что успокоившаяся, вновь согнулась от хохота, и даже преподавательница не удержалась от хихиканья. Урок определённо был сорван.

– Лучший день за последний месяц, – делилась впечатлениями с подругами блондинка после занятия. Заболоцкие неспешно прогуливались в сторону выхода, провожая Соню.

– Пожалуй, – согласилась та. – А Мишка виртуозно Рому повалил.

– Ловко, – кивнула Лиза. – А тебе обязательно уходить? Могла бы вместе с нами пойти домой, мы бы посидели у меня в башне, а то Сашка никого не пускает в свою оранжерею.

– Это неправда, – фыркнула Саня.

– К сожалению, меня совершенно неожиданно вызвал к себе Лихоборов старший. Даже гонца прислал, – похвасталась девочка. – Возможно, хочет мне работу в послеурочное время предложить.

– И ты собираешься ехать в Юрган? – неодобрительно скрестила руки на груди Елизавета.

– Нет, разумеется! Олег Ярославович здесь, в Кирилльске. Оплатил проживание в каком-то замке до апреля.

– Ого, – протянула блондинка и задумалась. – Все тянутся в столицу…

– Что? – не поняла Сонечка.

– Теория всемирного заговора, – объяснила Саша. Лизавета не отреагировала на комментарий; вместо этого она, заметив небольшое скопление людей у противоположной стены, поманила за собой подруг и присоединилась к толпе. Как девушка и подозревала, ребята, привыкшие быть в курсе последних новостей, собрались вокруг Маши, которая говорила о чём-то, явно тревожном. Лиза же давно стала считать рассказчицу одним из лучших информаторов в городе, поэтому не скривилась, как прежде, а внимательно прислушалась. Поняв, что голос Марии непривычно тих, она попыталась просочиться ближе к центру.

– Суд и вынесение приговора состоится на следующей неделе, – печально закончила ученица.

– Ах, Силы Земли…

– Несправедливо!

– Мы должны им помочь.

– Поделом! – все осуждающе повернулись в сторону инакомыслящего, и тот стыдливо замолчал.

– Неужели Император не войдёт в положение? – спросил кто-то сзади.

– К сожалению, нет, – вздохнула Маша. – Королевский двор уже назначил дату рассмотрения дела, хотя все уже догадываются, что Владимира, Бориса и Владислава обвинят в предательстве и сошлют в Сибру. То, что произойдёт через несколько дней, – условность, красивый ритуал.

– Но ведь они не хотели зла! – воскликнула ранимая Алёна Кислица, а блондинка крутилась юлой, жадно ловя обрывки информации. – Влад и Боря лишь хотели помочь другу, а Володя не специально отправился в загорскую психиатрическую лечебницу! Каждый имеет право ошибаться!

– Охотник – нет, – отрезала рассказчица. – Все сотрудники трёх «О», конечно, товарищи, но, рискуя собой и сохранностью нашей тайны, отправляться на спасение кого-либо – не профессионально.

– Да, – подтвердил мальчишеский голос. – Из-за них местные власти узнали, что похитители предметов искусства действуют не поодиночке и их деятельность спонсируется. А вдруг зауральцы заподозрят что-то и создадут новый механизм, остановить который наша земля будет не в состоянии?

– Но так поступать неправильно! Мы обязаны исправить ситуацию…

– Ребята, мы обсуждаем новости, а не организуем митинг, – осторожно заметила Мария. Почуяла, что палёным пахнет, и это её шкура. Все медленно успокоились. – Мы уже ничего не изменим, единственное, мы можем сохранить наше уважение к Охотникам – не прийти на объявление приговора. Большее нам не подвластно.

– А где они прятались последние месяцы? – после длительного молчания произнёс парень рядом с Лизой. – И почему обнаружили себя, если предполагали подобное? Скрывались бы ещё несколько лет, пока о них не забыли бы.

– Владислав с другом обосновались в Пункте Помощи № 3, потому что он находится ближе всего горному хребту, а Владимиру нужна была медицинская помощь и отдых, потому что наши соседи – настоящие варвары! Госпитали как будто созданы не для лечения, а для контролирования численности населения! Я отвлеклась… Охотники закрылись изнутри и никому не давали о себе знать, но у них закончились лекарства и продовольствия, так что у них не оставалось выбора.

– Как жестоко, – протянул Питер, неожиданно оказавшийся сзади. – А где огласят приговор?

