Текст книги "Наши домашние дела"

Автор книги: Александр Порецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)

НАШИ ДОМАШНIЯ ДѢЛА
СОВРЕМЕННЫЯ ЗАМѢТКИ
"Время", № 11, 1861

???

О томъ, чѣмъ живетъ теперь нашъ народъ. – Нѣкоторыя изъ его проявленiй и взгляды наблюдателей. – Характеристическiе факты изъ постановленiй губернскихъ присутствiй. – Нѣчто о вмѣшательствѣ въ семейныя дѣла и о народномъ здоровьѣ. – Женскiй крестьянскiй комитетъ. – Рѣшительное признанiе потребности въ грамотности и проектируемыя общества. – Женскiй вопросъ, переходящiй въ женскiя руки. – О сословномъ характерѣ учебныхъ заведенiй: упраздненiе училищъ дѣтей канцелярскихъ служителей. – Петровская академiя. – Еще самоучки. – Возстановляющаяся кафедра. – Печальный случай въ Останкинѣ. – Новое поприще для общественной благотворительности.

Обширна земля наша, разнообразны ея климаты, далеки, ужасно далеки концы, по которымъ разсыпалась русская семья. Если окинуть мысленнымъ взоромъ пространство -

отъ Перми до Тавриды:

Отъ финскихъ хладныхъ скалъ до пламенной Колхиды,

Отъ потрясеннаго Кремля до стѣнъ недвижнаго Китая, -

и попытаться опредѣлить нравственное состоянiе, настроенiе и текущiе интересы живущаго на немъ общества, то можно испугаться собственнаго покушенiя. Ежедневно слышимъ мы паровозные сигналы и чуемъ, какъ чрезъ просѣки и недавнiя трущобы

Летитъ змѣя-чугунка

С шипѣнiемъ и свистомъ;

ежедневно и непрерывно по разнымъ направленiямъ почти всей этой изумляющей своей обширностью площади совершается электромагнитный токъ, переноситъ изъ конца въ конецъ слова и мысли, нерѣдко (говорятъ, что не всегда) опережая самую чугунку; грохочутъ денно и ночно скоропечатныя машины, изъ-подъ которыхъ излетаетъ еще не исчисленное въ точности никѣмъ изъ современниковъ количество листовъ бумаги, и ежемѣсячно, еженедѣльно и ежедневно разноситъ всюду многоразличныя жизненныя вѣсти… Но несмотря на все это, сила пространства еще противостоитъ человѣческой мысли, которая иногда какъ-будто не хочетъ поровняться въ быстротѣ съ электромагнитнымъ токомъ и, не обобщаясь, остается въ первобытномъ разнообразiи, подобномъ разнообразiю климатовъ нашего обширнаго отечества. Человѣкъ, прибывшiй изъ какой-нибудь точки окружности къ центру, слушаетъ, широко открывъ глаза, какъ бы незнакомыя рѣчи и неожиданныя мысли, слышитъ вопросъ: чтò тамъ, вдали, дѣлается и думается, отвѣчаетъ, и – обитатель центра открываетъ въ свою очередь глаза и внемлетъ новымъ и тоже можетъ-быть неожиданнымъ для него рѣчамъ и мыслямъ.

Въ центрѣ всегда движенiе быстрѣе, и потому текущiе интересы здѣсь обновляются и смѣняются чаще. Въ центрѣ организма образуются жизненные соки, питающiе прочiя его части; нужно же время, чтобъ разнестись этимъ сокамъ по организму, переработаться и усвоиться имъ его частями. Отъ характера и предметовъ дѣятельности центра зависитъ качество образующихся соковъ, а отъ качества соковъ зависитъ степень жизненности и здороваго состоянiя въ частяхъ организма. Въ нашемъ единственномъ общественномъ центрѣ къ 19 февраля нынѣшняго года образовался питательный животворный продуктъ, который теперь разработывается всѣми частями огромнаго организма. Имъ надолго станетъ этой пищи; онѣ будутъ жить ею и въ то время, когда въ центрѣ образуются (если уже и теперь не образовались) другiе элементы, долженствующiе поглотить его дѣятельность. Теперь весь народъ живетъ положенiями 19 февраля и разработываетъ ихъ. Мы постоянно читаемъ соображенiя и постановленiя мировыхъ учрежденiй, губернскихъ присутствiй и главнаго комитета, разъясненiе статей положенiй, дополненiе или измѣненiе ихъ, и вотъ въ чемъ состоитъ существеннѣйшая черта этой общей работы: она порождается практическимъ примѣненiемъ этихъ статей, вызывается условiями народной жизни и тотчасъ вся входитъ въ эту жизнь. Понятно, что по мѣрѣ того какъ народъ будетъ глубже проникать въ смыслъ положенiй и яснѣе сознавать права свои, – вопросы будутъ возникать все изъ болѣе и болѣе глубокихъ основъ его жизни и отвѣты на нихъ болѣе и болѣе будутъ соотвѣтствовать характеру и потребностямъ народа.

