355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Горохов » Предназначение. Сын своего отца » Текст книги (страница 21)
Предназначение. Сын своего отца
  • Текст добавлен: 12 мая 2017, 16:00

Текст книги "Предназначение. Сын своего отца"


Автор книги: Александр Горохов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

–Питер! -окликнул он, но ответа не услышал.

Осторожно шагая по битым черепкам, Блэк заглянул во вторую комнату. Из-под

массивной деревянной кровати выглядывали чьи-то ноги, а на полу растеклась лужица

крови.

–Питер! -кинулся к лежащему однорукий. Он быстро нагнулся над телом, и тут же

что-то тяжѐлое опустилось на его голову.

Вышедший из-за косяка человек опустил дубинку и позвал:

–Эй, Сленг, вылазь.

Тело, которое Блэк принял за мѐртвого Хлодвига, зашевелилось, и из-под кровати

вылез здоровенный детина со скошенным лбом.

–Заколебался я там пыль нюхать, Роки. Ну, кого ты тут ухайдакал?

Парнище, сидя на полу, одной ручищей перевернул щуплое тело старика лицом

кверху.

–Упасть – не встать! -присвистнул громила.

–Чего ты? -заинтересовался тот, что бил.

Сленг сидел на полу и качал головой.

–Ну, и влипли мы с тобой, парень...

–Чего? -недоумѐнно протянул второй.

–»Чего, чего...» Да ты хоть знаешь, кого ты прихлопнул?

Бандит неопределѐнно пожал плечами.

–Да мне плевать! Мне заплатили, – я и сделал. Чего ты особенного в этой развалине

нашѐл?

–Дурак! Это же Блэк, друг Лютого. Если Лютый узнает, что мы его кореша

грохнули...

Роки, похоже, никак не мог понять, чего испугался его дружок.

–Он что, – крутой?

–Да нет. Он раз Лютого от смерти спас. Вот тот и не позволяет никому его трогать.

Блэк же калека, не видишь, что ли? Так что если этот головорез узнает, что мы однорукого

пристукнули, нам из дерьма долго не вылезти.

185

Роки улыбнулся, перехватывая дубинку поудобнее.

–Не узнает...

Как обычно в день турниров, вдоль дороги на ристалище собралась многотысячная

толпа зевак. Ещѐ бы! Этой дорогой проследует весь двор и огромное количество

приглашѐнных рыцарей, что само по себе является весьма впечатляющим зрелищем.

Дамы в нарядных верховых костюмах, изящно восседающие на грациозных лошадках, придворные щѐголи и приехавшие на праздник гости рангом не ниже лорда. А во главе

колонны – пятьдесят человек из сотни замковой стражи, непосредственно оберегающие

Его Величество. Он всегда восседает на своѐм коне в полном парадном облачении в

сопровождении нескольких ближайших друзей и советников, открывая шествие яркой

придворной группы.

Как было заведено с давних пор, после двора и знатных гостей отводилось место

двум десяткам заслуженных ветеранов. Многие из них, по привычке одетые в простые

боевые доспехи, вряд ли выделились бы среди городского столпотворения, но здесь их

узнавали и приветствовали, здесь их ещѐ помнили.

Но, если ветераны пользовались успехом у пожилых мужчин, то следовавшей за

ними группе всецело отдавали свои сердца женщины, особенно молодые. И, если бы не

традиция, дающая право ехать на ристалище вместе с королѐм, то мало кто из

замыкающих колонну вновь посвящѐнных рыцарей оказался бы в этом конном строю.

Не смотря на столь отдалѐнное от Государя место, молодые люди не меньше его

получали восторженных криков со стороны горожанок, многие из которых приходили к

дороге, ведущей на ристалище, лишь для того, чтобы высмотреть себе жениха. Да и отцы

местных красавиц не без любопытства присматривались к славному будущему Геммы, проезжающему сейчас мимо них. Может быть даже потому, что кого-то из них скоро

придѐтся принимать как зятя, лишь бы дочке успеть вовремя подсказать, на кого надо глаз

положить: за прошлую ночь молодые рыцари успели намалевать на щитах свои гербы. И

за пятнадцать минут, пока медленным шагом процессия двигалась от замка до ристалища, они тоже глядели во все глаза, стараясь запомнить тех, кто им понравился.

