Текст книги "Ростерия (СИ)"

Автор книги: Александра Шпатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– Владислав Скакунов Алексеевич, Борис Замётов Абрамович и Владимир Баранов Дмитриевич обвиняются в нарушении сразу нескольких правил регламента Охотников, которому по вступлении в данную организацию давали клятву, – вживался в роль юноша. – Во-первых, они отступили от своих профессиональных обязанностей, не выполнили норму поставки ценностей, ослушались начальство, подвергли опасности конфиденциальность Ростерии, нанесли ущерб Пункту Помощи № 3, скрывались от властей…

«И это только первый пункт!» – удивилась девушка, невольно вслушиваясь в длинный ряд синонимов.

– Во-вторых, они выказали явное неуважение Жизни…

– Чушь, – прошелестела добрая половина толпы, а Женя понятия не имела, как себя повести, судорожно листая блокнот.

– Таким образом, злодеи приговариваются к пожизненной ссылке в Сибру, – с довольным видом закончил парень, поклонился толпе, демонстрируя чудеса гибкости, и скрылся в ранее упомянутом доме позади возвышения. На месте глашатая появился главный судья (Интересно, для чего мужчина надел шапку, если парик наверняка греет лучше любого головного убора?), задачей которого было лишь сказать:

– Я полностью согласен с формулировкой злодеяния и определением меры наказания, решение вступает в силу с… – он сделал непонятный знак рукой, задние ряды смогли увидеть Олега Лихоборова, вышедшего вперёд с очень мрачным видом. Мужчина набрал в грудь воздуха, повернулся в сторону символической дыбы и полил её жидким огнём. Всё действие сопровождалось грозным рёвом, жаром, от которого подтаял на площадке снег, и искрами, что блохами прыгали по близстоящим. И вот плакат, точнее, верхний его чёрный слой полностью истлел и открыл зрителям… огромного красного петуха, с недавнего времени, символа правосудия. Метафорично, не правда ли?

– Кощунство! – выругался человек из толпы тихо. – Превращать такое мероприятие в представление… – Евгения скользнула меж людей, опять отыскала сочувствующего и схематично зарисовала. Краем глаза она заметила опоздавших: четверо людей тоже были знатью, о чём говорила дорогая стильная одежда, и тоже имели кислые лица. На входе они остановились, подошли к придворному около маленькой стоечки и расписались на уже заполненном чернилами листе. «Ага», – подумала маленькая шпионка, прошмыгнувшая на огороженную территорию, слившись с толпой, и потому не заметившая человека у ворот: – «значит, большинство присутствующих здесь не по своей воле; ведётся учёт. Тем лучше для меня». По окончанию первого часа народ стал медленно уходить, и Женя, посчитав, что хорошо поработала, также незаметно вышла в парк и поспешила к небольшому родному домику на границе Кирилльска, рассудив, что не хочет смотреть на торжественные проводы упирающихся ссыльных. Вечером того же дня она впервые повздорила с ПаПе, в усадебке которого ребята и решили собираться, пока шторм не стихнет. Ссора возникла на совершенно неожиданной для девушки почве – из-за её задания. Евгения надеялась на похвалу, а получила выговор и, уставшая, не сдержала обиды.

– Я не понимаю, в чём виновата! У Вас в руках целый список возможных сторонников, составленный мной, все они из влиятельных семей, что я сделала неверно?!

– Хотя бы то, – устало потёр глаза куратор, – что я просил тебя о совершенно другом. Мы уже набрали необходимое количество ополченцев, к тому же из-за недавнего суда находимся в зоне риска, поэтому сейчас для нас главное – затаиться, не привлекать внимания и быть в курсе самых последних новостей. А не вербовать каждого, косо посмотревшего в сторонукоролевского двора!

– Но ведь число сочувствующих тоже очень важно, – возразила Евгения. – И мы сможем в подробностях узнать о сегодняшнем мероприятии из первых уст завтра же!

– Слухи имеют свойство несколько искажать информацию, – прервал её Павел Петрович. – И ещё кое-что: я уверен, все люди, подмеченные тобой, – взрослые!

– Я не вижу проблемы.

– Тогда посмотри повнимательнее! – вспылил мужчина. – Родители вынуждены будут поддержать детей, а дети родителей – нет!

– Но Вы сами сказали, что важен каждый новобранец, – буркнула Женя, не желая признавать ошибку.

– Да, но я повторюсь: сейчас нам важно правильно расставить приоритет задач, и только после этого приступать к их выполнению. И, да, взрослый человек с гораздо большей вероятностью сообщит о попытке провокации, чем ребёнок.

– Разъяснили, Павел Петрович, – сдалась девушка.

– Вот и замечательно, – мгновенно успокоился куратор. – Тогда иди домой, отдохни, ведь, если не смотреть на результат, поработала ты на славу. – Он встал с кресла, точнее попытался, потому что при первом же усилии охнул и согнулся пополам от стрельнувшей боли в спине. Смуглянка тревожно нахмурилась и оглядела мужчину, уже успевшего принять подобающее положение и сделать вид, словно ничего не случилось. Ладони его покрывали вздувшиеся мозоли и натёртости, так что для девушки не составило труда догадаться, что всё утро ПаПе вместе с мальчишками уничтожали следы их пребывания в Юрганских туннелях.

– Зачем, Павел Петрович? – с лёгкой укоризной спросила она. – Парни сами бы справились, крепкие, а силе применения не нашли.

Мужчина ответил ей таким же чуть осуждающим взглядом, растёр поясницу и поплёлся в столовую.

– Иди домой, Женечка, – повторил он. – Или перекуси со мной, если время терпит.

«Он идеальный человек», – с обожанием подумала она: «Как я могла сомневаться в его решениях?» – и послушно засеменила следом.

***

После школы девочки никак не могли дождаться возвращения родителей, сёстры, в особенности младшая, не находили себе места от зудящего волнения: скорее всего, оповещение об отсутствии Сани на занятиях Заболоцкие старшие уже получили, и теперь или недоумевают, или злятся, или до смерти перепуганы и мчатся домой. Но при всех вариантах входящих данных результат возможен только один – разочарование, сердитые взгляды и молчание в течение всего ужина. Одним словом, Александра едва не искусала кулаки до крови, а Лиза, которой очень легко передавалось чужое настроение, ходила взад-вперёд, словно это она сегодня прогуляла учебный день, хотя для девушки такое дело уже привычное, и она бы за себя меньше беспокоилась.

– Ты уверена, что они знают? – в очередной раз спросила Саша.

– Ирина Васильевна отправила гонца, конечно, родителей «обрадовали», слава источникам, посыльный уже знал, что ты нашлась.

– Ох, – простонала Санька. – Почему они задерживаются? Должны были вернуться десять минут назад…

– Ты так нервничаешь сейчас, а чем ты думала, когда убегала с уроков? – строго нависла над девочкой Елизавета.

– Не знаю! Я хотела увидеться с Женей, поговорить…

– Какая занятая личность, – съехидничала блондинка, – если время на болтовню приходится отрывать от школьных часов!

– Она действительно много работает, – запротестовала Саша.

– Правда? – округлила рот в притворном удивлении Лиза. – Где, не постесняюсь спросить? – в ответ напряжённое молчание. – Вот именно. Я, например, если прогуливаю, то никогда не оправдываюсь, а Сонька, герой, совмещает профессию и учёбу. И отчего ты волнуешься? Как будто тебя ссылают в Сибру…

– Просто я помню, чем заканчивались твои праздники непослушания, – хмуро ответила Саня.

– Я тебе в сотый раз предлагаю: скажи, что живот внезапно заболел, как сама придумала днём, я не выдам.

– Я не умею врать!

– Тогда я не знаю, чего ты от меня хочешь, – обессиленно опустилась в кресло Лизавета. Спустя чуть менее получаса вернулись донельзя взволнованные родители, задержавшиеся в дороге из-за поломки колеса. Александра, не успели мать с отцом переодеться, вышла к ним с повинной, являя собой образец стыдливости. К безмерному удивлению Лизы, после честного признания девочки, Заболоцкие старшие не то, что не пожурили её, но утешили, потрепали по голове и, напустив на себя шутливо-сердитый вид, попросили пообещать, что подобного не повторится.

– Это не справедливо, – возмущалась блондинка, когда вновь оказалась наедине с сестрой. – Дискриминация, надругательство над равноправием!

– Я-то думала, ты порадуешься, что всё так благополучно разрешилось, – хихикнула Саша.

– Да, всё замечательно, виват, но как-то не честно получается! Конечно, ты впервые оступилась, но я требую одинакового отношения! Никто меня не любит!

– Я тебя люблю, – быстро откликнулась Саня.

– Это понятно, – проворчала Лиза уже совсем другим тоном, после чего продолжила грозную обличительную речь.

Спустя пять с половиной суток без предупреждений началась немыслимая метель, и людям, хотя бы немного умудрённым опытом, стало ясно, что подобная погода установилась в междуречье надолго, поэтому отныне по улицам ходили не купцы, дворяне и рабочие, а однообразные припорошенные снегом тулупы да шубы. Жители Кирилльска, как разбуженные медведи, бродили по дорогам, сонные и злые, жизнь замедлилась, зимний воздух словно давил на плечи и веки прохожих, так что он старались как можно быстрее укрыться в ближайшем здании, и, наверное, уже давно школа № 2 не принимала такое количество желающих обогатиться знаниями учеников. Кстати, занятия, к сожалению всех ребят и педагогов, закончились, и бедные люди нехотя покидали приют. Почти все. Например, задержался на работе охранник, долго осматривавший и проверявший классы и помещения, на наличие незваных гостей. Мужчина особенно старался сегодня, даже сделал обход дважды, но более не мог тянуть время, надел поочерёдно несколько слоёв обмундирования и несмело шагнул наружу, в белую даль. А спустя ещё несколько минут платяной шкаф в кабинете биологии распахнулся и изрыгнул двух девушек, неловко повалившихся на пол и утянувших за собой одежду.

– Уф, – выдохнула та, что пополнее. – Эти шали ужасно колются.

– Согласна, – потянулась тростиночка, по совместительству сестра толстушки.

Думаю, теперь вам не составит труда догадаться, кто же незаметно пробрался в комод и переждал опасный осмотр охранника, и покрывать их личности дольше не имеет смысла.

– Ты специально толкалась? – обиженно спросила Саша. Лиза же лишь скептически оглядела девочку – если кто-то и занимал бОльшую часть пространства, то явно не блондинка. – Отлично, твой план мы исполнили. Какие сейчас предложения? Мы же не остались в школе просто ради шалости, да? Ты обещала…

– Подожди немного, – замахала руками Елизавета, медленно подходя к окну и пытаясь выглянуть так, чтобы её не заметили снаружи. – Будь потерпеливей. Я не отменяла своего слова, и если другие составляющие не подведут, то… Сюрприз почти готов.

– Хм, – Саня передёрнула плечами. – Ты не посвятишь меня?

– Прошу же, не торопись, – пробормотала девушка, подпрыгнула на месте, о чём-то вспомнив, подошла к тумбочке рядом со шкафом и извлекла оттуда огромную доверху заполненную пирожками корзинку, которую припрятала пару занятий назад.

– Я, конечно, тронута твоей заботой, но, несмотря на мою комплекцию, не осилила бы и четверти… Как ты смогла уговорить поваров?

– Это обед на нескольких человек, – блондинка решила, что держать интригу дальше – бессмысленно, к тому же по ту сторону окна замелькал знакомый силуэт.

– Мы ждём гостей? – обрадовалась Саша. Старшая сестра лишь прижала палец к губам. Тогда девочка напрягла слух и приготовилась к элементу внезапности. Но всё же вздрогнула, услышав тихий стук по раме снаружи. Лиза, как ужаленная, подскочила к стеклу, распахнула ставни, и Саня смогла увидеть растерянную разрумянившуюся Сонечку.

– Я так и знала! – радостно похвалилась Александра и с любопытством спросила: – Что ты делаешь?

Лизавета схватила подругу за руки и с натугой пыталась втащить в помещение.

– Помогла бы, – пропыхтела блондинка, и Саша, перегнувшись через подоконник, схватила гостью за шиворот. Та тоже старалась, отталкиваясь ногами от стен школы, и совместными усилиями вновь прибывшая оказалась в тепле.

– Никогда бы не подумала, что такие компактные девочки бывают такими тяжёлыми, – со стуком закрыла окна Лиза.

– Это тулуп, – нашлась Соня, стягивая с себя предметы уличного гардероба. – Кстати, теперь не объяснишь, зачем позвала меня в школу в неучебное время, так подло заинтриговав? Потому что учиться я не намерена.

– Ты тоже ничего не знаешь? – поразилась Саня.

– Я не сомневалась, что подобное приходит только в Лизину голову, – прокомментировала Кунжутова. – Итак, мы обе жаждем ответов. И прекрати гипнотизировать нас лукавым взглядом!

– Дурного у меня и в мыслях не было! – театрально закатив глаза, в тон девочкам мурлыкнула Заболоцкая средняя. – На самом деле, я просто захотела узнать, действительно ли Алёна после уроков остаётся в школе и пьёт «Зелье-Почти-Жизни». Вы сами общались на эту тему, не раз.

Сонечка перевела скептический взгляд на Сашу, и та постаралась быстрее оправдаться:

– Я изначально не одобряла затею Лизаветы!

– Потому что в шкаф с трудом поместилась, – фыркнула та, и Саня прикусила язык. – Итак, но я предусмотрела, что шпионить за однокурсницей несколько часов – скука, поэтому… – она взяла огромную корзинку с пирожками и с трудом потрясла ею.

– Так с этого и надо начинать! – обрадовалась Соня, спрятала тулуп в пресловутый платяной шкаф, подбежала к двери и с энтузиазмом поманила подруг за собой. – Посмотрим, что творится в школе после погашения огней.

Разумеется, о слежке за неблагополучной Алёной девушки забыли в одночасье: они гуляли по тёмным коридорам школы, абсолютно одни, пробовали отпереть каждую дверь, встречавшуюся на пути, рассказывали о нелепых бытовых случайностях, приключившихся с ними на днях, и (основной атрибут весёлого вечера в хорошей компании) и оседали в некоторых кабинетах, дабы придумать очередную страшную историю и перекусить. Особенно они задержались в кабинете черчения, где сдвинули несколько диванов вместе; Саша лежала на мягких сиденьях, положив голову на колени Сонечке, которая то расплетала, то заплетала длинные волосы девочки в косы. Елизавета тоже разместилась рядом, наблюдала за быстрыми пальцами Кунжутовой и поедала пирожки, скорее из-за любопытства, нежели от голода. Ого, в этот раз повара не поскупились на маковую начинку. Интересно, способна ли блондинка осилить ещё одну булочку?

– А я только теперь поняла, зачем ты спрашивала про мои отпускные дни, – хихикнула рыжая. – Кстати, а ваши родители не против того, что вы задержитесь?

– Папа с мамой сегодня тоже припозднятся. В последнее время они работают на износ…

– Да, очень многим людям добавили новых заданий. Королевский двор словно с ума сошёл, – разговор оборвался; каждая его участница крепко задумалась. «Сейчас все немного на взводе», – размышляла Лиза: «Прошедший суд, грядущий суд, День Весны, ярмарка – настоящий калейдоскоп». Обстановка разрядилась сама собой – беседа вновь оживилась, корзинка понемногу опустошалась. Вскоре Саша с невероятной причёской, Соня с гребнем и Лизавета с выпечкой вышли из класса, едва не забыв уничтожить свидетельства пребывания здесь. А во время прогулки по коридору на втором этаже совершенно случайно обнаружили… Нет, не Алёну. А юношу, что, повернувшись к шумной компании подруг сутулой спиной, что-то увлечённо то ли чертил, то ли рисовал на бумаге, растянув ватман на полу. Девушки, оторопевшие от столь невероятной встречи, переглянулись. Мнения, по крайней мере, двух из них совпадали: бесшумно скрыться в ближайшей аудитории, приникнуть к щели в двери и подождать, пока мальчишка не соизволит уйти, пробуравленный тремя парами глаз насквозь. И Соня с Саней уже приступили к воплощению гениального плана, сделали маленький шажок назад.

– Мишка! – радостно окликнула Лиза пшеничную шапку волос, так как единственная знала, что охранник, будучи дальним родственником Михаила, позволял тому оставаться в школе после окончания уроков и выполнять задания на дом. Парень оторвался от работы и недоумённо обернулся, впрочем, узнав однокурсницу, он сразу заулыбался.

– Здравствуй. Как неожиданно, – юноша отряхнулся, свернул чертёж в трубу и поднялся на ноги. Осмотрел всех присутствующих и выдал: – Вы же сюда пришли не домашнюю работу готовить, я прав?

– Силы Земли, вот на что ты тратишь свободное время! – ужаснулась блондинка. – Прекращай такие глупости, – Саня, сперва, мягко говоря, недовольная таким поворотом событий, присматривалась к старому знакомцу, и предубеждение медленно таяло. Действительно, разве кампания из четырёх человек хуже, чем из трёх? К подобному выводу приходят те, кто не дружит с арифметикой. – Мы занимаемся гораздо более полезными вещами, – девушка хвастливо подняла до середины полную корзинку. – Хочешь присоединиться?

– Хочу, – мальчик убрал ватман в тубу, лежавшую неподалёку на полу, и подошёл к девушкам.

– Правильно, – милостиво сказала Софья, а блондинка протянула гостю пирог.

Ребята гуляли по лицею ещё полтора часа, и, как ни странно, общение было лёгким и непринуждённым. Боевой товарищ Лизаветы оказался не очень разговорчивым, зато улыбчивым и весёлым. Постепенно смеркалось, и подростки к собственному изумлению сделали вывод, что в темноте, когда не знаешь точно, кто перед тобой стоит, гораздо интереснее и загадочнее. Ученики бегали по этажам, прятались друг от друга в кабинетах, выскакивая со зловещим воем, рассказывали ужасно смешные небылицы, вели себя, как будто сбросили десяток лет. Наконец они устали и облюбовали рекреацию-музей, посвящённую различным типам почв. Девушки оставили портфели на стеллажах («Святотатство!» – подала голос Саша) и сели на мягкие табуреты. Забавно, но такое простое действие вызвало массу проблем: Соня самонадеянно опустилась там, где, по её мнению находилось сиденье, и через секунду оказалась на холодном полу. Лизавета, наученная чужим опытом, близоруко прищурилась, выставила вперёд руки, нащупала горизонтальную поверхность и аккуратно приземлилась. Она различила высокий силуэт, приближающийся к ней и таким же образом ищущий стул. Мишка так же, то и дело проверяя наличие табурета под собой, сел рядом с однокурсницей.

– Лиза, ты?

– Нет, – засмеялась девушка. – Валентина Тарасовна. Ты сделал домашнее задание по черчению?

– Разумеется, – без тени улыбки ответил парень. – Меня этим не напугаешь. Вот новый политолог с его улыбкой Джокера – жуткий тип.

– Ни капельки! Он – безмозглый, – она помолчала. – Слушай, что с тобой произошло? Такой образцовый ученик, домашние задания выполняешь, даже не верится, что когда-то был грозой учителей.

– С образцовым учеником ты, конечно, хватила, – справедливо опроверг юноша, – не думаю, что… да хотя бы Валентина Тарасовна меня забыла.

– В любом случае запал твой притушился! Ой… – она осеклась, – я не то хотела сказать.

– Вечно с тобой так, – хохотнул Миша, а потом, якобы смиренно склонил голову, – я привык. Хорошо-хорошо, – сгорбился он под шутливыми ударами девушки, посмеиваясь. – В общем, мать меня настоятельно попросила взяться за учёбу. Мотивировала тем, что торговать на ярмарках и отбивать её клиентов – не вариант, а механизация и конструирование – очень перспективная сфера.

– Ох, – Лизавета не любила таких задушевных разговоров, потому что они заставляли её грустить и ощущать себя лишней, потому что выражать даже искреннее сочувствие так, чтобы не казаться глупой и чтобы другие поверили, она не умела. Человек-праздник, больше и говорить нечего. Заболоцкая спрятала ладони подмышками, насупившись. – А ты много страшных сказок знаешь? – всё же перевела тему она. – Самая подходящая атмосфера, – и повернулась к собеседнику, в ожидании.

– Я не люблю пУгала, – но снова заинтриговал подругу, – мне больше нравится смешить людей. Таким образом, выяснилось, что парень – мастер травить анекдоты. Вместе ученики почти покончили с выпечкой, и к концу непредвиденного праздника все решили, что вечер удался на славу.

– Уже семь с половиной часов, – расстроилась Александра. – Кажется, пора расходиться, – остальные вынужденно согласились.

– Где вы живёте? – вдруг спросил парень. Кунжутова закатила глаза.

– Очень близко. Я обитаю в доме напротив, а они, – жест в сторону Заболоцких, – в соседнем особняке.

– Так что провожать нас не надо, – подтвердила Лиза. – Особенно учитывая то, что тебе самому долго добираться.

– В таком случае две минуты погоды не сделают, – парировал Миша. Подростки вместе направились к двери.

– Ой… – неестественный шорох заставил чуткую Лизу насторожиться. Она незаметно покачала головой, немо предостерегая спутников, и прислушалась. Более странные звуки не повторялись, но блондинка уже упоминала, что в последнее время стала чересчур подозрительной. Она каким-то чудом определила, из какой стороны доносился скрежет – адреналин обострил чувства. Похоже, ребята ощущали то же самое. Дальше медлить нельзя, иначе наблюдатель поймёт, что вычислен, и сбежит; Лизавета молча подала знак Плясунову (как в старые добрые годы), тот в мгновение осознал, что от него требуется. Ребята слаженными бесшумными движениями подкрались к колонне, словно специально сделанной для удобства шпионажа, с разных сторон, напряглись и в скачке схватили чьи-то мускулистые руки…

– А! – коротко взвизгнул девичий голосок. Ребята в полной растерянности застыли, не отпуская злоумышленника лишь потому, что забыли об этом. Они глядели на человека, прятавшегося за колонной, абсолютно бессмысленными глазами, не желая даже думать, что же происходит в школе № 2. На помощь подоспели Сонька с Сашкой.

– Поймали? – азартно выдохнула последняя. – И кто же… – слова от шока застряли в горле, и девочка замолчала. – Женька?..

Евгения Опрасник, в тёмном плаще и брюках, отрицающих существование школьной формы, прижималась к колонне и с недобрым прищуром смотрела на ребят, отчаянно вырываясь. Лиза с Мишей по инерции сжали руки девушки сильнее.

– Что ты делаешь в нашем лицее? – тихо спросила Саня, оглядывая подругу с шокированным выражением.

– Решила в вашу школу перевестись. Говорят, качество образования здесь намного лучше, – не оставляла попыток освободиться смуглянка. При очередном резком неаккуратном движении раздался знакомый шорох, из-за пазухи шпионки выпал блокнот. Елизавета медленно нагнулась, не разрывая зрительно контакта с пленницей, и подняла тетрадь. Полистала. Передала Михаилу. С лицом её случились занятные метаморфозы – на нём отразилась гремучая смесь торжества, обиды, злости и предвкушения.

– Ты следила за нами? – уточнила она, хотя на это не было необходимости. Все доказательства на исписанных мелким почерком листах. Евгения сверкнула глазами, уже не удерживаемая никем, но прижимаемая к бетону всеобщим возмущением.

– И за лицеем! И за учителями! – гневно добавил парень.

– Неладно что-то в Датском королевстве, – пробормотала Соня.

– Ничего не понимаю, – жалобно шепнула Саня.

– Отпустите меня! – рявкнула красная от стыда Женя, окружённая негодующим кольцом. – Психологическое давление разного рода противозаконно, и если вы сейчас не разойдётесь, то я не промолчу, – в полнейшем молчании она вышла из круга, толкнув плечом Плясунова, всё ещё изучающего блокнот, тоскливо посмотрела на тетрадь и побежала в кабинет биологии.

– Я в полном недоумении, – произнёс юноша, передавая листочки спутницам.

– Не ты один, – протянула Лиза. Ох, как неспокойно…

– Ты говорила, она твоя подруга? – осведомилась Соня у Александры.

– Да, – неуверенно ответила девочка, заламывая руки. Очевидно, она была удивлена и расстроена. Софья пренебрежительно хмыкала. Лизу же окутала тревога, и, как блондинке казалось, надолго.

***

В двери стучалась весна. И, пожалуй, такое выражение было самым подходящим для описания погодных условий, потому что февральские град и ливень с особой злостью барабанили по ставням и крышам домов. Но даже буйство природы не помешало Лизавете, упавшей на мягкое плечо сестры и мирно спящей уже второй час. Саша и сама с трудом держала глаза открытыми: жирные объятия мягких сидений, плавный ход и пуховая обшивка кареты, что не пропускала внутрь звуков беснований ледяного дождя, очень убаюкивали. Родители погрузились в некое подобие дрёмы – смотрели в окно, не моргая и не перебрасываясь ни единым словечком. Зачем же Заболоцкие покинули приют и отправились невесть куда, спросите вы. Ответ прост: каждый год в конце холодного сезона ученики второй кирилльской школы оставляли парты и уезжали на неделю (которая объявлялась нерабочей) в центр города, где должны были высаживать молодые деревья и заботиться о старых, а также посещать множественные увеселительные мероприятия и ярмарки, посвящённые Дню Весны, вплоть до четвёртого марта. Не беспокойтесь, местные власти изучали справочники по ботанике в былые годы и знают, что конец зимы – не самое благоприятное время для неокрепших саженцев, но именно двадцать седьмого февраля полвека назад Кирилл Второй профинансировал строительство огромной королевской оранжереи, где самолично окучил первую былинку. Разумеется, такое грандиозное событие мгновенно переросло в традицию, поэтому обычные подростки уже который год тратили на путешествие, трясясь в общей повозке вместе с однокурсниками и учителями, без разного рода комфорта и удобств. Но даже несмотря на все подобные увещевания, Лиза всё равно обиделась, когда отец настоял на том, чтобы она поехала отдельно от ребят – очень девушка хотела провести время с Соней и Мишей. Кибитку вдруг несильно тряхнуло; родители на секунду очнулись, переглянулись и опять повернулись к окну. Лизавета заворчала и несильно боднула Сашу, решив, что девочка – причина толчка. Саня подумывала, стоит ли ответить блондинке тем же, когда карета подпрыгнула на очередной кочке, покачалась и замедлилась. Девушка не замедлила пробудиться и недовольно мигнула.

– М-м-м?..

– Мне тоже интересно узнать. Тимур! – окликнула мама, постучав по ставням. Дверь приоткрылась чуть, и внутрь скользнул мужчина в плаще, почти сухой. Разумеется, в такую погоду хозяин собаку на улицу не выгонит, а Заболоцкие не тираны, поэтому вместо козел в этой коляске был оборудован застеклённый навес, для кучера и сопровождающего.

– Вы звали? – задал риторический вопрос лакей.

– Обо что мы только что споткнулись? – сурово спросила Олеся.

– О корень дуба, – спрятав усмешку под стоячим воротником, сказал Тимур Остапович, постоял двадцать секунд, следуя правилам приличия, и выскочил на улицу. Карета вновь тронулась.

– Раньше около дороги не росло больших деревьев, – неловко произнесла мама и вернулась к рассматриванию видов. Вскоре мокрые уставшие лошади остановились, забредя под крышу, специально оборудованную для гостей королевского двора. Точнее, Королевского Двора, ведь, по сути, столицей Ростерии являлся именно он, а Кирилльск – всего-то окрестные территории.

– Хорошо, что мы воспользовались кибиткой, – опасливо выходя наружу и проверяя землю носком на устойчивость, заметила Олеся. – Машина слишком хрупкая…

Семья свернула к узкой мощёной дорожке, ведущей из стойл к неприметной крепкой двери с горящим ажурным фонариком из древнего чугуна, и Николай несколько раз стукнул тяжёлым кольцом по железному обрамлению замочной скважины, хотя догадывался, что долгожданных постояльцев владельцы гостиной заприметили издали. Створка распахнулась меньше, чем через секунду.

– Ах, Вы уже приехали, – с несвойственным жеманством проворковал высокий крепкий мужчина с курчавой бородой. – Прошу, проходите.

Заболоцкие поздоровались кивком и неспешно переступили порог. Они оказались в тёплом светлом и уютном помещении, обставленном пухлой приземистой мебелью, тоже очень старой, доростерийской, но надёжной. Потолки довольно низкие, а люстры вычурные («Красивые», – оценила Лиза) и внушительных размеров, поэтому пройти до стойки, за которой стояла хозяйка – кузина встречавшего их Анатолия, – не нагибаясь, смогла только блондинка.

– Ирма, давно не виделись, – оживилась мать, приблизившись к приятельнице.

– Целый год, Олеся Павловна, – улыбнулась женщина, смахнув со столешницы невидимую пыль мастерским движением. Девочки не стали вмешиваться в разговор и продолжили изучение приёмной комнаты. «А ведь здесь почти ничего не изменилось».

– Лиза! – девушка подскочила к стойке, откликаясь на зов. – А ведь Тёмка заждался тебя, – и хозяйка хитро мигнула.

– Артём? – чуть взбодрилась блондинка. – Где он?

– На ярмарку утром отправился, за новым сервизом, – рассмеялась Ирма. – Переждёт в хлебопекарной лавке дождь, к вечеру вернётся.

Елизавета учла новые данные и поднялась по лестнице на последний этаж, в свою комнату, дабы переодеться в сухую приличную одежду, набраться сил после дороги и перед встречей с приятелем. Тёма был сыном Анатолия и совершенно случайно повстречался с девушкой в прошлом году, накануне праздника. Он оказался старше блондинки на два года и одобрял если не все, то добрую половину сумасшедших Лизиных идей, которые к тому же помогал воплощать. «Интересно, он сильно изменился за год?» – думала Лиза, падая на свежую постель. К счастью, принудительные садовнические работы стартуют только завтра, так что у средней Заболоцкой имелось предостаточно свободного времени, и девушка, посчитав отдых слишком скучным занятием, встала с кровати и озадачилась: куда же поселят её однокурсников? Блондинка стремительно подошла к окну; с треском расступились ставни, пискнула слюда в раме, в комнату ворвался колючий ветер со снегом. Девушка поёжилась, но оперлась о подоконник и выглянула наружу – в округе не виднелось ни единого муниципального здания, где могли разместиться школьники. На самом деле, никаких построек, кроме дорогих гостиниц в этом районе не наблюдалось. Значит, ребята будут жить далеко отсюда. «Жаль», – с досадой хлопнула створками Лизавета и сверилась с наручным циферблатом. До ужина оставалось целых два часа, коих абсолютно не на что потратить. Блондинка обежала глазами маленькую спаленку, явно не предназначенную для развлечений, и вышла за дверь – патрулировать этажи и коридоры в ожидании вечера. На улице стремительно вечерело, тучи превратились в перистые облака, ливень поутих. Хозяева и постояльцы сидели за обеденным столом, поедая блинчики со сгущённым молоком, когда входная дверь отворилась и на пороге объявился Артём, держащий в руках однотонную прямоугольную коробку, очевидно, с покупкой.

– Тёмка! – обрадовалась Ирма. – Поставь же посуду на пол, присоединяйся, – и активно замахала ему руками. – У нас гости, – она таинственно поиграла бровями. Лиза, как будто случайно, выпрямилась, поэлегантнее перехватила вилку и нож.

– Здравствуйте, – сухо склонил голову парень. – Папа, – мальчишка посмотрел в сторону отца, – я, пожалуй, пойду в свою комнату, отдохну. Не голоден, – и взбежал вверх по лестнице. Блондинка проводила его изумлёнными глазами. Как невежливо. Девушка с подпорченным настроением вернулась к трапезе. Неужели за один год так портятся характеры? «На кого-то он стал похож… Такой же уставший».