Текст книги "Мое мерзкое высочество (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Глава 39
Когда караван принцессы уходил вверх, по дороге через долину, я с трудом сдерживался, чтобы не дать шпоры коню. Злость, страх, нетерпение – все смешалось в такой огненный шар, что меня грозило разорвать изнутри. Прежние мысли и опасения, связанные с этой темноглазой феей, не шли ни в какой сравнения с тем, что мучало меня теперь.
– Принцесса, значит? – в очередной раз фыркнул Хорхе, наблюдая за караваном. Он, как и я, никак не мог свыкнуться с этой мыслью. – Невероятная барышня. Смелая и решительная. И умная.
– Ей это не поможет, – грязно выругавшись, произнес Мигель. – В этом улье и более опытные люди, со связями и поддержкой, теряют свою свободу, а такая маленькая леди… не думаю, что кто-то станет впрягаться за нее. И не при той репутации, что она себе тут создала. Это же надо, Красная Злючка.
– Новостей от Уго не было? – стараясь не прислушиваться к словам кузенов и не позволить почти сформировавшемуся решению вырваться на поверхность, спросил я.
– Пока нет, но думаю, теперь уже не долго, – хмыкнул Мигель, поворачивая коня в сторону от земель принцессы. – Граф должен быть где-то поблизости, так что и нам не стоит терять время.
– Да. Если ты хочешь успеть в столицу до того, как случится что-то непоправимое, стоит поторопиться, – словно прочитав мои потаенные мысли, хмуро кивнул Хорхе.
– Эй, вы о чем? Зачем нам так торопиться? – Мигель чуть придержал коня, повернув головы к нам. Ему явно было не по вкусу, что он что-то упустил.
– Затем, что кто-то все же встанет на защиту маленькой красной принцессы, как мне кажется, – сокрушенно, словно дело уже было обречено на провал, пояснил мой бритый наголо кузен.
– Ты? – Мигель так дернул поводья, что конь невольно попятился, пытаясь ослабить удила. – Сейчас? Когда все почти решилось? Когда столько лет труда, наконец, дали результат, ты хочешь пустить все под откос из-за женщины?
– Она меня спасла, – упрямо произнес я, обгоняя возмущенного товарища.
– Это, между прочим, вовсе и не известно. С твоей способностью восстанавливаться и прочими талантами, нужно что-то большее, чем пара вонючих цветочков и слабенький паралич, – крики Мигеля неслись мне в спину, как арбалетные стрелы, пытаясь добраться до живой плоти через броню упрямства. Но это было напрасным делом. Даже если я еще не мог произнести этого вслух, оставить Олив в беде было выше моих сил.
– Ты так говоришь, словно первый день с ним знаком, – за спиной раздался флегматичный голос Хорхе. Кажется, кузену было совершенно все равно, как и куда мы дальше отправимся, только бы в оговоренный срок оказаться у дома Йорон.
– И правда. Если уж Сальва что-то решил, кто мы такие, чтобы спорить, – фыркнул Мигель, все еще не успокоившись.
Ему потребовалось не менее получаса быстрой езды, чтобы выветрилось раздражение.
– Ну и что ты собираешься делать? Шантажировать Ола теми данными, что мы ему еще не передали? Или сразу положишь голову на плаху? – по голосу было ясно, что Мигель больше не злится, но пока не видит и простых путей решения создавшейся проблемы.
Хорхе только фыркнул, не поддерживая обреченный настрой кузена.
– Зачем же? У Министерства Наказаний и так список несчастных на ближайшие лет пять растянут. Зачем мешать людям и портить намеченный план работы? – отмахнулся я, чувствуя, как на сердце становится легче. Не смотря на все ворчание Мигеля, заданный вопрос – уже шаг к победе.
Не то, чтобы я сомневался в свей команде но дело было рисковым и парней не касалось.
– О, да. Теперь тебе жалко палачей. Может, создадим объединение в защиту прав этих трудяг? – не переставал ерничать Мигель, хмуря брови.
После нескольких минут напряженного молчания, кузен фыркнул, словно ему самому не нравилось все, что он планировал сказать.
– Ни Ол, ни его дрожайшие тетушка и дядюшка, почти не знают, что происходит в этой части страны. Лизабет Херрет с ее демаршем, Меронская граница и разбойники, что развелись на дорогах – все это очень сильно отвлекает.
Мигель замолчал, ожидая, когда же я соображу, но не смотря на то, что ключевые моменты были указанны верно, это не помогало найти точку, к которой вел кузен.
– И? – не выдержав, потребовал продолжения я.
– Мы – единственные, у кого есть все карты контрабандных путей. Кроме того, у нас записаны все имена паххетских купцов и списки того, что они провозят на наши ярмарки в обход пограничного досмотра, без пошлин. Как и названия их кораблей.
– Ты серьезно? – эти данные были настолько ценны, что мы уговорились между собой не сообщать их новому правителю, чтобы оставить хоть что-то, что могло бы пошатнуть чашу весов, есл понадобится.
– Конечно. Я видел, как ты смотрел на ее отряд, – кивнул кузен, став непривычно серьезным. – А эти сведения могут очень сильно изменит экономическую ситуацию в стране. Казна каждый месяц теряет такие суммы, что ни одна принцесса этого не стоит. Ну, разве что Кьелатта. Вот за эту леди можно было бы пожертвовать многим.
Глаза кузена мечтательно прикрылись, а на лице появилось выражение блаженства.
– Ну ты и кретин, – не удержался Хорхе, отвесив подзатыльник охнувшему приятелю. – Кьелатта – дама слишком высокого полета. И думать забудь.
– И почему это? Вон, Сальва уже рассмотрел, какого цвета нижние юбки Красной Принцессы. Чем я хуже?
Фыркнув на грубоватую шутку кузена, я только покачал головой. Еще рано было что-то решать, пока мы не знали, с какой целью Олив вызвали в столицу. Да и отдать списки просто так я не мог. Такое решений должно приниматься единогласно.
Дуа, высокий, тонки и жилистый мужчина в темных шелках, высокомерно вздернув голову, сидел на спине лошади, как на троне. Не смотря на то, что его торс несколько раз стягивала веревка, а ноги были привязаны к стременам, этот человек все еще сохранял полное самообладание. Пока что.
– Мои соболезнования, граф, – останавливаясь рядом, склонил я голову в приветствии.
Будучи довольно умным человеком, но еще не осознав, что в этот раз проиграл, Дуа только скосил в мою сторону глаза, даже не повернув головы.
– Быстро справились? – Уго и Луис выглядели несколько усталыми и потрепанными, но довольными собой.
– Вполне, – криво улыбнулся Уго. – Ты был прав, этот умник был уверен, что взрыв был следствием неосторожности и ехал почти без охраны. Наша дымовая завеса позволила скрутить их довольно быстро. Даже погони не было.
– Это не на долго, – кивнул я, оглядывая состояние лошадей своих товарищей. – Да и по иным причинам стоит поторопиться.
– Вам это так с рук не сойдет, – низкий, хриплый голос графа звучал уверенно и с угрозой.
– Мы на это и надеемся, – фыркнул Мигель, направляя коня к тому месту, где мы оставили запасных лошадей и повозку.
– Вы не получите за меня ни единой монеты выкупа. Могу это гарантировать, – кажется, кто-то посчитал нас простыми разбойниками. Может это и к лучшему, будет меньше дергаться в дороге.
Переглянувшись, мы только хмыкнули, ускоряясь. До одинокого охотничьего домика в чаще леса было еще довольно далеко. Оставалось надеяться, что старик, которого мы оставили присматривать за порядком, справился.
Наш небольшой отряд из четверых всадников, сменных лошадей и небольшой повозки, несся по горным дорогам с такой скоростью, что иногда возникала мысль, что повозка может просто перевернуться, но дядька Роан, отец Мигеля, всю жизнь занимаясь лошадьми, прекрасно справлялся со своей работой.
Не смотря на происходящее, Дуа даже не пытался сбежать, молча, чаще всего прикрыв глаза, сидя внутри с кем-то из нас. Только один раз, когда мы привлекли внимание одной из застав, не решившись объезжать по бездорожью, нам попытались преградить путь, но верительные грамоты, как ключи от вех дверей, почти тут же освободили дорогу, избавив от досмотра.
Вот в этот момент, кажется, граф сообразил, что мы вовсе не простые грабители с большой дороги. А когда впереди, вынуждая замедлиться, послышался городской шум, и окрики ворот столичной стражи, лицо графа, с которым в этот раз ехал я, изменилось мгновенно. Глаза распахнулись, кожа побледнела, а руки на коленях мелко задрожали.
– Вот теперь, кажется, вы осознали, что именно произошло, – с некой печалью произнес я. Сомнений, какое именно будущее ожидает этого человека, не было. Конунги и их наследники всегда решительно расправлялись с теми, кто покушался на их власть. И тот факт, что князья Херрет не так давно показали степень своего влияния на правящую семью, еще больше ухудшало положение графа. Олу нужно было утвердиться. А что может было для этого лучше, чем казнь казнокрада и контрабандиста. Да еще и из высокого дворянства. Чем не демонстрация силы и справедливости?
– Почему? – словно я был его судьей, тихо спросил Дуа, глядя пронзительно.
– Потому, что вы, возведя себя в ранг демиурга, пытались откусить куда больший кусок, чем в состоянии проглотить. А «длань дающая» – она же и та, которая отбирает.
Граф крепче сжал челюсть, а мы повернули в тихий переулок, пропущенные стражей без задержек. Под колесами загрохотала мелкая-мелкая брусчатка. Граф задрожал.
Да, дорогу к Министерству Наказаний знал каждый дворянин в этой стране, не просто так архитекторы столько времени возились с ней. Карету трясло, то и дело под колеса попадали медные выгнутые диски, гулко звякающие и вызывающие ассоциации с погребальными колокольчиками, доводя до тошноты.
Я тоже помнил этот звук. Гул и звон, и темные окна. Я был еще почти мальчишкой, корторый считал себя мужчиной, когда нас, весь большой род, привезли сюда в восьми повозках, в эти низкие, темные здания, уходящие под землю. Помнил коридоры, лишенные кислорода, и решетки, отделяющие темницы одну от другой
– Вы не можете… – тихо выдохнул Дуа. По взгляду было видно, как этого человека покидает надежда. В отличие от моей семьи он сейчас точно осознавал свои преступления. И вес того наказания, которое ему, скорее всего, вынесут.
– Мы и не станем, – тихо отозвался я, когда повозка остановилась.
– Документы! Кто и куда? – вот теперь я мог выйти из этой мрачной повозки. Низкий и резкий голос стражника возвещал, что мы добрались до цели.
Высотой в два моих роста, черные стены узким коридором тянулись с обеих сторон, превращая небо в узкую, далекую полосу и давили не хуже тисков. Обойдя повозку, я вынул тубу с документами, демонстрируя ее стражнику.
– Кто в повозке?
– Граф Дуа. По высочйшему тайному указу. Прошу вызвать старшего следователя для засвидетельствования и подтверждения.
Обойдя повозку, тот из стражей, что просматривала пропуска, заглянул вовнутрь. На бесстрастном лице не дрогнул ни единый мускул. В эти ворота в качестве узников попадали и принцы и любимые наложницы, и самый богатые из министров, так что какой-то граф не могу вызвать особых эмоций.
– Сопровождение задержанного дозволено только одному человеку. Кто это будет?
– Я, – передав оружие Мигелю, я кивнул дядюшке Роану, чтобы освободил место на козлах.
– Остальные могут быть свободны, – строго кивнул стражник, пока один из его коллег, вышедший из караулки, забирался на сидение, чтобы править лошадьми.
Я забрался на место рядом со стражником, ожидая пока ворота распахнутся во всю ширь. Не думал, что мне еще когда-то доведется попаст в это место.
Мрачные плиты двора, гулкая тишина, неподвижная стража по периметру. Это место не изменилось за столько лет, разве что, форма на страже стала более легкой, чем я помнил. Хотя, тогда, больше десяти лет назад, мне все вокруг казалось подавляюще огромным, может в этом и было дело.
Несколько раз повернув, мы остановились у невысокого узкого здания. Из него тут же выскочила пара солдат, довольно грубо выдернув графа из повозки. Чиновник со знаками отличия на груди махнул мне рукой.
– Старший дознаватель в пути, – сухо сообщили мне, предлагая сесть за шаткий, деревянный стол неподолекуот лестиницы в полвал. Как я помнил, эта конструкция тоже находилась тут уже с десяток лет, заставляя «гостей» Министерства нервничать еще больше. Даже подписать бумагу на подобном столе было не просто.
– Сальватор ди Кламеро? Я занимаюсь этим делом по высочайшему распоряжению, – пожилой, немного скрюченный мужчина с колючими глазами и пугающей поллулыбкой на бледных губах. – Рад вас видеть в своей обители снова, юноша.
– Сожалею, что не могу сказать того же, – против воли, выдохнул я, почувствовав холодное дыхание прошлого на затылке.
– Ну что же вы? Сегодня у нас весьма радостный повод. Не для всех, конечно, но это уж как водится в этих стенах, – следователь кинул цепкий взгляд в сторону графа, который сидел в углу на крепком стуле, пристегнутый кожаными ремнями и с уже завязанным ртом. – Сопутствующие документы у вас при себе?
– Та часть, что не была передана ранее, – кивнул я, выкладывая на шаткий стол копии писем и списков товаров, что были найдены в имении Дуа.
– Это все что имеется? – пытливо спрасил старик словно догадывался, какие еще бумаги могут прятаться в моих карманах.
– Это все, что я хочу приложить к делу, и, соответственно все, что от меня требовали.
Белесые, выцветшие глаза старика сверкнули. В них легко можно было прочесть довлетворение. Казалось, он поздравил самого себя с проницательностью.
– Что ж, тогда я непременно оставлю пару пустых листов в вашем деле на тот момент, когда остальные бумаги попадут сюда. – Кивнул старик, передавая документы секретарю, который бегло просмотрев, что-то записал в свою толстенную черную тетрадь.
– Думаю, это случится довольно скоро, – не стал отпираться я.
– И, должен признаться, с учетом того, что прощение вашей семьи уже подписано, а в архиве несколько дней назад составили верительную грамоту на титул князя ди Кламеро, мне даже интересно, с каким сопровождением мне принесут следующий пакет.
Сглотнув, когда слова старого следователя дошли до меня, я с трудом подавил дрожь. Князь? Этот титул был выше, чем тот, что отобрали у моих предков. И помимо радости, внутри прорастала тревога: все ли я знаю, что нужно или есть подводные камни, о которых не сумели вызнать те шпионы семьи, которые сейчас находились во дворце
– Не стоит нервничать, князь, – этот голос я знал довольно хорошо, хотя слышал всего-то пару раз. Вскачив со стула, низко склонил голову перед тем, кто этого был, без сомнения, достоин. Великий Герцог Назарат, дядя нынешнего конунга появился из нижних помещений. – Воспринимая это как извинения за то, что ваш род был обвинен без достаточных оснований. Мой братец в те годы совершил много опрометчивого.
Понмя, что сильные мира сего не любят приносить извинения, я только прикрыл глаза. Это было неожиданно и пока не ясно, на благо ли.
– Благодарю, ваше высочество.
– Рано. Благодарить будешь конунга. И не сегодня, а на празднике в честь Олив Сайгорской, эта Красная Злючка, как ее величают, как раз в течение пары дней должна дотащиться до столицы в своей шкатулке. Весьма затейливая девица, должен признать, – герцог бегло просмотрел документы поданные дознавателем.
Кивнув собственным мыслям, Назарат задумчиво посмотрел на Дуа, от чего граф весь затрясся.
– Что ж, дорогой мой граф, приглашаю вас спуститься на этаж ниже. Там вас очень давно дожидается палач и его инструменты. Конечно, делами казны заведует моя сестра, но я не мог позволить такой нежной особе, как Кьелатта, присутствовать на подобном мероприятии. Так что компанию сегодня вам составлю сам. Увезти!
Стражники подхватили почти теряющего сознание графа, утянув его вниз по ступеням. Тощий мужчина извивался, пытался цеплялся ногами за ступени, вырывался, но охрана работала в этом месте не первый год и прекрасно знала, как быть в такой ситуации.
– Помня нашу прошлую встречу, Сальватор, ты решил что-нибудь? – внезапный вопрос заставил вытянуться, как на воеенном параде. Брови сами собой нахмурились.
Да, у меня была просьба, но она была настолько дерзкой, что я просто не мог ее озвучить сейчас.
– Боюсь, что да, ваше высочество. Только сейчас не место и не время.
– Что ж, – кивнул Назарат, – тогда еще подождем. У этой услуги нет срока давности, так что я выслушаю тебя в любой день, когда посчитаешь возможным. И постараюсь удовлетворить прошение. Удачи, князь. Идем, Лафет, послушаем вопли и стоны казнокрада.
– Я следую за вами, мой принц, – старик с белесыми глазами согнулся в поклоне и махнул рукой секретарю. – Проводите гостя после того, как он подпишет.
Один из оставшихся стражников резко наклонил голову, принимая приказ, а секретарь повернул ко мне свою пугающую тетрадь, позволяя ознакомиться со списком предоставленных документов.
– Все ли верно, господин ди Кламеро? – невысокий, щуплый человек в тонкооправленых очках, свидетель падения многих благородных семей, протянул мне свое перо.
От одного вида это зеленоватой бумаги, подписи и слова на которой невозможно было подделать, становилось не по себе, но такова была цена. Просмотрев список докуентов, возглавляемый именем Графа, я решительно подписался под страницей. По бумаге тут же пробежала тонкая рябь.
– Благодарю, – предельно вежливо поклонился секретарь, тут же поспешив вниз за начальством.
А я выдохнул с облегчением. Дело было сделано.
глава 40
От паники и лишних слов меня спасло только то, что Ол недовольно перевел взгляд на отца, вынудив того замолчать. В Сайгоре была принята несколько иная система работы министров, и говорить следовало в строгом порядке. Если это было известно мне, то и отец это точно знал, но видно посчитал, что в его ситуации правилами можно пренебречь.
– Этот вопрос касается только нашей династии, так как принцесса Олив теперь относится к ней, – медленно, растягивая слова, произнесла Кьелатта, явно ущемленная дерзостью отца и тем, что вынуждена оправдываться перед человеком, не являющимся подданным этой страны.
– Даже если вы приняли Олив в качестве своей принцессы, она все еще остается моей дочерью. И в том виде, который имеет принцесса, я усматриваю оскорбление не только себе лично, но и всему Мерону.
– Поверьте, мы непременно выясним, что именно стало причиной такого печального облика НАШЕЙ принцессы, но сделано это будет не из-за любви к вам, а из уважения к ее высочеству и мирному договору между Мероном и Сайгорой, – спокойно произнес Назарат, даже не глядя в сторону отца.
Кажется, у герцога не было ни малейших сомнений по поводу того, с какой целью отец прибыл в страну. И это радовало, так как имелась огромная разница в том, чтобы изображать дурочку и бедняжку со скверным характером перед Меронской знатью, и пытаться как-то повлиять на планы отца. Мне потребовалась помощь соседней страны, чтобы ускользнуть из-под его власти, и я совсем не планировала возвращаться обратно.
– Это весьма мило, – не поворачивая голову в сторону отца, опасаясь, что приобретенные за многие годы страхи перед этим человеком, все же окажутся сильнее моей выдержки, – но я довольно сильно утомилась в дороге, так что хотела бы оставить подобные разговоры для более умных людей и на более подходящее время. Надеюсь, здесь найдется немного места для одной принцессы?
Ол, кажется, скрипнул зубами, с трудом сдерживая раздражение в адрес моей семейки, а вот Назарат с Кьелаттой едва заметно усмехнулись. Принцесса легко поднялась из кресла, от чего прекрасная темная ткань платья пошла бликами в свете свечей.
– Ее высочество права. Подобные разговоры подходят старикам, а не юным принцессам. С вашего позволения, мой конунг, я провожу Олив в те комнаты, что для нее подготовили.
Ол только кивнул, сжав пальцы на подлокотниках каменного кресла с такой силой, что костяшки побелели. Кьелатта медленно спустилась по ступеням, и за ее спиной тут же появилось несколько придворных дам, которые до этого неизвестно где прятались. Поравнявшись со мной, изобразив приветливую улыбку, как и в момент встречи, принцесса поймала меня за локоть, направляя в сторону выхода.
– Мы подготовили для вас Лунный павильон. Очень изящное место, идеально подходящее такой прекрасной принцессе, – громко, чтобы непременно слышали все, вещала Кьелатта.
Услышав слова принцессы, я с недоверчиво фыркнула. Было видно, что тетушка конунга забавляется ситуацией, не видя ни малейшей угрозы в присутствии моего отца в Сайгорской столице.
– У нас с вами столько дел, столько дел! Завтра мои швеи будут подгонять ваши праздничные платья и из казны принесут корону фениксов, положенную даме вашего ранга. А послезавтра мы дадим торжественный ужин. Раз так получилось, что появление новой принцессы осталось без внимания народа, стоит отметить хотя бы ваш визит в город. Хотя, думаю, уже все знают, кто именно прибыл сегодня во дворец. – Не удержавшись, Кьелатта подмигнула мне.
Когда до дверей оставалось буквально два шага, принцесса придержала меня, вынудив остановиться и громко произнесла:
– Но должна предупредить вас, моя прекрасная Олив, встречи с вами строго регламентированы и никто посторонний, без дозволения Министерства Церемоний, не может докучать вам своим обществом.
Мне потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять смысл сказанного. Большие двери захлопнулись за нашей спиной, и только тогда, немного расслабившись, я все поняла.
– Он не сможет со мной увидеться? – тихий вопрос прошелестел в ночном воздухе.
– Не сможет, если будешь делать все, как скажу. Брат рассказал, что у тебя некоторые сложности в общении с отцом.
– Это очень… тактичное высказывание, – не смогла сдержать иронии я. А затем, откинув всякие ужимки и шутки, решила сказать прямо. – Брак не входит в мои планы и я всячески буду пытаться его избежать.
– Боюсь, что вопрос несколько более сложный, чем просто твое желание, Олив, – покачала головой принцесса, когда мы спустились по лестнице к красивой резной повозке, запряжено парой великолепных лошадей. Моя охрана и еще с десяток воинов ждали чуть в стороне.
Мы молча забрались в повозку, весьма комфортно разместившись в таком большом транспорте, и только тогда Кьелаитта, ничуть не стесняясь ни моих служанок, ни своих дам, продолжила.
– Те земли, что достались тебе вместе с поместьем – весьма лакомая территория, не смотря на упадническое состояние. И там должен сидеть надежный человек. Сейчас нам приходится разбираться со множеством последствий войны или неразумных решений прежнего конунга, так что Ол всеми силами пытается уменьшить возможные неприятности.
– Но я не собираюсь приносить никаких неприятностей. Могу даже не покидать поместье. Совсем-совсем, – понимая, что это немного глупо, все же заявила я.
– Милая, я-то все понимаю, но статус незамужней принцессы делает тебя настолько желанной, что в любой момент может заявиться какой-нибудь дворянин, который просто заявит на тебя свои права. И Олу не останется ничего иного, кроме как согласиться на твой брак, дабы избежать скандала. Даже если жених совсем не будет устраивать никого из нас своими качествами. Потому цель – предупредить полпьное и сделать так, как приемлимо для всех.
Смущенная, словно меня поймали на воровстве, я судорожно сжала пальцы. Знала бы Кьелатта…
Но, видно принцесса была не просто умна, но еще и весьма проницательна. Заглядывая мне в лицо, женщина вдруг нахмурилась.
– Олив? – в тишине повозки, нарушаемом только едва слышном поскрипыванием колес и стуком лошадиных копыт о плиты дворца, вопрос прозвучал как-то уж слишком громко. – Что ты натворила, девочка?
– Я не хотела, чтобы и этот этап моей жизни кем-то определялся, – вдруг довольно резко произнесла я, не отводя глаза от пытливого взгляда принцессы.
– Но, Олив, что мы станем делать, если этот мужчина все же явится во дворец? С теми требованиями, которые тебе так не по нраву?
– Он не явится, – помимо воли, в голосе появилась печаль, а на глаза едва не навернулись слезы. – Он даже не знает, кто я такая. И даже если когда-нибудь это станет ему известно, не думаю, что он станет так сильно рисковать. Или глупить.
– Да ты никак влюбилась, Олив? – тихо, едва слышно спросила принцесса, а я только отвернулась в сторону окна, за которым была только темнота, изредка разгоняемая огнями факелов.
Павильон, выделенный мне среди множества строений дворцового комплекса, оказался великолепен. Стоило только войти внутрь прекрасно обставленных комнат, с полировано до блеска мебелью, с шелковыми занавесками, которые едва заметно колыхал ветерок, и с ароматом дорогих трав и притираний, что наполнял помещения, как внутри поднялась злость.
В сравнении с чем-то подобным мои Небесные Чертоги, и правда, смотрелись какой-то насмешкой. Разваленный дом из черного дерева, одна старая служанка и вороватый наместник.
– Не сердись. Ты изрядно рассердила моего и без того вспыльчивого племянника, – фыркнула Кьелатта, спокойно проходя внутрь комнат. – Ол и без того был раздосадован решением Мадиса, а тут еще и ты, со своим характером. У нашего молодого конунга просто не хватило проницательности, чтобы распознать спектакль. Впрочем братик Назатрат говорил, что и сам не сразу догадался.
– И все же, то состояние, в котором было поместье… – я нетерпеливо прошла за ширму, раскинув руки в стороны, чтобы Полли, наконец, сняла это неудобное платье, и помогла облачиться в привычные мне красные ткани.
– Я могла бы извиниться за это, – фыркнула Кьелатта, пока какие-то незнакомые служанки накрывали на стол, – но, умаю, тебе не мои слова нужны.
– Верно. Я бы хотела все же переговорить об этом с самим Олом.
– Лучше не стоит, – предостерегающе покачала головой принцесса. – Оставь это мне, пожалуйста. У племянника к тебе все еще не самое лучшее отношение. Давай спокойно перекусим, а остальное будем решать завтра. Я не шутила, нас ждет напряженный день, полный примерок и иных процедур.
Мне не оставалось ничего другого, как согласно кивнуть принцессе, и, поправив свои, такие привычные и удобные красные юбки, сесть с ней а стол.
Парадное платье было совсем непривычного кроя, напоминая скорее плотный, украшенный вышивкой и камнями, шлафрок, надетый поверх трех слоев нижнего платья. Темный фон и рассыпанные по нему, почти без просвета, золотые лотосы и птицы.
Туго зачесанные волосы, так, чтобы ни один локон не выпадал из прически и странная, большая корона, похожая на объемную шапочку, закрывающую всю голову. Темно-синие и золотые цветы, почти живые птички, держащие в клювах золотые капли. Строгость и между тем изобилие украшений
Высокая платформа туфель, так же разительно отличающаяся от каблуков и длинных носиков тех моделей, что приняты в Сайгоре. И пусть платье было многослойным и довольно тяжелым, все равно оно казалось куда более торжественным и приличным, чем я привыкла. Глубокие декольте и голые шеи всегда казались мне немного вульгарными для официальных нарядов, а теперь, после того, как я на себе примеряла то, о чем только читала, представлялись и вовсе нелепыми.
– Вы прекрасны, моя принцесса, – с неподдельным восхищением произнесла Полли, одетая немного скромнее, но так же весьма впечатляюще. В Мероне такие наряды и вышивку могли позволить себе только благородные дамы весьма высокого ранга, но никак не служанка, пусть и считающаяся старшей.
Повернувшись к зеркалу боком, я с удивлением была вынуждена признать, что на самом деле выгляжу прекрасно. Изящный макияж, непривычные глазу, но такие уместные украшения, да и само платье – вместе это создавало весьма цельный, и поистине величественный облик.
– Не могу не согласиться, – кивнула я. Даже жест получился плавным и изящным, словно я какая-то невиданная статуэтка, которая просто не может совершать резких движений.
– Ваше высочество? – Матушка Сю, облаченная в темно-фиолетовый, как предгрозовое небо, шелк, подошла ближе, внимательно и придирчиво осматривая меня, – повозка из дворца прибыла.
– Ничего, думаю, нам стоит еще немного задержаться, – рассматривая узоры на выступающем нижнем слое рукавов, отмахнулась я. Прибыть вовремя казалось мне совершенно нелепым. И даже если Кьелатта попытается как-то сгладить то непонимание, что возникло между нами с Олом, на подобную уступку я пойти все же не могла. Тем более не тогда, когда отец в Сайгоре.
Тревожные мысли не давали спать до середины ночи, и внезапно вернулась головная боль, которая не давала о себе знать уже довольно долгое время.
– Как вам будет угодно, – согласно кивнула старуха, опираясь на свою кривую палку, которую не согласилась поменять на что-то более приемлемое даже по просьбе Кьелатты.
– Как думаешь, что предпримет отец? – только теперь у меня хватило выдержки обсудить это с мудрой старухой.
– Если я верно все поняла, ваш отец, будучи одним из самых влиятельных баронов и советников Антуана, все еще пребывает в уверенности, что его милая дочь сделает все, что ей прикажут. Не просто так же он пытался трижды передать вам записку и дважды явиться сам, за то время, что мы в столице.
Я медленно кивнула, все так же стоя перед зеркалом. Только теперь я не любовалась собой, не рассматривала узоры, а пыталась увидеть себя так как представлял себе отец. Интересно, он и правда настолько уверился, что один неудачный побег когда-то давным-давно – это все доставшееся мне неповиновение, и дальше все будет так, как он сам себе придумал?
Это казалось немного нелепым. В моей голове отце слишком умен, чтобы так глупо не учитывать людских слабостей, но из всего, что он говорил и в тронном зале, даже из его присутствия здесь, следовало только это. Барон, обличенный властью большей, чем иные герцоги, не знает собственной дочери.
– Идемте, – решилась я, отворачиваясь от зеркала, из которого на меня и правда смотрела принцесса. – Все равно нам не удастся ничего решить пока. Мне даже не показали пока потенциальных женихов. Вдруг случится чудо, и за одного из них и правда стоит зацепиться.
Полли громко фыркнула, выражая этим одним звуком все свое призрение и недоверие к способностям местной королевской фамилии в выборе женихов.
Изящная, резная, с золотыми вставками, повозка, стояла у самых ступеней, ведущих из моего павильона. Помимо нескольких человек моей стражи, повозку сопровождали глашатай и еще с десяток слуг дворца. Некоторые, не смотря на ранний час и то, что сумерки все еще не опустились на землю, некоторые из слуг несли фонари, мерно качающиеся на цепочках.
Рассевшись на мягких подушках, расправив все складки на платье, я выдохнула. Скорее всего, серьезных опасений этот день мне не должен был принести, таки вещи, как брак принцессы, пусть и такой как я, обсуждались заранее и чаще всего за закрытыми дверьми. И уже потом, когда все было решено, придворным и гостям что-то сообщали. Но даже само присутствие на этом вечере заставляло нервничать.
Тихое поскрипывание колес, мерное покачивание и громкий голос глашатая, который через каждые, кажется, два десяткой шагов объявлял мой титул, именно этими звуками для меня, кажется, запомнится столица.
