355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Горохов » Предназначение. Сын своего отца » Текст книги (страница 3)
Предназначение. Сын своего отца
  • Текст добавлен: 12 мая 2017, 16:00

Текст книги "Предназначение. Сын своего отца"


Автор книги: Александр Горохов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

–Да и при охране груза лишний человек помехой не будет, -не забыл он свой

интерес.

-Ну, вот и все.

Удивительно, но Марс Донито, Хозяин, которого беспрекословно слушался самый

вольнолюбивый рудокоп, не казался большим и страшным. Обыкновенный стареющий

полноватый мужчина со смешной лысинкой и добрыми морщинистыми глазами. И лицо у

него не грозное, а просто усталое.

–Я не гнал тебя из дома, ты сам так решил, Эрг. И держать тебя силой я не имею

права. Всѐ, что мог, я сделал. Еще несколько дней о тебе позаботится Игас, а там, в Рассе, у тебя начнѐтся своя жизнь.

Староста взял за локоть старшего сына, который уже несколько раз самостоятельно

ездил в столицу герцогства с камнями, готовясь принять дела у стареющего отца.

–И ты, когда будешь его представлять в Школе, так и говори: приѐмный сын Марса

Донито, Эрг... Донито.

Старик судорожно сглотнул набежавшую слезу и не удержался, чтобы

торжествующе не взглянуть на Исповедника. И не было в глазах колдуна ни тени

насмешки, ни отблеска недоверия к высказанным расчувствовавшимся мужчиной словам.

Вместо этого Исповедник встал рядом с господином Донито, когда тот глядел вслед

удаляющемуся каравану. Дождавшись, пока всадники скроются из вида, чародей задал

свою очередную загадку:

–Вот и всѐ. Наше предназначение мы выполнили. Теперь он начнѐт выполнять своѐ.

Донито, как обычно, пожал плечами, но тут же ощутил, что на душе стало легче, будто гора свалилась с его плеч.

Караван с драгоценными камнями, добытыми за последние полгода, возглавлял

старший сын старосты, Игас Донито. Он уже давно выполнял все поручения отца в Рассе

самостоятельно, и герцог считался с ним не меньше, чем со стариком Марсом,

воспринимая его как будущего старосту.

В этот раз, как и обычно, с ним было десять стражников, две вьючные лошади с

камнями и две – с припасами. Все вьюки выглядели примерно одинаковыми, видимо, чтобы труднее определить постороннему, в котором из них драгоценности, а где – только

обычные припасы и вещи.

Впереди основной группы метрах в ста, внимательно осматривая дорогу, двигались

двое стражников. Три стражника перед вьючными животными и три сзади них, а также

Игас и Эрг составляли ядро. Двое замыкающих выдерживали дистанцию в полсотни

метров. Таким образом, груз всегда оставался надѐжно прикрытым от всевозможных

неожиданностей.

Не смотря на то, что ни один из стражников не имел рыцарского достоинства,

Донито не зря платил им деньги герцога. По оценкам знающих людей они не уступали по

подготовке рыцарям из города. И не мудрено: почти половина из них прошла обучение в

Расской Школе Рыцарского Мастерства. Лишь закон двухсотлетней давности, строго

определявший круг достойных рыцарства, не позволял им получить герб на щит из-за

происхождения. Однако закон не запрещал простолюдинам, выполняющим роль

20

защитников знатных господ, обучаться владению оружием, чем и пользовались Донито, обеспечивая надѐжную охрану сокровищ герцогов Расских. А герцоги, которые могли

позволить себе не взимать платы за таких учеников, предпочитали не скупиться и обучать

стражников из Гнилого Тупика бесплатно, как положено поступать с будущими

рыцарями, благо те платили им верной службой, поддерживая благополучие самых

богатых правителей земель Геммы.

Поначалу вид Эрга, снаряженного не как обычно, несколько шокировал

стражников. Всѐ, что он имел, стоило целое состояние, да ещѐ и смотрелось странно: пластокерамические доспехи, мечи за спиной, замысловатые предметы экипировки, прикреплѐнные к широкому поясу с пряжкой старинной работы. Но со временем они

свыклись с этим, то ли полагая, что каждый имеет право на странности, то ли просто

насмотревшись на его причудливый вид.