Давным-давно, может быть даже во времена короля Артура, ложбинку у южной

стены замка Крон, по которой стекал к морю ручеѐк, выровняли, спрятав поток в

огромную каменную трубу. Неизвестно, сколько времени понадобилось, чтобы отсыпать

огромное количество грунта, чтобы превратить овраг в большое поле, заросшее травой.

Ристалище занимало площадь около четырѐх гектар, вытянувшись вдоль склона

замкового холма. На части его располагались вспомогательные сооружения: коновязи, сектора соревнующихся рыцарей и их помощников, павильоны лекарей, киоски торговцев

напитками и сладостями. Дабы не мешать обзору, их сосредоточили по торцам поля.

Нижнюю, дальнюю от замка кромку поля занимали трибуны Двора, судей и

приглашѐнных, растянувшиеся от края до края. Противоположная от них сторона

представляла собой склон холма, густо усеянный людьми. Никаких скамеек публика, собравшаяся здесь, признавать не хотела, и попытка одного из предшественников Нерля

облагородить «гору», провалилась, после чего никто больше не хотел еѐ повторять. Народ

полагал, что куда удобнее свободно развалиться на травке, чем чинно восседать на

казѐнных лавках.

Главную, придворную трибуну, прикрытую навесом, быстро заполнили

королевские приближѐнные, давно знавшие каждый своѐ место. Лишь Лорд-канцлер не

мог похвастаться своим соседством с королѐм: его место всегда было в судейской ложе.

Почѐтных гостей, ветеранов и просто рыцарей, явившихся на турнир, разместили в

дальнем конце импровизированного стадиона. Ближний к дороге край трибун занимали

новоиспечѐнные рыцари.

186

Свои места заняли все: соревнующиеся рыцари – посреди поля, судьи – в своей

ложе, зрители – кому где удобно или положено. Пустовало лишь одно место – место

принцессы.

На трибуне почѐтных гостей в прохладный весенний день королевского турнира

сидели два посла. В народе уже знали о приезде второго, и его присутствие не вызвало

особых толков, если не считать обычного любопытства по поводу его до сих пор не

раскрытой миссии. А молодой Хайбут и не думал раскрывать цель своего приезда до

официального приѐма в королевском дворце.

Друг принца Нордийского, блестящий кавалер и отличный боец, Лорд Хайбут,

глядел на разворачивающееся действие с нескрываемым любопытством. Ему впервые

приходилось присутствовать на геммском турнире, да ещѐ такого высокого уровня. Не

смотря на свою близость к сыну короля, в Норде он пару раз выходил на ристалище и

неоднократно был зрителем. Теперь предстояло сравнить здешние правила и приѐмы боя с

теми, что он знал на родине.

По знаку Его Величества сигнальщики поднесли к губам сияющие серебряные

трубы, извещая их звуками, что пора прекратить суету и приготовиться. Дождавшись

тишины, глашатай через огромный металлический раструб от имени короля

поприветствовал всех присутствующих, перечислив их по категориям: почѐтные гости, доблестные рыцари, достопочтенные горожане и т.п. Затем он попросил у Его Величества

разрешения начать турнир. Нерль величественно махнул рукой и что-то произнѐс.

–Государь сказал, что сегодня победит оружие достойнейшего! -восторженно

рявкнул в свой громкоговоритель глашатай, и толпа ответила ему ликующими воплями.

–Достойнейшего!

–Пусть победит достойнейший!

–Слава королю!

Воспользовавшись моментом, Алекс Хайбут спросил своего коллегу:

–Вы тоже считаете, что победит достойнейший, господин Фарух?

–Я считаю, что да, если это будет Хорд.

–А если это будет не он?

Старый посол хитро прищурил глаза:

–Разве это может случиться?

Друг принца пожал плечами:

–Всякое случается...

–Не беспокойтесь, Алекс. По моим сведениям даже во дворце считают Хорда

достойнейшим. В том числе и Его Величество.

В отличии от земных рыцарей рыцарство Геммы имело совершенно другие задачи

и способы ведения боевых действий. Земные средневековые рыцари бились лишь с

подобными себе закованными в латы воинами. Поднять руку на пешего простолюдина

считалось позором. Простолюдин же, поднявший руку на рыцаря даже вражеской армии, чаще всего лишался головы. Многочисленные войны с огромным количеством соседей

вынуждали правителей считаться с рыцарством ещѐ и потому, что большая их часть была

ещѐ и землевладельцами.

