Текст книги "Хулиганы города Китежа (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)

   Отрезал толстенный ломоть хлеба, который вчера испекла бабушка, достал из кастрюльки, стоящей в холодильнике, котлету. Предвкушая пиршество положил котлетину на хлеб и потянул сию конструкцию в широко открытый рот...

   И тут за штанину кто-то резко дёрнул.

   Кот, уже, наверное, захлёбывающийся слюной от запаха, решил напомнить молодому хозяину о своём существовании и своих проблемах.

   От неожиданности Коля вздрогнул. Не от того, что Васька его когтями задел. Он-то как раз проделал всё очень аккуратно – подцепил когтём лишь штанину. Но этого хватило, чтобы вожделенная котлетина, соскользнула с куска хлеба и улетела прямо в пасть коту. Буквально.

   Васька, откровенно изумившись такому везению, среагировал мгновенно. Схватил котлету на лету и бросился наутёк, с застывшем на морде сильным удивлением. Наверное до сих пор не мог поверить в свалившееся счастье.

   В отличие от кота, Коля был иного мнения. Возмутившись такому, ничем не прикрытому акту грабежа, он схватил швабру и кинулся за котом. Ваську он нашёл в зале, где он, забившись в угол, с аппетитом уплетал стыренное мясное счастье. И заметил кот грозящую ему опасность слишком поздно.

   Наглый котяра, поняв, что бежать больше некуда и как бы ни прыгал, но от швабры не увернётся, вдруг встал на задние лапы и сверкнул своими глазищами.

   Боль как от удара током пронзила всё тело. Коля вздрогнул и от неожиданности аж присел. Но боль как пришла, так и ушла, оставив в теле какое-то неприятное эхо из целой гаммы неясных ощущений. Когда Коля посмотрел в угол, где должен был быть Васька, но... Видно, воспользовавшись ошеломлением младшего хозяина, кот не задумываясь шмыгнул под рукой и был таков.

   – Я тебя ещё поймаю! – взревел Николай обшаривая взглядом комнату. Но рыжего бандита и след простыл.

   Невольно бросил взгляд на улицу. Там и обнаружилась пропажа. Толстый от распушённой шерсти кошак не спеша шлёпал по направлению к забору.

   – Ах ты ж сволочь! – буркнул Коля, но видно у кошака был хороший слух, так как тот обернулся и смерил Николая насмешливым взглядом.

   И тут... Николаю снова примерещилось: будто Васька садится на землю отрывает обе передние лапы от земли и они сплетаются в весьма неприличный жест. Николай аж зажмурился и головой замотал. Но когда глаза открыл, рыжей бестии и след простыл.

   – Привидится же! – обескураженно выговорил Николай и принялся за наведение порядка в комнате.

   Тогда он не понял, что произошло.

   Но позднее, хоть и нескоро, но до него дошло, что Васька его тогда приложил со страху – понял, что сейчас получит шваброй по хребту и... Но опыт, Коля получил.

   Не в том, что «маленьких задирать нельзя», а что и маленький может очень серьёзно огрызаться. И что судить Ваську по его рыжей пушистой «обложке» весьма опрометчиво. А уж когда он походя расправился с молодым кобелём восточно-европейской овчарки – даже зауважал. Понял также, что Васька, оказывается, весьма деликатно с ним обходится. Но даже после не стал бояться. Просто знал, что Васька никогда за определённые рамки не зайдёт. И просто так, как даже самый мелкий хулиган их класса, его третировать не будет.

   А ведь мог. С его-то ловкостью, скоростью, когтями да ещё вот этим странным «электрическим» умением.

   Почему «электрическим»?

   Да раз доэкспериментировался, что его по пальцам 220 вольт приложило. Вышло больнее. Но похоже.

   "Так что, у нас Васька «электрический кот»? – подумал Коля мотая в воздухе пострадавшей конечностью. И словил насмешливый взгляд с шифоньера.

   Но то когда ещё было...

   А сейчас, вся семья, вместе с питомцем и ещё одним малознакомым Коле человеком, настороженно вышагивала в сторону Поляны.

   Что за Поляна – было любопытно. Слишком уж с придыханием о ней говорила бабушка и мать. Отцу, сия Поляна, как видно была... Не сказать, что «до лампочки», но некий пиетет вызывала. Судя по тону некоторых его высказываний.

   Как-то невзначай, но получилось так, что Коля шёл точно за котом. Можно сказать – след в след.

   Шорк-шорк-шорк...

   Васька, совсем не собирался шагать тихо. Наоборот старается на каждый шаг произвести максимум шума. Впрочем на прошлогодней листве, сильно утрамбованной зимой толстым слоем снега, это было легко. Под ногами хрустела серо-коричневая масса листвы, трещали мелкие веточки.

   С пронзительно голубого неба, каким оно и бывает только весной, мощно светило солнце, залив светом весь лес. В голых ещё, безлиственных хлыстах верхушек деревьев, тихо шелестел ветер. Запах прелой листвы мешался с редким запахом хвои ёлок.

   Кот шагал склонив голову к земле, от чего весь его вид был как у терьера, взявшего след. Причём на каждый шаг он умудрялся шевелить только лапами сохраняя неизменным положение туловища, головы и хвоста – будто палку проглотил. Только кончик хвоста, чуть загнут. И мерный его шаг, даже гипнотизировал. Взрослые, кстати, старались тоже выравнивать свой шаг по коту и Коле. Всё-таки самые маленькие среди них.

   Может поэтому и добрались до цели весьма не скоро – аж через сорок минут хода.

   Тропа попеляв по лесу, нырнула к вздувшемуся от паводка ручью, где упёрлась в старинный, плотно обросший мхом каменный мост. После моста, взобралась на водораздел местных притоков и ещё попетляв вышла на самый верх – на одну из высоких местных сопок с обширной плоской вершиной, часть которой густо заросла сосняком.

   Тут уже было откровенно красиво – светло-коричневые, почти оранжевые, ровные стволы сосен, казалось светились своим светом. Единственно что портило впечатление от места – большое количество валежника, сквозь который торчали проростки молодых сосенок. Валежник далеко не везде можно было перелезть, облезть или как-то сквозь него протиснуться. Коле пришлось свернуть на тропу, как ни хотелось ещё поплутать по весеннему лесу, да ещё в тех местах, где явно никогда ещё не бывал. Котяра же продолжил свой путь там, где шёл. Ему было проще пролезать под рухнувшими старыми стволами.

   Чем ближе подходили к поляне, тем отчётливее было слышно какое-то бормотание. Но вот кто бормочет видно не было. Весь край леса здесь зарос кустарником. Тропа ныряла в заросли, внешне никак не нарушая целостности естественной преграды. Сквозь ветви, ещё не обзаведшиеся листвой, было что-то видно, пёстрое и разноцветное. Но не более того.

   Вблизи оказалось, что тропа через кустарник идёт наискосок, почему и не было видно со стороны этот коридор.

   Выходили на поляну по одному.

   Первой вышла бабушка. По старшинству. Вторым вышел Семён, после отец и мама. Коля лишь упёрся в ровную шеренгу взрослых, стоящих на краю поляны вдоль кустарника. Из-за их спин что-то разглядеть было сложно. Тем более что они стояли плотно – касаясь друг друга локтями.

   Посмотреть что происходит было очень интересно, поэтому Коля тихо протиснулся вдоль кустов и выглянул из-за спины мамы. Та как раз возмущённо упёрла кулаки в бока и наблюдать за поляной Коле пришлось из-под плеча.

   А на поляне расположилась весьма цветистая компания.

   Как оказалось, папа верно вычислил количество и качество компании: семь тётенек – в возрасте от двадцати до сорока – разодетых в аляповатые сарафаны, и пятеро мужиков – преимущественно в вышиванках. Вся их компания расположилась кругом в центре которого возвышался... Не столб, а скульптура, вырезанная из камня. За спинами хоровода стояли на палках какие-то красные полотнища, но не флаги, изрисованные каким-то странным узором причём на некоторых угадывались некие лица. Именно что угадывались. То ли художник, который лепил те картинки, был от слова «худо», то ли рисовал по пьяни, но выглядели лики диковато.

   Коля помнил, что такая штука на палке называется хоругвь. Но зачем её сюда притащили, было непонятно. Да ещё воткнули вокруг каменного изваяния.

   Хоровод остановился и воззрился на пришельцев. Причём как на пришельцев совершенно нежелательных. Это прямо сквозило в позах и в выражениях лиц собравшихся.

   Кстати примерно того же мнения об оккупировавших поляну были и вновь пришедшие. Коля прямо чувствовал, как от спины мамы прям разит гневом. Он даже невольно сделал шаг назад, чтобы не попасть под горячую мамину руку. Но шаг вышел короткий – сзади в мягкие части тела впились острые веточки куста.

   Коля, поняв, что метаться не стоит, – ибо некуда, да и находится он за спинами взрослых, – расслабился и более внимательно оглядел противную сторону. И каково было его изумление, когда в главном, явном заводиле тех двенадцати, он узнал того самого хама, которому некогда сгоряча мама навесила пренеприятное проклятие.

   Кстати заводила, в отличие от всех прочих, был наряжён в какой-то балахон. И балахон, как показалось Коле, переделанный из женского платья. Именно это обстоятельство помешало сразу опознать знакомого дурака. Коля ещё и подумал: «зачем тот дяденька на себя женское платье натянул?!!».

   Главарь, кстати, сам выглядел растерянным. Он озирался по сторонам, как мужик, голышом выбежавший из бани и внезапно обнаруживший себя посреди толпы совершенно посторонних людей причём преимущественно женского пола.

   Дамский состав сектантов тоже выглядел растерянно. Мужики же взирали на пришедших напряжённо. Видно, что сознают: их застали в самое неподходящее время, в самом неподходящем месте, да ещё за откровенно религиозным обрядом (ну как они вообще понимали религиозные обряды). Ведь не секрет, что партийные и комсомольские органы очень отрицательно смотрели на то, что их комсомольцы или, тем более партейцы, веруют во что-то там, кроме марксизма. А уж если кто будет замечен в оправлении религиозного обряда – так вообще можно было из партии, комсомола вылететь.

   Эти тонкости Коля помнил из вчерашних разговоров взрослых, обсуждавших как, где и каким образом будет проведён обряд. Закономерно всплыла и эта неприятная деталь.

   И тут на поляну вальяжно вышел Васька.

   Точнее прощемился сквозь ветви кустов. Видно находил в этом процессе особое наслаждение, – его морда аж лучилась довольством. Мгновенно всё внимание всех собравшихся было приковано к его рыжей тушке, важно вышагивающей по направлению к центру поляны.

   Только до центра Васька не стал идти. Ведь там были чужие.

   Он отшагал метра два от семьи и с важным видом уселся на жёлтую траву, сквозь которую уже показала свои маленькие зелёные кончики всходящая молодая поросль.

   Обернув вокруг себя пушистый хвост он уставился на странную компанию да ещё и голову на бок склонил. Хоть и видел Коля его со спины, но ему почему-то казалось, что при этом Васька ещё и сморгнул.

   – Ой! Котейка!!! – взвизгнула некая тётенька лет двадцати и прыжком приблизилась к коту.

   – Не трожь! – хором воскликнули мама, бабушка и Коля, поняв что последует. Но было поздно.

   Видно не ожидавший такой прыти от молодухи, Васька как-то рефлекторно отмахнулся лапой от руки, тянущейся к его голове. С места сиганул назад ставя дыбом шерсть, а хвост трубой.

   «Ну нельзя же так к незнакомым взрослым котам прыгать! – подумал про себя Коля. – Тем более, признающих только своих. Ведь видно же!».

   Для Коли это было очевидно. Хоть и не драл его Васька когтями, но насмотрелся на других, вот так резко протягивавших руки туда, где им были не рады.

   Тут же поляна наполнилась ором.

   Тётенька, что получила удар когтями по руке, орала как резанная. Хоть крови на кисти было не много, но видно, что перепугалась знатно. Тем более, что внезапно обнаружила что размер кота раза так в три-четыре больше, стандартного городского «Мурчика».

