Текст книги "Пояс жизни. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Гребенников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 66 страниц)

– Так ты все уничтожила?

– Да, Квинт. Все, даже не относящееся к этому открытию напрямую.

– Тогда чего же хотят от тебя деятели из Корпуса?

– Чего хотят? Послушай, Цилия, – Иза повернулась к девушке, – ведь ты принимала участие в работах со взрослыми клонами некоторых людей, не так ли?

– Да, мона Иза, это так. – Удивленно ответила девушка.

– Тогда скажи, со сколькими клонами ты работала?

– С двумя, мона Иза.

– А если хорошо подумать, детка?

– Ну, изначально их было три, но для третьего не удалось подобрать синхронизируемую матрицу, и работы с ним были прекращены.

– Что стало с этим клоном?

– Я точно не знаю. Возможно, отправили в криокамеру, возможно уничтожили. Я ведь была всего лишь стажеркой, и меня в подобные тонкости не посвящали.

– А знаешь ли ты имена людей, для которых приготовили этих клонов?

– Да, мона Иза, но...

– Я не прошу тебя называть имена тех, трансплантация которым прошла удачно. Назови лишь имя того клона, которого отправили в криокамеру или куда-нибудь еще.

– Я помню только фамилию. На табличке было написано "Савоас".

– Теперь ты понимаешь, Аркус, что им от меня нужно? Они предпринимают попытки клонировать Зейвса и синхронизировать его матрицу, но, можешь мне поверить, это невозможно. Невозможно трансплантировать активную матрицу в новое тело, даже если это тело имеет абсолютно идентичный генокод. Синхронизации подвержены лишь пассивные матрицы, находящиеся в ГИП в спящем режиме, только об этом знала до этой минуты только я. Теперь знаете и Вы.

– Подожди, выходит Зейвс, точнее его матрица, находится в ГИП и имеет возможность влиять на те или иные события?

– Выходит так, Квинт.

– И то, что все мы, тем или иным образом оказались здесь вместе, это тоже дело его рук, точнее разума?

– Похоже, что и это так!

– Выходит, что иудеи совсем недалеки от истины, представляя своего бога, находящегося на небесах в бесплотном состоянии, и способного вершить судьбы всего мира.

Глава 27.

– Однако скоро уже начнет светать, – озабоченно сказала Иза, – а нам нужно еще вернуться к флайеру, чтобы отдать распоряжения насчет его возвращения к звездолету.

– Это далеко? – Спросил Квинт.– А то, если не будешь возражать, я могу составить тебе компанию.

– Мы оставили флайер в горах, примерно в ста километров отсюда. На крыльях около часу лета.

– Ну что ж, я не против поразмяться, – весело ответил Квинт, – давненько не пользовался крыльями. Уже стал забывать, каково это.

– Ну, если тебе так хочется полетать, я не возражаю. Дита, отдай Аркусу свой антигравиплан. Пусть тряхнет стариной, а то засиделся тут, в своем Риме.

– Как это, полетать на крыльях Афродиты? – Заинтересованно спросила Тания. – Разве их можно снимать и передавать кому-нибудь другому? Вот птицы, они же не могут никому отдавать свои крылья?

– Столько вопросов, и все сразу! – Смеясь воскликнула Иза. При этом куда-то пропали металлические нотки в ее голосе. Напротив. Он стал нежным и ласковым, и если в нем и остались металлические оттенки, то они скорее походили на нежную трель колокольчика. – Это не настоящие крылья, деточка. Это всего лишь машина, с помощью которой можно передвигаться по воздуху. Как-нибудь я научу тебя ими пользоваться (если, конечно ты сама этого захочешь, и если не вспомнишь раньше)

В разговор вмешался Луций.

– Помнишь, что я говорил тебе в Александрие? А ты решила, что я подшучиваю над тобой. Теперь-то ты понимаешь, что я вовсе не шутил?

– Ты же мне ничего не объяснил, вот я и решила, что ты меня разыгрываешь! – Обиженно парировала Тания.

– Ах Тания, да разве бы ты мне поверила, начни я тебе хоть что-нибудь объяснять?

– Не поверила бы, – буркнула девочка, – пока сама бы не увидела!

– Вот теперь я узнаю свою подругу Темис! – Рассмеялся Луций.– Ты вся в этом своем упрямстве!

– Ну, хватит, хватит! – Остановила словесную перепалку Иза. – Квинт. Если ты не передумал, то полетели.

Тания с завистью посмотрела вслед, удаляющимся в темное ночное небо, Изиде и Квинту.

– Скажи, Луций, а в Рим мы тоже полетим на крыльях?

– Нет, девочка, за Вами прилетит твой отец на летающем корабле.

– Почему ты сказал "за Вами"? А ты что, не собираешься лететь?

– Да, действительно, Луций, – удивленно спросил Аврелий, – как прикажешь понимать твои слова?

– Я никак не смогу сейчас отправиться в Рим. Ты, наверное, забыл, приятель, что я кое-что оставил неподалеку от Александрии. Глупо было бы бросать такой замечательный катер. Как мне думается, он нам еще может пригодиться. Поэтому я намерен вернуться в Александрию, а уже оттуда – к себе в Помпеи, а уже только потом – в Рим.

– Жаль будет расставаться после столь долгой разлуки, дорогой Стан. Ой, прости, я по привычке пользуюсь твоим первым именем. – Грустно проговорила Дита.

– Ну, это совсем ненадолго. Всего на пару – тройку недель. Что это по сравнению с тем огромным сроком, который прошел между нашей последней встречей и сегодняшним днем? Всего лишь мгновение!

– Да, действительно! Прошла целая вечность, но, кажется, что все это было только вчера!

– Я осмелюсь нарушить Ваш вечер воспоминаний. – Вмешался Аврелий. – И как же ты собираешься попасть в Александрию?

– Точно так же, как и сюда. На корабле.

– Интересно, а как ты себе это представляешь? Тебе напомнить, что пообещал профессор гребцам?

– Прекрасно помню! Он пообещал им свободу в конце нашего пути. Только подумай сам, Аврелий, что они будут делать со своей свободой, на что жить?

– У тебя что, есть, что им предложить?

– Представь, да! Я намерен, по прибытию в Александрию, обратиться к Вашему бравому триерарху, чтобы он принял их всех в свою команду. Они продолжат заниматься привычной работой, но при этом будут получать за нее денежное содержание. Мне кажется, это куда гуманнее, чем отпустить людей на все четыре стороны, обрекая их, таким образом, на жалкое, голодное существование, или на перспективу снова оказаться в рабстве.

– А девушки, – вмешалась Цилия, что ты намерен делать с ними? Тоже предложишь Демецию взять их на службу?

– Девушки? – Удивленно воскликнул Луций. – Действительно, о них я не подумал. Просто выскочило из головы. Хотя, пожалуй, я знаю, что делать! В Александрие я попрошу Валтасара, дать им какое-нибудь из его снадобий так, чтобы уснув крепким сном в Александрие, проснулись они уже в Помпеях. Мне кажется, на вилле жить им будет вполне комфортно.

– Похоже, приятель, ты запал на одну из них, – со смехом сказал Аврелий,– а может сразу на всех троих?

– Хватит нести чепуху! Если бы мне было это нужно от рабынь, они бы уже давно ползали у моих ног. Я лишь предлагаю, таким образом обеспечить девушкам безбедное существование. Конечно, если кто-нибудь из них пожелает вернуться в родные края, я не буду этому препятствовать, и даже готов оказать всяческое содействие.

– Хорошо, хорошо, не парься! Ответь только, ты говорил об этом с профессором?

– Если ты думаешь, что я способен принимать подобные решения без его одобрения, то глубоко ошибаешься. Конечно, я говорил с ним об этом, и одобрение получил.

Пока Луций с Аврелием выясняли детали дальнейшей участи рабов, Тания подсела к Дите, восхищенно глядя на нее.

– Ты очень красивая!– сказала девочка. – А ты и вправду та самая богиня Афродита, дочь Зевса, о которой мне рассказывали мама и старик Диохил?

– Та самая, можешь не сомневаться! – С улыбкой ответила Дита.

– Тогда скажи, если ты на самом деле богиня любви и красоты, ты правда вышла из пены морской?

– В общем, да, был такой эпизод в моей жизни. Наверное, кто-то из островитян подглядел, как я выходила на берег, и решил, что я, таким образом, родилась. На самом деле, тогда, так неудачно, надо мной подшутил мой муж, что мне ничего не оставалось, как выбраться совершенно нагой на пустынный берег. Людям свойственны различные фантазии, вот они и придумали эту красивую легенду.

– А ты действительно была моей лучшей подругой, тогда, в моей другой жизни?

– Была, есть и всегда буду, можешь в этом не сомневаться.

– Расскажи что-нибудь про нашу дружбу. Мне так хочется поскорее все узнать.

– Видишь ли, Тания, если я стану тебе сейчас все рассказывать, то это будут только мои воспоминания. Важно, чтобы ты все вспомнила сама, и тогда это будет твое воскресшее прошлое, а значит и мое. Не обижайся, очень скоро ты все вспомнишь. Скоро вернешься в Рим, где мы с твоей подругой Цилией постараемся ускорить это. Ты ведь не боишься?

– Ничего я не боюсь! Это ведь я сама так захотела! Тем более там Вы все будете рядом, и моя мама тоже. Как ты думаешь, когда я вспомню свою прошлую жизнь, то не забуду настоящую? Вдруг я не узнаю маму, отца, братишку?

– Ну что ты, глупенькая! Твоя нынешняя жизнь будет всего лишь продолжением прошлой, и все в ней останется так же, как и сейчас. Просто в твоих воспоминаниях будет два детства, и оба они останутся твоими.

– Это значит, что я вспомню и своих других родителей?

– Вот это вряд ли! Темис не знала своих родителей. Они погибли, когда она была совсем малюткой, и потом воспитывалась в Детском центре.

– Жаль ее, то есть меня!– сочувственно вздохнув, прошептала девочка.

– Ничего, милая, за то у тебя в этой жизни есть и мама и папа. И ты должна радоваться этому. Я по себе знаю, что это такое. Моя мама погибла, когда мне не было и пяти лет. Спасибо Изе, которая заменила мне родную мать. Благодаря ее заботе, я выросла в любви и ласке.

– Поэтому, наверное, люди назвали тебя Богиней любви!

– Не знаю, не думаю... Просто, так сложились обстоятельства. Я помогала людям, лечила их, вот они и решили, что мой образ как-то связан с Богиней любви.

– Знаешь, за время этого путешествия так много случилось в моей жизни. Если бы кто-нибудь мне раньше рассказал такое, ни за что бы, не поверила. Ведь это чудо какое-то! Я, из бедной рабыни, вдруг, превратилась в могущественную богиню охоты Артемис (или Диану. Так называют Артемис римляне).

– Ну, это второе твое имя, скорее подходит мне. Хочешь знать, как меня называли в детстве, а потом только самые-самые близкие? Они звали меня Ди – это уменьшительное от Дита, хотя полное мое имя Ауродита.

– Здорово! Скажи, Дита, а ты будешь снова со мною дружить? Ты ведь такая взрослая, а я еще совсем маленькая.

– Такой, какая я есть, я останусь навсегда, а ты совсем скоро повзрослеешь, и даже не вспомнишь о теперешней разнице в возрасте. Так что, как я уже говорила, я была, есть, и всегда буду твоей подругой. Иначе и не может быть. Однако, уже скоро будет светать! Я волнуюсь за Изиду и Квинта. Им нужно вернуться до рассвета, чтобы не быть замеченными кем-нибудь из жителей города.

– Не волнуйся, Ди, – вмешался в разговор Луций, – они успеют. Нужно хорошо знать Квинта, чтобы навсегда запомнить о его поразительной пунктуальности.

Флайер бесшумно оторвался от земли и взмыл в ночное небо. У Квинта невольно сжался в горле какой-то горький комок.

– Что с тобой? – спросила Иза, заметив перемену в своем спутнике.

– Знаешь, я привык к тому, что обречен на вечное пребывание на Земле, но часто по ночам невольно вглядываюсь в звездное небо, пытаясь отыскать маленькую звездочку, вокруг которой вращается наша Гея. Иногда так хочется плюнуть на все запреты и умчаться туда. Я мысленно пытаюсь представить, какой она стала за время моего долгого отсутствия.

– Я всю жизнь удивляюсь твоей патологической обязательности. – Неожиданно для Квинта выпалила Иза. До последнего времени во всей вселенной оставалось лишь несколько человек, которые еще помнили об этом твоем приговоре. Сейчас на Гее остался лишь Орек Парнас, и то, я сомневаюсь, что он еще помнит об этой давней истории. Так что ты можешь беспрепятственно вернуться домой, но я очень сомневаюсь, что тебе понравится все то, что сейчас происходит на Гее. Лично я с горечью вспоминаю то время, когда к высшим государственным постам были допущены технократы и ученые. Мы были тогда наивными романтиками, считавшими, что если управлять планетой будут люди, добившиеся определенных высот в науке и развитие передовых технологий, все в нашем мире станет правильно. К сожалению, на практике это оказалось далеко не так. И в среде видных ученых немало людей с низменными амбициями, готовых к использованию своих и чужих научных открытий для решения своих, далеко не праведных, амбиций. Чего стоит один только Корпус жизни!

– Не понимаю, что нужно этим людям, у которых, казалось бы, есть все?

– Я тоже часто задумываюсь об этом. Хочешь знать, что ответил мне на это Зейвс? Он сказал, что все наше человечество, как, впрочем, и человечество Земли – это самая огромная ошибка эволюции. Конечно, благодаря Эфеянам, мы стали такими как есть, но не надо забывать, что задолго до их появления, на наших планетах вполне успешно развивались свои собственные виды высших приматов. Сделав нас такими, наши создатели лишили нас собственной индивидуальности, а перемешав свои гены с генами наших далеких предков, получили абсолютно новый вид человека. Мы, хоть и генетически совместимы и с Землянами и с Эфеянами, но в нас остался ген агрессии, унаследованный от наших далеких диких предков. Эта внутренняя агрессия в сочетании с искусственно привитым интеллектом создало своего рода гремучую смесь, что стало весьма наглядно на примере пресловутого Корпуса жизни. Мы долгие годы боролись за запрет генетических экспериментов над разумными особями во всей галактике, но разве не тем же самым занимались давным -давно и на Гее и на Земле наши прародители Эфеяне. В чем были их цели? В том, чтобы создать из наших предков свои "резервные копии". В чем же разница между Эфеянами и деятелями из Корпуса жизни? Лично я считаю, что никто не имеет права на подобное. Мы должны принимать эти цивилизации такими, какими их создала Природа, а не унифицировать все разумное в галактике "под одну гребенку".

– Согласен с тобой. У меня возникает двоякое, весьма противоречивое чувство. С одной стороны мы должны быть благодарны Эфеянам, за то, что мы сейчас вот так можем говорить между собой и рассуждать о мироустройстве, но с другой стороны, кто знает, каким мог бы быть наш мир, не появись в нем однажды пришельцы с далекой планеты. Ты права, Иза, инопланетяне лишили и нас и Землян нашего собственного будущего.

– Что-то мы с тобой расфилософствовались, а скоро, тем временем, наступит рассвет. Пора возвращаться к нашим друзьям.

– Ты права, как всегда. Полетели.

Глава 28.

Квинт, сидя за столом в своей каюте, сосредоточенно что-то писал на заранее заготовленных многочисленных листах пергамента. Рядом, полулежа на низком ложе, расположилась Иза. Она, с неподдельным удовольствием, наслаждалась тишиной и покоем под легкие всплески нильской воды за бортом. В дверь каюты постучались. Квинт, не отрываясь от своего занятия, пригласил посетителя войти. В распахнутую дверь вошел Аврелий в сопровождении Селима.

– Учитель, Вы просили привести Селима. Он здесь!

– Спасибо, мой друг, – не поднимая глаз, ответил Квинт, откладывая в сторону пергамент.

Он встал из-за стола и подошел к нубийцу.

– Ты и твои собратья, доказали на деле свою преданность и верность в ходе нашего путешествия, таким образом с честью выполнив свою часть нашего договора. Настало время и мне, со своей стороны, выполнить свою. Здесь, в Уасете, наш путь закончен. Там, на юге, за Нильскими порогами, Ваша родина – Нубия. Я, как и обещал, отпускаю всех Вас домой, к Вашим семьям.

Услышав это, нубиец упал на колени, пытаясь поцеловать край одежды Квинта. Тот, в свою очередь, обняв темнокожего гиганта за плечи, поднял его с колен.

– Ни тебе, Селим, и никому из твоих товарищей больше никогда не следует ни перед кем опускаться на колени. Отныне Вы свободные люди.

С этими словами Квинт повернулся к столу, и взял с него пять заготовленных пергаментных свитков.

– Это документы, свидетельствующие о том, что Вы, все пятеро, являетесь моими вольноотпущенными, и направляетесь в Нубию по моему поручению. Если в пути Вам встретятся римляне, предъявите им эти свитки.

Селим открыл рот, чтобы излить патрицию свои благодарности за его щедрость, но Квинт остановил темнокожего жестом руки.

– Это еще не все! Вот, возьми, – взяв со стол тяжелый кожаный мешок, продолжил Квинт, – здесь пятьсот талантов золотом. Это плата за Вашу верную службу. Раздели их поровну со своими друзьями. Этих денег хватит Вам, чтобы начать новую жизнь у себя на родине. Кроме этого, Вы можете забрать своих лошадей и оружие. Путь до Нубии долгий и небезопасный, так что все это будет далеко не лишним.

По щеке сурового нубийца скатилась скупая слеза.

– Ну вот, вроде бы все. – С грустью в голосе, продолжил Квинт. – Дай я обниму тебя на прощание.

Патриций крепко, по дружески, обнял нубийца.

– Все, иди! Хотя постой! Помнишь, в начале нашего пути, я всем Вам раздал медальоны. Берегите их, и помните, если кто-либо из Вас попадет в безвыходное положение, в котором Вашим жизням будет что-либо угрожать, сделайте, как я показывал, и мы постараемся, как можно быстро, прийти Вам на помощь. Вот теперь все!, – Слегка отталкивая Селима, закончил Квинт свою речь.

Не успел нубиец покинуть каюту, как в ней появился Луций.

– Луций! Какое совпадение! Я только что хотел послать за тобой Аврелия!

– У меня все готово к отплытию, командор!

– Нет, не все! Вот, возьми эти свитки. Это вольные для всех рабов, которые находятся на борту. Я обещал этим людям свободу, и держу свое слово!

Затем Квинт подошел к одному из сундуков, расставленных вдоль стены каюты.

– Луций, здесь деньги. Часть из них ты возьмешь прямо сейчас. Раздашь гребцам по сотне динарий в качестве аванса. По прибытию в Александрию, заплатишь еще по двести, вне зависимости от того, застанешь ты там Демеция или нет, и согласится он или нет принять этих людей на службу на "Горгону". Лошадей и повозку продашь в Александрие. Да что я тебе рассказываю! Ты и сам знаешь, что делать! Отплывай, как только наш флайер поднимется в небо. Постарайся нигде не задерживаться. Если встретишься с Демецием, и он будет спрашивать обо мне, скажешь, что я спешно отплыл на другом корабле, посланном за мною Августом. И еще, что я не забыл своего обещания относительно его самого и Дирха, что при первом удобном случае буду ходатайствовать о них перед императором. Все! Кажется, ничего не забыл. Теперь осталось дождаться полуночи, когда за нами прилетит Мерцил.

Иза, услышав, что Луций не полетит с ними в Рим, надолго задумалась. Выдержав паузу, пока Луций покинет каюту, она обратилась к Аврелию.

– Послушайте, молодой человек, скажите, а у Вас есть какая-нибудь связь с этим Вашим иудейским священником, которого Вы отправили проповедовать о скором пришествии в мир нового царя Иудеи?

– Зачем это тебе, Иза? – не дав Аврелию ответить, переспросил Квинт.

– Я тут подумала, ну что я буду делать сейчас в Риме? Отсиживаться на твоей вилле без дела мне очень бы не хотелось, в психофизической трансплантологии я полный профан, так что для Цилии от меня никакой пользы не будет. А вот, если Аврелий сможет поговорить с этим, как его, Тобием, который близко знаком с мужем одной из моих будущих пациенток...

– Иза, что ты задумала? Говори начистоту!

– Ничего особенного. Просто я думаю, что мне было бы не плохо поближе познакомиться с моими будущими пациентками, тем более, что мне потребуется сделать кое-какие анализы. Было бы идеально, если бы Тобий попросил мужа этой женщины, на которой нам предстоит отработать операцию Марии, взять меня в свой дом, ну, хотя бы, в качестве служанки.

– Иза, ты сошла с ума! Тебя сразу же узнает какой-нибудь агент Корпуса, которых в Иерусалиме не мало. Да и вообще, с твоей внешностью и манерой держаться, ты больше подходишь на роль знатной госпожи, а никак не нищей служанки.

– Я женщина, дорогой Квинт, а это значит, что знаю, каким образом можно радикально преобразить свою внешность. Конечно, обычно женщины занимаются подобными процедурами, чтобы скрыть свой возраст или выглядеть эффектнее, чтобы произвести впечатление на мужчин, но не исключен и обратный процесс. Можно и из красотки сделать, если и не уродину, то, по крайней мере, совершенно ничем не примечательную особу, а если все это дополнить соответствующим гардеробом, то никому и в голову не придет, что под подобной личиной скрывается, для одних всесильная богиня Изида, а для других, опасная преступница, которую разыскивают по всей галактике. Так что, Аврелий, сможешь ты договориться с Тобием?

– Мона Иза, у меня нет прямой связи с Тобием, да и не может быть. Мы договорились с ним, что будем общаться через Мельхиора, но Мельхиор, пусть и посвящен в наши планы, и по сути своей глубоко порядочный человек, все же служит, хоть и невольно, в Корпусе жизни. Мне кажется, что неразумно будет раскрывать ему факт Вашего пребывание на Земле.

– И правильно, юноша! – С улыбкой воскликнула Иза. – Ему вовсе и не обязательно знать имени женщины, о "трудоустройстве" которой ты просишь, а я уж постараюсь, чтобы это осталось тайной для непосвященных.

– Допустим, мне удастся договориться с Тобием, а ему, в свою очередь, с Захарией, но каким образом Вы, мона Иза, собираетесь попасть в Иерусалим?

– Я тут слышала, что у нашего Луция имеется отличный быстроходный подводный катер. Почему бы мне им не воспользоваться?

– Да, но Луций появится в Риме не раньше чем через пару недель.

– Вот и прекрасно! Я использую это время, чтобы подобрать из обширного медицинского арсенала Цилии, необходимое мне диагностическое оборудование, а так же оборудование для будущей операции. Поверьте, я знаю, о чем говорю! Благодаря комплексу этих подготовительных мер, мы сведем к минимуму возможные ошибки и неудачи во время проведения самой операции.

– Что ж, хоть это и чрезвычайно рискованно, я, пожалуй, поддержу твой план, Иза. – После небольшой паузы произнес Квинт. – Аврелий, свяжись с Мельхиором, и, не называя никаких имен, передай ему нашу просьбу.

– Хорошо, профессор, хоть я и против столь рискованных шагов, но раз Вы считаете, что это будет оправданной мерой, я попрошу Мельхиора, чтобы Тобий походатайствовал за нашу протеже.

Утренняя прохлада постепенно стала уступать место нестерпимому зною. Тания потянулась и открыла глаза. События прошедшей ночи, всплывшие в ее сознании, показались девочке совершенно нереальными и фантастичными на фоне этого прекрасного утра. Где-то за дощатой перегородкой слышны были чьи-то приглушенные голоса. Тания перевернулась на бок, и, бесшумно соскользнув с ложа, выбралась на палубу из тесной каюты. К ее удивлению, палуба оказалась пустынной. С берега потянуло дымом костра. Девочка проворно сбежала вниз по сходням и, всего в нескольких десятках метров от корабля, там, где заканчивались густые заросли тростника, обнаружила всю команду корабля, готовившую на кострах свой нехитрый завтрак. Тания обошла всю стоянку, но, к своему удивлению, нигде не нашла ни Селима с его темнокожими, и никого из ее спутников. Девочка вернулась к реке, умылась мутной нильской водой, и, немного поразмыслив, поднялась на борт корабля. Она тихонько, чтобы не побеспокоить спящую Цилию, зашла в свою каюту, подняла с пола лук со стрелами, и вновь покинула каюту. Оказавшись на берегу, Тания углубилась в заросли тростника, где, как она считала, можно было рассчитывать на какие-нибудь охотничьи трофеи. Так она некоторое время продиралась сквозь заросли, не обращая внимание на острые листья прибрежных растений. Но вот впереди показался просвет. Тания, стараясь не производить лишнего шума, ступая словно кошка, выглянула на открытое пространство, где на широкой речной глади безмятежно плавали многочисленные водоплавающие пернатые. Девочка достала стрелу, прицелилась, и уже готова была выстрелить, но вдруг опустила лук. Совсем рядом кто-то красивым женским голосом, тихо-тихо напевал грустную мелодию. Тания, сделав несколько шагов вперед, выглянула из зарослей в направлении голоса. На маленьком песчаном пятачке, с опущенной вниз головой, сидела, упершись локтями в согнутые колени, Афродита. Немного постояв в нерешительности, девочка вышла из зарослей и подошла к ней. Услышав чьи-то приближающиеся шаги, Дита перестала петь и подняла голову.

– А, это ты Тания! Присаживайся рядом.

Девочка опустилась на песок, отложив в сторону свое оружие.

– Я тут собиралась поохотиться, но увидела тебя и передумала. Прости, наверное, я тебе помешала.

– Ну конечно, ты, как всегда со своим любимым луком, как же иначе. Сколько помню тебя, ты никогда с ним не расставалась, и, кстати, насколько я помню, не сделала ни единого промаха. И ты мне вовсе не помешала. Я просто сидела и смотрела на реку. Ты никогда не замечала, что на струящуюся воду и горящий огонь можно смотреть бесконечно?

– Ты пела. Что это за песня?

– Ее пела мне в детстве моя родная мама. Просто взгрустнулось, вот я и...

– Отчего ты грустишь?

– Так, вспомнилось разное.

– Ты уже бывала раньше в этих местах, и с этим что-то связано?

– Да, Тания, бывала, да и ты тоже, только это было так давно. Вон, видишь песчаную отмель на том берегу? Именно там началась история этой удивительной страны, и виновницей тому была ни кто иная, как ты.

– Странно, но я ничего такого не помню. Вот тебя и Изиду я видела в тех странных видениях, но ничего, связанного с этими местами в них не было. Правда был еще какой-то юноша, который пытался меня обнять и маленький мальчик очень похожий на моего братишку, и это все.

При упоминании о юноше, Дита невольно содрогнулась.

– Знаешь, милая, – почти шепотом произнесла она, – не спеши вспоминать прошлое. В нем было немало радостных событий, но и не меньше очень горьких. Наслаждайся сегодняшним днем, живи той жизнью, которую имеешь сейчас. Ты еще слишком юна, чтобы столкнуться с горем и разочарованиями прошлого.

Глава 29.

С наступлением сумерек отряд отбывающих выступил в сторону Долины Царей. Чтобы не привлекать лишнего внимания, решили идти пешком весь недолгий путь, отделяющий место стоянки корабля до развалин храма Анубиса. Тания шла молча. Девочка рисовала в воображении летающий корабль, на котором ее отец должен был прилететь за ними. Ей представлялось что-то вроде триремы с птичьими крыльями. Каково же было ее удивление, когда с бездонного ночного неба опустилось нечто, никак не вязавшееся с теми образами, которые ей представлялись. Штука эта оказалась совершенно непохожей на корабль, и ни на какие крылья не было даже и намека. Корабль скорее был похож на две, скрепленные между собой тарелки с четырьмя металлическими ногами, на которые он опирался. Как только «тарелка» коснулась земли, откуда-то снизу открылся тускло освещенный люк, створка которого превратилась в лесенку. Вскоре по лесенке спустился человек, который, подсветив дорогу фонариком, двинулся в сторону храма, где собрались все, его ожидающие. Стоило человеку подойти поближе, как Тания узнала в нем своего отца. Девочка вскочила на ноги, побежала ему навстречу, и, подбежав, бросилась в объятия.

– Отец, я так рада, что ты прилетел за нами! – Воскликнула девочка. – Я тут такое узнала, что уже и не удивляюсь тому, что ты можешь летать по небу! Знаешь, оказывается я, вовсе не я, а богиня Артемис.

– Постой, постой дочка! Что за чушь ты несешь! Я тоже очень рад тебя видеть, но с чего ты вдруг взяла, что ты, это не ты.

– Это не я, папа, это сказали и хозяин, и Афродита, и сама Изида! Они говорят, что во мне просыпается дух Артемис.

– Ну и выдумщики же все они. Они, наверное, пошутили, а ты и поверила. Идем скорее к хозяину. Уж я выскажу ему, как надсмехаться над моей девочкой. Да и гостьи наши тоже хороши! Им что, больше заняться нечем?

– Идем, идем! Ты сам сейчас убедишься, что они вовсе не шутили!– Слегка надув губы от обиды, проговорила Тания.

– Здравствуйте Квинт, Аврелий, Цилия! Здравствуйте и Вы мона Изида и мона Дита. Для меня огромная честь быть Вашим пилотом.

– Привет, дружище! – похлопав Мерцила по плечу, за всех ответил Квинт. – Ты пунктуален.

– Стараюсь, хозяин! – Полушутя поклонившись, ответил Мерцил. – Прошу всех на борт. Вы и охнуть не успеете, как окажетесь в самом сердце Рима.

Все двинулись к флайеру. Мерцил, обняв дочь, поравнялся с Квинтом.

– А скажи-ка, любезный хозяин, что это Вам тут всем взбрело в голову подшучивать над моей милой дочуркой?

– Когда это мы подшучивали над тобой, Тания?– несколько удивленно спросил Квинт.

– Я рассказала отцу о том, что во мне просыпается дух Артемис, а он не поверил, и посчитал, что Вы надо мной смеетесь.

– Послушай, Мерцил, никто над Танией не смеется. Она сказала сущую правду. Это подтвердил Валтасар и мона Иза. Так что не удивляйся, и прими это как должное. В твою дочь, действительно трансплантирована матрица Темис, и сделал это, как мы думаем, сам Зейвс Савоас.

– Но почему именно моя дочь, почему Тания?

– Потому что род твоей жены, Зои, корнями уходит к Темис, а Тания – ее точная генетическая копия.

– Выходит, что Зоя отчасти Геянка? Удивительно! Вот уж не думал, что встречу на Земле и полюблю свою соотечественницу.

– Ничего удивительного, друг. На Земле достаточно много семей, имеющих наши корни. Удивительно другое, что из миллионов женщин, проживающих на этой планете, тебе встретилась именно эта, и именно в нужное время, с тем, чтобы в нужное время у тебя родилась дочь, которая к нынешнему моменту оказалась здесь. Таких совпадений не бывает. Все это похоже на чей-то целенаправленный план, и этот кто-то, скорее всего, наш старый друг Зейвс. Он все знал наперед, и все точно рассчитал.

– Но он ведь умер?

– Не совсем так. Умер биологический объект, но продолжает жить объект духовный. Мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз. Видишь, мы уже пришли.

Тания вырвалась из объятий отца, и, взбежав по трапу, уверенно прошла через грузовой отсек к лестнице, ведущей в салон, поднялась по лестнице, и, оказавшись в салоне, заняла место в одном из кресел. Затем она пристегнула страховочный ремень и стала ждать. Причем все это она проделала так, будто много раз до того повторяла подобную, хорошо ей знакомую процедуру.

– Ну, что я тебе говорил. Убедился? Она подсознательно помнит подобные мелочи, но постепенно в памяти ее всплывет и все остальное. Гордись, Мерцил, ты отец "богини охоты"!

– Да уж, удивил, так удивил! Представляю, что будет с Зоей, когда она узнает!

– Вот тут нам нужно быть крайне осмотрительными. Подумай сам, как мы объясним твоей жене, что мы пришельцы из другого мира, а ее дочь – богиня? Нужно как-то ее к этому подготовить. Думаю, что Иза лучше нас с тобой справится с этой задачей. Она у нас мастер на подобные штучки, тем более, твоя дочь настаивает на операции по стимулированию спящих зон головного мозга, для того, чтобы ускорить процесс восстановления памяти Темис. Я расскажу тебе зачем это нам всем нужно, когда мы вернемся в Рим. И, кстати, я должен сделать выговор за махинации с твоей семьей. Скажи-ка, пожалуйста, чего это вдруг ты решил скрывать от меня, что уже много лет у тебя есть жена и двое замечательных детей?