Единственным соседом Геммы являлась загадочная Нордия, спрятавшаяся за

каменной стеной неприступных гор. Нордия, которая не раз нападала на Гемму, но ни

разу не объявившая войны, ни разу не выставившая регулярной армии для генеральной

битвы. Рыцари Геммы в лучшем случае один раз в поколение имели возможность

встретиться в открытом бою с иноземным противником. Нападать на Нордию самим тоже

не было смысла: особых богатств она не имела, а территорий на востоке Геммы должно

было хватить для увеличивающегося населения ещѐ на несколько столетий. Поэтому и

187

приходилось заниматься тем, ради чего придумал рыцарство король Артур: защищать

порядок.

Защита порядка всегда и везде подразумевала одно: исполнение полицейских

функций. То есть частые стычки с пешими или слабо защищенными конными

противниками в условиях, где самым ценным преимуществом оказывались подвижность и

ловкость, а не умение выдерживать многопудовые лобовые удары. В таком бою три-

четыре десятка килограммов стали и неподъѐмный двуручный меч оказались бы

непреодолимой помехой. Вот почему геммские мастера делали лѐгкую

пластокерамическую броню, надѐжную и прочную, и отличные мечи, которыми можно

без устали махать направо и налево, второй рукой управляя своим скакуном, не

отягощѐнным чрезмерным грузом.

Именно из-за этого на турнирах Геммы особое внимание уделялось мастерству

владения мечѐм в схватке на коне и в пешем строю, что нередко переходило из одного в

другое. Конечно, если после лобовой атаки с копьями оба противника оставались в строю

(функция рыцарства как регулярного войска обязывала уметь биться с противником и

таким способом).

Чтобы поддержать интерес к состязаниям, судьи намеренно не сводили вместе

обоих главных претендентов. Хорд, которому помогали Отар и Сэмми, прекрасно

понимал эту уловку и просто считал количество оставшихся до встречи с Флексом туров.

Лишь однажды он проявил эмоции: когда его следующим противником объявили Милка.

–Этот ублюдок всѐ же решил попытаться перейти мне дорогу!

Бой действительно получился интересным. Колемский десятник, помня обиду,

причинѐнную несколько дней назад, с неожиданной яростью и упорством принялся

наседать на высокого худощавого владельца малинового кота на сером щите. Но ярость в

нападении сослужила Милку дурную службу. Увлѐкшись мщением, он забыл про защиту, и сотник, сумев разорвать серию ударов противника, буквально забил Милка, не

успевшего сориентироваться и вовремя перейти к обороне, до беспамятства. Десятника

уволокли к лекарским будкам, а Хорд в очередной раз направился поклониться

королевской трибуне.

Схватка с Флексом далась много тяжелее. Под неистовые вопли трибун Хорд, сам

тяжело дыша, помог подоспевшим лекарям поставить на ноги оглушѐнного сильнейшим

ударом по шлему соперника. Медлительность, с которой Хорд шѐл к своему коню и

садился на него, могла показаться зрителям даже важностью, но на самом деле сотнику

здорово досталось от проигравшего кронского любимца. И он, чтобы получше прийти в

себя, старался как можно дольше протянуть время, объезжая по кругу трибуны,

демонстрируя себя, победителя!

К концу круга почѐта Хорд уже сумел ощутить себя героем. Он добился! Именно в

его честь рукоплещут тысячи зрителей. К ногам его коня летят охапки цветов из рук

местных красавиц! Ещѐ один шаг к власти. Шаг, который называется «всенародная

слава».

Дождавшись, когда затихнут звуки сигнальных труб, глашатай объявил в рупор:

–В честном поединке на ристалище одержал победу рыцарь Альберт Хорд,

командир сотни королевских рыцарей замка Расс! Есть ли среди присутствующих на

ристалище рыцарей, не обнажавших ещѐ сегодня своего оружия, кто-либо, кто бросит

рыцарю Хорду вызов, оспаривая его право называться первым рыцарем королевства

Гемма?

Таких не могло быть в принципе. Хорд побил сильнейших, а те, кто мог бы

победить Хорда, уже никогда и никому не бросят вызова. Сотник улыбался этой наивной

традиционной формуле чествования победителя, не обращая внимания на подозрительное

шевеление на левом фланге, где размещались прошедшие вчера Посвящение.

