Текст книги "Хулиганы города Китежа (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

   Огненно рыжая. С ярко белой «манишкой», заляпанной кровью, сочащейся из пасти. Но главным и самым необычным в этой лисе был нереальный размер. Коля знал как выглядят лисы. И какого они должны быть размера. Но эта!

   У Коли даже мелькнула дурная мысль – «ну прям целая пони!». Хотя эта «пони», вздумай пойти в атаку, легко бы могла загрызть взрослого человека. И, главное, быстро.

   Ваську как будто катапульта подбросила. Никогда прежде Коля не видел такой скорости, и не ожидал, что их кошачий член семьи вот на такое способен. Уже через секунду откуда-то далеко сверху, раздался громкий и жалобный мяв.

   Коля растерялся. И это, похоже, спасло лису от скоропалительных действий с его стороны.

   Лиса припадая сразу на все конечности отползла от зарослей и закашлялась. На прошлогодние листья из её пасти широким веером брызнула кровь. Лишь краем глаза отметив наличие сразу двух подростков перед собой, она обернулась назад и попыталась что-то пролаять. Но снова закашлялась кровью.

   Вова увидев кровь ещё больше побледнел, тихо заскулил и попятился. Но пятился недолго. Зацепившись за корень дерева он глупо плюхнулся на задницу и собирая всю грязь с земли на свои фирменные бриджи попытался ещё дальше отползти от, жуткого кошмара.

   В отличие от него Коля таки пришёл в себя.

   Отметил про себя, что с наручами-ограничителями он отбиться магией никак не сможет.... Потом вспомнил, что наручи таки сломались и он что-то может... А вот что надо бы колдануть совсем уж запутался никак не выберя за какой вариант хвататься. Но Лиса лишь глянула на него искоса и, продолжая ронять кровь на жухлую листву, отвернулась. Она явно кого-то ждала. И подростки, стоящие поперёк её пути, не воспринимались ею как враги.

   Через пяток секунд стало ясно кого она ждёт.

   Прямо по её следам, из кустов выпрыгнула другая лисичка. Всего лишь раза в три превосходящая размером нормальную среднюю. Без каких-либо повреждений и крови, тоже была огненно рыжей, но плачущая как ребёнок.

   «Лиса-мама спасает свою лису-дочку от охотника» – понял Коля, на фоне завывания от страха Вовчика и плача этой маленькой... если её так можно было назвать, по сравнению с мамой.

   Маленькая подошла к большой и заливаясь слезами что-то попыталась тявкнуть. На что большая просто, разбрызгивая кровь по прошлогодней листве, мотнула головой в сторону, откуда шли Вова с Колей. Мелкая присела на все четыре ноги, ещё больше завывая, но большая была непреклонна – подошла и шлёпнула лапой по заплаканной мордочке. Снова захрипела.

   Мелкая попятилась.

   Большая же на подгибающихся ногах последовала за ней и клацнула зубами. И уже от этого, меньшая всё ускоряясь бросилась наутёк. В пару прыжков обогнула Колю с Вовчиком и скрылась за ёлками.

   Когда Коля обернулся к большой она смотрела прямо ему в глаза.

   «Уходите. Опасно» – вдруг услышал он «тихую речь». – «Я уведу. Отвлеку».

   – Но как же вы... Вы ранены! – голосом возразил Коля.

   «Ещё есть силы» – проговорила снова «тихой речью» большая лиса. – «Уходи...те! Вы задерживаете меня. Силы...».

   – Я могу помочь! – решился Коля и пошёл навстречу.

   «Не дури. Слишком много сил... надо. Уходи!»

   – Я помогу!

   И тут уже сама большая лиса заплакала. Слёзы, смешиваясь с кровью, сочащейся из пасти закапали на корни дерева к которому она попыталась прислониться.

   Коле было страшно. А вдруг этот магзверь его таки покусает? Ну и что, что он услышал? Вдруг своим куцым сознанием лиса решит, что Коля враг? Ведь ранена и разум её затуманен болью.

   Но лису Коле было жальче чем себя, и хоть на подгибающихся ногах, но он двинул вперёд, демонстрируя открытые ладони. Мол, у меня нет в руках оружия.

   Лиса с мукой в глазах глянула на Колю и, видно, смирилась с судьбой. Разве что попыталась уползти подальше, но на это у неё уже не хватило сил. Ноги подогнулись и она бессильно плюхнулась на брюхо.

   Подойдя ближе, Коля увидел куда попала пуля.

   Кому другому такой раны хватило, чтобы погибнуть. Но магзверь всё-таки жил. Некий запас магической регенерации не дал ей погибнуть сразу. И это давало надежду на спасение. Хоть и видно было, что крови потеряла много. Слишком много.

   Коля опустился перед раненой лисой на колено и приложил ладонь к ране. Постарался вспомнить всё, чему его учили папа и бабушка. Прошёлся Силой вдоль канала движения пули, заращивая крупные сосуды, что не успела или не смогла зарастить себе лиса.

   Лиса вздрогнула и скрипнула зубами.

   «Да уж! Обезболиванию тебя не учили! Но всё равно спасибо!»

   И тут до Коли дошло.

   Не было такого магзверя в лесу.

   Лиса была перевёртышем. И лиска поменьше – её дочка – тоже перевёртыш. Лисы-оборотни!

   «Простите! Простите! Я не хотел сделать больно! Я хотел помочь!»

   «И помог» – оборвала лиса его панические причитания «тихой речью». – Теперь буду жить! Но... О БОЖЕ!!!"

   Коля резко обернулся.

   На прогалину вывалился охотник.

   Он и не думал пробираться тихо. Ломился сквозь кустарник как носорог. Видно очень хотел добить подранка и забрать себе трофей. Увидев искомое он вскинул ружьё.

   В этот момент, у Вовы Волкова таки сдали нервы и он став на четыре конечности с воем кинулся наутёк. И, если Коле не показалось, то даже слегка так «обернулся». Только прошлогодние полусгнившие листья из под ног взвились. Раз и его уже нет. Не видно. Только удаляющийся шорох по кустам стоит да один ботинок валяется. И ещё мяв сверху – Васька был в лютой панике.

   Коля понял, что сейчас случится непоправимое.

   Охотник явно не знал, что лиса – не лиса в полном смысле этого слова, а человек. Волшебница-перевёртыш. Он встал в полный рост и раскинув в стороны измазанные кровью ладони, шагнул вперёд.

   – Не надо дяденька! Не стреляйте! Не убивайте тётеньку!!!

   – Мальчик! Отойди! – охотник чуть отвёл ствол ружья в сторону, чтобы случайно не зацепить, малохольного пацана. – Ты не соображаешь! Это очень опасный зверь!

   – Она не лиса! Она... Она тётенька! – плача от отчаяния выпалил Коля и шагнул ещё ближе к охотнику.

   – Тфу-ты! Идиот! Малолетний идиот! – злобно процедил охотник и попытался обойти пацана. Но тот каждый раз делал шаг в ту же сторону, что и охотник. И тут...

   И тут что-то произошло.

   У охотника сначала округлились глаза. После вытянулось лицо. Он сильно побледнел и попятился. Случайно нажал на спуск. Раздался страшный грохот, как показалось Коле, и щеку что-то обожгло. Коля ещё больше испугался и от неожиданности таки что-то скастовал. Полупрозрачный шар слетел у него с рук и впечатался в лицо охотника.

   Получилось как зуботычина. Мужик взмахнул руками повалился на спину но ружьё из рук, что интересно, не выпустил. Перекатился на живот, вскочил и бросился наутёк при этом завывая как полоумный.

   Коля обернулся, ожидая увидеть самое страшное. Но...

   В Лисе дырок не добавилось. Но вот одна лапа – передняя левая – была уже человеческой. И морда уже не была мордой, а лицом. Лицом очень красивой женщины.

   – Помоги мне... – тихо выговорила она. – Если можешь, обратись к Лесу и попроси у него Сил. Передай мне.... Тебя учили этому?

   – А-а?! – вышел из ступора Коля. – Да-да! Конечно! Я знаю! Я читал...

   – Читал?! – всё тем же тихим голосом удивилась женщина. – Ты читал?! Тебя не учили?

   Но ничего возразить или воспрепятствовать она не смогла. Коля приложил одну ладонь к дереву, а другую наложил на так и не заращенную дырку от пули в боку всё ещё полулисы. Сосредоточился, вспоминая формулы, которые заучил, читая фолиант семьи Зориных.

   – Неожиданно... А ты, оказывается, силён... Спасибо. Дальше уже сама... Как-нибудь...

   Бледное лицо тётеньки порозовело. Губы, ранее имевшие синюшный оттенок – тоже.

   – Но как же... Вы же не обернулись... Давайте я ещё...

   – Не надо, – остановила она его для выразительности подняв ладонь. – достаточно. Обернусь полностью уже в избе Лесника... Ты бы лучше своего Баюна успокоил.

   Женщина, всё ещё, на три четверти, в лисьем образе, поднялась, опираясь на ствол ближайшего дерева, на задние лапы и посмотрела вверх на соседнее дерево.

   – Боятся они нас, лис. Панически. – с сожалением сказала она.

   – А почему?! – снова растерялся Коля.

   – А потому, что лисы невосприимчивы к их врождённой магии. И в естественных условиях являются их естественными же врагами... Вот так!

   Тётенька обернула в нормальный вид ещё и правую руку и шатаясь сделала шаг в ту сторону с которой они с Вовой пришли. Только далеко не ушла. Раздался топот и на прогалину вылетели сразу несколько человек.

   Первым оказался, неожиданно, Николас Ратенфенгер, вторым – папа, а третьим дедушка Леший.

   Николас рванулся к тётеньке, и та на нём тут же бессильно повисла.

   – Кто? – как-то страшно и зло спросил Ратенфенгер.

   – Залётный браконьер.

   – Где он? – прорычал злобно Колин папа.

   – Не суетись! Щас определим! – отозвался Леший, размахивая посохом.

   – Где Алиса? – тревожно спросила полулиса.

   – Всё нормально. Я её встретил. Ловить не придётся. Уже обернул. Уже в избе. – успокоил Ратенфенгер.

   – Хорошо... Всё хорошо! – ещё больше расслабилась лиса и её ноги стали похожи на человеческие. Только длинные лисьи уши, торчащие сквозь рыжую же шевелюру, туловище, покрытое длинной ярко рыжей шерстью и пушистый хвост с белой кисточкой на конце ещё напоминали что она оборотень.

   – Это не справедливо! – выпалила она. – Вот почему в анима-форме мы можем «крикнуть» «тихой речью» только на пару метров?! Когда же эти «кричалки» нам наконец-то сделают?! Уже десять лет нас обещаниями кормят!!! Я Алису чуть не потеряла!!!

   – Успокойся. – попытался прервать начинающуюся истерику Ратенфенгер. – Всё хорошо.

   Пока Коля хлопал глазами наблюдая воссоединение семейства Ратенфенгеров, папа таки до чего-то договорился с Лешим.

   – Сына! Слушай дедушку! Идите в избу... И Ваську прихвати! А я этого мерзавца... Где тут поляна?!

   – Там! – указал посохом Леший. – Ты что, решил поверху?!

   – А как ещё? До дороги сволочугу перехватить же надо!

   – А если... – попытался возразить дедушка но был прерван.

   – Чепуха! Мою маг-шкуру и из «калаша» не пробить.

   – Да ну?! Проверял?! – изумился дед.

   – А то! Полным рожком! – хвастливо выпалил папа кинувшись напролом через кусты. Леший только головой покачал и что-то колданул вслед.

   – Вот так-то будет лучше. На всякий случай... – пояснил он окружающим и критически осмотрел раненую.

   – Хе! Однако ж! Кто сподобился? Сама?

   – Нет. Вот этот молодой идальго спас. – Кивнула полулиса на Колю. Присутствующие изумлённо вытаращились.

   – Да. Он. И... Прошу у него прощения. Не представилась.

   – А-а?! – в свою очередь смутился Коля, вспомнив, что и сам-то не без греха. – Э-э, и-извините! Я...это... Змиев! Коля. Вот!

   – Ну а нас зовут Адель Ратенфенгер, месье Змиев! Урождённая Адель Аквитанская. – гордо выпрямилась полулиса и тут же поморщилась согнувшись обратно. Видно не до конца ещё залечилась.

  – Глава двенадцатая

   Где Коля вспоминает колыбельную

   – Па-ап! А ты не говорил, что так можешь... Обращаться. – опасливо глядя на папу с некоторой обидой в голосе попенял Коля.

   Сидели они на большой длинной скамье, что была сооружена под большим раскидистым дубом, на опушке. Хоть и весеннее солнышко, но почему-то уже весьма хорошо припекало. В тени сидеть было приятно.

   Чуть поодаль, метрах в тридцати от них, чернела своими дубовыми брёвнами изба Лешего. И также, как и в самом начале, на её коньке разлёгся Баюн Лешего. Васька Змиевский сидел напротив того – но на ветке дерева. Видно не отошёл ещё от шока встречи с лисой. Боялся на землю спуститься.

   Тётеньку Адель видно не было. Видать с дочкой сидит, внутри избы.

   И да... изрядно им досталось. Тётеньке Адель – пуля браконьера на вылет. Долго она свою анима-форму держала, восстанавливалась. А Алиса, дочка тёти Адель и Николаса Ратенфенгеров, говорят, что из-за всей этой заварухи, чуть навсегда лисой не осталась. Так что у всех присутствующих настроение было подавленное. Хоть и кончилось всё относительно хорошо.

   – Научишься ещё. – отмахнулся отец, но тут же грозно присовокупил: – И не вздумай сам! Даже если от кого-то узнаешь как! Вона... Алиску обращать пришлось. Сама не смогла.

   – Шок у неё. – Мрачно буркнул Николас упёршись взглядом в землю. Супруга его отправила подальше, вот он и пребывал на скамейке вместе со Змиевыми. – Потому и не смогла. Она даже в нормальном состоянии пока с трудом может. Потому и сопровождаем везде.

   – Понял? – нахмурив брови спросил отец. – Не сможешь обратно обернуться – навечно птеродактилем останешься! Потому ни-ни!

   – Как будто могу... – мрачно буркнул Коля.

   – Даже если сможешь. Не пытайся! – добавил своим мягким голосом Ратенфенгер. – Тяжёлое это дело. Даже если ты не просто, а тотемный оборотень.

   – А это что значит? – тут же прицепился Коля, нарвавшись на очередную загадку.

   – Это, сына, значит что тебе весь род помогает. Его тотем, в виде коллективного духа. Или, как доктор Карл Густав Юнг говорил – актуализированный архетип коллективного бессознательного.

   – Как ты загнул! – покачал головой Николас.

   – Это так по исследованиям НИИЧАВО. У них вычитал. Кто-то из тотемных перевёртышей наисследовал.

   – Надо бы прочитать. А то... за последние пятьдесят лет отстал от жизни. То войны, то ещё что-то приключится...

   – Заходи к нам. Я тебе дам книжки. В институте издавали. Для наших. У меня дома хорошая библиотека.

   – И фантастика есть! – не преминул похвастаться Коля. Очень уж он любил фантастику.

   – Спасибо. Зайду. – слегка улыбнулся Николас на последний пассаж.

   – А где эти... Волковы? – спросил Коля.

   – Волки? – не понял Ратенфенгер.

   – Волковы.

   – А! Семья. Волки-оборотни... Они своего сынка дообращают... наверное. Он так рванул от тебя что из башмаков выскочил. Так на четырёх костях сюда и прискакал. – Николас усмехнулся вспоминая. – Скоро появятся. Должны свидетельские показания дать. Тут скоро за этим... прибудут.

   Ратенфенгер кивнул на связанного браконьера, подвешенного на ветвь дуба и болтающегося как куль. Рот ему дедушка Леший залепил чтобы не орал, так что тому только и оставалось, что мычать.

   Надо думать что браконьер до сих пор пребывал в шоке.

   Да и не удивительно.

   Для начала он видит как им подстреленная лиса превращается в человека, а после, когда он рванул к своим «жигулям», спрятанным в придорожных зарослях, ему на голову валится... ДРАКОН! Настоящий, здоровенный, пыхающий огнём из ноздрей. Хватает, могучими лапами, и несёт над лесом, куда-то в самую его глушь. Тут и повредиться рассудком недолго.

   Но, как говорят, в Китеже и на этот случай есть умельцы. Уникальные. Так что если что – вправят ему мозги. Правда тот дед, что правит, хоть и надёжно, но... сурово. Магией и увесистой киянкой в лоб. Только кого другого, а вот этого – было не жалко. Пущай диду ему приложит своей кияночкой. Раз так несколько да покрепче! Мож совести и ума добавит.

   Со стороны избы показалась стройная фигура супруги Ратенфенгера. Одета та была в оранжевое платье, что вместе с ярко рыжей гривой длинных волос весьма так неплохо сочеталось. Обернулась до конца она недавно. И теперь выглядела хоть и до сих пор бледно, но как обычный человек.

   Вслед за ней из-за избы показались и Волковы в полном составе. Младшего, сильно помятого и заплаканного периодически подгонял своим посохом папаня Вольдемар. Не так, чтобы сильно, но по физиономии Вовы было видно, что неприятно. Потому, что унизительно.

   – Уложила спать. – сообщила Адель присаживаясь на скамейку рядом с Николасом. – Сон поможет.

   Тот кивнул и приобнял супругу.

   Но тут подкатили Волковы и пришлось снова вставать.

   Начались стандартные, и уже изрядно поднадоевшие Коле статусные «танцы» с взаимными представлениями и расшаркиваниями.

   Старший Волков как услышал что перед ними ни кто иные как «те самые Ратенфенгеры», аж присел от благоговения. И кинулся заискивать, рассыпаясь в комплиментах.

   «Ну ты помнишь! – ехидно перекинул „тихой речью“ папа, имея в виду картинку переданную давеча Баюном Лешего. И дальше как диагноз: – Двуличные они! И лицемеры. Им не люди важны, а связи».

   – Буду держаться от них подальше. – насупившись буркнул глухо Коля, чтобы никто кроме папика не услышал. И правда: он испытывал после всего происшедшего изрядную неприязнь к Волковым. Ко всем троим.

   – Вот! Легки на помине. – неопределённо вставил папа смотря куда-то поверх верхушек деревьев. – Летят.

   Браконьер, медленно вращающийся вокруг оси, образованной верёвкой, на которой он был подвешен к дереву, тоже стал свидетелем прибытия. Его как раз развернуло в нужную сторону.

   Первыми, чуть не задевая верхушки деревьев лихо вывернули ведьмы и ведьмаки на мётлах. Без каких-либо комплексов заложили по виражу. Каждый свой – что-то из разряда высшего пилотажа – и попадали на поляну. Длительная практика полётов способствует повышению мастерства до предельных величин. Ведь в конце-концов полёт становится чем-то привычным и фортели в воздухе уже воспринимаются не как что-то сверх-супер, а банальщина и прагматика.

   Вот и один из прибывающих, перевернулся в воздухе, нырнул чуть ли не вертикально вниз к земле, и уже на последних метрах, выровнялся и мягко приземлился возле скамейки развернувшись по пути на 180 градусов относительно первоначального курса. Проделано было как-то буднично. Как само-собой разумеющееся.

   Следом за пилотами мётел над лесом показался ПАЗик.

   В отличие от одиночных ведьмаков этот «летательный аппарат» садился солидно. Как вертолёт. Повисел в воздухе, повернулся, подвинулся чуть вбок и аккуратно сел возле стенки избы лесника. Как будто там всегда и стоял. Как эдакий мелкий рейсовичок, на конечной остановке.

   Если люди на мётлах были не знакомы Коле, то как раз те, что посыпались из ПАЗика – более чем.

   И первой, кого он увидел, была мама Иры Зверевой. Вслед за нею вышел Саблезубый и лукавый товарищ, которого мама Иры называла начальником. Тот самый, что на выездной комиссии в школе до конца прятался под отводом глаз.

   Похоже браконьеру сия феерия прибытия важных персон добавила шизы. А подошедшие ведьмаки с мётлами в руках и с выражением лиц не предвещающими ничего хорошего – ещё и паники. Тот задёргался в своих путах и замычал. В глазах его был всепоглощающий страх. И да: первый приземлившийся возле пленника, обозревал его с таким выражением лица, как будто прикидывал «в каких таких вивисекторских опытах можно использовать вот эту зверушку?».

   Мгновенно появился как из ниоткуда сам Леший и на некоторое время на поляне воцарился хаос. Кто-то кому-то представлялся, кто-то докладывал. А Волковы ещё и хвастались.

   Надо отметить хвастались весьма искусно. Уличить их во лжи было бы сложно, так как говорили то, что действительно было, но с такими недоговорками, что создавали впечатление их чуть ли не ключевого участия в поимке браконьера.

   Кто-то из прилетевших оказался хорошо знакомым для папы и его тут же отвлекли на какие-то дела и расспросы. Николас Ратенфенгер, вместе с другими ведьмами и ведьмаками, занялся браконьером – снять с ветки, препроводить к ПАЗику для дальнейшей транспортировки в тюрьму.

   Коля же оказался внезапно никому не нужным.

   Но ненадолго.

   Всё ещё бледная от недавней крупной потери крови Адель повернулась к Коле, прищурилась и взяла того за подбородок.

   – Николя! Ты знаешь, что у тебя на левой щеке ожог?

   – А-а?! – удивился Коля и только сейчас вспомнил, что во время последнего выстрела браконьера как раз эту щеку что-то обожгло.

   – Забыл! – честно признался он.

   – Как и всякий герой! – чуть насмешливо прокомментировала Адель, но тут же нахмурилась. – У тебя на щеке большая царапина и много... маленькие ожоги от частички пороха.

   Коля отметил что тётя Адель чуток неправильно расставила падежи в своей речи. Да и голос у неё дрогнул – стал ломаным и нервным.

   – Ну дык он мне прям над ухом пальнул. Думал оглохну.

   Адель приложила руку к его щеке и щеку тут же защипало.

   Зачем-то обернулась назад на спорящего с кем-то Колиного отца.

   – Папе об этом не говори. Что на щеке у тебя было. – чуть понизив голос сказала Адель. – Впрочем, вообще никому. Пусть это будет наш маленький секрет!

   – А почему? – простодушно выпалил Коля.

   – Тебя чуть не убили. Ты заслонил меня. Царапина – от пули. Главное – я этого не забуду. Не забуду что ты для меня и для нас сделал. А всем остальным – знать не нужно.

   – ?!!

   – Спокойней спать будут. – загадочно добавила Адель и хитро улыбнулась.

   Сказав это, Адель тут же чуть не нарушила уговор сохранить всё в тайне. И возмутили её слова Вовчика.

   Тот как раз хвастался какой он оборотень и какой он Волк, и как мужественно он вёл себя «во время инцидента».

   Гордо выпрямилась, даже носик свой задрала, и решительно влезла в славословия оборвав их. И наверное от волнения и возмущения у неё резко обострились акцент и некоторое заикание.

   – Волкофф сильно искаж'ает то, что было на самом д'еле. – смотря на ведьмаков слушавших подростка, чуть заикаясь, выговорила она. – Нье договаривает!

   Вова сильно обиделся и попытался оправдаться. Но начал оправдания неудачно.

   – Я! Волк!... – начал он гордо.

   Но Адель не дала ему продолжить. Вспылила.

   – Нет. Не волк ты. Не волк... а шавка! – презрительно припечатала Адель лишь искоса и презрительно глянув на Вову. И после, чуть успокоившись:

   – Месье Николас Змиев, – шикарный взмах в сторону Коли и всё также смотря куда-то мимо Вовчика, – не испугался как ты. И защитил нас. А ты... Ты сбежал поджав хвост!

   Ни от кого не укрылось, что слово «ты» Адель выговаривала с особым презрением.

   – Вот такова правда! – закруглила она перед ошарашенными её экспрессией ведьмаками, развернулась и снова подошла к Коле.

   Краем глаза Коля отметил, что всё микропроисшествие, с неудачным хвастовством Вовы Волкова и словами Адель Ратенфенгер, прошло мимо папиного внимания. Тот всё продолжал что-то жарко объяснять сразу двум новоприбывшим колдунам.

   – Оу! Белая Лиса Последних Времён! – обрадованно воскликнула Адель. – Какая неожиданная встреча!

   – Рыжулька! – всплеснула руками Людмила Зверева. – Какими судьбами! Ой! Это не тебя ли подстрелили? По докладам...

   – Ты не поверишь! Меня!

   Людмила недоверчиво посмотрела на, как видно, давнюю подругу.

   – Браконьер меня подстрелил когда была в анима-форме. За лису принял.

   – А... – начала было Зверева.

   – Не волнуйся. Просто пришлось долго в полуформе ходить. Пока регенерация до конца не сработала.

   – Ух как тебя! – покачала головой Людмила имея в виду, что подруга имеет до сих пор изрядно болезненный вид. – С Алисой, всё в порядке?

   – Сильно испугалась. – нахмурилась Адель. – Сейчас спит. Так что для тебя и твоей своры следователей – из свидетелей тот трусливый пёс... Слышала?

   Адель неопределённо кивнула в пространство имея в виду Волкова.

   – Слышала. И рада, что с девочкой твоей всё хорошо. А не то бы ты уже... Зная тебя.

   – Ничего. Ещё отыграюсь. – проводила злым взглядом группу ведьмаков, волочивших браконьера в сторону ПАЗика.

   – Не стоит. – предостерегающе сказала Зверева.

   – Но потребовать максимального наказания я всё равно могу. Да и свидетели у меня хорошие. Кроме того Волкоффа...

   – Кто? – тут же заинтересовалась Людмила. И интерес у неё был уже чисто профессиональный.

   Адель, снова приняв гордый и заносчивый вид, развернулась в сторону Коли. Тот, только что присел на лавочку, надеясь, что его больше никто не будет доставать. Но увидев внимание к своей персоне со стороны взрослых поднялся на ноги.

   – Вот, Благородная Белая Лиса! Позволь представить месье Николя Змиева! Очень храбрый юноша!.. В отличие от прочих.

   И снова недобрый взгляд в сторону семейки Волковых.

   У Зверевой полезли глаза на лоб.

   – Э-это твой свидетель?! – удивилась она.

   – Да. Но... Позволь представить и тебя...

   – Не стоит. Спасибо, но мы уже знакомы.

   – Да-а?!

   – Он учится с моей в одном классе. За одной партой сидят.

   – Вот так поворот сюжета! А я думала удивить старую подругу. – погрустнела Адель.

   – Если и удивлять, то мне тебя, дорогая. Я как-нибудь расскажу тебе про этого сорванца. У него просто талант влипать в громкие истории.

   Людмила строго, а Адель с изумлением, воззрились на Колю.

   Тот сильно смутился, покраснел и виновато втянул голову в плечи.

   – Но, смею утверждать, что сегодня Николя проявил себя как настоящий герой. – поспешила с комплиментами Адель, видно подумав всякое плохое. – Не побоялся заслонить меня от браконьера, когда я была совсем без сил и раненая. Он спас меня!

   Зверева, моргнула, видно просчитывая что-то в уме, бросила удивлённый взгляд на Адель. Потом подошла к Коле и взяв того за правую руку оголила наруч.

   – К-ка-ак?!!! – в изумлении выпалила Адель.

   – А вот так! – нахмурившись неопределённо ответила Людмила.

   – Но как же так?!!! – Адель подлетела к Николаю и потребовала. – Месье Николя! Вашу руку!

   – Можешь не проверять. Я и так тебе скажу. Он их спалил. На себе. У них только из всего и осталось, что охранная функция. Все остальные конструкты – в хлам!

   – Не могу поверить! Николя! Всё-таки вашу руку. – потребовала Адель.

   Коля нехотя протянул и левую.

   – Но как? Когда?! Как вы лечили?!

   – Когда лечил... Спалил. – неопределённо ответил Коля умалчивая когда спалил. И виду при этом у него было как у мученика. Ведь если мама Иры уже узнала, значит не миновать ему смены этого «украшения» на пару новых. Целых.

   Адель же воззрилась на Колю как на чудо. Но пребывала в этом состоянии обалдения не долго. Буквально несколько секунд.

   – Слушай меня внимательно! – Вдруг серьёзно заговорила Адель, обращаясь к Зверевой. – Ты помнишь то дело.

   Людмила поморщилась вспоминая что-то и осторожно кивнула.

   – Вот. Ты меня знаешь. Поэтому... не меняй! До конца срока.

   – Опять твоё хвалёное предвидение? – без тени сарказма, серьёзно спросила Зверева.

   Адель просто кивнула.

   Инспектор бросила изучающий взгляд на Колю, на Адель. Причём на Адель она смотрела гораздо дольше.

   – Хорошо. Оставлю. Но после твоих слов у меня возникли очень нехорошие ассоциации. – поделилась Зверева. – Так что не взыщи, но на опросе я тебя замучаю. Нужны детали. Все.

   – Само собой! – оживилась Адель. И с видом исполненного долга кивнула Коле.

   К этому времени от папы таки отстали. И он обратил внимание на то, кто прямо за его спиной стоит. Последовали бурные приветствия, расшаркивания.

   – Именно Серж поймал негодяя! – немедленно доложила Адель Зверевой.

   – Воспользовались своей формой? – вопросила инспекторша.

   – А иначе бы не догнал. До границ заповедника. – развёл руками папа.

   – Спасибо! От лица службы.

   – Всегда пожалуйста!

   С этими словами Адель и Людмила двинулись в сторону избушки, куда уже по приглашению других служивых двигались Волковы.

   Как ни странно, но конкретно Змиевым особых приглашений не выдавалось. Потому, они имели возможность ещё посидеть на лавочке, в тенёчке, наблюдая как загрузили в ПАЗик задержанного. Освободили от намотанной на него верёвки и заменили путы верёвочные на стальные наручники. При этом браконьер никак не желал стоять на ногах – постоянно валился. Его так и внесли внутрь – под руки, с застёгнутыми за спиной запястьями.

   Папа, с интересом наблюдал за всей этой процедурой. Коля же с замиранием сердца переживал то, что... ПРОНЕСЛО! Но всё равно остался страх – а вдруг таки поменяют решение и заменят?! Ощущение беззащитности, когда те «железяки» были ещё в полной силе, его изрядно подкосило. Ведь только-только стал себя чувствовать в безопасности как вот тебе!

   Но когда успокоился, что-то забрезжило на краю сознания.

   Какая-то мысль.

   Да и вообще за день столько загадок было.

   – Па-ап! А что за задание ты хотел мне дать? – неожиданно для отца задал Коля вопрос.

   Тот вздрогнул от неожиданности. Видно крепко задумался. Но ответил прямо.

   – Да как раз и хотел тебя настропалить на этого мелкого засранца. Чтобы ты его растряс на самовосхваления и запомнил побольше.

   – Но он и так трепался аж не заткнуть!

   – Вот потому и передумал. Потому что так и подумал, что сам растреплет.

   – А это так важно?

   – Представь себе. Ведь ты-то увидел?

   – Что?

   – Гниль-цу. – по слогам тихо выговорил папа.

   – Так это и раньше видно было! – удивился Коля.

   – Но не всем. Даже этим. – папа кивнул на прибывших оперативников маячивших поодаль и изображавших оцепление. – Я хотел, чтобы ты на это умение обратил внимание.

   – Неужели они не видят, что эти Волковы...

   – Видят. Но не все. – повторился папа. – Вот следователи... Вон те, что из автобуса вылезли – те видят. Тётя Люда, что мама Иры – видит. А сопровождающие, что отдельно прилетели, – не все. Но мы им поясним! После! – сказал папа и недобро оскалился. – И пусть меня после сплетником назовут. Мы-то их гнилую сучность видим... Ясно. Потому, что Змиевы мы!

   Последняя фраза была сказана гордо.

   – А причём тут мы? Снова какое-то родовое умение?

   – Да. Ты правильно подумал. Не даром говорят про нас «Мудры как змии». Мы всегда подмечали то, что от многих сокрыто. И ты тоже, когда увидел Волковых заметил в них... гнильцу. Хотя для обычного человека, сия семейка вела себя безупречно. И обычный человек... да и что греха таить, многие из наших, из ведьм и ведьмаков, тоже бы не заметили... так что помни об этом нашем. И используй его во благо. Не во зло. Дабы самим злом не стать. Ведь всё начинается с такой гнильцы... Как ты видел – сначала презрение к тем, кто как-бы ниже по положению в обществе, с меньшим достатком. Потом выпячивание богатства, стремление забраться как можно выше да ещё унизить окружающих, а также всё нарастающая алчность... А после... После таких только убивать! Потому, что такие становятся как бешеные собаки, что укусом своим заражают остальных.

   – Пап! А это не про них колыбельная? Про волчка?

   – Да. – как-то нехотя сказал папа. Видно тема для него была неприятная. – Беда что именно такие на алчность падки. И нас ещё могут заразить. Потому и говорят, что если эти покусают, сам станешь волком и людей жрать будешь.

   – И что? Неужели такие людей ели?

   – Ели... К сожалению. Ради алчности своей. Тех, кто пытался их остановить, пытался защитить от их алчности других людей. Поднимали всю свою волчью стаю на это. Буквально ели. При царях вообще «большими людьми» стали и нас, – всех остальных ведьм и ведьмаков, – гнобить пытались. Потому что у них заводы-газеты-пароходы, а у нас волшебство, гордость и древнее имя. За что эти волчары и поплатились в семнадцатом. Многих вырезали. Да вот такие как эти и остались. Избегли, так как «не имели, не участвовали...». Но, видно не впрок пошла им наука. Беда... Снова гниль. И снова то же.