– Около Дворца, – ответила Маша, с подозрением разглядывая юношу. – В парке Пепла. Но мы ведь решили, что не станем позорить несчастных своим приходом…

– Я и не собирался приходить, – заверил её Пётр. «Интересно, он хотя бы раз в жизни выспался?» – размышляла Лиза, увидев замученность, проступившую на лице однокурсника. Девушка ещё несколько минут послушала Марию, удовлетворённо улыбнулась и вышла к подругам, ибо мозаика в голове сложилась полностью.

– Ни дня без происшествия, да? – спросила Соня, тем самым побуждая подругу поведать обо всём.

– А я говорила, – восторжествовала блондинка, – что в воздухе витают разные настроения! – и, до крайности заинтриговав девочек, направилась к дверям, по пути пересказывая услышанное.

***

Шестое февраля. Мокрые снежинки липли друг к другу в полёте, воздушными хлопьями покрывали не успевшие подготовиться к холодам растения, подошвами многочисленных зевак спрессовывались в плотный ровный пласт. Деревья, слишком поздно обнаружившие смену сезона, в кратчайшие сроки сбросили подгнившую листву и мигом обернулись сухими серыми безжизненными стволами, мол, мы всё сделали по правилам, с нас взятки гладки. Мощёная прямая дорожка, расчищаемая рабочими несколько раз в сутки, всё равно слилась с белой землёй вокруг, и удивительно, как зрители ловко находят её среди однообразного ковра под ногами. Может, по следам предшественников? Белки, поменявшие красочную шубку на камуфляжную серую, почуяв большое скопление людей, стремительно преодолели несколько веток, в надежде на угощение или, на худой конец, ласку. Но вскоре зверькам пришлось разочароваться: двуногие существа, обычно любящие восхищаться красотой и умильностью рыжих грызунов, сегодня даже внимания не обратили на них, торопясь куда-то с взволнованными лицами, не замечая ничего вокруг. Вдруг виновата новая невзрачная шёрстка? Лесные жители подождали немного, повздыхали и отправились на поиски пропитания самостоятельно. Лишь одна, самая маленькая и незаметная белочка продолжила наблюдать за длинной вереницей, вытягиваясь вперёд и балансируя хвостом. Раньше не замечала она в этой местности подобного оживления, не больше десятка человек в день подходили к парку, с мечтательными видами останавливались и кормили вкусными неместными орешками. Теперь же сотни людей без перерыва целеустремлённо идут в одну сторону, очень торопятся, даже почти не разговаривают, только натягивают капюшоны посильнее, запахивают мантии и пальто и ускоряются. Значит, произошло что-то действительно важное, если нет времени и на то, чтобы замереть и посмотреть на любопытного зверька, максимально приблизившегося к тропинке. Неожиданно наблюдательницу заинтересовал один человек из общей массы. Казалось, он нисколько не отличался от других двуногих, так же спешил, кутался в плащ и молчал, но кое-что в нём было подозрительным даже для грызуна: во-первых, девочка (да-да, человек оказался женского пола и гораздо младше своих собратьев) выглядела чересчур смуглой и южной для их северных краёв – медовые пряди выбивались из-под одежды, а тёмная кожа почти источала тепло; во-вторых, девушка нервничала, что выражалось в частых оглядываниях и судорожных попытках спрятать блокнот с карандашом под мантией. «Замышляет пакость какую», – наверное, мелькнуло в маленькой головке, и белка, после недолгих колебаний, поскакала за странной дамочкой. Спустя некоторое время толпа прошла через ворота и наконец-то замедлилась, и гостья, скрытая от посторонних глаз пушистым хвостом, увидела то, что заставляло так нервничать и торопиться двуногих. «Весьма вторично, – расстроенно подумала та. – Я бы ради такого не пожертвовала и кедровым орехом». Перед ней распростёрлась огромная круглая площадка – деревянный настил, – на которой красовалось непонятное извращённое устройство. Грызунья мало ведала в людских делах, но догадывалась, что механизм служит им явно не для утех. А Евгения, которая была той самой загадочной девочкой, знала, как используют конструкцию. Точнее, использовали. К счастью, применение дыбы по назначению давно кануло в Лету, но страх орудие пыток навевало славно и стояло здесь именно для создания антуража. А также в качестве вешалки – на одной из балок висел прямоугольный однородно-чёрный плакат, тоже часть церемонии. Девушку пробрала дрожь, но Женька быстро сосредоточилась – она пришла не любоваться, а работать. Судя по Сашкиным словам, скоро Осведомители излазают Юрганские туннели вдоль и поперёк и лишат ребят зала заседаний, а при дурном раскладе, всерьёз обеспокоятся, поэтому нужно ускориться. За площадкой стояло небольшое, но роскошное сооружение: из крепких тёмных брёвен, с покатой крышей и резными ставнями, прочным балконом на втором, последнем этаже. Широкое. Не пожалели земли, для правительства-то. «Двойные стандарты!» Люди вокруг оживились, девочка встрепенулась – открывались массивные двери, оставляя рытвины на снегу. «Пора заняться делом». На улицу, на всеобщее обозрение, вывели трёх человек, худых, коротко стриженных, с бездумным унынием в глазах. На заключённых красовались изношенные рубаха и штаны, затёртые башмаки, новенькие блестящие наручники. Приговорённых вывели на постамент.

– Как обезображены, не узнать… – послышались ошеломлённые голоса.

– Не мудрено, месяц провести в Пункте Помощи и две недели в тюрьме.

– Не могу различить, кто Владислав, а кто Владимир!

– Правосудие должно быть одинаково строгим для каждого, какой опасности они подвергли наше укрытие!

– Неужели их не пощадят? – Евгения, до этого момента внимательно слушавшая обрывки фраз, резко повернула голову на звук, увидела говорящего – молодого парня в дорогом костюме и плаще – и быстро набросала на бумаге черты его лица; бесталанно, но невероятно узнаваемо. «Когда закончатся странички в блокноте, сделаю обход», – решила Женя, снова навострив уши и высматривая возмущённых и недовольных. Она не интересовалась происходящим на площадке, оглашением преступлений и вынесением приговора – об этом клуб узнает от любого другого доносчика. Сегодня её цель – вербовка, а так как Питер (девушка неприязненно поморщилась, вспомнив о бывшем друге) отказался помогать им, то придётся быть чрезвычайно осторожной: второго шанса нет, говорить следует лишь мутными полутонами, понятными только тем, кто серьёзно задумывался о чём-либо в таком ключе. «Жаль, почти все зрители – взрослые люди, ровесники бы поняли меня гораздо лучше…» Тем временем бывших охотников подтолкнули ближе к краю площадки, чтобы больше человек смогли разглядеть преступников. Евгения не удержалась и бросила взгляд: на улице мороз, а приговорённые в тонкой прохудившейся одежде. Один из сопровождающих, то ли сжалился, то ли покрасовался, но стянул тёплую мантию и отдал мужчинам. Те мгновенно встали поближе друг к другу и укрылись ею. Жуткое зрелище. Девушка вновь приступила к высматриванию потенциальных единомышленников. На сцену поднялся разодетый в кричаще яркую одежду юноша, придворный, судя по старательному выражению лица, развернул берестяной свиток…

– Франт, – зло выплюнул кто-то, и Женька быстро подметила возмущённого.

… И принялся выговаривать, едва ли не по слогам, оделяя особым вниманием и даже злостью каждую букву.

– Наш Император… Эммануил Данилович, – с краткой паузой и предварительно скосив глаза на бумагу, зачитал глашатай, – очень милостив, но существует предел даже его терпению. Он гарантировал лучшую плату Охотникам, более того, из собственной средств одаривал особо отличившихся, в том числе и вас! – Карающий перст нацелился на опальных, мальчишка набирал темп. – И как вы с ним, со всеми нами поступили: едва не раскрыли тайну нашего существования этим варварам! – установилась припозднившаяся тишина – суета, свойственная любой толпе, растворилась, все устремили взгляды на постамент. Даже Евгения ненадолго приостановила свою революционную деятельность. «Вот, значит, как зовут нашего правителя», – с заторможенностью подумала девушка. За последние сто лет имя королей ни разу не слышали ни в чьих устах; помнится, однажды маленькая Женя имела неосторожность спросить у отцовских товарищей, отчего данное знание так старательно скрывается – благо, родительские знакомые умели молчать. Иначе, неизвестно, оставались бы Опрасники главными купцами… Девочка подозревала, изначально обезличивание Императоров использовалось для стирания всех человеческих их черт, создания иллюзии концентрации чистой власти без властителя, но с годами такой приём всё более и более служил возвеличиванию государя над гражданами (что свойственно практически любой стране, где главенствует монархия) – ни у кого не было права осквернять его имя. И вдруг священное таинство открылось простому люду; хотя нет, смердам, да, последнее определённо уместнее. Наверняка Эммануил или его советники почувствовали, что народ крайне недоволен ссылкой лучших Охотников и по совместительству бывших общественных деятелей (что не маловажно), и чтобы задобрить подданных, правитель снизошёл… Евгения тряхнула головой и почти услышала зазвеневшие внутри бубенчики-мысли – нужно продолжать работу. А король уже упустил момент, раньше следовало снисходить.