Текст книги "Ростерия (СИ)"

Автор книги: Александра Шпатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Я не видел, чтобы Вы выходили, Елизавета Николаевна, – и опять замолчал.

– Разумеется, в таком шлеме и слона заметить трудно, – благодушно ответила девушка. – Я уже давно гуляю, покинула поместье ещё утром, после завтрака.

– Не припоминаю, – прошумел он из-под вновь опущенного забрала, но отпер ворота и пропустил девушку на участок.

– Ох, Лиза, где ты умудрилась так замараться? – немного позднее ужасалась мама.

– В грязь упала, – устало сказала блондинка.

– А шляпу для чего надела? Ой, ты же постоянно обгораешь, – сама ответила на собственный вопрос Олеся и продолжила отчитывать валящуюся с ног девочку.

***

Осень, или же наступление зимы, окончательно изгнало солнце из местных краёв. Заболоцкие и прочие любители удобств давно перебрались в Приречный и топили камины, кто-то – механические, кто-то – обычные (это зависело от достатка), каждый день, или даже несколько раз в сутки. Елизавета с унылым видом безуспешно пыталась вернуть таким трудом добытую лилию к жизни, в очередной раз увеличивая размеры кашпо, меня его местоположение и наполнение, но цветок не оценил старания и заботы и с каждым часом увядал. Девушка уже собиралась под шумок избавиться от прихотливого растения, когда в её комнату зашла Саня.

– Ого, где ты раздобыла такое сокровище? – мгновенно сверкнула глазами девочка, подбежав к подвесному горшку.

– Я бы на твоём месте сначала поздоровалась с сестрой, – проворчала блондинка, вычищая липкую грязь из-под длинных прозрачных ногтей. Однако Саша и не думала о приветствии.

– Где же ты нашла это чудо? – не унималась она, кружа вокруг вазы.

– В глине, – немного обобщила хозяйка комнаты, и Санька не стала переспрашивать.

– Бедняжка, – ласково проворковала она и, не дотрагиваясь пальцами, подула на лепестки. С них посыпались комочки земли. Младшая Заболоцкая осуждающе взглянула на Лизу.

– Разве можно так небрежно обращаться с цветами?

– Что? – поперхнулась от возмущения Лизавета, и обвиняюще кивнула на лилию. – Я днями и ночами с неё пылинки влажными салфетками стирала!

– Очень плохо, – нахмурилась Александра. – Эти растения не переносят прямых касаний…

– Тебе знакомо словосочетание «переносный смысл»? – осведомилась старшая сестра, вытирая руки о подол платья.

– Ты загубишь его, – заключила девочка. – Всем живым существам нужна забота и внимание.

– Может быть, сама тогда будешь за ним ухаживать? Ты изучаешь садоводство, верно? Тогда начинай применять теорию на практике! – рассердилась Заболоцкая старшая. – Ишь, какая кисейная барышня – кашпо не по вкусу пришлось!

– А ты права. Я, пожалуй, заберу лилию себе – целее будет, – решила Александра, сняла горшочек с жёрдочки на стене, предназначенной для вешалок, и направилась к выходу мимо растерявшейся блондинки. Она вовсе не хотела в тот момент избавляться от растения, всего лишь погорячилась, а Саша восприняла её слова совершенно серьёзно – девушку никто за язык не тянул.

– Подозреваю, скоро твою комнату заполонит зелень. Не слишком ли много растительности?

– Мне нравится, – уже из-за двери донеслось до Лизаветы. Она надула губы, хотя в тайне и радовалась тому, что с неё сняли ответственность за цветок. Копошиться в земле нравится не каждому, а если кому-то и удастся вернуть лилию к жизни, то только Саньке.

***

– Итак, что же я пропустила? – Софья шла по школьным коридорам рядом с Лизой, прижимая к груди перебинтованную кисть, которую умудрилась сломать самым мастерским образом: в трёх местах. Елизавета предположила, что мелкие косточки приходилось собирать по кусочкам, а потом спросила, где же подруга ухитрилась пораниться. Та рассказала душераздирающую историю о том, как на работе взяла слишком тяжёлый поднос, и когда блюдо начало падать, официантка неуклюже подхватила его и услышала хруст в нескольких пальцах сразу. Ни одно кушанье не пострадало, зато девушка провела две недели дома.

