Текст книги "Хулиганы города Китежа (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

   – Истинно так! – с жаром подтвердила принцесса. – А с другой стороны – что нам могло угрожать? Двум спевшимся лисичкам, да ещё немаленькой магической силы и знаний? Да мы бы любого встречного экзорциста порвали бы как Тузик пуховую подушку.

   – И не одного! – вставила Зверева.

   – Но это было потом... – чуть удивилась Адель.

   – Ах ну да... потом. Извини, что прервала!

   – И вот, идём мы по парку, макияж на нас – самый боевой: накрасились так, чтобы в темноте, у нас глаза были...

   Адель показала жестом какие.

   – Замаскировались под местных. – пояснила Зверева.

   – С твоей подачи! – немедленно добавила Адель.

   – Да.

   – И вот... идём, болтаем... Правда, некоторые прохожие на нас так... неадекватно реагируют.

   – Ведь парочка получилась... мифологическая... Но это мы не сразу и заметили. – заметила Людмила.

   – Вот именно! Увлеклись и не замечаем как некоторые из гуляющих, особенно молодёжи, вдруг, переменившись в лице стараются эвакуироваться как можно дальше и спешно. Да и потом уже сообразили: Идут две. Одна белая, как серебро, а другая ярко-рыжая. Ведь и платья постарались одеть в тон: Я – ярко-оранжевое, Людмила – ослепительно белое. Такие вот, серебристая и огненная. Болтаем на модном языке...

   Саблезубый изобразил вежливый вопрос.

   – Эсперанто. – пояснила «серебристая».

   – Что бы не поняли, кто мы и откуда, если бы попытались прислушаться. – пояснила более развёрнуто Адель. – Ведь у них там культ знания английского языка: что-то лопотать на нём могут и понимают... слегка. А нам это не нужно – чтобы понимали. И вообще чтобы не подумали по произношению, что русские или ещё кто... Идём, наслаждаемся тёплой ночкой, звёздным небом над головой и приятными воспоминаниями, а тут, навстречу вываливается пьянющая компания. Местных, кто трезв, и кто ещё до этого не убежал, сдуло как ветром. Только мы и остались. Да только поздно заметили. А эти, все такие расфуфыренные надвигаются на нас и пытаются распустить руки. Главный среди них, так сразу в глаз получил... ну и пониже... коленом. От Людмилы.

   Зверева, развела руками. Мол: «Как нас учили, так и получил тот самый!».

   – И тут...

   – Поднявшись с земли на ноги... кто смог...

   – ...Они становятся в «героические позы» и начинают нам объяснять какие они страшные и особенные. И что они нам прямо сейчас сделают если... Ведь они аж целые якудза!.. И так далее... Как обычно вели и ведут себя всякие недоноски всех времён и народов. Ничего не меняется. Только эпохи. Ну я тогда им и объяснила, что им с нами связываться не стоит.

   – Там была очень цветистая фраза. – Смеясь поспешила уточнить Зверева. – Всё-таки японский и китайский я знаю на приличном уровне. Ведь нас готовили к работе именно с Восточниками. Так что все оттенки оценила.

   – Дорогая! Ты даже это запомнила?

   – Дословно!

   – Да ну?! Я помню, что была сильно зла и они, несмотря на всё мое красноречие, не вняли!

   – Если точно, то прозвучало: «Если вы, вонючие шакалы, не свалите в ужасе за горизонт, и на максимальной скорости, то будете жалеть об этом всю свою оставшуюся и недолгую жизнь!!!».

   – Во как! – восхитился Саблезубый.

   – Но они не вняли. – ехидно заметила Зверева.

   – Что прискорбно. – подтвердила Адель.

   – Для них. – опять Людмила.

   – ...Ведь дальше, мы не сговариваясь, даже тихую речь не употребив... Обернулись!

   – Да как обернулись!

   – Вот! – подняла в восклицании свой изящный пальчик принцесса Аквитании. – До сих пор как вспомню, так гордость разбирает. Представь: Людмила, оборачивается... серебристой лисой, да так, что её медальон-определитель, остаётся на шее. Как украшение. Представляешь? Серебристая лиса с золотым медальоном! И огромным алмазом в нём.

