Текст книги "Хулиганы города Китежа (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

   Некоторое время шли молча.

   Но потом Ира таки сообразила: ведь они пробыли на комиссии почти целый урок и вот-вот должен был прозвучать звонок на перемену. Они не сговариваясь свернули к окну и дружно уставились на школьный двор. Там, внизу, по расчерченному для школьных линеек асфальту, увлечённо гоняли две местных бродячих собаки. Впрочем эти две псины уже года так два могли не считаться бродячими. Школьники их подкармливали так, что они умудрялись изрядно растолстеть за зиму. Вот они и шарахались по всему двору школы выпрашивая подачки, считая эту территорию своей.

   Но Коля следил угрюмо за весёлым кувырканием местных кабыздохов. У него из головы никак не шло то, что проделали с ним на комиссии. Чувство беспомощности и никчёмности, когда его так беспардонно использовали взрослые в своих взрослых играх, бесило. Он никогда до этого не оказывался в ситуации, когда с ним обращались как с марионеткой, как с пешкой, которую двигают, но никак не предполагают за ней своего мнения или воли.

   Его в семье с малых лет приучали к самостоятельности, всё более и более нагружая обязанностями, поощряя инициативу. Да, при этом не забывали и об ответственности напомнить. Иногда болезненно, но справедливо. Говорили что так будет всегда. И когда он вырастет он должен вести себя инициативно и ответственно за своих! А тут... как какого-то деревянного болвана!

   Общее молчание нарушила Ира.

   – У тебя очень громкая «тихая речь». Ты в курсе?

   – Не-а! – сильно удивился Коля, мгновенно забыв о своих тяжёлых думах. – Но это как?

   – Тебя начали учить совсем недавно?

   – Ага. Бабушка учила.

   Ира лукаво улыбнулась, явно копируя маму.

   – У тебя ошибка всех начинающих. У меня такая же была. Когда ты применяешь тихую речь, ты напрягаешься и выходит очень громко. А когда волнуешься, твои мысли выходят на тихую речь и потому слышно.

   – И... что? Мои мысли... были слышны всем? – испугался Коля.

   – Не-а! Не всем. Только тем, кто с Даром.

   Коля припомнил всех, кто был на комиссии.

   – А этот... который председатель. Который ещё из горкома. Он с Даром?

   – Нет. Но у него был детектор лжи, – такой, как авторучка, – настроенный на обладателей Дара. Он твою тихую речь не слышал. Но знал, что ты не врёшь. А вот мамин начальник – тот да.

   – Этот который с длинными зубами?

   – Не! Это кто-то из этих, которые просто работают. А начальник так и не снял покров. Я его видела потому, что у меня на покровы есть навык. Если бы он постоянно не смеялся, я бы испугалась. А так я знала, что всё будет хорошо.

   – А чё за меня тогда пряталась?

   – А это тот, который Саблезубый. У него взгляд... ты что не ощутил?

   – Не-а!

   – Значит у тебя на него этот... как его...

   – Иммунитет. – Подсказал Коля.

   – Во! Его все боятся.

   – Но он же нас.. защищал?

   – Н-не знаю. Не уверена. Такие как он могут говорить так, что может казаться.

   Что может казаться, Коля не успел спросить. Зазвенел звонок и из классов повалила весело орущая толпа школьников. Коридор быстро наполнился галдящими учениками и обсуждать комиссию стало неудобно.

   БСльшая часть учеников, пробегая мимо, смотрела на них почти со страхом, некоторые с жалостью или с осуждением. Да, есть такие, для кого, какие бы ни были в реальности их одноклассники, «если их осуждают взрослые – значит виноваты».

   Чуев и Островцев, в отличие от прочих подошли и осторожно поинтересовались что было и как закончилось. На их вопрос Коля лишь руками развёл.

   – А фиг их знает!

   – Там сейчас директрису разбирают! – неожиданно подложила язык Ира.

   – За что?! – изумились друзья.

   – Есть за что! – загадочно выговорила Ира. Стоящие за спинами мальчиков Юля и Маша переглянулись и почему-то синхронно сделали друг другу жест: «Я так и знала!».

   – Ну а вам-то что? И вообще за что вас на комиссию потащили? Чего вас на комиссию-то потащили? – не унимался староста.

   – Так вот и говорю... – снова начал заикаться Коля. – Фиг их знает! А за что на комиссию потащили?...

   На последних словах он смутился. Говорить прямо что Федьку-Шпинделя в больницу с сотрясением мозга отправил – это хвастаться. Да к тому же ещё и не поверят. А раз не поверят, получить репутацию наглого лжеца – последнее дело. Но всё испортила Ира.

   – За то, что вчера нагеройствовал! – со знанием дела заявила она через головы мальчиков. Те, кому было адресовано, разве что не подпрыгнули от жажды знаний. Но Ира их обломала. – Но я не скажу! Вот!

   – У-у! Злюка! И жадная ещё! – обиделась Маша.

   Чуев с Островцевым только сейчас обернулись и обнаружили за своими спинами парочку одноклассниц.

   – Это ты не скажешь! – оскалился Чуев оборачиваясь обратно к Ире, – А вот Коля... Ты же своим друзьям не зажмёшь? Да?

   Колю откровенно разнонаправленные желания стали рвать на части. Пока он хватал ртом воздух, пытаясь таки решить что делать, на плечо легла тяжёлая рука.

   – Хвастаться – нехорошо сын! – услышал он голос папы.

   – А что он сделал? – быстро спросил неугомонный Чуев надеясь, что папа Коли случайно проговорится. Но не на того напал.

   – Во многих знаниях, многия печали! – послышался насмешливый голос Ириной мамы и тут же добавила туману. – Завидовать будешь.

   – Ма-ам! – принялась скакать вокруг радостная Ира. – Так что, что сказали?!

   Мама Иры посмотрела на дочку осуждающе и та, поняв, что сморозила глупость, покраснела и вжала голову в плечи.

   Маша и Юля же с какой-то жадной внимательностью разглядывали и маму Иры, и папу Коли. Потом, видно придя к каким-то определённым выводам, снова переглянулись и друг другу кивнули.

   – Пойдём домой. По дороге расскажем. – снова хлопнул папа Колю по плечу.

   Коля скептически смерил взрослых взглядом, но те сохраняли в целом благодушное настроение. По крайней мере каких-то серьёзных репрессий ожидать не стоило.

   С другой стороны... Благодушие могло относиться к тому, что они что-то таки «выкрутили», чего-то существенного добились. А вот конкретного школяра, попавшегося на нарушении серьёзного запрета, могли бы и выдрать. Так что всё оставалось очень неопределённым. Да и лишние уши...

   Коля обернулся на друзей. Те напряжённо внимали, надеясь, что хоть что-то, но услышат.

   Ага. «Аж два раза»! Оба взрослых умели хранить секреты и тайны и «проболтаться» это не про них. Опыт многих столетий жесточайших преследований Народа Макоши, как сейчас понимал Коля, выработал в его представителях весьма щепетильное отношение к сохранению секретов.

   Юля и Маша, восприняли это как должное, а вот Миша скривился от досады. Но его взгляд явно обещал Коле, что на следующий день с него не слезет, пока не получит ответы. Ну... пусть надеется. Ведь если родители запретят...

   Впрочем Коля уже нарушил один из запретов, так что с их стороны возможны меры по «усилению». А что это может быть, да ещё учитывая что вся семейка – волшебники... короче перспективы Коле представлялись изрядно кислыми.

   Собрались. Вышли на улицу, провожаемые взглядами одноклассников. И только когда отошли от школы достаточно далеко, Колин папа решил начать разговор.

   – Я всё-таки не понял: чего один из ваших всю комиссию веселился, ни разу ничего не сказав, а другой то и делал, что свои выдающиеся клыки демонстрировал... В прямом и переносном смысле.

   – Так начальству и не надо много говорить и делать. За него делают это подчинённые! – посмеиваясь ответила мама Иры.

   – Так этот, кто всё смеялся, он и был начальником?

   – А вы не знали?

   – Как-то не приходилось сталкиваться. До сего дня.

   – Начальство надо знать в лицо. Особенно наше. – многозначительно изрекла Людмила Зверева.

   – Уже запомнил! – с готовностью подтвердил папа улыбаясь и тут же продолжил. – Но решать опять переложили на горком.

   – А куда они денутся?! – удивилась старшая Зверева. – Ведь по сути, это их прокол. В кадровой политике. Вот пусть теперь и разбираются.

   – Кстати твой вёл себя – выше всяческих похвал! – похвалила Людмила Зверева, пристально посмотрев на Колю. – Неожиданно взрослое отношение к себе и друзьям.

   – Спасибо! Старались. – польщённо ответил папа. – А тихую речь мы ему подтянем.

   С этими словами Коля заработал тычок локтем от Иры. Надо думать, что так она его поздравила. По её лисьей улыбке, и так можно было понять.

   «Если хвалят, значит сделал всё правильно?» – подумал Коля потихоньку расслабляясь. Но раз всё хорошо закончилось, то...

   Любопытство не порок!

   – Тёть Люд! А почему эти наручи, что нас типа-блокируют, на тихую речь никак не влияют? – обратился Коля к маме Иры, посчитав её главным специалистом в этом вопросе. Ведь она же и вешала на него эту... хреновину. – Или тихая речь не из нашего Искусства?

   – Тебе не объяснили?! – удивилась тётя Люда и вопросительно посмотрела на папу.

   Папа, крякнул и покраснел.

   – М-да! Моё упущение. Исправлю.

   Но видно у Людмилы Зверевой было повышенное настроение, раз она решила сама объяснить.

   – Ограничители блокируют только колдовство, что идёт из тебя. Или на тебя, но способное навредить.

   – Но как же с тихой речью?! Я её слышу прекрасно и меня слышат. И Ира слышит. И она тоже может говорить тихой речью!

   – Это та лазейка, что оставлена для вас. Тихая речь безобидна. На неё нельзя как на носитель чего-нибудь навесить. Но если с тобой или с кем-то что-то случится, ты даже в ограничителях можешь позвать на помощь. Зов проходит даже сквозь очень толстые стены, из подземелий правда не глубже пятнадцати метров. А на поверхности земли, если сильно постараться, её услышат на расстоянии километра.

   – Вот это да! – округлил глаза Коля.

   Он дёрнул папу за рукав и спросил.

   – А я смогу так на километр?

   – Тренируйся! – пожал плечами тот. – Но мне кажется, для подсказок на уроке тебе и пары метров пока хватит. Главное, чтобы твою «тихую речь» другие не слышали.

   И красноречиво посмотрел в сторону Ирины.

   Та, поймав взгляд и осмыслив сказанное растерялась. Ведь подсказки в школе осуждались. А тут малознакомый дядя прямо подталкивает к «нехорошим мыслям».

   – Не учите Иришку плохому! А то ничего знать не будет. – посмеиваясь ответила Людмила Зверева.

   – А мы можем запретить? Ведь обойдут запреты. А тот запрет, что не может быть проконтролирован – развращает. – Вполне серьёзно заметил папа и тут же саркастически добавил. – Можно подумать, что и у вас в школе никто не подсказывал! Особенно «тихой речью».

   – Моё детство было суровым. – возразила Людмила Зверева. – на весь класс я одна была ведьмой. Так что мне ни кто не мог подсказывать тихой речью. А Иру придётся больше проверять. То, что она знает. Дома буду проверять!

   И грозно посмотрела на дочку.

   Та сделала сделала мордашку «И что тут такого?!» и пожала плечами, мол, «Неприятность эту мы переживём!»(С) «Кот-Леопольд». Но Коле «тихой речью», направленной лично ему просигналила:

   «Учись быстрее этой тихой речи! А то не вытяну! Я же ужас сколько всего пропустила!».

   Но чтобы замаскировать реплику на «тихой речи», чтобы родители не заметили этот обмен, она принялась в свою очередь дёргать маму за рукав и канючить.

   – Ма-ам! Так что там эти... на комиссии нарешали? Что нам будет и вообще: что будут с теми хулиганами делать?

   И потом, озорно глянув на маму добавила.

   – Или нам с Колей чего-нибудь более убойное изучать срочно, чтобы в школе не убили?

   – Ят-тебе-дам «убойное»! Вы уже и так той дракой столько дел наворотили, что мне и Невыразимцам месяц разгребать!

   – А что та-ак? – удивилась младшая Зверева.

   – Массовая драка с явным применением Искусства, причём с силой, серьёзно превышающей средний уровень характерный для вашего возраста – это мелочь?

   – Ма-ассовая?! – удивилась Ирина. – Так там всего-то пять...

   – Не пять, а семь, вместе с вами. – Поправила Иру мама. – Если дрались больше двух, по меркам нашего отдела, – массовая. А то, что нас, владеющих Искусством, всегда держали на особом контроле... С нашими-то силами и возможностями, даже мелкое хулиганство из ряда вон выходящее событие.

   – У-у... – промычала Ира, и изобразила испуг. Но долго на её лице эта эмоция не продержалась и она снова принялась трясти матушку.

   – Ма-а! Так всё-таки, что они там нарешали?

   – Да, стоит ознакомить их с решением. Тем более, что завтра вся школа знать будет. – кивнул Колин папа предоставляя право выдать решение Людмиле Зверевой.

   – Сегодня, директрису и зама по воспитательной работе, временно отстранили от исполнения своих обязанностей. Решением комиссии. Мы, наш отдел, теперь совместно с милицией будем разбираться почему они были не в курсе того, что происходит в школе. Почему Фёдору и его дружкам удавалось уйти от ответственности. Последнее особо наша забота, так как придётся разбираться что происходит в милиции.

   – По мнению начальника, высказанному «тихой речью», – добавил старший Змиев, – есть подозрение на взяточничество и кумовство в милиции. Он нас, с родительского комитета, попросил собрать сведения, и если что-то им станет известным – доложить им. Так что будут разбираться серьёзно.

   – А родительский комитет как разбираться будет? Или они все «тихую речь» слышали? – удивился Коля.

   – Не все, но трое из него, включая меня, – из Статусных.

   – А кто?! – тут же прицепился сын.

   – Это не важно. Главное, что будем искать.

   – А как будете искать? – проявил неумеренное любопытство Коля, так как кое-что заподозрил.

   – Даже собирание сплетен и слухов часто даёт очень хорошие результаты. И материал для последующей тщательной проверки. – добавила мама Иры.

   – А ты думал! – фыркнул папа, заметив как сын от удивления челюсть отвесил. – Так что и твои «голословные утверждения» пойдут в проверку.

   Последним он передразнил вчерашнюю речь сына на домашнем разбирательстве, когда тот пытался уйти от ответа.

   – А с нами что? – не унималась Ирина. – Когда снимать будут эту...

   И она красноречиво показала своё левое запястье, где краешком из рукава торчал ограничитель.

   – Да уж! – хмыкнул Змиев-старший. – Если по администрации школы решили в пару минут, то что с вами делать решали всё остальное время.

   – А что так? – тут же насторожилась Ира.

   – И это всё из-за того, что я ту сволочь «Силой Ветра»?.. – не договорил Коля.

   – Я же тебе говорила: ты слишком сильно приложил Фёдора. -возразила Людмила. – Не по-детски сильно. Когда контролирующие проверили отчёт сегодня утром – послали к Шпинёву отдельную комиссию. Они удостоверили, что я измерила правильно. И тот товарищ из горкома на комиссии был уже сильно насторожен в отношении тебя.

   – А когда увидел, что перед ним со всех сторон положительный отличник... – начал было папа, попытавшись тоном перевести всё в шутку.

   – ...Он ещё больше насторожился. – обескуражила его старшая Зверева. – Вам с краю было плохо видно, а я сидела рядом. Он детектор ни на секунду из рук не выпускал...

   И нахмурившись добавила.

   – Жаль, что на обычных людей вот такую мелочь до сих пор сделать не могут. Всё получается что-то либо большое, либо ненадёжное.

   – А то бы враньё директрисы показали бы особенно ярко?

   Зверева смутилась. Ведь обсуждать в обществе школьников тех, кто их учит, кто является в школе высшей властью, она считала неэтичным и непедагогичным.

   – Да ладно! – увидев реакцию отмахнулся Сергей Зверев. – Они уже достаточно взрослые. Пусть привыкают, что вот такие... Встречаются. И что с такими борются. А не оставляют школяров один на один с их бедами. Ведь они, по сути, пострадавшие.

   – И ты всё правильно понял. Хорошо сыграл. Не побоялся правду сказать. – обернулся он к сыну.

   – Только я не играл. – мрачно заметил Коля.

   – Не важно как назвать. – отмахнулся папа. – Главное, что сказал много, по делу и правду. То, что обычно боятся говорить. И что приходится из других долго и нудно вытягивать.

   – Так что про нас решили? – ещё больше нахмурился Коля. Он понял, что родители медлят. Виляют. Что-то они там таки выкрутили. Но, похоже, что за счёт них – Коли и Иры. Потому и не торопятся знакомить с решением комиссии.

   – Вот я и говорю, что хорошо сыграл. Если бы ты не разразился своей филиппикой, не знаю как бы нам пришлось напрячься, чтобы смягчить... ведь реально: «Силу Ветра» в твоём возрасте освоить, да так, чтобы отправить в полёт не мелкий предмет, а целого хулигана – это выдающийся результат!

   Папа сделал многозначительную паузу. Коля понял: сластит пилюлю. И не ошибся.

   – Так что... наш доблестный горком настоял, чтобы «мерой пресечения», и «чтобы неповадно было такие сильные и опасные приёмы использовать впредь» ходить тебе ещё месяц в ограничителях.

   – Что-о-О?!!!

   Папа снисходительно покосился на сына.

   – Всё отлично Коля! – попытался он донести до него своё видение ситуации.

   – Хоть бы ты, батя, не издевался! – бросил тот упрёк.

   – С чего это? Мы вышли из кризиса с наименьшими потерями. Тебе всего-то месяц с ограничителями побегать. А потом их снимут.

   – А нас с Ирой всё это время будут бить все, кому не лень, да? Ведь вы сами нам говорили, что только «тихую речь»... А ей как быть, если я не смогу? И вообще нафига тогда нас учили раны лечить?! Если вдруг случится что?!.. Если не сможем?!!

   – Какой он у вас героический! – подивилась Людмила Зверева и ответила. – Ире постановили снять.

   – Снять?!! А я?!!

   – Тебе ещё месяц в них ходить. – напомнил Змиев-старший.

   – И меня... все эти... будут весь этот месяц бить?!!

   – Не волнуйся! – вдруг встряла Ира. – на мне не будет и я буду драться за тебя!

   Взрослые синхронно вытаращились на детей от такого заявления.

   Коля же густо покраснев чуть не схватился за голову.

   «Ну всё! Капец! Теперь за меня ещё слабые девчонки драться будут. Дальше падать уже некуда. Это дно!».

   Но тут пришли. На детскую площадку перед домом, где жили Зверевы. Помахав ручками Зверевы отделились и зашагали к подъезду.

   – Ну нихренас-себе влип... – пробурчал Коля, представляя как он будет отбиваться от шпинёвских.

   Он, учитывая сколько времени хулиганам сходили с рук их гнусности и подлости, ни на грош не верил в слова «начальников». И удивлялся, что его папа, и мама Иры верят... И раньше так с теми же шпинёвскими случалось: что-нибудь испугаются, побегают, успокоятся, осмелеют. А осмелев, ещё злости прибавят за то, что испытали страх.

   А тут ещё Ирка... Удружила.

   Он поднял ладонь почти на уровень глаз и с ненавистью уставился на «ограничитель».

   – Во-от такая она, нихирабля наша! – лукаво улыбнулся папа, по-своему истолковав состояние сына и ободряюще хлопнул его по плечу. Коля лишь крякнул от досады.

   Конец первой части.

  – Часть вторая. Дебильный демон

  – 8 апреля. Четверг. Почему сказки врут?

  

  – Глава первая.

   В которой Коля пугает девочек

   День начался уныло.

   И погода была унылой, – пасмурно с изредка накрапывающим мелким дождичком, – и настроение у Коли было унылое. И причина – те самые наручи, что снимут у него только через месяц.

   По привычке, вышел на середину детской площадки, дождался Андрея и Иру, мрачно буркнул им приветствия и побрёл в школу. Молча.

   Он и раньше не был балаболкой, но и то, даже Андрея покоробило. Тот попытался растормошить друга, но быстро бросил это занятие. Так как с одного взгляда, брошенного Колей, понял, что тому не до него.

   Больше старалась Ира, но на неё уже цыкнул Андрей проворчав.

   – Оставь его в покое. Не видишь, человеку плохо!

   Ира вытаращилась на Андрея, так как считала своим долгом помочь выйти из мрачного настроения, развеселить.

   – Сам оклемается! – отмахнулся Андрей. – Пойдём, лучше, быстрее. А ты по дороге расскажешь что там было.

   – На комиссии?

   – А то где ещё?!

   – Н-ну.... – замялась Ира, а Коля вынырнув из пережёвывания своих бед со слабым интересом на неё покосился.

   – Нам запретили что-то говорить... но...

   – Родители вчера же сказали, что всё равно сегодня вся школа знать будет. – неожиданно выдал Коля.

   – Ну дык, колись! – осторожно бросил Андрей, опасаясь, что на этом всё и закончится. Но ответила Ира.

   – Они сказали, что директрису и нашу «воспиталку» отстранили от работы. Будут расследовать.

   – Э.... – вякнул Андрей и на несколько секунд потерял дар речи.

   – Н-ну... ни... хренассь-себе! – наконец-то выдал он. – А что расследовать? Шпинделя?

   – И его тоже. – глядя в тротуар отозвался Коля.

   На этом все его реплики закончились. Андрей и Ира так и проболтали до школы, обсуждая новость, гадая чем это обернётся. Коля же аж до своего класса просто мрачно молчал.

   На входе в классную комнату на них напали две кумушки – Юля и Маша.

   – Вы знаете! – как утверждение бросила Юля, намереваясь вытрясти свежую информацию из Коли и Иры.

   – Угу. – кивнул Коля всё также продолжая тупо двигаться по направлению к своему месту. Но Юлю так просто было не остановить. Та если вознамерилась что-то узнать, то узнает. Кстати и по разговорам среди учеников ещё в коридоре было ясно, что сплетня о смене директора – самая свежая и обсуждаемая.

   – Рассказывай! – пристала как банный лист Юля следуя по пятам за Колей. Но не на того напала.

   – Ты чё, с дуба рухнула?! – вытаращился на неё Коля закидывая портфель на своё место.

   – С чего бы?! – почти обиделась Юля.

   – Запретили дык! – мрачно буркнул Коля.

   – Да ла-адно! – Легкомысленно махнула рукой Маша. – Мы все свои.

   – И они? – ядовито справился Коля кивнув на Журкину и Димоеву, что-то активно обсуждавших в трёх метрах от них и до сих пор не заметивших появление главных носителей свежих новостей.

   – Или ты не Статусная? – уже в лоб спросил Коля добавляя: Тебя не учили родители?

   – Ой! – густо покраснела Юля и прикрыла рот рукой.

   Коля до сих пор гадал – Статусные их соседки или нет. А тут неожиданно подкатился случай хотя бы попытаться узнать.

   – Так бы сразу и сказал, что тайны рода. – почти обидевшись сказала Юля.

   – Так ты не ответила. – неожиданно встряла Ира сообразив, что так нахрапом, можно много узнать у обескураженных соседок.

   – Статусные мы. Уж будь уверена. – бросила чуть заглушив голос Маша, видя, что подруга до сих пор стыдится.

   Но продолжить «увлекательную дискуссию» им помешали.

   Таки главные сплетницы класса заметили только что прибывших и с энтузиазмом насели.

   – И чего молчишь? – стала наезжать на Колю Димоева. – ведь из-за вас же собрали комиссию-то!

   – Ят-тебе что, ГорОНО или КаГеБе? – вызверился Коля. – Вот у них и спрашивай если чо!

   – Ясно с вами всё! – поддержала подругу Журкина. – Из-за вас комиссию собирали. И когда вас турнут отсель?

   Провокация была из элементарных. Но Коля, не раз попадавший на таких разводках и наученный горьким опытом, только насупился.

   – Ты чё? Совсем больная? – внезапно заступилась на Колю Юля. – Он что тебе, Шпиндель со своей бандой, чтобы комиссию с горкомовскими собирать?

   – Так и из-за чего если не из-за них? – агрессивно попёрла Димоева. – Ведь их же вызывали на комиссию!

   – Шпиндель в больницу попал. С сотрясением мозга... – спас их староста класса Миша Островцев и ядовито дополнил. – Если он у него, конечно, был.

   – А их, тогда, за-ачем на комиссию тоскали? – окая справедливо заметила Кабанова.

   – Ну явно не из-за того, что они тому Шпинделю вломили! – стал насмехаться Миша. – До сотрясения мозгов. Ты веришь, что он на такое сподобится?

   Димоева презрительно смерила Колю взглядом и признала:

   – Да уж! Чтобы наш Коленька, да Шпинделю... Скорее в лесу стадо мамонтов сдохнет.

   – Так и чё пристала? – спокойным голосом, но весьма ядовито, спросил Миша.

   Юля и Маша как раз знали, что Коля вполне мог. И если таки смог то...

   Они многозначительно переглянулись. Коля в их рейтингах резко прыгнул в недосягаемую высоту. И Ира, как они считали, их ловко объехавшая, становилась как бы не главным врагом.

   Хорошо, что Ира в это время смотрела на Димоеву и не заметила переглядываний.

   На уроке алгебры же случился ещё один казус: Ольга Дмитриевна внезапно решила проверить насколько подтянулась Зверева и вызвала к доске. Всучила учебник и ткнула на примеры, которые надо решить.

   Ирина немедленно ударилась в панику.

   Стоило только Кук отвернуться как она принялась отчаянно жестикулировать. Коля, пребывавший во всё том же скверном настроении, вынырнув из своих мрачных дум, пару секунд ничего не понимал. Но тут Ира ткнув в доску пальцем и себе в висок просигналила «тихой речью»:

   «Спасай! Я ничего не поняла из этого нового!!!».

   Коля лишь жестом показал пока Кук и от него отвернулась: пиши примеры.

   Ира быстро, попеременно чихая от меловой пыли, попавшей в нос, записала три примера на доске и обернувшись вопросительно посмотрела на Колю. Тот покосился на Кук, как раз стоявшей к нему боком, прищурился и той же «тихой речью» скомандовал.

   «Записывай! Первый...».

   За его спиной две ведьмочки аж подпрыгнули от неожиданности. Юля даже чуть не свалилась в проход. Ольга Дмитриевна бросила на неё вопросительный взгляд. Но та лишь ошарашенно помотала головой, буркнула что-то невразумительное и уже гневно посмотрела в затылок Коле. Но тот не видя что творится у него за спиной, как ни в чём не бывало задиктовывал ответы:

   "Первый пример... равно... девять пэ квадрат минус сорок девять. Второй пример... равно... шестьдесят четыре бэ квадрат минус це квадрат. Третий пример... равно... "а" в шестой степени минус четыре. Всё!".

   У доски Ира картинно расслабилась демонстрируя как ей было плохо. А сзади Колю пихнули.

   – Коля! – услышал он шипение Маши. – Ты так больше не пугай!

   – А чего?!!

   – Да мы чуть не оглохли от твоей «тихой речи»!

   – Ой! – только и выговорил Коля чувствуя себя виноватым.

   – Ну вот, – буркнула Юля, – Белую Мышку спас. А нас кто будет спасать от кондратия?

   – От чего?! – не понял Коля.

   – Да я тут от твоего вопля чуть не оглохла, а после чуть дуба не врезала! От испуга. – сквозь зубы прошипела Юля.

   – А ну разговорчики! – послышался окрик Ольги Дмитриевны.

   Маша же хрюкнула и скривилась зажимая рот рукой. Её душил смех.

  – Глава вторая

   Где Коля путешествует по городу

   На перемене был небольшой скандал – Иру, прозвище «Белая Мышка», очень сильно задело.

   – Я тебе не «мышка»! – злобно, вполголоса, сжав кулачки, выговаривала Ира Юле.

   Юля же похлопала ресницами, сделала непонимающее лицо и, как ни в чём ни бывало, на полном серьёзе, спросила.

   – А кто?

   – Лиса! – сквозь зубы и ещё более зло процедила Ира.

   – Я же говорила, что у неё тотем Лисы. – фыркнула многозначительно Маша, выставляя всё так, как будто они не по злобе, а по незнанию определили Иру в «мышки».

   – А с чего решили? – влез Коля.

   – Хитрая очень. – ответила также, вполголоса Маша.

   На лице Иры при этом застыло странное выражение как будто она никак не могла решить то ли её похвалили и надо гордиться, то ли её попытались оскорбить, но тогда надо злиться.

   Коля обвёл всех спорящих взглядом, отметил, что каждый что-то особенное в свои слова вкладывает, что им всем хорошо известно... Но вот только самому Коле не известно.

   Он мысленно сделал зарубку в памяти спросить о тотемах у бабушки. Ведь с прошлого раза забыл! Из-за стольких событий.

   Уже после уроков он отметил, что мрачное настроение, несмотря на успехи в школе не улучшилось: две пятёрки и четвёрка по физре – его никак не ободрили. Наоборот, один только взгляд на своих друзей, не обременённых ограничителями, и становилось дико обидно. Как будто носит он на руках ни что иное как клеймо закоренелого и опасного преступника.

   – Не трогай его! – вынужден был рыкнуть Андрей на обратном пути из школы. Ира всё также безуспешно пыталась развеселить.

   Коля лишь бросил благодарный взгляд на друга.

   На детской площадке разошлись. Молча.

   Андрей ободряюще хлопнул друга по плечу, а Ира проводила печальным взглядом. От последнего Коле стало ещё хуже – как будто его похоронили.

   Дома из взрослых никого не было.

   Коля бросил злобный взгляд на Ваську от чего тот удивился. Ведь он чувствовал что злоба направлена не на него. Молча пообедал, выдал попутно, хавчик Ваське и... забросив домашку пошёл гулять. Васька лишь проводил того удивлённым взглядом скорчив скорбную мину, заскочил с разбега на забор и сам отправился гулять. Вскоре по улице прокатилась всегдашняя волна панических взвизгиваний и шума спешно эвакуирующихся в свои будки местных псов – Васька, как всегда, рванул галопом по заборам. Ему та паника среди собак, что внушал только его вид, очень нравилась.

   У Коли было то самое настроение, которое хоть и нечасто, но очень тяжело отпечатывалось на его поведении. То самое, когда из рук всё падает и ничего нельзя сделать. Остаётся только заняться чем-то, посторонним. Вот он и решил слегка погулять по городу. Или, если точнее выразиться, попутешествовать.

   Сколько бы он за свою недолгую пока жизнь ни шатался по городу, а всё равно оставались места, где он до сих пор ни разу не бывал. Вот и сейчас его понесло через весь город, в противоположную его часть. Там как раз начали очередную стройку и бросили её до лета. Можно было просто полазить по замороженной стройке. И возможно даже что-нибудь интересное найти. Да и «не интересное» тоже. Например, обрезки арматуры, которые его батя зачем-то собирал. Наверное, что-то снова строить во дворе наметил.

   Денёк стоял пригожий. В отличие от утра, ветер разогнал тучи и теперь под тёплым солнечным светом, вся грязь и лужи сияли отражая пронзительно голубые небеса.

   Коля подошёл к дощатому забору, потыкался в него обойдя половину и, плюнув на битый временем тротуар, посмотрел по сторонам. Никого в обе стороны улицы видно не было. Разогнался, слегка подпрыгнул, упёр ногу в то место, где сходились планки набитые ромбом на забор, уцепился за верх и лихо перемахнул его. Только на секунду задержался на самом верху, быстро оглядывая двор на наличие собак. А то не ровён час придётся спешно сигать обратно от зубов весёлых четвероногих охранников, обрадовавшихся развлечению.

   Впрочем, стройка была законсервирована ещё осенью. Вывели под крышу трёхэтажное здание, явно не для жилья, законопатили оконные и дверные проёмы и оставили до весны.

   Всю технику и мало-мальски ценное оборудование отсюда давно убрали. А что не убрали, то утырили разные искатели стройматериала из соседних дворов. Так что на стройке было довольно тихо и пустынно. Также как и на прилегающих улицах.