– Не могу точно сказать, на большинстве дисциплин меня не присутствовало. Гулять по местному парку гораздо интереснее, недавно землю припорошило лёгким снегом, а цветы и листья увясть не успели. Такая красота! А ещё теплее и светлее стало.

– Кто бы сомневался, что ты найдёшь занятие себе по вкусу, – вздохнула Кунжутова.

– Но урок истории, или, в данном случае, географии, могу вкратце тебе пересказать: учительница показывала нам Российские атласы. Ты знаешь, самая большая река, Неизвестная, около Тихой равнины делится на Безликую и Безымянную, а наши соседи-лопухи считают, что на их месте находятся два ручейка: Енисей и Лена и Среднесибирское плоскогорье! И это не самое парадоксальное преобразование: вместо Лазурных Пиков, Пустых гор, Кромешного и Белого озера и гряды спящих вулканов они нарисовали Западно-Сибирскую плиту. Где это видано, чтобы на такой огромной площади не наблюдалось ни единого всхолмленного участка?

– Бедняги, неужели у них не сохранились сведения или атласы со времён Руси?

– Нет, они всё уничтожили в период Глобального Переосмысления (у россиян – Революция 1917 года).

– Сами себе наставили палок в колёса, – протянула рыжая девочка. – Мне немного жаль их: считают себя умными и развитыми, а дальше своего носа не видят.

– Но нам только лучше от их самоуверенности… Ах, да, – спохватилась она, потирая руки. – Нет. Больше ничего не помню. Или… В начале недели в нашей группе появился новый мальчик, из провинции. Глупый и драчливый.

– Нашёлся судья, – хмыкнула Софья и спустя пару минут раздумий неуверенно добавила. – В мой класс, кажется, тоже собираются перевести ученика из другой школы.

– Ты шутишь! – получив опровержение своим словам, блондинка крепко сдавила виски руками, словно надеясь, что сможет поймать ускользающую мысль, но она рыбкой вильнула и затерялась в подсознании, оставив после себя неприятное чувство тревоги. – Мне это не нравится.

– Взаимно. В элитное учебное заведение начинают набирать совершенно неподходящих детей. Наша школа такими темпами лишится второго места, и из прилежащих территорий исключат парк!

– Ты серьёзно лишь об этом беспокоишься? – бледный лоб собеседницы пересекли морщины, сочившиеся недоумением и насмешкой.

– Я простая официантка, мне не дано узреть то, что доступно вам, аристократам, – желчно отозвалась Сонечка.

– Ты бываешь такой злой и обидчивой.

– Сама догадаешься, от кого научилась?

В пылу перепалки Лиза забыла о прежних опасениях и не вспоминала о них ещё долгое время: жизнь для большей увлекательности решила подкинуть неприятностей, а так как девушка была заметной фигурой на социальной арене, то и огорчение случилось соответствующее. После уроков обе Заболоцкие вместе шли домой, но внезапно дорогу им преградила кибитка, очень знакомая.

– Смотри, это же наша старая повозка! – дёрнула за рукав сестру Саня, заметив фамильный знак на боковой стенке, выжженный по дереву.

– Я вижу, – недоумённо откликнулась девушка. Что же родителям на этот раз взбрело в голову?

– Разве раньше мы не могли дойти до поместья самостоятельно? Или мы стали настолько важными персонами? – спросила младшая девочка у спрыгнувшего с козел лакея – посыльного, что приглашающе распахнул дверь. – Тимур, что произошло?

– У нас мало времени, объясню по дороге, если позволите, – скороговоркой выплюнул давний служащий Николая, дёргая за ручку створки, чтобы та нетерпеливо поскрипывала. Тройка лошадей в яблоках злились, мотали головами, прижимая уши, и били копытом. Александра пожала плечами и первая поднялась по складным степнячкам, усевшись на мягкий диванчик. Лиза же старательно парировала колкости на тему нежных ножек аристократии, прилетавшие со стороны однокурсников, и немного задержалась и влезла в коляску только после вежливого шипения кучера.