Эта разработка имѣетъ еще то важное свойство, что въ ней должны постепенно выясниться духъ народа и коренныя черты его характера. До сихъ поръ конечно еще немногое открылось въ этомъ отношенiи; обнаружились только скрытность народа и крайняя недовѣрчивость его къ бывшимъ господамъ. Хотя съ одной стороны слышимъ, что вслѣдствiе справедливыхъ и безпристрастныхъ дѣйствiй большинства мировыхъ посредниковъ народъ обращается къ нимъ съ полнымъ довѣрiемъ; но съ другой говорятъ, что народъ уклоняется отъ подписанiя уставныхъ грамотъ и вообще отъ подписанiя чего бы то ни было, какъ-будто боясь даться въ обманъ и утратить права, дарованныя ему его хартiей – положенiемъ. Такъ крѣпко, говорятъ, держится онъ за эту хартiю! Одинъ кореспондентъ съ юга увѣряетъ (Соврем. лѣтоп. № 40), что помѣщики жалуются на холодность и недостатокъ сочувствiя народа. Чтó бы ни предлагалъ помѣщикъ – говоритъ онъ – крестьяне все недовольны, и все ждутъ чего-то другого, болѣе широкаго; какiя бы уступки ни дѣлалъ помѣщикъ въ ихъ пользу, они ничего не относятъ къ его великодушiю, и все считаютъ только исполненiемъ закона. Яркiй примѣръ недовѣрчивости крестьянъ и темныхъ надеждъ ихъ «на что-то другое, болѣе широкое», представляетъ дѣло помѣщика самарской губернiи Кавелина, который подарилъ крестьянамъ четвертую часть надѣла. Вотъ что разсказывается объ этомъ въ «Самар. губ. вѣдомостяхъ»: «Дѣло состоялось при полномъ согласiи со стороны крестьянъ; подъ даръ помѣщика тѣмъ не менѣе не остановилъ ихъ отъ предположенiя бóльшихъ правъ съ ихъ стороны на землю, на полный надѣлъ, чтò по ихъ мнѣнiю должно послѣдовать по истеченiи временно-обязаннаго положенiя. Въ силу такого сомнѣнiя они просили владѣльца включить въ грамоту дополнительное условiе, которымъ бы онъ обязался остальное количество земли, находившейся въ ихъ пользованiи, не отчуждать на правѣ неограниченной собственности въ теченiе одинадцати лѣтъ. Чтобъ устранить всякую тѣнь сомнѣнiя, г. Кавелинъ далъ это обязательство; тѣмъ не менѣе онъ замѣтилъ крестьянамъ шаткость ихъ надеждъ и неизмѣнную волю правительства… Данное г. Кавелинымъ обязательство вызвало порицанiя въ томъ отношенiи, что исполненiемъ просьбы крестьянъ онъ какъ бы подкрепляетъ ихъ надежду, не имѣющую опоры въ положенiи, и губернское присутствiе даже сочло необходимымъ высказаться въ этомъ смыслѣ. Съ другой стороны, намъ сообщали, что это обстоятельство произвело на крестьянъ обратное впечатленiе: говорятъ, они убѣдились, что ихъ надежда напрасная, такъ какъ въ противномъ случаѣ владѣлецъ не согласился бы такъ охотно дать на себя письмо».

Вотъ и наблюдайте прiемы народнаго мышленiя!.. О томъ, кàкъ вообще проявляется въ послѣднее время народъ, разные наблюдатели замѣчаютъ слѣдующее:

"Крестьяне (говоритъ одинъ) въ короткое время значительно выросли въ смыслѣ свободныхъ людей; они уже смотрятъ вамъ прямо въ глаза, а не понуря голову, и говорятъ прямо чего они желаютъ, а не обиняками".

"Новымъ духомъ вѣетъ въ селахъ русскаго царства (замѣчаетъ другой). Этотъ новый духъ чувствуется во всемъ; вы слышите его въ крестьянскихъ рѣчахъ, вы видите его на крестьянскихъ лицахъ. И можетъ ли быть иначе?.. Цѣлыя массы народа вдругъ очутились въ совершенно новомъ положенiи. Вдругъ прекратилось право безотвѣтственнаго и произвольнаго распоряженiя трудомъ и личностью людей. Тѣлесныя наказанiя, если еще не совсѣмъ исчезли, то перестали быть личной расправой; но и по суду исправительныя тѣлесныя наказанiя назначались нынѣшнимъ лѣтомъ очень рѣдко, несравненно рѣже чѣмъ прежде. Патрiархальный способъ короткой расправы вовсе выходитъ изъ употребленiя. Это всеобщiй фактъ. Нельзя не привѣтствовать этого факта, подтверждаемаго намъ со всѣхъ сторонъ; тѣмъ болѣе нельзя не привѣтствовать его, что рука объ руку съ нимъ идетъ другой фактъ – усиливающаяся увѣренность въ совершенной личной безопасности помѣщиковъ. Трусливая мнительность, ожидавшая богъ-знаетъ какихъ неурядицъ, становится теперь воспоминанiемъ, надъ которымъ подтруниваютъ даже самые робкiе изъ робкихъ. Никому въ голову не приходитъ опасаться за себя и свое семейство. Никто уже не труситъ ѣхать въ свою деревню, и помѣщики живутъ въ своихъ деревняхъ такъ же спокойно, какъ прежде; если они чего опасаются, то отнюдь не насилiя, а экономическаго ущерба. Крестьяне держатъ себя вѣжливѣе, чѣмъ даже можно было ожидать…"