Ехали большей частью молча, так как бурная речка шумела не умолкая.

Поговорить немного удалось лишь на первом привале, сделанном через пару часов после

отъезда. Стражник, которому Эрг когда-то отковал меч, поинтересовался, не по тому ли

принципу изготовлены и мечи юноши? Странное нездешнее оружие прошлось по рукам.

Все без исключения хвалили сталь, но конструкцию не взялся оценить никто, настолько

она казалась непривычной: длинная круглая рукоять с крошечной круглой гардой, изогнутый клинок с ровным односторонним срезом острия, заплечные ножны...

–Может, оно так и лучше, -подвѐл итог самый опытный и старший по возрасту. -Но

я такими игрушками не баловался. Да и не слышал, чтобы кто-то про такое рассказывал.

Так что, парень, я буду рад за тебя, если кто-нибудь покажет тебе, как с ними обращаться.

На ночлег встали на возвышенности, служившей убежищем во всех путешествиях

по этой тропе. Посреди небольшой поляны чернело кострище, а под добротно

сооружѐнным навесом лежал ворох сухой травы и куча дров.

Ночью дежурили по двое, поделив тѐмное время суток на равные промежутки. Эрг

отметил для себя, что стражники, чем бы они не занимались, всегда имели под рукой мечи

и ни на секунду не оставляли с грузом меньше двух человек.

–Примечай, может, когда и пригодится, -посоветовал Донито.

С восходом солнца выступили в путь. Теперь река, окрепшая за счѐт маленьких

ручейков и речушек, представляла из себя не просто бурный поток, а мощную ревущую

под ногами стихию. И если раньше ещѐ можно было рискнуть кое-где проехать по самой

кромке воды, то теперь приходилось то высоко залазить на кручи, обходя скалистые

прижимы, то спускаться вниз на каменистые плѐсы, вытянувшиеся узкой полоской между

водой и скалами распадка.

Эрга восхищала эта мощная стихия, рвущаяся вниз с высоты Северных гор, ничего

не замечая на своем пути, еѐ сила, напор, целеустремлѐнность. Всѐ, что мешает, – снести, опрокинуть, своротить. Будь то коряга, свалившаяся с осыпавшегося склона, или упавший

кусок скалы величиной с дом. Подтверждения всесокрушающей мощи реки попадались

настолько регулярно, что молодой человек, впервые за сознательную жизнь покинувший

горную деревушку, не переставал поражаться. Огромные глыбы, снесенные на добрую

сотню метров от скалы, с которой скатились, гигантские, брѐвна, нагромождѐнные, будто

соломинки, на уступе высотой в три-четыре человеческих роста, расплющенные о

подводные камни и намотанные на валуны стволы деревьев толщиной с человека. И

оглушительный грохот над крутыми склонами поросших диким лесом гор.

Ещѐ на стоянке Игас пояснил, что для их путешествия выбрано самое удачное

время – конец лета. Жара спала, и таяния ледников не предвиделось. Затяжные дожди

тоже не должны были начаться ещѐ недели три. Подъѐма воды в горной реке, способного

стать непреодолимой преградой, опасаться не следовало. Конечно, зимой уровень реки

опускался ещѐ ниже, но тогда пришлось бы прокладывать путь по обледеневшим

заснеженным скалам, что в несколько раз замедлило бы продвижение. А этого не хотели

ни стражники, ни ответственный за груз Донито-младший.

21

Дав команду в очередной раз становиться на ночлег, Игас отвѐл названного брата

на край утеса, возвышающегося на два десятка метров над водой. Указав на скалу, видневшуюся километрах в пяти, он объявил:

–Это ворота в долину. Завтра мы уже будем на равнине.

Вид открывшейся равнины, дальние холмы которой терялись в синей дымке,

ошеломил юношу. Он прислушивался к своим ощущениям, как учил Исповедник, пытаясь

не поддаться захлѐстывавшему его восхищению. Чувство простора, безграничности, доставило ему столько удовольствия, что Эрг неожиданно остановил коня, и только

дружеское похлопывание по спине вывело его из оцепенения.

–Очнись, ещѐ налюбуешься этими красотами, -добродушно хохотнул Игас.