Глашатай во второй раз вопросил жаждущих скрестить оружие с Хордом, и уже

готовился сделать это в третий, последний раз.

188

Образовавшуюся паузу в ходе турнира каждый занимал как мог. Зрители из

простонародья вполголоса делились ощущениями, судьи внимательно выглядывали

возможных претендентов, дамы незаметно подкрашивали губки, а бывалые рыцари

ревниво разглядывали нового чемпиона.

Паузу прервал звук рога. Невесть откуда взявшаяся толпа юнцов, собравшаяся там, куда должны выходить желающие сразиться с победителем, поспешно расступилась, пропуская кого-то вперѐд. Лѐгкий ропот, пронѐсшийся по склону холма, заставил сотника

повернуть голову. Две чѐрные с головы до пят фигуры со щитами, обтянутыми чѐрными

чехлами, проезжали сквозь толпу перекрывших въезд на поле молодых людей.

–Чѐрные рыцари! -неожиданно громко выдохнул кто-то.

Хлодвиг среагировал мгновенно, но верѐвки, удерживающие конечности пленника

в железных кольцах, намертво прикреплѐнных к стенам и полу, помешали ему

уклониться. Брызги слюны, сорвавшиеся с губ чудовища, коснулись его лица на долю

секунды раньше, чем острые когти всех шести лап упѐрлись в грудь рыцаря. Крик Кор

слился с воплем крысы, в ужасе скакнувшей назад.

Крыса снова стояла посреди камеры ощетинившаяся и перепуганная. Но слюна,

капающая из пасти и поджарый живот говорили о еѐ голоде. И голод должен непременно

пересилить страх. Пусть не сразу, пусть через несколько минут, но тварь снова будет

пытаться напасть. Узники понимали это. Мастер рычал в бессильной злобе. Кор, словно

окаменев, боялась шевельнуться.

–Мастер, Кор. -Эрг говорил ровно и спокойно. -Она боится когтей топтуна, что у

вас на шеях. Даже если сюда придут ещѐ несколько тварей, они вас не тронут.

Его негромкий голос подействовал успокаивающе. Учитель перестал ругаться, а

девушка шумно выдохнула, словно всѐ это время рядом с живой смертью сидела не дыша.

–Видите, как пригодились мои талисманы? -улыбнулся юноша. -А вы не хотели их

надевать.

Кор тоже улыбнулась. На еѐ лице появилась надежда, но тут же она сменилась

беспокойством:

–А ты? Как же ты, Эрг? Ты же без...

Словно прочитав мысли девушки, подземный монстр довольно хрюкнул и

повернулся к молодому человеку.

-В конце концов, нам заплатили за эту работу. И обещали заплатить ещѐ, если мы

его прикончим.

–А ты не думаешь, Роки, что когда мы вернѐмся за остатками денег, нас сдадут

страже за убийство?

–Ты что, сдурел? -от подобного оборота громила опешил. -Это же они нас наняли.

Они же сами погорят первые.

Сленг покачал головой.

–Как ты думаешь, кому больше веры: рыцарям, приведшим двух убийц, или

убийцам, обвиняющим этих же рыцарей в сговоре с ними?

–Но ведь они же... порядочные люди!

Сленг хохотал от всей души. Успокоившись наконец, он спросил:

–Ты называешь порядочными людьми тех, кто платит за убийство старого калеки?

Ты даже глупее, чем я думал. Почему они сами не стали его убирать? А? Им просто

нельзя марать свои руки! Ты хоть понял, что дом, куда нам нужно явиться с докладом -

дом тюремщика?

Роки беспомощно хлопал глазами, не зная, что и сказать. Его лицо, только что

озарѐнное жаждой близкого кровопролития, превратилось в обиженную физиономию

великовозрастного ребѐнка.

189

–Да как же они так?.. -обречѐнно вырвалось у него. -Да куда же мы теперь? Ты бы

хоть раньше предупредил, что ли… -умоляюще простонал детина.

Сленг сокрушѐнно хмыкнул.

–Да я и сам как-то не думал, пока не увидел, кого им убрать надо стало.

–Что же делать-то теперь?

–Рвать когти, пока фараоны нашу работу не надумали проверить.

–А с этим что?

–Ты же его добить хотел. Ещѐ раз дубинкой по затылку, и пошли!