Чувствуется, что въ этихъ наблюденiяхъ очень много сущей правды; но мы имѣемъ право сдѣлать скромное предположенiе, что нѣкоторые факты здѣсь немного слишкомъ обобщены. Напримѣръ, что тѣлесныя наказанiя перестали быть личною расправой, – это конечно должно быть такъ; но чтобъ и по суду они назначались нынѣшнимъ лѣтомъ очень рѣдко, въ этомъ если не возразить, то усомниться можно. Нынѣшнимъ лѣтомъ было много поводовъ къ этой печальной мѣрѣ: сколько мы читали свѣдѣнiй о такъ называемыхъ недоразумѣнiяхъ, а сколько еще осталось ненапечатанныхъ и слѣдовательно непрочтенныхъ частныхъ случаевъ личнаго уклоненiя отъ исполненiя предписанныхъ обязанностей!.. Кромѣ того, еще одинъ наблюдатель замѣчаетъ, что «чаще всего предаются на судъ общественнаго мнѣнiя требованiя иныхъ землевладѣльцевъ, добивающихся примѣрнаго наказанiя, безъ суда, крестьянъ, особенно женщинъ, изъ какихъ-нибудь пустыхъ причинъ. Между тѣмъ по высочайшему повѣленiю уже объявлено, что нынче нельзя потѣшаться розгами по произволу…» Это говорится о циркулярномъ предложенiи управляющаго министерствомъ внутреннихъ дѣлъ начальникамъ губернiй отъ 11 августа, гдѣ сказано, что "изъ числа крестьянокъ и дворовыхъ женскаго пола, вышедшихъ изъ крѣпостной зависимости, не могутъ быть приговариваемы къ тѣлесному наказанiю:

а) достигшiя пятидесятилѣтняго возраста;

б) получившiя образованiе въ учебныхъ заведенiяхъ;

в) занимающiя должности повивальныхъ бабокъ, смотрительницъ больницъ, сельскихъ училищъ и школъ;

г) принадлежащiя къ семействамъ изъятыхъ отъ тѣлеснаго наказанiя должностныхъ лицъ волостнаго и сельскаго управленiя".

Въ то же время обнародовано, что во II отдѣленiи собственной его императорскаго величества канцелярiи находится на разсмотрѣнiи вопросъ объ отмѣнѣ вообще тѣлесныхъ наказанiй для лицъ женскаго пола.

Такимъ образомъ уменьшенiе, а потомъ можетъ-быть и совершенное исчезновенiе тѣлесныхъ наказанiй относится еще къ свѣтлому будущему и составляетъ только предметъ сладкой надежды. Чтó касается до замѣчаемой со стороны крестьянъвѣжливости, то вѣдь это понятiе крайне относительно, и всѣ условiя его ни въ какомъ законѣ не исчислены, между тѣмъ крестьяне, какъ выше сказано, крѣпко держатся только за свою хартiю. Мы напримѣръ слышали много частныхъ случаевъ, въ которыхъ нѣкоторые помѣщики, находя обращенiе крестьянъ не вполнѣ удовлетворяющимъ всѣмъ условiямъ вѣжливости, благоразумно притворяются незамѣчающими этого, и скоро побѣждаютъ своей великодушной терпимостью временную заносчивость людей упоенныхъ быстрой перемѣной положенiя. Другiе помѣщики напротивъ входятъ въ амбицiю и предъявляютъ претензiю, что крестьяне не ломаютъ предъ ними шапки. Конечно эти претензiи, какъ смѣшныя по своей мелочности, и кончаются большею частью смѣшнымъ; но все-таки фактъ крестьянской вѣжливости намъ кажется немножко слишкомъ обобщеннымъ.

Продолжаемъ наблюденiе надъ проявленiями народа.

"На мировыхъ съѣздахъ (сказано въ одной кореспонденцiи) всегда присутствуетъ множество внимательныхъ зрителей новаго и непривычнаго для насъ публичнаго разсмотрѣнiя жалобъ на посредниковъ и обсуживанiя экономическихъ вопросовъ".

Г. Мельгуновъ пишетъ изъ другой мѣстности: "Мнѣ было во многихъ отношенiяхъ прiятно видѣть, въ послѣднюю мою поѣздку въ Рязань, что крестьяне ближайшихъ мѣстъ, ихъ старшины и другiе выборные люди сидѣли въ большой залѣ дворянскаго собранiя и слушали, какъ члены мироваго съѣзда разсуждали между собой объ ихъ дѣлахъ. Конечно мужички многаго не уяснили себѣ; но по ихъ сосредоточенному вниманiю видно было, что предметъ совѣщанiй очень ихъ занималъ, даромъ что дѣла, бывшiя на очереди, не касались присутствовавшихъ. Это были простые зрители, наравнѣ со всѣми другими гражданами. Тѣ изъ поселянъ, о которыхъ заходила рѣчь, призывались особенно: ихъ распрашивали, съ ними совѣщались. Но зрители, какъ и слѣдуетъ, должны были молчать да слушать, или уйдти. Вотъ для крестьянъ новая школа, гражданская и отчасти юридическая!"

Если при этомъ вспомнимъ общее замѣчанiе, что мировыя учрежденiя видимо скоро привились у насъ, то можно получить твердую увѣренность въ ихъ живучести и въ великихъ послѣдствiяхъ ихъ полнаго укорененiя. "Мировые посредники (говоритъ одинъ мѣстный наблюдаель) подаютъ добрый примѣръ безкорыстiя и уваженiя къ правдѣ, а это, вмѣстѣ съ распространенiемъ грамотности и развитiемъ частнаго самоуправленiя, скоро уничтожитъ взяточничество въ самомъ его основанiи, т. е. въ измѣнившихся взглядахъ народа на судъ и судей: будутъ бояться праваго суда, но не произвола судей. Нечестнымъ мужику противъ мужика въ настоящее время, при возбужденномъ состоянiи умовъ, рѣшительно быть нельзя: его просто заѣли бы всѣмъ мiромъ, еслибы онъ только попробовалъ покривить душой… Чиновнику тоже нельзя быть нечестнымъ противъ мужика, потомучто у него подъ бокомъ честный мировой посредникъ, за нимъ мировой съѣздъ и губернское присутствiе… Мужикъ это очень хорошо сознаетъ, а потому не пресмыкается предъ тѣмъ, кого прежде трепеталъ".

Таково должно быть будущее значенiе нашихъ мировыхъ учрежденiй! Дѣйствительно, если подъ бокомъ у мужика честный мировой посредникъ, а за нимъ мировой съѣздъ и губернское присутствiе, то онъ можетъ не пресмыкаться. Въ примѣръ того, какую защиту и теперь находитъ мужикъ въ своихъ мировыхъ учрежденiяхъ, можно привести нѣсколько постановленiй орловскаго губернскаго присутствiя, которыя вмѣстѣ съ тѣмъ напомнятъ, что обширная земля наша и что понятiя и нравы въ ней все еще такъ же разнообразны, какъ климаты. Вотъ что узнаемъ мы напримѣръ изъ этихъ постановленiй:

1) Помѣщикъ орловскаго уѣзда Ефимовъ жаловался мировому посреднику Нарышкину и (кажется) губернскому присутствiю на неповиновенiе крестьянъ. По этимъ жалобамъ сдѣлано дознанiе, и онѣ оказались совершенно неосновательными: г. Ефимовъ (и съ нимъ вмѣстѣ г. Бурнашевъ) требовалъ какъ прежде, такъ и на предстоящую уборку, чтобы крестьяне поднимали паръ на сороковой десятинѣ въ двѣ сохи, чтó, по свидѣтельству всѣхъ окрестныхъ помѣщиковъ и управляющихъ, совершенно невозможно. Въ тѣхъ окрестныхъ имѣнiяхъ, гдѣ десятины тридцатыя, требуется двѣ сохи на десятину и по двѣ косы для косьбы хлѣба; на сороковыя же десятины всегда требовались три сохи для пахоты, три косы для косьбы ржи и пять косъ на двѣ десятины для косьбы овса и гречихи. На этомъ основанiи мировой посредникъ рѣшилъ, «что требованiя гг. Бурнашева и Ефимова неосновательны и чрезмѣрно обременительны для крестьянъ, и утвердилъ въ ихъ имѣнiяхъ размѣръ работы, существовавшiй доселѣ во всѣхъ окрестныхъ имѣнiяхъ». Губернское присутствiе постановило: увѣдомленiе его объ этомъ принять къ свѣдѣнiю.