После выхода из гор река неожиданно преобразилась. Резко замедлившись, она

вроде бы должна была разлиться и стать глубже, но вместо этого Эрг обнаружил для себя, что караван едет вдоль довольно мелкой (не менее, чем вдвое мельче) и узкой (раза в три

уже, чем двумя километрами выше по течению) спокойной лесной речки. Его недоумение

вызвало лишь смех попутчиков, и парень предпочѐл удивляться далее про себя.

Интервал движения между основной группой и дозорами сократился вдвое.

Скорость продвижения несколько увеличилась, особенно когда тропа заметно забрала

вправо от реки, свернув в лес. По расчѐтам Эрга путь, равный дневному переходу в горах

они закончили задолго до захода солнца, войдя в большую деревню.

Лорд-управитель здешних мест, тяжелеющий степенный мужчина пятидесяти -

пятидесяти пяти лет, лично вышел поприветствовать Игаса, которого давно знал и ценил.

–Я гляжу, господин Энгр, деревня ещѐ подросла за последнее время. Похоже, скоро

к Вашему титулу добавится ещѐ один, «господин Лорд-мэр», – польстил хозяину Игас.

–Ах, что Вы, господин Донито! Скорее всего, лишь мой сын сможет получить

право построить замок. Да только можно ли сравнить даже мой титул Ленд-лорда со

славой главного добытчика сокровищ герцога, кем скоро станете Вы, молодой человек, -

не остался в долгу Энгр. -Но почему Вы не представите мне своего спутника, который, если не ошибаюсь, спешит стать защитником королевства?

–Простите, господин Энгр. Сей юноша – мой названный брат, приемный сын моего

отца, Эрг Донито.

Похоже, юноша произвѐл на старика благоприятное впечатление, но неясность

происхождения и тщательно скрывавшаяся до сих пор тайна существования какого-то

приемного сына у давнего приятеля так заинтересовала его, что Эрг просто физически

ощутил работу ума хозяина.

Исповедник Пит действительно принялся за обучение мальчика с простейшего – с

грамоты. Среди книг, имевшихся в его избушке, построенной вдали от прочего жилья, он

отыскал старинную азбуку, и малыш на удивление легко усвоил премудрость

складывания букв в слова. Время от времени старик ходил в деревню, на рудники или в

горы за травами, и Эргу волей-неволей пришлось научиться кашеварить. Сам по себе

человек умный и знающий, старик легко находил ответы на бесконечные вопросы

ученика. И преподносил это так, что Эрг сам формулировал правильное решение,

опираясь на подсказки и логические заключения чародея. Видимо, тот хотел научить

питомца мыслить самостоятельно, в чѐм весьма преуспел.

Трудно сказать, были причиной успехов мальчика способности наставника, склад

ума ученика или наследственность, но Пит чаще сдержанно хвалил воспитанника, чем

бранил его.

От правописания и счѐта без всякой видимой логики старик перешѐл к теории

мироздания, которую завершил историей человечества планеты Гемма.

–А где же она, родина наших предков? -восторженно спросил Эрг, глядя на ночное

небо.

22

–Не знаю, -горько вздохнул Исповедник. -Точнее, в нашем мире еѐ нет, а место еѐ

двойника давно забыто. Говорят, в подвалах замка Крон, где хранится вся мудрость ТОГО

мира, можно отыскать на карте звездного неба солнце, вернее, солнца, бывшие родинами

наших предков. Но вход в ту сокровищницу знаний открыт далеко не всем. Поэтому, малыш, если тебе когда-нибудь повезет попасть в неѐ, не разбрасывайся временем по

пустякам, черпай знания, сколько сумеешь.

Исповедник придавал огромное значение здоровью мальчика. Начав с тривиальной

зарядки, он, объяснив сущность происходящего в организме, постепенно перешѐл к

закаливанию. Именно эти два краеугольных камня стали платформой для более серьезных

занятий.

–Ты умеешь сохранить здоровье своего тела, но можешь ли ты сохранить здоровье

своей души? Ведь больная душа человека не только вызовет, в конце концов, болезни

тела, но и помешает творить добро другим людям, будет заражать своей болезнью души

окружающих, -ответил однажды старик на настойчивые просьбы Эрга позволить ему

помочь Исповеднику в лечении, -Ты видел, как я это делаю, но не знаешь самой сути, а

это всѐ равно, что судить о природе вещей, заметив их тень сквозь закрытые веки. Нет, не

раньше, чем ты будешь готов к этому.

