Текст книги "Хулиганы города Китежа (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

   – Ну то тебе... – снова помрачнел от зависти Коля. Ему очень хотелось вместо какой-то неопределённого и, похоже, беспонтового колдовства Жизни, вот это огненное. Впрочем... Можно и отца попросить, чтобы он сделал ему выжигалку. Но то когда ещё будет... может через месяц, папаня сподобится ему сварганить что-то такое. Или купить. А у Андрюхи уже есть и никаких электричеств не требует. Впрочем... Может есть варианты?

   – Ты там только дома пожар не устрой. – тоном сварливой мамаши заметила Ирина. – А то мы все будем виноваты.

   – А вы-то с чего?

   – Я – за то, что научила. Он, – Зверева кивнула в сторону Коли, – за то, что знал, но не удержал.

   – Ты прям как мой брат! – сморщился от нотации Андрей.

   – А то! Твой брат, тоже, огнём управляет. Он знает как оно бывает. Получше нас.

   – Э-э... Я у него так и не спросил – как он умеет колдовать огнём. – скривился Андрей.

   – Фигня-война! Лучше будет, если не спросишь. – с апломбом заявил Коля, схватившись за случай показать себя умным и дальновидным. – Ведь тогда он не будет знать что ты умеешь колдовать. А если знать не будет, не запретит как мои мне.

   – У-у! А я не подумал...

   – Да! Мальчики! – подпрыгнула Ира и менторским тоном заявила: – Если вы все такие крутые и умелые... не вздумайте материться! И вообще постарайтесь не ругаться. Совсем!

   – Это почему?! – тут же прицепился Андрей. Хоть за ним такого как ругаться матом не водилось, но само заявление, да ещё в соответствующем контексте заинтриговало.

   – Матерные слова не зря когда-то сделали заповедными. Я уже говорила. Достаточно хотя бы крупицы Силы чтобы нанести вред. Вот и получается: дядичка матерится, матерится, а после не знает где и от чего лечиться – сам на себя кучу проклятий наложил. А у вас – Сила явная. Вы легко себе навредите.

   Коля отметил про себя, что Ира явно пересказывает то, что когда-то, скорее всего недавно, слышала от своей матери. И тут же вспомнил утреннее наставление.

   – Хех! А мне сегодня родители... и бабушка перед выходом целый стих на этот счёт прочитали.

   – Это тот, который «никого не проклинать, никого не задирать»?

   – Ага.

   – Мне мама тоже каждое утро читает...

   Да уж! Более конкретного подтверждения Колиной догадки трудно себе представить!

   – ...Только стоит появиться в школе, так и хочется кого-то... – пригорюнилась Ира.

   – М-мда! Эт у нас как за «здрасте!» – подтвердил Андрей. – У меня та же проблема. Как вошёл в класс, так и хочется некоторым в пятак настучать. Желательно ногой и с разбега.

   – Но вы всё равно не материтесь! А то совсем худо будет! Я знаю! Я видела! – в запале бросила Ирина и спохватилась. – Ой! Простите! Я проговорилась!!!

   И в испуге рот зажала.

   – Не трясись! Не выдадим. – оскалился Андрей.

   – Ведь ты уже в нашей компании. – поддакнул Коля, мысленно ставя себе галочку расспросить болтушку о том, что же она такое видела.

   – Правда? – опасливо спросила Ира.

   – Правда-правда! Ведь у нас общая тайна. – подтвердил Зорин. А после провёл рукой по мокрой хвое ближайшей ёлки и залюбовался видом быстро испаряющейся с ладони воды.

   – И с этим тоже осторожней. – озабоченно указала Зверева на ладонь Андрея.

   От Коли эта перемена в поведении Ирины не укрылась.

   Вчера она была не в пример более смелой в применении колдовских фокусов. А тут... может её маман что-то прознала и втык сделала? Но было больше похоже на то, что она играя разбудила силу, которую сама же сейчас и испугалась.

   Дальше день прошёл на удивление спокойно.

   Федька Шпинёв куда-то делся. Наверное просто не пришёл в школу.

   Его клевретов тоже что-то видно не было. То ли тоже не пришли, то ли просто временно прикинулись примерными школьниками в отсутствие вожака.

   Такое среди шпаны сплошь и рядом – все они смелые и сильные, когда есть кому ими рулить. А стоит этому волчаре куда-то деться, так все они становятся шёлковыми и смирными.

   Только один раз на перемене Димоева что-то лениво брякнула в адрес «Сладкой парочки», что Ирина Зверева тут же зашипела как рассерженная кошка. Но хватило вмешательства Фокиной.

   – Эй! Соседка! Не кипятись. А то они от тебя вообще не отстанут.

   – А ты чего за меня заботишься? – всё ещё пылая гневом обернулась Ирина к Юле. Та отшатнулась и фыркнула.

   – Не за тебя, а за себя. Боюсь. – насмешливо заявила она.

   – Ча-авось?! – вытаращилась явно сбитая с толку Зверева.

   – Да вот ты передо мной сидишь. И если вы с Димоевой сцепитесь может и мне прилететь. Эта змиюка любит кидаться тяжёлыми предметами.

   – Это какими? – ещё больше округлила глаза Ирина.

   – Да вот помню на том месяце она в Кабанову портфелем запустила. Не своим. Кабанова, не будь дура увернулась, а досталось Соньке Уманской, которая рядом с ней оказалась.

   – И такое у вас бывает?!!! – до нельзя изумилась Зверева.

   – И такое бывает... – пожал плечами так и не вылезший из-за парты Змиев. – И не такое... Всякое!

   – Куда я попала?! – задала риторический вопрос Ирина.

   – В наш шестой "А" класс. Нашей школы. – ёрнически закруглила Фокина.

   – Чего на меня смотришь?! – отшатнулся Коля от дикого взгляда своей соседки по парте. – Не злюсь. Не матерюсь. За себя отвечаю. И вообще ничего вокруг не замечаю!

   – У-у... как ты складно! – немедленно удивилась Зверева.

   – Стараюсь! – Тоном Саида, из фильма «Белое солнце пустыни» ответил Коля. – Подозреваю, что сие искусство тоже входит в благодетели нашего цеха.

   Намёк насчёт «цеха», был ещё тот. Но, как ни странно, подействовал. Зверева перестала шипеть и, видно, вспомнила свои же слова сказанные утром Коле с Андреем. Получалось так, что она же сама только что чуть не нарушила озвученное ей же Правило.

   – А ведь и верно! – внезапно успокоившись сказала Ирина. Но через секунду нахмурившись и посмотрев вслед Димоевой сквозь зубы процедила:

   – А эту... Я её ещё «умою»!

   – Сможешь? – скептически спросила Юля подперев щеку ладонью.

   – Что-то мне подсказывает, что сможет! – подложила язык доселе молчавшая соседка Юли – Маша Одинцова – за что заработала подозрительный и изучающий взгляд со стороны Зверевой.

  – 28 марта. Обряд посвящения.

  

  – Глава двадцать четвёртая,

   суета в доме Змиевых.

   В пятницу опять Федьки в школе не было. И хорошо как-то стало. Даже известие, что на следующей неделе Новосилина выписывают из больницы и он появится в школе, никак не испортило хорошего настроения у Коли и его товарищей.

   Что удивительно, но и одноклассники как-то не особо обращали внимания на Колю и Иру. Так что обошлось без плоских шуточек в их адрес, а как следствие, и без порченного настроения.

   Дома было затишье, как перед бурей. Домашние, как обычно, в пятницу после прихода с работы, ничего не делали, отдыхали. Васька, чуя какие-то особые перемены, ходил весь испуганный, чуть ли не на цыпочках хоть и шаг у него всегда был бесшумный. Бесшумный за исключением тех случаев, когда он чем-то сильно был недоволен – тогда его топот становился весьма хорошо слышен. Но, похоже, быть чем-то недовольным Васька побоялся. То ли действительно от маман тогда втык за что-то получил, то ли ещё почему-то.

   Но зато в субботу началась суета. Не успел ещё Коля уйти в школу, как бабушка, поднявшася спозаранку принялась гонять обоих супругов – то подай да то принеси! Васька же вообще прикинулся несуществующим предметом, забившись за кресло, чтобы не отсвечивать.

   У отца при этом на лице застыло выражение страдальца-каторжника исполняющего непосильные для него обязанности. В отличие от него маман с суровым и ответственным выражением лица, сквозь которое лишь изредка мимолётно прорывалось раздражение, исполняла все приказы бабушки аккуратно и чётко.

   На этом Коля и покинул их. А когда пришёл со школы в доме царила идиллия и тишина. Даже Васька, как он обычно всегда это делал, изображал из себя труп на вершине серванта – только кончики лап за край крышки торчали.

   Папаня с довольным видом пил чай на пару с бабушкой и закусывал свежими пирожками с печёнкой. Последнее хорошо определялось по аппетитному запаху.

   – Что было в школе? – дежурно поинтересовалась мать, тоже присаживаясь за стол.

   – Учились! – развёл руками Коля. На что папа хмыкнул, а бабушка лукаво улыбнулась покосившись на внука поверх чашки чая.

   – Значит, без происшествий. – Придирчиво осмотрев вполне себе целую физиономию сына, констатировала мать. – Мой руки и за стол!

   А вот когда таки уселся за стол, получил свою чашку с чаем и тарелочку с пирожками, вот тут-то всё и началось. Каждый из родителей попеременно, часто перебивая друг друга стал описывать то, что будет завтра, и как себя вести. Особенно, что думать и как чувствовать. У Коли быстро разъехались глаза, он потерял нить разговора и только попеременно смотрел то на бабушку, то на отца, то на мать.

   Заметив такое его состояние бабушка мягко закруглила «инструктаж», бросив напоследок: «Короче там на месте разберёмся, а ты, главное без самодеятельности – что сказали, то и делай! Важно это. На всю жизнь считай получаешь».

  – Глава двадцать пятая,

   где Коля узнаёт, что орнаменты, оказывается, читаются

   Что он там получает, Коля так и не понял, но переспрашивать не рискнул. А вот наутро, – он сам удивился такому, – Коля поднялся раньше Васьки!

   Сбросил с себя одеяло, опустил ноги на холодный коврик и понял, что что-то не так: чего-то не хватает. И только посмотрев на шифоньер, он понял – Васька в побудке не при делах. Кот лениво глянув со своих высот широко раскрыл пасть зевая и основательно так потянулся. Но вниз десантироваться не спешил. Потоптался и, загнув хвост вопросительным знаком, уставился на Колю. Пободался с ним взглядами, скроил ехидную харю, но как был на шифоньере так и остался.

   – Ладно, Васько! Ты меня не пинал, значит всё нормалёк.

   Кот в ответ скроил харю «Ну-ну! Знаю я тебя!». На что Коля махнул рукой и принялся одеваться.

   В комнате было холодновато. Вчера почти не топили и в воздухе пахло сыростью. Коля для разгону крови поскакал по комнате, помахал руками. Полноценную зарядку делать было лень и чтобы хоть как-то окончательно проснуться он просто начал быстрее двигаться.

   Стоило ему на секунду отвернуться от дивана, как на него немедленно плюхнулся Васька и в два прыжка вымелся за дверь. Коле только и осталось что подивиться его ловкости.

   – Серёжа-а! – раздался голос мамы из кухни. – Газ в баллоне заканчивается. Надо бы заявку сделать.

   – Всё хорошо Эля! – ответил папа. – Я уже подал. На вторник.

   – А если в понедельник кончится? – ворчливо спросила бабушка.

   – Так у меня в мастерской запасной маленький есть! – возразил папа. – Его на день по-любому хватит.

   – Ну тады хорошо! – согласилась бабушка и шоркая тапочками по полу с лейкой в руках направилась поливать свои цветочки на окнах.

   Но вот когда Коля увидел-таки своих родителей... ему только и оставалось широко открыть рот от удивления.

   Папа щеголял в блестящей красной косоворотке, покрытой таким изобилием узоров, что глаза разбегались. Но хоть и было их много, но располагались они все на шее и груди, на рукавах, на поясе внизу, неширокой полосой по краю материи. Все узоры были выполнены нитками всего двух цветов – синим и белым. И хоть синий как-то не очень сочетался с ярко-красным цветом рубахи, но внутри орнамента он смотрелся вполне органично.

   В дополнение всему на голове бати красовался металлический и также инкрустированный обруч.

   Но не успел Коля выказать удивление, на кухню вплыли в платьях до пят мать и бабушка.

   Мать была в синем, а вот бабушка в зелёном платье. И также вышитых белыми, чёрными, зелёными и синими нитками. Кстати чёрные орнаменты были только в узорах платья бабушки.

   Увидев округлившиеся глаза у сына отец усмехнулся.

   – Вот такая она у нас – традиционная одежда!

   – Вот это да-а!!! А мне...

   – Пройдёшь обряд – получишь своё. А пока ты весь в белом пойдёшь.

   – Белый – символ чистоты. – пояснила бабушка. – Ты сейчас как белый лист, на котором только лишь предстоит выписать твоё предназначение.

   – А у меня есть предназначение? – насторожился Коля. Ему само слово «предназначение» не понравилось. Какое-то оно слишком обязывающее.

   – А то как же! – чуть ли не хором ответили родители.

   От такого единодушия, да ещё высказанного в тоне «иначе и быть не может» Коле стало страшновато.

   – А я могу не исполнить это... своё предназначение?

   – Можешь. – как-то очень безразлично пожав плечами ответил отец.

   – ...Только это не принесёт тебе ни счастья, ни удачи. Одни горести и печали. – сурово припечатала бабушка. – Каждый как может служит своему Роду. А исполняя предназначение, ты становишься его частью. Обретаешь его защиту.

   – Что-то вы совсем зашугали бедного... – по доброму усмехнувшись сказал папа. – Ну-ка давай-ка пока чай не скипел, я тебе наши знаки покажу.

   Коля заинтересовался. Но всё равно бояться не перестал.

   – Вот смотри... – отец оттянул рукав своей рубашки. – Каждый цвет имеет своё значение. Красный – огонь и жизнь. Синий – знак воды и ветра. Их стихии. Зелёный – символ леса, жизни и возрождения. Запоминаешь?

   Коля угукнул и огляделся. Родители обступили его и внимательно наблюдали за его реакцией.

   – Дальше смотри сюда... – отец провёл по орнаменту на своей рубашке. – Вообще, по-нашему, этот орнамент читаемый. Только надо знать как читать. Вот этот...

   Отец ткнул в восьмилучёвую звезду, на орнаменте.

   – Это символ Сварога. Наш общий символ, так как означает принадлежность к Ведающим. Не зря мы исстари назывались Детьми Сварога и Мокоши. Дальше... вот эта последовательность... Она определяет что я есть в Роду Ведающих. Что я могу, и что не могу.

   – А что ты можешь? – мгновенно сориентировался Коля.

   – О! Много чего. – ушёл от ответа отец.

   – Но твой элемент, батя, это огонь?

   – Откуда знаешь?

   – Догадался! – еле растянул губы в улыбке Коля.

   – Молодец! Но тут не только огонь... Вот пройдёшь обучение в... ну... техникуме... вот там тебе и расскажут что да как и как читается вот это. – папаня провёл ладонью по орнаментам.

   – Ну а у мамы что? – не унимался Коля.

   – Мой элемент – воздух и вода. – с готовностью ответила мама обратив внимание сына на свои орнаменты. – Вот видишь эти значки волнами... Но...

   – Стоящая между мирами. – вдруг пояснила бабушка. – То знак Реки Ирия.

   – Маменька! Как можно такое говорить! – с осуждением выговорила мама.

   – Всё равно узнает. – Махнула та рукой.

   – А вот у бабушки? – вопросительно посмотрев на папу спросил Коля. Он не понял что такое «стоящая между мирами» и причём знак реки Ирия, но чисто из настырности решил выяснить хоть то, что возможно... если, конечно, скажут.

   – О! У бабушки Зелёное платье Леса, и печати Великой Мокоши. Она у нас из Заплетателей Судеб.

   – У Великой есть две дочки – продолжила за маму бабушка. – Доля и Недоля. Если мы все следуем заветам предков, исполняем своё предназначение – предназначение Ведающих и Изменяющих, – служим Жизни, а не Гибели, Порядку, а не Беспорядку, или того хуже Разрушению, она нам посылает свою дочку-Долю. А если нет – Недолю.

   – Ну а что мы сегодня будем делать? У нас праздник если мы все в парадном? – сделал «вывод» Коля.

   – Можно сказать и так. – улыбнулась бабушка. – Только сегодня мы Обратим ЕЁ внимание на тебя. Чтобы Доля тебя завязала в свои нити.

   Чай пили с пирожками. Пирожки были с клубничным вареньем. Коля сидел за столом весь в белом и боялся.

   Боялся как бы на всю эту белизну не поставить красную вареньевую кляксу.

  – Глава двадцать шестая,

   где Ваську принимают за комнатного тигра, а Колю озадачивают вопросом кто хуже бандитов.

   Выход из дома получился несколько сумбурным.

   Бабушка всё перекладывала содержимое своей большой расписной торбы, дёргая то маму то папу проверять всё ли взяли и ничего не забыли.

   Взяли всё что надо. Ничего не забыли. И последним «предметом», что был смертельно нужным, оказался сам Васька.

   – И как мы этот чемодан с хвостом тащить-то будем? – удивился Коля.

   – Сам пойдёт! – грозно глянув на кота припечатала бабушка да так, что бедный Васька аж присел.

   – Но это-ж наверное далеко? – осторожно высказал сомнение Коля пожалев кота. Он прекрасно знал особенность мохнатых и хвостатых не ходить на большие расстояния.

   – У автостанции нас ждёт Семён Олегович. – Отозвался папа, вешая на шею свою расписную торбу. – Он нас подвезёт и вместе с ним нас будет как раз шестеро.

   – А-а.. Вот оно как... – протянул Коля опять не поняв речи папы на этот раз насчёт шести и тут же спохватился. – А мне? А мне что не положено торбы нести?

   – Пока да – не положено. Ты свою Долю ещё не получил, Предназначение не знаешь. – ответила бабушка и грозно посмотрела почему-то на кота.

   – Так уж и быть – иди первый! – сказала бабушка махнув ладонью на выход. И дальше Коле – Ты идёшь за ним. На улице перестроимся.

   – Таков НАШ порядок! Ведающих! – нахмурившись пояснила бабушка. – Васька к тебе благоволит. А он, ты знаешь, не простой котяра, что мышей по подвалам гоняет! Он – Василий Васильевич Баюн!

   За порогом, с чистого, безоблачного неба, уже вовсю светило солнце. Оно ещё только взошло над кронами деревьев, и било прямо в глаза, что заставило Колю зажмуриться. Он проскакал по каменным ступеням вниз, на плиты двора, открыл глаза и огляделся. В воздухе уже вовсю ощущались веяния весны. От недавних припозднившихся заморозков не осталось и следа. За последние дни земля успела изрядно подсохнуть и прогреться, и, кажется, там появились первые ростки молодой травы. Она всегда вылезала стремительно стоит тёплой погоде установиться.

   Ветер шевелил ещё голыми ветвями деревьев, уже готовых из набухающих почек выпустить листочки навстречу настырно наступающей весне. Птиц пока слышно не было, но, казалось, что вот-вот с неба послышится их ещё несмелое но щебетание.

   Кстати из птиц вдалеке, на вершине сосны, была заметна старая ворона. Коля её сразу же опознал как «ту самую». Она сидела так, что казалось сама наглость этого племени подчёркивается всем – и позой, и верхушкой дерева, которое она своим весом загнула, и тем, как она то одним, то другим глазом смотрит на людей выходящих из дома.

   Но тут из дверей показался Васька. Одним большим прыжком он присоединился к Коле, присел на плитняк и тут же посмотрел в сторону вороны. Как так определил сходу куда смотреть – наверное это у него в генах. Но ворона, увидев рыжего, немедленно свалилась со своего насеста, и совершив противозенитный манёвр скрылась за ветвями.

   – Хо! Знает серая, кого надо бояться! – послышался за спиной голос бабушки. – Вот только чей это вестник? Чего это она в нашем квартале делает?

   – Она у КирилДанилыча во дворе разные ништяки тырит. У свиней. – заложил Коля серую воровку.

   – А-а! Вот оно что! Да, эти любят... Чисто из любви к искусству. Даже если хозяева их хорошо кормят.

   Коля переглянулся с Васькой. Васька скроил харю «знай наших!» – видно нравилось, что вот такие крылатые и наглые его боятся. Только тут Коля обратил внимание, что голова кота, сидящего на земле, почти вровень с его поясом. Да, не зря Ира Зверева, впервые его увидев, назвала по ошибке рысью.

   – Всё. Выходим! – машет бабушка рукой в сторону калитки. В это время папа, уперев плечо в дверь веранды, запирает её. На голове у него обычная вязанная шапка. Очевидно тот самый обруч, которым он красовался в доме, перекочевал в расписную торбу, висящую на плече.

   – Васёк! Вперёд! – командует мама и кот неохотно оторвав задницу от плит двора, загнув кочергой хвост, шагает в сторону улицы.

   За калиткой порядок был следующим: впереди, можно сказать бок о бок, идут Васька с Колей.

   За ними – бабушка. И замыкают шествие папа с мамой.

   Соседка Змиевых, высунувшись на улицу и заметив шествие, тут же юркнула обратно и прикрыла за собой калитку – её всегда сильно страшил «ужасный рыжий зверь, живущий у Змиевых». Васька же заметив такое, поднял выше голову, задрал хвост и парадным шагом промаршировал мимо соседской калитки. Понты котяра любил. А тут такой случай!

   Вот так они и шли огибая свой квартал и выходя к автостанции.

   Возле касс автостанции их встретил колоритный бородатый мужик. На вид лет тридцати пяти – сорока. Поджарый, небольшого роста и с пронзительным взглядом удивительно голубых глаз. Голубизна глаз была такая, что казалось в темноте они должны бы светиться. И ещё деталь – в расстёгнутый ворот пальто была видна рубаха-косоворотка, в зелено-коричневых тонах. И, как можно было судить, тоже выполненная по некоей, пока мало известной Коле, традиции.

   Семён Олегович, – а это был он, – один из всех на площади у автостанции сохранил спокойствие при виде приближающейся процессии. Но среди граждан, занявших очереди к окошкам билетных касс наметился ажиотаж и сильное оживление.

   – Ты гля, до чего народ дошёл! – послышался возглас некоего зеваки. – Тигра по улицам выгуливают!

   – Да не, то не тигр! – возразил ему стоящий рядом. – Голова не тигриная. Скорее рысь какая-то.

   – Так у рыси нет такого длинного и пушистого хвоста! – закономерно возразила бабёнка со здоровенными сумками у ног.

   – Что, скажешь, кот? Таких котов не бывает! Вона школьнику скотина почти по пояс!

   – Да котяра это! – раздражённо встрял ещё один. – Я слышал, что в Китае таких полно – называется Мин Кун! Во!

   Семён Олегович, услышав последнюю реплику из толпы, только усмехнулся. Выдернул ладони, ранее заткнутые за широкий пояс, подпоясывающий его пальто и степенным шагом направился к процессии.

   – Утро доброе! – поздоровался он отвешивая короткий, но церемонный поклон. Причём было видно, что он прежде всего кланяется не кому-то, а именно бабушке.

   Все по очереди поздоровались, начиная с бабушки. Последним подал голос Васька – просто мявкнул для приличия.

   Семён Олегович осмотрел придирчиво всех, что-то мысленно просчитал, покачал головой.

   Не боись Семён. Поместимся. – видно поняв сомнения встречающего ответила бабушка. – А Василий на коленях поедет.

   – А в...

   – Только не в багажник! – резко возразила мама. – Тебя бы вот засунуть в багажник и провезти – тебе бы сильно понравилось?

   Семён смерил кота взглядом.

   Тот, рисуясь сел, поднял лапу, выпустил когти, придирчиво их осмотрел и многозначительно глянул на Семёна.

   – Я понял! – хмыкнув в усы сказал Семён, обращаясь к Ваське. Тот удовлетворённо спрятал когти и притворился миленьким котейкой.

   – К Матушке? – спросил видно для проформы Семён Олегович. – Ведь мы на прошлой неделе у неё были. На весеннее равноденствие.

   – Надобно. – коротко ответила бабушка и скосила глаза на внучка.

   Семён с вялым интересом осмотрел школяра и кивнул в сторону почти пустой стоянки автомобилей. Там сегодня красовался только один – бледно-зелёненький ГАЗ-21.

   Подошли к машине. Хозяин услужливо открыл двери и пригласил загружаться. И тут мама достала из торбы чистенькую тряпку и постелила под ноги коту.

   – Вась! Ноги вытри. А то ведь у нас на коленях поедешь.

   Кот глянул на маму, на Семёна, и став на тряпку вытер ноги.

   У хозяина авто глаза на лоб полезли.

   Колю посадили на заднем сиденье между мамой и папой. И на коленях у них вольготно, со вкусом разлёгся Васька.

   Для Коли такое было впервые. Не удержался и погладил кота, на что тот удивлённо на него глянул. Шерсть была мягкая, приятная на ощупь – как и у других котов, например, сибирской породы. Но увидев какой-то неопределённый взгляд кота, Коля дальше гладить не стал – а то вдруг ему не понравится когти в ход пустит?

   Но больше всех удивил хозяин машины.

   Он, угнездившись в своём водительском кресле, прежде чем завести двигатель, обернулся назад.

   – Извини рыжий, не признал. – извинился Семён Олегович. – Кстати, как тебя звать-то величать?

   – Василий. – вякнул Баюн.

   – Уже совсем взрослый! – непонятно к чему воскликнул водитель.

   – А то! – приосанился рыжий.

   – Сказки? Байки?

   – А я что, на Ваську-Лукоморьевского похож?!! – неожиданно возмутился Василий.

   – Ни разу! – испугался водитель.

   – Вот-вот! И врождённого склероза как и врождённого недержания речи не имею! У меня вообще гены чистые! В «ничавойке» проверяли! – гордо и возмущённо закруглил Васька.

   – Где-где?!!

   – Это он так наш профильный НИИ обзывает. – усмехнулся папа.

   – А-а! Вона оно что-о!

   В салоне автомобиля все дружно рассмеялись. Даже Васька что-то фыркнул.

   – А... что такое гены, пап? – задал вопрос Коля, когда все отсмеялись.

   – Ещё не проходили в школе? – вяло попытался отбрыкнуться папа.

   – Не-а! Так что?

   Поездка прошла под обстоятельную лекцию папы на тему генов, генетики и генетиков.

   Автомобиль, выбравшись за пределы города, через пару километров свернул с асфальта на гравийку и так шурша шинами по гальке, медленно объезжая подозрительные, большие лужи проехал ещё километров пять, прежде чем остановился у приметного дуба на обочине.

   – А это ещё кого нелёгкая принесла? – проворчала бабушка, вылезая из машины. На обочине, за дубом красовались сразу четыре разномастных легковушки – два «жигулёнка», один «москвич» и рыжий, мятый жизнью и судьбой «запорожец».

   Адекватным и местностям, и дорогам, выглядел лишь этот ветеранистый запорожец. Все остальные авто производили впечатление салонных денди, попавших на типичный средне-российский гряземес.

   Хозяев машин видно не было. И то, что среди них не было особо приметного УАЗика из соседнего лесхоза, можно было подозревать каких-то праздношатающихся, не знающих, что здесь, вообще-то заповедник.

   Кстати знак, ранее красующийся ещё на съезде с асфальта на гравийку, сообщающий всем, что:

   «Вы пересекаете границу государственного заповедника Малый Китеж. Просим соблюдать правила пребывания...»

   – куда-то подевался.

   – Не нравится мне это! – сварливо заявила бабушка, захлопывая дверцу машины и поправляя на плече свою торбу.

   – Та ф-фпервой-ли? – через губу с апломбом заявил Семён Олегович. – Нагоним, если чо. Туристы-чай.

   – Вот и не люблю я этих... тур-рыстов! Всё позатопчут, намусорят-нагадят, а нам потом убирайся за ними! И хорошо, если где-нибудь подальше, а если на Поляне?!

   Папа с мамой переглянулись и папа, уже почти вынувший свой обруч, нехотя его задвинул обратно в торбу. Васька настороженно нюхал воздух.

   – Если это пришлые, но нашего племени, – попросим. Но ежели же те самые... – выговорила бабушка и на полуслове прервалась многозначительно глянув на маму.

   – ...

   – А как же «Кодекс Ка»?– ехидно заметил папа.

   – С-с... На некоторых никакого терпения и смирения не хватит.

   – Такие хамы? – полюбопытствовал Коля.

   Мама промолчала. Но было видно, что воспоминания о столкновении «с теми самыми» у неё были далеко не самые радужные.

   – Васька-а! Коля! Идёте за нами и вперёд не лезете. Разберёмся. Надеюсь, что всё-таки кто-то из наших. – скомандовала бабушка.

   – Что, такие бандиты эти «те самые»? – попробовал пошутить Коля, но получил обескураживающий ответ.

   – Нет, не бандиты. Хуже! Дураки!

  – Глава двадцать седьмая,

   где Васька открывает новый вид млекопитающих.

   От большого дуба в лес, который в здешних местах был смешанным лиственно-хвойным, вела широкая, хорошо натоптанная тропа. Она уже успела просохнуть там, куда свободно добирались солнечные лучи, но вот под деревьями, на ней ещё было изрядно сыро и в мелкой грязи пропечатались следы тех, кто прошёл тут ранее.

   – Туда шли. – констатировал папа, обходя грязь по краю, по старой, слежавшейся листве. – обратно никто ещё не проходил.

   – Они, значит, все там! – проворчала бабушка тоже глянув под ноги. – И девок ведь с собой потащили! Четыре штуки.

   – Ма-ам! Ну вы бы как-то повежливее! А то о людях... штуками исчисляете.

   – Можно по головам. – отозвалась бабушка. – но их там четыре.

   – И пять мужиков. – добавил папа. – если кто, конечно, не шёл параллельно тропе. Есть такие любители.

   – Семь девок. – раздалось из-за ближайшей разлапистой ели, Баюн своими силами решил прояснить интересующий всех вопрос.

   – Трое здесь, по листве шли. – добавил он.

   – Перебор! – отозвался папа.

   Мама лишь головой покачала.

   Васька выглянул из-за еловой лапы, понюхал под ногами плотный, серо-коричневый слой прошлогодней листвы и вылез целиком. Подёргал кончиком хвоста, скроил задумчивую харю и потопал вперёд.

   Переставлял лапы котяра как-то целеустремлённо и решительно, но вместе с тем чётко как часы. Топ-топ, топ-топ. И чуть загнутый вверх кончик хвоста, который он сейчас держит почти параллельно земле. Этим всем он казался некоей рыжей, мохнатой боевой машиной.

   Коля посмотрел на родителей, на кота, и свернул с тропы вслед за Васькой.

   – Ты не углубляйся в лес. А то потеряешься. – проворчала бабушка.

   Коля лишь угукнул в ответ.

   Вообще сообщение о каких-то там взрослых, да ещё и многочисленных, которые нагло влезли на некую Сокровенную Поляну, и встреча с которыми грозит всем некими неприятностями, Колю никак не испугала. Даже интересно было что же это за личности такие, что бабушка так озлилась. Да и мама тоже видать, с ними сталкивалась. Вона идут и накручивают себя. К встрече готовятся. Лишь папа шагает по тропе спокойно и беззаботно лишь изредка глядя под ноги, чтобы обойти очередную лужу грязи.

   Да и что собственно Коле бояться, в окружении двух ведьм и одного ведьмака да ещё в компании кота Баюна?! А ведь котяра мог приложить! Это он сейчас из себя доброго и милого, тёплого и пушистого корчит. А так – когти имеет супер! Да и... Умеет кое-что. Что от остальных скрывает. Родители о его умениях знают. Но помалкивают. Да и Коля знает. И тоже помалкивает. Но уже по другой причине.

   Он вспомнил как один раз нарвался.

   Тогда ещё Коля числил домашнего питомца как обычного. Просто не в меру наглого и поумнее многих прочих представителей кошачьего племени. А пришлось с этим заблуждением расстаться по самому вздорному поводу.

   В бою.

   За котлету.

   Как хорошо запомнил Коля, тогда его подвело типичное чванство. Вот что-то они с котом делили – то ли дом, то ли отношение родителей. Ведь мама и бабушка весьма так привечали «милого котейку», из-за чего иногда Коле бывало обидно.

   В тот день Коля пришёл домой изрядно голодный. Но так как нормально разогреть себе обед было лень, он решил ограничиться котлетой. Вообще он первым делом должен был отвалить жрачки коту, но тут голод и лень его забодали и он решил что в первую очередь он сам, а после уже Ваське так уж и быть...