2) Малоархангельскiй мировой посредникъ Чиркинъ увѣдомилъ присутствiе, что временно-обязанный дворовый человѣкъ Козьма Прохоровъ приходилъ къ нему нѣсколько разъ съ жалобами на притѣсненiя отъ помѣщика Владимiра Мацнева и на дурное содержанiе. Посредникъ два раза просилъ письменно г. Мацнева выдать Прохорову увольнительный актъ; но г. Мацневъ, вмѣсто того, пригласилъ къ себѣ непремѣннаго члена малоархангельскаго земскаго суда Нелюбова, чтобы привесть въ повиновенiе Козьму Прохорова, который, по словамъ г. Мацнева, отказывается ходить на работу, ссылаясь на приказанiе мирового посредника. Нелюбовъ прибылъ въ имѣнiе Мацнева, призвалъ Козьму Прохорова для внушенiя повиновенiя, наказалъ его розгами и, по показанiю Прохорова, подбилъ ему кулакомъ глазъ. Трое свидѣтелей удостовѣряли, что г. Нелюбовъ билъ Прохорова, и глазъ оказался дѣйствительно подбитымъ жестоко. Прохоровъ положительно отрицаетъ показанiе г. Мацнева, что будто бы онъ ссылался на приказанiе посредника – не ходить на работу. При слушанiи этого увѣдомленiя въ губернскомъ присутствiи, начальникъ губернiи заявилъ, что по полученному имъ отъ г. Чиркина донесенiю, уже сдѣлано распоряженiе о производствѣ по этому дѣлу слѣдствiя. Присутствiе постановило: просить мирового посредника Чиркина выдать дворовому человѣку Козьмѣ Прохорову, на основанiи 18 статьи положенiя о дворовыхъ людяхъ, если онъ того пожелаетъ, увольнительный актъ.

3) Здѣсь мы хотимъ разсказать дѣло, объ окончальной развязкѣ котораго еще не знаемъ; но разскажемъ его, потомучто оно очень любопытно, и разскажемъ словами обнародованнаго постановленiя губернскаго присутствiя. "Ботоговской волости, Брянскаго уѣзда, деревни Полтинки, въ имѣнiи г. Жаковскаго, крестьяне въ 1841 году начали дѣло о свободѣ, доказывая, что они принадлежатъ Бѣлобережскому монастырю. Дѣло это болѣе пятнадцати лѣтъ было на разсмотрѣнiи разныхъ судебныхъ мѣстъ и рѣшилось въ пользу помѣщика; но крестьяне отказались ему работать, и за противозаконныя ихъ дѣйствiя, всѣ домохозяева, числомъ болѣе сорока-пяти человѣкъ, были заключены въ тюрьму и содержались тамъ около четырехъ лѣтъ. Въ это время помѣщикъ отрѣзалъ всю ихъ землю къ господской запашкѣ, такъ что когда крестьяне были освобождены изъ тюремнаго заключенiя, то остались совершенно безъ земли. Дѣло объ этихъ крестьянахъ еще неокончено, и всѣ они состоятъ подъ судомъ; поэтому никто изъ нихъ не можетъ быть, на основанiи 144 ст. общаго положенiя, избранъ въ должности. Брянскiй мировой посредникъ Головинъ, не стѣсняясь этою статьей, учредилъ тамъ сельское общество; а что касается до работъ на помѣщика, то такъ какъ крестьяне не пользуются никакими земельными угодьями, исключая очень маленькаго огорода, то г. Головинъ не считалъ себя вправѣ заставлять крестьянъ работать на помѣщика три дня въ недѣлю, тѣмъ болѣе, что состоянiе крестьянъ, живущихъ христовымъ именемъ, вполнѣ несправедливо. По собранiи сельскаго схода, г. Головинъ убѣдился, что крестьяне не такъ испорчены, какъ объяснилъ ему о нихъ помѣщикъ; они съ готовностью объявили желанiе отбывать какъ казенныя, такъ и на помѣщика повинности, если только имъ будетъ выдѣлена та самая земля, которою они владѣли до своего заключенiя въ тюрьму; но вмѣстѣ съ тѣмъ объявили, что предпочитаютъ лучше платить оброкъ, нежели отправлять издѣльную повинность, потомучто послѣдняя можетъ служить поводомъ къ новымъ на нихъ жалобамъ. Г. Жаковскiй изъявилъ желанiе отдѣлить имъ землю, но только не ту, которую они владѣли, но запольную, требуя при томъ, на основанiи положенiя, уплаты половины оброка впередъ. Посредникъ нашолъ, что какъ надѣлъ запольной земли, такъ и требованiе полнаго оброка несправедливо: крестьяне въ такомъ бѣдственномъ положенiи, что нельзя и думать о переселенiи ихъ на другую землю, которая безъ удобренiя не будетъ въ состоянiи вознаградить за уплаченный оброкъ; требованiе же за нынѣшнiй годъ оброка потому неправильно, что крестьяне не могутъ воспользоваться всѣми доходами съ земли, не посѣявъ въ яровомъ и пропустивъ время пахоты подъ озимь, слѣдовательно у нихъ останутся только одни луга, за которые будетъ несправедливо взыскивать полный оброкъ, положенный за всѣ полевыя угодья. Губернское присутствiе, принимая во вниманiе, что въ отношенiи мироваго посредника не объяснено, какимъ количествомъ земли пользовались крестьяне, какое имъ предлагаетъ помѣщикъ въ настоящее время, и что вопросъ этотъ, по своей важности, требуетъ обстоятельнаго и тщательнаго разсмотрѣнiя на мѣстѣ, постановило: просить посредника, по открытiи мироваго съѣзда, внесть это дѣло на его разсмотрѣнiе, въ одно изъ первыхъ засѣданiй, и затѣмъ просить съѣздъ, не приводя въ исполненiе своего постановленiя по сему предмету, представить его на разсмотрѣнiе губернскаго присутствiя".

Мы не можемъ вести подробную лѣтопись примѣненiя новаго положенiя; но позволили себѣ выписать эти три, въ одно и тоже время обнародованныя случаи, какъ характеристику нравовъ и той обстановки, въ которой застали народъ мировыя учрежденiя, долженствующiя поэтому взять на себя часть подвига очищенiя нашихъ нравовъ. Здѣсь нѣтъ особенно громкихъ словъ, особенно рѣзкихъ и исключительныхъ событiй; говорится о вещахъ болѣе или менѣе обыкновенныхъ, домашнихъ, въ которыхъ однако оказалась необходимою и спасительною защита со стороны мировыхъ посредниковъ и губернскаго присутствiя… Если съ одной стороны справедливо, что "съ распространенiемъ грамотности и развитiемъ частнаго самоуправленiя измѣнятся взгляды народа", то съ другой – отъ чего будетъ зависѣть измѣненiе взглядовъ гг. Мацнева и Жаковскаго на себя и другихъ людей? Грамотность между ними вѣроятно уже распространена; стало быть остается въ виду развитiе частнаго самоуправленiя, влiянiе котораго будетъ безъ сомнѣнiя всеобщее, а не ограничивающееся однимъ сословiемъ крестьянъ. Впрочемъ и грамотность принимается здѣсь конечно не въ буквальномъ и тѣсномъ ея значенiи, а въ смыслѣ истиннаго образованiя, которое должно способствовать устраненiю и такихъ явленiй, какое по словамъ одной офицiальной статьи, представила помѣщица Кочетурова, требовавшая отъ священника, чтобъ онъ не вѣнчалъ ея дѣвки, на томъ будто бы основанiи, что вышелъ новый указъ, чтобъ всѣ выходящiя замужъ платили барынѣ оброкъ. Чтобъ растолковать помѣщицѣ значенiе закона, превратно ею понимаемаго, необходимо, говорятъ, было нравственное вмѣшательство и главнаго начальника края, и мѣстнаго преосвященнаго.

Вѣроятно этотъ, а можетъ-быть другiе подобные случаи вызвали слѣдующее правительственное распоряженiе: святѣйшiй синодъ опредѣлилъ предписать по духовному вѣдомству циркулярными указами, чтобы крестьяне и дворовые люди, вышедшiе изъ крѣпостной зависимости, были вѣнчаны безъ требованiя на то дозволенiя бывшихъ ихъ владѣльцевъ.