В подходе к душе человека, к его внутреннему миру перемешались такие

верования, как кришнаитство, христианство и господствующий во времена ТОЙ жизни

гомотеизм, создав неимоверный конгломерат, в котором спокойно уживались

абстрактный Всевышний, не стеснѐнный какой-либо оболочкой, его вечный враг Дьявол

или Сатана, и полное отсутствие обрядовости, основанное на непоколебимой вере, что

любые торжества в честь Всевышнего есть не что иное, как попытка обмануть его, приукрашивая действительность. Была ещѐ многолетняя изнуряющая подготовка

Посвящѐнных в Знания или Исповедников, основанная на тренировке внутренних

возможностей человека и познании тайных сил и знании. По сути дела Исповедник

являлся как бы представителем Всевышнего среди людей, причем, в наиболее

приближенной к буквальному смыслу своего звания форме.

Исповедника нельзя было обмануть. Он мог прочитать всѐ по лицу, одежде, вещам

человека, которого он видел. Умел читать эмоции на расстоянии. Лечил людей своей

внутренней энергией и энергией окружающего пространства. Но при этом обет не

позволял рассказывать открывшееся людям. Он мог лишь подтвердить или опровергнуть

слова говорящего. Исповедники были отшельниками страстей людских, внешней

совестью и неподкупными свидетелями мыслящих существ.

Эрг не предназначался в Исповедники, и Пит, не смотря на прекрасные

способности мальчика, ограничил его занятия начальными стадиями медитации и

основами биоэнергетики, не вдаваясь глубже необходимого для целительства травами и

точечной медициной. И к четырнадцати годам юноша легко распознавал болезни по

внешним признакам, готовил снадобья из собранных трав, останавливал словами

кровотечения. Старик Донито был особенно доволен его успехами в лекарском деле, надеясь, что тайна приѐмыша не выйдет вместе с ним за пределы деревни. А после того, как он быстро поставил на ноги жену старосты, больше недели лежавшую в постели с

жаром, старый Марс успокоился относительна куска хлеба для юноши в будущем.

Той же зимой Эрг как-то отправился к истоку Разбойницы за росшим на скалах

целебным мхом. Он уже возвращался домой по своим следам, протоптанным в

неглубоких ранних сугробах, когда ощутил сильный толчок под ногами. Какое-то чувство

тревоги заставило его не броситься на землю, а бежать вперед, подальше от скачущих по

склону горы кусков камня, которые он почувствовал, а не разглядел.

Очнулся он от холода. Спина, плечи и голова болели от синяков и ссадин. Но

сильнее всего болела правая нога. Мальчик мысленно оглядел своѐ тело, как учил

Исповедник. Пробегая мысленным взором от макушки до кончиков пальцев, он явственно

различал розовые пятна на местах повреждений. И яркую багровую пульсирующую

23

полосу поперек голени. Что-то подсказало, что еѐ нужно убрать, и чем скорее, тем лучше.

Но убрать еѐ можно было только мысленно, если сосредоточить на ней всѐ своѐ внимание

без остатка.

Отключиться от внешних раздражителей помогло умение медитировать, и Эрг

заметил, что пятно стало мало-помалу бледнеть, а пульсации его цвета, повторяющие

удары сердца, – затихать. Не было ни ощущения холода, ни разрывающей череп боли, ни

суетливых испуганных мыслей. Лишь он и зловещее алое пятно.

Спустя половину часа мальчик вышел из оцепенения и сумел шевельнуть ногой.

Сердце готово было переломать изнутри ребра, в ушах стоял шум, а перед глазами плыли

разноцветные круги.

Выбравшись на тропу, Эрг понял, что умирает от голода и засыпает на ходу от

усталости. Так, шатаясь из стороны в сторону, он брѐл целую вечность, почти два часа, пока не упал на руки спешившему навстречу Питу.

Отощавший и разбитый юноша проснулся через два дня.

–Пойдѐм, -сказал ему старик, накормив, наконец, ученика. -Тебе нужно научиться

восстанавливать свои силы после исцелении.

Он улыбнулся:

–Зрелый плод падает сам. И слава Всевышнему, что мне хватило мудрости не

спешить!

