Текст книги "Хулиганы города Китежа (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц)

   – И тут запомни!

   Бабушка сделала особое ударение на последнем слове.

   – Жизнь объединяет нас всех, Ведающих. Всех, кто владеет элементами – земли, огня, воды, воздуха. Каждому из нас, Ведающих, Матушка дала своё – кому власть над огнём, как твоему отцу, кому водой повелевать как маме – каждому своё. Но кого Макоша привечает, тому даёт иногда повелевать двумя или даже тремя стихиями.

   «Вот! – подумал Коля и загрустил. – Андрюхе, выходит повезло. У него аж два элемента из четырёх...».

   Но он не дослушал. Потому, что дальше бабушка его огорошила.

   – ...Но кого особо Макошь отметит, тот получает власть над жизнью и смертью – то, что объединяет все стихии! – закончила бабушка.

   – Так это что: у кого элемент Жизнь, тот владеет всеми четырьмя?

   – Все Ведающие владеют четырьмя. Своим – лучше, другими – значительно хуже. Но Жизнь... этот элемент – выше всех!

   – А этот элемент... Твой бабушка?

   – И будет также твоим, если будешь стараться! – подтвердила она.

   "Короче, «ясно что ничего не ясно!» – подумал Коля и посмотрел на статую лисы за спиной Мокоши. Та как раз почти покрылась тенью.

   – Пора! – сказала бабушка, и сбросила свой полушубок. То же самое сделали и остальные.

   Коля в белой косоворотке на фоне остальных, сиял на всю поляну. Разве что папа в своей красной мог ещё посоперничать, но всё равно белый, он всегда больше света солнца отражает.

   Стали в круг кумира. Колю поставили лицом к Мокоши. А за спиной у Коли стала бабушка.

   За бабушкой стал Семён Олегович, справа – папа, слева – мама.

   Сам по себе обряд Коля не запомнил. Что-то пели, размахивали руками, что-то вообще делали. Он же стоял как столб и ждал, когда же всё это закончится. Без куртки было холодновато, хоть под рубаху перед этим и был надет лёгкий свитерок, чтобы не продуло. Но проблема в том, что пока шли сюда, слегка вспотел и теперь было немного зябко. Один Васька, как валялся у подножия кумира, так и остался. Только щурился на солнце. Этому, в его природной шубе, было и тепло, и комфортно.

   Но под конец Коля таки что-то заметил – через организм как какой-то ветер просвистел. Но вот на поляне ни одна травинка не шелохнулась – полное безветрие и ясный, тёплый, весенний день.

   Сзади подошла бабушка и положила Коле руки на плечи.

   – Заметил?

   – Что? – не понял Коля.

   – Посмотри под ноги.

   Коля посмотрел под ноги. Там была всё та же прошлогодняя трава, сквозь которую уже бодро пробивалась трава свежая.

   – Что, неужели не замечаешь?

   – Не-а! – откровенно признался Коля.

   – Смотри! – и бабушка обвела рукой поляну.

   И вот только сейчас Коля заметил, что стоит в центре зелёного круга.

   До – его не было. Сейчас – есть. Вывод?

   – Хм! Интересный эффект! – брякнул папа, на что бабушка ядовито ответила.

   – Если бы тебя тогда вовремя провели через ритуал, может тоже стал бы...

   – Да мне и то, что имею очень устраивает. Особенно то, что занимаюсь любимым делом.

   – Дурень ты, Серёжа! И не понимаешь многого в жизни.

   – Может быть! – не стал спорить папа. – Однако выброс Силы впечатляющий.

   И обвёл взглядом получившийся зелёный круг.

   – Первый раз вижу эффект биостимуляции на такой площади. – добавил он. – Прям как будто тут наши магистры из института побывали.

   – И только это видишь? – не унималась бабушка по-прежнему удерживая Колю за плечи.

   – Так этот ритуал специально сделан для стабилизации?

   – Опять свою наукообразную муть толкать вздумал. – проворчала бабушка. – Но ритуал сделал Колю стойким.

   – Поляна Силы кого угодно сделает стойким.

   – Не мели ерунды! Для тех, у кого нет Силы – тем нечего сюда соваться совсем! А для нас... Испокон веку было так – в его возрасте многие себя калечили Силой, которой не научились ещё управлять. А потом десятилетиями выправляли себе здоровье вместо того, чтобы просто жить. А теперь Сама Подательница Жизни его бережёт! Слава Ей!

   Папа открыл рот, чтобы что-то то ли возразить, то ли добавить. Но не стал. Закрыл рот и сделал вид что ничего не было. Мама, наблюдавшая эту перепалку со стороны лишь молча головой покачала, чем удивила Колю. Обычно без её мнения ни одна такая дискуссия между взрослыми не заканчивалась. И заканчивалась она именно её мнением.

   Мама также молча отошла к сложенной на валуне одежде и махнула Коле, чтобы шёл одеваться. Все потянулись за ней.

   Разве что Васька широко зевнул, встал, смачно потянулся, выгнув спину и медленно побрёл в сторону тропы.

   Потом они быстренько прибрали поляну.

   От мусора, что вольно или невольно занесли давешние культисты, от мусора чисто природного, что натащил ветер и непогода за время зимы.

   Коля всё это время пребывал в недоумении.

   С одной стороны, прошедшее посвящение, для него что-то должно было значить. По лицам взрослых было видно, что очень даже много. По словам, что они ему говорили. Но он сам этого не чувствовал.

   Ну, прогулялись по лесу.

   Ну, нашли поляну, где слегка постояли на солнышке и что-то там пропели....

   Да! Статуя тётеньки посреди поляны впечатляет.

   ...И что-то напоминает.

   Коля нахмурился припоминая.

   Ведь что-то такое читал!

   И в голове у него всплыл стих:

   За морем царевна есть,

   Что не можно глаз отвесть:

   Днём свет божий затмевает,

   Ночью землю освещает,

   Месяц под косой блестит,

   А во лбу звезда горит.

   А сама-то величава,

   Выплывает, будто пава;

   А как речь-то говорит,

   Словно реченька журчит.

   «Сказка о царе Салтане». Александр Сергеевич Пушкин. – вспомнил Коля. Читал ведь. Давно. Ещё так во втором классе. Мама приносила книжку.

   «А ведь описание той царевны, что-то сильно напоминает Матушку Подательницу Жизни. Макошь... Мокошь... Макоши... Это что: Александр Сергеевич из ведьмаков был или его няня из наших?».

   Так и не придя к какому-то выводу Коля отложил в памяти спросить об этом подробно бабушку. Сейчас как-то было не к месту.

   Ну а как только это отложил, так тут же пришла совершенно неожиданная мысль:

   «Как-то я совсем не следую своим же обещаниям! – испугался Коля. – Ведь обещал Ирке помочь ей в математике, а за неделю так ни разу с ней и не позанимался! На уроках помогал? Но то не в счёт. Там много не объяснишь. Разве что ткнуть пальцем где ошибка и написать на промокашке верный ответ. Ирка ведь старалась – меня и Андрюху обучала. А я? Блин! Может зайти к ней после, когда домой прибудем? К вечеру? А будет ли уместно? Ведь воскресение! Все отдыхают! Это мы тут как олени по лесам скачем. Не! Завтра. Завтра с утра поговорю и договорюсь. А то невежливо будет заваливаться в дом к Зверевым без предупреждения».

   На этих несвоевременных мыслях Коля тяжко вздохнул, досадливо смахнул рукой и поплёлся вслед за Васькой, которого направили. Обратно шлёпать. К машине.

   Как сошли с поляны, прошли границу, отделяющую её от леса, так маму прорвало. С ней это бывает. Говорит, что это от переизбытка чувств. Но вот то, что она говорит в таких случаях много и пустого...

   Так как к нему речи непосредственно не относились (хотя были про него и вокруг прошедшего обряда), Коля отключился от восприятия матушкиного щебетания и занялся созерцанием окружающих лесных видов. Васька мерно топал впереди, так что если держаться в метре от его хвоста, то никуда не влипнешь. А раз так, то головой вертеть можно безбоязно за сохранность ног.

   Лес Коле показался, почему-то красивее, чем на пути туда. Какой-то он был... Весёлый? Для леса эта характеристика как-то не очень подходила. Мощные стволы лиственных деревьев перемежающиеся стройными и пушистыми елями, да чистое голубое небо, просвечивающее сквозь ещё голые ветви.

   Светлый...

   Так его лучше назвать...

   И... Мой Лес!

   Такое вот странное ощущение принадлежности.

   Что-то такое было в сказках бабушки...

   Коля попытался вспомнить что же конкретно, но ему помешало явление на тропе.

   Явление некоей растерянной тётеньки лет так двадцати-двадцати трёх.

   Васька остановился и обернулся назад, скроив вопросительную мину. Типа: «И что делать с этой?».

   Коля тоже обернулся, но ничего сказать-спросить не успел. Тётеньку заметили взрослые.

   – О! Откликнулась на Зов! – удивилась бабушка. – Значит не показалось.

   – И вообще! Это ты должен был позвать! – обернулась она к Семёну. – Вечно ты со своей застенчивостью и стеснительностью!

   Семён Олегович покраснел. Вид у него был такой, как будто он не знает куда деваться.

   Тётенька с опаской покосилась на кота. Васька это заметил, и не преминул скорчить кровожадную морду. Он это умел хорошо: смотрит на человека с видом «А что бы такое откусить повкуснее?».

   Но тут влезла мама.

   – Василий Васильевич! Не озорничайте! Ей и так не по себе, а тут вы тигра из себя корчите.

   Васька аж надулся от возмущения.

   – Это я-то корчу?! – возмущённо произнёс он, от чего у тётеньки, хорошо услышавшей это, вообще глаза разъехались.

   – Ладно, Васько! – хмыкнул Коля. – Тигр ты, тигр! Только комнатный!

   – И ты Брут! – процитировал Цезаря Васька, оскорблённый в лучших чувствах. Плюхнулся на задницу, скорчил обиженную харю и обернул ноги пушистым хвостом.

   У тетеньки вытянулось лицо. Она ткнула пальцем в сторону кота и далеко не с первой попытки выговорила:

   – А... а он что... разговаривает?!!

   – Разговаривает! – как само собой подтвердила бабушка.

   – А что тут такого? – придя в себя от смущения с апломбом спросил Семён Олегович. – Ну... разговаривает. Научили и разговаривает. И птички тоже умеют разговаривать. Вы разве не знали?

   – Н-не! – замотала головой тётенька.

   – И что, ни разу не видели попугаев?! – напоказ удивился Семён Олегович.

   – Э-э... – растеряно проблеяла жертва поняв, что сглупила.

   – Попугай жако! – с видом лектора начал Семён Олегович. – Во-от такого размера, кстати! Этот серый африканский попугай, признан самым талантливым и смышлёным среди попугаев за способность не только запоминать и воспроизводить человеческую речь, но и ассоциировать слова с предметами, которые те обозначают. Они даже могут понимать концепцию формы, порядкового номера, цвета. Считается, что самые одарённые представители вида могут запоминать до полутора тысяч слов.

   – Но то попугай... – попробовала возразить тётенька.

   – Именно! – подхватил немедленно Семён. – Какие мозги у той птички? Микроскопические! А вы посмотрите на нашего Василия! Голова! Титан мысли!

   – ... Отец русской демократии. – тихо в сторону дополнил папа еле сдерживая смех.

   – Это всё хорошо... – прервала всех бабушка. – Но если она услышала Зов то... Что это значит?

   – Ясное дело, наша! Из ведающих! – авторитетно поддакнула мама.

   – Во-от!

   – А я-то гадаю, как это вся та гоп-компания, из невладеющих Силой, на Поляну к Мокоши попала! – обескураженно сообщил Семён Олегович. – Ведь уже на краю отворот действует! Я его проверял!

   – А вот Серёжа, сразу сообразил! – с похвалой обернулась бабушка к папе. – Вот только не позвал.

   – Я считал, что это ваша прерогатива Ярослава Владиславовна! – пожал плечами папа. – Как одной из Заплетающих. Да ещё на Поляне выделить человека с Силой было затруднительно.

   Пока взрослые продолжали «разводить» тётеньку, чтобы она совсем потерялась, Коля подошёл к коту и осторожно погладил его. Тот удивился и вопросительно посмотрел на Колю.

   – Не дрейфь Васька! Мы с тобой оба пока что... комнатные. Что я – ведьмак комнатный, что ты... тигр. Вот вырастем и станем большими. Тогда никто нас так не назовёт. Ведь ты ещё растёшь?

   – М-мр-м... Я как-то не подумал об этом аспекте! – явно копируя папу высказался Васька.

   – Слышь... А зачем эту тётеньку звали? Случаем не знаешь?

   Но ответила подошедшая незаметно мама.

   – Если у неё Сила Ведающей, да она не обучалась, то рано или поздно покалечит себя, или других. Других – более вероятно. Да ещё и знать не будет, что это она причина бед.

   – Обучать будете?

   – А куда она денется! – цинично дополнил папа. – Если, конечно, жить хочет долго и счастливо. Ведь убиться имея Силу – раз плюнуть!

   Наверное, обсуждаемая услышала. Её лицо стало бледным от испуга.

   – Так как тебя звать-то величать, красавица? – обрывая дурные мысли спросила бабушка.

   – Алёной... – насупилась тётенька.

   – А по батюшке?

   – Егоровна я.

   Дальнейшее знакомство прошло как по маслу. Каждый назывался по имени-отчеству-фамилии, и церемонно кланялся. Даже Коля, которого лишь утром этому научили, похоже, выполнил церемонию верно. Под конец представился Василий. Коротко:

   – Кот. Баюн. Василий Васильевич. Особо опасен.

   И добавил через многозначительную паузу:

   – Для врагов!

   Последним произвёл на новенькую неизгладимое впечатление – тётенька на несколько мгновений впала в ступор.

   Кстати Васька кланяться не стал, но бравируя помахал лапой.

   – Вот и славненько! – посмеиваясь закруглила бабушка. И тут же перешла к насущному. – А зачем к тем... К той компании прибилась?

   – Главный волхвов обещал нам силу небесную и раскрытие тайн мировых. – стесняясь пояснила Алёна.

   – Ха! Все эти мошенники вам обещают Силу и тайны. Да вот только пустой он был. Совсем. Мы бы почувствовали если бы он был из наших. Но ведь на поляну именно ты провела?

   – Меня попросили. – понурилась Алёна.

   – Этот самый «волхвов»?

   – Угу. Я как-то набрела на поляну, когда грибы собирала. А тут...

   – Проговорилась. Ясно с тобой всё. – доброжелательно поддела бабушка.

   – Но... вы меня обучите?

   – Не звали бы, если не намеревались.

   – И.. тайным умениям? – уже с какой-то странной надежной спросила тётенька.

   – Запомни, Алёна! У нас ВСЁ тайное! – строго сказала бабушка. – Даже наше существование. И если ты с нами, придётся тебе помалкивать о своих талантах. Ты с нами?

   – Да! – с энтузиазмом подтвердила тётенька.

   – Ну и славненько!

   Тётенька заметно расслабилась. Лицо разгладилось, не напоминая больше о перенесённом страхе. Сменившись на робкое предвкушение.

   – А... когда меня обучать-то будете? – наконец решившись спросила она.

   – Да прямо сейчас! Пока идём до машины. А не то сама же себя покалечишь от незнания.

   – А-а?!!

   – А ты думала!

   Окружающие её ведьмаки и ведьмы синхронно ухмыльнулись. Даже Васька скроил лукавую морду.

   Бабушка обошла Алёну вокруг, придирчиво разглядывая.

   – Во-первых, ВЫПРЯМИСЬ!!! – внезапно рявкнула она от чего тётенька подпрыгнула и невольно вытянулась в струнку.

   – Негоже Дочери Мокоши ходить в скрюченном виде! У нас в стране господа давно истреблены. Некому подобострастно кланяться! Не перед кем стыдливо глаза опускать! Ты должна гордиться собой.

   – Б-буду Ярослава Владиславовна!

   – Вот так! – удовлетворённо заключила бабушка и более миролюбиво добавила. – А теперь пойдём. Домой пора.

   Пока шли до машины бабушка просвещала неофитку о том, что надо, что можно, а что вообще нельзя делать Дочери Мокоши. Васька с Колей шли, как сами же выбрали, параллельно тропе и оба, конкретно грели уши мотая вещаемое бабушкой, каждый на свой ус – будь то воображаемый, или настоящий. Коля узнал много чего нового для себя.

   Васька, шлёпая по палой листве, периодически фыркал на слова бабушки, но ни разу с шага не сбился.

   По приходу к приметному дубу случился казус.

   Под дубом оказалась только их «Волга».

   – Хм! И как мы будем отсюда уезжать все вместе? – озаботился Семён Олегович.

   – Да уж! А Алёнку бросили здесь одну! Вот же паршивцы! – выговорила недовольно бабушка.

   – Кто-то только что говорил быть осторожным на слова! – попробовал съязвить Семён.

   – А пусть чешутся! – как-то по особому злорадно бросила бабушка. – А как поймут, что бросать на произвол судьбы кого-то из своих – грех перед небесами, тогда и пройдёт парша.

   – Злые вы маменька! – посмеиваясь заметила мама.

   – Не более твоего, когда ты прокляла того самого, что тут волхвом прикидывался. Помнишь как его плющило аж целый месяц?

   – Поделом! – сквозь зубы произнесла мама. – Чтобы вас, маменька, так обзывать! Я ещё пожалела.

   – Так и я... Почти любя. – съязвила бабушка.

   Но тут подпрыгнул Семён Олегович.

   – Ну это вообще за пределами разумного! – возмущённо выговорил он.

   – Что такое? – заинтересовались все.

   – Вы посмотрите! – ткнул он пальцем в бок своего авто. Там красовалось грубо нацарапанное, – явно гвоздём, – слово из трёх букв.

   – Хм-м! Крысу пошлёшь? – по-деловому спросила бабушка.

   – С небольшую собаку! – зло выговорил Семён Олегович и сделал пасс руками.

   В следующее мгновение буквально из земли выросла... не крыса. А Крыса! Всем Крысам Крыса! Даже Василия от её вида перекосило, а неофитка Алёна чуть в обморок не хлопнулась.

   Меж тем суперпасюк споро и деловито обнюхал нацарапанное, сориентировался по странам света и перешёл на галоп.

   – Не переусердствовал? – спросила бабушка, наблюдая как вдали мелькает толстый широкий серый зад и розовый хвост произведения колдовского искусства.

   – Ничего! Будут знать как... меня злить! И мою машину поганить. – с чувством выговорил Семён Олегович и внезапно поменял тему. – А вот как мы сами будем добираться до дому? Что-то не хотелось бы применять на своей машине каких-то непотребств.

   – Да и не надо! – пожал плечами папа. – Я и своим ходом могу. Уступлю место даме.

   – Это каким-таким? – с подозрением спросила мама.

   – Ну... например долечу!

   – Что, захотелось зенитную ракету в задницу? – ядовито спросила мама. – У нас ты сам знаешь какой злючий полк ПВО под городом стоит!

   – Эт да! – подтвердил Семён Олегович и полез чесать в затылке.

   – Дык я низэнько!.. Низэнько! – сконфузился в свою очередь папа и показал ладонью насколько «низэнько».

   – Есть смысл. – прервала маму бабушка. – Но до трассы. Точнее до опушки. Что у трассы.

   – Идёт! – Внезапно согласился Семён Олегович. – Он у трассы или кого-то поймает из попутки, или я успею развезти вас и вернуться обратно.

   – Если меня кто подвезёт, я знак у дороги поправлю. И будет у меня объяснение, чего я забыл в лесу если спросят.

   На том и порешили.

   Когда отъезжали от дуба, папа аж сиял от предвкушения помахивая рукой вслед.

   Вот только предвкушения чего?

  – Глава тридцатая,

   Ведьмины проблемы.

   Вся компания, только что выгрузившаяся из авто, стояла напротив касс автостанции и дружно пялилась вдаль. Бабушка с осуждением посмотрела вслед рванувшей с места «Волге».

   – Не лихачил бы! Да и что с Серёжей может приключиться? Это тому, кто на него попробует прыгнуть – сильно не повезёт.

   Оторвавшись от созерцания трассы, бабушка, как главная по наличному ковену, строго посмотрела на новенькую.

   – Если ты поздно вечером придёшь – никто из родных не будет беспокоиться?

   – Нет! – с готовностью подтвердила Алёна. – Я и планировала как раз поздно вечером вернуться.

   – Ну и ладушки! Пойдём к нам домой, почаёвничаем. Благо тут недалеко.

   – Ой! Да неудобно... Я с пустыми руками!...

   – Не выдумывай. У нас ещё со вчера полно пирожков. Так что от того, что ты могла бы принести – ничего не поменяется! – отмахнулась бабушка и глянула на маму. Та посмотрела на Колю. Коля на Ваську.

   – А что сразу я?! – буркнул рыжий, но потом испугался и огляделся. – Я всегда готов! Идти куда велено... Вот только ту шавку сейчас порву...

   И глянул в сторону натягивавшей поводок какой-то средних размеров псины, неопределённой породы – вроде не «Китежская дворовая», но и не из известных.

   – Может не надо? – осторожно спросил Коля.

   – Для профилактики! Чтобы знали! – ещё понизив голос грозно ответил Васька.

   Мама улыбнулась. Бабушка погрозила пальцем. Васька сделал печальную морду.

   – Такие псинки для Васьки не проблема. – пояснил Коля Алёне Егоровне. – он и больших рвал.

   – Больших?! Это каких?!!

   – Да ходил тут один. Кобель. Восточно-европейской породы. Теперь не ходит! – многозначительно сказал Коля.

   Тётенька с уважением покосилась на Василия. Что она домыслила – это уже только ей известно. Ну не зря же Коля в намёках старался!

   Парнишка, что вёл псину, заметил её устремления вовремя и дисциплинированно подтянул поводок, сократив его до минимума. Он оказался неизмеримо умнее владельца того порванного Васькой породистого овчара. Даже «извините» пробормотал, когда мимо бабушки проходил. Та с уважением проводила его взглядом.

   Обратно до дому шли, кстати, в том же порядке. Только вместо папы, рядом с мамой, постоянно смущаясь семенила новенькая ведьма.

   Войдя на веранду, Алёна Егоровна, долго и искренне восторгалась метлой. А под конец задала весьма характерный вопрос.

   – Рабочая?

   – А то! – тут же надулась от гордости мама. – Летает что надо!

   – Так... всё-таки... Я как-то представляла это по другому...

   – А как? Как представляла? – удивилась мама.

   – Она думала, что на мётлах летают горбатые, кривоносые седые и уродливые старухи! – поддела бабушка. – А тут мы, все из себя.

   – Это да... – округлив глаза продолжила восторгаться новенькая ведьма. – Вы прям как...

   – Как ангелы? – помогла ей бабушка.

   – Ну... да...

   – Хм! Все мы ангелы! – припечатала мама и с апломбом завершила. – Только на метле быстрее!

   От этого новенькая вообще потерялась.

   – Не грусти подруга. И тебе что-то подобное сделаем. Вот супруг притащится, у него и попросим. Он у нас мастер по таким... летательным аппаратам!

   И мама гордо взвесила в руках произведение папиного древорезного, веникоделательного искусства.

   Ваську же беспокоили совершенно иные проблемы.

   – Ну хотя бы сегодня, хотя бы один пирожок с печёнкой дадите? – тоном профессионального брюзги спросил он у бабушки.

   – Так ради праздника такого, я тебе не один, а сколько сожрать сможешь! – удивилась бабушка.

   – А что за праздник? – осторожно поинтересовалась Алёна.

   – Ну дык! – удивилась бабушка. – Вот этого охламона в ведьмаки посвятили! Сегодня! Теперь он истинный! И не хухры-мухры!

   – Да-а?! Эт-то вы для этого к кумиру ходили?

   Вопрос был явно риторический.

   – Пойдём большой самовар заполним. – бросила мама новенькой. – Пока матушка стол накроет... как раз муженёк прибежит с Семёном Олеговичем.

   – А они скоро?

   – А куда они денутся?! От автостанции до нас идти пять минут. Туда-обратно по трассе, до съезда на грунтовку, на машине – полчаса. Особенно как на ней Семён гонять любит.

   – Это точно! – заметила Алёна, припомнив как её в салоне кидало на поворотах.

   Кстати самовар был не абы какой, а специальный, на пятнадцать литров. Тот самый, над которым папа «слегка пошаманил». После его манипуляций, вода в самоваре закипала буквально за полминуты.

   Когда они вернулись на кухню, стол уже был накрыт белой, вышитой цветными нитками скатертью. Причём хорошо было видно, что вышивка ручной работы. На скатёрке стояли кружки, тарелки, а с краю небольшой тазик, доверху наполненный пирожками и кулебяками. Кулебяки, как поленья торчали из-под груды пирожков.

   Сверху, как обычно сидя на верху серванта, всё это великолепие гипнотизировал Васька. Он неотрывно смотрел на пирожки, переминался передними лапами и периодически облизывался.

   Прямо под ним, на стуле, находящемся как раз между сервантом и столом, притиснутым к стене, сидел Коля в белой косоворотке и время от времени бросал опасливые взгляды на кота. Видно опасался, что Васька ему на голову сверзится. Или спрыгнет.

   Бабушка, закончив накрывать погрозила, для острастки Ваське, пропустила, посторонившись, несущих самовар и указала куда его ставить. Как обычно в семье, самовар был установлен точно в середину узора скатерти.

   – Сейчас слегка перекусим с чайком. Подождём опоздавших. – сказала бабушка и вытащила один пирожок из общей кучи.

   – Васька! Тебе!

   Васька тут же совершил мягкий, бесшумный прыжок и приземлился возле своей подушечки. Сервант звякнул посудой. Алёна аж взвизгнула от неожиданности когда мимо неё пролетело такое тело.

   – Не обращай внимания. Он такие скачки любит. – заметив как сжалась гостья, сказала мама.

   – Так он же может что-то разбить! Разве не так?

   – За все года, что он с нами – ни разу ничего не разбил, не поломал. Так что пусть скачет если ему так нравится.

   Васька получив первый пирожок слопал его с превеликой скоростью. Преисполнился блаженства, улёгся на своём месте и принялся ждать продолжения банкета.

   Бабушка вернулась за стол и принялась разливать чай. До этого мама уже успела каждому разложить по тарелочкам по одному пирожку.

   И пошло всегдашнее «чаёвное», как любил говорить папа, застолье. Под неспешную беседу время, как известно, быстро бежит. Коля в беседе не участвовал, но, как всегда, с великим вниманием и интересом слушал.

   Как-то слово за слово, речь зашла о чисто ведьмовских делах – о полётах.

   И тут ранее очень словоохотливая бабушка погрустнела. А на вопрос «почему так?» со стороны Алёны, разразилась длинным монологом. Наболело. Видно сильно любила полетать.

   – Стало очень опасно летать на метле. Куда ни сунься – везде эта... которая, ПВО... стоит. Залетишь слишком высоко – пошлют ракету. Подлая железяка за тобой гоняться будет пока не рванёт. Если не в конусе поражения оказался – считай повезло. Если нет – в клочья порвёт. Там летят такие стальные палочки. Мало какой щит выдерживает удар этих железок. Быстрые они и... Если низко летишь – бывало и самолёты гонялись. Боевые. А они ныне побыстрее летают, чем та шушера с пропеллерами что в тридцатые была. Уже не убежишь. Даже если удастся тебе звук обогнать. Последний раз, помню, Василисе так чуть ракетой «воздух-воздух» зад не оторвали. Еле увернулась. Так что хошь ни хошь, либо с собой определитель свой-чужой бери – а он, зараза большой и тяжёлый, – либо летай не выше десяти метров над землёй. Там не всякий радар ведьму на метле берёт. Ну а если взял... есть шанс быстро на землю упасть и в складках местности затеряться. Но и тут проблемы – вона Манька-кудесница, какова ни была ловкая, да влетела в высоковольтную линию, что Китеж питает – ЛЭП. Кажется на четверть миллиона ватт. Бахнуло знатно. Пол города вспышку видело и оценило. В результате целый район без света остался. А что до Манськи – до сих пор с неё искры сыпятся и волосы дыбом. И ходит подпрыгивая. Да ещё и заикается. К тому ж ещё и... до сих пор наш главный Китежский партеец матом ругается, грозится «вывести на чистую воду», «образцово наказать» и так далее... Всё виновницу ищет. И ведь знает, паршивец, где искать! Но слава Матушке Подательнице Жизни, до сих пор не нашёл.

   – Так она же на виду! Ведь сами говорите, что «до сих пор с неё искры сыпятся».

   – Хм! Мы своих не сдаём. Да и ведьм-Марусек да Манек у нас много. А то, что с неё искры сыпятся и подходить близко бывает опасно – молнией шандарахнет – так мало ли от чего такое бывает? Ну, типа «дура была, с элементалями электричества повздорила». Ага.

   Новенькая слушала бабушку с широко открытыми глазами. Даже про чай забыла. Он у неё остыл. Единственно что она не забывала, так это маленькими кусочками откусывать пирожок.

   – Вы так много знаете... Про эту... которая ПВО... – наконец с благоговением решилась она сказать.

   Вообще-то, бабушка выглядела такой домашней, такой... деревенской, что разные специальные словечки, которые так и сыпались с её языка, дико контрастировали с образом.

   – Хм! Не захочешь – узнаешь! – развеселилась бабушка. – Особливо когда в твою шкуру разные инстанции вцепятся насчёт «соблюдения режима полётов летательных аппаратов» и потребуют в категорической форме зарегистрировать «летательное средство». А после ещё и курс лекций заставят пройти. По этой самой. А там, если проспишь лекции – пэвэошники напомнят. Да так, что потом лет пять икаться будет.... И про зону действия ПВО, и про самонаведение, и про конус поражения, и много-много чего ещё что твоей драгоценной шкурке угрожает, когда на лекции нужное проспишь. Это как сдать права на вождение автомобиля. Там тоже тьма разного...

   – Вона, Серёжа, муженёк ейный, – бабушка кивнула в сторону мамы, – как-то замыслил машину купить. Пошёл на права сдавать-получать. Так загоняли! Как бы не также как нас на метлу.

   – И что, всех ведьм... гоняют... сдавать права на вождение метлой?!! – поразилась Алёна.

   – А как же ещё?!

   В коридоре послышались шаги.

   – Я слышу, у нас полёты обсуждают? – послышался голос папы.

   – Так больная тема! – обернулась к двери в коридор бабушка. – проходите скорей, а то мы вас заждались.

   – Заждались обсудить тему? Или пирожки помочь есть?

   – Так и чай стынет, и именинник скучает!

   – Знаю как он «скучает»! – лукаво заметил папа входя на кухню вместе с Семёном Олеговичем. – наверное уже уши дымятся вас слушамши. Верно говорю сын?

   – Ну... так.... – покраснел Коля и смутившись пожал плечами.

   Это они на пару с мамой любят смущать сына разными подкалываниями. Но мама пока молчит.

   – Вот! Правильно! Слушай и мотай на ус! – бросил папа Коле, а среагировал Васька. Вскинулся на своём месте, поставил уши торчком и вопросительно посмотрел на старших хозяев. Он всегда как-то преувеличенно реагировал на реплики с упоминанием усов.

   С приходом опоздавших застолье мгновенно преобразилось. На столе появилось множество блюд и большой торт. Но что-то резало глаза Алёне, привычной к другим застольям и другим компаниям.

   – Что-то не так? – хитро улыбнулась мама. – Что-то не хватает?

   – А... ну... – смешалась гостья и, казалось бы, всегдашний порок Коли перешёл на неё – слова в глотке застряли.

   – Привыкай. У нас никто и никогда не потребляет спиртного. – прямолинейно рубанул папа догадавшись о чём речь.

   – Это обычай такой? – попыталась догадаться Алёна.

   – Нет. Не обычай. А жёсткий запрет.

   – Запрет?!!

   – Это как техника безопасности при обращении с особо опасными вещами. – менторским тоном сказал папа и выдержав небольшую паузу пояснил подробно. – Алкоголь мутит разум. И нарушает самоконтроль. В лучшем случае, ты потеряешь Дар Богов. В худшем – навредишь себе и окружающим. ... Да и неужели никогда не видела как ведут себя напившиеся до потери самоконтроля люди?

   – Это да... – выговорила Алёна и вздрогнула. Наверное вспомнила одну из свадеб или гулянок, на которых бывала. А вспомнив упитых представила что будет, если некто, обладающий неограниченными возможностями, вдруг попробует покуролесить.

   Коле тоже случалось видеть безобразное поведение пьяных взрослых. И то, что родители никогда не потребляли водку и вино даже в небольших количествах, считал за великое благо. Уж слишком безобразно те взрослые себя вели и вообще выглядели.