   – А Адель перекинулась в огненную лису!

   – Да. Но я ещё и иллюзию добавила, чтобы нам не со своего нормального анимагического роста на этих оболтусов смотреть, а обязательно сверху вниз. От этого и алмаз, что в медальоне серебристой лисы, стал выглядеть нереально большим.

   – Может чуть перестаралась, – мы выглядели по размеру средних слонов, – но всё равно вышло очень хорошо. Эффектно!

   – Главное, что им хватило! Они сначала остолбенели, а когда разглядели что и кто перед ними ка-ак побегут! Причём в разные стороны и невзирая на препятствия. Только и слышно было треск, гром, шум и крики: «Девятихвостая!!! Кицунэ Девятихвостая!!! Белая Лиса Последних Времён!!!».

   – А вы разве, все девять изобразили? – поинтересовался Саблезубый.

   – Нет конечно! В полном соответствии с традициями только восемь! Но я не виновата, что эти якудза считать не умеют! Я как это услышала, так и плюнула им вслед.

   – Да. Огоньком. Жахнуло красиво. Там от пары деревьев только головешки остались.

   – Так обязательно! Надо! Чтобы бежали не оборачиваясь.

   – А эти... жертвы... были реально якудза? – снова подал голос Саблезубый.

   – Да. – с энтузиазмом подтвердила Зверева. – Как потом выяснили, предводитель среди них был сынком главаря какой-то местной якудзы. Так он после столкновения с нами год из подвала не вылезал, всё Конца Света ждал. Да и до сих пор, говорят, что заикается сильно. А как увидит кого-то беловолосого или рыжего, так тут же в панику и бежит куда глаза глядят. Пока телохранители не поймают и не упакуют.

   – А после неприятностей от местных властей не было?

   – Так ведь никого не убили. Никто из балбесов даже ничего себе не сломал.

   – ...Что очень удивительно. Ведь удирали совсем не смотря под ноги и куда бегут.

   – Даже наоборот: благодарность вынесли!

   – За помощь в воспитании молодёжи!

   – Это Адель!

   – Что опять я?!

   – Ну ведь ты же этим... представителям... Внушила что и как, да почему.

   – Истинно! А то чего они нас же виновными выставляют?! Ведь на нас напали, на их же территории, где они же и обещали какую-то там безопасность! Да! Оцени Первый! Они! Обещали! Обеспечить безопасность нам! Архимагу с восьмисотлетним стажем и магу-воину, четвёртой ступени! Последнее – по их же маго-воинской классификации.

   Вся компания дружно рассмеялась.

   Саблезубый расслабился. Понял, что больше из Адель подробностей по нужной теме не добыть, так хоть любопытство утолит.

   – А вы упоминали, что что-то было после.

   – Эти... «изгнатели духов»... – презрительно бросила Адель.

   – ...Которые гордо именовали себя «оммёдзи». – немедленно добавила Зверева.

   – По моим сведениям, там и хорошие маги встречаются. – осторожно подал реплику Саблезубый.

   – Вот-вот! «Встречаются»! – насмешливо отозвалась принцесса Аквитании.

   – ...Только за нами отправили какой-то сброд.

   – Думаю, что их очень сильно впечатлил алмаз в медальоне Белой Лисы. После увеличения иллюзией он стал размером с кулак.

   – Не удивительно, что якудза, кто не нарвался на нас сразу, так сильно перевозбудились. Но однако в здравом рассудке им не откажешь. – ехидно заметила Зверева.

   – Угу. Решили, что если мы «духи», то и направлять на нашу поимку нужно всяких адептов оммёдо. Да кто же там из реальных-то остался?!

   – Но подловили! – снова начиная смеяться, сказала Людмила.

   – Да что там «подловили»?! Было бы кому... А так: гуляем по парку. А тут вдруг из всех кустов ка-ак попрут! Разные... Голов и тушек штук на тридцать... Разодетые как клоуны, увешанные всяким хламом. Гремят бубенцами как шуты. На ходу ещё «грозно» распевают какую-то чушь, и бумажки разбрасывают.