– Какие отвратительные дети! – поцокала языком, оправляя складочки на брюках.

– Полностью с Вами согласен, – с затаённой злорадностью ухмыльнулся мужчина.

– Тимур Остапович, расскажите, что случилось? – напряжённо повторила Сашка. – Почему за нами отправили транспорт?

– Ваши родители попросили меня сопроводить вас во второй особняк.

– Зачем? – девочки были поражены, но блондинка не стала вмешиваться в диалог – у сестры лучше получается поддерживать светскую беседу.

– Они несколько часов назад срочно уехали в Юрган на их последней приобретённой коляске и не успели предупредить вас. Теперь, чтобы не оставлять вас в пустом доме, так как слуги тоже на время разместились в том поместье, они послали за вами. Не беспокойтесь, меньше, чем через полдня, окажемся на месте.

– Вы так и не ответили на вопрос! – вспылила блондинка. Лакей сам виноват – для чего так долго ходил вокруг да около? – Почему мать и отец отправились в Юрган? Явно не из-за того, что всё хорошо и безоблачно.

– Да, у них крупные неприятности, – Тимур вмиг перестал лукавить, а пассажирки обеспокоенно замолчали. Действительно, плохи дела, – И прошу меня не спрашивать, что именно, я подробностей не знаю, а вас, скорее всего, проинформируют на месте.

Последующие несколько часов поездки прошли в полном молчании, хотя у девочек не было сна ни в одном глазу – они не смогли бы заснуть, даже если бы старая (относительно) карета не подскакивала на каждом холме. Но Заболоцкие не замечали этого; обеих охватило всем знакомое гнетущее чувство тревоги и томительного ожидания, а Лиза всегда верила, что ничего хуже неизвестности быть не может. Рассохшаяся древесина последний раз жалобно всхлипнула, средняя лошадь чихнула от поднявшейся пыли, и кибитка остановилась, чуть не доехав до маленького гаража за воротами. Сёстры, не дожидаясь услуг лакеев, буквально выбили двери и выскочили наружу, прямо перед поместьем. Их глазам открылась странная картина: родители, красные от злости, стояли на участке, с виду полностью сохранившимся со времени их последнего пребывания здесь. Кроме отца и матери девочки заметили высокого пожилого человека в форме государственного служащего (или следователя?) и толстого мужчину во фраке, отчего-то очень испуганного и потного. Саня и Лизавета одновременно побежали, но быстро перешли на степенный шаг, стремительно приближаясь к толпе.

– Как доехали? – на секунду прервал гневные обвинения Николай.

– И что вы предлагаете нам теперь делать? – прошипела Олеся, наклонившись к круглому франту.

– Прошу вас, госпожа, не горячитесь… – заикаясь, пропищал тот и допустил огромную ошибку.

– А я вас прошу не просить меня не горячиться! – взорвалась женщина.

– Мадам, я всё улажу, Вам с мужем нужно лишь подписать договор Слежения… – вступил в разговор высокий гость.

– Вы обещали нам всё рассказать! – вмешалась девушка.

– Лизавета! Перебивать невежливо! – накинулась на дочь Олеся.

– Я не в обиде, а детям нужно знать, – заверил её государственный служащий.

– Силы Земли, объясните же нам ситуацию, и мы уйдём! – взмолилась уже Александра. Родители переглянулись и молча показали на особняк. Сначала блондинка не поняла, что они имеют в виду, но потом увидели зияющий тёмный провал на месте оконного витражного стекла. Их ограбили!

– Но как? – не успокаивалась Саша. – Невозможно так легко совершить преступление и уйти незамеченным.

– Успокойся, я более чем уверена, им это далось с трудом, – сумрачно произнесла Лиза.

– Вы обещали подождать до конца оформления документов, – сухо осадила их мать.

– Отчего же? Я скажу, – шагнул вперёд отец. – Посмотрите на забор, точнее на землю около него. Да, в самых зарослях крапивы.

Сёстры последовали совету и подошли к ограде: огромный куст живучего растения истоптан и изрезан, так что от него осталось несколько жалких стеблей, не способных скрыть… спуск в туннель. Саша прижала руку ко рту, а Елизавета оцепенела, желая, чтобы всё происходящее оказалось сном.

– Вы уверены? – выдавила последняя.

– Абсолютно, – разрушил последние чахлые надежды, наверное, следователь. – Злоумышленник пробрался по подземному ходу на участок в один из тех дней, когда вы пребывали в Кирилльске.

– Вы говорите, что неизвестные успели за несколько суток восстановить старую шахту? – с издёвкой спросила Олеся.

– Нет, из моих наблюдений следует, что грабитель очистил туннель в первых числах ноября, когда большинство местных жителей переехали в большие города.

– И всё же маловероятно, – отказался верить Николай. – Вы недавно оговорились, Алексей Степанович, что туннель очень длинный, и его решительно невозможно освободить от камней и глины за такой короткий срок, к тому же наши охранники периодически совершали обход, а, судя по Вашим словам, преступник неподготовленный: взял лишь то, что лежало на виду, даже сундуки не проверил…

– Надеюсь, вас его неопытность не расстроила, – хохотнул высокий мужчина, но быстро посерьёзнел. – Вы правы, скорее всего, злоумышленник – обычный подросток, и всё же прокапывать дорогу можно с перерывами, выжидая, пока стражники закончат осмотр, а ко всему прочему, зарыты были лишь выходы лаза, весь остальной путь был свободен со времён добычи берилла.

Мать обратила яростный взор на трясущегося коротышку в костюме.

– Когда мы покупали у Вас участок, то услышали заверения, мол, подземные ходы, возможно, и остались в Юргане, но в наше поместье ни один точно не ведёт. «Самое бОльшее, туннель выходит на дорогу около ворот», так вы говорили?

– Вы же понимаете, моя работа требует приукрашивания кое-чего… – пробормотал мужчина.

– А честь должна быть! – закричал Николай. – Продавец обязан нахваливать товар, но без обмана! Иначе это не реклама, а бессовестный обман. Вы же утверждали, что шахты полностью засыпаны и уничтожены!

– Я немного преувеличил…

– Спасибо, за такое своевременное предупреждение! Будьте спокойны, Вы возместите нам все убытки…

– И снова я вынужден призывать вас к молчанию, господа…

Саша бегала от одного родителя к другому, Алексей Степанович убеждал обе стороны, что нет ничего непоправимого, круглый мужчина по имени Василий, если верить карточке на фраке, пыхтел и оправдывался, Олеся причитала, а Лиза стояла на одном месте, не шелохнувшись, и не верила. Отказывалась верить. В её голове из мельтешащих фрагментов неохотно складывалась картинка: начало ноября, подросток-злоумышленник, подземный ход. Всё оказалось до наивного просто: один из Лизиных однокурсников, достаточно нищий, чтобы пойти на крайние меры. Узнал на уроке истории о туннелях в Юргане, тайно приехал сюда, каким-то чудом нашёл лаз и принялся за работу, прервавшись на время, когда Заболоцкие навестили поместье и когда Лиза отправилась исследовать якобы Димкину загадку, а потом тихо пробрались в особняк и забрали всё, до чего рука дотянулась.

– Я бесконечно прошу меня извинить, – как заведённый, повторял торговец, как будто его слова могли вернуть утраченное. Вероятно, Олеся считала точно так же.

– Вы понимаете, что наглец даже старых подсвечников из калёного стекла не пощадил? Всё вынес! – мать с отцом окончательно голову потеряли. Елизавета в ужасе схватилась за волосы, молясь о том, чтобы прямо сейчас провалиться в злосчастные шахты и не испытывать больше невыносимых терзаний совести. Ох, именем всех источников королевского двора, какая же она бестолочь! Дурочка с переулочка! Девушка пару раз, не жалея, стукнула себя по темени. Почему она не рассказала о находке родителям? Блондинка впилась ногтями себе в лицо.

– Лизанька, что с тобой? – испуганно спросила Сашка. Старшая сестра не заметила, когда люди вокруг стихли, ибо в её голове поднялся невообразимый шум и скрежет, и уставились на неё. – Не бойся, мы же не последних крох лишились, вернём всё с лихвой, и года не пройдёт, увидишь!

Заболоцкая средняя дико посмотрела на присутствующих, чувствую, как щёки её наливаются раскалённой медью, и стрелой побежала в пострадавший дом, не в силах выдержать хотя бы одну секунду пребывания вместе с остальными. Она не помнила, как взлетела на третий этаж и оказалась у дверей своей спальни. Страшная мысль поразила девушку: почему она так категорично отринула причастность ребят? Может, они помогали искать или очищать туннели или сообщили об их местонахождении; не случайно же Дима постоянно заявлялся на участок Заболоцких, потому что вряд ли кто-нибудь согласился бы регулярно встречаться со вздорной, острой на язык девчонкой безвозмездно. И не важно, что у Митьки и его друзей, будь они неладны, богатые родители – это не снимает подозрений! И Лизавета уже злилась на знакомцев, как на саму себя. Вдруг кто-то окликнул её:

– Лиза! Остановись же, – запыхавшаяся раскрасневшаяся Саня тяжело преодолела последние ступеньки – полнота всегда мешала ей добиться успехов в лёгкой атлетике.

– Саша, сейчас не время… – сквозь стиснутые зубы просипела девушка.

– Прекрати! Родители в замешательстве, я беспокоюсь. Что произошло, неужели дело только в грабеже?

Заболоцкая средняя собиралась посоветовать сестре вернуться к маме и папе, но неожиданно для себя брякнула:

– Нет, но нас обокрали из-за меня, – и вкратце объяснила сложившуюся ситуацию. Увидев, как Сашкино лицо удивлённо вытягивается, а рот приобретает форму буквы «О», поспешила добавить. – Я на девяносто процентов уверена, что Моряков со своими друзьями приложил руку. Недаром Олежа предупреждал сына, что они – плохая кампания.

– Неправда, ребята не могли сделать такого, – слишком запальчиво отрезала Александра.

– А ты откуда знаешь? Вы же едва знакомы, – раздражённо фыркнула девушка.

– Мы… – и Саша тоже решила обо всём рассказать, за компанию. Позже она поняла, что худшего способа раскрыть секрет и не придумать, но девочку было не остановить, и она поведала блондинке о многочисленных тайных встречах, дружбе, её желании сблизить дорогих ей людей и прочие вещи, которые не следовало так торопиться объяснять. К концу пламенного монолога Лизины лоб, щёки и подбородок неприятно, горячо порозовели, губы, в начале дрожавшие, сжались до ниточки, а глаза метали молнии.

– Но в последнее время мы отчего-то очень редко видимся, – втянула голову в плечи Санька.

– Напомни, зачем ты мне исповедуешься? – спокойным ровным голосом осведомилась девушка.

– Чтобы доказать тебе, что ребята не виноваты, – она гордо выпрямила спину, обрадовавшись, что буря миновала.

– Отлично, тогда, наверное, ты и пойдёшь к своим безгрешным друзьям, чтобы вместе посмеяться на тем, как вы обвели вокруг пальца глупую доверчивую сестру, и как ловко подставили её?

– Что? – побледнела Александра, невольно отступая.

– Ничего! Забудь! Мои слова – пустой звук! – закричала, кажется, первый раз, на девочку Лизавета. – Уходи! Уходи к ним! Убирайся! – она метнулась в сторону, забежала в комнату и оглушительно хлопнула дверью. Прежде, чем Саня успела что-либо предпринять, лязгнул ключ в замочной скважине, клацнул шпингалет. Заболоцкая младшая бросилась к спальне. Но сколько бы она ни колотила несчастное, трещавшее под кулаками дерево, сколько ни умоляла, ни просила прощения, но не услышала ни одного слова в ответ. Уже тогда Александра догадалась, что холодная война продлится не один день.

Россия. Исчерпание лимита.

«Ох, нелегка работа писателя…» – так печально размышляла Рита, бессовестно расположившись посередине деревянной лавочки в МФМУ и вяло выводя буквы на разлинованном листе большой тетради без обложки. Уже третий раз за сегодняшний день девушка бралась за перо, но не смогла выдавить из себя ни одного внятного предложения и, что самое обидное, понятия не имела, в чём причина – погода стояла солнечная, занятия были лёгкими, позыв к писательству никуда не пропадал, но… Что-то не заладилось с самого начала: то поза неудобная, то чернила кончились, то шумно. Девушка с усилием выпрыснула на бумагу два слова – подлежащее и сказуемое, главный герой и глагол; снова почти слышимый скрип сложного творческого механизма и его остановка. Складывалось ощущение, что персонаж просто ещё нежился в воображаемой постели, видел ненастоящие сны и отказывался действовать, иначе почему всё, выходящее из-под пера Марго получалось наивным и надуманным? Она-то надеялась, проблема с реализмом исчезла навеки ещё несколько месяцев назад.

– У меня дежавю. Каждый раз, встречая тебя, вижу одну и ту же картину, – студентка подняла голову и увидела, разумеется, Андрея. Она похлопала ладонью по скамье, призывая юношу присесть. Тот послушно опустился рядом, и обычно ненаблюдательная Ритка заметила кое-что.

– Ты в последнее время выглядишь усталым, – проявила заботу она и обречённо отложила рукопись – не сегодня.

– Да, не высыпаюсь, много дел, – беспечно улыбнулся парень. – А ты опять строчишь? Не думал, что ты поступила на второй, литературный, факультет. Потому что в институте учиться надо.

Маргарита потёрла глаза, ничего не сказав – не смешно.

– Первую тетрадь-то уже исписала? – полюбопытствовал Масленцов.

– Не поверишь, третью, – она продемонстрировала потрёпанный блокнот, которому явно не шла на пользу постоянная тряска в тесном рюкзаке.

– Итого… Четыре страницы за день! Ты настоящий рабочий у станка.

– Даже не знаю, похвала это для автора или оскорбление, – хмыкнула та. – Но что-то у меня не выходит…

– Может, писательство – не твоя сфера деятельности? – живо откликнулся студент.

– Нет!

– Отлично, этот вариант мы отбраковали. Можно посмотреть? – и, не дожидаясь согласия, схватил рукопись. Девушка дёрнулась было, но быстро смирилась – он ведь за прошлую неделю успел прочесть больше половины, так что стесняться поздно. И отношение своё говорит честно.

– Но что тебе не нравится? – спросил он пару минут спустя. – На мой вкус, маловато активности, но я же любитель быстрого развития событий, готов сюжет есть, не запивая описаниями и философией (вероятно, таким опосредованным образом он назвал рассуждения в литературе – водой))), поэтому можешь не переживать и не считать мою оценку объективной…

– Ты сам напросился в жюри, – напомнила девушка.

– Не мешай, я читаю. Хм… По-моему, всё замечательно, только меня сильно смущает, – юноша хохотнул, – синеволосый герой, – он надел иллюзорные очки на нос и зачитал с особым выражением: «Это был уверенный в себе, высокий и накаченный капитан футбольной сборной, не оставляющий равнодушной ни одну женщину…»

– Ты не завирайся, там такого не написано, – быстро разоблачила шутника Волкова, впрочем, зарумянившись и сделав попытку вернуть произведение.

– А могла бы прислушаться ко мне и написать! Между прочим, Вы эксплуатируете меня, мадам!

– Подашь заявление в суд из-за нарушения твоих авторских прав? – усмехнулась девушка, почти оправившись от смущения.

– На этот раз пощажу, О-О-О-О! – парень перевернул страницу, попавшую под горячую руку (или ручку) рассерженной девушки: лист был безжалостно исчеркан отрывистыми, вдавленными в бумагу, а в некоторых местах рвущими её линиями, под которыми слабо просматривались различные варианты развития событий. – Похоже, у кого-то кончилось терпение, – произнёс Андрей, опасливо поглядывая на подругу.

– Именно так, – подтвердила она. – Потому что у меня не получается правдоподобно описать собрание «Озеленительного» движения, в котором участвует персонаж. Мучаюсь с этим абзацем целый день!

– У меня есть несколько предположений, в чём корень проблемы, конкретно два.

– Я слушаю, – вся подобралась Маргарита, скрестив ноги в позе йога.

– Во-первых, ты никогда не посещала такие митинги…

– Неправда! – она осеклась под изумлённым взглядом Масленцова.

– Какая многогранная личность… Продолжим: а во-вторых, твоя Клавдия Петровна, судя по имени, дама почтенного возраста, если не преклонного, а людям легче описывать героя-ровесника; я знаю, часто встречался в книгах начинающих авторов с такой ошибкой – они переносят качества людей своего времени на более старших или младших персонажей, и кажется, как минимум, странным, если взрослый мужчина имеет внутренний мир, как у десятилетней девочки.

– Мне даже стало интересно, что же ты читаешь, – улыбнулась Рита, оценив, как ловко парень дал оценку всем юным писателям.

– Ты меня слушаешь? Я советую тебе избегать выражения эмоций от лица человека с большой разницей в возрасте!

– Поняла, я попытаюсь, – ржавая мелодия звонка снова заставила студентов разойтись по кабинетам.

***

– Маргарита, – прошелестел кто-то слева от неё, отвлекая от конспектирования. Девушка обернулась и увидела новобъявившуюся соседку, Анюту-отличницу. Рита вспомнила, как её одногрупница тянула руку и завывала, упрашивая куратора выбрать старостой именно её; как потом она с учёным видом навещала Марго в больнице и делилась конспектами и заданиями на дом. Насколько же надо любить власть, чтобы принять такую коллективную ответственность!

– Маргарита! – повторила девочка, а Маргарита удивилась: как однокурсница посмела слово вымолвить во время драгоценной лекции? – Ты не забыла, что сегодня мы с тобой и Дашами едем в Третьяковскую галерею? – и зачем Рита согласилась на подобную авантюру? Студентка не знала. Заветное «да» само слетело с языка, стоило увидеть умоляющие глаза Анюты, увеличенные толстыми стёклами очков. Сначала эта самоорганизованная экскурсия рассчитывалась на всю их группу, но… Самоуверенная староста договаривалась с сотрудниками музея, не спрашивая мнения товарищей. Результат на лицо.

– Я помню, – коротко ответила Марго и вернулась к конспекту.

– Я вчера отдала тебе твой билет, – напомнила она. – Встречаемся на автобусной остановке в шесть часов, – добавила девочка и тоже взялась за ручку.

После последней пары ребята опять встретились: Андрей, как всегда, ждал девушку у выхода, намереваясь по старой сложившейся традиции проводить её до подъезда.

– Ты занята на ближайших праздниках? – начал Андрей. Он уже усвоил, что романтичные прогулки под луной в учебные дни лучше не предлагать. Девушка невнятно пожала плечами – она ещё не знала. Налетел холодный ветер, и Марго, не ожидая повторных порывов, надела на голову шерстяную шапку, мгновенно ощутив приятное согревающее покалывание. Короткая коса распустилась, и пряди рассыпались по плечам, Рита же принялась шарить глазами по асфальту вокруг, выискивая потерянную резинку. Та обнаружилась в ближайшей луже, и Волкова, почти без колебаний, развернулась и пошла прочь. Да, может себе позволить! Масленцов попытался разрядить обстановку неумелым комплементом.

– У тебя так волосы отросли… – но не удержался. – А без головных уборов на морозе не следует щеголять!

– Да? – спутница проигнорировала последнюю фразу парня, схватила себя за чёлку и поднесла к глазам, измеряя пальцами – действительно, немного длиннее. – А в прошлом месяце было короче на одну фалангу мизинца.

– Отлично, отныне тебе не нужен календарь или часы – у тебя появился персональный метод фиксирования времени!

Маргарита улыбнулась: чушь, а забавно. Вспомнились школьные годы, когда Яночка рассказывала глупые несмешные шутки в женской раздевалке, но все девочке надрывали животы от хохота. Эх, Яна – Яна… Рита крепко схватила рукой пряди у самой головы протянула вниз – после подобной процедуры в ладони всегда оставалось некоторое количество выпавших волос.

– А когда я коротко стриглась, такого не случалось, – пожаловалась она, встряхивая пальцами.

– Лысеешь, – грустно вздохнул Масленцов, за что был одарен тяжёлым взглядом и толчком под рёбра.

– Шутник, – колко отозвалась девушка.

– Не умеешь ты юмор воспринимать, – откашлялся и отдышался парень.

– Потому что он у тебя двухмерный, – увидев недоумённое выражение лица собеседника, она растолковала. – Ты ни разу в кинотеатре не бывал? Плоский!

– Я не математик и не обязан говорить на вашем сухом техническом языке. Да посмотри же! У меня такая же проблема, – он стянул шапку и тоже провёл рукой по волосам. Рита присмотрелась и обескураженно округлила рот. «Странно», – подумала она: «мне казалось, шевелюра у него была заметно ярче и синее. Наверное, изменение освещения роль сыграло», – и согласилась на перемирие. В этот день Марго аккуратно намекнула юноше, что хотела бы от здания метро дойти до дома самостоятельно. Андрей долго выпытывал, в чём же причина, и девушке пришлось приплести плотный график и распланированный вечер. Родители немного удивились, не заметив из окна рядом с Ритой её спутника, но выпрашивать не стали – знают, когда нужно остановиться. Спустя полчаса после возвращения домой Марго сидела за письменным столом в своей комнатке и прилежно изучала учебник в мягкой обложке, судя по состоянию которой, он был свидетелем второй мировой войны, а то и октябрьской революции.

– Итак, что мы имеем? – вдумчиво произнесла она, читая условие задачи. – Усталость, плохое настроение, билет в музей и абсолютное нежелание читать скучный параграф. Прости, астрономия, – она оттолкнула книгу, – дело не в тебе.

Телефон разразился громкой трелью – слабой пародией на популярную три года назад песню, – сразу выдавая звонящего. Девушка закатила глаза, схватила трубку, прижала её к уху и заговорила.

– Здравствуй. Да, доехала. Почему не сообщила? – переспросила она и с мученическим видом растеклась по столешнице. – Извини, забыла. Ты-то добрался до дома? Отлично, тогда… Чем занимаюсь? – о, мой Бог. – Готовлю домашнее задание и боюсь, это отнимет у меня весь вечер. Так что можешь заранее пожелать мне спокойной ночи. Ага, – одобрила она что-то. – Да, до встречи, – она отложила телефон в сторону и взлохматила волосы. Врать она не умела, потому делала это редко, и её отговорки наверняка выглядели жалко. Но она же просила не приглашать её на прогулки в будние дни!

– Что? – спросила она у матери, опёршейся о косяк и наблюдавшей всю беседу.

– Какой заботливый, – издалека начала Света. – Каждый день проверяет… – не дождавшись ответа, женщина попробовала снова. – Значит, ты едешь в Третьяковскую галерею сегодня?

– Да, любоваться на голую стену вместо картины А. Куинджи. Кражи заметно участились.

– Ты не пригласила Масленцова? – осторожные мамины слова сорвали остатки маски с лица девушки – она с жалобным стоном проехалась на стуле по линолеуму. Светлана подошла к дочери и приготовилась слушать.

– Мне очень интересно общаться с Андреем, ты даже представить не можешь, насколько. Никогда не думала, что есть молодые люди, которые в жизни своей столько попробовали и испытали, например, поездка на Урал…

– Да, я знаю, – ласково улыбнулась женщина. – Читала твою рукопись.

– Для своих лет он очень опытный и мудрый, в голове целая библиотека.

– Но?.. – подбодрила Риту мама.

– Но я устала ждать, когда же вспыхнет симпатия! – она в сердцах хлопнула ладонью по столу. – Не нравится он мне! Мне надоело гулять с ним по Красной площади, надоело его целовать, надоело!

– Почему бы вам не стать просто друзьями? – предложила Света.

– Потому что это слишком жестоко. И он точно перестанет рассказывать мне о своих приключениях.