Бандит будто во сне шагнул к Блэку и механически взмахнул палкой.

Кор, раскрыв от ужаса глаза, глядела, как шестиногое чудовище медленно заходит

для атаки.

–Эрг, ты же всѐ можешь! Сделай хоть что-нибудь! Я не хочу, чтобы она... Я люблю

тебя! Я не смогу, если... Ну, хоть что-нибудь, Эрг!

Крыса, как завороженная, медленно приближалась к ногам юноши. По мере

приближения еѐ когтистые лапы всѐ больше и больше подгибались, пока длинное

мускулистое тело не коснулось пола. Тварь не отрываясь глядела в глаза парню, сосредоточенное лицо которого не выражало никаких эмоций. Еѐ безобразная голова, пригнутая к полу, неожиданно перестала выглядеть грозно. Скорее, крыса стала походить

на угодливую собачонку, ползущую вылизывать сапоги хозяина.

Первый заметил перемену Мастер.

–Кор, не мешай! -прикрикнул он на ученицу, пытающуюся ногами отогнать

животное от друга.

С крысой действительно творилось что-то неладное. Жалобно повизгивая, она

доползла до сапог Эрга и, косясь одним глазом на юношу, захрустела зубами, перегрызая

верѐвку. Освободив ноги, крыса всѐ также на животе переползла к стене. Встав на задние

лапы, она освободила правую руку парня. Потом, словно повинуясь неслышной команде, трусливо юркнуло в нору, громко взвизгнув напоследок, словно получила добрый пинок

под зад.

Кор, едва сумев шевельнуть руками, повисла на шее Эрга, не обращая никакого

внимания на недовольное кряхтение Учителя. Эрг же, как мог, пытался еѐ успокоить.

Когда это более или менее удалось, Хлодвиг спросил:

–Что будем делать? Кого ждать: тюремщиков или крыс?

–Наверное, никого. Нужно уходить.

–Как?

–Через крысиную нору.

Девушку передѐрнуло от отвращения.

–Я тебя понимаю, но тюремщики, в отличии от крыс, не умеют ощущать

человеческие эмоции. Ими я не смогу управлять.

–А ты уверен, что мы куда-нибудь выберемся из этой норы?

Тут вмешался Хлодвиг.

–Нора – часть старинной системы канализации. В эту канализацию уже давно никто

носа не суѐт, но известно, что в районе порта есть какие-то колодцы. Ты не попросишь

крыс отвести нас к ним? -улыбнулся наконец Старый Рыцарь.

Эрг, вешая на грудь сорванный талисман с когтями топтуна, развѐл руками.

–Они прекрасно реагируют на эмоции и в состоянии выполнить многое, что им

мысленно прикажешь. Но обязательно нужно представлять конкретную задачу. А мы

даже не знаем, чего нам искать...

Он поправил свой пояс, с которого тюремщики сорвали кинжал, но не стали

разбираться с содержимым многочисленных кармашков на нѐм.

190

–Главное – не бояться. Человеческий страх для крыс – сигнал к атаке. Лучше

мысленно приказывать им убраться, если кто-то обнаглеет и вылезет из норы. И

держитесь наглее.

Юноша сорвал со стены незажжѐную лампу и засветил еѐ от уже горящей. Подойдя

к дыре в стене, он осветил черноту, уходящую вниз, и просунул в нору плечи.

Второй удар по затылку за последние сутки дался Блэку очень тяжело. Тупая боль

разламывала весь череп, а к горлу волнами подкатывали волны тошноты. Борясь с

тошнотой, старик боялся пошевелиться. Откуда-то из иного измерения до него

доносились голоса двоих спорщиков. А может быть и просто собеседников. Сквозь звон в

ушах разобрать слова было крайне сложно.

Голоса то умолкали, то звучали вновь. После какого-то резкого слова в комнате

воцарила тишина, которую дробило на мелкие кусочки цоканье копыт по уличным

булыжникам. Будь Блэк в полном сознании, он наверняка сообразил бы, что двое, приготовившие ему ловушку, сами кого-то боятся. Но сейчас разум не мог воспринять

ничего, кроме простейших сигналов организма.