   – Мы как увидели весь этот балаган так подумали: «Ну всё! Влипли! Придётся драться серьёзно». Ведь аж тридцать оммёдзи! Да на нас!

   – Но испуг был мимолётный. – изящным жестом руки отмахнулась Адель. – Оказалось, что среди тех шутов-гороховых не оказалось ни одного! Заметь, Первый, НИ ОДНОГО, кто владел бы магией!

   – Но это чуть погодя выяснилось.

   – А пока выясняли, подняли щиты от каста...

   – И тут вдруг оказывается, что нам-таки в сопровождение и на охранение людей выделили! – изображает изумление Адель.

   – Да каких! – сквозь смех воскликнула Людмила.

   – Думаю, что исходили из принципа: «подобное к подобному». – с сомнением в голосе заметила Адель.

   – Пока мы разворачивались спина к спине, прямо перед этими клоунами, выходят двое.

   – По виду – брат и сестра.

   – Кицунэ! – восклицает Адель.

   – Реальные. – тут же подтверждает Зверева, увидев мимолётное недоверие на лице Саблезубого.

   – Оборотни, как они потом хвастались, как бы не в сороковом поколении. – тут же поясняет гостья.

   – Обогнули нас так, по деловому и сели к нам спиной, и лицом к типа-оммёдзи.

   – Уже в «рыжем» облике.

   – Ну а мы что? Переглянулись и решили от хозяев не отставать и тоже перекинулись.

   – С увеличивающей иллюзией. – снова подчёркивает Адель, напоминая предыдущий рассказ. Видно этот приём её ещё в прошлый раз очень позабавил. Позабавил тем самым эффектом, что произвёл на нападавших.

   – А дальше – неожиданность! – добавив пафоса в речь продолжила принцесса Аквитании.

   – Вот всегда знала, что самая трусливая шпана – среди организованной преступности. – поморщилась Зверева и тут же подвела под своё утверждение теоретическую базу. – Самим одолеть противника в битве один на один – храбрости не хватает, а вот когда за спиной стая... Все они «герои»!

   – Возможно так и есть... – чуть сбилась на обдумывание реплики Адель. – Но в отличие от якудза, эти недоделанные оммёдзи... Сначала замедлились.

   – Да! Перед нашим оборотом они весьма бодро и весело скакали.

   – А тут... Может они тупые? Что не сразу дошло, что перед ними реальные кицунэ, перевёртыши и маги? Но как дошло... Что-то ещё сморозить попытались, но так как волшбой то ногодрыжество и рукомашество подкреплено не было... Только нас развеселили.

   – А как Адель все свои восемь хвостов показала...

   – Представь Первый: не побежали! Попятились!

   – Секунд так десять разглядывали друг друга. Вижу, что и нашим сопровождающим из местных тоже сильно интересно стало что будет, так как оба хвостами шевелить стали.

   – «Ну и дальше что?», спрашиваю я у них. «Продолжение будет? Нам очень интересно!»

   – Наконец до этих недооммёдзи окончательно дошло во что они влипли. И что их усилия «по изгнанию злых духов» совсем ничего нам не делают. Но стоят! Не бегут! Не пятятся!

   – Я за это их даже зауважала! – воскликнула Адель. – Ведь попасть в такую ситуацию, да ещё и сохранить присутствие духа... Якудза так сразу же удрали. А эти... Самураи! Глазеют на нас, боятся, но не бегут! Попереглядывались. Выбрали впереглядку главного среди них. Тот и выступил вперёд.

   – Неужели с мечом кинулся? – проявил большой интерес Саблезубый. Он-то понимал, что против восьмисотлетней ведьмы, что просто катана, что зачарованная катана, да даже в руках мастера меча, что прутик в руках подростка.

   – Нет, Первый! Тот главный вышел. Поклонился. Извинился за беспокойство и вежливо так поинтересовался что мы, в парке забыли и не собираемся ли мы устраивать безобразия!

   – Пришлось долго заверять, что мы просто тут гуляем и никого задевать не собираемся.

   – Но так как не поверили сразу, пришлось добавить, что если на нас не будут нападать... – ехидно заметила Адель. – Только после этого все те клоуны дружно извинились, поклонились и «сохраняя боевые порядки» покинули территорию парка.