Чтó такое собственно для народа грамотность и идущее за нимъ просвѣтлѣнiе понятiй – объ этомъ же нечего говорить; особенно нечего говорить о значенiи этого блага въ устройствѣ и развитiи политическаго и общественнаго быта народа; но еще остается его внутреннiй индивидуальный и домашнiй мiръ, въ который ни мировыя и никакiя учрежденiя не имѣютъ ни возможности, ни права вторгаться, который между тѣмъ еще полонъ для насъ такой глубокой тьмы, а черты, прорывающiяся повременамъ изъ этой тьмы, возбуждаютъ такое живое участiе, а иногда и состраданiе!.. Вотъ хоть бы напримѣръ возбужденный въ той же орловской губернiи, малоархангельскимъ мировымъ посредникомъ Мейеромъ вопросъ о семейныхъ раздѣлахъ. Г. Мейеръ противъ раздѣловъ; онъ пришолъ къ убѣжденiю, что жалобы крестьянъ на неудобства совмѣстной жизни и просьбы о дозволенiи раздѣловъ большею частью происходятъ черезъ ссоры женщинъ или во избѣжанiе рекрутства, ибо крестьяне вѣрятъ, что три брата, разошедшiеся въ разные дворы, уже не будутъ подлежать рекрутству. Посредникъ внушалъ крестьянамъ, что раздѣлы ведутъ къ неминуемой неисправности раздѣлившихся въ отбыванiи казенныхъ и помѣщичьихъ повинностей; но общества, несмотря на эти внушенiя, продолжаютъ весьма легко дозволять раздѣлы. Находя въ этомъ вредъ и источникъ разоренiя для крестьянскихъ семействъ, г. Мейеръ просилъ губернское присутствiе указать правила: въ какихъ случаяхъ сельскiя сходки могутъ дозволять семейные раздѣлы. Но губернское присутствiе, какъ видно, иначе смотритъ на предметъ: оно нашло, что ограничивать предоставленное сельскимъ сходкамъ право разрѣшать семейный раздѣлъ нѣтъ никакой необходимости, потомучто если на семейные раздѣлы согласны общество и желающiе раздѣла члены семьи, – стороны прямо заинтересованныя въ этомъ, – то необходимо предоставить все это ихъ собственному усмотрѣнiю. "Русская рѣчь" говоритъ по этому поводу: "О несправедливости вмѣшательства какой бы ни было сторонней власти во внутреннюю жизнь семьи, хотя бы съ самыми гуманными цѣлями – въ наше время говорить неумѣстно, потомучто въ несправедливости этого вмѣшательства никто не сомнѣвается. Въ ней не сомнѣвается и весь народъ, на здравый смыслъ котораго нельзя не полагаться. Но здѣсь можетъ-быть мѣсто напомнить, что ратующая за принципъ невмѣшательства экономическая наука разсматриваетъ выгоды моральнаго положенiя народа, какъ самый прочный залогъ народнаго благоденствiя. Съ научной, да и опытной точки зрѣнiя, цѣль возвышенiя благоденствiя и искусственными мѣрами соединенiя людей, не имѣющихъ духовной связи, обусловливающей дружное взаимодѣйствiе ихъ къ достиженiю общихъ интересовъ, – невозможна. Люди, которыхъ духовный мiръ разорванъ чѣмъ бы то ни было – враждою ли бабъ, или дiаметральною противоположностью побужденiй – не могутъ согласно идти рука объ руку къ одной цѣли".

Мысль о противодѣйствiи раздѣламъ г. Мейеръ вынесъ конечно изъ практики, изъ дѣйствительнаго сельскаго быта. Всѣ сколько нибудь знакомые съ этимъ бытомъ очень хорошо знаютъ, что одиночныя семьи рѣдко благоденствуютъ, что раздѣлившаяся семья непремѣнно бѣднѣетъ. Между тѣмъ несправедливость посторонняго вмѣшательства въ дѣла семьи также не подлежитъ сомнѣнiю. Чѣмъ же можно помочь горю? Чѣмъ можетъ быть устранено зло, кромѣ единственнаго средства – просвѣтлѣнiя народныхъ понятiй? Мы недавно слышали разговоръ бывалыхъ людей по этой части. "Всѣ бросились въ раздѣлъ, говорилъ бывалый человѣкъ: – отбоя нѣтъ отъ желающихъ раздѣла; дошло до того, что ужь мужъ съ женой дѣлятся…

– Это какъ? спрашиваютъ разсказчика: – чтó за небывальщина?

– Такъ! У старика съ старухой два сына женатыхъ. Одинъ-то сынъ иногда поколачивалъ отца, а другой – мать. Братья не ладили и пошли въ раздѣлъ, и старики туда же: отецъ пошолъ къ тому сыну, который колотилъ мать, а мать къ тому, который колотилъ отца.

Можно желать уменьшенiя семейныхъ раздѣловъ, но къ исполненiю этого желанiя ведетъ ужь никакъ не посторонное вторженiе въ семейныя дѣла, а только нравственное просвѣтлѣнiе и возвышенiе понятiй народа. И сколько еще вообще лежитъ на народѣ тьмы, которую предстоитъ разогнать будущему свѣту! Сколько предразсудковъ, странныхъ, совсѣмъ дѣтскихъ!.. Не угодно ли напримѣръ, мы напомнимъ нѣкоторые случаи, недавно напечатанные въ газетахъ?

Вотъ одинъ "интересный сельско-хозяйственный случай", какъ озаглавила его "Сѣверная Пчела". Крестьянинъ волоколамскаго уѣзда Иванъ Ѳедуловъ развелъ на своей землѣ питомникъ туземныхъ и иностранныхъ растенiй, именно: тополя серебристаго, яблони, крыжовника, малины, сибирской сирени, воздушнаго жасмина, ramnus grat Égus, – съ цѣлью торговать ими. Крестьяне, его односельцы, по случаю повторяющихся неурожаевъ и болѣзней на хлѣбъ, возстали на Ѳедулова, приписывая эти несчастiя влiянiю питомника, особенно заморскихъ растенiй, и стали грозить уничтожить этотъ питомникъ. Ѳедуловъ, для опыта, посѣялъ хлѣбъ въ десяти саженяхъ отъ питомника, и хлѣбъ уродился, и никакой болѣзни не подвергся. Это однако его не успокоило, и вотъ – приходитъ онъ въ вольное экономическое общество и проситъ разрѣшить вопросъ: не можетъ ли въ самомъ дѣлѣ имѣть такое вредное влiянiе питомникъ, а если нѣтъ, то выдать ему въ этомъ удостовѣренiе, для успокоенiя односельцевъ и огражденiя питомника отъ ихъ нападенiй.

А крестьяне вятской губернiи, истребляющiе наряды изъ краснаго, такъ-называемаго французскаго ситца, считая ихъ причиною гнѣва божiя – неурожая, потомучто они, видите ли, крашены собачьей кровью, такъ что въ нихъ и въ церковь ходить нельзя. И это ужь вѣрно, потомучто одному мужичку на полѣ являлись два чудные старца, которые мѣряли поле лапотной веревочкой, приговаривая: "это выпалить жаромъ, а это огнемъ сжечь". Они-то, эти старцы, и велѣли истребить красные наряды.

Эти явленiя по крайней мѣрѣ способны вызвать улыбку и имѣютъ такое свойство, что можно спокойно ждать постепеннаго ихъ исчезновенiя. Но есть, именно въ домашней жизни народа, такiя стороны, надъ которыми уже никакъ не улыбнешься, и для которыхъ потребность въ образованiи самая неотложная. Напримѣръ въ той же "Русской Рѣчи" все заговариваютъ о мѣрахъ къ сохраненiю народнаго здоровья, и подъ влiянiемъ этой мысли недавно разсуждали о недостаткѣ врачебныхъ пособiй въ деревняхъ и о печальномъ, безотрадно-печальномъ состоянiи деревенскихъ жилищъ.

Разсматривалась высказанная гдѣ-то, кажется въ "С. петербургскихъ вѣдомостяхъ", мысль "о необходимости обязательнаго содержанiя врачей крестьянскими обществами"; говорилось о томъ, что крестьяне, содержа поневолѣ врача, сами все-таки пойдутъ къ знахарямъ и ворожеямъ, которымъ больше вѣрятъ, нежели врачамъ. Что касается до обязательности содержанiя врачей, то пусть каждый на себѣ примѣритъ, въ какой степени полезно и прiятно обязательное содержанiе кого бы то ни было. Напримѣръ въ Петербургѣ прислуга обязана жить по адреснымъ билетамъ, дающимъ право на безплатное поступленiе въ больницу для чернорабочихъ. Но можно почти съ увѣренностью сказать, что изъ ста человѣкъ, живущихъ по адреснымъ билетамъ, найдется одинъ или два, которые признаютъ для себя пользу отъ билета и расчитываютъ, въ случаѣ болѣзни, на больницу; а остальные девяносто восемь только покоряются заведенному порядку, не думая о больницѣ, и… отмаливаются отъ нея. Недовѣрiе же крестьянъ вообще къ врачамъ – дѣло нерѣшоное. Мы напримѣръ знаемъ одного отставного врача, оставившаго практику и занимающагося въ небольшой деревенькѣ сельскимъ хозяйствомъ. Онъ хотя говоритъ, что уже не практикуетъ, но въ сущности его практика не прекратилась, потомучто со всего околодка къ нему безпрестанно являются больные, привозятъ больныхъ взрослыхъ, приносятъ больныхъ дѣтей; совѣты его крестьяне исполняютъ, вѣрятъ въ нихъ и благословляютъ его. Знаемъ еще одну вдову врача, которая при жизни мужа набралась отъ него кой-какихъ простыхъ медицинскихъ свѣдѣнiй; – у ней также постоянныя консультацiи съ больными крестьянами. Изъ этихъ фактовъ пожалуй можно заключить, что если есть недовѣрiе, то къ не знанiямъ врача и не къ дѣйствительности его средствъ, а къ извѣстному офицiальному или офицiально поставившему себя лицу. Къ надлежащимъ врачебнымъ средствамъ не можетъ быть недовѣрiя со стороны крестьянъ, потомучто вѣдь они не идiоты; но врачу, такъ же какъ священнику, надо умѣть жить съ народомъ, чтобы дѣйствовать спасительно на его тѣло и душу…

Настоятельная потребность въ нравственномъ просвѣтлѣнiи народа не только давно провозглашена литературой, но и давно чувствуется даже въ глубинѣ нашего отечества. Въ ней кажется уже никто не сомнѣвается, и теперь намъ дороги тѣ факты, гдѣ сознанiе этой потребности переходитъ въ чистую и искреннюю частную дѣятельность. Къ такимъ фактамъ надо отнести извѣстiе, сообщенное редакцiи "Сѣверной Пчелы" г. В. Половцовымъ изъ села Воскресенскаго, лежащаго во ста верстахъ отъ Казани.