Когда конные проехали, диалог возобновился вновь. Один убеждал, а другой,

похоже, растерялся и никак не мог принять решение. Наконец он сдался, и первый

подошѐл ближе, склонясь над калекой. Его сильные руки чуть приподняли тело Блэка, и

тот невольно застонал. То ли прикосновение человеческой руки, то ли дополнительная

порция боли, то ли сила воли старика сделали своѐ дело, и он сумел понять вопрос:

–Живой ещѐ, что ли? Встать-то сам сможешь:

–Нет, -невнятно пробормотал Блэк. -Пока нет.

–Соберись с силами, если хочешь жить. Тебе отсюда уматывать надо.

По дороге старик пару раз терял сознание, но его провожатые продолжали

волочить его, позволив повиснуть на их плечах. Со стороны они, наверное, выглядели как

возвращающаяся в сумерках по домам пьяная компания.

То ли ребята выбрали безопасный маршрут, то ли все городские стражники несли

службу в других местах, но добрались до места они без приключений. И без лишней суеты

смогли войти в приличный дом, хозяин которого не афишировал своего занятия, но явно

имел неплохие доходы и пользовался уважением соседей.

Тюрьма – хозяйство беспокойное. Скажем, в парикмахерскую захаживают люди

большей частью состоятельные, степенные. Если и случаются неприятности, так и те

лишь когда мастер маху даст. В булочную не припрутся среди ночи. Знают: хозяева хлеб

свежий лишь к утру выпекут. Кабачок, понятное дело, и шумный, и мешкотный кусок

хлеба. Всѐ же люди в нѐм разные бывают. Чаще, конечно, приличные. А тюрьма? С утра и

до вечера, и днѐм, и ночью. С кем дело имеешь? Либо с преступниками, либо с их

конвоирами. Последние, бывает, так с первыми наобщаются, что хоть самих за решѐтку за

сквернословие прячь. Уж это-то все, кто возле тюрьмы живѐт, знают. Бывает, такой

отборной бранью кто-нибудь сыпанѐт, что впору ставни закрывать. А уж криков, стонов, жалоб и проклятий сколько... На них давно уже никто внимания не обращает.

Вчера ночью, вон, вообще такое творилось, что не только тюрьму, а и окрестные

дома едва не снесли... Благо, стража особо не сопротивлялась, и толпа, прикончив

нордийцев, быстренько разбежалась!

День, пасмурный, но тѐплый, не принѐс шумной Тюремной улице ничего

необычного, если судить по звукам, доносившимся от самой тюрьмы. Всѐ тот же цокот

копыт, отчаянная ругань, жалобные причитания. Так как особо любопытных не нашлось, никто так и не понял, что стоны и крики неслись из домика помощника начальника

тюрьмы, в который ворвались несколько человек.

Нападавшие явно не хотели, чтобы их узнали в лицо, потому что прикрылись

повязками. Они решительно ворвались в дом, притулившийся к тюремной стене.

191

Старинные деревья позволили неожиданно напасть на охрану и обезоружить еѐ без

потерь. Послышавшиеся затем стоны и звон металла говорили о сопротивлении, но скоро

утихли и эти звуки. Через минуту на крыльце появился новый часовой, ежеминутно

оглаживающий свою одежду и беспокойно косящийся по сторонам.

Нетрудно понять, что всего пять минут назад этот часовой прятался под деревьями, пытаясь как можно ближе подкрасться к своему предшественнику. И делал он это именно

там, откуда на него бросали решительные взгляды люди, приѐмы и детали одежды

которых говорили о рыцарской выучке. Да и в последующих действиях они оказались

куда большими профессионалами.

Лже-охранник увидел перед собой выросшего словно из-под земли незнакомца,

негромко охнул и повис на его руках. Выскочившие из-за деревьев люди, не мешкая, ворвались внутрь, втащив за собой оглушѐнного, что вызвало у находящихся в

помещении настоящий шок.

Эрг оказался прав: крысы боялись их, пахнущих топтуном. Бестии боязливо жались

к стенам огромных каменных труб-тоннелей, когда мимо них, чавкая сапогами в грязной

жиже, проходили трое неизвестно как оказавшихся здесь людей. Эти люди, бесстрашно

шагающие по мрачным сырым лабиринтам, выглядели здесь, в сердце крысиного царства, чем-то нереальным.

Прожорливые злобные твари расправлялись с любым чужаком без промедления,

лишь бы он был из мяса и костей. Но из этого правила появилось исключение.

Юноша по совету Старого Мастера пытался найти выходы из старинной

канализационной системы через сливы, до сих пор действующие на некоторых улицах

Старого города. Но все они оказались забранными решѐтками: люди боялись нашествия

крыс.

Несколько раз Кор, встав на плечи Эрга, пыталась отодвинуть решѐтки, но те

сидели прочно. Ночные улицы, чаще всего безлюдные, никак не реагировали на странные

звуки под мостовой. Лишь однажды, оказавшись, как определила Кор по увиденным

домам, возле стен нордийского посольства, подземные путешественники уловили отрывок

из разговора двоих полуночников, не спеша гуляющих по дворику.

–Вы же прекрасно понимаете, господин Барц, что от этой затеи разит авантюрой.

Не подумайте, что я пытаюсь обсуждать приказ короля, но слишком уж много надежд

возлагается на этого сотника.

–Отнюдь, дорогой Лорд Хайбут. Даже если Хорд не сумеет чего-то добиться один, ему помогут наши люди.

Медленное шарканье шагов прекратилось.

–Я слышал, что Вы обещали ему всѐ герцогство Расс?

–Да, Алекс, -шаги снова глухо и медленно зазвучали по каменным плитам. -Но, сам

понимаешь, это всѐ чисто номинально. Он нужен нам как знамя, как авторитет, за

которым пойдут люди. Он будет властвовать, пока не станет ясно, что Расс окончательно

откололся от Геммы, пока Расс и Крон не разделит пролитая кровь и наша военная

помощь.

–А потом что с ним будет?

Барц вздохнул, помолчал несколько мгновений и что-то негромко ответил.

Немного помолчав, он добавил более чѐтко:

–Это потом. А сейчас нужно за него молиться, чтобы он победил в турнире и

вернулся в Расс героем...

Голоса стали утихать, и Старый Мастер выругался:

–Ублюдок! Надо же быть такой сволочью!

–Это с Хордом было ясно сразу, -отметила девушка.

–А теперь у нас, кроме догадок, есть и прямое свидетельство.

–Жаль, что его не предъявишь королю, -вмешался Эрг.

192

–Королю, может быть, это и не свидетельство, но мы-то знаем, что нельзя

позволить Хорду победить. И мы обязательно должны ему помешать, -загорелась идеей

Кор.

Эрг покачал головой и угрожающе заявил:

–Он мой!

–Хватит спорить, -заворчал Хлодвиг. -Сначала выберитесь наружу и получите

назад оружие, а потом уж решайте, кто с этим подонком разбираться будет. Пошли живее, а то скоро рассвет, и у нас ни на что времени не останется.

На голове у Блэка лежал кожаный мешочек со льдом, а сам он, откинувшись в

кресле с высокой спинкой, тихонько чертыхался. Кроме однорукого в комнате

присутствовали ещѐ трое: мускулистый жилистый мужчина лет пятидесяти в добротных

удобных одеждах, по всему выглядевший хозяином положения, и два здоровенных лба, явно чувствующих себя не в своей тарелке. Тот, что пониже, держался несколько более

уверенно, пытаясь даже вставить в разговор слово-другое. Другой, более мощного

телосложения, сидел разинув рот, и его ублюдочная физиономия как нельзя лучше

отражала содержание черепной коробки.

Часа четыре Блэк провалялся в полузабытьи, но лишь пришѐл в себя, сразу

затребовал разбудить хозяина дома. Он наседал на слугу, пока тот не уступил, зная особые

отношения между этим нахальным бродягой и своим господином.

В комнату, служившую в доме гостиной, были вызваны и Роки со Сленгом,

притащившие калеку в дом Лютого.

–Я понимаю тебя, Блэк, -кивал головой Лютый, главарь одной из портовых шаек

контрабандистов. -И верю, что они – отличные люди. Что Роки со Сленгом не врут, и твои

друзья вляпались в лапы этого урода Галушко. Но какой мне интерес портить свою

репутацию? Меня уважают купцы, любят преступники, для соседей я тоже уважаемый

бизнесмен. Городская стража, конечно, догадывается кое-о-чѐм, но у них нет на меня

никаких конкретных зацепок. И всѐ потому, что я лично законов не нарушаю. Я никогда

не фигурирую во всех скользких делах ни как исполнитель, ни как организатор, ни даже

как посредник. Для этого есть другие. А я предпочитаю всѐ видеть, всѐ знать, всем

получаемым пользоваться, но не привлекать к себе внимания. Ты же мне предлагаешь

плюнуть на всѐ, чего я добился, что я нажил, и заняться бандитизмом.