   – Хоть и не маги, но уважение к себе добавили. – прокомментировала последнее Зверева.

   – Похоже, что за последние столетия оммёдзи так разленились, что потеряли все свои навыки. Хорошо, что японские маги этого никак не теряли и свою территорию держат. В порядке держат.

   – Собственно японские маги и есть реальные оммёдзи, хоть и не любят так называться. А эти, клоуны... Они только гадать по углам и умеют.

   – Вред малый от них. Хоть и мошенничество всё это их гадание как по мне... – заметила Адель.

   «Да, особенно по тебе, дорогая Адель! – про себя подумала Людмила, – С твоим-то даром предвидения!».

   Мысли как-то вильнули к расследуемому делу. Ведь они сейчас отвлеклись на воспоминания только лишь потому, что оно снова зашло в тупик. Но Адель... По ней было видно, что она что-то учуяла, если вот так свободно и необычно подробно вспоминает то, что было недавно. Ассоциативные цепочки... Может дело в них? Вот! Ведь было и продолжение той истории, правда...

   – Но и это ещё не всё! Ведь какой эффект, с наших похождений, был! – вставила Людмила и Адель тут же подхватила.

   – Да! Истинно! Кто-то видел какой эффект на местных гангстеров производит рыжая и белая шевелюра, так представь Первый: через год толпы токийских малолеток шныряли по городу перекрасив волосы в рыжий и белый цвет. А после – целая мода на разноцветье возникла. Даже фиолетовые и зелёные видела.

   – Так что ныне там всяких встретить можно: и рыжих, и белых , и зелёных и-и... полосатых... Всяких!

   Неожиданно Адель бросила хитрющий взгляд на Людмилу.

   – Вот с тех времён меня называют Девятихвостой, а дорогую Людмилу, – Белой Лисой Последних Времён. Аж завидно становится. – выдала она.

   – Чего завидно-то? – не поняла Зверева.

   – Так... как это по-вашему... Белая Лиса Последних Времён – это ведь круче! Круче чем «Девятихвостая»!

   – Но это же на Востоке! – посмеиваясь попыталась прикинуться скромницей Людмила. – В Китае, Японии. А мы в Союзе.

   – В Союзе тоже полно тех, кто знает кто такая Белая Лиса Последних Времён. А вот про Девятихвостую – разве что корейцы и те, её называют кумихо далеко не часто упоминая про хвосты.

   – Однако, твоя идея перекинуться, на глазах у японских якудза и оммёдзи, изобразив мифических персонажей, была очень плодотворной. Я даже не ожидала, что вера в Японии так сильна и так распространена.

   И всё равно Адель лишь пожала плечами, одним только этим жестом отметая возражения подруги.

   – Среди волшебников в Советском союзе, тоже верующих хватает... – возразила она. – Да, где-то процентов десять веруют в Макоши не как мы её понимаем – а именно: «колдовской конструкт, созданный общим желанием ведьмаков прошлого» – а как реальную богиню. Впрочем... Отношение к ней как среди верующих, так и не верующих одинаково. Все её почитают, так как ЗНАЮТ, что она существует в реальности.

   – Намекаешь, на японских перевёртышей клана Кицунэ?

   – И на них тоже. – с апломбом профессора заявила Адель. – У них там всё так... запутано! Ты же помнишь, что там до сих пор многие из магов стараются жить тихо и лишний раз не выставляться. Серьёзно их «Статут секретности»... И вообще опасение, что найдётся свора больных головой граждан, что за ними будет гоняться. С целью убить как ёкаев. Нам же ещё там объяснили, что реальных ёкаев много, и с ними мешают магов-перевёртышей.

   – Это чтобы мы их случайно не прибили если встретим. – припомнила Зверева.

   В этот момент лицо Адель приобрело несколько озадаченный вид.

   – Что-то вертится позади сознания. – пояснила она после затянувшейся вопросительной паузы. – Никак не ухвачу.

   – Твой прогностический дар?

   – И это тоже... Но скорее просто интуиция. Вы... – Кивок Саблезубому мимолётно. – Меня заинтриговали. И Отто фон Раухом, и Отто Раном... Как Свет и Тьма... И что-то есть посередине... А может и не посередине... Рядом. Что-то не могу вспомнить.... А ты спрашивай!

   Последняя фраза прозвучала не просто как приглашение, а вызов. Зверева и рада бы, но всё-таки восьмисотлетняя ведьма, да ещё с теми представлениями о приличиях и манерах, что сохранились с прошедших столетий! Приходилось десять раз подумать, прежде чем что-то спросить, дабы не вызвать неприятия или обид. Но, раз сама Адель просит, да ещё что-то сама же учуяла... Почему бы и нет?! Лишь бы не сбить ей настрой. Но раз Отто Ран и альбигойцы.... Альбигойские войны. Может с ними что-то связано? Что-то тогда сделали, нашли, спрятали? Стоит вернуться. Но для этого...

   – Всё хочу у тебя спросить... Извини, если вопрос нескромный. – чуть запнувшись спросила Зверева. – Почему у тебя первая фамилия Аквитанская? Причём по всем источникам, где ты упоминаешься, записана так. Ведь ты родилась в Перигоре... Но я не спорю: «принцесса Аквитании» звучит гораздо... серьёзнее и выше, чем «Перигора». Но с чем это связано? Какое-то наследие?

   Людмила знала, что принцесса Аквитании любит хвастаться. И в их среде, разборы и детализация напоказ разных родословных – почти что ритуал. Но Адель на секунду нахмурилась. По ней было видно, что некие нюансы данного титула для неё неприятны. Потом сделала в воздухе какой-то неопределённый жест рукой и бросила.

   – У нас там и тогда был... большой хаос. Отец да, был графом Перигора. Но так как я... сбежала вот с этим сокровищем... Ну ты поняла с кем... меня повычёркивали из всех родовых книжек. И запретили писать Адель де Перигор. Но к тому времени слава у меня была уже слишком велика, и как-то само собой стала называться Аквитанской. Я не просила, не настаивала и вообще не называлась сама, но меня называли. Ведь графство Перигор – Аквитанское... Относилось. Хм. Как часть Аквитании... А путешествовали мы по всей Европе того времени, и все знали, что я знатного происхождения, что принцесса, и что из Аквитании. Ведь графство Перигор – Аквитанское, – повторилась Адель. – Его как-то слабо помнили. А саму Аквитанию как королевство, – очень хорошо. Да. Так и стала некоронованной принцессой Аквитании. Навсегда. Ведь «Адель Аквитанская»!

   Адель гордо улыбнулась и развела в воздухе руками.

   – Слава? Это случаем не потому, что стихи... Но... как же... В те времена же...

   – Представь себе! – оживилась Адель. – Это наследие королевства Аквитания. Аквитанские женщины имели больше прав, чем женщины во многих других странах. В эпоху герцогства эти традиции получили продолжение. Женщина в Аквитании не рассматривалась как существо низшего порядка, априори греховное и зависимое. Мы имели право принимать участие в культурной и духовной жизни общества. Например, дамы знатного происхождения читали книги и писали стихи. Как я, например. И хорошо писала! Согласись! Ведь сколько столетий прошло и до сих пор упоминают и помнят. Даже не меня, а стихи!

   – А так как ты связалась с трубадурами то...

   – Вот-вот! С тех пор я именно Аквитанская!... Они «короновали» меня своими песнями. Да и не жалею. Папаша был таким... Не будем о грустном! Да и было оно когда... почти восемьсот лет назад. Так что – ушло во тьму, так пусть там и остаётся.

   При этом Адель пренебрежительно махнула в пространство рукой, как будто муху от себя отгоняла.

   – Вот мамочка... в отличие от папаши... – неожиданно вернулась снова к теме своих корней Адель. – Она до самого конца старалась поддерживать меня.

   На несколько мгновений её взор стал печальным.

   – Не скажу, что сильно нуждалась в средствах, ведь ведьма и очень сильная. Даже по тем временам очень сильная. – Сказала Адель каким-то будничным тоном, как проходной факт и малозначащий нюанс.

   Было видно что это для неё как-то мало значимо. И снова, пренебрежительно взмахнув рукой, продолжила.

