Текст книги "Наши домашние дела"
Автор книги: Александр Порецкий
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)
Суммами церковныхъ сборовъ и всѣми расходами изъ нихъ завѣдуютъ церковные старосты, а если нѣтъ основанiя подвергать ихъ общему обвиненiю въ не строгомъ «прохожденiи» должностей, то часто случается (какъ разсказываетъ приводимая статья), что "староста – секретный остатокъ отъ свѣчного сбора или даже отъ другихъ статей дохода, представляетъ въ церковь какъ свое личное приношенiе или употребляетъ хоть на церковь, но по своему личному усмотрѣнiю. Мы услышали множество разсказовъ о томъ, какъ церковные (изъ купечества) старосты двухъ приходовъ въ Москвѣ, перенося личное тщеславiе на свои приходскiя церкви, соперничали другъ съ другомъ въ наружномъ благолѣпiи храма, въ объемѣ, вѣсѣ, въ качествѣ и силѣ звона колоколовъ, и доводили это соревнованiе чуть не до сумасбродства".
Наконецъ – еще обстоятельство: теперь каждый приходъ представляетъ въ консисторiю опредѣленную сумму (не ниже извѣстной цифры) свѣчного сбора на содержанiе училищь, и – "такъ какъ эта сумма сосредоточивается въ Петербургѣ, въ вѣдомствѣ центральнаго духовно-учебнаго управленiя, то излишекъ, оставшiйся отъ одной епархiи (за покрытiемъ смѣтныхъ расходовъ на училища и семинарiю), передается иногда другой епархiи, въ сущности нисколько не бѣднѣйшей, а представляющей меньшую сумму сбора… Кромѣ того, учрежденiе центральнаго духовно-учебнаго управленiя по необходимости требуетъ издержекъ и содержанiя значительнаго числа чиновиковъ. "Имѣя въ виду эти постороннiе для нашей епархiи расходы, (такъ признаются, по словамъ «Дня», нѣкоторые священники), мы и не показываемъ сполна всей суммы свѣчного сбора, но мы охотно платили бы вдвое и втрое, еслибы знали, что наши деньги идутъ на содержанiе именно нашихъ епархiальныхъ училищь, т. е. тѣхъ мѣстъ, гдѣ воспитываются наши дѣти; мы бы еще охотнѣе содѣйствовали всяческому усовершенствованiю духовно-учебной части въ нашей епархiи, если бы могли видѣть собственными глазами, какъ и куда расходуются приходскiя приношенiя".
Теперь кажется совершенно понятенъ смыслъ Смоленскаго циркуляра. И вотъ какiя практическiя указанiя извлекли мы изъ статей, занявшихся этимъ предметомъ.
Чтобы возстановить близость приходского духовенства съ прихожанами, слѣдуетъ, говорятъ, установить правильный способъ опредѣленiя на священнослужительскiя мѣста, а для этого – установить повсемѣстно церковныя братства или приходскiя совѣты, которые-бы представляли единенiе всѣхъ прихожанъ для удовлетворенiя общимъ приходскимъ духовнымъ нуждамъ, и которыхъ «заручныя» и «выборы» могли бы дѣйствительно всегда приниматься въ уваженiе, какъ выраженiе желанiя цѣлаго прихода. Сверхъ того, слѣдуетъ такъ поставить мѣста причетниковъ, чтобы окончившiе курсъ въ семинарiяхъ могли ихъ занять охотно и могли служить приходамъ извѣстными на дѣлѣ кандидатами на мѣста священниковъ… При избранiи такимъ образомъ самими приходами своихъ священниковъ, обезпеченiе ихъ матерiальными средствами уже будетъ естественно лежать на самихъ приходахъ…
Далѣе: "полезно было-бы освободить по возможности систему церковнаго управленiя, хоть-бы только въ данномъ случаѣ (т. е. въ отношенiи денежной отчетности и содержанiя училищъ и семинарiй на счотъ приходскихъ церквей) отъ казенности и вообще формализма"… "Предположимъ, что обязательное доставленiе въ консисторiю выручки за продажу свѣчей вмѣстѣ съ офицiальной отчотностью – было-бы отмѣнено, и что соображенiя епархiальнаго начальства о нуждахъ епархiи по духовно-учебному вѣдомству – предоставлены были бы на усмотрѣнiе всѣмъ епархiальнымъ приходамъ. Напримѣръ для Смоленской епархiи необходимо 40 т. р., для Московской 108 т. р. Всѣ Смоленскiе и Московскiе приходы, если бы не были связаны формальной отчотностью, если бы сознавали себя полными хозяевами въ экономическихъ дѣлахъ своей приходской церкви, – сдѣлали бы безъ сомнѣнiя раскладку между собою (съ помощiю установленiя общихъ собранiй мiрянъ и духовенства всей епархiи, въ лицѣ избранныхъ отъ приходскихъ общинъ), и изъ свѣчного-ли, изъ другого-ли сбора непремѣнно удовлетворили нуждамъ епархiи. Если бы старосты отдавали главный отчотъ въ церковныхъ суммахъ не начальству собственно, но своимъ прихожанамъ, въ общемъ приходскомъ собранiи, и если бы приходскiя общины знали, что безъ ихъ вѣдома и согласiя не можетъ быть израсходована или взята у нихъ ниодна копѣйка, какъ выражается преосвященный Антонiй (епископъ Смоленскiй); то всѣ статьи доходовъ и всѣ статьи расходовъ были-бы явны и гласны, не было бы надобности ни въ секретныхъ суммахъ, ни въ неправильныхъ показанiяхъ суммъ въ офицiальныхъ вѣдомостяхъ, ни вообще въ той тайнѣ и въ той неправдѣ, которыя такъ несовмѣстны съ значенiемъ церкви".
А что бы все это не назвалъ кто-нибудь "пустою фразой" или по крайней мѣрѣ отдаленными и трудно-исполнимыми мечтами, то вотъ чѣмъ оканчиваетъ газета «День» одну изъ своихъ статей об этомъ дѣлѣ:
"Въ заключенiе позволимъ себѣ предложить тѣмъ читателямъ, которые согласны съ этою нашею статьею, попытаться привести немедленно въ исполненiе 9 и 10 §§ инструкцiи церковнымъ старостамъ. Не найдутъ-ли они удобнымъ теперь-же, въ урочные дни, назначенные этими параграфами, предложить священно и церковно-служителямъ и церковнымъ старостамъ своихъ приходскихъ церквей произвести освидѣтельствованiе суммъ, повѣрку книгъ, статей прихода и расхода въ своемъ присутствiи, и за тѣмъ не потрудятся-ли они сообщить свѣдѣнiя о результатахъ этой ихъ первой попытки – къ намъ въ редакцiю для напечатанiя въ нашей газетѣ"??..
Остается, разумѣется, желать, чтобъ этотъ вызовъ не остался безотвѣтнымъ, т. е. окончательно перешолъ-бы въ "практическое дѣло".
Въ ожиданiи, чѣмъ разрѣшится вызовъ, мы приведемъ одну корреспонденцiю изъ Вятской губернiи, напечатанную въ "Православномъ Обозрѣнiи". Извѣстно, что для разрѣшенiя вопроса о средствахъ къ улучшенiю быта духовенства собираются теперь всюду на мѣстахъ свѣдѣнiя и данныя по распоряженiю правительства. Дошло это распоряженiе до села Мостоваго, Вятской губернiи; сельской причтъ, по предложенiю мѣстнаго благочиннаго, созвалъ въ воскресный день, послѣ обѣдни, сходку и предложилъ на разсужденiе прихожанъ объ улучшенiи быта духовенства… Не правда-ли, читатель, что очень любопытно послушать это разсужденiе, – разсужденiе крестьянъ села Мостоваго о предметѣ, надъ которымъ трудятся столько учрежденныхъ по всей Руси комитетовъ? Корреспондентъ говоритъ, что крестьяне сначала удивились: они думали, что это дѣлается по жалобѣ на нихъ причта, и стали спрашивать: неужели причтъ недоволенъ ими, прихожанами, и средствами, какiя они ему доставляютъ? Имъ объяснили, что никакой жалобы не было, но что Государю угодно "освободить духовенство отъ нареканiй и униженiя, какiя оно обыкновенно терпитъ при сборѣ руги и другихъ добровольныхъ подаянiй". Послѣ этого причтъ удалился и сходка осталась разсуждать на просторѣ. Чрезъ нѣкоторое время причтъ былъ позванъ для выслушанiя постановленiя и выслушалъ слѣдующее: "Священникамъ прихожане обязываются, вмѣсто земли, руги и всѣхъ добровольныхъ подаянiй, платить жалованье въ такомъ размѣрѣ, какой будетъ опредѣленъ (начальствомъ, какъ выражалась сходка), собирая это жалованье въ податяхъ и разверставъ на души. Отъ землепашества они рѣшительно освобождаютъ священниковъ, потому что для успѣшнаго хозяйства нужно быть постоянно на работѣ самому, а между тѣмъ въ священникѣ можетъ случиться нужда въ самое горячее, страдное время. Дiакону и причетникамъ жалованья не полагаютъ, а считаютъ для нихъ возможною обработку земли или, вмѣсто того, прихожане будутъ платить имъ ругу и давать добровольныя приношенiя по старому, платить отдѣльно отъ священниковъ добровольную плату за требоисправленiя. Строить дома, давать прислугу, подвозить къ домамъ дрова – прихожане не обязываются, хотя не отказываются помогать причту изъ усердiя, какъ было и прежде".
"Такое умное постановленiе, признается корреспондентъ (который ни кто иной, какъ священникъ села Мостоваго), удивило причтъ". Дѣйствительно, если оно не каждаго удивитъ, то каждый непременно долженъ согласиться, что въ немъ много здраваго практическаго смысла и есть какое-то благодушное спокойствiе. Крестьянскiе постановленiя и приговоры вообще были недавно предметомъ сильнаго разногласiя и спора; подверглась со стороны нѣсколькихъ мыслителей сомнѣнiю способность нашихъ сельскихъ людей дѣлать умныя и справедливыя постановленiя. Теперь этотъ споръ умолкъ, кажется за невозможностью разрѣшить его путемъ высшихъ политическихъ соображенiй, и только корреспонденты продолжаютъ изъ разныхъ мѣстъ доставлять матерiалы для разрѣшенiя его инымъ путемъ – неотразимою силою фактовъ. И пусть продолжаютъ! Мы съ своей стороны намѣрены пособрать сколько можно такихъ матерiаловъ, освѣтить ихъ тономъ и взглядами самихъ корреспондентовъ, какъ ближайшихъ свидѣтелей и очевидцовъ въ такомъ видѣ представить все дѣло на разсмотрѣнiе и заключенiе читателямъ. У насъ и теперь есть въ виду нѣсколько подходящихъ данныхъ, но это дѣло не такого рода, чтобы торопиться съ нимъ и представлять его по частямъ и въ отрывкахъ. При томъ время не заглушаетъ, а только больше и больше разъясняетъ его; каждый день подвигаетъ его впередъ и рельефнѣе выставляетъ то ту, то другую его сторону… И такъ – до другого раза о крестьянскомъ самоуправленiи…
Есть огромная новость, обѣщающая лишнiй сильный толчокъ къ развитiю внутреннихъ силъ русской земли. Это – начало сооруженiя такъ называемой южной желѣзной дороги, т. е. изъ Москвы къ Черному морю. Очень долго ждали всѣ, съ самыми теплыми желанiями, этого начала, и вотъ наконецъ – 15 и 18-го iюля отпразднована закладка и работы открыты на протяженiи 92-хъ верстъ. «Словно какой-то животворный генiй проннеся внезапно по всему девяностодвухъверстному разстоянiю отъ Москвы до Серпухова, гдѣ уже высыпали на работу тысячи землекоповъ-юхновцевъ», – такъ сказано въ «Сѣверной Пчелѣ». Москва, говорятъ, невыразимо рада этому событiю, а въ особенности тому, что дѣло начато домашними средствами, а не съ помощью англiйской компанiи, которая брала всю линiю на югъ, но на очень дорогихъ условiяхъ: 100.000 руб. съ версты, съ гарантiею 61 /40 /. Теперь главное управленiе путей сообщенiя открыло работы своими средствами, пока, т. е. до окончанiя данной англичанамъ льготной отсрочки, которая кончится нынѣшней осенью. Мы не знаемъ, въ какихъ именно видахъ сдѣлано это начало: вслѣдствiе-ли плохой надежды на англiйскую компанiю, или просто чтобы не упускать даромъ времени и потомъ произведенныя работы передать компанiи но во всякомъ случаѣ не можетъ-же быть, чтобы при окончанiи означенной льготной отсрочки осталось безъ вниманiя и послѣдствiй то; обстоятельство, что по расчоту, дѣлаемому на основанiи условiй, заключенныхъ теперь съ русскими подрядчиками (Гладинымъ, Бусуринымъ и Епишкинымъ), каждая верста дороги отъ Москвы до Серпухова, въ окончательной отдѣлкѣ и вмѣстѣ съ подвижнымъ составомъ, должна обойтись въ 50 и никакъ не дороже 60-ти тысячь рублей, т. е. вдвое дешевле того, что проситъ англiйская компанiя. Вѣдь наглядный, уже сдѣланный опытъ долженъ быть очень убѣдителенъ для какой-то для какой-бы то нибыло компанiи! Правда, съ помощiю компанейскихъ капиталовъ дорога можетъ быть скорѣе была-бы сооружена, нежели одними нашими домашними силами; но – и то неизвѣстно: какъ знать, на сколько эти домашнiя силы развернутся при дальнѣйшемъ развитiи уже начатаго дѣла?
Вскорѣ послѣ этого радостнаго для Москвы (какъ и для всей Руси, разумѣется) событiя, ей, т. е. Москвѣ, послала судьба еще подобное удовольствiе. Это – послѣдовавшее 26 августа открытiе вновь оконченнаго участка желѣзной дороги отъ Коломны до Рязани, составляющаго окончанiе укороченной линiи, первоначально называвшейся Московско-Саратовскою, а потомъ переименованной въ Московско-Рязанскую. Но это второе удовольствiе конечно далеко не могло сравниться съ первымъ: значенiе Московско-Рязанской линiи еще не опредѣлилось, и многiе не признаютъ за ней большой важности, тогда какъ объ огромной важности южной дороги даже странно и говорить. Даже… мы не можемъ удержаться, чтобы не привести здѣсь премилой и преигривой пѣсенки нѣкоего домосѣда, который, домосѣдничая гдѣ-то, должно полагать на югѣ, въ уѣздной глуши, поетъ эту пѣсенку, по его словамъ, для того только, чтобы заявить о своемъ существованiи, и шутливо уподобляетъ свое желанiе заявить о себѣ съ извѣстнымъ желанiемъ Петра Ивановича Бобчинскаго. Воспѣвъ благоприличное положенiе дѣлъ въ высшихъ сферахъ своего уѣздного убѣжища, домосѣдъ такъ продолжаетъ свою пѣсню:
"А между тѣмъ, на дальнемъ фонѣ нашей городской и уѣздной жизни, гдѣ вверху такая тишь и гладь, и только кой-гдѣ зарябитъ и пойдутъ круги и кружки по зеркальной поверхности тихой стоячей воды, – между тѣмъ и здѣсь по базарной городской сценѣ пробѣгаютъ мутныя волны народной жизни. Толпы косарей, возвращаясь съ дальней проходки, по неотысканiю работъ, проходятъ усталые, обношенные, тысячами ежедневно. Эти своего рода – вольные, невольные-ли туристы, Богъ вѣдаетъ, какъ ихъ назвать, – не одинъ нынѣшнiй годъ задаютъ гонку изъ средней Россiи въ Черноморье, въ Крымъ и на Донъ, – авось работу найдутъ. И вотъ уже третье лѣто тянутъ въ маѣ длинной вереницей назадъ: травъ тамъ нѣтъ, косить нечего, и съ пустою мошной, съ пустыми желудками пробираются бѣдные домой. И куда несмѣтлива, подумаешь, эта русская рабочая сила! тянетъ себѣ съ весны тысячами, и все подъ телеграфными столбиками шествуетъ, а вверху проволока заморская гудитъ; чтобы кажется по струнѣ-то спросить: есть-ли тамъ травы на Дону да въ Черноморьѣ; будетъ-ли что косить? Да по пословицѣ "не всякому слуху вѣрь", – не слишкомъ русскому человѣку и въ телеграфные слухи вѣрится, да и кого спросить?! – Притомъ думаетъ себѣ рабочiй людъ, протаптывая окольныя тропинки по большимъ дорогамъ: пока-то доберемся, – какъ травамъ не вырости? еще какъ успѣютъ! Вотъ и валитъ ихъ несмѣтная сила, и дойдутъ до степей обѣтованныхъ; травъ не найдутъ и потянутъ тѣмъ же слѣдомъ назадъ. Только какъ на бѣду не разъ случалось, – уйдутъ косари, а дожди пошли и травы поднялись, да косить не кому. Косари-же, тѣмъ временемъ пробираясь обратнымъ путемъ съ голоду, работы какъ милостыни просятъ; только работы нѣтъ. Эти-то невольные русскiе туристы и не прочь, если бы чугунка была, – по чугункѣ прокатиться, поспѣли-бы какъ разъ, когда травы поспѣваютъ, и хлѣбъ-бы убрать потрудились, и поѣхало-бы ихъ не сотня другая тысячь, какъ ходятъ теперь; поѣхало-бы ихъ вдвое и втрое. Не осталось-бы въ широкихъ степяхъ травы некошенной, хлѣба неубраннаго, и сѣять стали бы въ нашихъ степяхъ вдоволь. Голодному Ирландцу столько-бы хлѣба наддали, что и картофель-то пожалуй-бы позабылъ. Не пропадалъ-бы даромъ косарской трудовой потъ; навезли-бы намъ за шерсть, за ленъ, за пшеницу золотомъ-серебромъ силу великую, и бумажкамъ-бы нашимъ почотъ былъ другой… Теперь-же посмотришь – мошны у косарей пустыя и желудки не сытые, а ногамъ куда какъ досталось; и грязь мѣсили, и по щебню прошлись, и солнцемъ ихъ припекло, и потрескались! – Кто пройдетъ или проѣдетъ, да посмотритъ на эти тысячи босыхъ, обтерпѣвшихся, кровью запекшихся ногъ, пойметъ нѣмую просьбу бѣдныхъ туристовъ.
"Да и какъ-же имъ о себѣ просить? – вѣдь и ревизора-то такого, Хлестакова, пожалуй теперь уже не сыщется, чтобъ взялся министру о нихъ доложить: "что ходятъ, молъ, несмѣтною силою косарскiе ноги, работы ищутъ, и очень-бы желали эти ноги по чугункѣ прокатиться, да чугунки нѣтъ". Сапоги у нихъ цѣлы, за плечами висятъ; юфтовая кожа хоть и смазная, а все противъ своей русской не вынесетъ. Да куда-бъ хорошо, кабы и сапоги цѣлы и ноги-то поцѣлѣй были, – великая-бы тому помощь отъ чугунки была.
"И не одни косарскiя ноги нѣмою мольбой о томъ просятъ, – просятъ Новороссiйскiя, Крымскiя черноземныя земли и цѣлинныя степи: "Дайте намъ живой водицы испить, трудомъ русскимъ обновиться, – не понутру намъ колонiи нѣмецкiя, татары, греки, болгаре выписные. И зачѣмъ-же это насъ русская сила войной завоевала, татаръ прогоняла, когда свой русскiй людъ къ намъ не шлетъ?" – А очень къ нимъ русскiй людъ порывался, до рѣкъ до молочныхъ добирался и безъ паспорту пускался, – да все ворочали"…
Безъ паспорту къ молочнымъ рѣкамъ… Вотъ воспоминанiе! А вѣдь многимъ еще живо-памятно это время рьянаго порыванья въ какую-то обѣтованную землю, время мгновенно поднявшагося движенiя, за которое увлекшимся золотой мечтой пришлось такъ недешево поплатиться; между тѣмъ – гдѣ это время? гдѣ теперь самая возможность такого безпаспортнаго движенiя? – Ея уже нѣтъ на нашей русской землѣ; она умерла вмѣстѣ съ крѣпостнымъ правомъ, и отъ той и другого остались только подлежащiе постепенному вывѣтриванiю на вольномъ воздухѣ, слѣды въ общественныхъ нравахъ, да еще любопытные и странные анекдоты въ родѣ того, что недавно былъ напечатанъ въ "Журналѣ Министерства Юстицiи", – именно о томъ, какъ одна помѣщица продала другому помѣщику себя съ мужемъ и дѣтьми.
Мы однако, забывшись, не простились должнымъ порядкомъ съ "нѣмою мольбою" косарскихъ ногъ и новороссiйскихъ черноземныхъ пространствъ. Да! вѣсть о начатiи работъ по постройкѣ южной дороги должна пронестись между косарями и всѣмъ новороссiйскимъ и крымскимъ пространствамъ такимъ-же "животворнымъ генiемъ", какой, по выраженiю "Сѣверн. Почты", пронесся по линiи отъ Москвы до Серпухова. Эта вѣсть такъ хороша, что она въ состоянiи смягчить отчасти скорбь, наводимую другими, противоположными, т. е. совсѣмъ печальными вѣстями… Мы разумѣемъ пожары. Огонь опять прошолся нынѣшнимъ лѣтомъ по многимъ мѣстамъ. О пожарахъ впрочемъ мы теперь много говорить не будемъ; потому что чтò-же, кромѣ излiянiй скорби, теперь о нихъ скажешь? О необходимости помочь погорѣльцамъ – знаетъ каждое русское сердце… Вотъ, взамѣнъ того и въ заключенiе, извѣстiе изъ Каширскаго уѣзда (Тульской губернiи). Выписываемъ его слово въ слово изъ Газеты "Голосъ":
"Каширскаго уѣзда, участка Фроловской волости, деревни Смедовской, временно-обязанный крестьянинъ Петръ Ивановъ Волковъ, проживающiй въ Москвѣ по паспортамъ, прислалъ къ празднику св. Пасхи въ подарокъ своему сельскому обществу пожарную трубу, стоящую 50 рублей сер., которая по изслѣдованiи оказалась совершено удовлетворительною, дѣйствуя съ большою силою перекидывая воду чрезъ самыя высокiя крестьянскiя строенiя".
[2]2
Оригинал здесь – http://smalt.karelia.ru/~filolog/epokha/1864/dodelaug.htm
[Закрыть]
НАШИ ДОМАШНIЯ ДѢЛА
"Время", № 11, 1864
Пожары и выводъ изъ послѣднихъ свѣденiй о нихъ. – Какъ кто относится къ факту. – Благовоспитанные и либералы заднимъ числомъ. – Нѣчто о личныхъ предпочтенiяхъ. – Польза отъ путешественниковъ, «ни мало не заботящихся объ изученiи чего-бы то ни было». – Кто кому мѣшаетъ подходить къ народу. – Преобразованiе училищъ въ Царствѣ Польскомъ. – Замѣтка М. Юзефовича и надобность въ постройкѣ Мocковскo-Kieвской желѣзной дороги. – Слова два по поводу статьи г. Обручева о русскихъ желѣзныхъ дорогахъ. – Похвальное слово областнымъ кореспондецiямъ. – «Образованные люди» и «меньшая братiя». – Что въ самомъ дѣлѣ стоитъ между тѣми и другой. – Heпрiятный признакъ. – Какъ живутъ на границахъ Башкирiи. – Посправились мужички! – Нѣмецкая записка и pycскie купцы.
Въ послѣднемъ нумерѣ мы упомянули-было о пожарахъ нынѣшняго лѣта, сказали о нихъ два-три слова, да и замолчали. Конечно замолчали мы не безъ причины и на этотъ разъ постараемся объяснить ее. Но прежде о самыхъ пожарахъ.
Пожары вообще можно назвать почти спецiальнымъ бѣдствiемъ русскаго народа; источники этой спецiальности понятны и должно быть извѣстны всѣмъ. Они суть: съ одной стороны древесно-соломенныя, какъ порохь воспламеняющiяся жилища, съ другой – складъ русскаго характера, не легко поддающiйся на привычку къ мелочной житейской акуратности, къ скрупулёзной ежедневной и ежеминутной осторожности, къ строгому, на вершки размѣренному домашнему порядку… Ну, вотъ мы и погораемъ каждогодно, въ терпѣливомъ ожиданiи, что когда-нибудь измѣнится и усовершенствуется система и самая натура частныхъ городскихъ и сельскихъ построекъ, а также – и неодолимый складъ нашего характера умѣрится и уравновѣсится наибольшей общественной сплоченностью, яснымъ пониманьемъ ея великой силы, совершенно усвоеннымъ сознанiемъ необходимости и выгоды – беречь всѣмъ каждаго и каждому всѣхъ… Но вотъ бѣда: по временамъ, хоть очень изрѣдка, выпадаютъ у насъ особенно несчастные годы, когда наше хроническое бѣдствiе вдругь получаетъ какое-то воспалительное свойство, болѣзненно отражающееся на цѣлый организмъ: пожары дѣлаются всеобщей грозой, наводящей повсемѣстный ужасъ, потому что перестаютъ казаться обыкновенной, простой случайностью, слѣдствiемъ старыхъ, постоянно дѣйствующихъ причинъ, а уже заставляютъ предполагать что-нибудь особенное, новую, временную причину; а пока причина и мѣсто ея нахожденiя неизвѣстны, до тѣхъ поръ не видится возможности устранить ея дѣйствiе и потому страхъ мучитъ всѣхъ неотступно… И странно, что подобныя бѣдственныя годины большею частiю совпадаютъ или близко сходятся по времени съ какимъ-нибудь другимъ счастливымъ или злополучнымъ, но очень крупнымъ событiемъ. Напримѣръ пожары 1862 года разразились-же въ то время, когда всѣ были заняты и одушевлены почти исключительно начавшимся великимъ процессомъ освобожденiя крестьянъ. Было, если память насъ не обманываетъ, нѣчто подобное и послѣ 1831 года. Наконецъ – нынѣшнее лѣто… принадлежитъ-ли оно къ числу такихъ-же изъ ряда выходящихъ годинъ?
Нынѣшнимъ лѣтомъ было много пожаровъ въ разныхъ мѣстностяхъ Pocciи: и въ Московской губернiи и въ Минской, во Владимiрской и Костромской, въ Архангельскѣ, Ригѣ и Екатеринославлѣ; да лучше сказать – не знаю гдѣ ихъ не было. Но кажется ни гдѣ они не были такъ часты и опустошительны и нигдѣ не навели такого страха, какъ въ приволжскихъ губернiяхъ и вообще въ восточномъ и юговосточномъ краяхъ Pocciи. Припомнимъ хоть нѣкоторые изъ этихъ мѣстныхъ несчастiй, въ хронологическомъ порядкѣ:
4-го мая горѣлъ Оханскъ (Пермской губернiи); сгорѣло 60 домовъ.
5-го мая – пострадалъ Сарапуль (Вятской губ.).
13-го мая выгорѣлъ почти весь Сердобскъ (Саратовской губ.).
4-го iюня сгорѣли почти всѣ строенiя Нижегородской ярмарки.
Съ 4-го по 23-го iюня рядъ пожаровъ въ Петровскомъ уѣздѣ (Саратовской губернiи) истребилъ слишкомъ 1,500 крестьянскихъ дворовъ и 6 помѣщичьихъ усадьбъ, и три села: Кожино, Барятино и Даниловка выгорѣли до тла.
1-го iюля горѣлъ Оренбургъ; сгорѣло 660 домовъ, въ томъ числѣ 11 соляныхъ анбаровъ. Убытокъ цѣнится безъ малаго въ 700,000 руб.
16-го августа былъ пожаръ въ Ростовѣ-на-Дону.
Съ 13-го по 22-е августа совершилось величайшее изъ пожарныхъ бѣдствiй: почти совершенное испепеленiе Симбирска. Отъ этого страшнаго пожара убытокъ цѣнятъ приблизительно въ 10 милiоновъ рублей.
Съ 22-го по 25-го августа и въ первыхь числахъ сентября было восемь пожаровъ въ Ставропольскомъ уѣздѣ (Самарской губернiи). Истреблено слишкомъ 70 домовъ.
1-го и 3-го сентября были пожары въ Уфѣ. Отъ перваго cгopѣли у купца Блохина 4 флигеля съ надворнымъ строенiемъ и хлѣбомъ на 25 тысячъ руб.; вторымъ истреблено 80 домовъ.
Нo пока довольно. Мы конечно указываемъ только на крупные случаи, а сколько было мелкихъ, сколько было начинавшихся и удачно прерванныхъ пожаровъ, – гдѣ-жь все это сощитать! Bсѣ эти печальныя вѣсти своевременно, т. е. давно стали печататься въ разныхъ газетахъ, и по поводу ихъ… Конечно по поводу подобныхъ вѣстей газеты, – по самому своему призванiю – вникать въ современныя событiя и по возможности уяснять ихъ читающимъ людямъ, – не могли ничего не говорить. Но внимательный читатель, если онъ почерпаетъ новости изъ разныхъ печатныхъ органовъ, въ настоящемъ случаѣ долженъ былъ долго оставаться полуудовлетвореннымъ; а если онъ еще одаренъ наблюдательностiю, то могъ пожалуй и сдѣлать какiя-нибудь соображенiя на счотъ различiя въ нравахъ и привычкахъ читаемыхъ имъ органовъ. Въ самомъ дѣлѣ, въ этомъ случаѣ, какъ и во многихъ другихъ, можно было замѣтить между московскими и нѣкоторыми петербургскими газетами ту-же разницу, какая давно замѣчена вообще между Москвой и Петербургомъ. Москва обыкновенно прямо смотритъ въ глаза твердымъ и упорнымъ взглядомъ и говоритъ что думаетъ, отчотливо и внятно. Петербургъ напротивъ – задумчиво потупляетъ взоры, пожимаетъ плечами, руками разводитъ, немножко семенитъ, начинаетъ рѣчь, да тутъ-же ее всю цѣликомъ и глотаетъ и видимо находится въ затрудненiи, какъ отнестись къ тому или другому грубому факту. Однимъ словомъ – это положенiе человѣка, считающаго себя благовоспитаннымъ и опасно заботящагося о томъ, чтобы не срѣзаться и не уронить своей благовоспитанности въ глазахъ тѣхъ, мнѣнiемъ которыхъ онъ дорожитъ. Черту этой… мѣщанской (если позволите такъ выразиться) благовоспитанности мы готовы указать во многомъ, и пожалуй сейчасъ-же воротимся къ ней.
Koй-какiя объясненiя о пожарахъ нынѣшняго лѣта стали являться только въ послѣднее время. Впрочемъ "Московскiя Вѣдомости" еще въ нумерѣ 28-го августа разсуждали такъ: "Удивляться-ли толкамъ о поджогахъ, когдa обстоятельства пожаровъ представляютъ столько явныхъ на нихъ указанiй, когда пожары вспыхиваютъ одновременно въ нѣсколькихъ мѣстахъ, въ нежилыхъ cтpoeнiяxъ, повторяются по нѣскольку разъ къ ряду въ теченiе короткаго промежутка времени…" За тѣмъ, указавъ на нѣкоторые, болѣе или менѣе значительные случаи, "Вѣдомости" заключили такъ: "все это такiе случаи, которые невольно располагаютъ къ мнительности. А если уже зародилась мысль о поджогахъ, сами собою являются и догадки о поджигателяхъ…"
Эта мнительность и эти догадки могли быть возбуждаемы многими приходящими съ мѣстъ извѣстiями. Напримѣръ: въ Ростовѣ-на-Дону, передъ пожаромъ и послѣ пожара находили подметныя угрожающiя записки, изложенныя такъ: "Бережитеся, городъ Ростовъ, что на Дону, будетъ сожжонъ на пепелъ" и пр. Или: "Господа полицiанты! Какiя-бы вы мѣры не дѣлали предосторожности на счотъ поджоговъ, а городъ все-таки будетъ подожжонъ нами…"
"Сѣверная Почта" сообщила нѣсколько указанiй, наводящихъ на тѣ-же мысли, напримѣръ: "Во время пожаровъ въ селѣ Кожинѣ (Петровскаго уѣзда) заподозрѣнъ крестьянами въ поджогѣ односелецъ ихъ Шуйкинъ; а въ селѣ Барятинѣ задержанъ неизвѣстный человѣкъ, который, прибывъ туда и выдавая себя за помощника пристава, велъ съ крестьянами подозрительные разговоры." Далѣе, по поводу пожаровъ въ Ставропольскомъ уѣздѣ (Caмарской губернiи) сказано: "По общему отзыву жителей пожары произошли отъ поджоговъ, но прямыхъ пoдoзpѣнiй ни на кого не высказано…" "Для успокоенiя умовъ и прекращенiя несчастiй въ Самарской губернiи приняты (между прочимъ) слѣдующiя мѣры: обращено вниманiе на ветхiя строенiя и поручено имѣть надзоръ за лицами прибывающими въ Самару и за поляками, состоящими подъ надзоромъ полицiи и служащими въ войскѣ, а равно задерживать безпаспортныхъ людей. – При соблюденiи этихъ предосторожностей спокойствiе въ Самарѣ и прочихъ городахъ не было нарушено."
О симбирскихъ пожарахъ, прежде нежели они потухли, уже посланы были очевидцами кореспонденцiи, которыя начинались въ такомъ родѣ: "Пишу только-что воротившись изъ постигнутаго страшнымъ бѣдствiемъ Симбирскa. Оставленный мною городъ представлялъ ужасающiй видъ огненнаго моря…" Далѣе: "пеку хлѣбъ, чтобы послать несчастнымъ: вѣдь умираютъ съ голоду – слышите-ли, съ голоду!.."[3]3
Для пособiя симбирскимъ пoгopѣльцамъ, по Высочайшему повелѣнiю отпущено въ распоряженiе командированнаго туда генералъ-адъютанта Врангеля cначалa 10,000 р. и вслѣдъ за тѣмъ 20,000 р., да изъ продовольственнаго капитала ассигновано въ безвозвратное пособie 70,000 р. Кромѣ того, министромъ внутреннихъ дѣлъ разрѣшено раздать въ ссуду наиболѣе нуждающимся погорѣцамъ, изъ продовольственнаго капитала, до 15,000 руб.
[Закрыть] Или: "Пишу подъ влiянiемъ ужаса, которымъ поражено все народонаселенiе нашего города. Симбирскь не существуетъ; его дымящiеся развалины свидѣтельствуютъ о силѣ разрушительныхъ пожаровъ, истребившихъ нашъ губернскiй городъ со всѣми казенными и общественными строенiями, соборами и многими церквами. Что не могъ сдѣлать огонь поджигателей, то разрушено взрывами пороха…"
За этими первыми восклицанiями послѣдовали и нѣкоторыя объяснительныя свѣдѣнiя. Въ одной корреспонденцiи, напечатанной въ № 244 "Голоса," было сказано: "Сначала думали, что причиной пожаровъ была неосторожность самихъ обывателей; но ежедневные пожары и выборъ мѣстъ для действiя огня, заставили подозрѣвать умышленный поджогъ. Дѣйствительно загоралось всегда на мѣстахъ самыхъ неблагопрiятныхъ для дѣйствiя пожарныхъ командъ: или зданiя чрезвычайно тѣснo построены, или на мѣстѣ пожара винный складъ, дровяной дворъ и т. д. Когда такимъ образомъ поджоги стали ясны (въ этомъ мѣстѣ редакцiя «Голоса» вставила вопросительный знакъ), то для предохраненiя города, по предложенiю начальника губернiи, домовладѣльцы собрались въ думѣ, опредѣлили усилить караулы, избравъ для надзора за караульными особенныхъ десятскихъ по каждому кварталу; но несмотря на эти мѣры, уже приводившiяся въ исполненiе, пожары въ слѣдующiе дни еще болѣе усились." Въ другой корреспонденцiи ("Моск. Вѣд." № 193) говорилось такъ: "Надѣемся, что строгое слѣдствiе откроетъ виновниковъ поджоговъ, а ихъ должно полагать не мало, потому что поджигать городъ ежедневно, во многихъ мѣстахъ, въ продолженiе десяти дней, и производить стратегически, пользуясь сильными вѣтрами, страшные, разрушительные пожары – нѣтъ возможности малой шайкѣ поджигателей…" "Что за цѣль этихъ пожаровъ? Что за тайная вражеская сила paзрушаетъ города и поджигаетъ деревни?.."
Таковы были голоса симбирскихъ обывателей съ развалинъ ихъ родного города, и вотъ – въ № 210 "Русскаго Инвалида" (отъ 23 сентября) является слѣдующее извѣстiе. Въ Симбирскѣ два солдата были преданы военному суду по полевымъ уголовнымъ законамъ. Одинъ изъ нихъ, Семенъ Григорьевъ, рядовой госпитальной команды, уроженецъ Витебской губернiи, Полоцкаго уѣзда, исповѣданiя римско-католическаго, признанъ былъ виновнымъ: въ нарушенiи долга вѣрноподданнической присяги, въ богохульномъ порицанiи православной церкви, во всенародномъ заявленiи, что пожары истребившiе Симбирскъ были дѣломъ мѣсти единомысленныхъ ему поляковъ, и наконецъ – въ сокрытiи своихъ подстрекателей по всѣмъ означеннымъ преступленiямъ. Другой, рядовой, гарнистъ, Михаилъ Ѳедоровъ, родомъ черемисъ, сознался въ участiи въ поджогѣ, 19 августа (день самаго большого пожарa), caрая съ сѣномъ. Оба эти рядовые были приговорены судомъ къ смертной казни – разстрѣлянiемъ, и приговоры эти приведены въ исполненiе 12-го и 21-го сентября.
Наконецъ – въ "С. Петербургскихъ Вѣдомостяхъ", отъ 2-го октября, перепечатана изъ "Московскихъ Вѣдомостей" небольшая корреспонденцiя изъ Симбирска, въ которой авторъ, описавь какъ очевидецъ казнь рядового Семена Григорьева, оканчиваетъ свое письмо такъ: "Вотъ нѣкоторыя подробности лично о Семенѣ Григорьевѣ. Онъ былъ взятъ, сколько помню, утромъ 10-го числа, на базарной площади Симбирска, гдѣ всенародно заявлялъ, что пришоль мстить за польскую кровь, что русская земля и русская вѣрa прокляты поляками, и что пожары были ихъ справедливымъ мщенiемъ. На допросахъ военно-судной коммисiи, какъ говорятъ, онъ выказалъ упорный фанатизмъ, утверждая, что никакiя средства не заставятъ его ни измѣнить свой образъ мыслей, ни открыть своихъ подстрекателей, ни быть вѣрноподданнымъ Государя, такъ какъ Государь – не католикъ. Нужно-ли говорить, что это – жертва фанатическихъ ксендзовъ?"