–Но почему? Ведь умей я целить раньше, я бы уже смог помочь стольким людям!..

–Выходит, я поспешил...

–Почему, Учитель?

–Потому что нетерпение – явный признак незрелости твоей души. Благославен тот, кто ждет, когда к его ногам упадет сладкий плод знаний, ибо он сумеет оценить вкус и

аромат желаемого. И жаль нетерпеливого, сбивающего с ветвей безвкусную завязь по

единой прихоти своей. И не слушай дающего совет так поступить, а взрасти сам своѐ

древо и вкуси зрелый плод.

–Неужели я не взрастил ещѐ своего дерева?

–Ты даже вкусил его плод. Правде, одолев пока лишь его кожицу. А чтобы не

судить о вкусе рыбы по еѐ чешуе, я хочу научить тебя делать правильно то, что пришло

тебе по наитию.

Два кудесника, молодой и старый, долго бродили по окрестностям, и старик

требовал от него одного: чувствовать себя. Эрг быстро понял, что хочет от него

Исповедник, и, сравнивая свои ощущения в том или ином месте, открыл для себя новый

мир внутри уже существующей Природы. Внутренний мир камней и деревьев, воды и

ветра, их жизнь, их силы, правила их общения.

–Исцелив себя, ты чуть не погиб, истратив на это почти всю энергии своей души. А

лечение других людей требует куда большей энергии. И ты должен научиться

пользоваться для этого энергией всего, что тебя окружает, что ты можешь ощутить: камня, воды, деревьев, ветра, огня. Но никогда не черпай еѐ у другого человека. И

остерегайся отдавать слишком много своей. Энергия природы стерильна. Действие же

энергии человека на больную душу или тело подобно промыванию открытой раны водой

из придорожной лужи.

Нетрудно, понять, что приход Эрга к старосте был неизбежен.

–Для чего тебе нужно махать молотом, -горячился Донито, -если ты стал неплохим

лекарем?

Юноша одарил его взглядом чародея Пита и не менее загадочно, чем Исповедник,

произнѐс:

–Я познал душу людей и животных, растений и камня, воды и воздуха. Теперь мне

нужно познать душу огня и металла.

Помолчав мгновенье, он добавил:

24

–Я чувствую, что мне это пригодится.

«Проклятый колдун», -ругнул про себя Исповедника староста, и в груди у него

похолодело.

-Когда?

–Послезавтра с рассветом.

–Отлично, успеем все обстряпать так, чтоб ни одна собака не почуяла. Сколько их?

–Как всегда, одиннадцать. И какой-то щенок неучѐнный.

–Про то, на какой лошади груз навьючен, не узнал?

–Не. У них же свой домик, своя конюшня. К себе близко никого не подпускают.

–А лорд им никого не добавит?

–Да что ты! У него все в разъезде. В деревне всего четверо осталось, да и те – не

лучшего сорта.

–Ну что же, отлично!

Высокий оборванец звякнул серебром, высыпая его на открытую ладонь

пришедшего.

–А сам-то камешками не хочешь разжиться на беззаботную старость? -насмешливо

глянул сверху вниз высокий.

–Как же не хотеть-то, -вздохнул второй. -Да только вдруг вы их не одолеете? И

камешков не получу, и службы при лорде лишусь, если ещѐ жив останусь. Вот ежели

наверняка, то не грех бы и рискнуть.

–Не трусь! С камнями тебе и на лорда наплевать. Ты сам как лорд жить станешь. А

против нас им не устоять. Будь нас всего втрое больше, я бы ещѐ подумал. А против

пятерых на каждого ни один рыцарь не устоит, не говоря уж о стражниках. Мы их как

цыплят передушим.

-Мы не успели даже до Расса добраться, а уж один твой вид мне столько хлопот

доставил.

Игас озадаченно покачал головой. Они с Эргом, как обычно, ехали рядом с

вьючными лошадьми в центре группы. С момента отъезда из деревни Донито-сын дал

указание дальше двигаться в сжатом порядке: авангард и арьергард следовали не далее

двадцати-двадцати пяти метров от основного отряда. Все ехали с опущенными забралами.

Оружие перевели из походного в боевое положение тоже при выезде из усадьбы Ленд-

лорда.