   – Но всё равно... Ведь это мама! Я с ней поддерживала отношения как ни с кем другим, кто остался с той эпохи. Старалась заезжать к ней почаще. Каждый год, считай, заезжали с моим Николасом. Писала письма. Уверяла в письмах, что у меня всё хорошо, даже если в этот момент удирала от очередных чокнутых некромантов. А потом... Никто не ожидал что эти...

   Она замолчала. Лицо стало злым.

   – Казалось, что мама очень хорошо защищена. И я была в этом уверена – продолжила она. – Но от некромантов... не убереглась. Я думала, что всё их внимание на себя отвлекла, а получилось, что... Кто-то из них докопался где искать и кого.

   Адель опустила взор и тяжко вздохнула. Помолчали.

   – Но всё равно... – через пару минут подала голос старая-молодая магесса. – Я нашла всех, кто участвовал в том налёте. Последнего – год назад. Матёрый гад... был. Думал что хорошую нору себе нашёл.

   – Как звали покойника? – светским тоном поинтересовался Саблезубый.

   – Некто Йохан Пфайфер. Украл Философский камень, потом его потерял, так как его украл кто-то другой, но стал прародителем целого рода Пфайферов. Да! Кстати, Фламель что-то говорил про Пфайфера. Плохое. Подозреваю, что он у него и украл Камень... А потом уже сам Фламель от него вернул обратно Камень. А что? Фламель, хоть и говорят о нём как о «мухи не обидит», но когда его припекало становился очень ловким и изобретательным.

   – Как тогда, на поле при Пуатье*? – оскалился в своей замечательной улыбке Саблезубый.

   – Вот! – подчеркнула жестом Адель. – И ещё ловчее! Иначе в те времена никак. Кстати при Пуатье Фламелю было всего-то двадцать шесть. Помогла молодость. Быстро и много бегал. В основном «от». Но после пришлось сохранять ловкость. Была особая нужда. Особенно для такого знаменитого алхимика. Ведь Гогенхайма** убили. И Фламель знал при каких обстоятельствах и кто его «заказал». А то говорят, что сам помер... Врут!

   * Битва при Пуатье. Одно из самых знаменитых сражений во Франции средних веков.*

   ** Истинная фамилия Парацельса. Основателя такой науки как ятрохимия. Филлиппус Аурелиус Теофрастус Бомбастус фон Гогенхайм. Чаще всего упоминается либо как Парацельс либо «Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм». И да: Парацельса «заказал» бандитам конкурент из тогдашних фармакологов.**

   – А Пфайфер? Прародитель кого-то, кого мы знаем?

   – Да! Я что-то не туда... Именно так, дорогая! Правда потомок взял дурацкий псевдоним «Зелень Леса»***. Дальний потомок. Тот, что сейчас сидит в тюрьме и долго ещё сидеть будет. Тут бы сказать, как у вас говорят «Яблоко от яблони далеко не падает», но не буду. Были в его роду и достойные люди. Но... Стоп! Пфайфер... Йохан Пфайфер.... Этот же мерзавец был связан с Аненербе! Вот! Я же именно по этой его оплошности и нашла! Если бы не вылезал при наци, может быть я его до сих пор искала.

   ***(«Зелень Леса» – Грин де Вальд)***

   – Делаем запрос? – проявила энтузиазм Людмила, обратившись к Саблезубому. Тот энергично кивнул, продолжая внимательно смотреть на Адель, что снова задумалась что-то припоминая.

   – Да! Так бывает! Что-то важное забывается. Потому, что связано с мерзким или, как с Пфайфером, ведь убийца же! Истинно! Я просто боялась вспомнить, потому, что больно вспоминать. Прости Людмила. Моя вина.

   – Да ничего-ничего! – поспешила успокоить Зверева.

   – Пфайфер и некроманты! Ритуал! – снова воскликнула Адель. – Как возможно было мне забыть?! Вот же! Как долго было больно и как сильно было больно, что я это забыла! Отомстила и тут же забыла! Нельзя такое забывать! История – такая стерва! Стоит её забыть отомстит так, что ещё больнее будет! Но...

   Адель перевела дух, с трудом успокаиваясь.

   – Записывай! И... запрос думаю, надо сделать. Первый прав. Аненербе и их связь с Пфайфером. А по тем некромантам и их ритуалам... Что помню!

   Зверева взяла лист и свой любимый цанговый карандаш. Приготовилась записывать.

  – Глава девятнадцатая

   Где собравшаяся за стаканом кагора компания вспоминает светлые для них времена и думает как уничтожить Зло на земле.

   Всегда бывало так: сначала церковные службы закончились, а потом собрались старые друзья-священники за столом, за бутылочкой церковного кагора, поболтать «за жизнь».

   А жизнь ныне была... как на сковороде! Причём поставленной на огонь и плотно прикрытой крышкой: одной стороны давит, с другой – припекает.

   Нахождение в сатанинском городе, да в соседстве со всеми этими мерзкими порождениями ада, было невыносимо. Но и что-то предпринять, для изгнания нежити из города – «не моги»!

   Власть их бесовскими силами пользуется, невзирая на то, что безвозвратно губит свои бессмертные души.

   А то, что люди в городе отвернулись от бога, эту власть не волнует ни капельки! Только и остались в приходе старушки, несколько стариков да пара убогих, что даже пару слов связать не могут, но хоть крестятся правильно.

   Уходит, уходит православная вера с земли русской! Гонимая властями, придавленная их сатанинской наукой, да ещё, с недавних лет, их нечестивые корабли бороздят небо, что выше птиц, выше облаков. Космосом ими называемый.

   В школах ныне Закон Божий не преподают, но зато активно науськивают малых чад на Веру. Что, мол, она есть тьма и невежество! Но ведь это не правда! Мы есть Свет! Мы есть Добро! Именно наша вера хранит традиции, доносит и держит идеалы Добра, христианского смирения и человеколюбия!

   Но не нужно это ныне богомерзкой, большевистской власти!

   Отец Серафим ещё хорошо помнил, как в детстве голодал вместе со всей семьёй, люто голодал. И всё потому, что новая власть отвергла Святую Церковь, отказалась её кормить. А Церкви, что были брошены святыми отцами, доведёнными голодом и нуждой до отчаяния, просто взрывала, сносила, уничтожала.

   Даже немцы, что пришли сюда, на эту землю, с огнём и мечом искоренить грех большевизма, отнеслись к Вере с пониманием и заботой – возрождали, восстанавливали Церкви, ставили на довольствие святых отцов, помогали нести свет христовой веры в народ.

   А сейчас всё не так! С каждым годом всё хуже. Если кто из молодых и заходит в Церковь то только из любопытства. Среди прихожан детей почти что и нет.

   Да ещё эти... сатанинские отродья – ведьмы, ведьмаки и прочие колдунишки... Мыслимо ли! У них даже в горсовете свои есть! И в Партии – тоже есть! И в КГБ тоже!

   И все давят, давят, давят бедную церковь! И это не моги и то... делать как требует долг христианина вообще запрещено строжайше! Хоть и известно давно, что магия и Сила Веры – противоположности. Мало кому из колдунишек удаётся Силе Веры противостоять. Таких как проклятый Дудочник – на весь город с пяток разве что наберётся. Но и то...

   Грустно всё это! И давит безнадегой. Как будто там, за горизонтом, уже изготовились к забегу Всадники Апокалипсиса.

   Но слава Богу, что появился таки в городе хоть кто-то хорошо знающий всю подноготную сатанинских порождений! Отец Симеон, прямо сыпал откровениями о том, что есть и как можно бороться с ними! Его, два новых друга – Серафим и Софроний, – слушали как откровение свыше. Пили знание, как измученный жаждой путник воду в жаркой пустыне.

   Да и кагор тому способствовал.

   Нехитрая снедь, наваленная щедро на стол, медленно таяла, запиваемая вином, и Словом откровения.

   И вот под вино и неспешную беседу, Отец Серафим, рассказал об отроке, который забрёл в церковь восьмого апреля сего года. Он всё ещё находящийся под впечатлением от него и его невинности. Ведь он не просто так сказал, а проговорился, что является сыном служителей Сатаны! И из его слов было ясно, что он чего-то умеет. Что Сила ему дадена. Но не от Сатаны, так как в Церкви его не мутило и не корёжило. Жаль не вовремя принесла Нечистая Сила Дудочника. А то бы... Вдруг удалось бы обратить душу отрока к Христу?! Хоть какая-то душа была бы спасена. И Сила Веры ему ой как помогла бы! Чтобы очистить город от Скверны!

   Отцы Софроний и, особенно, Симеон заинтересовались.

   Симеон, нахмурившись, даже отложил дольку дефицитного сервелата. Пришлось рассказывать со всеми подробностями. О том, как пришёл отрок в церковь, как стоял под образами никак не выказывая неприятия или неудобства. Как его староста пыталась обратить на Путь Истинный, рассказывая о Христе. Как сам отец Серафим подключился к обращению отрока в Веру. И как в конце концов всё испортил Дудочник, явившись в самое неподходящее время – тогда, когда, казалось бы, вот-вот и отрок решится, Обратится, Уверует!

   С досадой вспоминал, как наблюдал за удалением Дудочника с его «добычей» – мальцом, который мог бы стать... но теперь уже никогда не станет святым. Ведь не обратили же! И ведь душа... душа у этого отрока была чистая!

   Серафим оглядел своих братьев во Христе. Симеон застыл хмурый, о чём-то напряжённо размышляя и рассеянно оглаживая свою всегда аккуратно остриженную бородку. Софроний же аж перегнулся через стол слушая. И в глазах его застыла почти отчаянная, но надежда. «Почти»... вот в том и беда, что «почти»! Даже Софроний понимал это и лицо у него попеременно отражало внутреннюю борьбу отчаяния и надежды: «А вдруг!». Ведь были же случаи! Были! Когда кто-то из колдунов обращался в Веру и начинал творить чудеса. Но, к сожалению, слишком уж мало их было за все эти столетия, прошедшие с Крещения Руси. Мало! Всего-то... два. И всё равно! Ведь творили! И пусть силу свою пускали в ход редко, но со Славой! И вот сейчас... сейчас был случай. И, похоже, упущен!

   А если!...

   Симеон, очнулся таки от своих дум, хлопнул по столу своей холёной ладонью, и изрёк:

   – Доброе дело замышлено! Может и придёт чадо в лоно Матери Церкви. Но, други, всё ныне очень плохо... Особенно с колдунами, что на службе у бесовской власти! Даже если такое чадо уверует и захочет обратиться, не всё так просто... Есть, есть ещё отроки из колдунского роду, что почти уверовали... есть! И есть, потому, надежда. Есть в нашем приходе такой. И благо великое, что он остался без родителей и вовремя попал в церковь. У нас его пытались много раз отобрать, но не вышло! Не допустили мы того, чтобы сие чадо снова попало в руки служителей Нечистого! Ныне он в семье, кто их нечестивому роду никак не принадлежит и являются те люди благочестивыми православными верующими. И то... всё равно колдунишки яростно борются за душу его. Всеми доступными средствами. Но как бы то ни было, крепок он в Вере... уже! Но видно, что рвут его душу на части – одна к богу стремится, а другую, колдуны к себе тянут.

   Симеон чуть помолчал, видно, собираясь с мыслями. И молвил.

   – В младенчестве с этим несчастным обошлись несправедливо, и поэтому Благий Бог помог ему Сам, вмешавшись в его жизнь без усилий с его стороны. Однако молитесь за него, потому что колдуны со всеми бесовскими полчищами ведут против него войну. Раз они воздвигают такую брань против меня – когда он приезжает ко мне и просит помощи, – то насколько большую брань они ведут против него самого! Когда священники читают над ним заклинательные молитвы, вены на руках у несчастного лопаются и течёт кровь. Бесы страшно мучают несчастного юношу, а ведь раньше, когда он водил с ними дружбу, они не делали ему ничего плохого, а только помогали ему и выполняли все его пожелания. Молитесь. Однако и самому ему сейчас надо быть очень внимательным, потому что в Евангелии написано, что нечистый дух, выйдя из человека, «Идет и поймёт с собою семь иных духов лютейших себе и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом».