Текст книги "Хулиганы города Китежа (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)

   – Ну... вот так и было! – закруглил он рассказ, продолжая исследовать завитки узора на половиках.

   Папа молчал долго.

   – Мда! – наконец выдавил он из себя. – И надо было тебе вот так!... Да ещё в такое время...

   – Что, сильно влип? – обречённо спросил Коля.

   – Ч-щёрт!

   – И кого ты там из демонов вызывать собрался, зятёк? – вдруг послышался с веранды ехидный голос бабушки.

   – Заходите, Ярослава Владиславна. А то у меня уже мозгов не хватает придумать что делать.

   – Не хватает соображения какого демона вызвать? – продолжила она ядовито, но тут она учуяла запах озона и услышала потрескивание. – А что случилось? Коля опять?... Ох!...

   – Доколдовался до Перуновых Огней. – мрачно заметил отец.

   – Как?!! – изумилась бабушка. – Как смог?!! Ведь это же какую мощь...

   – Дело не в мощи, а в том, что пламя видели.

   – Я от банды Федьки-Шпинделя... отбивался. – Попробовал снова, уже перед бабушкой оправдаться Коля.

   – Так-таки точно отбивался?

   – Точно-точно!

   – А ну-ка, негодник, расскажи подробно!

   Пришлось повторять и для бабушки. В том же стиле и, похоже, что получилось слово в слово. Как-то во второй раз рассказывать было уже не так страшно и Коля ни разу не заикнулся и не остановился в своём повествовании. Такое спокойствие его самого удивило.

   Потом последовал целый поток вопросов для многочисленных уточнений.

   Одно из таких уточнений вогнало Колю в пот и лютое заикание. Задала его бабушка.

   – Кстати, внучок, а откуда ты знаешь «Силу Ветра»?

   Выдавать источник знаний в этой области было категорически нельзя. Ведь книга Андрюхина и они договаривались о том, что о ней никто не будет знать. Да и сама бабушка постоянно повторяла насчёт тайн семьи и рода. А это даже не Колиной семьи и рода тайна, а другого. И если такие тайны, по словам бабушки, скрывали даже от своих...

   – Ну... Я же... вы знаете... я читаю книги... – начал заикаться Коля.

   – Какие такие книги? – немедленно заинтересовалась бабушка и Коля понял, что чуть не проболтался.

   – Ну... по физике. Школьные... И в библиотеке...

   Бабушка удивилась и покосилась на папу.

   Папа аж расцвёл услышав такое от сына.

   – Ага. По моим стопам пошёл! – гордо заявил он. Но Ярослава Владиславовна как-то странно посмотрела на папу, что тот тут же замолк.

   – Так всё-таки... – вернув пристальный взгляд на Колю прицепилась бабушка.

   – Ну... Я читал, что атмосферное давление...

   Коля заметил, что папа удовлетворённо кивнул и ещё больше загордился. Это придало сил и уверенности Коле.

   – ...Что оно очень большое. И что если сделать разрежение воздуха за телом, то его будет толкать та сила давления, что осталась перед ним.

   – ...И вчера установил это экспериментально! Чтобы повторить сегодня. – довольной улыбкой оскалился папа. А ведь верно догадался. Бабушка снова на него глянула, теперь уже более грозно от чего улыбка у папы пропала.

   – Ну... да! – подтвердил Коля.

   – Но ведь тому оболтусу, на которого ты накладывал, должно было сзади одёжу порвать. – заметила бабушка.

   – Ну... я не видел. Возможно... Наверное...

   Папа уже снова улыбался во все зубы. Как тут же понял Коля, с его стороны гонений ждать не придётся.

   И под конец ещё раз по тому же:

   – Они старше были? Точно старше? Не обманываешь? – нахмурившись переспросила бабушка.

   – Да. На два года старше и их было пятеро. Они из восьмого класса. Все.

   – Хм-м! Если так, то не сильно-то и влип внучок. – пояснила бабушка на вопросительный взгляд папы. – От Невыразимцев мы уже никуда не денемся, но для них у нас есть неубиваемый аргумент: опасность для жизни. А по Кодексу Ка – это достаточное основание для колдовства.

   – Если удастся доказать, что эта опасность реально была. Вы же знаете, как они любят копаться в мелочах и придираться к деталям.

   – Один отбивался против пяти, причём старше его... – напомнила бабушка.

   – Не один, а вдвоём. Там ещё та самая Ира Зверева была. – напомнил отец.

   – Так он ЕЁ защищал? – догадалась бабушка и повернулась к Коле.

   – Угу. – только и смог выговорить тот.

   – Так она же... Тоже маленькая ведьма! – заметила бабушка. – От это поворо-от! И как, она не...

   – Ну... – замялся Коля.

   – Ясно с тобой. Покрываешь!

   – Ну... – испугался Коля. Ведь бабушка его легко раскусила.

   – Правильно внучок! Своих надо покрывать. – неожиданно похвалила бабушка.

   – А-а?!! – разинул рот Коля уже от изумления.

   – Даже перед Невыразимцами? – посмеиваясь спросил папа.

   – Даже перед ними! – подтвердила бабушка.

   – Думаете, авторитетом надавить?

   – А почему бы и нет? Кстати тебе, Серёжа, большой скандал надо бы закатить!

   – За что?!! – удивился папа.

   – Дык! Ты же до сих пор не ходил в школу по поводу того самого... Когда Колю в грязи вываляли..

   – Ну... – замялся папа. – Я им позвонил. Ну... У нас же на предприятии такой... аврал был!.. Но я обязательно схожу! В ближайшую субботу!

   – Вот-вот! Сходи. Только Невыразимцы как бы не завтра уже припрутся. Надо быть готовым. Ведь не посмотрят что мы статусные и род у нас древнейший.

   – Что-то как-то вы пессимистично сейчас... – заметил папа.

   – Вот и будем давить, что Коля за свою жизнь испугался. Ведь испугался?

   – Д-да! – с готовностью подтвердил тот.

   – Вот! – удовлетворённо указала ладонью на Колю бабушка.

   Коля понял, что его будут защищать, и кажется особой взбучки со стороны родителей не предвидится. Ведь прямо при нём стали обсуждать варианты как его оправдать пред грозными «невыразимцами»... Кстати, а кто это такие «Невыразимцы»?... Да и что такое...

   Коля открыл рот, но спросил то, что больше жгло язык.

   – Бабушка! А что такое «статусные ведьмы»?

   – А я разве не рассказывала? – удивилась бабушка.

   – Вы говорили, что многие так называются. И что есть не статусные. И... больше ничего.

   – Хм... упущение!

   Папа ухмыльнулся, открыл, было рот что-то сказать, но передумал и с хитринкой во взгляде стал наблюдать за сыном и бабушкой.

   – Да уж... Впрочем, надо бы Элю дождаться чтобы окончательное решение принять. А то без неё как-то нехорошо. Посему...

   – Да! Кстати! – прервал папа бабушку. – Надо бы обучить Колю контролю и распределению сил. А то ведь и до беды недалеко. Я считал, что вы этому уже обучили.

   – Когда бы я могла его обучить? Нас также как и вас последний месяц гоняют по району как сидровых коз!

   Папа сделал печальное лицо и снова тяжко вздохнул.

   – Тогда придётся Коле спать мало. На ближайшие месяц-два.

   – Что-о?!!!

   – Это будет тебе наказанием. – хором, выговорили папа с бабушкой. Переглянулись и ухмыльнулись.

   – А ты думал, что если нарушаешь категорические запреты, то тебе всё сойдёт с рук? – приподняв бровь бросил папа. Коля нахмурился и снова опустил взгляд на узоры половика.

   – И я тебе говорила, что Перуновы Огни – не шутка! – сказала бабушка. – Ещё чуть-чуть и ты бы сорвался. А там...

   – Что, сгорел бы? – со страхом спросил Коля оторвавшись от созерцания поля.

   – Мог бы сгореть. – кивнула бабушка. – Но так как у тебя специализация «жизнь» могло бы случиться и кое-что похуже.

   «Пугает. – сообразил Коля. – Если бы угроза была настолько реальной как она говорит, то меня бы уже отлупили так, что сидеть в ближайшие дни было бы затруднительно. Но... Всё-таки угроза есть, если пугают. Хреново! Однако... что же это такое „похуже чем сгореть“?».

   В комнате воцарилось тягостное молчание. Папа с бабушкой сверлили взглядами Колю, а Коля... Коля постепенно успокаивался. Не зря же папа бесконечно повторяет, что бояться надо только тогда, когда реально опасно. А что теперь? Те самые огни – уже пропали. Давно. Даже сияния не осталось. Сила восстанавливается. И успокаивается. Ведь чувствуется как! Да и бабушка говорила именно о перенапряжении. А перенапрягаться в ближайшее время не предвидится.

   Вот завтра... Завтра и буду бояться. Ведь в школе появится битый Шпиндель с компанией. И что-то надо будет придумывать, чтобы не оказаться битым. А бить будут. Особо жестоко. Мстить за страх, за унижение. За ДВОЙНОЕ унижение, так как их побили не какие-то ровесники или вообще «старшаки», а «мелкота».

   – Завтра же пойду в школу. – почти что отозвался на Колины мысли папа отказавшись от прежнего заявления про субботу. Но говорил он бабушке. – Мне назавтра всё равно дали «отходную». Чтобы восстановился и проветрился. Вот и пойду «зубы точить» об педколлектив школы. А то, что я с аурой – переживут.

   – Но ты там не перестарайся! – усмехнулась бабушка. – А то получится как тогда...

   – Это когда?! – вздёрнул брови папа.

   – Да когда ты в парткоме огнём выдохнул. На секретаря отдела пропаганды.

   Папа рассмеялся.

   – Тебе смешно... – нахмурилась бабушка. – А отдуваться, за твою вспыльчивость и «воспламенимость» мне пришлось. Как главной по ковену. Сколько там пены из огнетушителя на того партейца перевели?

   – Много! – сквозь смех сказал папа. – По самые брови залили. Вместе со столом.

   – Вот и не надо воспламеняться! А то ещё и школу, не ровён час, восстанавливать придётся... А не только какой-то там слегка обгоревший стол местного бюрократа...

   – Ну он был сильно не прав! – примиряюще высказался папа. – Да и восстанавливать пришлось только обивку на столешнице. Я управился за минуту. Всего-то делов.

   – Ага. После большого скандала.

   – Вот только что с тобой делать? – внезапно повернувшись к Коле вопросила бабушка.

   – Э... Ну... Если меня не будут пытаться убить в школе разные... старшаки**... Мне и незачем будет колдовать.

   (** «старшаки» – жарг. сокращение от «старшеклассники»)

   – Резонно! – нехотя признала бабушка. – Но всё равно! Ты нарушил запрет, так что спать тебе на ближайшее время придётся меньше, а вместо сна – тренировки!

   Коля воспринял эти угрозы как прогноз погоды – всё равно уже не отвертишься, да и тренироваться он всегда «за»! А то ведь нихрена не знает, и мало что умеет. Так – что-то нахватался когда родители его учили... когда вспоминали, что надо бы его чему-то поучить... и из неудобочитаемой книги, что у Андрея Зорина лежит. Вот только за счёт сна...

   Коля тяжко вздохнул и вспомнил, что хотел спросить.

   – Ба! – поднял он взор на бабушку. – Так, а что такое «статусные ведьмы»?

   Бабушка и папа в изумлении переглянулись... и рассмеялись.

   – Тыс-смотри! Отрок совсем страх потерял! – сказала бабушка отсмеявшись.

   – Ну... Всё равно же вы уже решили меня наказать.. – опечалился Коля. – А папа говорит, что бояться надо не тогда, когда неприятность ещё не случилась, и не когда она уже случилась. А когда есть.

   Взрослые переглянулись.

   – Всё равно Элю ждать. – сказала бабушка. – Можно и просветить дражайшего внука. Садись уж!

   Коля опустился на диван и приготовился слушать. Хоть и сказал, что бояться уже поздно (или рано), но напряжение его не покидало. Даже сидел он так, как будто лом проглотил. Он чуял, что всё ещё только начинается, а его вопрос, точнее ответ бабушки на него, лишь заполнение времени ожидания мамы.

   – Статусные, Коля, это те, которые получили Статус... Не понятно? – Как-то лукаво выговорила бабушка.

   Коля лишь исправно помотал головой.

   Бабушка же, поудобнее устроилась на стуле и приступила к рассказу.

   – В далёкие времена, нас ненавидели правители. Ненавидели потому, что мы им не подчинялись. Не платили дань, не служили им, не склонялись пред ними. Боялись сельские кулаки, потому, что нас нельзя было грабить, как всех остальных крестьян – сила за нами стояла им неведомая. Боялись и ненавидели тёмные людишки, для которых всё, что не понятно, вызывает животный страх. А люди, обладающие необычными способностями, которые могли делать такое, что другим не под силу – вызывали у этих тёмных людишек ещё и лютую зависть.

   Для них страшнее всех напастей, хуже смерти – неизвестное и непонятное. А люди, которые ещё и умнее их, знают больше них – страшней во сто крат. Ты знаешь, что Сила не любит дураков – она их убивает. Потому в нашем колдовском племени и не осталось людей глупых. Одних убивала Сила, с которой они не совладали, других убивали те самые тёмные людишки, которые по приказу князей и бояр за нами гонялись.

   Но это было пол беды.

   Когда до князей дошло, что мы можем у себя лечить страшные болезни, что мы живём многократно дольше них, они возжаждали этой Силы что даёт так много их носителям. Но мы им не могли дать её. Сила она любит людей умных и чистых. А они имели злые, грязные, алчные души...

   Коля заметил что папа при этих словах вскинулся, открыл, было, рот, но тут же закрыл, решив не прерывать. Бабушка же продолжила.

   – Когда же им объяснили, что мы не можем им передать Силу, они преисполнились ненависти и зависти. Натравили на нас жрецов их мёртвого бога, которые немедленно и наше Искусство, и нашу Силу, и нас самих объявили порождением Дьявола. Нас травили на протяжении тысячелетия, как они воцарились на Руси. Сносили наши святилища, оскверняли поля Силы, устанавливая на них свои мерзкие строения, от чего Сила с них быстро исчезала.

   И когда грянула Революция, мы поняли, что большевики не просто власть делят, а выступают все как один против всех наших врагов. Ведь выступали они против паразитов земли Русской – князей, бояр, помещиков, кулаков; против жрецов мёртвого бога, нанёсших нам огромный ущерб, от которых погибло очень много наших братьев и сестёр. Большевики дрались за свободу и счастье всех трудяг на свете, против власти паразитов.

   Вот тогда и собрались главы Родов, представители Вольных Союзов. Долго решали-рядили что и как делать. Многие оказались не согласные договариваться. Предлагали выждать и посмотреть что будет.

   Но те, что выступали за союз с большевиками, за договор, они справедливо указывали, что если мы сейчас не поможем им, то они могут и не победить. Сейчас даже малые силы могут качнуть чаши Весов Судьбы в ту или иную сторону.

   И мы решили идти договариваться.

   Не все. Особенно много несогласных договариваться, предпочитающих затаиться и выжидать, было среди тех, кто был хоть и с Силой, но не входил в Древние Рода и Кланы Матери Подательницы Жизни. Те, кто так или иначе получили Силу помимо Древних Родов и Кланов, кто взошёл совсем недавно. Среди последних было много одиночек. И их можно было понять – они были самые уязвимые.

   Но решение было принято. И большинство Родов решило пойти на Союз.

   Когда большевики узнали кто к ним пришёл договариваться о союзе, по-началу, не поверили. Когда поверили, – изумились. Когда же изумление прошло, был заключён Тайный Договор в котором значилось, что все Рода, что поддерживают большевиков в борьбе за дело освобождения всех трудящихся мира, получают Статус. Статус союзников и защитников. Важных союзников и защитников.

   После, когда стало ясно, что большевики побеждают, к этому союзу стали присоединяться те Рода, что ранее выжидали. Не все, но большинство получило Статус. А после и определённые привилегии. С обязательствами. А то как без них? Ведь мы много чего умели. И для нас возврат старых порядков буквально означал смерть! Для всех. Остальные же, кто не стал объявлять о себе и вступать в открытую борьбу за Свободу трудящихся, остались при своих.

   Вот с тех пор и делимся мы – на Статусных и безстатусных.

   – А мы Статусные? – осторожно спросил Коля.

   – Да. Мы Статусные – и Змиевы...

   Папа с важным видом кивнул и добавил:

   – ...И Маровы.

   – А в нашем городе много родов? Статусных.

   – Да с десяток наберётся... – Неопределённо ответила бабушка. Было видно, что она знает, но отвечать не торопится.

   На веранде хлопнула дверь.

   – Вот. Эля пришла. – удовлетворённо заметила бабушка, а папа поднялся со стула встречать супругу.

   Скоро стремительным шагом в комнату зашла мама. Она быстро сообразила.

   – И что произошло на этот раз? – без обиняков спросила она резко.

   – Присаживайся! – бросила бабушка маме.

   – Ну, друг мой ситный! – вдруг очень грозно произнесла бабушка воззрившись на Колю. – А вот теперь рассказывай нам всё как было и без утайки!

   На слове «всё» бабушка сделала особенное ударение.

   Коля понял, что попал в крутой переплёт. И что перед этим бабушка с папой лишь прощупывали его. А сейчас начнётся главная... экзекуция. Пусть словесная, но не менее неприятная.

   *****

   Людмила Зверева подошла к двери своей квартиры с острым желанием упасть на диван и как минимум час не подниматься. Но ведь надо было ещё сготовить ужин и покормить дочь. А сил уже почти не осталось.

   Видать придётся распечатать ту самую пачку пельменей, что купила вчера. Думала пролежит недельку, как НЗ в холодильнике. Но кто же знал, что та ситуация, под которую и приобреталось, случится чуть ли не назавтра?!

   День выдался какой-то бешеный.

   Приходилось мотаться из конца в конец городка, причём все случаи были «срочные». И если бы вся беготня кончилась выездом к месту падения того палёного магистра-шпиона... Так ведь нет!

   То в лаборатории вдруг понадобилось её «экспертное заключение» по найденной безделушке заряженной простейшим заклинанием, то где-то посреди частной застройки вдруг обнаружился какой-то след, показавшийся подозрительным одному из офицеров «Подразделения К», и так далее, и тому подобное. И всё бы хорошо, да вот большинство этих «срочных дел» оказались не стоящих и выеденного яйца.

   Под вечер ноги гудели, а голова пухла от избытка впечатлений. Проверяли её, что-ли, новые сослуживцы? Но если проверяли – это они зря. Доверять надо! А то ведь и отыграться можно. Строго в рамках инструкций и правил. Ведь сами забегаются.

   Отложив злые мысли Людмила отперла квартиру, тяжело переступила порог и прислонилась к стене.

   – Ма-ам? Тебе помочь?

   Дочка взирала на неё с некоторым страхом.

   – Не бойся. Я просто очень сильно устала.

   Озабоченность на лице Иры сменилась на непонимание.

   – Доставай пачку пельменей из холодильника. Сегодня у нас... будут покупные пельмени.

   – Н-ну они тоже хорошие... – не поняла Ирина. – Ты конечно, лучше делаешь. Но раз ты так устала... Я сама их сварю, мама!

   – Давай! – кивнула она и развернулась чтобы запереть дверь.

   Пока Людмила переодевалась в домашнее, Ира успела сварить пельмени. По квартире поплыл аппетитный запах. Оставалось лишь разложить пельмени по тарелкам и залить сметаной из полулитровой баночки которую Людмила достала из сумки.

   Эта банка у них была постоянной «сметанной». Час назад её очередной раз в магазине продавщица заполнила свежей, начерпав длинным половником из большого алюминиевого бидона. Сегодня, похоже, эта банка опустеет наполовину. Что-то после такой беготни очень сильно аппетит разыгрался.

   Людмила прошла за стол, выключила свистящий чайник, залила заварник и поблагодарив дочку, пожелав ей приятного аппетита, приступила к трапезе.

   Долго ели молча. И только под конец Людмила обратила внимания, что Ира как-то непривычно молчалива. Обычно вот так, за неспешным поглощением ужина, она успевала рассказать всё, что с ней произошло за день. Что она сделала, что подумала, что кто-то подумал, «и вообще что бы это могло быть».

   А тут – тишина. Её явно что-то тяготило.

   Наконец, не выдержав разгорающегося любопытства, Людмила упёрла в дочку вопросительный взгляд.

   Та нахохлилась и неожиданно выдала.

   – Ма-ам! А правда, что ты у Невыразимцев куратор?

   – И откуда знаешь? – вместо ответа спросила Людмила Зверева.

   – Товарищ-начальник же говорил что тебя назначат. Когда нас встречал. На вокзале. Когда мы только-только сюда приехали.

   – А-а. Ну да! Куратором я у них.

   – А вы наказываете?

   Людмила посмотрела на дочь и отложила вилку. На тарелке оставалось всего одна пельмешка.

   – Что случилось?

   – Так вы наказываете?

   Людмила устало усмехнулась. Слишком уж требовательно дочка спросила.

   – Ты хоть знаешь чем реально Невыразимцы занимаются?

   – Ну... Наверное наказываете... За всякое.

   – Наказывают... Не мы.

   – А кто?! Разве не вы? Не Невыразимцы?!

   – Невыразимцы, Ира, это... шуточное название нашего подразделения. А занимаемся мы больше охраной тайн. Тайн, что очень много вокруг нас, Ведающих. А среди тайн есть такие, что даже мы, кто много знает, не можем сами понять что оно такое. Только и знаем, что оно опасное. Или выглядит опасным. Отсюда и говорят про ту или иную тайну – «невыразимое». Потому и кличут нас в шутку «Невыразимцами», так как о многом что знаем, мы никак не можем говорить.

   – У-у... Так вы тайны храните... – почему-то погрустнела Ира.

   – Всё-таки что-то случилось. – как утверждение бросила Людмила. – И то, что от тебя опять... Ты ведь не ради тренировки да?

   – Угу. – опустила голову Ира. – Но... я не могла не колдовать. Там... Там пришлось!

   – Так-таки и пришлось? – скептически спросила Людмила. Чтобы разозлиться даже сил как-то не осталось. А стоило. Ведь судя по ауре, дочка где-то очень так, хорошо наворожила. От души. Сильно.

   – Ма-а... А ты можешь у дяденьки, кто нас контролирует, попросить, чтобы он не сильно наказал Колю? – вдруг выпалила Ира. – Пожа-алуйста!

   – ?!!

   Людмила удивилась так, что на несколько секунд дар речи потеряла.

   – Так ты что, от него защищалась?! – придя в себя спросила она.

   – Не! Он меня защищал. От хулиганов. Они нас побить хотели. И хотели сильно побить. – зачастила Ира. – А он нас... меня защитил. Он очень сильный ведьмак и колдовал очень сильно. А они были из восьмого класса. Все... и пятеро! Он их сильно ударил! А два, что не успели добежать до нас, сильно испугались, когда Коля покрылся синим пламенем.

   – Пламенем?!! Он что, до Перуновых Огней доколдовался?!!

   – Угу... Но он меня защищал!

   – И где он сейчас? В больнице?

   – Не, мам! Он домой пошёл.

   – На своих двоих пошёл?! Домой?!!

   – Ну... да. Я ему говорила, чтобы он не перенапрягся, а то сгорит. Ну... Он и не сгорел. Даже не обжёгся.

   – Точно с ним ничего серьёзного? – встревоженно спросила Людмила.

   – Точно-точно! Ты же сама меня учила определять. Я хорошо умею.

   – Так! Стоп! Змиевы? Он из семьи Змиевых? – вспомнила наконец, Людмила фамилию друга дочки.

   – Ну... да! Они там ему ещё посвящение делали. Недавно. Я же рассказывала!

   – Всё ясно. – перевела дух Людмила. – Род Статуса. «Статусные» и древние. Защиту сынуле поставили. Как и я тебе в своё время... Плохо что не помогло... Но ты-то как умудрилась?!

   – Ну... Уже после того, как у него... на нём огонь угас, главный хулиган... Ну я его и приложила... Параличом. Временным.

   – О Матерь, Подательница Жизни! Только этого не хватало! А теперь мне всё и подробно. Как было.

   – Но ты поговоришь с дяденьками, чтобы их не сильно наказали?

   – Поговорю. Куда я денусь. Но для того, чтобы знать как вас защитить от гнева наших церберов, мне надо знать как там действительно всё было.

   – Ну... сначала...

   – С начала! – уже жёстко скомандовала Людмила. – И чую, что мне придётся сегодня ещё сходить... К Змиевым... А ты давай, рассказывай. Подробно, как было.

   ...

   – Так тот главный хулиган, Фёдор Шпинёв?! Сын того самого Шпинёва?!!

  – Глава сорок пятая,

   Тени прошлого Белой Лисы.

   В это время, в доме на переулке Малинкин вовсю шло разбирательство. Пришедшая домой мама Коли, с присущим ей темпераментом принялась выяснять подробности того, что сынуля учудил.

   Родители явно что-то или знали, или серьёзно подозревали так как скоро дело дошло до выяснения откуда он знает «Силу Ветра». Но Коля тут упёрся как партизан на допросе – всё твердил что сам вычислил. И самое интересное, что папа не преминул отметить, «физическую сторону явления он действительно воспроизвёл правильно». А так как в этом его нельзя было упрекнуть – сказал правду, ведь действительно над этим задумывался и додумался как действует – родители упёрлись в чистое упрямство сына. Потому, что особо зацепиться не за что. А драть ремнём за то, что только подозреваешь в семье не принято.

   Они верно подозревали, что Коля где-то нашёл «Источник» – книгу с записями, оставшуюся от кого-то из старых родов или колдунов-одиночек. Но Коля, видя насколько близко родители подошли к истине просто тупо упёрся.

   Они уже решили, было, прекратить словесную экзекуцию младшего Змиева, когда были прерваны несколько неожиданным явлением.

   Кот, заявившийся на бесплатное представление чуть позже Элеоноры, тихо прошёл по комнате, взгромоздился на спинку дивана и с интересом слушал всё, что происходило. Вместе с мыслями каждого. Да, слышал и мысли Коли. Знал, что он скрывает. Но справедливо полагая, что озвучив будет выглядеть, предателем дружбы – помалкивал. Даже несмотря на красноречивый взгляд несколько раз брошенный Элеонорой. Та поняла, что Васька, почему-то на стороне сына и не стала в свою очередь настаивать. Ведь у Баюнов свои резоны. А вмешиваться в них – себе дороже.

   Но вдруг Васька навострил уши и посмотрел в сторону окна где видны были подходы к порогу веранды. Тихо поднялся со своего места, спрыгнул на пол и юркнул к входной двери. Впрочем, скоро вернулся. К тому времени Колю уже оставили в покое и решали между собой что делать. Причём решали весьма жарко.

   – Мяу. – сказал Васька.

   Спорящие только бросили на него недовольный взгляд и продолжили «увлекательную дискуссию».

   – Мяу! – повторил Васька требовательно.

   – Вась! Не до тебя сейчас! – отмахнулась Элеонора.

   – МЯУ-У!!!! – рявкнул Баюн.

   – Да что там у тебя?!!

   – К нам пришли. – прошипел он в ответ и быстро юркнул за диван.

   Такое поведение Кота-Баюна насторожило семью. Они переглянулись и бабушка по молчаливому согласию пошла к входной двери.

   Во дворе было уже темно и пройдя на веранду зажгла лампу. Всё пространство перед входом в дом осветилось и стала хорошо видна фигура женщины.

   Стройная, в лёгком сером пальтишке по погоде. С гордой осанкой. Из-под берета с помпоном сзади свисал большой хвост снежно-белых волос перевитых тёмно-зелёной лентой.

   Элеонора Змиева подскочила. Видно узнала.

   – Белая Лиса?!!

   «Ну вот и пришли за мной!» – невесело подумал Коля. Почему-то услуживая интуиция прямо выдала догадку, что эта тётя, которой так удивилась мама и есть некто «из контролирующих органов» – типа инспектора по делам несовершеннолетних, только приложимо для колдунов. Конечно, было интересно почему эту тётеньку мама назвала «Белой Лисой», но любое любопытство забил страх. Страх неизвестности. Ведь было совершенно неясно что ожидать от встречи с этой, даже на вид очень строгой, персоной.

   Тётенька ещё расшаркивалась на веранде с бабушкой, а мама уже успела бросить некий «зверский» взгляд на папу от чего тот сделав на несколько секунд испуганное лицо, перебросил строгий взгляд на Колю. Что это «перемигивание» с пантомимой между родителей означало, он не понял. Потому решил больше помалкивать, а если спрашивают – говорить поменьше. Впрочем как и учил его в своё время папа. Он любил с сыном делиться своим опытом преодоления неприятностей на работе. Да, все его рассказы выглядели как типичные «рыбацко-охотничьи», где папа выглядел неотразимо находчивым и ловким, но, как ни странно, Коля извлёк из них достаточно много.

   Бабушка вошла в комнату вслед за гостьей и лицо у неё было раздосадованное. Строго зыркнув на внука она представила её.

   – Людмила Михайловна Зверева. Прошу любить и жаловать. – и тут же спросила у пришелицы. – Из Невыразимцев, как я полагаю?

   Зверева молча кивнула и нехотя достала удостоверение.

   Потом представили по очереди, батю, маму и, под конец, Колю, который пребывал в растерянности, услышав имя и фамилию «Белой Лисы».

   – И по чьи души пожаловала такая знаменитая гостья? – настороженно спросила бабушка после представлений.

   Эти слова сильно удивили Людмилу.

   – Знаменитая? – спросила она мягко уходя от заданного вопроса. – Я до сих пор думала, что мало известна в городе.

   – Дык мы кто, по вашему, милочка?! – усмехнулась бабушка. – Ведьмы Статуса или просто так, погулять вышли? Мы всё знаем, что нас касается. То дело, которое вас прославило, оно нас самих сильно задевает. За него, все ведьмы Малого Китежа вам сильно благодарны. Жаль, вот, что раньше мы не сподобились донести до вас своё почтение и уважение – не знали куда идтить! А посему....

   При этих словах бабушка церемонно поклонилась. А вслед за ними и вся семья.

   – Спасибо! – поклонилась гостья в ответ. И нахмурилась.

   – По делу... – заключила бабушка.

   – Да. – нехотя признала Людмила Зверева.

   Под мрачным взглядом Коли и настороженными родителей, Людмила подошла к столу, достала папку и положила её перед собой. Но почему-то садиться на рядом стоящий стул не спешила.

   Когда-то и где-то Коля уже читал, как проходит процедура дознания, но и тут его ждал облом. Достав официального вида бланк, гостья ещё раз коротко поклонилась и официальным тоном попросила.

   – Подтвердите Статус.

   Родители выпрямились и бабушка торжественно произнесла:

   – Силой даденой нам Матерью, Подательницей Жизни, клянёмся, что мы блюдём Статус, следуем Закону данному нам!

   Глаза у Коли округлились, когда после этих слов, поднятые левые руки родителей полыхнули фиолетовым пламенем. По комнате поплыл резковатый запах озона.

   Коля, следуя за родителями, попытался тоже поднять руку, но был остановлен матерью.

   – Не положено тебе ещё клясться! – пояснила она сыну по завершению клятвы.

   Людмила вздохнула и таки уселась за стол и принялась что-то быстро писать в бланке. На несколько секунд прервалась, обвела взглядом присутствующих, считала родство и уверенно записала их фамилии, имена, отчества в соответствующие графы. Для высокоуровневой ведьмы, считывать родство – из само собой разумеющихся умений. Коля хорошо видел то, что она пишет. Хоть и в перевёрнутом относительно него виде.

   Лишь раз она покосилась на диван, за которым прятался Васька. Покачала головой.

   – Магикот. Баюн? – по деловому спросила она.

   – Да. – коротко ответила бабушка и, почему-то, напряглась.

   – Член семьи?

   – Да.

   – Баюн-Змиев? Или... Маров? – Зверева бросила вопросительный взгляд на бабушку.

   – Змиев.

   – Чёрный или рыжий? – ехидно спросила инспектор бросив взгляд на диван явно адресуя фразу коту.

   Вот на этом Васька не выдержал.

   – З-здоровый, я! З-з-здоровый! – раздалось возмущённое из-за дивана.,

   По лицу Людмилы скользнула мимолётная улыбка.

   – А доказать? Вдруг ты чёрный, а твоя семья тебя спасает!

   – Вот же ж!

   За диваном зашуршало. Но вышел кот не с той стороны, что была ближе к Зверевой, а с противоположной. Попятился боком и стал за ногами папы, который с удивлением покосился на питомца. При этом Василий зачем-то распушил хвост, поставил дыбом шерсть, от чего стал выглядеть как бы не в два раза толще обычного. Оно и не удивительно – шерсть у него длинная.