Чѐрный рыцарь поморщился.

–Я не заставляю тебя самого брать кистень в руки, если ты не хочешь отрывать зад

от кресла. Мне нужно несколько надѐжных людей, которым не страшно полезть и чѐрту в

пасть. Жалко людей – дай денег, чтобы заплатить тем, кого найду сам. Если и этого не

можешь, то хоть поручись за меня перед кем-нибудь.

Контрабандист захохотал, откинувшись на спинку кресла.

–Поручиться за тебя? Да ты же на висельное дело собираешься.

–А мне наплевать, Серж, на то, что будет потом. Главное, чтобы они добрались до

замка.

Лютый покачал головой, и его внимательные серые глаза оценивающе окинули

однорукого.

–Это так важно для тебя?

–И для меня, и для тебя, и для них, -ткнул культѐй в сторону громил тот. -Я же тебе

говорил, что речь может пойти о войне. А для всех нас война – бедствие похуже стражи.

–Что мы, рыцари что ли, чтобы нас война касалась? -осклабился Сленг.

–Скажи-ка, милый. А чем ты займѐшься, если ни один нордийский корабль не

сможет пройти через Западный пролив? -усмехнулся Блэк. -Как ваш хозяин сможет

продать нордийцам товары, если всех северян поганой метлой вышибут? Да и где

уверенность, что таких оболтусов не загребут в пешие части, которые полезут через горы

Расс назад отвоѐвывать?

193

–Не пугай, дядя, мы пуганые, -снова подал голос Сленг.

–Заткнись! -оборвал его хозяин и снова обратился к Блэку. -Знаешь, я не люблю

рыцарей. Меня воротит от одной мысли, что я должен помочь каким-то железным

болванам. Не по душе мне это...

Не смотря на морские ванны, которые пришлось принять беглецам, чтобы

выбраться из канализации, их одежда всѐ ещѐ издавала затхлый запах подземелья и гнили.

Свой парик Кор уже давно потеряла, нарисованный шрам смылся, а еѐ волосы, не

чѐсанные уже сутки, висели после купания сосульками. Эрг и Хлодвиг тоже выглядели не

лучшим образом. Если к этому добавить решимость, что светилась на их лицах, когда они

ворвались в дом Маккавея Галушко... Пусть у них почти не было с собой оружия, но эти

люди, прекрасно обученные сражаться в любой ситуации, даже сами по себе были

оружием, грозным и смертоносным.

Они не собирались кого-либо убивать, но если бы обстоятельства сложились так, что пришлось бы выбирать: или они, или их, ни девушка, ни Эрг, ни Старый Рыцарь не

остановились бы перед кровопролитием. Цель, которую они преследовали, стоила того.

Так они и объяснили Блэку, хлопочущему возле умирающего Лютого. Старый

контрабандист, с такой неохотой решившийся помочь однорукому другу, не уберѐгся и

сам нарвался на меч. Больше не пострадал никто, если не считать шишек и синяков у

стражников, охранявших дом помощника начальника тюрьмы.

Теперь вся компания тюремщиков со связанными руками и тряпками во рту сидела

в соседней комнате.

–Что делать теперь? -нервно спросил один из подручных Лютого.

–Берѐм твоего шефа, Галушко и наши вещички и уматываем, -распорядился Эрг.

–Я поговорю с ними, -нехотя выдавила Кор.

–Вы же говорили, что никого убивать не станете, -забеспокоился Сленг.

–Так и будет, -подтвердил Блэк. -Я же пообещал, что в худшем случае придѐтся

пытать Галушко, чтобы он приказал привести ребят. А нам даже этого не пришлось

делать.

Вошедший со двора Эрг сообщил:

–Кони готовы.

–Сколько?

–Четыре. Трое наших и здешняя кобылка. Наше имущество нашли?

–Нашли. Иди, собирайся, -махнула рукой Кор и направилась в комнату с пленными.

Девушка вышла назад через пару минут, сворачивая на ходу какую-то синюю

ткань.

–Учитель, этот чѐртов Галушко в самый неподходящий момент потерял сознание.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю