Текст книги "Мое мерзкое высочество (СИ)"

Автор книги: Александра Питкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Огней перед дворцом сегодня было не просто много, а в медленно накатывающих сумерках, кажется, сияло все вокруг, словно кто-то огромный разбил невероятных размеров банку со светлячками, и высыпал содержимое на землю.

Из распахнутых дверей большого зала доносились музыка и громкие голоса, но туда совершенно не хотелось заходить. Последние годы, проведены при дворе Мерона, кажется, навсегда лишили меня интереса к подобным мероприятиям. Но раз уж я все же добралась так далеко…

– Ее Высочество, хозяйка Небесных Чертогов и всех прилегающих земель, Гарант мира и Символ прямоты, принцесса Ясных Небес, несравненная госпожа трех Фениксов, Олив Сайгорская.

Впервые серьезно прислушавшись к произносимым словам, отметила для себя, что нужно не забыть спросить у матушки Сю, откуда вдруг могло взяться про фениксов, я шагнула в ярко освещенный зал.

Придворные и гости, я их было довольно много, в несколько рядов сидели за персональными столиками в двух сторон от дорожки, застеленной коврами. Медленно двигаясь в этом людском коридоре, я видела, с каким удивлением и непониманием смотрят некоторые из придворных

, что присутствовали при моем въезде в город. Да, может, я бы и хотела и сегодня быть похожей на замарашку с большой дороги, но Кьелатта просто не позволила.

– Приветствуем принцессу, – склонив голову, манерно произнес Ол, когда я остановилась перед ступенями, ведущими к торну. Конунг сегодня восседал не на каменном кресле, а немного впереди, за таким же столиком, как и остальные гости, а рядом, словно отлитая из золота и покрытая золотыми же чешуйкам, сидела Вивьен.

И если мой головной убор, да и платье, весили довольно много, но оставались, все же удобными, то платье и прическа Вивьен, кажется, могли стать причиной внезапного падения королевы, так ровно она держала голову, опасаясь, что конструкция перевесит. Молодая королева пыталась держать лицо невозмутимым, но зная ее не первый год, я была уверена, что Вив почти что пылает внутри от гнева и неудовольствия. Глядя на светлые, едва заметно сведенные брови, на то, как поджаты губы, мне вдруг стало до крайности интересно, кто же регламентировал сегодняшний ее наряд. И, кажется, мои догадки имели довольно серьезные обоснования.

Кажется, пока я рассматривала Вивьен, стараясь немного подавить внутреннее ехидство, что внезапно при виде ее вспыхнуло, пауза между приветствием Ола и ответом, совсем уж затянулась. По крайней мере, кажется именно на это намекал Назарат, вдруг закашлявшись и выразительно поигрывая бровями.

– Благодарю, ваше величество, – присев в безупречном книксене, чуть склонила голову я.

Сколько бы Ол не был бы возмущен моим обычным поведением, упрекнуть меня в незнании этикета или в неумении выполнить принятый в Сайгоре поклон, он все же не мог.

– Приветствую, ваше высочество, – не смогла я удержаться и немного не уколоть Вив, напомнив, что в этой стране титул королевы все же не считается равнозначным титулу конунга. И что супруга правителя чаше всего являлась просто красивой картинкой рядом с мужем. Особенно, если остальные роли заняты остальным королевским семейством. Или фаворитка любим конунгом больше, чем жена.

Вив только чуть повернула голову, подтверждая, что головной убор мало того, что тяжелый, так еще и неудобный.

– И я рада приветствовать тебя, Олив. Жаль, что ты так долго добиралась до столицы. Видно, очень уж далека дорога от твоего нового дома до города. Если там и вовсе есть дороги. Говорят, до тебя даже письма не доходили?

Вив, не пропустив шпильку, ответила не менее умело если бы не одно «но». Меня полностью, более чем устраивала удаленность от двора, на которой находилось поместье Ясных Небес.

– Что вы, какие письма, – фыркнула я, краем уха отмечая, что за ходом нашей перепалки следили даже музыканты, такая кругом висела тишина, – если уж туда не способны дотянуться казначеи, чтобы проверить наместника прежней принцессы. Бедняга воровал с таким воодушевлением и страстью, что я не могла не выразить своего восхищения.

– Это скорее мое упущение, ваше высочество, – подала голос Кьелатта. Сидя на площадке чуть ниже королевской четы, напротив брата, принцесса была одета примерно так же, как и я, только в других цветах.

Рядом с этой молодой женщиной оставался свободным еще один столик, и Кьелатта повела рукавом, приглашая меня занять это место.

– Хорошо, что вы разобрались с этим вопросом, – изобразив вполне милую улыбку, старшая принцесса династии вдруг подняла взгляд в зал. На лице ничего не изменилось, но мне показалось, что за спиной судорожно выдохнула сотни любопытствующих, словно принцесса могла одним взглядом обратить их в пепел.

Тут же зазвучала музыка, вернулся привычный гомон, а я медленно заняла свое место на невысоком стуле рядом с принцессой.

– Изумительно выглядишь, – поднимая обеими руками небольшую резную рюмочку, произнесла Кьелатта.

– Вашими стараниями, – дождавшись, пока Полли нальет напиток и мне, повторила этот же жест я. Повернувшись в сторону Нзарата, отсалютовала и ему, продолжая беседовать с тетушкой конунга. – И если я верно поняла, мне стоит выразить вам и свое восхищение нарядом нашей прекрасной королевы?

Не сдержавшись, но все же пряча нижнюю часть лица за чащей и ладонью, Кьелатта широко-широко улыбнулась.

– Ничего, в другой раз наша юная королева будет думать, что и кому говорить, – едва слышно произнесла женщина, полностью вернув себе самообладание.

Дальше, словно только меня и ждали, что в целом могло так и быть, начались выступления танцоров и акробатов. Окинув взглядом зал я поняла. Что не знаю практически никого из присутствующих, разве что премьер министра и еще пары советников. Повернувшись к принцессе, я попросила мне немного представить присутствующих, пока была такая возможность. Кто знает, сколько времени мне предстоит провести здесь и при каких обстоятельствах встретиться с этими людьми.

Кьелатта оказалась великолепным рассказчиком, сообщая мне не только имена, но и небольшие подробности о каждом из присутствующих. В отличие от привычных мне традиций, где всем распоряжался церемонемейстер, здесь любой из присутствующих гостей мог встать в перерыве между представлениями и объявить тост, так же обращаясь к любому.

Глава 41

Отправиться в архив за документами парни мне самому не позволили. Так как это дело касалось всего рода, было решено, что такую прорву бумаг я просто не унесу, хотя все знали, что это только два-три документа.

Небольшое двухэтажное здание с темной покатой крышей, резными дверьми и маленькими окнами за закрытыми ставнями ютилось позадидворцевого комплекса. Поднявшись на три ступени, я глубоко вздохнул, словно собирался нырнуть в ледяную воду.

За дверьми был небольшой коридор, где сидел государственник в темной одежде. Еще довольно молодой, мужчина что-то писал мелким почерком на отдельном листе бумаги. С одной стороны стола высилась стопка уже исписанных и лежали книги, с которых он что-то переписывал.

– Цель визита? – строго вопросил мужчина, открывая огромный журнал, что занимал вторую половину стола.

– Получить документы.

Внутренне трепеща, произнес я. На меня глянули внимательно, так, словно в этом темном помещении, с одной единственной лампой, что горела на столе, можно было разглядеть хоть что-то еще, помимо теней в углах.

– Проходите, Сальватор ди Кламеро. Старший архивариус вас ожидает. Остальные могут подождать снаружи, там прекрасная погода.

Как всегда, немного удивленный тем, откуда люди на подобных должностях могут знать в лицо всех и каждого, я прошел дальше.

– Но, – возмущенный вопль Мигеля заглох, так и не оформившись во что-то основательное. Хорхе, поймав кузена за плечо, развернул его к выходу. Нам, и правда, сейчас было совсем ни к чему спорить с кем-то, от кого, пусть и в малой степени, могло зависеть будущее семьи.

Следующее помещение, ничуть не лучше освещенное, было, как раз тем самым сердцем всех документов Сайгоры. Конечно, самые важные и ценные бумаги хранились дальше, куда не пускали простых смертных, но и здесь хватало оригиналов титулований и прав на землю. Многие из них, те, что передавались по наследству или имели неограниченный срок действия, были написаны не на бумаге, а на дощечках, соединенных между собой и скрученных. Кажется, их пропитывали даже составом, который предотвращал возгорание. Ходили легенды, что когда-то давно здесь случился грандиозный пожар, но это было так давно, что никто не мог точно сказать, сгорело тогда просто пара бумаг, или на самом деле в огне пропали все документы с титулами и правами на землю.

– Вас ожидали еще вчера, – прошелестел голос из-за стеллажей.

– Я не был уверен, что готов, – честно признался. Титулование князем – не совсем то же, что возврат прежнего ранга. Я все еще не был уверен, что это на благо и потом не придется платить за подобное повторно. В три дорого.

– Что ж, надеюсь, вы готовы сегодня, – флегматично, словно его вовсе ничто в жизни не могло поколебать, произнес низенький пузатый мужичок, выглядящий несколько нелепо среди этих стеллажей. Такое место, как мне казалось, требовало тощего и высокого работника. И это в который раз показывало, что судить о внешности не стоит.

Поманив меня пальцем, этот человек, с гладким, без единой морщинки, лицом, и выбритой головой, поманил меня рукой, весьма изящно двигаясь между полок. Чем дальше мы шли, тем тяжелее становился воздух. Казалось, он напитывается пылью и самой значимостью документов. Запах здесь был каким-то особенным, кроме прочего, вызывающий ассоциации с цветочным маслом, очень похожим на то, которым протирали клинки на востоке.

Остановившись у небольшого круглого столика, затерянного среди стеллажей, архивариус повернулся ко мне. В руках у него уже была пара свитков, от официального вида которых сжимало горло.

– Это бумаги на новые владения, выделенные для вашей семьи. Так же документы на содержание титула и на ежегодные выплаты из казны. Еще я вам передаю документы на дополнительные земли, которые не относятся к княжеским владениям.

– Почему?

– Этого мне не сообщали. Они идут с пометкой «за заслуги» и относятся к именным, а не титульным. А это, как сами знаете, может включать в себя все, что угодно. От поданной вовремя салфетки, до спасения чьей-то жизни. Подумайте, за что вас могли так особенно отблагодарить, – архивариус пожал плечом, от чего живот, выступающий над поясом, заколыхался.

Развернув ту часть, что была привязана тонкой лентой к основному свитку, я хмыкнул. Интересный выбор.

– Приказ о титуловании князем и печать вы получите из рук конунга завтра, при всем дворе, но все в силе со вчерашнего дня.

Я кивнул, принимая очередной свиток с документами. Перечень наследуемых княжеских земель, заверенный особой печатью. Такой документ нельзя не подделать, ни изменить. Подобные бумаги гарантировали соблюдение границ земель, что было не маловажно ри земельных спорах.

– Что-то еще? – мне казалось, что подрагивает каждая жилка тела, так это было значимо и долгожданно.

– Только подпись, ваше сиятельство, – архивариус чуть склонил голову, обращаясь ко мне впервые по новому титулу, а затем развернул толстый фолиант с пустыми страницами.

– Приложите ладонь к листу, многоуважаемый Сальватор ди Кламеро князь Сафье.

Чувствуя, как гудят пальцы, я прижал руку к шершавой бумаге. Она казалась теплой, немного жесткой, словно была плохо выделана. Руку вдруг обожгло, а по бумаге пробежала рябь.

– Достаточно, – все так же спокойно, или даже безразлично, произнес архивариус.

Стоило мне убрать ладонь, как бумага стала стремительно темнеть там, где ее касалась моя кожа. А еще через мгновение вокруг рисунка ладони зазмеились буквы. И так же быстро все пропало, оставив лист совершенно чистым. Или не совсем.

Присмотревшись, я заметил внизу листа мелко-мелко написанное собственное имя.

– Вот теперь на самом деле все, ваше сиятельство, – и только теперь губы архивариуса чуть дрогнули, намутив тень улыбки.

Кивнув на прощание, прижимая свитки документов, как величайшую ценность, я направился к выходу из этого темного лабиринта.

– Ну что? – Мигель нетерпеливо переминался у лестницы в архива, явно волнуясь ничуть не меньше меня. А может и больше.

Протянув кузену один из свитков, отыскав нужный по ленте, я попытался улыбнуться одеревенелыми губами.

– Давайте посмотрим, как выглядит наша новая столичная резиденция.

Мигель дрожащими руками принял документ, развернув свиток. Прочтя едва ли пару строк, кузен вдруг согнулся, прикрыв ладонью лицо. Хорхе, сидящий до этого на ступенях, поднялся и похлопал друга по плечу, пытаясь поддержать.

– Сколько лет прошло, Сальва? – хрипло спросил Луис, отвернувшись и медленно отвязывая лошадей.

– Почти тринадцать, – я никак не мог заставить себя сложить документы в сумку. Казалось, стоит их выпустить из рук, как они исчезнут.

– Через три декады исполнилось бы, – сумев взять себя в руки, произнес Мигель. Глаза кузена были красными. То, что он, как и остальные ребята, был из младшей ветви, ничуть не уменьшало волнения. В Министерстве Наказаний мы тогда все сидели в соседних камерах. Все вместе потом, едва держась на ногах после встречи с умельцами подземелий, складывали то немногочисленное добро, что нам разрешили забрать.

В первый год мы впятером, будучи почти одного возраста, постоянно дрались, практически не разговаривали и ненавидели всех на свете, пропадая неделями на охоте, стараясь хоть куда-то направить гнев, разгорающийся от острого чувства несправедливости.

Много позже, когда чувства немного улеглись, старшие мужчины рода стали учить нас тем особым техникам, которые могли помочь справиться с собой. И которые пригодились, когда началась война.

Иногда затея казалась глупой и очень хотелось бросить все и убраться прочь из это страны, которая так невысоко оценила верность нашего рода, но старшие поколения были против, продолжая упрямо и молча, не поясняя, делать то, что считали нужным. И только много лет спустя, я смог понять, что родители, дядья и тетушки ждут сегодняшнего дня. Ждут, когда смогут вернуть себе то, что полагается. И именно с этой целью нас учили и отправили к конкретному командиру.

Теперь я думаю, что Назарат все же знал, кто мы, когда наш небольшой отряд явился в ставку его сына. Но тогда казалось, что все имена и лица стерты из памяти людей. Что мы просто бродяги, решившие немного заработать.

– Тринадцать лет, – тихо произнес Хорхе, запрыгивая на спину своей лошади. – Даже не верится, что мы все же справились с этим делом. Ну, Сальва, что нам выделила корона?

– Имение Сафье, – припомнил я новый титул, заворачивая документы в кусок чистой ткани и все же убирая их в сумку. – Знаешь его?

– Да, – светло и радостно улыбнулся Луис, словно ему подарили солнце.

Светлое, больше поместье по дороге к дворцу было вычищено и приведено в относительный порядок, так что здесь вполне можно было сразу разместиться. И не смотря на то, что места казалось слишком много, коридоры ощущались пустыми и гулкими, но я с легкостью мог представить, как мама будет расставлять здесь украшения, а отец посадит во дворе дерево, как делал всегда в новом доме семьи.

Распахнув тяжелые ставни, ведущие на главную улицу города, что была частично видна из-за высокого забора, я глубоко вздохнул, кажется, сегодня по-особенному ощущая запах города. Вся усталость прошлых дней, все волнения и тревоги на сегодня отступили, оставив только спокойствие и надежду на что-то светлое.

* * *

Одежду прислали утром. Даже уже не удивившись, что Министерство Церемоний посчитало нас всех, я только фыркнул, рассматривая свой наряд.

– Сальва будет одет как девочка? – настроение Мигеля, кажется, уже ничего не могла испортить.

– Если ты забыл, женский наряд застегивается на другую сторону, – фыркнул я, поправляя воротник. Пусть на моем платье было куда больше узоров, чем у кузена, но все же меньше, чем на женских одеяниях. Но кузен уже не слушал, пытаясь как-то справиться со своими волосами, которые никак не желали принять приличный вид, продолжая торчать во все стороны.

Длинные шелковые платья, надетые поверх широких штанов и тонкой рубашки, расшитые шелком в соответствии с рангами. Небольшие шапочки, положенные всем, кроме меня. Наряд был не очень громоздким, но все же к нему требовалось привыкнуть, настолько онр отличался от привычной одежды.

– Как думаешь, они вписали всех, – спросил Хорхе, хмуро рассматривая носки своих высоких сапог из мягкой кожи, полагающиеся к этой одежде.

– Можешь не сомневаться, – кивнул я, опять вспоминая, как нас везли в Министерство Наказаний когда-то. Тогда у них были все имена. Даже те, кто уже много лет жил далеко и почти не общался с главной ветвью.

Со двора послышался какой-то шум, и слуга, который служил при поместье, сообщил, что можно отправляться во дворец. Немного посетовав, что нам нельзя ехать на праздник верхом, а предстоит трястись, пусть и не долго, в повозке, Мигель, подобрав подол своего наряда, первым забрался вовнутрь.

– Сальва, ты должен сидеть тут, – напомнил брат, указывая на место напротив дверей. По привычке пытаясь сесть ближе к выходу, я совсем забыл, что теперь в некоторых случаях будет куда больше регламента.

– Наследник семьи не может сидеть вблизи окон. А уж князь тем более, – фыркнул Луис, тоже кивая на необходимое место.

– Но я не какой-то слабый и обрюзгший князек, – в тон друзьям отозвался я, все же садясь, где просили.

– А никто этого и не говорил. Пусть мы сами считаем это бессмысленным, давай сегодня следовать правилам, – кивнул Хорхе, словно это было на самом деле важно.

Несколько минут мы ехали молча, вслушиваясь в стук лошадиных копыт и шаги сопровождающих нас факельщиков, пока волнение вновь не подхлестнуло Мигеля.

– Ты видел ее? Видел, как твоя принцесса въезжала в город? – кузен не мог сдержать улыбку.

Но тут и я был согласен, зрелище впечатляло. Особенно темный шлейф из дыма, тянущийся позади повозки и зеленые огни, от потустороннего света которых хотелось осенить себя защитным жестом. Но все же, у меня было, что сказать на это.

– Олив пока не моя, – что-то хрустнуло, и опустив глаза, я с удивлением уставился на деревянную завитушку, что раньше была частью украшения у сидения.

– Знаешь, кузен, тут дело уже не только в тебе, – задумчиво произнес Мигель, забирая у меня деревяшку. – Мы не можем оставить прекрасную леди в такой ситуации. Это вовсе не по-мужски.

– В какой? – мне ни как не удавалось проследить за логикой парней. Отвлекали мысли о том, как же все решить с наименьшими потерями и волнениями.

– Когда ты в нее влюблен, – вполне серьезно кивнул Хорхе.

Повозка затормозила и двери распахнулись, не давая мне ничего ответить на это. Впрочем, слов-то у меня и не было.

* * *

Танцовщицы были великолепны. Их легкие, летящие и полупрозрачные наряды, созданные из множества слоев редчайшего шелка, взмывали вверх при каждом плавном движении. Медленно опадая вниз, словно лепестки огромных деревьев, ткани кружились, окутывая изящные и тонкие конечности девушек в такт музыке. Такая любовь к красоте и искусству казалась несколько неподходящей сайгорам, если судить по всему, что я о них уже знала, но сейчас, в этом зале прекрасные девы были столь уместны, что и вообразить их где-то еще не представлялось возможным.

– Тебе нравится? – Кьелатта отщипнула крошку от миниатюрного лакомства на своем столе, глядя на меня.

– Они очень плавные и изящные. Даже не верится, что в руках у них столько же костей, сколько у остальных людей.

– Их учат с самого раннего детства. Отбирают девочек, которые малы для своего возраста и готовят. Забирают из семей, селят в общем доме и учат лет десять.

– И что, родители отдают дочерей? Просто так? – это казалось нелепым и не правильны, хотя что-то подобное я слышала и раньше.

– Многие, – тонкие как лоза, девушки склонились в поклоне, а затем стремительно выбежали из зала через одну из боковых дверей. На смену представлениям опять понеслись тосты. Поднимая свою рюмочку в ответ на очередное пожелание счастье и красоты, я все же больше слушала Кьелатту, чем чиновника. – Это хорошая судьба. Девочка будет востребована многие годы. Ее обеспечат едой и жильем. Уберегут от незавидной судьбы, что выпадает некоторым бедняжкам, попавшим не в те руки. А к тридцати, заработав весьма приличное приданное, танцовщица может выйти замуж, имея к этому сроку уже не одного верного ухажера.

– Так поздно? – кажется, от удивления мои глаза едва не выкатились на затянутые шелком колени.

Кьелатта тихо рассмеялась, прикрыв рот широким рукавом.

– О, да. Довольно солидный возраст, согласна. Вот только эти девушки в свои тридцать выглядят так, словно им нет и восемнадцати. Иногда я страшно завидую такой судьбе, – последняя фраза была произнесена спокойно, почти безразлично, но мне все равно показалось, что в голосе принцессы присутствует немного горечи.

И, кажется, я понимала, о чем шла речь. Кто-то со стороны мог бы подумать, что жизнь высокородной дамы, дочери уважаемого семейства, проще и радужней, и в каких-то вопросах оно так и было, но вот сидящая рядом принцесса, будучи самой влиятельной и уважаемой дамой этой страны мечтала о судьбе танцовщицы. Иногда. Думаю, совсем и не часто, но когда груз ответственности и долга перед страной становился слишком большим, Кьелатта предпочла бы просто танцевать.

– Знаешь, – фыркнула принцесса, чуть склонив голову, от чего украшения в ее короне, похожей на шапочку, заколыхались, – ты ведь не единственная принцесса у которой нет супруга.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить. Видя, как что-то меняется на моем лице тетушка нынешнего конунга, давно овдовевшая и не имеющая, по слухам, даже постоянного любовника, чуть усмехнулась.

– Мне просто давно не удавалось поговорить с кем-то, кто мог бы понять и при этом не пытался строить козни, – призналась высокородная дама, отщипывая еще кусочек от десерта на тарелке. – Мне не свойственно такая откровенность, но кажется, что с тобой можно поделиться подобными вещами.

Я молча кивнула, чувствуя какое-то сродство и близость с Кьелаттой, не смотря на столь короткое знакомство. Чуть улыбнувшись, словно увидела то, что и рассчитывала, принцесса вновь отвернулась к залу, продолжая:

– Жених, которого одобряют и брат и Ол, в целом хорош. Я еще не видела его, но мои люди приносят много сведений, и я бы, пожалуй, могла бы и рассмотреть его кандидатуру. Только меня останавливает одна маленькая, но очень важная деталь.

– У него уже есть три жены? – предположила я, вспомнив, что последним на эту роль упоминался один их младших ханов Чоно.

Кьелатта фыркнула, отрицательно покачав головой.

– Они бы не посмели. Только первая супруга. Да и выкуп что за меня предлагают, равный полугодовому содержанию армии Сизых Холмов. – Принцесса намного помолчала, словно в очередной раз обдумывала этот факт. Потом повернулась и посмотрела на меня прямо и серьезно. – Я не могу оставить страну вашей Вивьен. Девушка умна, не спорю, но она не справится со многими вещами.

– Я уверена, что Вив научится, если вы ей позволите, – пусть у нас с нынешней королевой были некоторые разногласия, в ее разумности я не сомневалась.

– А что если я этого не хочу? Не хочу передавать ей все то, что строила столько лет?

– Но… – я совсем запуталась в словах Кьелатты, с тревогой переведя взгляд в зал.

Отце, сидя за третьим столом от возвышения, смотрел на маня с таким выражением, что я невольно поежилась. В нем смешались недоверие и гнев, и все это было столь явным, что я и не сомневалась – мне намеренно позволили это увидеть.

Казалось, что я застряла между нескольких огромных плит, которые могут в любой момент раздавить несчастную Олив, которая сломала чужие планы, и сделать из принцессы лепешку. Чувствуя как нарастает напряжение, как во внезапной тишине зала почти что звенит воздух, я с трудом могла вздохнуть. Хотелось убежать, закрыть глаза, и как в детстве, поверить, что это поможет стать невидимой.

Только с одной стороны все еще давил взгляд отца, а с другой я слышала тихий и пугающе– уверенный голос Кьелатты.

– В течение полугода я передам тебе свою шпионскую сеть. Управлять ей ты сможешь и из Поместья. Это будет даже лучше. А потом…

Я не слушала. У меня начинала кружиться голова и нарастал гул в ушах.

Распорядитель, словно помогая мне взять себя в руки, с силой опустил трость, обитую металлом, на пол, от чего по залу разнеслось долгое, уходящее к потолку, эхо.

– Князь Сафье! – Мне было не знакомо это имя, так что в надежде как-то отвлечься от того, что происходило с моей жизнью, я перевела взгляд в сторону открывшихся дверей. И едва не задохнулась, мгновенно узнав вошедшего.

* * *

Голоса и музыка, беготня слуг – в боковом зале, в котором нас попросили подождать вызова, слышимость была хорошей, хотя и не удавалось рассмотреть основного действа.

– Мне все еще не верится, что в тронном зале, наконец, будет присутствовать за столом представитель нашей семьи, – фыркнул Мигель, поправляя ворот непривычного наряда.

– Ну, это-то уже дело решенное. Вряд ли Ол станет что-то менять в последний момент. Тем более, что после войны осталось не так много достойных родов.

– Да, конунгу стоило сразу внимательнее отнестись к наследникам, оставив мальчишек в столице, а не назначать этих зеленых юнцов на должности командиров, посылая в самое пекло, – ворчливо отозвался Хорхе.

Я был с ним согласен. Нам не раз приходилось видеть, как почти подростки, старшие наследники вели свои небольшие отряды воинов прямо в ловушку, выполняя приказы столь же неразумных и неопытных командующих. Это продолжалось вплоть до того часа, как сам Назарат лишился единственного сына по глупости одного из командующих, хотя принц и считался весьма опытным полководцем, в сравнении с остальными. Войну слишком долго не воспринимали всерьез, рассчитывая на легкую победу.

Но такая потеря не могла остаться без последствий, и именно тогда великий герцог реорганизовал армию. После того, как оплакал наследника.

– Это дело решенное, – повторил я, вспоминая, сколько на самом деле надежных людей осталось у молодого правителя, и кого можно было бы поставить на границах и в отдаленных регионах взамен прежних баронов.

– Ваше сиятельство, лорды, вас ожидают, – распорядитель с поклоном появился в дверях, приглашая нас ко входу в тронный зал.

Трость с грохотом опустилась на пол, от чего эхо, волнами пошло вверх, рассыпаясь и ослабевая неровным гулом. Распорядитель отступил в сторону, приглашая нас войти.

Первое мгновение глаза никак не хотели привыкать к ярким огням и бликам на богатой одежде, но стоило сделать несколько шагов, как я уже не мог отвести взгляд от одной единственной точки. Все остальное покрылось дымкой, рябью за которой ничего не удавалось рассмотреть, а в центре этого марева, как райская птица, ярка я и прекрасная, сидела моя знакомая незнакомка.

Огромные темные глаза, которые, казалось, занимали сейчас половину лица, яркая вышивка и фениксы в короне. Олив выглядела так, словно родилась принцессой, а я только удивился, как мог принять такую девушку за служанку, пусть и благородного происхождения. В ней даже сейчас, когда девушка никак не могла справиться с выражением паники и удивления на лице, в каждой черточке чувствовалась порода.

Подняв рюмку, Олив залпом выпила вино, явно не замечая заинтересованного взгляда Кьелатты, сидящей рядом. Теперь принцесса, когда между нами оставалось не более десятка шагов, принялась отводить взгляд, словно я все еще мог бы ее не узнать. Может, это было бы возможно, если бы я не слышал тех слов, сказанных свистящим шепотом, все же макияж и наряд немного меняли облик девушки, но не теперь. Сейчас я был готов спорить на что угодно, что сумел бы разглядеть Олив даже в лохмотьях нищенки, узнавая и походку, и характерные движения рук.

– Приветствую, – Ол поднялся со своего места, спустившись на несколько ступеней, выражая тем самым почтение к нам и вызывая недовольство тех, кто сидел за столами.

С трудом отведя взгляд от Олив, я склонил голову, слыша, как за спиной шуршат одежды моих кузенов и дальних родственников.

– Более десяти лет назад род ди Кламеро был несправедливо и бездоказательно лишен всех титулов и земель, – молодой конунг поднял голову, окидывая строгим взглядом присутствующих, словно это кто-то из них был виновен в злоключениях нашей семьи.

В абсолютной тишине зала я, кажется, мог слышать, как шевелятся мысли в головах присутствующих. Каждое новое назначение меняло расстановку сил. И если Ол уже и так изрядно перевернул двор, то мое присутствие определенно заставляло некоторых подрагивать от нехорошего предчувствия перемен, которые вполне могли погрести под собой и кого-то из них.

– Теперь же, когда вскрылись иные обстоятельства этого давнего дела, все обвинения с благородной семьи сняты и все титулы восстановлены. А так как Сальватора ди Кламеро за прошедшие годы доказал свою преданность и верность короне, и оказал Нам неоценимую услугу в решении ряда сложны вопросов, было принято решение о даровании ему титула князя Сафье. Как достойному и честному представителю древнего дворянского рода. На колени, князь. Примите указ и печать.

Пока я опускался на подушечку, лежащую в нескольких шагах от ступеней, Ол спустился ниже, взяв из рук секретаря свиток золотого шелка. Позади, следуя протоколу, на колени опускались и мои помощники, чье положение сегодня так же изменилось.

Шагнув ближе, конунг обеими руками протянул мне свиток, а затем из рук секретаря Мигелю, как второму по рангу, передали печать. Торжественные фанфары, звон медных тарелок, все это вызвало нешуточный гул в голове, и я с трудом расслышал слова правителя.

– Поднимитесь, князь, – Ол отступил, ожидая, пока я встану и повернусь ко всему двору, демонстрируя свиток, в котором был указан мой новый титул. А я смотрел только на Олив, медленно поднимаясь с плоской подушки.

Сжав документ, я чуть приподнял его, вскинув бровь, неотрывно следя за выражением глаз своей принцессы. Девушка побледнела даже под слоем макияжа, а я чуть склонил голову в легком поклоне, не оставляя и шанса на сомнения.

Я ее узнал и ничего не забыл.

Скосив глаза на Кьелатту, сидящую рядом с Олив, поймал задумчивый, сосредоточенный взгляд, и только тогда сумел отвернуться, чтобы официально представиться двору.

Гости конунга склоняли головы в положенном приветствии, пока я, в сопровождении друзей, шел за отведенный мне стол, но во многих взгляда чувствовалась злость, недовольство. Привычная реальность пошатнулась и это мало кому могло понравится. Вот только до этого мне на самом деле почти не было дела. Значение имели только свиток в руках и девушка, в короне которой сверкали фениксы.