355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Гребенников » Пояс жизни. Трилогия (СИ) » Текст книги (страница 54)
Пояс жизни. Трилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 17 марта 2017, 13:30

Текст книги "Пояс жизни. Трилогия (СИ)"


Автор книги: Александр Гребенников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 66 страниц)

Неожиданно к Квинту обратилась Тания.

– Господин, позволь мне, пока ты будешь отсутствовать, осмотреть храм Артемис.

– Не стоит тебе ходить туда одной, – озабоченно ответил Квинт.

– Не беспокойтесь, патрон, – вставила Цилия, – я пойду с ней, а Аврелий с Луцием тем временем посторожат наших лошадей.

– Что ж, пусть будет так, – ответил Квинт, и, повернувшись, быстрым шагом направился к храму Изиды.

Здесь, на верхней ступени лестницы, ведущей в храм, его уже ожидала жрица. Квинт поклонился ей и уже открыл рот, чтобы представиться, но жрица, опередив его, жестом пригласила следовать за ней. Женщина, легкой походкой проскользнула в приоткрытую дверь. Квинт двинулся вслед. Оказавшись внутри храма, Квинт невольно остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, царящей внутри помещения. Его невольное оцепенение нарушила жрица, которая зажгла факел от тусклого светильника на стене. Она взяла Квинта за руку и увлекла за собой по темному лабиринту коридоров. Квинт потерял счет времени, путляя в темноте, но вдруг, впереди идущая жрица остановилась перед низкой массивной дверью. Она стукнула несколько раз в дверь, после чего та раскрылась. Жрица отошла в сторону, давая Квинту пройти. Как только Квинт вошел, дверь закрылась. Очутившись внутри, он огляделся по сторонам, пытаясь в полумраке обнаружить Валтасара. Валтасара в помещении не оказалось. Комната, посреди которой остановился Квинт, имела несколько шагов в длину и столько же в ширину. Над головой нависал низкий сводчатый потолок, в центре которого имелось узкое отверстие, через которое сюда поступал наружный воздух и слабый свет уходящего дня. В противоположенной стене Квинт различил еще одну дверь, которая спустя несколько мгновений бесшумно раскрылась. За этой дверью он обнаружил ярко освещенную галерею, наподобие той, что была в его собственном Римском доме. Квинт, не задумываясь, прошел в эту дверь и, преодолев короткую галерею, оказался в залитом ярким светом зале. Посреди зала стоял стол и два кресла, в одном из которых сидел человек лет шестидесяти, с густой длинной седой бородой. Увидев вошедшего Квинта, он поднялся и двинулся ему навстречу.

– Аркус, ты ли это?

– Как видишь, это я собственной персоной.

– Весьма рад тебя видеть в полном здравии, дорогой Аркус. Присаживайся, прошу тебя, и рассказывай, чем я обязан столь неожиданным визитом.

– Я так же очень рад видеть тебя, – опускаясь в кресло, ответил Квинт.

– Сколько же мы не виделись? Лет двадцать?

– Пятнадцать, – уточнил Квинт.

– Да, да! Время летит неумолимо! Так что же тебя привело в Египет?

Квинт, поудобнее расположившись в кресле, рассказал о цели своего визита и о плане, который был предложен Аврелием и им поддержанном.

– Что же ты хочешь от меня? – Спросил Валтасар, выслушав Квинта. – Тебе ведь не хуже, чем мне известно, что нам запрещено всякого рода вмешательство во внутренние дела Землян.

– Я не прошу тебя вмешиваться. – Ответил Квинт.– Тебе, Мельхиору и Гаспару нужно лишь засвидетельствовать рождение истинного царя Иудеи. Все остальное сделают сами местные жители.

Некоторое время просидев молча в раздумье, Валтасар ответил:

– Хорошо, я сделаю это и уговорю Гаспара и Мельхиора. Скажи только, как скоро это нужно сделать, и где?

– Чтобы ответить на эти вопросы, мне нужно кое с кем переговорить. И здесь мне так же потребуется твоя помощь.

– Что же ты еще хочешь от меня?

– Мне потребуется код для канала внутригалактической связи.

– Аркус, ты просишь невозможного! – Воскликнул старик, вздрогнув от неожиданной просьбы.

– Пойми же, мне крайне необходимо переговорить с Изидой! От этого зависит исход всего нашего плана! Кроме того, у меня к Изе есть еще и дело личного характера. Умоляю тебя, дай мне возможность поговорить с ней. Всего десять минут связи.

– Надеюсь, ты понимаешь, чем мне это может грозить? Корпус не прощает подобного.

– Ты, наверное, не понял! Я прошу код от закрытого, секретного канала, того, который создал когда-то давно, наш общий друг, и о котором в Корпусе могут и не догадываться. Я ни в коей мере не хочу подвергать тебя неприятностям с начальством.

– Как тебе известно, у меня довольно сложные взаимоотношения с руководством Корпуса, да и попал я в него, чего греха таить, не по своей воле. Если помнишь, указ Высшего совета о передачи в Корпус жизни из Наблюдательного совета всех сотрудников, обладающих телепатическими способностями. Мои возражения в расчет не брались. Ладно, Аркус, ты уж прости, что обращаюсь к тебе по фамилии, просто я запутался в твоих многочисленных именах, я дам тебе код. Где находится узел связи, ты знаешь, только прошу, постарайся быть краток, чтобы тебя не успели запеленговать.

– Квинт, Квинт Сципилион – так меня теперь зовут и огромное тебе спасибо. Другого ответа я и не ожидал. Обещаю не использовать канал более десяти минут.

– Вот, возьми! – Валтасар достал из ниши в столе небольшой металлический предмет, напоминающий две опрокинутые тарелки, скрепленные широкими плоскостями между собой, и протянул его Квинту.

Квинт спрятал предмет в карман, скрытый под одеждой и еще раз горячо поблагодарил Валтасара.

– Иди, Аркус, и пусть тебе сопутствует удача!

Квинт встал и направился к двери, но вдруг, неожиданно повернулся.

– Еще одно... Это касается твоих телепатических способностей. Со мной тут одна девочка. Не мог бы ты заглянуть в ее голову?

– Это еще зачем?

– У меня есть предположение, что ее подвергли трансплантации сознания при рождении. Я хотел бы получить подтверждение относительно ее истинной личности.

– Куда же от тебя деться, Аркус. Можешь привести ее.

– Она здесь поблизости, в храме Артемис, только мне хотелось бы, чтобы ни она, ни остальные мои спутники не видели тебя. Так будет безопасней.

– Говоришь, она в храме? Тогда следуй за мной.

Валтасар нажал невидимую кнопку на столе. Рядом в полу с характерным скрежетом раскрылся люк. Валтасар спустился в люк. Квинт последовал его примеру. В подземелье оказалась каменная лестница, состоящая из десятка ступеней, а дальше шел длинный извилистый и очень узкий коридор. Пройдя несколько сот метров по коридору, оканчивающемуся такой же лестницей, как и на противоположенном конце, они поднялись по ней, и очутились на небольшой площадке перед глухой стеной. Валтасар указал на несколько отверстий в стене. Оба прильнули глазами к отверстиям. Перед ними открылся обширный зал со статуей богини Артемис. Посреди зала, прямо напротив статуи богини, стояли две женщины, переодетые в мужское платье, с интересом рассматривающие внутреннее убранство храма.

– Которая из них? – Шепотом спросил Валтасар.

– Та, которая поменьше, – так же шепотом ответил Квинт.

Валтасар понимающе кивнул головой и вновь прильнул глазами к отверстиям в стене. Так он простоял неподвижно несколько долгих минут, а затем, резко отпрянув от стены, схватил Квинта за руку и потащил его назад в проход между двумя храмами.

– Что? Что ты узнал? Говори скорее!

Но Валтасар молчал и только, громко дыша, будто ему не хватает воздуха, продолжал быстрым шагом идти по коридору. Только очутившись в зале и опустившись в кресло, он выпалил.

–Это же Темис! Как Вам это удалось? Аркус, ты понимаешь, что ты наделал? Если об этом узнают в Корпусе, мне даже страшно представить, что тебя может ожидать!

– Да причем же здесь я? Я сам узнал об этом совершенно случайно только на корабле, который доставил меня сюда!

– Тогда эта, другая. Ведь она трансплантатор, не так ли?

– Поверь мне, Цилия так же не имеет к этому ни малейшего отношения, да и ее еще не было на Земле, когда родилась Тания. Она появилась здесь значительно позже.

– Кто же тогда?

– Есть только один человек, способный на такое.

– Ты имеешь ввиду...

– Да, именно его.

– Но его нет! Уже очень давно нет!

– Как нет? Поясни!

– Я думал, ты знаешь. Его нет уже очень много лет.

– Но, возможно, трансплантация...

– Нет, однозначно нет! Как только не пытались получить доступ к его матрице, это никому сделать не удалось. Судя по всему, он позаботился каким-то образом, чтобы больше никому и никогда не удалось трансплантировать его сознание в новое тело. О причинах такого его решения можно только догадываться.

– Кто же тогда? И, главное, зачем?

– Понятия не имею! Если будешь говорить с Изидой, попробуй расспросить ее. Она, как говорят, была рядом с ним до самого конца, и, возможно он посвятил ее в эту тайну перед своим уходом.

– Я приложу максимум усилий, чтобы раскрыть эту тайну, и, если мне что-либо удастся узнать, немедленно сообщу тебе. Прости, мне пора!

С этими словами Квинт, пожав руку Валтасару, покинул его тайное убежище.




Глава 18.


Юная жрица, судя по всему, совсем недавно отданная в храм Артемис, занимающаяся уборкой главного помещения храма, с удивлением посмотрела на двоих только что вошедших людей, решивших в столь поздний час посетить храм. И беглого взгляда хватило девушке, чтобы разглядеть в незнакомцах переодетых в мужское платье молодых женщин. Жрица спряталась за одной из многочисленных колонн, поддерживающих потолок, и стала с любопытством наблюдать за посетительницами. Между тем обе женщины подошли к чаше для пожертвований и опустили в нее по монете. Даже при тусклом освещении, девушка разглядела золотые ауреи, и столь щедрые пожертвования разыграли в ней еще большее любопытство. Женщины прошли вглубь зала, внимательно рассматривая в тусклом свете масляных светильников многочисленные барельефы с изображениями сцен с богиней Артемис и другими богами, при этом вполголоса переговариваясь между собой на незнакомом жрице языке. Судя по голосам, одна из незнакомок была совсем взрослой женщиной, а другая, ростом пониже, еще совсем ребенок. Закончив осмотр барельефов и фресок, обе посетительницы подошли к статуе Артемис, возвышающейся в нише за алтарем. Девочка что-то сказала своей спутнице, показывая на статую, а та, улыбнувшись, лишь махнула рукой. Девочка вновь повернулась к статуе и стала внимательно вглядываться в лицо богини, после чего, вдруг замерла на месте, будто сама превратилась в статую. Ее спутница пыталась привести девочку в чувство, но все ее попытки оказались тщетными. Она и уговаривала, и плакала, и становилась на колени, и трясла девочку за плечи. Все напрасно. Так продолжалось довольно долго. Юная жрица уже было собралась выйти из своего убежища, чтобы оказать женщине хоть какую-нибудь помощь, но девочка, вдруг неожиданно зашевелилась, будто отходя от тяжелого сна, и обхватив руками голову, присела прямо на пол. Женщина присела перед ней, что-то говоря, а девочка лишь отрицательно вертела головой. Тогда женщина подняла девочку на ноги, и, обняв за плечи, вывела ее из храма.

Едва Квинт скрылся за поворотом дороги, ведущей к храму Изиды, Цилия с Танией отдав все свое оружие Аврелию, направились в храм Артемис. Время было позднее и ни в самом храме, ни около него не было ни души, но двери храма еще были открыты.

– Ну, что, ты не передумала? – спросила Цилия.

Тания отрицательно мотнула головой.

– Тогда пошли!

Они вошли в тускло освещенный несколькими масляными светильниками главный зал храма.

– Нужно принести жертву богине, – вполголоса сказала Цилия, – таков обычай. На, возьми аурею и опусти вон в ту чашу.

Тания подошла к жертвенной чаше и опустила в нее золотую монету, вслед за ней эту же процедуру повторила Цилия. Затем они стали с интересом рассматривать барельефы и фрески, рассказывающие истории, связанные с Артемис. Тания постоянно задавала вопросы, на которые у Цилии не было ответов, что-то комментировала о той или иной картине или скульптуре. В общем, вела себя более чем активно. Наконец, они подошли к огромной мраморной статуе Артемис. Тания с любопытством стала ее рассматривать, при этом вспоминая все то, что ей рассказывал о богине Квинт.

– Знаешь, Цилия, это вовсе не Артемис. Она на нее совсем не похожа.

– Ну, что ты, девочка! С чего ты это взяла?

– Я это знаю, совершенно точно знаю! Артемис совсем другая, а эту статую, наверное, ваял скульптор, подглядывая за соседской девушкой или за кем-нибудь еще. Но то, что это не богиня – это точно.

– Тания, дорогая, просто ты придумала себе образ Артемис, и представляешь ее так, как бы тебе хотелось, а художник, ваявший эту статую, представлял ее именно такой. Посмотри на нее еще раз. Разве она не прекрасна? – Махнув рукой в сторону статуи, сказала Цилия, при этом ласково улыбаясь.

Девочка вновь повернулась к статуе и стала внимательно рассматривать черты ее лица. Она уже собралась выпалить словесный поток с утверждением, что это все-таки не настоящая Артемис, как вдруг резкая боль, словно игла, поразила ее в голову.

– Наверное, Артемис разозлилась на меня за то, что я так плохо говорила о ней в ее же храме, – промелькнуло в голове девочки.

Она хотела попросить у богини прощения, но не смогла ни повернуться, ни шевельнуться, ни произнести ни единого слова, словно какая-то неведомая сила сковала все ее члены. Затем сознание помутилось, и девочка словно провалилась в небытие.

Видя, что происходит со спутницей, Цилия всеми силами пыталась привести ее в чувство. Она просила, умоляла, трясла за плечи, била ладонями по щекам. Все напрасно. От собственного бессилия ( а в большей степени от того, что под рукой нет ее заветного чемоданчика), Цилия зарыдала.

– Что я теперь скажу профессору? – думала она, продолжая всхлипывать.

Она вновь потрясла Танию, схватив ее за плечи, но девочка по-прежнему не шевелилась. В какое-то мгновение, Цилие показалось, что девочка не дышит, и что сердце ее остановилось, но нет, Тания вдруг глубоко вздохнула, будто зевая после продолжительного сна, закашлялась, и, обхватив свою голову обеими руками, со стоном опустилась на мраморную плиту, покрывающую пол храма. Цилия присела напротив и, взяв девочку за руки, глядя ей прямо в глаза, стала засыпать ее вопросами.

– Что с тобой? Как ты себя чувствуешь? С тобой раньше бывало что-нибудь подобное?

– Нет, Цилия, со стоном ответила девочка, – никогда ничего такого со мною не было. Очень болит голова и все вокруг будто кружится.

– Давай я помогу тебе встать, и пойдем на воздух. Там тебе станет полегче.

Цилия взяла девочку подмышки и подняла на ноги.

– Тания, обопрись на меня и пошли.

Девочка, поддерживаемая старшей подругой за плечи, едва передвигая ногами, вместе с ней добралась до выхода из храма. Оказавшись на воздухе, она сделала несколько глубоких вдохов, пропитанного запахом моря, вперемежку с ароматом цветов, растущих в цветниках вокруг храма, и, действительно почувствовала некоторое облегчение. Девочка почувствовала, как силы постепенно возвращаются к ней. Она еще раз глубоко вздохнула, и уже гораздо увереннее пошла по дорожке, посыпанной мелким гравием, шуршащим под ногами, в сторону таверны, где их ожидали друзья.

Перед Квинтом вновь бесшумно распахнулась дверь, за которой с факелом в руках его ожидала та же самая жрица, которая привела его сюда. Он шагнул в проем двери, которая тотчас захлопнулась за его спиной. Жрица двинулась по коридору в обратную сторону. Квинт последовал за ней. Оказавшись за пределами храма, он с удивлением обнаружил, что вокруг совсем стемнело, и только тонкий серп Луны и яркие бусинки звезд освещали окрестности. С моря дул легкий ветерок, неся ночную прохладу на выжженную днем под палящим солнцем, землю. С удовольствием вдохнув ночной воздух, Квинт бодро зашагал к таверне, над дверью которой горел единственный на всю округу фонарь. У коновязи тихонько заржала лошадь. Около нее Квинт различил человеческую фигуру и направился прямиком туда. Там он обнаружил Аврелия, беспокойно вглядывающегося в темноту в сторону храма Артемис. Услышав шаги, юноша повернулся на звук и инстинктивно сжал рукой рукоятку меча, висевшего у него на боку.

– И с кем это ты собираешься биться на мечах, Аврелий Лициний Сцинна? – Весело спросил Квинт, выходя на освещенное место.

– А! Это Вы, профессор?

– Конечно, я! А кого ты еще здесь хотел увидеть?

– Девушки до сих пор не вернулись, и я очень беспокоюсь за них. Они ушли уже довольно давно, причем, уходя, оставили все оружие здесь. Вдруг с ними что-то случилось.

– Давай пойдем им навстречу. Пойди, возьми у хозяина таверны какой-нибудь факел.

Аврелий со всех ног бросился в таверну, но, едва добежав до двери, резко остановился, прислушавшись. Где-то, совсем недалеко, послышались шаги и еще звуки, похожие на стоны. Аврелий побежал на звук. В нескольких сотнях шагов от таверны, он чуть не столкнулся с Цилией, поддерживающей, еле бредущую Танию.

– Что случилось? На Вас кто-то напал? Что с девочкой?

– Никто на нас не нападал! – Ответила Цилия. – Чем задавать вопросы, лучше помоги. Ей очень плохо!

Аврелий подхватил Танию на руки, и, дав Цилие немного отдышаться, понес девочку к таверне.

– Так что же произошло? – повторил юноша свой вопрос.

– Если бы я знала! Ее вдруг, будто парализовало. Я не знаю из-за чего, и ничем не могу ей помочь. Мой чемоданчик остался в павильоне в городе.

Навстречу из темноты выплыла грузная фигура Квинта.

– Что тут у Вас? – отдышавшись от быстрой ходьбы, спросил он у молодых людей.

– Девочке стало плохо. – Ответила Цилия. – Мне нужно срочно доставить ее домой для осмотра.

– Подожди, расскажи все по-порядку.

Продолжая идти к таверне, Цилия повторила свой рассказ Квинту.

– Похоже, Валтасар перестарался, – подумал Квинт, – не нужно было проводить ему глубокое сканирование мозга девочки. Хвала небу, что все обошлось. – А вслух произнес, – Успокойся, Цилия! Ей сейчас нужен покой, а до Царских садов слишком далеко. Тания не сможет ехать верхом. Давайте заночуем в таверне, а утром, если ей не станет лучше, наймем повозку и отвезем девочку в город.

– А если ей станет хуже? – Выпалила Цилия.

– Что-то мне подсказывает, что утром девочка будет совершенно здорова, но, если ты настаиваешь, Аврелий или Луций могут сейчас поехать в город и привезти твой чемоданчик.

– Я готов! – Тяжело дыша, ответил юноша.

– Вот и прекрасно! Донесешь девочку до таверны, и можешь отправляться в путь. А где, кстати, Луций? Что-то я его не вижу!

– Он в таверне, ждет нас к ужину. – Ответил Аврелий.

– Замечательно! Честно говоря, я изрядно проголодался,– открывая дверь в таверну, и пропуская вперед Аврелия с девочкой на руках, произнес Квинт.

Цилия постелила на одну из скамей свой плащ, и Аврелий осторожно уложил на него Танию. Девочка вся дрожала, как в лихорадке. К ней подошел Луций.

– Ого, да похоже, она подцепила какую-то местную заразу!– Воскликнул он.

– Успокойся, Луций!– ответил с порога Квинт. – Это не заразная болезнь. У девочки нет жара. Это совсем другое.

– Тебе-то откуда знать? – Сорвался Луций. – Ты что, врач?

– Нет, друг, я не врач, – спокойно ответил Квинт, – но если я говорю, значит, знаю, о чем говорю. Все, давайте ужинать! Завтра мы отправляемся в Мемфис, и нам нужно хорошенько отдохнуть. Эй, хозяин! – позвал Квинт суетящегося у очага хозяина таверны. – Найдутся в твоей таверне несколько комнат для усталых путников?

– Найдутся, благородный господин! – Ответил тот.

– Прекрасно, приготовь их для нас, – с деланным высокомерием ответил Квинт, бросая на стол горсть серебряных монет.

После ужина, Аврелий отнес Танию в одну из комнат, после чего отвел Квинта в сторону, и, переходя на шепот спросил:

– Так что же с девочкой, профессор?

– Валтасар просканировал ее. Я не думал, что могут быть такие последствия. Утром она будет совершенно здорова, и тебе нет никакой необходимости мчаться сейчас в город.

– Что сказал Валтасар?

– Это Темис, без всякого сомнения. У нее начинается мутация сознания. По себе знаю, насколько неприятный и болезненный этот процесс, но это не смертельно, и очень быстро проходит. Так что, готовьтесь. Завтра ничто нам не помешает отправиться в Мемфис. А сейчас, проследи, чтобы трактирщик покормил и напоил лошадей и иди спать.

Едва странные посетительницы покинули храм, жрица вышла из своего убежища за колонной. Она до сих пор не могла прийти в себя от только что разыгравшейся перед ее глазами сцены, не понимая, чем же так прогневила Артемис юная чужестранка. Девушка приблизилась к статуе богини и, опустившись перед ней на колени, стала шептать молитвы, восхваляющие силу, могущество и великодушие Артемис. В религиозном экстазе, юная жрица прильнула к холодному мрамору статуи, целуя ноги изваянию. Затем девушка поднялась на ноги, и, поспешно закончив уборку и затворив двери, удалилась в спальное помещение, чтобы с наступлением рассвета рассказать другим жрицам о чуде, которое ей довелось увидеть этим вечером.

Солнечный луч пробился через щель в ставне, закрывающем маленькое окошко, и скользнул по лицу Тании. Девочка потянулась и открыла глаза. Она с удивлением стала рассматривать незнакомое помещение, силясь вспомнить, как она здесь очутилась. Рядом, на соседнем ложе, накрывшись покрывалом, спала Цилия. Тания напрягла память, и перед ней начали всплывать странные события минувшего вечера. Она поднялась с постели, и тихонько, чтобы не разбудить подругу, вышла из тесной комнаты в общий зал таверны, где обнаружила Квинта, сидящего за столом, завтракавшего ароматным, только что испеченным хлебом с сыром, и запивая это сладким греческим вином, слегка разбавленным водой. Увидев Танию, он приветливо кивнул ей, приглашая присоединиться к нему. Девочка присела рядом, а Квинт, кликнув трактирщика, потребовал, чтобы тот принес для юной госпожи хлеба с сыром и молока. Вдохнув запах теплого хлеба, Тания почувствовала, что очень голодна, и с жадностью стала поглощать съестное, запивая парным молоком. Дав девочка поесть, Квинт поинтересовался ее самочувствием.

– Спасибо, господин, ответила Тания, – я себя чувствую очень хорошо. Вот только... ,– девочка запнулась на полуслове, не решаясь продолжить.

– Что только? – Переспросил Квинт, ласково поглаживая Танию по голове. Не бойся, расскажи мне, что тебя беспокоит.

– Я не знаю, не понимаю, – сбивчиво ответила девочка, – там, в храме, я вдруг, будто растворилась в густом тумане, а потом... Это было, как во сне, но это был не сон. Я видела...

– Что ты видела?

– Разное! И не просто видела, я ощущала запахи, прикосновения, слышала звуки. Все, как наяву. Люди, очень странные люди, одетые в одежды, сшитые из звериных шкур... Совсем черное небо и огромный шар в голубой дымке внизу... Удивительные дома, упирающиеся в небо со сверкающими стенами. Много домов... Странный зал похожий на театр, в каком дают представления актеры, но под прозрачной высокой крышей, и много, много молодых людей, юношей и девушек, и, будто я среди них. Все они внимательно слушают седовласого человека, стоящего посреди площадки внизу... Плита. Огромная черная плита, испрещенная странными значками...Еще лошади. Много лошадей. Они мчатся по широкой равнине... Я верхом на черной лошади, а рядом со мной скачет необыкновенно красивая, белокурая женщина, которая называет меня подругой... Еще красивый смуглокожий юноша. Он рядом. Пытается меня обнять и поцеловать... Еще женщина. Другая. Темноволосая. С золотым обручем на голове. Тоже очень красивая, но очень строгая. Она что-то говорит мне... Маленький мальчик. Он тянет ко мне руки, и, почему-то называет меня мамой. Еще многое другое... Будто я лечу, словно птица, а подо мною река, земля, горы... А потом вновь туман, сильная боль вот тут. (Тания прикоснулась указательным пальцем ко лбу) и все пропало. Я вновь очутилась в храме перед статуей Артемис. Что это? Ты можешь мне объяснить?

– Ничего страшного, дорогая, – тихим голосом ответил Квинт, – просто ты взрослеешь. Этого не надо бояться. Теперь подобные видения часто будут приходить к тебе. А когда ты станешь совсем взрослой, эти видения исчезнут. Останутся лишь воспоминания, много разных воспоминаний. Вот тогда я смогу сдержать свое обещание, и рассказать тебе о тебе самой то, о чем ты даже не подозреваешь.


Глава 19.


С первыми лучами солнца, небольшой отряд всадников пересек Врата Солнца и, покинув Александрию, двинулся на юг, в сторону Мемфиса. Повозка стучала окованными железом колесами по булыжниковому тракту.

– Хотите знать, за что я уважаю римлян? – Обратился к спутникам Квинт.

– Ну и за что же? – Вопросом на вопрос ответил Луций.

– А вот за что! – В тон ему ответил Квинт. – Все их заслуги меркнут перед одной единственной. Везде, где бы не появлялись закованные в доспехи римские легионеры, гордо несущие своих непобедимых орлов, вслед за ними приходили строители дорог и крепостей. Римские дороги – вот предмет моего восхищения! Только представьте себе, на сколько медленнее и труднодоступнее была бы эта дорога от Александрии до Мемфиса, если бы римские фортификаторы не построили этот тракт. Расстояние примерно в сто пятьдесят римских миль между этими великими городами нам удастся покрыть не более, чем за двое суток, если конечно в пути не произойдет ничего непредвиденного. Очень надеюсь, что нас не поджидают какие-либо сюрпризы. В общем, прогулка обещает быть комфортной.

– Я бы не разделяла такого оптимизма! – откликнулась Цилия, которой, судя по всему, верховая езда доставляла мало удовольствия. – Что за радость трястись двое суток в седле! Мы еще не проехали и десяти миль, а мне кажется, что я не покидала седла целые сутки. А что же будет дальше?

– Если тебе столь неприятно путешествие в седле, – сочувственно заметил Аврелий, старавшийся держаться рядом с девушкой, – ты вполне могла бы пересесть в повозку.

– Ну, уж нет! – Обиженно ответила Цилия. Так я рискую растереть до крови только ноги, а в повозке растрясет все мое тело. Я предпочитаю первое.

– Как будет угодно. Мое дело предложить. – Уже более веселым тоном ответил Аврелий.

В отличие от Цилии, Тания была довольна абсолютно всем. Она то и дело обгоняла процессию, пуская лошадь в галоп, то немного отставала. Ее хрупкая фигурка уверенно держалась в седле, будто она всю свою жизнь только тем и занималась, что ездила верхом.

Как и предполагал Квинт, дорога оказалась вполне комфортной, и не доставила неприятностей путешественникам. Уже на закате второго дня пути, вдалеке на западе, путники увидели очертания странных гигантских сооружений в виде пирамид.

– Что это? – указав рукой в их сторону, спросила Тания.

– Это Гиза, город мертвых. – Ответил Квинт.

– А что это за холмы? – не унималась девочка.

– Это не холмы, дорогая. Это каменные пирамиды. Их построили люди. Тысячи рабов долгие годы возводили их по прихоти фараонов.

И зачем они нужны? – настойчиво продолжала Тания.

– Эти сооружения служат усыпальницами для египетских царей.

– Не понимаю, – задумчиво произнесла девочка, – и зачем же для могилы одного человека строить такие громадины.

– Этим египетские владыки пытались показать собственное величие. Но если честно сказать, то ни один из них даже не подозревал об истинном назначении этих величественных сооружений.

–То есть, ты хочешь сказать, что это не только могилы царей, а что-то еще? Что же?

– Я обязательно расскажу тебе об этом, но не сейчас.

– Почему не сейчас? Ты каждый раз так говоришь, когда я спрашиваю о чем-нибудь!

– Прости, Тания, но ты еще не готова!

– К чему я не готова? Объясни!

– Я же сказал, позже, когда придет время. Потерпи, ждать осталось недолго. Темнеет. – Меняя тему, сказал Квинт, – нужно найти какую-нибудь харчевню, где мы сможем спокойно переночевать. Если судить по римской карте, которую раздобыл наш вездесущий Луций, где-то поблизости должна быть деревушка, в которой мы сможем найти временный приют.

Действительно, через несколько стадий, путники набрели на убогое селение и грязную харчевню у дороги, в которой и остановились на ночлег. Наспех поужинав, все расположились на ночь. Едва стихли голоса людей, и стало слышно лишь равномерное дыхание спящих, Квинт осторожно растолкал Аврелия, и жестом приказал ему следовать за собой. Заспанный юноша, аккуратно освободился от руки своей подруги, и бесшумно скрылся в темноте вслед за Квинтом.

– Что случилось, профессор? – шепотом спросил он.

– Ничего, друг мой, – так же шепотом ответил Квинт, – отвяжи лошадей. Я все расскажу тебе по дороге.

Аврелий отвязал двух лошадей и вывел их на дорогу, ведя за повод. Оказавшись на почтительном расстоянии от харчевни, оба человека вскочили в седло и, пришпорив лошадей, пустили их в галоп.

– Куда мы направляемся, учитель? – Вновь спросил Аврелий.

– К пирамидам, мой друг! – ответил Квинт. – Я же говорил, что эти сооружения имеют еще и отличные от гробниц свойства, одним из которых является секретный узел связи. Им мы и должны воспользоваться этой ночью.

После почти двухчасовой бешеной скачки, всадники остановили лошадей у подножья самой большой пирамиды, возвышавшейся над окружающей пустыней почти на полтораста метров, и сверкающая в лунном свете полированными до блеска плитами, которыми она была облицована. На небольшой высоте от земли зиял чернотой главный вход в усыпальницу, но, к удивлению Аврелия, Квинт направился к противоположенной стене пирамиды, на которой не было намека на какой-либо вход вовнутрь. Вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь редкими завываниями шакалов где-то вдали, как бы оправдывая название этого странного города. Всадники спешились. Квинт извлек карманный фонарь, и, присвечивая им, стал что-то искать.

– Похоже это здесь. – Произнес он, расчищая песок с каменной плиты. Очистив небольшой участок, он с силой навалился на плиту, которая к удивлению Аврелия, с легкостью подалась, открывая узкий проход вовнутрь пирамиды.

– Жди меня здесь. – Коротко сказал Квинт, протискиваясь в проход.

– Можно мне с Вами?

– Я же сказал, жди здесь, и позаботься о лошадях. В пустыне полно львов и шакалов, а нам лошади еще понадобятся, чтобы к рассвету вернуться к нашим друзьям. Я быстро. – Сказал Квинт, исчезая в темном проходе.

За проходом оказался длинный узкий коридор, ведущий куда-то вниз. Квинт с фонарем в руках уверенно зашагал по коридору. Он внимательно рассматривал символы, которые кое где были нанесены на стенах коридора. Обнаружив нужный символ в виде извивающейся змеи, он остановился и стал сантиметр за сантиметром ощупывать стену, пока не обнаружил каменный выступ. Он с силой нажал на него. Та часть стены, на которую был нанесен символ, пришла в движение, опускаясь вниз, и открывая проход в небольшое помещение, воздух в котором был затхлый и спертый, отчего стало очень трудно дышать. Судя по всему, сюда уже давно никто не заходил. Дождавшись, когда помещение немного проветрится наружным воздухом, Квинт вошел в него. Стена вновь пришла в движение, закрывая проход. Стены помещения были облицованы небольшими каменными плитками, которые так же, как и стены коридора были испрещены различными символами. Отыскав известный ему символ, Квинт нажал на плитку, на которой он был изображен. В глубине подземелья что-то загудело, а спустя минуту комнатка осветилась мягким светом. Откуда-то сверху повеяло свежим воздухом. Дышать стало намного легче. Оглядевшись, Квинт поочередно нажал на несколько других плит, после чего в стене открылись несколько ниш. В одной из них он обнаружил удобное мягкое кресло на колесиках, а в другой, стол из толстого темного стекла, на столешнице которого были равномерно нанесены очередные символы, а в центре находилось небольшое углубление круглой формы. Квинт придвинул кресло к столу и сел в него. Затем он извлек из-под одежды металлический предмет, полученный от Валтасара, и вставил его в углубление. Тут же стеклянная столешница вспыхнула яркими цветными огнями, подсвечивающими символы на ней. Квинт коснулся символа с такой же извивающейся змеей. Внутренняя часть стены ниши позади стола засветилась, превратившись в большой дисплей, на котором высветился ряд цифр. Затем раздался щелчок и вся гигантская пирамида, как бы, содрогнулась. Раздался низкочастотный все нарастающий гул. Цифры на экране сменились надписью "Система активирована". Когда гул достиг максимума, при котором стало закладывать уши, вдруг все стихло, и через несколько секунд, вместо гула Квинт услышал хорошо знакомый женский голос.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю