Текст книги "Ростерия (СИ)"

Автор книги: Александра Шпатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Через какое-то время, достаточно осмелев, чтобы хотя бы мысленно вернуться к недавним событиям, девочка задумалась: а что, если всё не так страшно и плохо, как она по началу представляла? В конце концов, оказавшись в своей комнате, Лиза вспомнила, что забыла закрыть входную дверь, но спуститься не решилась и ограничилась щеколдой на пути в свою комнату. Похоже, внизу было тихо и спокойно, а до приезда родителей осталось совсем недолго. В общем, как-нибудь продержимся. Стоп, почему во множественном числе? Точно! Она совсем забыла про Саню! Лиза долго мялась, перетерпеть ли ей муки совести в безопасности или совершить ровно противоположный поступок, настолько страшный, что девочка не могла назвать его даже в мыслях. Однако, успокоив себя тем, что времени прошло достаточно, и что бы тем людям ни было нужно, они уже это сделали и ушли, Лизавета быстро и бесшумно покинула комнату и начала спускаться вниз по лестнице. Чем ниже она спускалась, тем лучше осознавала, что на первом этаже было далеко не так тихо, как казалось сначала: из приёмной доносились неразборчиво шепчущие голоса, непонятный разговор. Девочка опять похолодела. Но кроме озноба она почувствовала ещё что-то – любопытство и нежелание отступать, кажется, даже боевой настрой. Так что она прошла до самого конца лестницы, прокралась до угла, выглянула из-за двери…

– Доброе утро, – поздоровался Николай с дочкой и снова отвернулся к жене. Лизавета оторопела. Повернулась к Олесе, к Саше. Оглянулась – никаких незнакомцев. Подняла голову – на лестнице и пролётах пусто. Не прячутся же они за родственниками? Значит, их здесь нет.

– Почему утро? – выдавила Лиза. На часах было почти два. Её пробивал невидимый озноб.

– Почему утро? – усмехнувшись, повторила мама, – Потому что кто-то весь день проспал.

– Даже видно, что сонная, почти ничего не соображает, – кивнул на гримасу удивления, появившуюся на лице дочери, отец. – Сашенька просила тебя не будить, сказала, устала ты, а от чего, спрашивается? – мужчина потрепал Саню по голове. – Эх, береги сестру, Лизавета, хорошая она у тебя… – Младшая девочка улыбнулась папе, а затем, уже с более заговорщицким выражением, – Лизе, мол, родителям я ничего про твои странности не скажу, это твоё дело, мне ничего за это не надо, и так далее. А блондинка даже не злилась на неё за подобострастие – скорее, на себя. Сейчас жгучий, кажется, первый за её жизнь стыд разливался по телу девочки, грозя окрасить щёки малиновым. Позор, какой позор. А ведь в классе все считали её самой смелой, самой храброй, самой задиристой. Она могла сказать что-то недозволенное учителю и выйти из класса, но с достоинством, с высокомерным смешком и высоко поднятой головой. Могла честно и без стеснения признаться, что прогуляла урок или не сделала домашнее задание просто так, без причины. Даже могла бросить вызов какому-нибудь нахалу-здоровяку из другого, может, более взрослого класса, а потом подраться, не щадя себя, не боясь синяков и царапин, и не важно, был ли действительный повод к борьбе, например, этот толстяк-переросток обижал более мелких и худых, или девочке просто нужна была разрядка. А теперь самая драчливая и бесстрашная ученица всей Первой школы позорно струсила, да как! Аж отказалась от любимой драки, забилась в комнату на пару часов, забыла про младшую сестру, хотя бы до туалета добежать успела, и на этом спасибо. А ведь эти самые люди, судя по очертаниям, были вряд ли выше или крупнее Лизы, может, сами ещё дети, подшутить решили. А если они из её блока… Наверное, именно в этот момент девочка решила стать абсолютно самостоятельной и научиться ничего не бояться. Нет, это, конечно, громко сказано, но попробовать то можно? Тем более ребёнком Елизавета была оптимистом. Спустя несколько дней Лиза всё ещё не забыла о том случае, мало того, злость на себя усилилась настолько, что перестала помещаться в эти рамки и хлынула прямиком на незнакомцев. Нет, что за противные инфекции, а? Лютые вирусы! Разумеется, охранникам у ворот тоже мало не показалось – несколько чужих подростков на участке! Всё было бы не так плохо, если бы Лизавета не горела желанием их найти. Она сама не знала, зачем. Просто ей было нужно, и всё. Но это то же самое, что искать книгу в огромной библиотеке, абсолютно забыв название и автора и лишь смутно помня содержание, одним словом – очень сложно, особенно если всё, что ты для этого предпринял – два раза выглянул в окно, вышел на улицу и громко их обругал. Однако кое-что девочка не учла: книга ведь сама тебя найти не может, а кто-то другой – это уже другое дело.

Холодало. Поразительно, как быстро. Лиза издалека наблюдала за Сашей, что сидела на террасе, как обычно, и готовилась к школе, поглощала программу за следующий год. Помнится, блондинка однажды спросила у сестры, откуда у той нездоровая страсть к получению знаний, переходящая в манию, и девочка призналась, что хочет, чтобы родители могли ею гордиться. Ведь если Лизавета была одарена, то Саньку не перепало из копилки со способностями ровным счётом ничего. Она, конечно, любила выращивать цветы, но не считала это талантом, и, кажется, мама расстраивалась из-за этого – очень ей хотелось, чтобы младшая дочь была лучше старшей во всём.

– Опять мечтаешь? – лениво окликнула Сашу сестра мальчишески ломающимся голосом, приблизившись. – А родителям сказала, что учиться будешь, – с интонацией ябедничества сказала она. Александра помахала под носом у средней Заболоцкой учебниками. – Да, а в небо что смотрела? Интагралы увидела?

– ИнтЕгралы, вообще-то, – поправила Саша, за что получила лёгкий подзатыльник и сразу же дала сдачи. Блондинка довольно заулыбалась, похоже, ей нравилось драться, поэтому она подхватила одну из тетрадей потолще и встала в боевую позицию. Саня решила подыграть, как вдруг донёсся шум из гостиной: «Не мешай сестре учиться!» Лиза обиженно скривилась, глянула на Саню и скрылась в доме, бормоча выражения, не принадлежащие художественной лексике. Подобное развитие событий отнюдь не ново для всех Заболоцких, но Елизавета сомневалась, что, с её-то вспыльчивым характером, когда-нибудь привыкнет. Поэтому получите, дорогие родственники, пустующий стул на сегодняшнем обеде и нетронутую остывающую порцию. А если этого окажется недостаточно, то и на ужине. А кухарка Зинаида обязательно покормит любимицу (оттого, что ела больше и исправнее остальных) отдельно, так что голодовка обойдётся без жертв. Девочка, раздражённо топая, отбивая смутно знакомый такт на каменных ступенях, гулко ей вторивших, поднялась в свою комнату и спряталась за дверью, хлопнув ею, но в меру. Холодный воздух, беспрестанно поступающий из открытого окна, остудил хозяйку спальни. Та с недоумением застыла посередине помещения, уперев руки в бока. Возможно, она погорячилась и следовало остаться рядом с Сашей? Последняя ведь не виновата. Хотя в таком случае вся уже истраченная злость выплеснулась бы на неё, так что Лиза поступила правильно. Спускаться или не спускаться? «Сначала оценю обстановку», – решила она, подошла к проёму и выглянула наружу. В первые несколько минут ничего интересного не происходило, в отсутствие сестры Саша отложила энциклопедии и откинулась на парапет, размышляя о чём-то. «Наверное, опять думает, как помирить меня и Олесю», – насмешливо хмыкнула Елизавета. Она потомилась ещё немного, втайне от себя надеясь, что Александра сама пойдёт проведать её, но девочка явно не собиралась исполнять скрытых мечтаний блондинки. Та вздохнула, оттолкнулась было от подоконника с целью вернуться на террасу, когда… Над книгами сестры кто-то завис, создавая густую чёрную тень. Лиза встрепенулась и чуть отклонила вектор взгляда – около Саньки обнаружился совершенно неожиданный гость, непонятно, как пробравшийся в особняк, – какой-то рыжий мальчишка, почти ровесник ей. Рядом обнаружились ещё пара ребят: очень субтильный, маленький и, если честно, страшненький мальчик с густыми кудрявыми волосами, важными-важными глазами и огромными оттопыренными ушами, делающими своего хозяина ещё менее пропорциональным, а также темнокожая девочка с двумя светло-русыми косичками, наверное, выгоревшими на солнце, которая была словно бы худее блондинки (хотя, казалось бы, как такое возможно?), почти прозрачная. Заболоцкая средняя оказалась в труднейшей ситуации: проблемы со зрением вынуждали склониться как можно ниже, а нежелание стать замеченной, наоборот, спрятаться и прикрыть ставни. Выбрала девочка нечто среднее: притворила правую створку, откуда изредка высовывалась, пристально рассматривая странных визитёров. Все трое выглядели немного взволнованными, если не напуганными. Саня, кажется… Приветливо улыбнулась?!

– Здравствуйте! – в конце концов, они были чуть постарше – скорее всего, именно подобным рассуждением руководствовалась Сашка. – Вы Лизины друзья?

– Да, – мальчик повыше облизнул губы и немного осмелел, – хотя, как сказать, друзья… наверное, просто хорошие знакомые, – Елизавета задохнулась от негодования: лгун! она его знать не знает! но вовремя прикусила язык. Тем временем парень продолжал: – Ты нас, кажется, раньше не видела… Позовёшь сестричку? – осведомился рыжий, совсем освоившись. А блондинка, не дожидаясь ответа, уже выскочила из комнаты и неслась по лестнице вниз, рискуя при неудачном раскладе сломать что-нибудь важное. А Саша действительно уже зашла в прихожую и сразу же натолкнулась на искомого человека. Заболоцкая средняя подлетела к Саньке.

– Где? – и выглянула из-за девочки.

– Кто? – несколько растерялась Санька, но потом вдруг заговорщицки наклонилась к Елизавете и шепнула. – А твои друзья, они тебя уже ждут! – Лиза нахмурилась, пожала плечами и направилась прямиком к выходу. В тот момент, когда она уже схватилась за ручку, кто-то по ту сторону резко толкнул дверь и тем самым поставил хорошенькую шишку на белом лбу. Саня ойкнула и замерла, а Лизавета, потирая лоб, была готова вновь продемонстрировать весьма богатый для её возраста запас нецензурных слов, когда увидела гостей. Тоже замерла на какое-то время, так как теперь имела возможность тщательнее рассмотреть подростков, после чего покровительственно загородила сестру собой. Последняя нахмурилась: – В чём дело?

– Они не мои друзья! – возмутилась та, повернувшись. – Ты кого привела?

– Во-первых, я их не приводила, – вдруг очень по-взрослому заметила Сашка, – а во-вторых, не враги же они тебе? – Лиза замотала головой, соглашаясь, однако ни капли не смутилась от своей же враждебности – лишней предосторожности не существует. – Отлично! Как раз друзей заведёшь! – искренне обрадовалась Александра, но поймав злобный взгляд сестры, стушевалась, перехватила учебники поудобнее и скрылась за ближайшим проёмом. Гости тем временем продолжали топтаться на пороге, а девочка не спешила их приглашать. Напротив, она огляделась и вперила тяжёлый взгляд во всех троих. Те снова разом смутились.

– А я вас знаю! – объявила Лизавета. Ребята обрадованно расправили плечи:

– Правда?

– Конечно! Вы – те хулиганы, что пытались меня напугать, кстати, где четвёртый? – блондинка встала на цыпочки, заглядывая за спины новых приятелей.

– Витя струхнул не меньше тебя, – хихикнула девочка-мулатка.

– Я не струхнула! – едва не взвыла Елизавета. Девчонка злорадно заулыбалась, но сразу же получила мальчишеским локтем в живот. Лиза порозовела от негодования.

– Хватит! – нервно рявкнул вдруг лопоухий, до этого аморфно стоявший в сторонке. Знакомиться будем или нет? – Ребята притихли, изумлённые, а мальчишка протянул маленькую ладонь Лизавете.

– Питер, – с невероятно важным видом произнёс он и в ответ на удивлённый взгляд блондинки пояснил, – Петя я. Но первое звучит лучше.

И снова девушку нагло выдернули из раздумий. Оказалось, её погружение в себя длилось не больше секунды, потому что Дима явно сейчас собирался начать рассказ о невероятной истории их дружбы. Тем же, что привело Лизу в чувство, был звонкий властный девичий голос:

– Я против. Меня мама на час отпустила, не больше, – внутрь круга проникла высокая смуглая девушка с широкими плечами и внушительных размеров кулаками, которые хозяйка, видимо, часто пускает в дело. Женька! Надо же, раньше однокурсники её костью и палкой дразнили, а теперь, наверное, глотают свои зубы. Но видимо её острый язык ничуть не затупился, это бесило и радовало Лизу одновременно.

– Старый друг лучше новых двух, – ухмыльнулась девушка и пожала руку Евгении. – Так зачем пришли то? В смысле, все. Двор у меня не резиновый.

– Знакомиться, – уверенно сказал рыжий, ещё пару минут назад посчитавший такую трату времени нерациональной. Что-то не так… – Давай начнём с Люси… – Ребята разом обречённо вздохнули, но теперь избежать нудной процедуры не представлялось возможным. Следующие минут десять девочка потратила на пожимание самых разных рук, в общем, не запомнила она ничего и никого, кроме той Люси – девчонки с острым носом и каре, и факта, что Питера нигде не было. Слух постоянно выхватывал из гула голосов отдельные слова.

– Да, я хотел спросить…

На секунду глаза Заболоцкой словно застлало поволокой. В ушах глухо зашумело. Девушка растерянно моргнула, и взгляд снова сфокусировался на отдельных лицах. Неужели знакомства уже закончились? Она и не заметила. Количество людей словно сократилось вдвое. Или она уже привыкла? Оставшиеся, пряча лица, собирались уходить, а девушка не стала их задерживать. Спать хочется… Блондинка скрыла осоловевший взгляд под разомлевшими веками и устало провела ладонью под губой. Удивлённо осмотрела влажные пальцы. Надо же, как быстро пролетело время; ещё совсем недавно солнце колыхалось над горизонтом, а сейчас зависло почти над головами подростков, даже припекало. Интересно, который час?

Женя, кстати, тоже успела куда-то улизнуть, и Елизавета заметила её уже на Большой дороге. Мигом взбодрившись, Заболоцкая быстро и бесцеремонно протолкнулась между медлительными подростками, что, кажется, их только осчастливило, после чего вылетела через ворота, отпихнув стражников, и побежала наперерез Евгении.

– Стой! – задыхаясь, прошипела Лиза, и мулатка удивлённо обернулась. Сейчас, когда они были лишь вдвоём, блондинке очень хотелось расспросить приятельницу обо всём, ведь она врать не будет, и ситуация наконец прояснится. Но все вопросы вылетели из головы во время недавнего спринтерского забега.

– Как ты вышла? Я имею в виду, с моего участка. – Женька снова удивилась и ответила, как будто что-то очевиднейшее: – Очень просто, пешком.

– Да поняла я! – разозлилась Заболоцкая. – Но хватит меня изводить. Как?! Где они, ваши лазы? Я уже весь участок обыскала…

– Значит, плохо искала. – Лиза устало и недовольно фыркнула, после чего быстро прикоснулась к широкому Женькиному плечу. Евгения лениво сбросила руку: похоже, объяснять что-либо она не собиралась и в то же время не хотела очень грубо обрывать разговор.

– Спроси у Мити, – наконец извернулась она, отходя от приятельницы.

– Я уже спрашивала, – уныло сказала блондинка. – Сотни раз, в первую очередь у него.

– Значит, попробуй у Питера, – настаивала та, и что-то в её голосе заставило Лизавету охладить собственное рвение и прекратить допрос.

– Тогда… до скорого! – довольно дружелюбно попрощалась Женя и снова отвернулась от собеседницы.

– Подожди!

– Что ещё? – поморщилась уходящая.

– Почему Петя не пришёл?

– Пришёл… Но сегодня в последний раз. Надоела ему наша игра в войну, кажется, – поморщилась Евгения. А Лиза на всякий случай запомнила её слова. – Да и родители могли не отпустить. – После этого девушка ушла, оставив блондинку в задумчивости. Когда она пришла обратно в особняк, то обнаружила, что никого уже не осталось и она стояла на обширном газоне совсем одна. Девочка обессиленно плюхнулась на траву (всё равно одежда грязная) и стала гневно покрывать ругательствами то себя, то Митю. На самом деле она не так сильно злилась, а скорее была в недоумении, но привычка обругивать всех и вся, только чтобы снять напряжение, скрыть растерянность и подумать, давно укоренилась. К тому же девочка загрустила: из всей этой троицы девушка больше всего уважала и липла к Женьке, в то время как та совсем Лизой не интересовалась и общалась, может, только из вежливости. С Питером тоже было приятно проводить время, он был умный малый (вот так каламбур)) и много чего знал, к тому же, несмотря на свою специфическую внешность, ни капельки людей не стеснялся и знал себе цену. Впрочем, он, кажется, тоже не получал особого удовольствия от компании блондинки. Хотя может именно в этом и крылся секрет такого Лизиного к ним отношения? А вот Димка получал по полной: в отличие от своих друзей он не был ни харизматичным, ни самодостаточным, ни храбрым, а его постоянное желание сблизиться заводило Елизавету ещё больше. Именно на нём она отыгрывалась за недостаток внимания. А что? Он действительно быстро забывал обиды, да и мог бы давно все отношения с Лизой разорвать, если бы ему что-то не нравилось…

– Ах!… – похоже, больше у матери слов не было, а ведь она только выглянула на улицу и явно ещё не успела оценить масштаб катастрофы. Лизавета раздражённо вздохнула, быстро поднялась на ноги и направилась в сторону быстро красневшей Олеси.

Все прелести семейных уз

Опять ссора. Господи, как же надоело. Саша любит и родителей и сестру, но поэтому не может встать ни на чью сторону и обижается на всех. Вроде близкие родственники, а лаются как кошки с собакой. И повод был дурацкий, как всегда; Лиза испортила дорогой костюм. С одной стороны, да, он был относительно новый и такими вещами не разбрасываются (как говорили мама с папой), но ведь это произошло случайно, и с их-то достатком можно было себе позволить ещё кучу таких же тряпок (что, крича, пыталась доказать Елизавета), в общем, девочка правда не понимала, что ей принять за истину. Наконец она осторожно выглянула в прихожую: родители в ужасе рассматривали неотстирывающееся зелёной пятно на брюках (особенно мама), а хмурая Лиза в одной майке и трусах сидела на небольшом сундуке, сведя острые коленки вместе и сгорбив худую узкоплечую спину так, что стало видно каждый позвонок. В костлявых пальцах она мяла кофту. Алекс не знала, что вдруг заставило её проникнуться жалостью именно к хрупкой сестре (может быть то, что она уже перешла к обороне), но это самое вывело её из-за угла и усадило рядом с Лизаветой. Олеся подняла строгий взгляд, но стоило ей увидеть младшую дочь, как лицо её выразило недоумение, быстро приняло нормальный оттенок и смягчилось.

– Нет, ты только глянь! Что произошло с этими штанами, – уже скорее жаловалась женщина. В её глазах снова появился упрёк, и она вперила его в блондинку. – Как так можно было, а?

Запал Николая уже давно кончился, так что он участия в перебранке не принимал, оставив этот удел женской части. Лиза только полыхнула взглядом, клацнула зубами и ссутулилась ещё больше.

– Я думаю, можно попробовать это постирать… а потом покрасить, – пробормотала Саня. Сестра обиженно глянула на неё.

– В том то и дело! – победно сказала мать, очевидно ожидая такое предложение. – Это не отчистить!

– Может, тогда отдадите мне?

– Что?.. – растерялись родители. – Зачем?

– Ещё не знаю, но, наверное, пригодятся. Всё лучше, чем вы выбросите, – Саша несла чушь и знала это. Где ей может это понадобиться? Кому-либо понадобиться?

– Да нет… Мы ещё замочить попробуем… – стушевалась мама, и спор на этом иссяк. Брюки были брошены в корзину для стирки, а Николай с Олесей ушли в зальную комнату то ли пить кофе, то ли ещё что-то. Девочка облегчённо выдохнула и повернулась к Лизе. Поза последней не стала ни капельки более расслабленной.

– Не нужно было мне помогать, – выдавила, наконец, она, – я сама всё смогла бы, если бы не ты.

– Ох, – простодушная Саня, уже привыкшая к подобным настроениям, почти не обиделась и сжала тростиночку сестру в крепких объятиях. Первую секунду та ещё брыкалась, но потом успокоилась и обвисла, завалившись на Александру. Саша даже проверила, не задушила ли Лизавету, так удивилась столь резкой смене настроения. Спустя минуту девушка заерзала и немного отстранилась от Сани.

– Хватит на сегодня, – буркнула она довольным тоном, поёжилась, оглядела себя и начала энергично растирать ноги ладонями. – Прохладно как-то. Пойду, накину что-нибудь.

– Подожди, – остановила её любопытная девочка, – как ты умудрилась так… – и Саня жестом показала нежно-зелёное пятно на штанах.

– И ты, Брут, – простонала Елизавета беззлобно.

– Пожалуйста! Мне же интересно, – взмолилась та. Наверняка родители её об этом не спрашивали, им нет дела до истории.

– Ох, я… вывалилась из окна на кухне.

– ???!!!!!!!

– Нет, не совсем, я, скорее, неудачно спрыгнула.

– Вопрос, конечно, очевидный и банальный, но зачем?

– Хотела кое с кем поговорить. Хотя не очень-то хотела. Но было нужно.

– Ааааа, – в глазах сестры появилась хитрая перчинка. – Встречалась со своим кавалером?

– Он не мой кавалер! – вспыхнула в один миг блондинка. – И не забывай – ты меня с ним свела!

– Эх, всё я да я… Уже начинаю привыкать к тому, что я во всём виновата.

– Не виновата, но, – средняя Заболоцкая смутилась, а после медленно ухмыльнулась, – отбоя ведь теперь нет! – и под хихиканье Александры продолжила. – А сегодня ещё и целую ораву в придачу привёл.

– Как? И все мальчишки?! – ахнула Алекс.

– Нет, что ты! – поспешила успокоить её Лиза. – И мальчики, и девочки.

– Вот так артист, – улыбнулась младшая, – ой, будь с ним помягче, он, кажется, забавный…

– Не говори раньше времени взрослых вещей, ты не понимаешь, – вдруг веско возразила девушка. Помолчала и продолжила – Странно, вы вроде похожи: болтливые, навязчивые, улыбаетесь постоянно, так почему же меня от него так выворачивает? Не могу я с ним помягче! – ответила возмущённо на немой вопрос сестры она. – Вижу его до смерти слащавое радостное лицо, и сразу хочется расстроить чем-нибудь, стереть его сахарную ухмылочку.

– А здесь уже есть что-то маньячное, – заметила Саша. Лиза фыркнула, окончательно разрядив обстановку, и, посчитав ритуал излияния души законченным, направилась в свою комнату, одеваться.

– Родителям, конечно, опять ничего не говорить? – хихикнула Саня и, когда Лизавета послала ей страшный взгляд, заулыбалась ещё шире. – Оба артисты.

Итак, мама с папой в зале, сестра у себя, а Сашка с чувством выполненного долга наградила себя новой книгой.

***

Уже две недели в доме царил долгожданный нейтралитет. У родителей кончались выходные, так что Олеся с Николаем стали чаще выбираться в город на ярмарки (якобы чтобы больше «отдохнуть» перед работой), а Лиза сидела у себя в комнате и, судя по мерным приятным чавкающим звукам, с возобновившейся страстью погрузилась в давно заброшенное хобби. Саша пару раз пыталась пробраться к сестре, дабы поглядеть на новых кукол и, возможно, выпросить понравившуюся, но блондинка с упорством закрывала дверь перед носом Сани, утверждая, что не хочет показывать незаконченные работы. И Александра, не любившая одиночества, бродила целыми днями по Большой дороге, то и дело натыкаясь на людей. Однако сегодня девочка уже который час шла через лес, никуда не сворачивая, пока не наткнулась на другую Большую дорогу, поменьше. Заболоцкая глянула на наручные часы на заводе, кстати, подарок на последний день рождения, и вдруг действительно заприметила вдали знакомый силуэт.

– Дима! – замахала руками Саша и бросилась другу навстречу. Последний широко заулыбался и тоже ускорил шаг. Парень на секунду крепко прижал её к себе и сразу выпустил. И сразу увлёк в жизненно-необходимый для него разговор. На самом деле, после довольно долгой разлуки оба хотели поговорить, говорили много, быстро и бессмысленно, к тому же большая часть их беседы состояла из шуток и каламбуров, понятных только им, так что привести здесь сделалось возможным только самые значительные и запоминающиеся отрывки их диалога:

Мальчик быстро и воровато пробежался взглядом по лесу сзади девочки.

– Проверяешь на наличие слежки? – хихикнула та.

– Честное слово, если ещё раз её увижу на этой неделе, то за себя не ручаюсь! – чересчур категорично заявил мальчик.

– Именно это ей и нужно, – хмыкнула Александра, – и всё-таки, по-моему, у вас прогресс…

– Регресс! – разозлился Димка. – Я, конечно, всё понимаю, но понравиться твоей сестре невозможно! И не смотри на меня так осуждающе! Мне кажется, ты слишком много на себя берёшь, во всё свою лепту внести пытаешься! Разве мы не можем дружить просто так? – Если начало его монолога было ещё более или менее шуточным, то к концу рыжий старательно себя накрутил и был почти по-настоящему сердитым.

– Знаю, она трудный человек, – вздохнула Алекс. – Но мне так хотелось, чтобы вы все сблизились… мне было бы гораздо удобнее гулять! – возмутилась она. – А не делить себя на ваши враждующие лагеря.

– Да, ты прямо как горячие пирожки – нарасхват! – хохотнул мальчишка. – Но Лиза твоя, конечно… – и он уже приготовился поносить отсутствующую всеми нехорошими словами.

– Кстати, Лиза! – обрадовалась Заболоцкая. – Ругала тебя недавно. Ой, как ругала! И ругает постоянно, – увидев вытягивающееся от шока и несправедливости лицо Мити, девушка хихикнула. – Говорит, итак сплошь вокруг потенциальные мужья, а ты слишком навязчив.

– Да я же… я же… – задохнулся от возмущения парень, – я же просто по-доброму хотел! Разве не так ведут себя люди, если хотят подружиться? – он взлохматил волосы.

– Она уже к тебе привязалась, – пафосным уверенным тоном сказала Александра.

– Бьёт – значит, любит? – кисло предположил рыжий.

– Продолжай в том же духе, – согласно кивнула Саня, – с ней просто построже нужно…

– В следующий раз проявлю максимум своей маскулинности. – На это девушка фыркнула и собралась закрыть эту тему.

– Лишь одного я не понимаю: если так хочешь, чтобы мы с твоей сестрой общались почаще, почему не скажешь ей прямо, что я твой друг, и тебе было бы приятно…

– В этом-то всё и дело, – вздохнула Саня. – Она почему-то наотрез отказывается дружить с близкими мне людьми. Говорит, мол, терпеть их не может, что странно, меня ведь любит…

– Это называется вредностью, и не лечится.

– Ох, – Александра заоглядывалась. – А где Женька, Витя…

– Здесь, – сильная девичья рука хлопнула по плечу Саньку, а справа показалась кареглазое круглое веснушчатое мальчишеское лицо в обрамлении выгоревших на солнце волос. После неуклюжих объятий и других выражений чувств Заболоцкая наконец выбралась из общей кучи и снова огляделась.

– Что, до последнего прятались в лесу для эффектного появления? – ухмыльнулась Саша.

– Конечно, а как иначе? Кстати, Димка, – Женя ловко продолжила подслушанный диалог, – совершенно неправ. С сестрицей твоей только силой можно. Например, – быстро пояснила она, – про меня она наверняка слова дурного не скажет, не за глаза, не в лицо.

– Потому что вы даже не стараетесь! Витька уже года два, как дорогу к нам забыл, и вспоминать не хочет, – недовольный взгляд в сторону чуть смутившегося мальчишки. – А Питер… Подождите-ка… – она бросила взгляд на ребят, – а где Питер? – подростки немного замялись.

– Родители не отпустили, – буркнула помрачневшая Евгения. Саню расстраивать не хотелось, к тому же девушка отчего-то всегда чувствовала некую вину и неуверенность перед властными твёрдыми глазами на робком личике.

– А вы опять за старое, – быстро догадалась Заболоцкая. – Снова в великих деятелей истории играете? (но об этом чуть позже) – фраза была мастерски отточена, словно заготовлена заранее, и из уст Саши прозвучала очень хорошо, так, как она и хотела: в меру обвиняюще, чуть испуганно и заговорщицки и с нотками уставшего терпения.

– Ты говоришь так же, как он, – кисло сказал Дима. – А мы, вообще-то…

– Конечно, потому что я вас осуждаю, – быстро перебила его девочка. – Не маленькие уже, меня старше, должны понимать…

– Что понимать?! Мы действительно уже не маленькие и имеем свою точку зрения! Это, кстати, наше право как жителей свободной страны! – Митя, как обычно, волнуясь, неосознанно перешёл в нападение и сделался невыносимым болтуном.

– Что если взрослые узнают о ваших точках зрения, то взбучку вам такую устроят, чтобы сразу про все эти глупости забыли, – вздохнула Александра, снисходительно поглядывая на Димку, лицо которого имело свойство лучше всего отображать волнение. Остальные ребята тоже неодобрительно восприняли этот патриотический порыв.

– Сдашь? – уныло, но спокойно осведомился Витя.

– Надо бы. Но я не ябеда, – успокоила Саша друзей таким голосом, которым обычно говорят взрослые, уверенные, что шалости детей, даже зашедшие немного дальше обычного, не будут иметь никаких серьёзных последствий. Ребята обречённо обменялись взглядами, Митя сделал широкий шаг назад. Девочка поёжилась, буквально почувствовав разрежённость воздуха – её как будто окружал вакуумный кокон. В следующий момент боковое зрение уловило какое-то мельтешение справа, Заболоцкая младшая дёрнулась, но никого не увидела. Единственное что, тени от деревьев словно бы чуть удлинились. «Почудилось?» – рассеянно покачнулась девочка, медленно поворачиваясь к друзьям. Голова взорвалась мигренью. Приятели смотрели с сочувствием. Она плохо выглядит?

– О чём мы говорили? – едва орудовала она разбухшим языком.

– О погоде, – задорно пошутила Евгения. Между подростками моментально растаяло напряжение, они зашагали по дороге, общаясь на самые непринуждённые темы. Сашу не покидало чувство дежавю.

***

Стоял знойный, необычайно жаркий для местного климата день. За несколько часов палящие солнечные лучи успели глубоко иссушить землю, из-за чего в почве образовались многочисленные трещины; листья на деревьях, особенно очень раскидистых и высоких, поникли и завяли; воздух плавился, словно над костром; пузырилась и вскипала подошва на ботинках нескольких смельчаков, что решили выйти на улицу: одним из таких храбрецов был мальчишка пятнадцати лет, что шёл по Большой дороге в противоположенную от столицы сторону. В подростке не наблюдалось ничего необычного: среднего роста, полный, с конопатым лицом и светло-русыми волосами. Единственное, что в нём казалось подозрительным, – то, что каждую минуту он нервозно оглядывался, то ускорял, то замедлял шаг, то вовсе начинал вилять из стороны в сторону, и в глазах его постоянно читалось сильное волнение, поэтому вывод, что юношу было, в чём подозревать, напрашивался сам собой. Явно на душе у этого маленького странника неспокойно, иначе зачем таиться? В общем, конспирации никакой. Ещё триста метров вдоль редких особняков, несколько обманных петель и крюков около одного из участков с огромным садом у ограды (юноша не удержался и сорвал фрукт с ближайшей яблони), и парень смог позволить себе спуститься в лесную чащу и скрыться между деревьями, что он сделал с явным облегчением. Мальчик привалился спиной к стволу, вытащил из кармана яблоко, обтёр рукавом и яростно откусил почти половину, пытаясь успокоиться. Казалось бы, сколько раз он уже проделывал этот трюк, а никак не может привыкнуть к внутреннему напряжению, похожему на туго скрученную спираль: как только выходишь из дома, сразу кажется, что все на тебя смотрят, что все знают, что всем под силу с лёгкостью проникнуть в твою голову или, на худой конец, прочитать мысли, написанные на твоём лбу. Но нет, благодаря то ли безлюдным в такую погоду улицам (а собрания всегда назначались либо в палящую жару, либо в проливной дождь), то ли его собственной выдержке и умению держать себя в руках, не показывая свои эмоции, с ним ещё никаких казусов не случалось. Порой, например, сейчас, на мальчика нападали страх и неуверенность в своих силах: если уже на данном этапе он боится до дрожи и вынужденного заедания стресса, то что же будет потом, когда придёт время? Справится ли он? Достоин ли? Но успокоение тоже приходило быстро и внезапно: если не он, то кто? Ведь не он же сам напросился под крыло ПаПе, нет, учитель его выбрал, как и всех остальных, сильных, смелых, уверенных в своём решении молодых людей. Значит, достоин, значит, он рАвен и рОвен и сможет. Подросток глубоко вздохнул и, выпячивая вперёд грудь и выпрямляя осанку, после чего собрался выбросить огрызок – всё, что осталось от яблока, – но передумал и положил во внутренний карман жилета – душного, но полезного. Мальчишка отлип от могучего дуба и пошёл дальше, старательно огибая сухие ветки и прочие потенциальные источники звука. Посмотрел на небо – почти полдень. Мама думает, её сын решил погулять с друзьями (если не углубляться в детали, так оно и есть), и предупреждена, что его не стоит ждать до самого обеда. Итак, время ещё есть, но не очень много – слишком долго он лисой петлял, путая следы. Наверняка все уже давно собрались. Наконец-то мальчик на месте – это маленькая, вряд ли площадью больше десятка метров, поляна, ничем не примечательная, пустая, даже земляника не растёт. Юноша торопливо огляделся, вытягивая короткую шею, и пригнулся к земле. Неожиданно с берёзы сорвалась птица, похожая на ястреба, и с криками полетела прочь, как будто специально отвлекая на себя внимание наблюдающего рассказчика. Когда он снова повернулся к полянке, мальчишки и след простыл.