Выезжали затемно, так что дневная жара ещѐ не начала беспокоить в застегнутых

наглухо панцырях и металлических шлемах. Солнце, пробивающееся сквозь густую

листву, уже начало пригревать, но Игас торопил свой маленький караван, чтобы пораньше

прибыть в ближайшую деревню. Даже Эрг, не очень-то привыкший к конным

путешествиям, притерпелся к ровному шагу коней и постоянной тряске, так что

чувствовал себя вполне удовлетворительно, умудряясь на скаку находить очарование в

здешних лесах. Их командир большей частью молчал, лишь время от времени отдавая

краткие приказания, и юноша решил не отвлекать его от мыслей, омрачавших чело

будущего старосты.

Ещѐ вчера вечером Донито пришѐл в домик, где всегда останавливались караваны

из Гнилого Тупика, и не стал ни с кем разговаривать, удалившись в свою комнатку. Эрг, с

утра сопровождавший названного брата по деревне, где тому нужно было сделать кое-

какие заявки на товары и материалы, вернулся назад в первой половине дня, и, прощаясь с

ним, Игас добродушно улыбался, довольный ходом дел.

Они стояли на берегу Разбойницы как раз напротив устья левого притока реки.

Именно там находился брод. Наносы песка позволяли переправлять грузы на телегах, не

рискуя подмочить их. Повозки обычно тянули неизвестные юноше медлительные

лохматые животные, мощно упиравшиеся в грунт четырьмя толстыми лапами.

25

–Это базоны, -пояснил Донито. -Их приручили еще во времена короля Артура и

используют везде, где нужна сила побольше лошадиной, но не требуется скорости.

–И что, они всегда такие медлительные?

–Нет, конечно. Если их сильно разозлить или напугать, они могут разогнаться. И я

не завидую тому, кто окажется у них на пути. Стопчут, и не заметят. -ухмыльнулся Игас.

Потом повернулся на северо-восток и махнул рукой. -А там, в верховьях этой речки

добывают и плавят железо. И вот на таких повозках везут по всему герцогству, а то и в

Колем.

–Но ведь это очень далеко.

–Да уж не дальше, чем из Артура. Тем более, что в Артуре железо дороже за счет

наѐмных рабочих, а здесь каторжники трудятся бесплатно. Так что каторга половину

хозяйства Энгра кормит. Кто-то каторжан караулит, кто-то их кормит, а кто-то железо

перевозит. Да и сама деревня растет в значительной мере за счет бывших каторжников.

Игас кивнул в сторону топтавшегося в двух десятках шагов тощего седого

мужчину, на запястьях которого белели шрамы от оков.

–Думаю, Энгр свой замок здесь, на стрелке поставит, -с видом знатока обвѐл рукам

Донито кусты за рекой. -Обживать это гнѐздышко, правда, его сыновьям придѐтся.

3аведут тогда здесь сотни две рыцарей, а среди них и ты можешь оказаться.

–Что это ты меня в такую глушь загнать собираешься? -шутливо ужаснулся Эрг.

–Ах ты неблагодарный! -поддержал шутку Игас. -Для тебя Энгр – глушь? Да ты

Гнилого Тупика не видывал! Вот где настоящая глушь!

Оба посмеялись, и Донито хлопнул юношу по спине.

–Смех смехом, но для Энгра это действительно была глушь, когда его сюда

сослали.

–Его? За что?

–В том-то и дало, что ни за что... Он был Лорд-мэром Артура. Во времена

междоусобицы он не поддержал мятежников, хотя главным заговорщиком был его

сюзерен, герцог Парн. Энгр даже заранее послал к королю гонца с вестью, что город

послушен воле государя, когда тот разгромил войско злодеев в Драгоне и шѐл на Парн. Но

среди его друзей оказалось слишком много заговорщиков, и Его Величество на всякий, случай отправил градоначальника Артура сюда, тем более, что здесь, как и в Артуре, вели

добычу железа. Говорят, через некоторое время ему пришлось повстречаться с кое-какими

старыми друзьями. Правда, те уже были в кандалах. А Энгр прижился... Да ты сам всѐ

видел.

Они говорили ещѐ некоторое время, а затем разошлись. Эрг краем глаза видел, что

вслед за Игасом поковылял старик-каторжанин, но он знал, что сын старосты сумеет за

себя постоять, и не стал беспокоиться.

-Мы не успели даже до Расса добраться, а уж один твой вид мне столько хлопот

доставил.

–А что случилось?

–Так, ничто серьѐзного. Но я бы всѐ равно дорого дал за то, чтобы узнать, кем был

твой отец.

Эрг вздрогнул, и глаза его сверкнули в узкой прорези забрала.

–Я тоже дорого дал бы за это... Но что всѐ же произошло?

Игас вдруг понял, что коснулся больного места юноши. Эрг, воспитанный Марсом

Донито и Исповедником, знал лишь своих приемных родителей. Этого от него никто не

скрывал, хотя старались и не подчѐркивать. Старик Марс привычно ругал Пита за то, что

тот хранил молчание об отце и матери ребенка, но был бессилен что-то сделать. Видимо, такая неопределѐнность доставляла парню немало страданий, и даже его тренированная

выдержка не выдерживала накала эмоций, когда речь заходила о родителях Эрга.

–Извини, -смутился Игас. -Я не думал, что мой дурацкий язык так тебя заденет.

26

–Да ничего страшного. Только не тяни, рассказывай.

–Помнишь, вчерашнего каторжника на реке?

–Помню, конечно.

–Когда мы разошлись, он нагнал меня и попросил поговорить с ним. Рассказывал, что воевал на стороне мятежников и за это был отправлен на каторгу. Потом

поинтересовался, откуда взялось твоѐ снаряжение? Я рассказал. И этот бывший лорд так

оскалился, что мне страшно стало. «Хорошо, -говорит, -чем дольше этот щенок не будет

ничего знать, тем меньше шансов, что его поганый род возродится.» И столько злости у

него в глазах было... Он тут же пошѐл прочь, потом обернулся и крикнул: «Пусть я сдохну

в цепях, но горло ему перережу, если он не успеет убраться отсюда.»

–Дьявол! Почему ты мне не сказал это вчера? Я нашѐл бы его...

–Потому и не рассказал. Отец велел доставить тебя в Расс, а не закапывать в Энгре.

Эрг резко отвернулся и надолго замолчал. Обернувшись, наконец, он поймал

укоризненный взгляд Игаса.

–Ты бы хоть научился слушать до конца...

-Идиот! Ты можешь забрать себе хоть все эти камни, а не торговаться из-за

каждого грамма. Мне не нужны драгоценности.

–А чего же ты тогда хочешь, Барц?

–Мне нужно прижать Расса, взять его за горло.

Высокий оборванный мужчина лет сорока пяти недоверчиво глядел на своего

собеседника, чье холѐное лицо и дорогие одежды резко контрастировали с грязью и

беспорядком лесной разбойничьей землянки.

–Благое дело. У меня тоже к нему есть кое-какие счеты за пять лет в кандалах. Но

стоит ли это делать для такого дерьма, как ты, Барц?

Купец медленно улыбнулся.

–Ты забываешься, Милтон Рейли, с кем разговариваешь. В моих жилах течет

кровь...

–...лордов Нордии. Знаю, знаю, Рихард Барц. Считай, что мы с тобой квиты за

«идиота». Тем более, и в моих жилах кое-что течет. И если у тебя есть память, то ты

вспомнишь, что это же самое текло когда-то в жилах герцогов Кло. Ближе к делу, Советник. Зачем тебе нужен этот караван?

Барц, не переставая улыбаться, наморщил лоб, отчего улыбка превратилась в

гримасу.

–Герцог купил в долг у меня кое-какие ценности под залог камешков. Так, мелочи.

Но такие же мелочи у других купцов составили почти четверть его ежегодных личных

затрат. Случай крайне редкий. Просто у Расса в этом году были большие покупки в Верке, вот на местные мелочи деньжат и не хватило. А я скупил все его обязательства, и если ты

со своей шайкой недели через две-три ограбишь караван с камнями, у меня появится

возможность для шантажа.

Рейли расхохотался.

–Знакомый почерк, Рихард. Кажется, моего двоюродного дядюшку на этом же

подловили... Нет?

–Ошибаешься, Милтон. Твоему дядюшке наплели, что король его и в грош не

ставит и собирается отдать его дочь замуж за какого-то своего родственника, толстого и

уродливого старпѐра. На шантаже сыграли со стариком Драгоном. Но отлично сыграли, что и говорить!

–Да уж помню, помню... Бедняга твоему предшественнику в рот смотрел, даже

когда пришлось бежать из герцогства, и терять уже было нечего. «Слово чести»...

Они, немного помолчали, вспоминая былые годы. Потом разбойник встрепенулся и

напомнил:

–Ты хотел рассказать, чего ты добиваешься?

27

–А ты не знаешь?

–Да уж догадываюсь. Но, в конце концов, тебе придѐтся избавиться от Расса. Он

прекрасно помнит, что стало с теми тремя герцогами, да и большего, чем закрывать глаза

на твои художества, он не сможет. Если только ты не начнѐшь наглеть.

–А мне большего и не требуется. Коготок увяз, тут и птичке конец! Если есть за что

зацепиться, из человека можно высосать всѐ и даже больше. А когда он сломается, я найду

ему замену.

Рейли хищно вскинул голову.

–И не надейся, Милтон, -предупредительно усмехнулся нордиец. -Не тебя. Хотя без

награды за помощь ты не останешься. Должности Ленд-лорда тебе хватит? Не считая, конечно, целого каравана с камнями.

–Что ж, спасибо за откровенность, старина. В общем-то я и сам понимаю, что в

замке нужна рожа посимпатичнее моей... Я согласен.

–Вот и отлично! Где меня найти, ты знаешь. Придѐшь через месяц, максимум через

пять недель. Мне нужны подробности.

-Извини, Игас, я перебил тебя.

Сквозь щель забрала глядели действительно виноватые глаза, и будущий староста

тяжело вздохнул, не в силах долго сердиться.

–Похоже, твоя загадка волнует не одного тебя. Не кто иной, как Энгр, пытался

выведать у меня информацию о твоем отце. Правда, сделал это ненавязчиво. Но я, в конце

концов, задал вопрос прямо. Он как-то стушевался, но ответил, как я понял, искренне.

–Не тяни...

–Он сказал, что ты похож на его старого знакомого, но он точно знает, что тот

человек и вся его семья погибли, и ему не хочется вводить кого-либо в заблуждение.

Знаешь, по нему было видно, что он не лжет.

Игас замолчал, обдумывая сказанное. Эрг тоже молчал. Пауза затянулась, и

постепенно предводителем каравана стало овладевать дремотное состояние. Солнце грело, мерный приглушѐнный стук копыт по мягкой земле долетал как бы издалека, а плавное

покачивание действовало убаюкивающе. Кажется, ему даже что-то начало сниться, когда

Эрг осторожно коснулся его запястья.

–Игас, впереди что-то не так. Я это чувствую.

Тревога юноши передалась и стражникам, которые тоже сбросили дремоту и

потянулись за оружием.

–Здесь дерево через дорогу упало, -донеслось от авангарда.

–Сомкнуться, -скомандовал Игас, и в то же мгновенье из-за кустов со свистом

вылетели четыре или пять верѐвок, а вслед за ними на стражу обрушился град стрел и

камней, испускаемых выскочившими из чащи людьми.

-Учитель, Вы говорили мне про древние истины: не убий, не укради, не

лжесвидетельствуй. Если тебя ударили по левой щеке, подставь правую. Терпение

порождает мудрость. Но если я стану рыцарем, защитником, мне придѐтся и убивать

врагов, и красть их вещи, и лгать им, чтобы спасти своих товарищей. Придѐтся отвечать

на их грубость, чтобы не прослыть слабым. Вы сами показали мне приемы и жизненные

точки, воздействуя на которые можно не только причинить человеку боль, но и убить его.

Как же совместить эти противоречия? Или нужно от чего-то отказаться?

Старый Пит, глаз которого, казалось, никогда не коснется время, аккуратно

пригладил белую бороду, когда-то густую и красивую.

–Какой-нибудь крестьянин или рудокоп назвал бы меня богохульником и

отступником. Но тебя я всегда учил думать, прежде чем делать выводы. А твой вопрос

говорит, что я добился кое-чего. Значит, ты поймѐшь и остальное. Один древний мудрец, чья мудрость позволила людям летать среди звезд, говорил так: «Нет ничего

28

абсолютного». И хотя его слова относились к наукам, то же самое можно сказать о


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю