Текст книги "Мое мерзкое высочество (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
– Это та девушка, что нашла меня у водопада, – нехотя признался я.
– Полли? Из свиты красной принцессы? – припомнил Хорхе.
– Она, – тихо подтвердил.
– Красива, – признал Уго, – очень. И явно благородной крови. Забыл бы ты о ней, друг. Таким дамам подавай кортеж из сотни человек и князя в сватах. Не осилим.
– Сам знаю, – угрюмо, не в силах сдержать раздражение, произнес я, пуская коня галопом. Все знаю. Но что же делать, если запах яблок и специй преследует даже во сне. Если то и дело покалывает пальцы от ощущения теплой, нежной кожи под руками.
Как же быть?
Ветер бил в лицо, бледные звезды сияли над головой бессчетной россыпью искр, а я мчался в сторону столицы, все дальше от того места, где, кажется, забыл свое сердце, не видя пути, по которому его можно было бы вернуть.
Впрочем, приличная девица с «кривыми ногами», коих полно в любом большом городе, может и смогла бы избавить меня от тоски. Нужно только найти хороший притон. Слишком давно мы не были с женщинами, вот в голову и лезут всякие мысли, не дающие сосредоточиться на деле.
Но все же, откуда-то из глубины к горлу подкатывала тошнота, стоило подумать о девице, обслуживающей сотни вояк, что квартируются у городов. Сложно было даже поставить рядом одну подобную "леди" и Полли, воплощающую собой и чистоту и гордость.
Хлестнув коня по бокам, заставляя его скакать все быстрее, я зло выругался. Избавиться от запаха яблок оказалось куда сложнее, чем это мне казалось.
___________________________________
женщины с "кривыми ногами" – так называли куртизанок моряки.
Глава 26
Через несколько дней Кури принес мне радостную новость, что с утеплением домов покончено. Теперь меня ночами не будет мучить совесть, если вдруг зима явится в эти места неожиданно.
За прошедшее время мя с Полли и матушкой Сю успели распределить бумагу и проконтролировать процесс промасливания сероватых, плотных листов. Это выходило в итоге не очень дешево, но куда более экономно, чем те же бычьи пузыри, в отсутствии коровьих стад. Или же стекло.
Жизнь шла своим чередом, работа кипела, а несколько человек, поверивших в мою разумность после того, как в домах перестал гулять ветер, согласились поэкспериментировать с крышами из мха. Поправив каркас на одном из пустых домов, пара женщин и подростки растянули плотную, грубую домоткань, готовясь выращивать мох.
Единственное, что удручало меня во всем происходящем, это то, что никак не удавалось запустить производство лекарств, как это было при прежней принцессе. Матушка Сю в этом вопросе была совершенно права – поместью нужен свой собственный источник прибыли, но при таком количестве ежедневных дел и отсутствии свободных рук все, что мы могли – это готовить те травы, которые потом будет просто не найти.
Отдав под сушилку одно из больших нижних помещений, натянув под потолком десятки ли веревок, я иногда спускалась туда, чтобы вдохнуть дурманящий, пьянящий запах трав. Сухое, продуваемое ветрами, затененное помещение очень напоминало бы кладовую ведьмы, если бы не находилось в резиденции принцессы.
В один из тех моментов, когда я почувствовала, что не знаю, за что хвататься сегодня, я спустилась в сушильню. С потолка, связанные пучками, свисали сиреневые веточки лаванды, собранные для успокоительных и противовоспалительных сборов. На специальных рамах, затянутых тканями и подвешенными одна над другой, издавая умопомрачительный запах, чуть скручиваясь, сохли ярко-зеленые листья.
Зябко передернув плечами, чувствуя, что ветер сегодня не такой ласковый, как в последние дни, я подошла к распахнутому окну. Небо темнело на горизонте, не предвещая хорошей погоды. Потянув темную, резную раму на себя, я захлопнула окно, закрепив щеколду, чтобы резкий порыв не смог забраться внутрь комнаты.
Вид чернеющего, пусть и далеко, за самыми отрогами, неба, вызывал неприятные ощущения в животе.
– Полли, – выйдя на двор, где в чистой, как слеза, воде пруда плескались маленькие рыбки, позвала свою старшую служанку. Пуст ь до грозы было еще далеко, но беспокойство поднималось не простой тревогой, а каким-то глубинным предчувствием неприятностей, – отправь кого-нибудь в деревню. Пусть подготовятся к грозе.
– Матушка Сю сказала, что сильного ветра не будет, – заметила служанка, тем не менее, развязывая и передавая кому-то из девушек фартук, в котором инспектировала кухни.
– Может и нет. Но все же сделай, как я велю, – холодная волна опять прошлась по телу, заставляя обнять себя руками. Зубы клацнули друг о друга, словно я в один миг оказалась вся, по самую шею, в снегу. Повернувшись к светловолосой девушке, что давно была не просто служанкой, поделилась. – Не спокойно мне, Полли.
– Может, вы простыли? Не стоило вчера в реке босой ходить, – с тревогой покачала головой девушка. – Велю приготовить для вас отвар и бульон из водорослей.
– Только сперва отправь кого-нибудь в деревню, – настояла на своем я, чувствуя, что тело и правда начинает бить озноб.
К тому моменту, когда Полли принесла суп, я уже сидела у окна, укутанная в теплое покрывало, поверх своего тонкого платья. Покачав головой, служанка поставила блюдо на стол рядом и стала распаливать одну из жаровен, что за не надобностью, обычно стояли в самом углу комнаты. Пока Уголь медленно разгорался, Полли выглянула наружу, позвав Чу-шу.
– Сюда несите, ближе, – двое стражников, легко подняв красивую медную жаровню, перенесли ее ближе ко мне, как велела Полли. – И пусть в остальных комнатах закроют ставни. Т правда, становится как-то холодно.
Когда стражники покинули комнату, Полли открыла шкаф в стене, сняв со стеллажа мой слегка потрепанный, но самый любимый шлафрок (халат).
– Давайте сменим ваш наряд, – расправив домашнее платье на постели, наставительно проговорила Полли, пытаясь вынуть меня из покрывала. Только мне было так холодно и неприятно, что я вовсе не хотела менять положение.
– Оставь как есть, – немного капризно проговорила я, вяло отмахиваясь.
– Ну нет, ваше высочество, – только долгие годы службы и знание моего характера позволяли Полли точно определять моменты, когда можно настаивать, а когда не стоит. – Эти красные наряды, конечно, великолепны, но не подходят для такой погоды. Мы уже начали шить что-то более теплое и приличное, но пока самым верным вариантом будет лечь в постель. Так что прекратите капризничать, и поднимайтесь, моя принцесса. Вот посмотрите, вам сразу станет и теплее и спокойнее.
Тяжело вздыхая, чувствуя, что мне нечего возразить, я все же выпуталась из покрывала. Дрожа всем телом, быстро стягивая прозрачные, многослойные рукава, я старалась тише стучать зубами. Мягкая ткань шлафрока обернула меня до самых пяток, тут же согревая.
– Вот и все. Заползайте, – отогнув края покрывала, Полли заставила меня забраться в постель и потянулась за чашей с супом, над которым все еще поднимался ароматный пар. – Думаю, все же вы приболели от напряжения, а не от вчерашних прогулок по реке.
– Я в порядке. Просто немного замерзла, – вяло возразила, все же послушно открывая рот. ОТ супа, приправленного какими-то местными специями в животе тут же стало тепло.
За окном громко взвыл ветер, дернув ставни. Заскрипели деревья, словно их гнуло к самой земле. Отставив пустую тарелку в сторону, Полли поправила подушки и задернула полупрозрачные, газовые занавески
– Отдыхайте, а я посижу с вами, как это было всегда, – я видела сквозь зыбкую ткань, как Полли усаживается в мое кресло за столом и что-то начинает чертить на чистом листе. Неверное, это новый чертеж полок в кухню. Или модель платьев для дома. Успокоенная тихим потрескиванием угля и теплом, идущим от жаровни, таким привычным присутствием Полли, я закрыла глаза, погружаясь в сон, не смотря на довольно ранний час.
Грохот. Частый и внезапный заставил вынырнуть из сна, словно меня кто-то дернул за руку. Откинув штору, я с тревогой осмотрела комнату, отметив непривычный полумрак. Только в жаровне едва заметные, чуть светились угольки.
– Полли?
– Я здесь, ваше высочество, – служанка отошла от окна, зябко обнимая себя под теплой накидкой. Ее лиц было встревожено.
– Что это за грохот? – шум не прекращался, то отдаляясь, то вновь накатывая нестерпимым гвалтом.
– Град, моя принцесса, – присев на край постели, с тревогой глядя в сторону окна, произнесла девушка. – Очень сильный, должна сказать. Льдинки размером с мой локоть. Налетел совсем неожиданно. Небо немного потемнело, словно собираясь дождем, а потом повалили эти глыбы. И не знаю, чем это нам грозит.
Откинув одеяло, я, как была босой, подбежала к окну. Сквозь мутноватое стекло, усеянное брызгами дождя, было сложно что-то разглядеть, кроме деревьев, которые порывами пригибал ветер.
Рванув прочь из комнаты, я пробежала по коридору, выскакивая на галерею. Ледяной ветер ударил в лицо вместе с мелкой пылью дождя. Но это не так пугало, как внутренний двор, весь усеянный сероватыми кругляшками льда.
Внутри все сжалось. Урожая зерна в этом году не будет. На глаза навернулись слезы.
Пусть я не рассчитывала на прибыль, но потраченные усилия и само воплощение надежды на зиму не впроголодь только что были уничтожены прихотью погоды. За каких-то несколько минут.
– Куда?! – Полли, выскочив следом, ухватила за руку, решительно потянув меня обратно. – Вы ничего не сможете поделать, если сляжете или, хуже того, умрете от переохлажждения и горячки.
Непогода буйствовала еще с полчаса, похоронив окончательно остатки надежды на то, что посевы все же сумеют подняться. Мы не могли ничего, кроме как стоять у мутного, запотевшего окна, и сжимать в бессилии руки. Что человек перед волей богов?
А ближе к ночи, когда все еще темное и грозное небо перестало сыпать на несчастную землю уничтожающий холод и град, в ворота поместья громко и отчаянно застучали.
– Помогите! Моя принцесса, спасите! – от отчаяния в голосе, который разносился по всей округе, у меня едва не оборвалось сердце. Не слишком ли много я взяла на свои плечи?
Глава 27
Следующей точки мы достигли только через четыре дня. Погода не баловала, едва не накрыв тяжелой, холодной грозой, но ветры погнали ее стороной, прямо во владения Красной Злючки.
Усмехнувшись, подумав, что за такой характер, даже если только треть всего, что о ней говорят – правда, принцесса должна годами жить в постоянном сезоне дождей. Стоило въехать в поселение и укрыться в первом же трактире от несильного, но все же неприятного дождя, как наших ушей достигли сплетни, одной из которых был рассказ о новой прихоти принцессы из Черного Небесного поместья.
– … грязью велела обмазывать стены, – громко, выпучив пьяные глаза, налитые кровью и несколькими кружками бормотухи, рассказывал старик. Приличная одежда и чистый вид, не смотря на хмельное состояние, делали слушателей весьма внимательными. Навострив уши, позволив Уго взять на себя заботы об ужине и комнате, я повернулся в сторону рассказчика. Заметив новое лицо в кругу слушателей, мужик приосанился, поправил плотную куртку. – Да не просто грязью обмазывать, а еще и соломы туда насыпать приказала. Представляете? Не так, как добрые люди делают, дырки между бревнами заткнуть, а прямо в грязь велела напихать! Не принцесса, а самодурка!
Я только хмыкнул. Нужно будет самому съездить глянуть на это чудо. В тех землях, из которых пришли мои предки, так делали еще тысячу лет назад, но откуда меронской девице, ставшей вдруг принцессой, это знать? Подобного способа я в Сайгоре не встречал. Из-за обилия древесины, повальное большинство домов строилось из бревен, а поместья складывали из белого или темного камня, вырезая большие блоки. Пусть дома благородных семей выходили холодными настолько, что иней бывало, зимой стелился по коридорам, но издали сравниться с величием подобного строения то же Небесное поместье не могло.
– Что уши развесил, кузен? – меня легко хлопнули по плечу, я же, отворачиваясь от старика, бросил напоследок на стол мелкую монетку. За интересный и необычный рассказ.
– Слыхал? – спросил я у Хорхе, усаживаясь за дальний стол в углу.
– Что? – Уго жадно набросился на дымящееся варево, в котором безошибочно модно было определить только морковь. Все остальное стало однородного, зеленого цвета.
– Красная принцесса, велела обкладывать дома в деревнях саманом.
Парни вскинули брови, переглянувшись. Уго покачал головой, словно сомневался в правдивости таких историй.
– Ели так, то она поступает умно. Домов там не мало, а уже прошлым летом половину было бы проще спалить, чем выправить. А так люди, может, перезимуют. Если правильно все сделать.
– Согласен. Деревня на возвышении. Это, конечно, помогает в сезон дождей и глубокого снега, но любой ветер, спустившись с гор, несется прямо к домам. Саман хорошо держит тепло. Хотя я никогда не думал. Что местных можно уговорить утеплять дома таким способом.
– Мне кажется, она и не стала уговаривать, судя по слухам, – я с блаженством хлебнул горячей еды, устав за дорогу от сухого мяса и сыра.
– Если судить по рассказам, она вовсе никого не спрашивает. Решительная девка, – хохотнул Уго. – Интересно, в постели она такая же дерзкая?
– Тише! – шикнул Хорхе, оглядываясь кругом, не услышал ли кто опрометчивых слов Уго. – Она все же принцесса, и любой патрульный или страж заставы тебе за это может без предупреждения нос с ломать.
– Пусть сперва попробует подойти достаточно близко, – хищно улыбнулся друг, щелкнув костышками пальцев, от яего я только покачал головой.
– Хорхе прав, Уго. Будь осторожнее в словах. Нам сейчас совсем не с руки привлекать постороннее внимание. Но на принцессу я бы с интересом посмотрел. Невероятно любопытно, за что девушку сослали в эту дыру.
– Может, у нее нос кривой? – предположил Уго уже немного тише.
– Не знаю, в вопросах мирного договора нос играет не самое важное значение, – покачал головой мой бритый наголо кузен. – Думаю, будь у нее даже один глаз, это не остановило бы Ола. Да и слухи ползли бы по горам. Вон как, про саман уже все соседние долины в курсе, а про нос тишина. Тут что-то посерьезнее должно быть.
Покончив с ужином, отказавшись от услуг местной девицы, чье лицо явно свидетельствовало не о самом хорошем состоянии здоровья, мы скрылись в комнате.
– Что, попробуем запустить? – Хорхе скинул грязную куртку на стул, пока Уго блокировал дверь, исключая случайное, или намеренное попадание посторонних в комнату.
– Да, давайте попробуем. Он не мог так сильно уехать, чтобы компас его не достал, – вынув из сумки Хорхе шкатулку, я осмотрел комнату, что нам досталась. Стол казался слишком кривым, чтобы можно было полагаться на точность при его использовании. С тоской посмотрев на кровать, подумал, что придется звать служанок перестилать белье. Иначе спать нам сегодня с клопами.
Расстелив на полу покрывало с одной из постелей, давно не видавшее стирки, я открыл шкатулку. На покрывало, на ровную поверхность легла медная, квадратная пластина размером с моих поторы ладони. Квадрат был разделен на двенадцать секторов, каждому из которых присваивалось название животного.
Вслед за пластиной из шкатулки я вытащил ложку. Тоже из металла, она блестела в свете свечей. В нижнюю часть ложки был вплавлен особый материал, который в идеале должен был указывать на юг. Только нас совсем не интересовало направление классических частей света. В крышку шкатулки, затянутую плотной тканью, были встроены небольшие ящички, подписанные теми же названиями животных, что занимали сектора пластины. Открыв тот, на котором красовалась грозная хищная птица, я вынул браслет из плотного красного шелка. Стянутые нити держали единственную бусину из голубого камня.
– Ну что? Расскажешь нам, где твой владелец? – опустив браслет в ложку, я установил предмет в круглом поле по центру пластины, слегка раскрутив ложку. Пока компас с тихим шелестом двигался, выискивая, с какой стороны подаст признаки присутствия Мигель, я отступил на несколько шагов, чтобы не сбивать тонкое оборудование. Уго и Хорхе тоже замерли, с напряжением ожидая, что покажет нам компас.
Мы почти не дышали, боясь, что носик компаса, изогнутая, как лебединая шея, ручка ложи, опустится вниз, но та медленно крутилась и крутилась вокруг своей оси, строго держась не ниже, чем на пол ладони над поверхностью.
– Не может отыскать, – недовольно фыркнул Уго, когда со стороны ложки послышался тихий скрип. Металл на донышке начал нагреваться.
Подойдя ближе, я осторожно поймал ложку, сняв ее с пластины. Красный браслет Мигеля вернулся в шкатулку, куда за ним отправился и сам компас.
– Наверное гроза, что накрыла соседний хребет, стягивает, – предположил Хорхе. Вцелом я был согласен.
– Попробуем утром, когда небо немного очистится, – решил я, видя недовольство и беспокойство друзей. – По крайней мере, кузен точно жив.
– Это да, – с некоторым облегчением выдохнул Уго, падая на кровать прямо в одежде и закидывая руки за голову. Заворачивая шкатулку с компасом в плотную ткань и убирая на место, я усмехнулся, глядя на приятеля.
– Я бы на твоем месте сперва проверил, не живет ли под покрывалом кто-то еще, – выругавшись, Уго мгновенно скатился с постели на пол, дернув ткань, на которой только что лежал. К моему удивлению, постель была даже почти чистой. Если не считать пары пятен, которые не брала никакая стирка.
– Иногда я все же предпочитаю спать в лесу, чем в подобных ночлежках, – недовольно ворчал Уго, перетряхивая всю постель.
Немного посмеявшись над своим вспыльчивым другом, я, тем не менее, последовал его же примеру, желая провести эту ночь в блаженном одиночестве.
* * *
Подол шлафрока промок почти тут же, стоило выскочить на мокрые плиты двора. Домашние тонкие туфли, скользили. Из караульного помещения уже выбежали мои стражи, пытаясь вытянуть толстый засов из петель ворот.
– Калитку! – крикнул Кури, спускаясь с боковой лестницы. В полумраке, блестящими пятнами выхватывая плиты под ногами, вспыхивали фонари в руках слуг.
– Это Таши с людьми из деревни, – повернул голову в мою сторону Чу-шу, чьи мокрые, потемневшие от влаги, волосы липли ко лбу.
– Открывайте быстрее, – над моей головой появился зонт, хоть немного защищая от непогоды.
Тревога поднималась снизу, заполняя желудок неприятной тяжестью.
Когда малые ворота распахнулись, мы увидели старосту и нескольких пожилых мужчин, стоящих у телеги. В повозке, запряженной клячей, едва ли не единственной на всю деревню, сидела женщина, мокрая насквозь. Именно она и кричала, взывая ко мне за помощью.
– Что случилось? – я хотела было шагнуть к ним, но Кури выставил руку, не позволяя сделать шаг вперед. Кивнув Чу-шу, старший из моих стражников ждал, пока молодые воины выйдут за пределы поместья, посмотреть, что же такое произошло.
– Принцесса, тут мальчик, – Чу-шу, осветив застекленным фонарем притихших людей, повернул ко мне свое встревоженное лицо.
– Помогите ему… – женщина, в первое мгновение казавшаяся зачарованной, замерев на свету, встрепенулась и вновь заголосила.
– Тихо! – Я не могла выйти из поместья, и пока не понимала, что на самом деле происходит. Если ребенок болен чем-то серьезным, Кури не позволит внести его сюда. И будет прав, как бы это ни было печально или жестоко. – Дедушка Таши, что с мальчиком? Что случилось?
– На него упала балка во время грозы, моя принцесса, – хмуро отозвался староста, явно сообразив, что от ответа зависит, стану ли я помогать. – Ногу переломило, как ветку сухую.
– Чу-шу, заносите мальчика в кухню, – приказала я, с тоской понимая, что крайне не вовремя отправила своего единственного лекаря в соседнюю деревню, помочь со сложными родами одной из женщин. Моих медицинских знаний может не хватить на то, чтобы справиться со сложным переломом. Все же, у бабушки в поместье меня учили самым нужным вещам. Но не попытаться было нельзя. – Полли, неси шкатулку с инструментами. Матушка Сю!
Пока я, с мокрум подолом шлафрока и хлюпающим в туфлях дождем, шла в кухню, в голове, как страницы книг, мелькали картинки того, что я когда-либо учила по медицине. Выходило, что стоило бы заказать из столицы атлас тела человека. А лучше еще одного врача.
– Огонь в печи еще горит? – повернув голову к старухе, что семенила следом, спросила я.
– Угли горячие всегда, как вы и велели.
– Ты умеешь ставить на место кости? – тело вдруг прошибла волна дрожи.
– Кое-что умею но мои пальцы уже давно не такие гибкие, как нужно, так что придется вам самой. Никто из местных девиц с этим не справится. Выдержки не хватит.
– А у меня хватит?! – вспылила я, входя внутрь теплого помещения, где уже разжигали фонари. Проглотив панику, горьким комом собравшуюся во рту, так и не дождавшись ответа старухи, понимая, что она намеренно не обратила внимания на этот момент слабости, позволила себе прикрыть глаза на мгновение. Потом будем рыдать. – Разожгите огонь. Поставьте воду. Принесите чистые ткани, которыми можно бинтовать раны.
– Я принесу травы, – видя, что я взяла себя в руки, кивнула старуха.
– Да. Что-то восполений. Что-то, что поможет усыпить ребенка. И успокоительное. Для нас всех.
Осмотрев большое помещение кухни, указала девушкам, что испуганно ждали в стороне, на большой стол.
– В центр его. И, кто самый крепкий духом? Мне нужна будет помощь.
– Я могу, ваше высочество, – одна из девушек, что мне были подарены герцогом, склонилась в поклоне.
– Хорошо, – кивнула я. Полли уже принесла деревянный ящичек, где хранились инструменты, которыми я почти никогда и не пользовалась.
Присев рядом со мной на корточки, Полли поставила рядом сухую пару туфель.
– Обуйте эти, ваше высочество, – в голосе была такая решимость, что я не смогла бы возразить. Откинув мокрую обувь в строну, Полли поднялась, осматривая мой наряд. Длинные рукава ее платья уже были завязаны за спиной, чтобы не мешать в сложном деле.
– Лучше снять, да? – мой шлафрок из плотной ткани, жесткий от вышивки, совсем не подходил для такой работы. Кивнув, Полли быстро расстегнула пуговицы на груди, помогая стягивать сырые, тяжелые рукава. – Фартук мне. Кладите на стол. Дедушка Таши останьтесь. И Кури с Чу-шу тоже. Вы мне будете нужны. Девушки, проводите остальных в другую комнату.
– Я останусь здесь, – тихо взвыла женщина, заламывая руки в панике.
– Нет, – тихо, но непреклонно произнесла я, раскинув руки в стороны, пока Полли завязывала на мне плотный кухонный фартук поверх ночного платья. – Вам стоит быть рядом, но за дверью. И молиться своим богам, чтобы мы с матушкой Сю сумели справиться. Уведите ее.
Не знаю, что оказалось сильнее, страх и привычка подчиняться тому. Кто выше статусом, или же разумные слова, но служанкам все же удалось увести женщину в другую комнату.
– Вы готовы, моя принцесса? – матушка Сю, уже надевшая передник, выкладывала на одном из маленьких столов травы. В большую миску полилась жидкость с едким запахом, от которого я не смогла не поморщиться.
Полли быстро закрепила чем-то мои растрепанные, сырые волосы, так, чтобы те не падали на лицо.
– Не думаю, что это понадобится, – покачала я головой, глядя на вонючий, розоватый раствор в миске. От него, как я знала, потом будет шелушиться кожа, а запах останется дня на три.
– Боюсь, что все же, моя принцесса.
– Сперва посмотрим, – решила я, подходя к столу. Мальчик оказался старше, чем я думала. Уже юноша лет тринадцати, из тех, что занимались раствором для домов. Толковый мальчишка, бледный, как ткань на моем переднике. – Почему он без сознания?
Протянув руку, я прижала пальцы к основанию челюсти, стараясь услышать сердце.
– Он так кричал, что мы дали ему дурман, – ответил один из пожилых мужчин, что привезли его на телеге.
– Много дали? – я не знала этой травы, не знала, как она действует на человека, так что вопрос матушки Сю меня слегка озадачил.
– Всего-то пять капель. Больше-то и не было, – словно повинился старик, с тоской поглядывая на мальчика. – Он хороший парнишка, ваше высочество. Если ногу потеряет, как жить станет?
– Мы сделаем все, что сумеем, – тихо отозвалась я, осторожно за край приподнимая тряпку, пропитанную кровью, которой закрыли рану. К горлу тут же подкатила тошнота, стоило глазам упасть на белую кость и натянутую, начавшую опухать, плоть.
С трудом сдержав первые позывы, я согнулась над большим кувшином на полу, избавившись то того скудного ужина, что у меня сегодня был. Как ни странно, после этого стало немного легче. Приняв стакан воды, от Полли, я прополоскала рот, избавляясь от мерзкого привкуса, и глубоко вздохнула.
Ничего. Это не самое страшное.
– Полли, вода вскипела? – не поворачиваясь к столу, сипло спросила я.
– Да, ваше высочество.
– Прокипяти длинный нож и иглы. Пинцет и нитки. Чистую ткань принесли?
– Все готово, принцесса, – это уже отозвалась девушка герцога.
– Хорошо. Бинты тоже нужно прокипятить, но в тех травах, что скажет матушка Сю. А теперь все, кто в этой комнате пусть обработают руки в этой гадости, – первой окунув ладони в вонючую жидкость, велела я.
– Вы, – я кивнула старосте и второму старику, – будете держать мальчика. Он может очнуться, но двигаться нельзя. Кури, тебе придется потянуть ногу на себя, когда я скажу, чтобы кость стала на место. Матушка Сю, вы идете?
– Да, ваше высочество.
Прикрыв рану чистым полотном, старуха одним движением распорола грязную штанину…
– Давайте я зашью, – тихо предложила Полли, после того, как кость встала на свое место. Это оказалось куда сложнее, чем я предполагала, но главное, что единственный осколок удалось найти и убрать, а кость вернулась туда, куда нужно. Рассматривая свои руки, покрытые кровью, я только кивнула, отступая на шаг. Это Полли точно сумеет.
– Вы хорошо справились, – заметила матушка Сю, зорким глазом следя за тем, что делает моя старшая служанка.
– Не без ваших советов. Я бы даже не подумала, что внутри мог остаться осколок. Да и будь перелом хуже, все что мы бы сумели – это просто отнять ногу. Теперь главное, чтобы не началось нагноение.
– У нас есть травы, что должны помочь, – покивала старуха, крепко удерживая конечность в одном положении.
– Хорошо. Чу-шу, нужно найти что-то, чтобы закрепить ногу. Деревяшку, палку. Не знаю, – сполоснув руки, я потерла виски, пытаясь придумать, как быть.
– А если ту глину, которой дома кроем? – молодой воин, между бровей которого появилась глубокая складка от переживания, поднял голову.
– Долго ехать. Да и темно на дворе уже, – покачала я головой.
– Так я не девица, чтобы темноты бояться, уж простите. Если позволите, возьму двоих ребят и чрез пару часов обернемся.
– Глупости, – покачал головой Кури, что до этого молча стоял в ногах все еще бессознательного мальчишки, – перелом на прямой кости, так что можно просто закрепить двумя палками. Да и рану обрабатывать надо будет. А пока ты за той глиной поедешь – парень очнется и все испортить может. Держи давай, я сейчас.
– Хорошо шьешь, умело. Часть приходилось? – матушка Сю с одобрением смотрела на работу Полли.
– В доме, где росла моя госпожа, часто делали фаршированную утку, – с усмешкой отозвалась Полли, от чего я вдруг прыснула со смеху. Видно, волнение все же нашло другой выход. За спиной фыркнули старуха и кто-то из мужчин. Почувствовав облегчение, от того, что мы справились с этим делом, я едва не осела на пол.
Обернувшись, удостоверившись, что Полли закончила, я направилась к двери, за которой ждала встревоженная мать.
– Вы можете войти. Кость мы на место поставили и рану зашили, но как будет дальше, пока не знаю. Завтра к вечеру вернутся наш лекарь, тогда и скажет, все ли сделано верно. Пока останетесь в поместье, – бледная женщина дрожала от макушки до самого подола штопанной юбки, со страхом подходя к столу. Полли уже начала заматывать ногу мокрыми, пропаренными в травах, бинтами.
– Почему у него закрыты глаза? – голос женщины срывался от ужаса, а последний шаг никак не удавалось сделать.
– Дурамн еще действует. Иначе нам было бы куда сложнее, – произнесла старуха. – Ночью я побуду с вами. Как очнется – дадим отвар от горячки.
– Но он правда проснется? – перепуганная мать все же подошла к своему сыну, осторожно положив ладонь на лоб.
– Конечно. Еще бегать будет быстрее лошади, – постаралась выдавить улыбку я.
Надеюсь.
– Вот, эти должны подойти, – Кури, с блестящими от влаги волосами, вошел в кухню.
Приложив неширокие палки, убедившись, что они и правда могут фиксировать ногу с двух сторон, мы в три пары рук быстро примотали их бинтами.
– Помогите снять с него грязную одежду, – чувствуя, что скоро просто повалюсь на пол, приказала я, – и устройте в одной из комнат на первом этаже.
– Можно взять кровати из казарм, там все равно больше половины пустует. Только тюфяка нормального нет, – заметил Чу-шу.
– Сегодня сделайте, как получается, а там посмотрим. Пару одеял подстелить – и ладно.
– Спасибо ваше высочество, спасибо, – не в силах отпустить руку юноши, за которую в страхе и надежде держалась, женщина стала усиленно кланяться.
– Мы все сделали, что могли, – тихо отозвалась я, чувствуя, как внутри разрастается чувство вины. Один лекарь на поместье и две деревни? Как ты не подумала об этом, Олив?
От самобичевания меня отвлек громкий стон. Юноша начал приходить в себя.
– Проследите, чтобы он не дергал ногой. И кто-нибудь, соберите инструменты. Резко дернув ленты, что держали фартук, я скинула его на грязный, истоптанный мокрыми ногами пол. Пусть это было неразумно и невежливо по отношению к прачкам, но внутренний протест требовал хоть такого выхода.
Такое упущение, такая невнимательность.
На плечи лег подсохший шлафрок и руки Полли приобняли, поворачивая меня к выходу.
– Идете, моя леди. Нам лучше уйти, – тихо, явно чувствуя накатывающую истерику, проговорила служанка, увлекая меня вон из кухни, под порывы холодного ночного воздуха. – Погодите немного, мы вас умоем, переоденем, и все станет не так страшно.
– Как я об этом не подумала, Полли? В деревне нет ни одного лекаря! Нет ни цирюльника ни даже повитухи. Чуть что случилось, так местные женщины не смогут помочь при тяжелых родах. А если опять, как сегодня? Все случится в один день? А если болезнь какая?
Мне начинало натурально потряхивать от осознания той глубины пропасти, куда я мгла угодить со всеми своими новшествами и идеями, не учтя самого простого.
– Тише-тише. Лекарь вернется завтра и мы спросим у него, как вызвать еще нескольких из столицы. Должен же быть способ. А пока мы со всем справились. А вот и ваша комната. Уютная и теплая, – тихо ворковала Полли, снимая с меня грязную одежду и ставя на стол таз с чистой водой.
Чуть позже, умытая, согревшаяся у жаровни, я лежала под одеялом, слушая тихое пение служанки. Я знала, что Полли уже раздала распоряжения по уборке в кухне, знала, что Кури проследил за тем, как устроили мать с нашим неожиданным пациентом. Знала, что ранняя побудка на завтра отменена для половины слуг, что помогали сегодня и продолжали наводить порядки сейчас, но все равно никак не могла унять внутренний стыд, приняв на себя всю ответственность за сложность этой ночи.