   Предводитель, собрав мозги в кучу от внезапного явления посторонних, наконец избрал стратегию и тактику поведения. И сия стратегия и тактика называлась банально – скандал.

   Кстати идея была хоть и глупая с виду, но если вдруг кто донесёт, чем они на «Поляне Идола» занимались, то всегда можно резко перевести обсуждение на скандал «с нападением дикого животного». А за визгами и руганью, связанных с «неспровоцированным нападением спущенного с поводка зверя», можно утопить неприятный факт религиозного акта.

   – Какого чёрта ваш зверь без поводка?! – орал предводитель в платье.

   – А вы какого демона тут делаете?! – не осталась в долгу мама. – А ну проваливайте туда, откуда пришли!

   – А это ваша поляна?! – визгливо вступила в скандал некая тётка лет сорока.

   – НАША! – вдруг, неожиданно сильно и страшно сказала бабушка. Коля и не знал, что она так может. Ведь и не кричала. Но как сказала, так вся толпа, что перед ними, аж присела.

   Но предводитель был иного мнения. Он мотнул головой, сбрасывая наваждение, и попытался продолжить скандал, но голос внезапно сорвался. Он закашлялся.

   И тут ему в помощь выступил один из мужиков. Говорил он хоть и сбивчиво, но быстро, напористо. И все его претензии сводились к тому, что «ваш тигер(так и назвал!) нашу младшенькую покалечил», и что «мы заявим на вас и вашу скотину усыпят».

   – Мр-рау-У! – выразил своё мнение Васька.

   Коля обогнул маму, нагнулся над котом и приобнял за шею.

   – Дядя! Вы бы шли, откуда пришли, а то ведь Васько может и сорваться. А если будете на нас прыгать, так я его на вас спущу!

   Дядька глянул в их сторону, встретился взглядом с котом и резко заткнулся. В глазах появился страх и он попятился. Вероятно вид кошака был очень страшен.

   И тут шагнул вперёд доселе молчавший папа.

   Скроив протокольную мину, он полез за пазуху и достал... какой-то документ в красной обложке.

   – Гражданин! Вы хотите неприятностей?

   – Э... – что-то вякнул агрессор с изумлением изучая содержимое сунутого чуть ли не в нос ему, красненького документа.

   – Вы. Все. Находитесь на территории заповедника. – начал чуть ли не по складам излагать папа. – И напали на животное, относящееся к редкому исчезающему виду.

   – Да какой это исчезающий вид?! – возмутился другой, который не попал под магию протокольной речи и красной книжечки. – Да это же обычный дворовой кошак!

   Папа посмотрел на него как на слабоумного.

   – А где вы видели, как вы выразились «обычного дворового кошака», размером со среднюю рысь? Может у вас во дворе есть выводок таких больших «обычных дворовых кошаков»? Нам очень любопытно! И вообще... Ваша девочка очень легко отделалась. Знаете что бывает с охотниками, на которых нападала рысь?

   – Н-не-е... – проблеял «знаток».

   – После встречи с рысью, охотники часто очень долго отлёживались в больнице. С весьма серьёзными травмами.

   – И что за вид такой? У нас в лесах... – уже со страхом спросил мужик.

   – Пардофелис рубрум магикае*. – с видом знатока, вещающего круглому невежде, выдал папа. – Относится к мраморным кошкам. Взрослая особь вырастает до полутора метров в длину, не считая хвоста.

   * Pardofelis rubrum magicae – леопардовый кот рыжий магический.

   «Папа заговаривает зубы. – смекнул Коля. – Наверное хочет сбить с толку, задавить скандал и тихо выпроводить нежданных гостей».

   – ...И всё равно его надо усыпить! – влез пришедший в себя предводитель и дальше злобно ляпнул явно распаляясь. – Нах.. усыпить!

   – Как пожелаешь! – неожиданно согласилась бабушка чем вызвала возмущение Коли. Но он не успел влезть со своим мнением.

   – Ты пожелал себе проклятье. И послал его на себя. – пояснила бабушка. – Ты сказал на что послать проклятие.

   – Что...

   Но никто так и не узнал что хотел сказать мужик в платье. Он вдруг схватился за промежность, его лицо исказил ужас и он медленно осел на прошлогоднюю траву.

   – Ты у Великой Мокоши! – уже значительно тише добавила бабушка сделав шаг в его сторону. – А Она не любит, когда ругаются заповедными словами, да ещё на Её поляне...

   Повисла тягостная тишина.

   Предводитель что-то скулил, пытаясь выговорить, но у него не получалось. Мужики, из его окружения, кто с недоумением, кто со страхом переводил взгляд с предводителя, на пришедших, с пришедших на кота, с кота на изваяние Мокоши, а с Мокоши на предводителя. И так по кругу.

   – Прочь отсюда! – резко и тоном не предполагающим возражений, скомандовала бабушка и грозно указала пальцем в сторону тропы. – Быстро!

   Толпа пришлых пришла в движение. Подхватила скулящую дамочку, всё ещё баюкающую пострадавшую конечность, предводителя, так и не смогшего подняться на ноги, похватала пожитки и всё ускоряясь двинулась в указанном направлении.

   – Хоругви заберите! Бегом! – Вдруг грозным тоном скомандовала бабушка. – Нам этот хлам в заповеднике триста лет не нужен!

   Тот самый мужик, что интересовался названием Васькиного биологического вида, нервно выдернул воткнутые в землю хоругви и рысью отправился вслед остальным.

   Они ещё с минуту смотрели вслед удирающим незадачливым сектантам, как мелькают их яркие, аляповатые наряды, за зарослями леса. Коля всё также обнимал Ваську за шею, что обнаружил спустя ту самую минуту и со смущением разомкнул руки.

   Васька приободрился, встряхнулся и поставив хвост трубой подобрался к папе.

   – И как ты меня обозвал? – настороженно спросил он.

   – Это по латыни. – обернувшись к коту пояснил папа. – Так называется тот вид живых разумных котов, к которому ты относишься. Но вообще точно твой вид звучит как Пардофелис рубрум сапиенс магикае. Леопардовый кот рыжий разумный магический.

   – А у людей такое название есть? По этой латыни. – немедленно заинтересовался Васька.

   – Конечно! Хомо Сапиенс! Что означает «Человек разумный».

   Васька с сомнением смерил папу взглядом.

   – Вы, может, и разумные, но те... – он обернулся в сторону тропы по которой убежала толпа культистов. – Мне кажется, что они относятся к другому виду.

   – К какому? – уже предвкушая спросил папа.

   – Хомо Дебилус. – выдал кот.

  – Глава двадцать восьмая,

   В которой Коля узнаёт откуда взялись Баюны,

   Васька удивлял и удивлял. Коля уже устал удивляться. Но латынь!...

   Он бросил взгляд на бабушку, которая с Семёном Олеговичем на пару, придирчиво осматривала поляну и решил прицепиться с вопросами к отцу.

   – Па-ап! А откуда Васька латынь знает? Вы что, его учили?

   – Не! Не учили. – рассмеялся почему-то папа. – Сам учится.

   – Что, книжки читает?!! – изумился Коля, представив фантасмагорическое зрелище: Васька, сидит за столом и лапой листает раскрытую перед ним книгу.

   На этот раз рассмеялись все присутствующие взрослые.

   Даже бабушка оторвалась от процесса осмотра территории и принялась объяснять.

   – Он такой умный, потому что немного умеет читать мысли людей. Васька у нас давно, потому у нас многого нахватался. Даже латынь слегка знает...

   – Вы маменька, не совсем правы... – попыталась осторожно возразить Элеонора Змиева.

   – В чём это я не права?! – удивилась бабушка, – Что он у нас многого нахватался?

   – Да, действительно, он у нас многого нахватался, только вы забыли, что он у нас не просто так...

   – Васька относится к ментальным симбионтам. – встрял папа со своими сугубо научными, и как правило совершенно непонятными репликами.

   Бабушка нахмурилась, посмотрела на дочку, которая поспешила подтвердить сказанное кивком и возмущённо проворчала.

   – Вечно вы какую-то научную муть ляпнете, вместо того, чтобы по-человечески и человеческим языком объяснить. Вы хоть учли, что Коля таких слов-то ещё не знает?

   Коля в весь этот диалог только с одного на другого недоуменный взгляд переводил, ведь мало чего понимал. Папа нахмурился, пытаясь перевести своё привычное, научное, на общепонятный.

   – Просто я чуть-чуть вашим умом думаю, а потому от вас мне перепадает то, что знаете. Вот! – пришёл на помощь папе Васька.

   – И моим тоже? – насупился Коля.

   – И твоим. Приходится. – довольно ядовито ответил Васька. – А то кто тебя разберёт, что ты намерен сделать – то ли рыбку выдать, то ли шваброй по хребту перетянуть.

   – И когда это ты Ваську собирался шваброй перетянуть?! – тут же упёрла в бока кулаки мама.

   – Ну... – тут же потерял способность внятно говорить Коля.

   – Так ведь рыбку же выдал! – пришёл на помощь Васька.

   – Ну раз так... – заметно расслабилась мама и повернулась к бабушке. Та как раз заканчивала обход поляны и подошла к каменному изваянию.

   Внешне, если смотреть издали и вскользь, создавалось впечатление, что на поляне стоит каменный столб необычной формы. Но это только издали.

   Кто и когда так искусно изваял статую уже наверное никто и не знает. Но высечено было с таким множеством деталей, что глаза разбегались.

   Первое, что бросалось в глаза – лицо у изваяния было даже слишком человеческое. Не такое, как обычно бывает на старых изваяниях, что видел Коля на картинках в книге – грубо-схематичное. На голове платка не было, а был обруч с узором, в центре, в районе лба богини был квадрат с характерным геометрическим знаком – перечёркнутый квадрат с четырьмя точками.

   Волосы заплетены в косу, и сзади в волосах торчал полумесяц. Всё платье было покрыто узором, причём часто не повторяющимся. Сзади, если, обойти изваяние, на спине, был тот же перечёркнутый квадрат.

   В руках у богини были веретено и клубок ниток. А вот у ног её – фигурка кота.

   – Это Её кот! – сказала бабушка, увидев куда смотрит внук.

   – На нашего Ваську похож! – попытался пошутить Коля, но неожиданно получил подтверждение.

   – Потому и говорю я, что Васька наш – от Неё. Мы в ответе за него пред Ней. Она нам его доверила.

   – Значит в древние времена тоже Васьки Баюны были? – задал глупый вопрос Коля и тут же испугался. Но зря. Бабушка ответила вполне серьёзно.

   – Были. И по воле Великой превратились из лютого бедствия в спутника Ведающих.

   – А не пора ли? – тихо справился папа кивнув на изваяние.

   – В полдень надо. А до него... когда тень станет на Лису, вот и будет время.

   Только тут Коля заметил, что за спиной Макоши, на расстоянии, стоит ещё один кумир – лиса.

   – А лиса тоже её зверь?

   – Это не просто лиса. – ответила бабушка, но продолжения не последовало. Получалось, что знать об этой лисе Коле ещё рано. А вот что заметил – она быстро переглянулась с папой.

   – Так расскажите маменька, сказание о Баюне! Если время есть.

   – И то верно! – кивнула бабушка и начала в своём напевном стиле. – Когда-то, в незапамятные времена, племя Баюнов, вело непримиримую войну с людьми. И не было в лесу более страшного врага, нежели Кот Баюн. Ведь думали они все скопом. Голосом каждый из них мог увести в грёзы, а взглядом, если достаточно силён, даже парализовать на время. Но жил в то время, Герой Былинный... Горыней-дураком* звался.

   *Горыня – древнерусское имя. Означает гороподобный, громадный, несокрушимый. В реальном эпосе присутствует как Имя одного из трёх хтонических великанов, помогавших героям.

   – ?!!! – Разинул рот Коля и вытаращился на бабушку. Сочетание «Былинный герой» и «Дурак» настолько не вязалось, что пришлось даже головой помотать, чтобы привести мысли в порядок.

   – Может Иван-дурак?

   – Нет, Коля! Ванька-дурак, это из недавних. А тот очень давно жил. До пришествия жрецов мёртвого бога. Потому и былинный.

   – И что, реально дураком был? – осмелев спросил Коля.

   – Если бы дураком был, не обратила бы на него Внимание Макоша и не сделал то, что сделал. Просто придурялся так ловко, что все его дураком считали. А что? Дураков всерьёз мало кто воспринимает, потому Горыня и мог делать много чего такого, что другие люди обязательно бы запретили. Впрочем, с его-то силой немеряной, это было сложновато. – усмехнулась бабушка

   «Что-то мне это напоминает! – подумал Коля. – у нас в классе есть такой. Посмотришь на него – дурак-дураком! Однако никогда на второй год не оставался даже троек не имеет».

   – И вот бродил как-то он один по лесу, и набрёл на выводок кота-Баюна. Мамка у них погибла, и котята неизбежно бы погибли тоже. Жалко стало ему, вот и взял их на воспитание. А когда они маленькие – ничем от котят обычных не отличаются. А у баюнов такая особенность – они и ум, и знания, у того, кто их воспитывает берут. А Горыня, хоть и был жутко сильным, но был добрым и умным. Вот с тех пор и пошло племя наших Баюнов – не тупых и злобных, какими были те дикие, а добрых и умных.

   – Даже очень умных. – поддакнул Семён Олегович, с завистью взирая на кота. Видно хотелось ему в дом такого же.

   – А то ж! Если я могу многими умами думать! – немедленно похвастался Васька. – простые кошаки тож слегка мысли передавать могут. Но им до меня...

   И встал в гордую позу. Типа: «Знай наших!».

   – Это когда они могут? – удивился Коля.

   – А всем нам, котам, нравится, когда нас гладят. Вот они и передают часть своего наслаждения от разглаживания своим хозяевам. А я могу ещё и думать! Вот!!!

   – А куда дикие Баюны подевались?

   – Фе! Тут совсем просто! – с апломбом заявил котяра. – Ты представь, что был ты дикий, злобный и тупой как пробка. Ведь если мог думать чужим умом, то своих же таких же тупых. А тут вдруг стал умным как... ну ты понял! Да ещё и говорить, читать и много-много чего интересного узнать можешь. А при нашем-то любопытстве... Стал бы ты возвращаться к злобе да тупости?

   – Наверное нет. – как-то не особо уверенно ответил Коля, припоминая как его за ум в школе разная шпана шпыняет. Вот если бы ему побольше сил, кулаки покрепче да покрупнее... Тогда и умным быть не так скверно... было бы... может быть.

   Васька нахмурился. Фыркнул.

   – Ну... ты если чо, ко мне обращайся! – прищурив один глаз, многозначительно разглядывая свой коготь, важно ответил Васька. Явно копируя кого-то...

   «Точно! Андрюху копирует! – сообразил Коля. – И ведь правда – если Васька сурового волкодава чуть совсем на лоскуты не распустил – говорят, что после столкновения с Васькой тот еле выжил, – то какой-то Шпиндель ему... О-о!».

   – Спасиб! Если что, так сразу!

   – А каково было имя первого, что у Горыни? – задал Коля следующий животрепещущий вопрос.

   – Васька и Василиса их звали. – ответила бабушка. – А почему так? В те времена киевский князь Святослав Игоревич как раз на Царьград войско водил. С ихним Василевсом «на вы»** ходил. Говорили, что тамошний, Царьградовский, Василевс очень гордый был. Ну прям как первый Баюн Горыни. Вот Горыня и назвал своего – Василевсом. А потом, чтобы совсем коротко было – Васькой.

   * «Хочу на вы идти!» – реальная историческая фраза князя Святослава, которую он посылал тем, на кого шёл войной. Как предупреждение врагу о начале открытого противостояния.

   – А Василями их с тех пор зовут по имени того самого, первого?

   – Да, с того самого. Все Баюны его имя берут.

   – Но это же неудобно! Как их тогда различать?

   – Элементарно, Ватсон! По семьям! – насмешливо вставил Васька. – Как первый был Василий Баюн-Горыныч, так и я Василий Баюн-Змиевич!

  – Глава двадцать девятая,

   В которой Коля узнаёт о Матери-Прародительнице всех Ведающих.

   Бабушка посмотрела в сторону солнца, обернулась к лисе. Лиса, за спиной Макоши, была закрыта её тенью лишь на четверть. Кивнула каким-то своим мыслям, взяла Колю за плечи и подвела поближе к кумиру.

   – Слушай и запоминай! – начала она в своём стиле, которым всегда рассказывает сказки. – У Неё много имён. Не просто так её величают Матушка, Подательница Жизни. Но что скрыто от всех непосвящённых, Макоша – Мать-Прародительница всех нас, Ведающих. Потому – она над нами главная. Не Перун, не Сварог, ни кто другой. Только она!

   Коля быстро припомнил кто такие все эти боги, по сказкам. Выходило, что в иерархии древних богов не всё было так гладко...

   Но тут он услышал тихую реплику папы

   -Гм... Имеет смысл. – буркнул он под нос. – Я что-то об этом читал...

   – Чего читал? – полушёпотом справилась мама.

   – Наши из головного, провели исследование. Генов. Оказалось, что наши способности – результат мутации произошедшей четыре тысячи лет назад. И все мы имеем общую пра-пра-пра-прабабку, у которой те самые четыре тысячи лет назад произошла мутация и от кого мы наследуем способности. Мутация, в общей популяции, редкая. Видать, боялись Ведающих. Или они касту образовывали закрытую для прочих. Но у простецов эти гены либо спящие, либо рецессивные, либо вообще отсутствуют. Последнее – чаще.

   Папа слегка запнулся и закончил:

   – ...Может так её и звали ту самую нашу прародительницу.

   – Макоши? – переспросила мама. Папа кивнул.

   Бабушка неодобрительно покосилась на папу и маму. Они поспешили принять постное выражение лица, выпрямиться и замолкнуть.

   Дальше внимание Коли было обращено на знак, что во лбу кумира.

   -Её знак читается. – продолжила бабушка, указывая на него. – Смотри: четыре кружочка в квадрате, это четыре стихии, которые нам подвластны – земля, воздух, огонь и вода. Квадрат, в котором они заключены – это знак жизни. Потому, что без хотя бы одного из элементов жизнь невозможна. Хоть некоторые из них враждебны друг другу. А вот крест – это наш разум, который разделяет и различает. Запомнил?

   Коля кивнул.

   – Молодец.

   Папу всё подмывало что-то сказать. И видно, что сказать поперёк втолковываемого бабушкой. Но сдерживался. Мама слушала внимательно. Васька же, подошёл к изваянию и развалился у кумира под ногами. Как раз там, где вырезано изображение кота. Возможно, что камень нагрелся и от него несло теплом.

   – Месяц, – символ плодородия и изобилия. То, что он заплетён в косу, – говорит о предназначении. Если человек исполняет своё предназначение, ему сопутствует удача и этой удачи много. Если же нет – кто-то не заплетает свою судьбу с предназначением «месяц теряется».

   – Это уже больше к женщинам относится... – мявкнул Васька, но тут же заткнулся и пригнулся от взглядов на него брошенных.

   – Веретено и клубок в руках, – продолжила бабушка, – это судьбы. Матушку Макоши так часто и называют – Держащая Нити Судеб. В её власти оборвать нить или нарастить её. Это особо важно для нас, Ведающих, владеющих Искусством.

   – Как только Мокошь не изображали за последние времена... – посетовала бабушка, – а на самом деле она изначально, испокон веков, была покровительницей Искусства, колдовства. Всё остальное – ей приписали позже тёмные людишки. Так же как зло и добро. Искусство само по себе не зло и не добро. Злым или добрым его делают люди, владеющие им и применяющие его. Кто во благо людей, кто во зло.

   Коля посмотрел в глаза богини. Лицо у неё было строгое, а вот глаза... добрые.

   «Вот только кто будет различать что есть что – пронеслась в голове Коли крамольная мысль. – Что есть Добро, а что есть Зло? Ведь для того же Шпинделя, меня ограбить – это добро. А для меня, быть ограбленным – это зло! Надо будет потом спросить».